Спокойная жизнь

Вдруг шофер поворачивается и так зло говорит: – Понавешали на себя золотые кресты, а заповеди соблюдать не хотят.

Услышав такие слова, я чуть с сиденья на пол не свалилась. Потом, слегка успокоилась и почему-то решила, что так, через водителя, мне снизошло распоряжение свыше.

Тут же написала другую смс-ку приятелю. Мол, извини, сегодня никак не могу. Вышла на другой остановке и помчалась домой. Так и осталась без секса. Уже второй месяц пошёл.

Верочка уселась на кухонный стул, стоявший возле стола, и немедля продолжила: – Я попыталась её успокоить, а она сообщает: – Ты знаешь, я последнее время всеми ночами не сплю.

– И что же ты делаешь? – спросила я Ирочку: – Смотришь сериалы по телеку?

– Нет, книг начитаюсь, а потом уснуть не могу.

– А что читаешь теперь? – поинтересовалась я у подруги.

Она мне отвечает: – «Кама Сутру» в английском издании.

Я сдуру возьми и скажи: – Ты же немецкий учила, как ты можешь там что-то понять?

– А она так зло говорит: – Там такие цветные картинки, что всё понятно без слов.

– Я и не знала, что ей ответить. Представляешь себе моё состояние? – жена слегка приуныла.

– Представляю. – ввернул муж свои три копейки в её разговор. Чтобы слегка успокоить супругу, Паша спросил о другом: – А как прошла ваша баня с Ириной?

– Нормально. – вновь оживилась жена: – Сначала пошли в большой светлый зал. Там, по расписанию, проводятся танцы или занятия различной гимнастикой для посетителей фитнеса. Можно без всякой записи приходить в любое удобное время. Там всегда, что-то такое идёт.

Когда мы появились, там шла аэробика. Тренерша довольно полная женщина, но двигалась, как заведённая. Да ещё и отдавала приказы, как что нужно делать? Мол, ноги выше, быстрей и так далее.

Рядом со мной, прыгала стройная, очень ухоженная, красивая женщина. Фигура у неё была просто прекрасной, в вот лицо, казалось весьма утомлённым. Сразу становилось понятным, танцевать ей весьма тяжело.

Ну, я и спросила: – Зачем вы себя так изводите? Посмотрите на тренершу. Вон она, какая сдобная пышечка и ничего. Собою очень довольна. Совсем не волнуется из-за лишнего веса.

Женщина зверем посмотрела на тренершу, затем на меня и исчезла из зала.

Аэробика кончилась. Вошла я в парную. Там все три полки заняты женщинами исполинских форм и размеров, которых очень любил рисовать художник Кустодиев. На их выдающемся фоне я смотрелась, словно дюймовочка.

Сидят три матроны, обмахиваются мокрыми вениками и хором все жалуются. Мол, холодно что-то сегодня. Я примостилась на нижнюю полку. Секунд через тридцать до меня вдруг дошло, что если не выйду наружу, то потеряю сознание от перегрева. Я рванулась оттуда. Вышла, и так мне стало легко на душе.

– Это от осознанья того, что ты вовремя смылась? – поинтересовался супруг.

– Скорее всего. – пожала плечами жена: – После парной, мы с Ириной проголодались и помчались в буфет. Смотрю, там находятся две полные женщины под пятьдесят. Сидят и с большим аппетитом жуют свежие слойки. Как ни странно, но на прилавке ничего подобного не было.

Я и спросила у тёток: – А где вы их взяли?

Они объяснили, что в здании есть ещё один хороший буфет. Они брали там, когда шли в баню париться. Но если неохота нам одеваться, то можно попросить тех людей, что работают здесь. За скромные деньги они всё принесут.

Я немного подумала и решила, что и так слишком толстая. Обойдусь без свежей выпечки. Попросила маленькую бутылочку пива. Ирочка взяла стакан горячего чаю. Ей дали бумажный пакетик, а кипятку набухали всклей с верхним краем.

Она глянула и говорит: – Налили мне по-цыгански, чтобы сахар нельзя было бросить. Иначе всё на скатерть прольёшь.

– Мы отошли от прилавка, уселись за столик. – Верочка чуть помолчала и угрюмо добавила: – Тут я, как всегда, опять я влезла со своим языком. Смотрю, а те полные женщины уже жуют заварные пирожные. Ну, я их, зачем-то, спросила: – Вы, наверное, на калорийной диете?

Они на меня так зло посмотрели и отвернулись к окну.

– Сидим мы с Ирочкой там, прохлаждаемся. – продолжила Верочка: – Тут подходит ко мне очень приятный молодой человек и вежливо интересуется: – Вы сегодня работаете?

Я не задумавшись, ему отвечаю: – Нет. Сегодня я уже отдыхаю.

Он говорит : – Извините. – и молча уходит.

Больше всего, меня поразило то обстоятельство, как вежливо он со мной разговаривал. Сейчас такое редко, где встретишь. Везде все стараются тебе нахамить.

– Наверное, весьма уважает тех женщин, что «работают» в общественных банях. Очень древняя и уважаемая всеми профессия. Можно сказать, самая древняя. – съехидничал Паша.

– Не то, что проектировщики, инженеры-строители. – грустно поддержала жена. Она печально вздохнула и продолжила тему: – Расстались мы с Ирочкой, сели в автобусы и разъехались в разные стороны. Маршрутка довезла меня лишь до Авроры, а потом шофёр заявил, что сломался.

Я вышла у автостанции, смотрю, подходит трамвай. Думаю: – Что-то я сильно устала прыгать на фитнесе. Прокачусь до Энтузиастов одну остановку.

Поднялась я в салон, вижу перед собою кондукторшу. Достала я кошелёк, открыла его и с ужасом вспомнила, что забыла снять деньги с банковской карточки. Полезла в карман. Там всего десять рублей, а проезд стоил пятнадцать.

Я протянула монеты кондукторше и тихо так говорю: – У меня больше нет. Можно я без билета прокачусь одну остановку?

Она, молча, кивнула, взяла деньги и двинулась дальше. Подошла к только что, зашедшему парню. Тот сидел, ни на кого не обращая внимания, и сильно расстроенным голосом говорил сам с собой. Судя по внешнему виду, он не замечал, что произносил мысли вслух:

– И зачем только я пошёл в казино? На что я наделся? Проиграл там триста тысяч рублей и остался без копейки в кармане. А эти самые деньги мне нужно завтра отдать. Что же мне делать теперь? Нужно у кого-то занять. Да кто же мне даст подобную сумму? Ведь все давно знают, что я игроман…

Кондукторша посмотрела на Верочку, пожала плечами и, ничего не сказав, направилась к другим пассажирам. Мол, чего с него взять, с обормота?

Танкист

Мартовская вечеринка с друзьями прошла, как говориться, в атмосфере тепла, добра и участия. Люди, собравшиеся за обильным столом, вспомнили много историй о счастливых прошлых годах. Как это обычно бывает, засиделись до половины десятого.

Вроде бы, час и не поздний, а муниципальный транспорт в Самаре уже завершил все поездки по городу. Метро ходило до самой полуночи, но оно, к сожаленью не в счёт.

Станций в советское время построили на удивление мало, и все они расположены весьма неудачно. Раньше их размещали возле крупных заводов, а сейчас там одни пустыри. Да и рабочих теперь, почти не осталось. Поэтому, мало кто пользовался подземной железной дорогой.

Оставалось одно, разъезжаться по домам на такси. Верочка вызвала по телефону машину. Минут через пять раздался звонок: – Вас ждёт «Opel» тёмно-серого цвета. Слегка поддатые Верочка с Пашей попрощались с хозяевами, и вышли к машине, поджидавшей их возле крыльца.

Внутри находился водитель лет сорока. Он сразу спросил: – Куда вы заказывали?

Оказалось, что каким-то таинственным образом Верочка перепутала адрес. Назвала не ту улицу, где жила сейчас с мужем, а ту, где была её небольшая квартира. С минуту она препиралась с шофёром. Потом общалась по рации с недовольным диспетчером.

Наконец, всё решилось. Пассажиры сели в машину и тронулись в путь. Водитель продолжил тихо ворчать. Верочка не утерпела и нервно спросила: – Что вы такой агрессивный?

– Я агрессивный? – возмутился водитель.

– Вы! – не уступила ему пассажирка.

– Давайте не ссориться. – вмешался Паша в их перепалку: – Довезите нас до нужного места и там мы навеки простимся.

Водитель немедленно сбавил напор и сказал намного спокойней: – Просто у меня голос такой, очень громкий.

Видно, шофёр ещё не до конца успокоился. Ему было нужно каким-то макаром выплеснуть своё раздражение. Он решил это сделать при помощи быстрой езды. Вдавил педаль до упора и погнал свою «тачку» с потрясающей скоростью. Верочку с Пашей кидало в салоне, словно камни в дробилке

С 1991-го года прошло одиннадцать лет, а дороги в Самаре так и не подверглись ремонту. То есть, со времен СССР, проклятого демократической властью, новые «хозяева жизни» не ударили и пальцем о палец. Они были заняты чем-то другими делами. Делили между собой «общенародную собственность».

Верочка благоразумно прикусила язык. Паша всё же не выдержал и с интересом спросил у шофёра: – А вы не пытались устроиться водителем в «Профи-Камаз»? (Тогда, у всех на слуху, была профессиональная команда из гонщиков. Люди ездили на грузовиках от Парижа к Дакару или куда-то ещё. Они, иногда, занимали, какие-то призовые места).

Водитель слегка сбросил скорость и неожиданно для пассажиров начал ругать свою на тяжёлую жизнь: – Я бывший танкист. – заявил он с горечью в голосе: – Майор. Пенсию дали такую, что на жизнь не хватает. Приходиться теперь таксовать. Никто не хочет прислушаться к нашим военным, ушедшим на пенсию.

Желая направить беседу в спокойное русло, Паша осторожно спросил: – На «Т-72», наверно, служили?

– Классная штука. – немедленно завёлся водитель: – А пушка там, высший класс! До сих пор нет равной в мире. – он назвал длинный номер, обозначавший маркировку данного боевого орудия.

Пашу с пьяных глаз понесло, и он стал давать дурацкие советы шофёру: – На вашем месте я бы собрал таких танкистов, как вы. Все бы по сколько-то сбросились и купили списанный танк.

В этом месяце взяли один. В следующем, подобрали другой. Глядишь, и танковый батальон у вас бы собрался. Подшаманили бы боевые машины. Прикупили боеприпасы с любого армейского склада, да и подъехали к тем учреждениям, которые вас посылают по матушке. Шарахнули холостым в сторону окон, глядишь, вас бы тогда и услышали.

Верочка думала, что в ответ на предложение мужа раздастся искренний смех. Мол, кто же в нашей «благословенной и законопослушной» стране продаст человеку боевую машину? Тем более майору-танкисту, недовольному крохотной пенсией.

Неожиданно водитель задумался и больше не проронил ни единого слова. Видно прикидывал, можно ли сделать всё так, как подсказывал поддатый мужчина?

А может быть, наоборот, предположил, что в машине сидит провокатор из органов? Как бы то ни было, но он уже не сказал ни единого слова. Так, молчком и довёз пассажиров до дома.

Паша отдал дёньги шофёру и вместе с Верочкой вышел из машины на улицу. Едва супруги оказались квартире, как жена зашипела на мужа: – Ты чего там молол языком? С ума что ли, сошёл?

– Шутка! – пробормотал Паша устало. Медленно снимая ожеду, он двинулся в спальню, разложил удобный диван и, уже засыпая, рухнул в постель.

Халтура

Верочка часто болтала с Пашей о разных вещах, в том числе и о работе. Как-то раз, их беседа дошла до «халтур». То есть, до тех проектов, что люди, минуя посредников, делали напрямую клиентам. Чаще всего, деньги передавались из рук в руки и проходили мимо налоговых органов.

Муж немедленно вспомнил, как он, не очень давно, связался с заказчиками из США: – Время подходило к полуночи. – начал рассказывать муж: – Я разделся и улёгся в кровать. Приготовился спокойно уснуть, но тут ожил телефон. Чертыхнувшись, я взялся за трубку.

– Привет! – закричали на том конце провода: – Это Мила с тобой говорит, узнаешь?

– Узнаю. – без особой радости сказал я в ответ: – Что это ты так поздно звонишь?

– Я только, что говорила со своей старшей дочкой. – затараторила Мила: – Алла несколько лет проживает в Америке. Её друг открыл архитектурную фирму. Ему нужны люди, которые могут чертить на компьютере. Ты вроде бы изучал AutoCAD?

– Я и сейчас работаю в нескольких подобных программах.

– Прекрасно! – бросила Мила: – А ты можешь… – она вдруг запнулась и начала неразборчиво мямлить: – это, как её… сейчас посмотрю… я тут всё записала… а вот, наконец-то нашла. – она облегчённо вздохнула и прочитала голосом московского диктора: – …создать виртуальный макет крупного здания.

– Конечно. Я делаю трёхмерную графику, печатаю с них цветные картинки и представляю заказчику и главному архитектору города или района, где намечается строительство здания.

– Отлично! Алла приедет ко мне дней через десять. Ты сможешь показать ей проекты?

– Приходи с ней в контору, где я сейчас подвизаюсь. Альбомы с картинками у меня на работе.

– Алла просила меня записать твои работы на лазерный диск, чтобы её милый друг мог их потом посмотреть. Если ему это понравиться, он завалит тебя своими заказами. Сделаешь?

– Запросто!

– Договорились. Как только Алла приедет, я тебе позвоню. Пока. – Мила бросила трубку и, наверное, отправилась спать.

Зато у меня сон бесследно пропал. Ведь впереди замаячила неплохая халтура. Может быть, она повторится несколько раз. И даже, чем чёрт не шутит, возникнет возможность заявить о себе, как об архитекторе, в далёкой Америке.

Зарплаты там, как пишут в газетах, очень высокие. С нашими низкими ставками их никак не сравнить. Приятель, который обитает в Германии, как-то сказал, что у них такая работа стоит в пять раз дороже, чем здесь. В Америке платят, наверно, не меньше. И объекты, скорее всего, интереснее, чем в нашей провинциальной Самаре.

Полночи я ворочался в койке и грезил непонятно о чём. Утром я пришёл на работу. Первым делом, собрал самые интересные фото. Записал их на лазерный диск и стал ждать Милу и её дочку Аллу.

Ждать пришлось достаточно долго. Я уже стал забывать тот ночной разговор. У архитекторов это часто бывает. Сначала замаячит большая работа. Потом, заказчик куда-то исчезнет, тем дело, обычно, и кончится.

Недель через пять, зазвонил телефон. Мила сказала, что Алла приехала, и они сейчас забегут ко мне на работу. Они появились минут через сорок. Я ожидал, что за годы, проведённые в Штатах, Алла смогла превратиться в этакую «столичную штучку».

Взглянул на неё и понял, что крупно ошибся. Начал с ней разговаривать и, после двух предложений, вновь изменил своё мнение. Внешне она, как была, так и осталась, плохо одетой простушкой. Зато гонору у неё появилось, хватит на трёх москвичей.

Я принёс альбом со своими работами. Цветные картинки лежали в кабинете директора, и она их предъявляла потенциальным клиентам. Особенно, когда хотела убедить нуворишей в высоком уровне нашей проектной конторы. Обычно, заказчики велись на красивые фото. Ну а дальше шёл разговор, по поводу цены договора.

Миле тоже все очень понравилось, и она, не чинясь, наговорила мне кучу любезностей. Алла вела себя по-другому. Она листала страницы с высокомерием наследной принцессы, случайно попавшей в убогую лавку старьёвщика. Презрительно фыркала и повторяла, что её милый друг делает вещи более высокого класса.

Я компенсировал презрение дочери, восхищением матери и смиренно сносил девичий снобизм. Архитектура, как и всё остальное искусство, это полная, на мой взгляд, вкусовщина. Хотя, если честно сказать, мнение и той и другой, не вполне отражали действительность. Истина, как мне казалась, находилась где-то в серёдке.

Алла завершила просмотр. С большой неохотой взяла лазерный диск с моими картинками и лениво сказала: – Это я отправлю с посылкой в Америку. Поговорю по телефону с приятелем и расскажу о своих впечатлениях. Если он вдруг захочет с вами работать, то он позвонит. – сухо простившись, она двинулась к выходу.

Мила слегка задержалась и ещё какое-то время расточала мне комплименты. Затем, поспешила за дочерью.

История с ожиданием ответа опять повторилась. Я уже выкинул из головы мысли об американской халтуре и тут зазвонил телефон. Это произошло на работе, в пятницу, в девять утра.

– Здравствуйте, мой друг посмотрел ваш лазерный диск. – вдруг зачастила моя собеседница. Это так не вязалось с её ленивой манерой вести разговор, что я невольно подумал: – Видать, для неё очень дорого звонить в Самару из Штатов.

– В принципе его устроило качество ваших картинок, но он хочет сам проверить ваши умения. Так сказать, провести маленький тест. Вы с этим согласны?

Я был весьма удивлён. Какой ещё тест, если на диске записано два десятка работ, начиная от многоэтажных домов и коттеджей, и кончая торговыми центрами и цехами заводов. К сожалению, чаще всего в нашей жизни, архитектор находится не том положении, чтобы перечить заказчику.

– Хорошо. – сказал я: – Тест, значит тест.

– Мы послали по электронной почте чертежи скромного домика. Сделайте 3D-модель и картинки с неё. Кроме того, мы послали вам образец. Это здание школы сделал мой друг. Посмотрите, с каким качеством нужно исполнить работу. – дальше она перечислила типы отделки цоколя, крыши и стены: – Сколько времени это займёт? – прервала она свой монолог.

– Если домик не очень большой, то дня два на модель и часов восемь на рендер. То есть, на построенье компьютером картинки с видом трёхмерной модели.

– 

Договорились! – ответила Алла и бросила трубку.

Я проверил свою электронную почту. Открыл письмо и увидел, что там нет ни единого слова. Зато к нему прилагалась картинка и файл «Автокад». Ожидая увидеть нечто особое, я торопливо открыл «Образец» и узрел на экране двухэтажную школу с большой галереей, примыкавшей к фасаду.

Честно сказать, я был слегка раздосадован. Работа, на мой взгляд, была очень посредственной. Я бы даже сказал – ученической. Поделки студентов выглядели приблизительно также.

Впрочем, мои работы тоже кому-то не нравились. Как всем известно, на вкус и на цвет, товарищей нет. Кто-то предпочитает арбуз, а другому давай кусок буженины.

Открыв второй файл, я нашёл планы скромного домика. Чертежи произвели на меня впечатление студенческого курсового проекта. На них не имелось размеров. Не нашлось там и столь важных частей, как разрезы с фасадами.

Домик, по нашим понятиям, оказался довольно приличным – шириною 15 и длинной 18 с четвертью метров, два этажа, плюс высокий полуподвал. У него оказалось много крылец и наружные лестницы, ведущие на разные уровни.

Как выяснилось из поясняющей надписи, это был «досуговый центр». Подобные здания в Штатах строят в небольших городках. Американцы встречаются там со своими соседями и обсуждают проблемы, возникшие на их территории.

Прежде чем делать модель, мне пришлось образмерить все планы, и прикинуть фасады. На это ушло четыре часа. Впереди были два выходных, но на всякий непредвиденный случай, я взял на понедельник отгул.

В связи со множеством лестниц, крылец, и разных наружных дверей, работы оказалось на удивление много. Три дня, я пахал, как папа Карло, который был отцом Буратино. Трудился по двенадцать часов.

Крышу, козырьки и прочие архитектурные штучки, Алла не обсудила со мной. Я сделал их на собственный вкус. Наконец, я закончил модель. Сделал с неё цветную картинку и отослал в США.

Ближе к концу понедельника, за минуту до полночи, раздался длинный междугородний звонок. Алла вновь начала тараторить: – Мы получили ваш файл, но не можем его просмотреть. Пошлите его, пожалуйста, снова.

Я стал ей объяснять, как можно открыть самораспаковывающийся архив с расширеньем ехе. В конце концов, сдался и хмуро признал, что файл мог быть испорчен при пересылке из одного конца паутины в другой.

– Хорошо. – вздохнул я. – Завтра утром пошлю его снова. – в девяностых годах, дома у меня не имелось домашнего выхода в электронную сеть. Я использовал почту на рабочем компьютере или заглядывал в отдел интернета на почте. Уснул я достаточно поздно и спал довольно тревожно.

Часов через шесть, меня разбудил дребезжащий сигнал: – Вечером мне звонила Алла из Штатов, – не здороваясь крикнула Мила. Дочь говорит… – далее повторился весь разговор, произошедший вечера.

– Пожалуйста, отправь ей картинки! – несколько раз попросила меня разгорячённая дама. Я несколько раз обещал.

Выслушав мои заверения, она, наконец, успокоилась и отключилась от связи. Придя на работу, я вновь отправил Алле картинки.

В полночь, у меня в изголовье раздалась телефонная трель. Звонили из Штатов. Не здороваясь, Алла рванулась в атаку: – Мой друг посмотрел все ваши картинки. В общем, всё это нормально, но готовьтесь к тому, что придётся исправить много деталей.

– В честь чего? – удивился я её странным словам. – Речь шла только о тесте. Я его выполнил, и на этом всё кончилось.

– Мы заплатим за ваши труды, только нужно сделать работу буквально на днях. И возможно, придётся несколько раз вносить изменения.

– И о каких же деньгах мы сейчас говорим? – проявил я интерес к увлекательной теме.

– Сто баксов! – твёрдо заявила она.

В моей голове раздался механический скрежет. Там завертелись колёса ржавого арифмометра жадности: – Сто долларов, минус плата за перевод, итого девяносто. – мгновенно провёл я расчёт про себя и двинулся дальше в своих рассуждениях.

– Насколько я знаю из писем приятеля, посудомойка в Америке, получает минимальную ставку, равную пяти долларам в час. Сто разделить на пятёрку, получается двадцать.

В общей сложности, я работал все сорок часов. Выходит, учитывая моё «верхнее» образование и длительный стаж, мой труд оплатят по половинной ставке уборщицы. Причём, за эти же деньги мне ещё нужно несколько раз переделать модель, что тоже займёт много времени.

– Извини Алла. – сказал я спокойно: – Такая сумма меня не устроит.

– Но почему? – удивилась она.

Я не стал говорить про Германию, а остановился на том, что сказал девушке чистую правду: – Потому что, в убогой России за такую работу платят вчетверо больше.

– Но у нас эта модель стоит именно столько! – взвизгнула Алла.

– Значит, наймите студента из колледжа. Или поищите в другой, более бедной стране, чем Россия. Может быть, и найдёте умельца, который будет неслыханно рад обозначенной сумме. Наверняка есть такие несчастные люди, в горных районах Тибета и Африки.

Алла ещё что-то кричала, но мне вдруг наскучили препирательства с ней, и сухо простившись, я нажал на отбой. Улёгшись в постель, я долго ворочался и уснул не ранее двух пополуночи.

В семь часов, меня разбудил местный телефонный звонок. В голосе Милы слышались слезы: – Аллочка позвонила мне вечером. – всхлипнула дама. – После её объяснений я всю ночь не спала. Еле дождалась утра, чтобы связаться с тобой.

Аллочка говорит, что ты сильно подвел её милого друга. Ты обещал выполнить для них какой-то проект. Они договорились с заказчиком, а ты всё сорвал. Аллочка говорит, что если ты не хочешь дальше работать, пришли им файл с трёхмерной моделью.

– С какой это стати? – возмутился я не на шутку: – Я двадцать два года служу архитектором. Много зданий в Самаре построено по моим чертежам. Я показал Алле работы за последние две пятилетки. Записал их на лазерный диск для её милого друга.

И вдруг, ейный приятель, как заявила мне Аллочка, решает устроить мне тест. То есть, хочет проверить, могу ли я работать с трёхмеркой? Я согласился лишь для того, чтобы всем показать, с которой скоростью я умею ворочать 3D.

После того, как я сделал картинки, выясняется, что это вовсе не тест. Оказывается, что у них есть заказчик на этот «досуговый центр». Я должен исполнить все «хотелки» клиента, а они мне заплатят всего сотню «зелёненьких баксов». Да за подобные деньги в Америке только посудомойки работают.

Теперь я должен оправить им файл с трёхмерной моделью, чтобы они продолжали дальше общаться с заказчиком. Так вот, передай своей Аллочке, что я дарю все картинки, которые ей отослал.

А на сто сэкономленных долларов пусть сходит с другом в ближайший «досуговый центр». То бишь, в мультиплекс. Посмотрят там какой-нибудь фильм, скушают ведёрко попкорна, пару мороженных и попьют кока-колы. Я думаю, они уложатся в эти «огромные» деньги. Может быть, у них даже на автобус останется.

На все мои объяснения Мила только вздыхала и просила связаться с Аллочкой ещё один раз.

Скрепив своё сердце, я согласился, оделся и пошёл на работу. Там сел за компьютер, написал и отправил письмо в далёкие Штаты. В тексте я сообщил, что если бы не её добрая мать, я бы не стал продолжать разговор. Но так как, Мила меня попросила, то сообщаю, на каких условиях я буду с ними работать.

До начала проекта мы должны обсудить три главных вопроса: что нужно сделать, в какие сроки и за какую оплату? Если мне что-то не нравится, я отклоняю заказ. Работу я начинаю лишь после того, как получаю аванс. Файл отдаю после расчёта. Как и следовало ожидать, ответа я не дождался.

Через пару недель, позвонил мой старый друг, который лет восемь, как обретается в Штатах. Сам он чистокровный еврей и уехал с семьей по еврейским каналам.

Поговорив обо всем понемногу, я рассказал ему о моей неудачной халтуре и об «огромной» оплате в сто зелёненьких баксов. На что он грустно ответил: – В Америке, за восемь часов, водитель машины получает значительно больше.