Бабушка на восемь минут

Серёжа В. Павловский

Бабушка на восемь минут

«Вспомни говно – вот и оно», – такими словами начнётся эта история.

Я сидел дома и читал про клитор, как вдруг у меня зазвонил телефон – это был Василий.

Обычный человек между этими событиями не увидит никакой связи, как на первый взгляд, так и на все последующие, но только не я.

– Что надо? – ответил я грубо на звонок, потому что Вася был очень некстати.

– Серый… Брат…

– Ну?

– Серёженька…

– Ну! Я слушаю, пизди, чё хотел.

Что за человек? Два раза произнёс моё имя, а уже успел заебать и взбесить.

– Чё делаешь?

– Делаю. Говори, что хотел, заебал, – по-другому с Васей было нельзя.

– Можешь зарулить ко мне на десять минут?

– Нахуя?

– Ну так, попиздим, чифирнём, одну хуйню покажу.

– Это срочно или терпит?

– Ыыыыыы, – Вася издал какой-то нечленораздельный звук. – Не терпит! Скорей… очень заходи… надо срочно, – показалось, что Вася был не в себе.

– Ты чё, под бутиком? – прямо спросил я.

– Нет!

– А хули ты слова путаешь?

– У меня тут какая-то залупа случилась, – сказал Вася взволнованно.

– Что-то серьёзное?

– Хуйня, но без тебя мне не справиться. Пожалуйста, заходи.

– Ладно, жди.

Так вот, клитор. Где же связь? Вася – мой очень старый знакомый. Не могу назвать его своим другом, потому что он гондон. Хотя я знаю наверняка, что сам Вася считает меня едва ли не своим самым лучшим корешем. Но я уверен, это только потому, что у него больше нет никаких друзей.

Вася банчит, и этим всё сказано. Когда мы были мелкими, мы играли вместе в футбол во дворе и ходили в одну школу, только учились в разных классах. Потом мы выросли, но по-прежнему не переставали общаться, хоть и не так тесно, как в детстве.

А потом он женился на моей однокласснице Лене, которая тоже появится в этой истории, но чуть позже.

Когда мы были в шестом классе, Васе купили модную кожаную куртку со встречной складкой на спине. И Вася выёбывался этой курткой ровно два дня, пока кто-то из пацанов постарше не сказал: «Ха-ха, смотрите, у Васька́ клитор на спине». С тех пор Васю называли Клитором в глаза и за глаза.

Не знаю, как он с этим справлялся, потому что прозвище, надо признать, очень обидное, но ничего уже не поделать. А с другой стороны, любое обзывательство обидное. Например, если человека будут называть сыкло – неприятно же. Даже если будут называть в шутку, всё равно приятного мало. Но и ведь если бы человека называли несыкло, тоже бы разницы никакой не было. А ведь, по сути, если к человеку обращаться «Привет, нехуйло! Как сам?», это же не будет являться обзывательством, но учтёт ли это тот, к кому так обратятся? Странная хуйня. Так что, если бы Васю называли не Клитором, а Неклитором, ему бы всё равно не понравилось и пришлось несладко.

Сейчас, когда прошло почти двадцать лет, мне кажется, это прозвище к нему приклеилось навечно…

С ума сойти, почти двадцать лет. Ебануться можно. Прошло столько времени, а я по-прежнему дурак дураком. Радует, что и Вася по-прежнему Клитор, хоть и женился и завёл пиздюка.

Я оделся и через десять минут был у него. Идти нужно было через двор в соседний дом.

– Показывай свою хуйню, – сказал я, пройдя в квартиру.

Вася провёл меня в зал и указал на диван:

– Вот она.

Я прошёл следом за ним и увидел на диване спящую бабку с блевотиной на лице.

– Ты чё, решил мне показать свою заблёванную бабку? – спросил я.

– Это не моя бабка, – ответил Вася.

– А чья?

– Хуй знает.

– А хули она делает на твоём диване?

– Мне кажется, она отъехала, – сказал Вася встревоженно.

– Хорош гнать, – я посмотрел на неё, считая, что это какая-то шутка, и засмеялся.

Бабка лежала с закрытыми глазами, её старая кофта также была в рвоте.

– Я серьёзно, ты поднеси палец к её носу, она не дышит.

– Да иди-ка ты на хуй с такой хуйнёй, понял? Хуй ты меня разведёшь на свой тупой прикол!

Ведь легко могло оказаться так, что я бы поднёс палец к бабушкиному лицу, а она бы тут же открыла глаза и гавкнула бы на меня так, что я бы насрал в штаны от страха. Или, например, укусила бы меня за палец. А Вася мог бы в это время не просто наблюдать, а снимать происходящее на видео, потому что, может, он ещё заныкал где-нибудь включённую видеокамеру. Хуй его знает, на что он способен и что у него с головой.

– Серенький, дело серьёзное, отвечаю, – Вася выглядел, как взъерошенный попугай.

– Я пошёл домой.

– Сергуня, что мне с ней делать? Помоги.

– Выгони.

– Она же мёртвая.

– Тогда сначала воскреси, а потом выгони, – я снова засмеялся.

– Да хорош уже ржать. Ты чё, не вкуриваешь?

– Ты себя в зеркало видел? Ты же уёбанный в говно! Хоть бы бабули постеснялся. А что с ней, кстати, ей плохо?

– Да бабка, блядь, сдохла! Такая хуйня случилась, и я запаниковал, – Вася был суетлив.

– Ёбаный в рот! Откуда у тебя, блядь, на диване дохлая бабка? – я ничего не понимал.

– Да я, блядь, даже не знаю, как это случилось и как обо всём рассказать.

– Ты когда трезвый-то ебать какой трудный, а уж когда вмазанный, так это вообще пиздец. Рассказывай как можешь, – я разозлился.

– Короче, мы с Леной решили сегодня сгонять в кафе отметить годовщину.

– У вас сегодня годовщина?

– Да.

– Поздравляю!

– Спасибо. Мы не знали, с кем оставить мелкую, мои родочки соскочили, Ленины уехали, и Лена нашла объяву в газете: «Бабушка на час». Там суть в том, что приходит бабка, она может посидеть с ребёнком, хавки сварганить или даже хоть носки связать, только бабки бабке откашливай.

– Охуительно.

– Да. И мы её позвали. А Лена задержалась на работе и ещё не забрала мелкую из садика. А бабка уже припиздила.

– Эта? – кивнул я на тело.

– Да. Ну и короче, я ей говорю: «Вот, блядь, извините нас, пожалуйста, за такую хуйню, мы не знали, что так получится». А она: «Хуйня-война, подожду, хули мне будет». И я ей предложил чифирнуть. Кстати, че́фир будешь?

– Нет. Дальше рассказывай.

– А она говорит: «Я чайковским не балуюсь, а водички выпью». Ну и я попёрся на кухню за водой. Затупил и взял стакан с ликвидом и дал ей, она выпила и отъехала, – Вася был растерян.

– А чё, люсей можно передознуться? – я совсем не поверил в услышанную историю.

– Выходит, можно, – Вася пожал плечами.

– Хе-хе-хе-хе, – я засмеялся ещё громче. – Нахуй же ты в стакан с водой добавил ликвид?

– Мне дали товар передержать на два дня. Я не знал, куда его спрятать от мелкой, она же везде шарится, и положил его в морозилку. И забыл. Он там замёрз и превратился в лёд. Я его достал, завернул в пакет и положил в стакан с тёплой водой. Видимо, когда он оттаял, кое-что попало в стакан. А бабка всё выпила залпом и почти сразу же: «Ой, что-то мне нехорошо, где у вас туалет?» – сходила, проблевалась, а потом: «Ой, можно я прилягу? Ой, головушка закружилась». Легла на диван, снова блеванула и минут через восемь вообще окочурилась.

– Ха-ха-ха, – я продолжал смеяться, потому что был уверен, что Вася меня разводит и наёбывает. – А уёбанный-то ты чего? Или ты уже настолько пизданутый, что и по кафешкам расхаживаешь вмазанный?

– Да я же перессал, что сейчас сюда мусора прибегут, найдут у меня товар и прихватят. Я сначала решил всё спустить в унитаз, потом мне стало жалко, и я кое-чего схавал, а потом понял, что затупил ещё сильнее. Серёжка, пиздец меня мажет. Выручай, дядя.

– Ну ты и еблан, – сказал я, продолжая улыбаться.

Я повернулся к бабке, она всё также лежала в той же самой позе, в какой и была, когда я зашёл. Я присмотрелся – дыхания и правда не было.

– Так ты чё, не пиздишь? – я, продолжая лыбиться, подошёл к бабушке, аккуратно поднёс указательный палец к носу и посмотрел на секундную стрелку настенных часов.

– Нет же! Я тебе отвечаю, братишка, всё так и было.

Я выждал минуту, затем ещё тридцать секунд. Дыхания не было. Я перестал улыбаться и положил ей два пальца на шею, пытаясь нащупать пульс. Затем попытался нащупать пульс на её запястье. Его нигде не было.

До меня вдруг дошло, что я участвую в чём-то пиздецовом и ебанутом настолько, что все мои предыдущие приключения – хуйня из-под коня. Меня словно ударило током, и я подскочил от ужаса.

– Ты чё, охуел? – я закричал. – Нахуй ты меня сюда позвал, долбоёб! Нас же теперь вместе прихватят за убийство!

Я схватил бабку за плечи и стал её трясти изо всех сил:

– Бабуля, ну-ка очнись, хорош кемарить, ау, алё!

– Так я же тебе сказал: «Залупа случилась». Я тебя позвал, чтоб ты мне помог. Я ведь даже не знаю, как оказывать первую медицинскую помощь, – мямлил Вася.

– А я-то, блядь, откуда знаю? – кричал я, продолжая трясти бабку за плечи. – Залупа? Ты это называешь «залупой»? Да это же полный пиздец, а не залупа! Ну ты и мудак, Вася! Нахуй ты меня так подставил?!

– Я ведь ваще ни хуя не соображаю, меня плющит, Сержик. Помогай!

– Конечно, блядь, тебя плющит! Ты же в говно! Вместо того, чтоб уёбываться и звать меня, лучше бы позвонил в скорую, сука, пидорас!

– Да какая скорая? Менты же приедут и прихватят!

– Так тебе и надо. Когда придёт Лена?

– Не знаю, она позвонит.

– Ну ты и дебил!

– Да чего ты ругаешься? Не кричи и не пали квартиру.

– ДА ТЫ СОВСЕМ, ЧТО ЛИ, ЕБ… – на секунду я заткнулся, потому что до меня дошло, что таким темпом об этом совсем скоро узнает весь дом, и поведаю обо всём этом я своим криком. Я выпустил пар и продолжил громким шёпотом: – Ты совсем, что ли, ебанутый, твою мать, хуйло?!

– Да чего ты ругаешься? Хватит уже обзываться. Всё равно уже всё случилось и ничего не изменишь. Сейчас погуглим, выясним, что нужно сделать, и оживим старую, – Вася грыз ногти, потел и часто моргал. – Я видел в кино, можно ей вколоть адреналин, она отдуплится и будет как новенькая.

– У тебя есть адреналин? – спросил я.

– Где-то был, я не знаю, – Вася уже почти отсутствовал.

– Эй-эй, – я подошёл к нему и пощёлкал пальцами у него перед носом, затем отвесил ему солидную оплеуху, – ты ещё мне тут отъедь. Кладбища только, блядь, не хватало.

– За что ты меня сейчас ударил? – Вася был вялым.

– Муха, – сказал я и снова вернулся к бабуле. – Блядь! Давно она отъехала?

– Не помню…

– Когда ты мне звонил, она уже не дышала?

– Да, вот только она крякнула, я сразу тебя набрал.

– Конечно, кому ещё люди звонят в таких случаях? Только мне.

Я достал телефон, посмотрел на время звонка и посчитал: с момента остановки сердца прошло примерно двадцать минут.

– Тащи свой адреналин, только быстро. Может, ещё всё получится.

Хотя я совершенно не знал, что такое адреналин, для чего он нужен и уж тем более – как им пользоваться, кино-то я тоже смотрел и верил в лучшее, потому что надежда умирает последней. Вася пошёл искать своё и бабушкино спасение, а я, чтоб не терять времени, начал снова трясти тело и говорить с ним.

– Алё, бабуля, давай очухивайся, всё хорошо, скоро твой любимый сериал начнут показывать, просыпайся, а то всё пропустишь. Бабуля, ёптать! А ну просыпайся, харэ залипать, кислотный диджик! – ничего не вышло, и я решил попробовать, как мне показалось, самый действенный и радикальный способ. Я схватил её за плечи, начал трясти ещё сильнее и закричал: – Бабуля, бабуля, война началась, фашисты с исламистами объединились и вот-вот раком поставят всю нашу необъятную. Быстро вставай! – похуй. – Сука! – я со всей силы ударил кулаком по дивану.

Вернулся Вася, в руке у него был шприц и какой-то бутылёк.

– Кажется, нам нужна вот эта хуйня, – Вася протянул мне всё, что принёс.

– Неееееет, – я не стал ничего брать из его рук. – Ты её захуячил, тебе и воскрешать.

– Да я же гашенный, Сергуня. У меня не получится, – Вася продолжал мне совать в руки шприц.

– А меня ебёт? Я и так уже участвую в этом говне, давай-ка сам.

– Блядь! – Вася мялся и не знал, что делать. – Ну хоть помоги её спустить на пол.

– А на диване, что ли, никак?

– Да лучше на полу, чтоб она лежала на твёрдой поверхности.

– Блядь!

Мы с трудом стащили мёртвую бабушку на пол. Вася трясущимися руками зарядил шприц и прицелился.

– Давай ещё руки ей в стороны разведём, чтоб я не промахнулся и не попал ей в плечо, – сказал Вася.

– Хорошо.

Я быстро поднял левую руку бабули, сделав из её тела букву Г.

– Теперь вроде норм, – Вася был совершенно не уверен и не готов действовать.

– В кино чуваки метили прямо в сердце, пробивая ударом грудак, – сказал я.

– Это я помню, ща попробую.

С Васи текло в три ручья, руки тряслись, он не переставал моргать глазами и шмыгать носом. Подняв правую руку с заряженным шприцем, Вася замер. Можно было подумать, что в этот момент остановилось время, но секундная стрелка на настенных часах хуярила так громко, что, казалось, её было слышно даже на улице.

– Да ебашь уже, чего ты ждёшь, – не выдержал я нервного напряжения.

Вася размахнулся и со всей силы воткнул шприц в… пол. Наступила неловкая пауза, которую я нарушил истеричным смехом.

– Ха-ха-ха-ха, какой же ты мудила, Вася! – я упал на пол. – Ха-ха-ха-ха.

– Блядь, я же говорил, надо было тебе колоть, я вообще в говно.

– Ты оживил пол, – я продолжал громко смеяться и кататься по полу. В какой-то момент мне даже стало Васю немного жалко, потому что в теории-то у нас всё должно было получиться, но немного не повезло. – Ну посмотрим, может, пол чего подскажет, раз он теперь живой и умеет разговаривать.

– Да ни хуя не смешно! Если меня прихватят за убийство, я тебя тоже сдам, понял? Ты мне сейчас вообще ни хуя не помог!

– Ты чё, блядь, охуел? – я тут же перестал смеяться и испытывать к Васе жалость. – Я вообще не при делах. Хули я должен идти паровозом?

– Я тебе говорил, чтоб ты сам колол, я вообще ни хуя не вижу, – сетовал Василий.

– Ну ни хуя себе. Ты долбоёб, а я виноват. Так, что ли? Пошёл ты на хуй, гондон!

– Что ещё можно сделать?

– Я ебу? – Васин настрой меня посадил на очко. – Можно попробовать искусственное дыхание, если не противно, она же вся в блевотине, можно сделать непрямой массаж сердца, но вряд ли это поможет, если она уже давно лежит. А ещё можно попробовать её выебать, хуже точно не будет.

– Ты серьёзно?

– Про массаж сердца?

– Нет, про выебать.

– Конечно, серьёзно, – сказал я. – Только ебать надо конкретно, чтоб она очнулась от неебического оргазма. Иначе говоря, ты должен подарить бабке с неба звезду.

– Бля, ну у меня в таком состоянии вообще не встанет, – грустно произнёс Вася.

– Ты чё, всерьёз решил, что это поможет?

– Ты же так сказал.

– Да я же гоню, ты чё.

– Бля, пиздец, а я повёлся.

– Потому что ты ведро!

– Сам ты ведро! Давай загуглим, что можно сделать?

– Так давай, давно пора. Где у тебя комп?

– У меня его нет.

– У тебя нет компа?

– Был ноут, он сломался, а новый мы не стали покупать. У жены планшет, у меня смартфон, комп пока не нужен.

– Тогда гугли, блядь, сам в своём смартфоне.

– Да я же вообще никакой, Серёжка.

– А я, блядь, знать не знаю, как пользоваться смартфонами! – я достал из кармана свой наркофон и показал его Васе. – Снова я виноват, что хожу с такой дешманской трубкой, да?

– Бля, тогда щас голосовым поиском воспользуемся, хуйня, – Вася начал что-то нажимать на телефоне, затем протянул его мне. – На, вот щас пиздани.

– А хули снова я?

– У тебя дикция.

– А что говорить-то?

– Да хуй знает. Что-то типа: «Окей, гугл, вся хуйня там, тоси-боси, хуё-моё».

– Хуй с тобой! – я взял телефон, зло посмотрел на Васю и раздражённо произнёс в трубку: – Окей, гугл! Как, нахуй, воскресить дохлую, блядь, старуху?

Наступила пауза, поисковик немного подумал, после чего ответил:

– Я вас не понял.

– Говно твой поиск! – я вернул смартфон Васе.

– Да, бля, потому что не надо было на него кричать матом, – раздосадовано сказал Вася.

– Так я снова пидорас? – мне захотелось ещё раз ударить Васю, только на этот раз не для приведения его в чувства, а потому что он заебал. – Я тоже, блядь, охуел не меньше тебя, понял?

– Ну а чё ты хуйню какую-то несёшь? Выебем, пол оживил… Ты не помогаешь, а делаешь только хуже.

– Я делаю только хуже? Куда уж хуже? Сука! – я двинулся к Васе, чтоб въебать ему, как вдруг мы услышали чей-то голос.

– Васёк, ты дома?

– Блядь! Это ещё кто? – спросил Вася шёпотом и присел от испуга.

– Это, блядь, Дима, ёпты, кто это, – ответил я также шёпотом.

– Это ты его позвал? – спросил Вася.

– Ты ебанутый? Нахуй он мне нужен?

– А как он зашёл? Ты чё, не закрыл дверь, когда заходил?

– Я, блядь, гость, хули я должен закрывать твои двери? Я в рот не ебу, как она закрывается, – зло прошептал я.

– Васёёёёк? Есть кто? – ещё раз донеслось из прихожей.

– Да, да, Димась, мы тут, проходи, братишка. Только дверь закрой, – крикнул ему Вася.

– Хоккей, – ответил Дима.

– Нахуй ты его пригласил? – спросил я.

– А чего? Пусть будет, он клёвый тип.

– Дима, ну-ка пошёл отсюда на хуй! – выкрикнул я из комнаты.

– Это у кого там, блядь, зубов много? Серёга, ты?

– Я, а теперь, дядя, уёбывай подобру-поздорову, – ещё раз злостно выкрикнул я.

– Ты чё такой выёбистый, братан? – донеслось ещё ближе, и стало понятно, что он уже прошёл в квартиру.

– Потому что тебе же будет лучше, – начал я, как вдруг его фигура появилась в дверном проёме, – не участвовать в этой хуете… братан.

– Дарова, пацантрэ… О! А чего это за тело? – Дима так и остался стоять в дверном проёме.

– Это как раз то, во что я не хотел тебя вмешивать, посылая на три буквы, – сказал я.

– А чё с ней?

– Отъехала, – сказал Вася.

– Так бы и сказал: «Дима, у нас тут жмур!», а то: «Пошёл на хуй, уёбывай отсюда».

– Дима, у нас тут жмур! – сказал я.

– Красава, совсем другой коленкор. А от чего она отъехала? – снова спросил Дима.

– Вася её по затупу люсей напоил.

– Ха-ха, чё, в натуре? – хохотнул Дима.

Вася медленно закивал.

– Ты напоил свою бабку люсей? – переспросил Дима.

– Да это не моя бабка! – воскликнул Вася.

– А чья?

– Похуй уже, – махнул Вася рукой.

– А чё, люсей можно передознуться? – не унимался Дима.

– Как видишь, – ответил я.

– А ещё лизер есть? – спросил Дима.

– Неа, – Вася отрицательно помотал головой.

– Чё ты пиздишь?

– На халву нет, – ответил Вася. – Чего хотел? Почему без звонка?

– Да просто так зашёл, мимо проходил. А ты чего уёбанный? – продолжал свой допрос Дима.

– Он зассал, что его прихватят с наркотой и трупаком, и захавал свой товар, – объяснил я ситуацию.

– Ха-ха-ха, – громко засмеялся Дима. – М-да, попали вы, фраерки.

– Хули ты ржёшь? – спросил я. – Ты тоже попал.

– Охуел, что ли? – Дима грозно на меня посмотрел.

– Вася сказал, что сдаст нас, если мы ему не поможем.

– Неее, – пошёл Вася в отказ. – Димасика я сдавать не буду, он же свой браток.

– Ни хуя себе! – воскликнул я. – Тогда я сдам Димасика, если ты сдашь меня!

– А по еблецу не хочешь получить за такой базар? – Дима направился в мою сторону.

– Давай, – сказал я, резко вытащил нож из кармана джинсов, лихо его раскрыл и произнёс: – А я тебя пока на ремни порежу! Устроит такой расклад?

– Бля, пацаны, ну чё вы как эти, – вмешался Вася. – У меня и так тут уже один жмур киснет на нарах, вы мне ещё мокруху подкиньте.

– Чё за дела? – Дима быстро завёлся.

– Я не знаю, ты мне скажи. Хули я должен это говно в одну каску хавать? Если меня повяжут, я скажу, что вы оба замохорили старуху и гоните на меня.

– Да нахуй кого-то сдавать? Я же вмазанный, Сергуня, прости, братишка. Я сам не знаю, что несу. Я больше не хочу на кичу, я своё почалил.

– Никто не хочет, – ответил я. – Чё ты там почалил? Полгода? Хуйня!

Да, Вася как-то заехал несколько лет назад. Тогда Лена была ещё беременной. И её родочки, которые, кстати сказать, при бабле, чтоб не оставлять пиздюка без отца, а Васе светило от трёх до десяти, продали свою хату в другом городе, куда приезжали на лето. Они продали хату и отгрузили всё адвокату, который подкупил судью. Или я не знаю, что он там сделал, но схема явно налажена, потому что вместо десятика Васе дали три года условно, которые уже закончились.

Но Васю, как показывает время, жизнь ничему не научила, потому что он по-прежнему занимается тем же, чем и раньше. Да и, если не наёбывать себя, меня жизнь тоже ничему не учит, потому что по-хорошему с Васей надо было рвать любую связь ещё с того момента, как его прозвали Клитором.

– Давайте успокоимся, – сказал Вася.

– Пошёл ты на хуй, Вася! – закричал я. – Знаешь, что? Чем бы это всё ни закончилось, я тебя больше не знаю, понял? Я тебе скажу даже больше: я вообще теперь всех Вась буду обходить за километр, потому что вы все ебанутые. И если у меня когда-нибудь будут дети, я, блядь, не просто их не назову Васями, я, блядь, буду следить, чтоб у них не было друзей по имени Вася. А если, блядь, они появятся, я со своими детьми проведу нехуйскую беседу о вреде Василиев в обществе и строго накажу, чтоб держались от них, нахуй, подальше. Даже если Вася, блядь, окажется в одной группе детского садика или в одном, нахуй, классе, я буду переводить своих детей в другой садик и школу!

– Хе-хе-хе-хе, – засмеялся Дима после моего выступления.

– Ну садик-то сейчас не так-то просто получить, – вставил Вася.

– А мне похуй! Значит, пиздюки будут сидеть дома, лишь бы с Васей не тусить! – я махнул ножом так, что чуть не отрезал Диме ухо.

– Поаккуратнее с лезвием, дядь, – кивнул Дима на мой ножик.

– Извини, братан, – я его сложил и убрал в карман.

– А давайте так, – начал Дима, – Васёк меня чем-нить подогреет, а я вам помогу избавиться от тела.

Немного о Диме.

Дима был обычным уголовником по прозвищу Болт. Когда-то отмотал трёшку и после отсидки продолжает заниматься каким-то криминалом. Тоже наш ровесник, тоже ходил с нами в одну школу и тоже играл с нами в детстве в футбол во дворе. Больше я о нём ничего не знаю, кроме того, что его не стоит называть Болтом, с ним не надо связываться и не надо иметь никаких общих дел. Потому что ну его нахуй, дурака! Лучше ему вообще не попадаться на глаза: нагрузит, и пиздец.

– Да не надо ни от кого избавляться, её надо воскресить, – настаивал на своём Вася.

– Да она, блядь, уже остыла, поздно воскрешать. Надо думать, как её отсюда вытаскивать, – советовал Дима. – А где Лена с мелкой?

– Скоро будут, она должна позвонить, – ответил Вася.

– Ну так чего? – Дима ждал.

Я молчал.

– Ладно, но на много не рассчитывай. Только на дорогу шустрого, – решился Вася.

– Без бэ, нормас, – кивнул довольный Дима.

– Охуенно! – воскликнул я. – Что нам стоит, блядь, дом построить? Давайте все уебёмся наркотой, сейчас же самый подходящий момент!

– Ты вообще предложил выебать бабку! – парировал Вася.

– Ха-ха, – заржал Дима. – А чего, тема же! Какая ей уже разница?

– На, – Вася протянул Диме свой смартфон, – погугли про непрямой массаж сердца, как он делается, а я сейчас вернусь.

– Хоккей, – Дима взял трубку. – А чего это у вас баян торчит в полу?

– Забей.

– Ладно. Что вы делали? – спросил он, ковыряясь в телефоне.

– Мы пытались через голосовой поиск найти, как сделать ебучий массаж, но телефон ответил, что он нас не понял, – сказал я. – Я такими трубками пользоваться не умею, а Вася в говно и ничего не соображает.

– Ха-ха-ха, – Дима засмеялся.

– Что смешного?

– Вы два мудака, вы, походу, даже в интернет не вышли. Это, блядь, был поиск по телефону, понимаешь? Это он вам сказал, что он вас не понял, потому что он-то тем более не при делах и не ебёт ни хуя.

– Да и хули уже теперь, если тело и правда остыло? Надо думать, что делать с трупом.

– Я предлагаю расчленить старуху и выбросить на помойку, но перед этим чего бы её действительно не выебать? Бабка-то, я смотрю, вполне себе ничего, ещё трахать и трахать, только блевотину вытереть и вперёд.

– Ты совсем, что ли, ебанутый?

– А чё такого? У меня на зоне и этого не было.

– Куда ты её собрался трахать?

– В овечьи муди, блядь! Что за вопрос? В пизду, конечно! В её седую розу.

Я посмотрел на мёртвую бабушку. Она лежала на полу с оттопыренной левой рукой в заблёванной кофте. Именно в этот момент мне стало её так жаль, что я даже захотел поменяться с ней местами. Или я так подумал, потому что, может быть, мой труп тоже захотят выебать в мою седую розу? Как бы там ни было, а отъехала она донельзя криво. Мне хотелось верить, что она сейчас проснётся, откроет глаза и охуеет от происходящего. Мы её успокоим, что-нибудь напиздим, и всё закончится хорошо. Но тело было бездвижно.