Секрет белого света, или Философия домохозяйки

Ну кто возьмется предсказать, какой фортель выкинет судьба в следующий момент? Судьба— это что? Игра слепого случая, или все же есть какие-то закономерности? Можно ли рассчитать опасные моменты, предупредить, предотвратить? Человеку нужны ориентиры. И точка.

Кому-то пришла в голову безумная идея, что всем на свете заправляют звезды. Видимо, кто-то, шаря вокруг глазами в поисках ответов, заметил перемены в положении звезд и, произведя какие-то малопонятные расчеты, вдруг выдал:

Звезды! Это они виновны во всех метаморфозах, происходящих в нашей жизни! От их расположения зависит наше счастье и несчастье. Какая здесь может быть зависимость? Прямая! Мы связаны с ними невидимыми нитями. Мы— марионетки, а они сверху управляют нами. Правда, правда! Можно даже вычислить, как будет меняться наше положение в зависимости от положения звезд. Вот так, примерно, зародилась и начала развиваться Астрология.

Но нашелся трезвый ум. Кто-то здравомыслящий заявил: «Граждане, сохраняйте благоразумие. Все эти расчеты, вся эта Астрология— ложь и бред. Звезды очень высоко, им нет и дела до нас, простых смертных. Да, их положение с течением времени тоже меняется, но это говорит лишь о том, что они сами— заложники тех же сил. Видите, как далеко простирается их действие! Звезды, как и мы, рождаются, стареют, умирают… Есть в их жизни моменты яркого горения, но и явление падения звезд нам тоже хорошо известно. Не раз мы тут наблюдали звездопады…

Они управляют нами? Да это мы равняемся на них! Ловим каждый жест, мимолетный взгляд… Всем ярым фанатам, которые ощущают в себе привязанность к какой-то звезде и готовым сломя голову нестись за ней хоть на край света, хочется сказать: «Не делайте себе кумиров! Поверьте, люди, на белом свете есть другой, более верный и надежный ориентир.»

Будет ли толк, если просто болтать? Собьется масло, и будем справлять Масленицу. Кстати, еще одно доказательство особой значимости молока. Ну какой еще праздник мог бы главенствовать в Галактике с молочным названием?

В Инете тьма статей, описывающих эту веселую круговерть под названием Масленица.

Масленица венчала годовой круг. То же самое, что для нас— старый Новый год. Люди верят, будто есть, существуют временные разломы между старым и новым, между прошлым и будущим, так называемые «стыки времён». «Стык— это место, где вплотную соединяются, сходятся два конца, края, направления чего-либо (словарь)». В такие промежутки времени хорошо гадать. «Время на стыке времён покажет живому человеку то, что раньше было скрыто за ширмой неведения и невежества (цитата)». Наверно, и на Масленичной гадали, пытаясь заглянуть в будущее, прозреть через непрозрачное. И желания загадывали, приговаривая что-нибудь типа: «Как масло сбилось, так чтобы мои замыслы сбылись!»

«Непременным атрибутом Масленицы были блины. Круглые, румяные, горячие— они являли собой символ Солнца (цитата)». Что есть символ? «Условный знак, сигнал». «Символ— это нечто, являющее собою то, что не есть он сам, большее его, и однако существенно через него объявляющееся (Флоренский П. А.)»

Я тоже следую традициям —на Масленицу пеку блины. Признаться, стряпуха я «так себе». Столько чаду! Что творится! Бли-и-и-н! Но есть в этом действе один волшебный момент. Всегда завораживает. Когда изба наполняется густым блинным чадом, лучи Солнца до поры—до времени незаметные, вдруг на глазах материализуются… Стоит только сотворить символ Солнца, и оно тут как тут, является на условный знак, отзывается на призыв. Отзывчивое!

Я вот все думаю… почему так обошлись со звездой по имени Солнце? «Раньше Солнце, наравне с другими звездами входило в созвездие, а теперь не входит ни в одно. Было в центре Мироздания, а теперь отправлено на периферию (цитата)». В ссылку? За что? За длинный язык? За то, что щедро делится секретами? Видно, звездное общество не любит болтунов, отчуждает таких, которые «по секрету всему свету». Звезды не желают родниться с кем попало, с простыми смертными. А ты выдало их секрет, что, оказывается, у них и у нас— одно начало, одно происхождение. И про Корову нигде ни слова… Где Корова? Алё! Куда девалась Корова? Корову задрал медведь, точнее Медведица. Такая вот история…

Ладно, едем дальше… Ага, вот интересный пунктик. «Уж сколько внимания молодоженам (цитата)». Ясно, общество готово внимать. «Внимать»– значит «вбирать». Что же должны они этому обществу дать?

Общество— «молоко» ждет от них пополнения, новых вливаний в свои ряды, взамен выбывшим. Не хочется о грустном, но, увы, кто-то выбывает из игры. В обществе возникает чувство опустошения. Что может восполнить утрату? Только новая порция «молока». Как ни крути, а нужны новые вливания…

Часто попадается вопрос: какова связь между молоком и молодостью? Люди интересуются, они интуитивно чувствуют, что неспроста эти слова похожи. Какие же они получают ответы? Там рассуждают о полезных свойствах молока, якобы продлевающих молодость. А здесь категорически заявляют: нет! Связи, мол, между ними никакой нет и быть не может. Разные, мол, в словах корни, а у родственных слов непременно должен быть общий корень— общий предок.

Гм! «Молоко» и «молодость». Может корень у них и не один, но у них— одно начало. И не только по звучанию. Молодость—это детородный возраст. Ну и молоко появляется с рождением младенцев. Так что связь между этими словами определенно есть. А если пойти вразрез с укоренившимся представлением («Идти вразрез»– резко противоречить, не согласоваться (не соглашаться!), противиться.») и предположить, что «молоко»– сложное слово, в котором один из корней «мол» (и в слове «молодость»—тоже), то многие вещи сразу становятся на свои места.

Молодайка. Малого -«молока»– дай- ка— просит общество. Молодуха. Разница между «молодайкой» и «молодухой» примерно такая же, как между «роженицей» и «родильницей».

И вот уж новая смена в пене белых кружев (или в кружевах белой пены) пускает пузыри. Кстати, 1 июня— не только Международный праздник детей, но, оказывается, это еще и Всемирный День молока. Знать, не случайно совпали эти даты, неспроста они объединены и празднуются в один день. Они мало отличаются друг от друга, они по сути— одно и то же.

«В преданье старом говорится: когда родится человек, звезда на небе загорится, чтобы светить ему весь век. Так пусть твоя звезда сияет по меньшей мере сотню лет и путь твой вечно озаряет, хранит тебя от разных бед!»

Ах, как похожи все младенцы! Но не долго длится младенчество. В самом слове «младенчик» так и слышится «денёчки». Денёчки, деньки… И все опять пойдет по кругу. Соревнования, сравнения… А как иначе? Ведь все познается в сравнении, все относительно. Снова одни— вверх, другие— вниз. Пройдет немного времени и станет казаться неправдоподобной сказкой, что на заре все было однородным и парнЫм (на заре своего появления все было однородным и пАрным).

Еще момент, который нельзя обойти вниманием. Когда называют «молодЕц», причем независимо от пола и возраста. Не раз наблюдала такое зрелище: качают, подбрасывают вверх, возводят на пьедестал… «Молодец! Молодец!»– ликует общество. Чему они так радуются? Что дает обществу этот «молодец»? Кого и за что общество удостаивает таким «званием»? За блестящие успехи, самых ярких и талантливых, тех, кому удалось достичь новых, небывалых высот в каком-либо деле.

В общем, есть версия, что сама жизнь—это порождение света. А свет высоко ценит все то, что сделано на высшем уровне, т. е. все лучшее. В слове «лучшее» содержится «луч», а он— составляющая часть света, его неотъемлемая часть. Так можно ли ругать свет за то, что он любит шик и блеск? Это же так естественно: свет любит блеск! На то он и свет… Потому он и свет…

Да, молоко— сложное, очень непростое. Сколько всего полезного можно извлечь из молока! Раньше мне и в голову не приходило в поисках чего-то долговечного двинуться в этом направлении. Всегда считала молоко весьма скоропортящимся продуктом. Как же я была не права, как же я заблуждалась! Молоко уникально тем, что со временем оно не портится, а скисает, превращаясь при этом в не менее полезный, т. е. положительный продукт. Просто скисает простокиша (или сквашивается простокваша).

Прямо как люди: взрослеют, стареют. Но старость— это не порча, а переход в новое качество. Не хуже, просто другое. В каждом возрасте есть своя прелесть и своя ценность.

От стариков можно услышать выражение: «Здесь я выросла и выкисла». Старение— и есть окисление. Те, кто одержим желанием продлить молодость, отодвинуть старость, ищут эффективные антиоксиданты.

Скисание молока происходит под действием культуры молочнокислых бактерий, которые вырабатывают кислород, а он в свою очередь окисляет продукт. В обществе людей культура играет ту же роль. Культура нужна обществу, как кислород. Она бережет общество от разложения. И общество это прекрасно понимает. Старшее поколение, носители культуры, опыта, заботятся о младшем, о своем продолжении. Прививают им культуру, зорко следят за условиями. Ведь от условий и закваски зависит качество конечного продукта. Разные закваски, разные температурные режимы (культуры и климаты) дают в итоге разнообразный ассортимент, продукт на любой вкус. Ведь «на вкус и цвет товарищей нет».

Закваска. Уместно ли говорить о ней применительно к человеческому обществу? Вполне. Существует же выражение «человек старой (или другой) закваски». Так говорят о человеке, который сформировался (вырос и выкис) в несколько иных условиях, кому привиты были другие ценности, другая культура.

Закваску изготовляют на чистых культурах. Догмы нравственности строги. У поборников строгой нравственности, как кто-то заметил, кислые мины. «Кислый— значит унылый, тоскливый, минорный (словарь)». Но, увы и ах! Чистая культура возможна только в стерильных условиях, а здесь, на земле, все происходит с отклонениями от идеального, образцового варианта. С погрешностями. Мы молимся на образа, но как же сами далеки от идеала!

Примешивается спиртовое брожение. А вот интересно, где, в каком слое градус выше? Или эта вездесущая субстанция одинаково легко проникает во все слои? То тут, то там раздаются вопли погрязших в этом пороке… Нет, люди, это не дело! Молоко— вот что должно наполнять заздравные кубки! Молоку должно слагать оды! Правда, почему-то его не все переносят… Аюрведа трактует однозначно: молоко— чистый, благостный продукт, а не переносят его люди с демоническим мышлением. И я слышу тревожный звоночек. Неужели я тоже принадлежу к этой категории?

Что же делать, чтобы кислота не разъедала общество? Как нейтрализовать ее излишки? Разбавить свежей порцией молока! Дать им работу, возможность применить куда-то свои способности. Бросить их на воспитание себе подобных. Опять, как ни крути, нужны новые вливания. Такие вот окислительно-восстановительные процессы.

В средневековом трактате по искусству Страны Восходящего Солнца нахожу такие строки: «Мир искусства строится по аналогии с миром природы. Все новое в нем— это его детство, отрочество, юность; все старинное, древнее— зрелость и умудренная старость. Искусство, как природа, как человеческое общество не может существовать одними молодыми силами. Но чтобы старое и древнее не сделалось дряхлым и отжившим, необходима некая основа неиссякаемости (цитата)».

Ага, значит, я на правильном пути! Только нужны не просто вливания, одна свежая порция. Нужен непрерывный, неиссякаемый поток— реки молока. Словом, молочные реки.

Чудеса, да и только! Стоило помянуть «молочные реки», как язык тут же сам собой присовокупляет «кисельные берега». Знакомый образ из старинных русских сказок. Как стойки, как живучи детские впечатления! До поры, до времени они хранятся подспудно в каких-то тайниках памяти, чтобы в решающий момент вдруг выйти из тени на свет и сыграть свою роль, сказать свое слово.

Как-то не приходилось раньше задумываться, что такое сказки и какую роль они призваны сыграть в нашей жизни? Ответ, казалось, очевиден: пустые выдумки и только. Хорошо, нашлись светлые головы, догадались, что на них стоит обратить пристальное внимание. Сделали предметом серьезных исследований столь несерьезные вещи, и оказалось, сказки вовсе не так просты, как может показаться на первый взгляд. Это гениальное изобретение— послание предков своим далеким потомкам, призванное уберечь младое племя от непоправимых ошибок, наставить на верный путь, направить в нужное русло.

Вовсе не от безделья придумали сказки. Их появление было продиктовано необходимостью. Обычно только острая необходимость заставляет человека изобретать что-то новое (да и вообще что-нибудь делать). Нужен был надежный способ передать потомкам культуру погибшей цивилизации. И этот способ был найден.

Ведь не станет армия завоевателя, нацелившаяся прибрать к рукам богатства другого народа—племени, положившая алчный глаз на все самое ценное, собирать простенькие детские игрушки!!!

Расчет оказался точным. Сказки— то немногое, что уцелело от прежних времен. Их никто не воспринимал всерьез. Это и уберегло их. А иначе они были бы уничтожены, как все другое, древнее, исконное.

И вот… С незапамятных времен, из далекого далека, несут они «в зашифрованном виде информацию, рассчитанную на оказание помощи в решении важных жизненных задач (цитата)». В них сконцентрирована вся народная мудрость, накопленная многовековым опытом.

Старые добрые сказки! Как же так получилось, что в сознании человека вы стали синонимом выдумки, неправды, небывальщины? Любой справочник именно так охарактеризует это произведение народного творчества. Почему? Да потому, что так оно и есть. Но предки и не скрывали надуманности всего происходящего в сказке. При сказке всегда есть присказка, она прямо говорит: «Сказка— ложь». А потом: «Да в ней намек— добрым молодцам урок!»

Урок? Чему же он учит? На что намекали предки, какую мысль пытались внушить? Как расшифровать их мудреные послания? Для дешифровки нужны ключи. Ключи, ключи… Где спрятаны ключи?

Исследователи старины говорят: «Чтобы понять русские сказки, необходимо вернуться к своим истокам, для начала вспомнить свой древний язык и значение каждого слова. Русский язык является ключом к древним забытым знаниям (цитата)».

В сказках есть подсказки, как в хорошем тексте— подтекст. Тут важно уметь понимать намёки, читать между строк…

Вот взять, к примеру, хотя бы этот, известный всем сказочный образ, ставший символом всеобщего благополучия и довольства. Какую информацию можно извлечь, если повнимательней к нему присмотреться? Может получится, как в той басне: «А ларчик просто открывался».

Молочные реки, кисельные берега. Они связаны между собой неразрывной цепью. Всегда неотступно следуют друг за другом, будто по-отдельности существовать не могут.

Конечно, у всякой реки непременно должны быть берега. Река не может быть без берегов. Берега для реки— как оберег для человека, как берлога для медведя, значение имеют оберегающее. Сама природа учит, наглядно показывает, неустанно повторяет, твердит и твердит один и тот же урок, что реки, вышедшие из берегов— это огромное бедствие! А в крайних своих проявлениях, как Всемирный потоп, – просто катастрофа.

В свою очередь, и берега без реки быть не могут. Можно представить, какое это печальное зрелище— берега без реки… Унылая картина. Плачевное состояние. Слава Богу, на своем веку мне подобных крайностей видеть пока не доводилось (тьфу-тьфу).

Всё предусмотрел мудрый Создатель. Так повелел быть: река моет берега, а берега берегут реку. Таков порядок вещей! Младые вешние воды, полные нерастраченных сил, способны натворить много бед, крушат и сметают всё на своём пути. Но когда они управляемы, где твердостью, где мягкостью грунта, направлены в нужное русло, тогда они— большое благо, сила, животворящая землю.

Вот и у «молочной реки» есть «кисельные берега». Почему кисельные-то? Меня волнуют «кисельные берега». Что-то здесь не сходится, не состыковывается. В чем дело? Ключ не подходит? Ах да! Мало ведь вставить ключ, его надобно еще повернуть. Наверное, в этом все дело. Поворачиваю так и сяк: кислый, кисельный… Если это— одно и то же, то, примерно представляю, на что намекали предки.

Кислый, кисельный…Кислый, кисельный… Прислушиваюсь, в надежде уловить характерный щелчок открывающегося замка. Кислый, кисельный… Заело, что ли? Уф-ф, что-то я увязла в «кисельных берегах». Придется обратиться к специалистам, мастерам склонять слова так и сяк.

Поисковик выдал в помощь «Славянорусский корнеслов», где, как обещает предисловие к книге, «живые слова сами расскажут о своем происхождении (цитата)».

Это— как раз то, что мне сейчас нужно!

Автор «Корнеслова»– А. С. Шишков— видный государственный деятель, адмирал, министр, ученый, Президент Академии Наук, большой знаток языков …Ч-чёрт! ( я чертыхаюсь вовсе не от многочисленности высоких достижений этого почтенного господина, отнюдь, просто его фамилия, его род— а ведь он сам придавал большое значение корням! – происходит от слова «шишок», «шишок» по- словарю— чёрт!), ещё в (…) веке твердил о необходимости составления словопроизводного словаря «единственного в своём роде, могущего, как Ариаднина нить, водить нас по таинственному вертепу человеческого слова».

«Словопроизводство,– писал он— это единственный путь к пониманию разума слов». «Как мысль рождается одна от одной, так и слово происходит одно от другого». А «Словопроизводный словарь, наподобие как в родословной от праотца семейства показывал бы происшедшие от него поколения от коренных или первообразных слов, исследовал бы произведенные от них ветви».

Корни сотворены Отцом. Искренне считая, что «для нашего словесного естества нет занятия важнее, чем докапываться до первых корней Отца», «всю жизнь, днём и ночью, он копал и докапывался до корней, до самой сути праотцовских слов». Достиг ли цели? Пожалуй, можно на этот вопрос ответить утвердительно, биографы констатируют: «Ему, как верному Сыну, праотец позволил увидеть свои тяжкие роды первых слов и услышать, как давал он всему точные имена, названия, знаменования и смыслы».

Труды его не пропали даром, и сегодня имеем мы возможность обратиться к его бесценному опыту. Получить ответы на свои вопросы, советы и рекомендации от первопроходца (я не про спиритизм). Как он двигался к заветной цели? Какие шаги предпринимал? Как справлялся с препятствиями, которые во множестве чинит беспощадное время? Как ему удавалось ворачивать из небытия давным-давно утерянные звенья цепи?

Да будут на пользу сии труды ученого мужа! Знакомлюсь с трудами А. С. Шишкова:

«Самое главное достоинство человека, причина всех его превосходств и величий— есть слово, сей дар небесный, вдохновенный в него вместе с душою, устами Самого Создателя. Какое великое благо проистекло из сего священного дара! Ум человеческий вознесся до такой высоты, что стал созерцать пределы всего мира, познал совершенство своего Творца, увидел всю Его премудрость».

«Без языка и словесности все знаменитые подвиги тонут в пучине времени, без них молчит нравоучение, безгласен закон, косноязычен суд, младенчествует ум».

«Без языка и словесности могут ли распространяться науки? Может ли быть просвещение? Могут ли процветать даже художества и рукоделия? Нет! Без языка науки невнятны, законы мрачны, художества нелепы, рукоделия грубы и одним словом всё без вида, без образа, без души».

«Наука языка, или лучше сказать, наука слов, составляющих язык, должна быть первейшею, достойной человека; ибо без неё не может он знать причин, по которым восходил от понятия к понятию, не может знать источника, из которого текут его мысли».

«Нельзя не удивляться, что наука красноречия, изящная ума человеческого забава и увеселение, во все времена приводилась в правила и процветала. Между тем как основание её, наука языка, оставалась всегда в темноте и безвестности. Никто, или весьма немногие дерзали входить в её таинственные вертепы и то не проникали далее первых при вратах её пределов».

«Не надлежит слово человеческое почитать произвольным каждого народа изобретением, но общим от начала рода текущим источником, достигшим через слух и память от первейших предков до последнейших потомков».

«Как род человеческий от начала своего течёт подобно реке, так и язык с ним вместе. Народы размножились, расселились и во многом лицами, одеждою, нравами, обычаями изменились, и язык тоже. Но люди не престали быть одним и тем же родом человеческим, равно как и язык, не престававший течь с людьми, не престал быть образом одного и того же языка».

«В этом смысле все языки можно назвать одним и тем же языком, который от малых начал, как великая река от малого источника распространялся по лицу земли».

«Другие языки… все они от одинаковых начал истекают, всяк заимствовал язык свой от отца своего и передавал сыну. Цепь сия никогда не прерывалась».

«Исследование языков возведет нас к одному первому, древнему».

«Первобытный язык исчез сам по себе, но существует во всех языках. Он существует в них не словами своими, но корнями, из которых каждый язык произвёл свои корни».

«Для отыскания корней мы избираем славенский, и он «оказывается всех прочих к тому способнейшим», «потому что он— отец бесчисленного множества языков». «От нашего славянорусского корнеслова пошла поросль наречий и ветви языков иных». «Славенский, древний, коренной— язык наш, на котором преданы нам нравы, дела и законы наших предков».

«Я почитаю язык наш столь древним, что истоки его теряются во мраке —, столь в звуках своих верным подражателем природы, что кажется, она сама его составила, столь изобильным в раздроблении мыслей на множество самых тонких отличий и вместе столь важным и простым… и наконец столь правильным, что наблюдательный ум часто видит в нём непрерывную цепь понятий, одно от другого рожденных, так что по сей цепи может восходить от последнего до первоначального её весьма отдалённого звена».

«В нём, в составе его слов, видна мысль, руководившая человека от одного понятия к другому, связуя их как бы некой неразрывной цепью. Новейшие языки не могут быть верными путеводителями к своим началам. Все древние языки, кроме славенского сделались мёртвыми».

«Глубокое исследование языка нашего принесло бы великую пользу не только нам, но и всем чужестранцам, пекущимся достигнуть ясности в наречиях своих, часто покрытых непроницаемым для них мраком. Иностранным словотолкователям для отыскания первоначальной мысли следует прибегать к нашему языку: в нём ключ к объяснению и разрешению многих сомнений, который тщетно в языках своих искать будут».

«Язык наш— древо жизни на земле». «С нашим языком можем мы насаждать и разводить великолепнейшие вертограды…»– рисует он перспективу. Ему, с его позиций, открывалась радужная перспектива. И всё та же мечта о каком-то необычайном, чудесном саде, что грезит человечество с незапамятных времен…

А у нас как обстоят дела? Так… домохозяйка самонадеянно взялась за Картину мира. Не гладко идёт работа: обрывы, узелки, заминки… Ничего не поделаешь, старый мир— ветхий мир.

И все-таки стройная картина вырисовывается! Будто и впрямь всё на свете образовалось из молока. Может и тот самый «первичный бульон», в котором якобы зародилась жизнь на Земле— «взвесь органических молекул в воде»– есть ни что иное, как молоко? Мне кажется, молоко вполне подходит под это определение.

Значит правду сказывают древние преданья, из молока возник этот мир? А ведь я сознательно в самом начале обошла стороной миф о происхождении Млечного Пути, сочтя его несостоятельным. Уж такое укоренилось отношение к мифам: мифы— синоним человеческих заблуждений.

Что же случилось с миром? Что на него нашло? Какое-то событие, подобно Большому Взрыву, раскидало, разметало на отдельные фрагменты то, что некогда было единым целым. Всё перемешало, перевернуло с ног на голову. Сдвинулись все даты. Люди забыли… Или предпочли забыть?

Нужно починить мир, во что бы то ни стало вернуть ему былую целостность. Мир прекрасен. Тот, кто сочинил его, был мудр и проницателен. Думается, он всё предусмотрел… «Сочинять— ставить по чину, творить умственно (цитата)».

Нам остаётся его только починять, день за днём длить его существование. «Починять— делать годным то, что пришло в негодность (цитата)».

Иначе будет суд! Нас будут судить потомки. За то, что этот прекрасный мир находится в ужасном состоянии. Скажут, мир таков, потому что мы таковы. Не берегли его, и вот к чему небрежное отношение привело… Какие сами— такой и мир, всё, мол, на свете взаимосвязано. Всё равно ведь кто-нибудь догадается, что здесь тоже существует взаимосвязь. Почему я должна думать, что они будут совершенно другими? Молоко всегда будет молоком, люди— людьми. Будут судить, будут копать… Мы же копаем, повсюду ища наследие предков. Мы же судим о них по тем рогам и копытам, которые они оставили после себя. Так что пока не всё пропало, буду починять. Как умею и как могу.

А перспектива… Какая у этого всего перспектива? Устремляюсь взглядом вперед, близоруко всматриваюсь вдаль… И вижу…какую-то черту. Она рубит мир на части.