Эффект зеркала

– Стоять!

Он кинулся на звуки и застал Волкову стоящей на подоконнике. Распахнутое окно, безумная решимость на лице…

– А ну, назад!

Она молниеносно оценила ситуацию, повернулась к нему, по-вратарски расставив ноги… Стоп, она что, собралась прыгать спиной?!

– Вали! – заверещала она так, что у майора заложило левое ухо.

– Стой… – он бросился к ней, но тяжелая подошва толкнула его в грудь.

Равновесие потеряли оба: Олег пошатнулся, схватился за раковину и устоял. А вот она… Да, прыжок она, кажется, не планировала. Долю секунды балансировала, но связанные за спиной руки сыграли не в ее пользу. Волкова пошатнулась, ее глаза удивленно округлились… И она рухнула назад.

Олег подскочил к окну. Вот балда! Да, этаж всего лишь первый, но если лететь затылком, можно… Черт, она все-таки была с сообщником! Громоздкая фигура, неуклюже ковыляя по снегу, стремительно удалялась прочь. С рюкзаком! С тем самым рюкзаком! Олух, как он мог упустить…

Он перевел взгляд на Волкову, и на какое-то мгновение ему показалось, что вокруг ее головы растекается лужа крови. Моргнул: нет, всего лишь ее термоядерные волосы на снегу. Интересно, какой идиот сказал ей, что это красиво?

– Жива? – спросил он мрачно.

Взглянул еще раз на убегающего сообщника. Может, ну ее? Полежит до приезда Савчука, куда денется. Но чертова доброта победила. Или всего лишь неудовлетворенное любопытство?.. Он медленно выдохнул и спрыгнул рядом.

– Плечо… – прохрипела она, сжав побледневшие губы.

– Что ты за идиотка! Что за игры в красных партизан?

– Это из-за волос, да?

Ну, ясно. Она из тех, кто в жизни видел хорошие оценки только по физкультуре.

– Не двигайся, я сниму куртку…

– Эй, я не по этой части!

– Не сомневаюсь…

Вот чем он заслужил такое дело? Олег готов был зуб дать, что в деле о расчлененке в Митино, которое досталось Лаврову, нет ни одного дебильного подростка. То есть формально Волкова была старше, но детство в ее тщедушной заднице явно играло до сих пор.

Под пухлой желтой курткой пряталось тельце олененка.

– Здесь больно? А так?..

– Вы что, врач? – ее лицо искривилось от боли, но она по-прежнему смотрела на него, как революционер на эшафоте.

– Такой же, как ты – целительница, – отрезал он. – Просто первая помощь. Придется вызывать неотложку.

– Может, не надо? Я разберусь. У меня полис… Он потерян. Зайду к одному… По знакомству, короче. Давайте быстрее, берите свои показания.

И зажмурилась с таким видом, с которым обычно девственница готовится принять мужа в первую брачную ночь. Выходит, он у нее первый? В смысле, следователь, конечно. Странно, с ее-то видом она должна была не вылезать из детской комнаты полиции.

– Мы приведем тебя в порядок, и ты все спокойно расскажешь.

– А потом куда? В обезьянник?

– Сказал же: поедем со мной в управление, я запишу показания…

– Не надо! Освободите руки, я посмотрю… Где-то у меня был записан номер.

– Правда? А может, мне еще отвернуться, закрыть глаза и сосчитать до десяти?

– Да на здоровье! И что вы скажете врачам? Маленькая ролевушка? Тогда ведь придется меня оформлять, да? Столько бумаги, еще и передавать мусо… Вашим, короче. И пока они…

– Не болтай! – он боролся с желанием встать коленом на ее больное плечо, вытрясти правду и сдать со всеми потрохами в изолятор. – Со мной поедешь. В травму.

– У-у-у, кто-то не хочет делиться с другими дядьками, – девчонка ехидно усмехнулась, и желание тряхнуть ее усилилось вдвое, а терпение лопнуло.

– Слушай внимательно, – процедил он, нагнувшись к ее лицу. – Мне ничего не стоит пустить тебя подозреваемой по делу. И если ты думаешь, что мне тебя жалко, зря. Мне. На тебя. Плевать. Я закрою это дело, будешь ты помогать или нет.

Он погрузил Волкову на пассажирское сиденье своей машины, предварительно отряхнув ей спину и освободив руки. Не для того он неделю назад провел полную чистку салона и купил новые защитные чехлы, чтобы какая-то аферистка превратила все в помойку.

– Ноги отряхни, – посоветовал он.

Девчонка победоносно глянула на него и назло топнула заснеженными ботинками об пол его «лэнд ровера». Олег промолчал: из подобных провокаций давно вырос, а поднимать руку на женщину – или ребенка? – считал ниже своего достоинства. Но в очередной раз утвердился в мысли: он сдаст ее по адресу, как только получит все ответы.

Разумеется, он знал цену честному слову. Но о какой сделке может идти речь, если перед ним – мошенница? С какой радости ему освобождать ее от ответственности, если она должна понести заслуженное наказание? И совесть не беспокоила Горового. Он выполнял свой долг, только и всего. И какие бы жалостливые глаза ни делала девчонка, он не верил в этот цирк ни на йоту.

– Что было общего у жертв? – спросил он, включив зажигание.

– Каких? – нахмурилась она.

Олег выразительно посмотрел на нее.

– А, убийства…

Это было сказано таким тоном, будто это она, а не он, четырнадцать лет проработала в следственном комитете.

– Они все были старыми, – безразлично произнесла она. – Эй, а нельзя не дергаться так?! Больно же!

Он сам не знал, зачем тронулся резко: специально или просто думал о деле… Возиться с ней было хуже, чем чистить живую селедку. И он уже пожалел, что не доверял Савчуку и сам потащился на обыск у Михеевой. В награду за рвение не получил ничего, кроме головной боли. Вот что с ней теперь делать? Оформлять задержание – хлопотно, как подозреваемую писать… А ее плечо? Дежурная медсестра в лучшем случае отсыпала бы Волковой аспирина.

Оставалось тащиться с ней под ручку в старую добрую травму и надеяться, что следы от ремня еще не проявились. В идеале бы не выпускать ее из вида во время осмотра…

– Больше деталей, Волкова.

– Я не скажу ничего нового! Видела в сериалах, как это у вас делается. Портрет жертвы и вся фигня. Значит, вы сравнивали и без меня.

Олег покрепче стиснул руль и вспомнил Господа.

– Про внешность и так понятно, – продолжала она. – У всех есть, куда худеть. Я не спец, но ежу ясно, почему у них больные колени…

– У всех?

– Артрит? – удивилась Волкова. – Конечно. А что в этом такого? Если ты дожил до семидесяти, у тебя еще есть ноги, и ты жрешь, как не в себя, у тебя сто пудов будет артрит.

– Ты же в курсе, что говоришь о жертвах маньяка? – Олег вывернул руль после светофора и снова резче, чем обычно.

Как будто ему доставляло удовольствие видеть, как она морщится от боли. Неужели он опустился до мести? Или это игра в воспитателя? Метод естественных последствий, кажется. Будет знать, как сигать в окно вместо того, чтобы дать показания по-человечески! Да и у него, между прочим, пятно на любимой куртке.

Не то, чтобы он сам верил во всю эту чушь «о мертвых или хорошо, или ничего». Работа в органах – отличная прививка от излишней сентиментальности и чувства такта. Но одно дело – он, старший следователь, который изувеченных тел видел больше, чем уборщица в кинотеатре – фильмов. И совсем другое – она, девчонка двадцати с хвостиком. Что им положено в этом возрасте? Свидания, женихи, кафешки. Так откуда бы взяться такому поразительному равнодушию в том, что касается гибели старушек?

– Только вот не надо меня воспитывать, – Волкова говорила с ним так, будто он был не следователь, а трудовик, застукавший ее с сигаретой в школьном туалете. – Я в курсе, что обманывать бабушек – не кошерно. И надо их уважать. И помогать. Типа через дорогу, сумки до подъезда… Но вы зря думаете, что от старости все резко становятся одуванчиками. Эти три… Ну, жертвы ваши… Они были с характером, ясно?

– В каком смысле?

– От них весь район выл. Совет ветеранов, собрание жильцов дома… Нина Ивановна с первого этажа. В курсе, что это значит?

– Послушаю твою версию.

– Вы же должны помнить, это ваша молодость! Когда Сталин…

Олег призвал остатки терпения и силы небесные. В какой дыре училась эта девчонка?!

– Сколько мне лет, по-твоему? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Полтинник?

– Боже, что у тебя по истории было?

Доказывать ей, что тридцать восемь и полтинник – это не одно и то же, было бы ниже его достоинства. И меньше всего Олега волновало, как он выглядит в чьих-то глазах. Тем более – в этих бесстыжих лисьих. Но… Черт возьми, полтинник? Сталин? Серьезно?

Олег машинально взглянул в зеркало, чтобы убедиться, не поседел ли он, как старина Гендальф, за последние сутки. Но нет, по-прежнему, ни намека, даже на висках. Зато в ее непроходимой безграмотности был один плюс: он мог угрожать ей хоть камерой, хоть электрическим стулом, в юриспрудении она наверняка разбиралась еще хуже, чем в истории.

Притормозив у районного травмпункта, он дернул за ручник и повернулся к Волковой.

– Так что Соболева делала на первом этаже?

– Я смотрю, в следователей теперь берут, кого попало, – она презрительно скривилась. – Следила она. За всеми. Докладывала. Камера наблюдения с палкой и вставной челюстью, ясно?

– Ты-то это откуда знаешь?

– Ви-и-ижу… – замогильным голосом произнесла она.

– Шутить будешь в свои пятнадцать суток! Сейчас вызову оперативника, и катись…

– Хей! Ладно-ладно, шучу, – Волкова вздохнула и смерила его долгим взглядом, будто что-то взвешивая про себя. – Моя публика – женщины. В возрасте. Чаще – в конкретном таком возрасте. Единственное, что они умеют делать, – болтать. Долго, нудно, но главное – обо всех подряд. Хотите нарыть что-то на человека? Идите к старшей по подъезду.

– То есть про Нину Ивановну – информация со слов других?

– Да. Ее не любили – и это еще очень вежливо. Знаете, как она попала ко мне? Выследила свою соседку. Та стала куда-то ходить на ночь глядя. И Нина Ивановна поперлась с обвинениями, грозилась мужу сказать. Ну, мужу этой тетки. А та и сказала, что лечится у меня. Между прочим, Нина Ивановна и на меня хотела жалобу накатать. Или заявление. Или я уж не знаю, она креативная.

– И почему она этого не сделала?

– Дело техники, – Волкова улыбнулась сытой кошкой. – Вы ведь тоже еще меня не сдали. И мы оба знаем, почему.

– На что ты намекаешь?

– Вы же прочли ту бумажку.

– Этот бред?!

– Разве? – она прищурилась.

– Что ты об этом знаешь? Откуда взяла?

– А как вы думаете?

– Прекращай отвечать вопросом на вопрос!

Она смотрела на него как тогда, в кабинете. Не было свечей, таинственной атмосферы и всяких бус. Но ее зрачки расширились, и Олегу стало не по себе.

– Говори! – рявкнул он, чтобы избавиться от неожиданного волнения.

– Поверили, да? – она расхохоталась. – Вы бы видели себя… Конечно, я хакнула базу… Ладно, не я, один товарищ… Просто трюк. Я на рентген попаду сегодня, или подождем, пока мне руку ампутируют?

– Да… – спохватился Олег. – Да. Имей в виду: не хочешь попасть к дежурному врачу при изоляторе – не дури. И если только тебе придет в голову сбежать…

– Ясно все. Меньше бумажек – меньше геморроя, – она подмигнула. – Я буду паинькой.

Ни ее заверения, ни послушный вид не усыпили майора. Он не собирался больше оставлять ее одну. Плевать на туалет, голод и бессонную ночь. Все дела – только после допроса.

Однако план не выпускать Волкову из виду пошатнулся, когда травматолог, скептически взглянув на Горового, изрек:

– Мужчина, подождите снаружи.

– Но ей будет спокойнее со мной…

– Подождите, нечего устраивать здесь толпу.

Олег быстро оценил обстановку: кабинет смежный со смотровой. Врач и медсестра. Железная решетка на окне. Никаких лишних дверей. Нет, отсюда она не сбежит…

– Давай куртку, я подержу, – он бросил на Волкову предупреждающий взгляд и забрал одежду. – Я буду ждать.

Волновался он напрасно: она появилась в коридоре спустя пару минут.

– Ну что? – поднялся он.

– Перелома вроде нет… Но плечо вылетело. Рентген сделаем на всякий случай, и там скажут, что делать.

Ее глаза подозрительно блестели. Неужели настолько больно? Или врач ей что-то выкрутил? Олег на собственной шкуре узнал, какими деликатными бывают эти коновалы.

Пришлось снова садиться и ждать. И пока он ждал, все прокручивал в голове ее реакцию. Последние минуты их разговора. «Хакнула базу»? Как-то просто звучит. И что именно она там искала, если даже не знала, как его зовут? И почему сразу поняла, что он – не тот, кем представился?.. Нет, не сходится. Определитель номера, может, так? Или кто-то пробил его машину, когда он подъехал? Секундное дело, но почему тогда она медлила? Зачем просила расстегнуть пуговицу на воротнике? Нет, нет и нет. Она снова запудрила ему мозги. Удивительное дело, но рядом с ней он отчего-то соображал туго, шестеренки вертелись со скрипом…

– Мужчина, пройдемте со мной, пожалуйста, – из рентгеновского кабинета к нему решительным шагом направлялась медсестра.

– Куда?

– К доктору. Нужна ваша помощь.

– А она?.. И почему?

– Не волнуйтесь, на минуту. С ней рентгенолог.

Олегу в корне не нравилась эта затея, но разводить лишних дискуссий не хотелось, и он последовал за сестрой.

– Присядьте, пожалуйста. И расскажите, как именно Волкова получила травму, пока мы ждем полицию.

– Что?! – ошарашено повторил майор и, проследив за взглядом врача, обернулся: в дверях кабинета уже стоял охранник. – Но я же…

– Плечо не вылетает при падении на спину, – врач постучал ручкой по стеклу на своем столе. – И характерные отметины на запястьях, и шоковое состояние пострадавшей указывают на насилие. Сейчас ее осмотрит гинеколог.

Олег закрыл глаза и потер виски. Она все-таки умудрилась обскакать его в третий раз.

Глава 4. Знакомства из подполья

Сбегать из травмпункта Айя поначалу не собиралась, но никто не мог отнять у нее таланта импровизировать. Лучшие решения она всегда принимала спонтанно, и когда выпал блестящий шанс скрутить следаку фигу, было грешно его упускать.

В кабинет врача она заходила паинькой. Плечо горело: падение назад в позе орла… Хорошо, если она вообще когда-нибудь сможет двигать правой рукой. А ведь она не левша!

Доктор бесцеремонно повертел конечностью, и глаза защипало от слез. Когда она в последний раз плакала? Уж точно не в этой жизни.

– Что это? – спросил он, указывая на запястье.

А там краснели свежие следы от ремня. Даже кожа содралась. И тут идея пришла сама собой: слезы, связанные руки… Зашлифовала дрожащими губами и страхом в голосе.

– Ничего… – пролепетала она и душераздирающе шмыгнула.

– Вы можете сказать честно, ничего не бойтесь.

Пауза. И тут она подняла на него глаза, полные мольбы и отчаяния.

– Не говорите ему… Умоляю!

– Кому? – нахмурился врач и покосился в сторону двери.

Да! Наживка проглочена, дальше богатая фантазия травматолога галопом поскачет в нужном направлении.

– Я не могу… Не могу сказать… – снова всхлипнула Айя. – Он накажет… Сделает это снова…

Врач переглянулся с медсестрой, за этим последовал короткий кивок, и медсестра с бабушкиной заботой обрушилась на хрупкие плечи Айи.

– Пойдем, моя хорошая. Сделаем рентген, доктор разберется. Здесь вы в безопасности. Потом вас осмотрит гинеколог…

– Нет… – Айя была почти уверена, что ей даже удалось побледнеть. – Нет, только не это…

Внутри она готова была расхохотаться от удовольствия. Купились! Как шопоголики на новогоднюю распродажу! Ее отвели в рентгенологический кабинет, бережно и деликатно. Может, теперь каждому врачу намекать на изнасилование? Айя с роду не видела в глазах прожженных медиков такого сочувствия.

– Не вздумай мне здесь падать в обморок! – говаривала тетка в детдоме, которая лечила зубы наживую.

А тут… Ну просто мать родная! Хотя нет, лучше. От родной матери столько нежности Айя получала разве что, когда подносила похмелиться.

Узнав, что перелома нет, и плечо всего-навсего вылетело из сустава, она снова разыграла карту жертвы. Спросила испуганно, не зайдет ли сюда он, и когда медсестра поспешила разобраться с насильником, преспокойно вышла из кабинета, взяла со скамейки куртку и покинула травмпункт.

Когда приезжаешь в столицу из Рыбинска одна, как мамонтенок на льдине, а из багажа – только пара чистых трусов в кармане, волей-неволей начнешь заводить знакомства. Айя готова была лично организовать сбор денег на памятник тому герою, который изобрел вписку.

За последние пару лет она была фанаткой и футбола, и Цоя, и Гарри Поттера, и Властелина колец. Меньше всего ее выручал последний: читать Айя не любила, от фильма сводило челюсти, а любители играть в эльфов, как правило, не утруждали себя заботой о деньгах. Нищие студенты гуманитарных вузов – вот и вся армия Средиземья.

То ли дело адепты «Спартака»! Постоянно ходить на матчи любимой команды, если каждый из них стоит, как неделя в хостеле, может только очень сытый фанат. Сытый, при жилье и готовый порвать за своих.

Прикинуться своей оказалось элементарно. Спертый на Арбате шарф – и готова фанатка, которая ехала поболеть за лучшую команду в мире, пока на вокзале не лишилась багажа, денег и документов. Бесплатная еда, пиво, крыша над головой и навыки рукопашного боя – вот, что дали Айе сердобольные любители футбола.

А поскольку драки среди фанатов были делом будничным, то и контактами врачей в ту пору Айя обзавелась с избытком. Разумеется, среди них был и травматолог. Одна беда – из двадцать девятой больницы, до которой надо было еще добраться.

Айя особо не спешила: даже если Горовой махнет ксивой, его так просто не отпустят. Мало ли, что майор, нечего распускать руки и все остальное. Нет, по меньшей мере, ему придется долго и упорно объяснять, что к чему. Да и догонять кого-либо на проколотых шинах – задача не из легких.

И все-таки Айя ушла поглубже во дворы, чтобы не искушать судьбу. Куртку натянула наизнанку: желтый цвет был ей сейчас не нужен. Убедившись, что хвоста нет, сунула здоровую руку в карман за телефоном. Пусто! И в правом, и во внутреннем… Чудовищная догадка заставила девушку оцепенеть. Майор Зануда не терял время даром! Стащил смартфон, как какой-нибудь щипач! Но там же все! Контакты, банк, база… И что теперь?! Она не помнила ни одного номера наизусть. Ни Миши, ни кого-либо еще. Налички при себе было всего ничего, на две шаурмы или четыре пирожка с капустой, но даже это оказалось не самым страшным. И даже не тот факт, что Горовой теперь при желании мог ее закрыть серьезно и надолго. Нет… Теперь он получил возможность вскрыть всю ее схему. Мишу, Гульнару из поликлиники… Да к половине телефонной книги можно было преспокойно выезжать с наручниками!

Но паниковать было рано. Не зря она встречалась с Лексом. Человек, который сам промышлял воровством гаджетов, знал толк в безопасности. Он ставил ей какое-то приложение… Как его… Девайс чего-то… Неважно, она помнила, как выглядит значок. Достаточно войти на их сайт с компьютера, ввести свои данные – и можно прямо оттуда заблокировать смартфон и отмыть его от информации, словно макнув в тазик с хлоркой. Горовой получит кирпич: красивый, глянцевый и бесполезный. Вопрос только, кто доберется до памяти раньше.

Компьютер на дороге не валялся, номер травматолога был безвозвратно утерян, а денег хватало только на городской транспорт. Надежный, но медленный и набитый людьми, готовыми оторвать ей вывихнутое плечо окончательно, лишь бы вовремя добраться до офисной каталажки. Радовало одно: на телефоне стоял пароль. Сам майор его, скорее всего, не вскроет, потому что если он и умеет пользоваться техникой, то только кипятильником. А пока он втолкует медикам, что никого не насиловал, и доедет на спущенных шинах до своей конторы, Айя, если повезет, успеет удалить все, что нужно.

Пришлось снова импровизировать. Плечо горело, но важнее было обезопасить себя и Мишу. Идти ловить машину? Проще сразу сдаться с повинной. А вдруг она встанет голосовать ровно в том месте, где проедет разозленный майор? И ведь как нарочно привез ее в самое глубокое Чертаново!

– Деточка, не поможешь спуститься? Так скользко… – дребезжаще-пискливый голос прозвучал, как спасение.

– Конечно, – Айя предложила бабульке здоровую руку. – А не подскажете, как пройти в МФЦ?

– Госуслуги, что ли? – та нахмурилась. Выглядело это так, будто кто-то потянул за невидимую ниточку, и все лицо съехало к носу. – Тут далеко.

– И все-таки?

– Сначала дойди до метро «Южная», оттуда – к торговому центру «Южный». А там спросишь, большие такие дома, белые с коричневым, – старушка беззвучно пошевелила губами, что-то подсчитывая в уме, и короткие волоски на ее подбородке весело всколыхнулись. – Да. Двенадцатиэтажки.

Дорога заняла минут двадцать, и оставалось только надеяться, что Горовой не успеет за это время покопаться в ее телефоне. Весь путь Айя гадала, какой избыточно остроумный человек назвал это место Южным. И с чем он сравнивал район? С заполярьем? Ветер бесстыже покрывал щеки поцелуями жидкого азота, на торговом центре издевательски подмигивала неоновая пальма. «Чуть Менее Северный, Чем Антарктида» – вот подходящее название.

Айе никогда бы в голову не пришло, что в госучреждении можно найти компьютер с выходом в интернет, если бы не ее клиентки. Волны пенсионеров с периодичностью отлива и прилива накатывали туда, как на работу: то квартплата пришла слишком большая, то понадобилось оформить новую льготу. Так или иначе, все они в один голос хвастались Айе, что теперь у бюрократов можно и в удобном кресле посидеть, и кофе бесплатного выпить, и компьютером пощелкать. Им-то компьютеры были без надобности: не каждый знал, с какой стороны подойти к монитору, и куда совать мышь. А вот Айе сейчас такая щедрость городских властей была только на руку. На ту, что еще не успел вывихнуть Горовой.

Она быстро выяснила, куда сидит больше всего народу, захватила себе талон туда же. И потому за время, пока она блокировала телефон, представляя, как психанет майор, уже заработала на халявный кофе с сахаром за долгое ожидание в очереди. Не завтрак, но хотя бы согреть желудок.

Зашла на почту, написала Мише, чтобы заново выслал свой номер телефона, не паниковал и вечером ждал ее с ночевкой. А заодно заглянула на сайт «Спартака», пролистала результаты последних игр и даты следующих. Это бы упростило разговор со старым другом из травматологии.

Сложнее было с такси, но и тут сказался жизненный опыт: после манипуляций с купонами она уложилась с заказом машины в две сотни. Бог свидетель, доехать от Южной до Лефортово за такие деньги было не так уж просто.

Как белый человек, Айя подъехала к воротам двадцать девятой городской больницы. От денег теперь осталось одно воспоминание, зато в двух шагах в приемном отделении работал человек, который давно продал душу демонам «Спартака».

Пропустив рабочего с гвоздем в ладони, Айя заглянула к травматологу Валере. Тот возился с биксами и не сразу ее заметил.

– Пусть кому-то снится сон, что «Динамо» чемпион… – пропела она.

– Ну а мы во сне видали: наш «Спартак» на пьедестале! – машинально ответил он и обернулся. – Айка! Сто лет тебя не видел! Заваливайся, покажу фотки с последнего матча… Ирочка, идите пока, выложите новые бахилы.

Как только медсестра, скептически сморщив нос, вышла, Валера кинулся к Айе, раскинув руки.

– Где тебя носило?! Пять матчей продули, наши говорят, нужен талисман. Без твоей макушки – не тот расклад… – он по-свойски шарахнул ее по обоим плечам, и у Айи в глазах потемнело от боли, а пол закачался, как парусное судно во время шторма.

– Я по делу… – прохрипела она.

Пришлось мучильно стягивать куртку, рука повисла печальной тряпочкой.

– О, вылетело… – сочувственно протянул Валера. – Ща вправим. Где тебя угораздило?!

– «Кони»… – она выплюнула пару ругательств, которые бы даже портовой грузчик, удивившись, записал обслюнявленным карандашом в блокнотик. – Ехала в поезде из дома… Как раз на новую игру… Ты представляешь? Родители, работа… Полгода никуда выбраться не могла. И тут еду – двое наших. Мы опрокинули, спели, туда-сюда… И, мать твою, «кони»! Человек десять!

– Вот твари! – Валера презрительно скривился.

– А там как раз была речевка… Ну, знаешь… Я проснулся утром рано…

– В высшей лиге нет «Динамо»…

– Я проснулся чуть поздней…

– В высшей лиге нет «коней»!

– Ага, вот она, – Айя снова поморщилась. – И главное, даже без мата! А они нам навешали… И один такой… Старпер, рожа гнусная… И длинный, метра два.

– Не переживай, мы их на следующей игре все равно уделаем. Садись, немного обезболю…

– Мне рентген сделали в другой травме, говорят, перелома нет, просто сустав вылетел… Но они просят полис и хотят ментов вызывать. А я… Вот хрен знает, где мой полис. И рюкзак, видимо, в электричке остался… И телефон в крошево…

– Сейчас все сделаем, – успокоил ее Валера.

Пока он возился с ампулами, она размышляла, куда двигаться дальше. Ей кровь из носу надо было пересечься с Мишей, причем сделать это так, чтобы не попасть под танк его квартирной хозяйки. Безумная баба! Сидела дома, боялась чужих, но при этом комнату сдавать не гнушалась. С первого дня поставила условие: никаких гостей. Потому что разврат, сифилис, да еще и в коридоре натопчут. Пришлось соглашаться: так близко к салону Миша не нашел ничего дешевле, а далеко ездить он не любил.