Сказки о любви

Ноги уже были готовы развернуться и бежать, как вдруг резко распахнулась дверь. Кони замерла.

– Ах, моя розочка вернулась! – Герба тут же сменила тон, но голос был запыхавшийся, будто она перетаскала кучу мешков. Старуха стёрла пот со лба. – Что же ты стоишь?! Заходи скорее!

Кони двинулась с места и, еле-еле передвигая ноги, подошла к крыльцу.

– Милая, иди сразу в свою комнату! Я там тебе и ужин оставила. Ешь и ложись спать. А мне нужно поработать. Сегодня мне подарили огромный букет лаванды. Не лягу спать, пока не сделаю гербарий.

Кони улыбнулась одними губами, сердясь, что не удрала сразу же.

Она вошла в дом и не заметила ничего примечательного, лишь одинокий цветочек лаванды валялся на полу. Кони живенько скрылась в своей комнате, буркнув «удачной работы» старухе.

Но есть не хотелось, спать тем более. Она улеглась на кровать и, сжавшись комочком, прислушивалась к тому, что происходило за дверью.

Опять она задалась вопросом о лепестках.

Интересно, почему Герба никогда не трогала их? Ведь каждый день из ее роз можно было сделать сотни гербариев! И откуда взялся тот обугленный, случайно найденный на мосту? Может, он принадлежал какой-нибудь другой гюландке? Но Кони неохотно поверила в эту мысль: тот лепесток был в точности как ее – крупный, округлый, как у шиповника – а она была единственной дочерью колючего кустарника.

Но куда же пропадали лепестки?! Неужели попросту исчезали?! Констанция никогда не задумывалась над их судьбой, теперь настало самое время. Что если действительно ее лепестками латали брешь в небе!

Прошло несколько часов. Никаких звуков не доносилось из гостиной, и Кони, утомленная собственными размышлениями, почти уснула. Но тут у нее жутко зачесался нос, зуд все никак не проходил. Вдруг она принюхалась и чихнула прямо в подушку – лишь бы Герба не услышала. Пахло лавандой! Настолько сильно, словно весь дом наполнился концентрированным лавандовым маслом! Даже голова разболелась. Она сползла с кровати, на четвереньках добралась до двери и тихонько приоткрыла ее.

Перед глазами предстало жуткое зрелище: Герба сидела вполоборота на низенькой скамеечке. Полы были залиты сиреневой вязкой жидкостью – чьей-то кровью!

Кони высунула голову, не страшась быть обличенной: дурманящий аромат лаванды опьянил ее разум.

На коленях у Гербы лежало полумертвое тело самой Лаванды – королевы сиреневых цветов! Она была почти вся ощипана! Герба выдирала из нее все соцветия, а лиловая кровь страдалицы все капала и капала на пол!

Кони разрыдалась. Лаванду уже было не спасти! Но несчастная ещё пыталась сопротивляться. Тогда Герба задрала свою цветочную юбку с белыми зонтиками и оголила тощие длинные ноги – свои мясистые корни. Она вырвала небольшой кусочек и даже не изменилась в лице. Тут Кони почувствовала, что помимо лаванды запахло морковкой, но не навязчиво, а мимолётно и нежно. Ведьма Герба крепко сжала кусочек от своего корневища и приблизила ко рту мученицы. Из кулака закапала желтоватая жидкость прямо на фиолетовые губы Лаванды. Минуту она дергалась всем телом, пока Герба придерживала ее, а потом, издав последний вздох, замерла навеки. Кони онемела, пристально глядя на убитую. Герба, как ни в чем ни бывало, продолжила ощипывать мертвое тело.

Кони замутило, она уже хотела было доползти до постели, но не смогла. Ее ошеломило происходящее: лишённая цветочной части Лаванда, теперь походила на человека! Герба лишила ее цветков, и, таким способом, очеловечила ее!? Кони ещё больше замутило.

Герба же подняла мёртвое тело бывшей гюландки и положила на пол. Старуха собрала все цветки и разложила их между страницами той самой книги, которую совсем недавно Кони хотела почитать, но обнаружила цветочную лавандовую пыль.

Герба, довольно потянувшись, захлопнула книгу. Теперь нужно было заняться телом. Старуха взвалила его на плечи и направилась к выходу. Кони шустро спряталась за дверью. Герба вышла на улицу и направилась к озеру.

Кони наблюдала за Гербой из окна, спрятавшись за занавеской. Она подумала, что хозяйка окончательно спятила: никто не осмеливался приближаться и близко к берегу из-за ядовитого растения, что росло на его берегах.

И только теперь она задалась вопросом: а кем, собственно, являлась ее названная мать?! Что за растение породило ее?

Она, щурясь, пыталась разглядеть соцветия, что росли у озера. Тут к ним подошла безумная Герба и слилась с ними! Кони беззвучно охнула. Никто из гюландок и гюландцев и близко не подходил к озеру, все знали, что это смертельно опасно! Но если бы кто-то попытался узнать, давно бы догадался, что хозяйкой всех этих белых соцветий-зонтиков являлась сама Герба! Она и жила у воды! И новорожденных гюлей похищала, чтобы, вырастив, ощипать и засушить в гербарий!

Но что же с телом?

Герба спокойно прошла сквозь ядовитые соцветия и сбросила с плеча мертвую прямо в воду. Тело устремилось на дно, и сразу же осветилось небо. Молния-трещина мгновенно залаталась, будто и не было.

Герба все ещё стояла в воде.

– Я не дам этому миру погибнуть! – громко молвила она, запрокинув голову.

Тут она медленно повернулась и посмотрела прямо на окно, за которым стояла Кони. Старуха глянула в самую ее душу, и Кони от страха не понимала, видит ли ее Герба или просто слепо пялится в окно.

– Хорошо хоть есть чем проклятую трещину латать! – злорадно молвила она и улыбнулась ехидной улыбкой, не сводя глаз с окна найдёныша. – Нужно ее беречь: она нужна живой. Лепестки ценны, пока их обладатель дышит! И как я раньше без девчонки обходилась?! Но раньше и трещина не была такой хлипкой, а сейчас, скольких бы я ни принесла в жертву, она иногда «побаливает». Шаток становится этот мир… И немудрено: волшебство и реальность так себе союзники. Здесь всегда царило забвение! А чертова реальность так и норовит пробраться сквозь трещину! Перебьется! Есть только сон длинною в жизнь, и никаких человеков!

Констанция замерла и, казалось, даже слёзы на мгновение перестали литься из глаз!

– Сон длинною в жизнь… – прошептала она.

Это ли не про Гюландию? Неужели вся жизнь в цветочной стране лишь сновидение?!

Теперь понятно, почему уже взрослая Кони до сих пор жила у Гербы! Других молоденьких гюлей она давно высушила в гербарии, утопив их очеловеченные тела в аквариуме, но у Констанции было преимущество: бесконечно опадающие лепестки ее слез. Другие гюли этим похвастаться не могли. Их приходилось ощипывать!

– Как же я устала поддерживать спокойствие в этом чертовом городке, да щипать цветочных уродов! Но что делать – обитатели сохраняют иллюзию этого мира: стоит одному подохнуть, как небо сразу трескается! Вот, сегодня, как это приключилось?! – рассуждала сама с собой Герба. – Наверное, девчонка открыла книгу, да и развеяла останки прежнего мертвеца! Как только количество душ уменьшилось – небо разгневалось! Трещина даже сквозь лепестковую защиту проступила, в нее-то освобожденный и юркнул! Но, спасибо госпоже Лаванде, она восполнила баланс, и брешь затянулась, а лепестки Кони ее непременно залатают. За шестнадцать лет они не подводили. – Ворчливо болтала сама с собой старуха Герба.

Вскоре она зашла в дом.

«Они никогда меня убьет, потому что пользуется моими лепестками, чтобы латать какую-то гигантскую трещину на небе!».

Кони зажала ладонями рот.

Сколько она себя помнила, старуху всегда пленили ее цветы, она даже говорила, что ими можно небо выстлать! Но Констанция до сего мгновения думала, что Герба просто так выражает свое восхищение! Но это оказалась не метафора, а настоящее проклятие ведьмы! Вечное мучение, и вечные слезы-лепестки, устилающие небо над трещиной.

«Интересно, а что там за трещиной?»

Утомленная Кони легла в постель и тут же уснула.

* * *

Кони проснулась уже уставшей. Она оглядела постель и задумалась: вечером заснула в куче опавших лепестков, но сейчас – ни одного! Ночью они испарились, что ли? Но если прямо сейчас выглянуть в окно, можно заметить, что небо стало чуточку розовее! И как раньше Кони этого не замечала?!

Она поднялась с кровати и вышла во двор. Герба, видимо, утомленная убийством прекрасной Лаванды, громко храпела в гамаке. Констанция мельком глянула на нее и с отвращением поморщилась. Невыносимо было даже глядеть на кровопийцу!

Она побрела на мост.

Констанция глядела на бледно-розовые облака, сколько она себя помнила, небо всегда было такого цвета. Разве могла она представить, что оно такое, потому что её лепестки его покрывают?! Ноющая боль засела в ее сердце и подтачивала его, словно тихая буря. Кони чувствовала себя, буквально, опустошенной, нецелостной, использованной. Она не принадлежала себе. Ее тело стало немощным и уставшим. Она так мало прожила, но словно полвека трудилась на износ! Со своими выплаканными лепестками Кони лишилась силы, части себя и своей жизни.

Она подошла к самому краю моста и остановилась.

– Зачем ты создало меня? – спросила она у неба. – Чтобы я служила ей? Я больше не стану! Я больше не позволю себя использовать, как какой-то бесконечно цветущий букет! Я больше не дам красть у себя! Я устала постоянно рыдать! Я устала от боли! Я не хочу жить на земле, здесь только страдания… – Констанция опустила голову, разглядывая водную гладь. – А там милый принц…

Кони закрыла глаза и бросилась в воду, оставив пышное облако розовых лепестков, что отсыпались с ее тела, будто зонтики одуванчика под дуновением ветра.

Пока она плавно опустилась на дно, не чувствовала холода, вода не мешала ей дышать! Наконец, она почувствовала, что лежит на дне и решилась открыть глаза. Она лежала в заброшенном садике. Где-то парили водяные пери в белых длинных одеждах и мельком бросали на нее взгляды. Пери были очень медлительные, сонные и словно неживые! Другие и вовсе походили на мраморные статуи.

Кони стало жутковато: пери были призраками! Это только за стеклянной стеной они выглядели как живые!

Девушка от испуга так и лежала, распластавшись на дне, не решаясь к попытке познакомиться. К тому же ее тело так отяжелело, что она и подняться не могла!

А где же черноволосый принц? Неужели он тоже лишь привидение?! Тут вдалеке засветилась крохотная звезда. Она отдавала бледно-розовым свечением. Постепенно она росла, и Констанция поняла, что это прямо к ней плыл принц! А розовая звезда горела у него в груди. Она видела ее ещё за стеной аквариума, но теперь она стала ярче. Принц подплыл к Кони совсем близко и, улыбнувшись, поманил к себе рукой. Девушка неуверенно потянулась к нему и у нее получилось! Неуклюже она привстала на ноги, но они легонько оттолкнулись от дна, и тело Кони парило в толще воды. Впервые испытав удивительные ощущения, девушка расхохоталась и одновременно закружилась как фигуристка. Принца окатило лепестками майских роз, но они прошли сквозь него! Кони, не заметив этого, радостно прильнула к нему, желая дотронуться до его руки. Принц протянул ей свою, их ладони соприкоснулись.

Констанция ощутила приятное щекотание, будто она засунула руку в пену! Кони стремилась ухватиться за руку друга, но не могла. Она чуть не расплакалась от горя!

– Ты не можешь до меня дотронуться… – с сожалением молвил принц.

– Но как ты говоришь под водой?! – ахнула Кони и тут же зажала ладонями рот: и она не потеряла дар речи!

– Ты ведь тоже говоришь! – рассмеялся принц.

– Но почему я не могу касаться тебя?

– Потому что я… – он запнулся и опустил глаза. – Умер!

Констанция в страхе отпрянула от принца и тут же вспомнила, как Герба топила труп Лаванды. Прекрасное подводное царство на самом деле кладбище, а водяные пери – души погибших очеловеченных гюлей! Только сейчас Кони, наконец, осознала это.

– Почему же я не утонула?! – ахнула она.

– Ты ведь творение Майской Розы! А чтобы роза цвела, ей нужна вода!

– Так много?!

– Наверное, столько достаточно, чтобы ты не плакала увядшими лепестками, а шипы не царапали твою кожу!

Кони внимательно оглядела себя. Ветви, обвивающие руки, стали намного мягче, шипы не кололись, дотронувшись до щёк она поняла, что увядшие лепестки-слезинки иссякли!

Констанция и не надеялась, что останется живой! А, как оказалось, под водой ей и жизнь не в тягость!

Принц познакомил ее со всеми обитателями подводного царства. Однажды Кони уговорила друга показать то место, где были захоронены тела очеловеченных гюлей. Принц неохотно говорил о них. Оказывается, дно гигантского аквариума было буквально выстлано костями! Кони делалось жутко от этого, и она больше не спрашивала о мертвецах…

***

После исчезновения Констанции и тщетных попыток ее найти, старуха Герба выбилась из сил и просто уснула на берегу озера в своих ядовитых цветках-зонтиках. Разбудило ее щекотание в носу. Ведьма раскрыла глаза и тут же вскочила: весь берег кишел прибившимися лепестками майской розы!

– Вот куда запропастилась девка! – прошипела старуха. – И пускай! Мне только цветы от нее и были нужны!

Теперь каждое утро Герба собирала с поверхности озера цветы и как прежде они поднимались наверх и застилали собою небо.

***

… Больше всего Кони и принц любили улечься на воде горизонтально, словно на мягкой перине и, легонько соприкоснувшись руками, глядеть на поверхность воды.

Даже через нее виднелось бледно-розовое небо. В воде почему-то сильнее было заметно и явно, что оно устлано лепестками Констанции.

Кони уже потеряла счёт дням, пока жила в подводном мире. Она так сдружилась с принцем, что уже и не пугала ее Герба, которая, наверное, давно ее ищет, и души мёртвых гюлей не страшили по ночам: обездвиженные и спящие, они сильнее обычного напоминали холодных статуй. Но принц всегда был рядом и сторожил ее сон. Розовое пятнышко на его груди росло с каждым днём всё больше и больше. Кони так привыкла к нему, уже и забыла, что его раньше не было.

Друг всегда засыпал очень поздно. По ночам он сочинял стихи для Констанции. Девушка так ими растрогалась, что непременно решила их записать! Принц нашел решение. Он подсказал Кони, где растут широкие плоские водоросли, и они уплыли за ними. Кони нарвала их и сложила вместе. Затем принц сказал сделать крохотные дырочки по краям и просунуть сквозь них тоненький стебелёк травы, завязать узелок, и готово! На руках у Кони лежала самодельная книжечка! Девушка осторожно и легонько веточкой карябала на листках заветные строки …

– Раньше небо в Гюландии было наполнено облаками и сквозь них легонько просвечивали нежно-зеленые пятна. За небом находится чудесный сад! Наверное, сам рай!

Друзья сидели в заброшенном садике и делились размышлениями о происхождении Гюландии.

– Но сейчас небо бело-розовое! Никто и не думает, что за ним что-то есть, все считают, что оно априори такого цвета! – сказала Кони.

– Ты так считаешь! И те, кто родился после тебя, – улыбнулся принц. – Так было до твоего рождения. Сейчас она прикрывает зелень твоими лепестками…

– Значит, за небом начинается другой мир? Почему он зелёный? Ты думаешь, это и в самом деле рай?! Самый настоящий?! Но, погоди… – Кони запнулась и грустно добавила:

– Получается, что попасть за небо, можно только умерев? Только очутившись в подводном кладбище? Как тот водяной пери, что улетел через трещину? Помнишь, мы наблюдали за ним, когда я ещё жила на суше? Выходит, его душа улетела в чудесный сад, то есть в рай?!

– Я не знаю. Никто не знает, а я только фантазирую. До твоего рождения небо как будто не совсем прятало Гюландию, понимаешь? И трещина иногда просвечивалась… Способ, как ее затянуть Герба нашла давным-давно: делать гербарии из гюлей, очеловечивая их, а потом, помещая в гигантский аквариум их тела, что закопаны на дне. С помощью душ она сохраняла целостность Гюландии! Чем их больше, тем меньше вероятность, что страна исчезнет! Это началось ещё с ее сотворения: много-много веков назад. Но Герба все равно пугалась, что гюли что-то заподозрят и увидят сквозь облака другой зеленый мир. А потом она нашла тебя, и ее страхи улетучились. Но задолго до этого она похитила молодого сорванца-гюландца за то, что он был слишком любопытным и разгадал ее помыслы…

– Это был ты? – с грустью догадалась Констанция.

– Да, – кивнул принц. – Она убила меня, но я не прочь здесь жить, пусть и смешно это звучит, ведь я давно мёртв! Под водой словно притупилась моя строптивость и желание скинуть Гербу с воображаемого трона: я всего лишь душа, и мне чужды человеческие переживания… В отличие от тебя.

– Но я сбежала от Гербы и не чувствую боли от шипов. Под водой ощущаю себя целостной и живой!

– Но ты и в самом деле живая, Кони! К тому же твои лепестки… Они продолжают опадать, как и на суше… Они всплывают наверх… Думаю, она уже заметила их и по-прежнему использует. – Безрадостно заметил принц.

– Конечно! Мы ведь вдвоем разглядывали небо, пока лежали в воде! Оно все того же цвета. – Удручённо заметила Кони. – Неужели мне не спрятаться от нее? Неужели от нее нет спасения?! Ведь она, как прежде, питается мною!

Кони опять почувствовала себя опустошенной и использованной. Опять ей стало тягостно жить даже под водой! Эти переживания просто притупились рядом с другом, но от старухи она так и не спаслась, а всего лишь трусливо удрала. Герба по сей день властвовала над ней.

– Что же мне делать? – устало спросила она.

– Помнишь тот день, когда мы наблюдали за водным смерчем, что забрал душу?

– Помню, но почему ты спрашиваешь?

– А почему он уплыл?

– Потому что… я нечаянно открыла книгу!

– Книгу?

– Да! Я открыла книгу, а внутри оказался гербарий с засушенной лавандой! Она уже превратилась в пыль! Наверное, уничтожив его, душа под водой освободилась!

– Да, так и есть! Я давно об этом думал.

– Но не прошло и дня, как Герба похитила очередную гюландку и убила ее! Трещина вновь залаталась! Количество душ восполнилось!

– Да, но если уничтожить все души, она не успеет похитить всех жителей!

– Разве это возможно?! – засомневалась Кони.

– Уничтожить все гербарии! Почему нет?!

Констанция вспомнила последний день перед ее неудавшимся утоплением. Она удрала из дома, пока Герба беспробудно спала! А ведь ещё тогда можно было разбить все гербарии! Но опустошённая и измученная девушка была не в силах и подумать об этом. Лишь умереть ей тогда хотелось! А сейчас, все та же опустошённая, но все же надеющаяся и оклемавшаяся в компании любящего друга, и приходят здравые мысли по спасению.

– Но тогда ты исчезнешь! – Констанция замерла. – А я вновь останусь одна.

– Ты освободишься, Кони! И все мы обретём свободу!

– Но тогда Гюландии не станет! А что будет вместо нее?! И будем ли мы вместе?

– Это неизвестно! – печально молвил принц. – Зато ты станешь счастливее!

– Я и так здесь счастлива! С тобой! – Кони заплакала. Она закрыла лицо руками, а лепестки-слезинки всплывали сквозь пальцы и поднимались наверх.

– Не обманывай себя, Кони, – тихо сказал принц. – Здесь не настоящая жизнь, а иллюзия, сказка.

– Но если реальность существует, она, наверное, страшна! – сквозь слёзы говорила Кони.

– Нет, она не страшна, Кони. Гюландия пусть и сказочная, но искусственна, здесь можно только мечтать. Здесь царство забвения. А жить можно только в реальности, но и из нее можно сделать сказку! Кони, за розовыми облаками реальность! Твое место там! Тебе нужно попасть туда!

– Ты говорил, что за облаками чудесный сад!

– Да, это и есть реальность! Я и при жизни об этом твердил на каждом шагу, поэтому вскоре и попал в лапы смерти! Если бы это было неправдой, Герба не стала бы меня убивать! Значит, она испугалась!

– Ты думаешь?! – не верила Кони.

– Да, но нужно расчистить небо! Нужно, чтобы трещина зияла!

Констанция вздрогнула и посмотрела наверх. В воду что-то упало: длинная толстая ветвь стремительно опускалась прямо к Кони! Девушка не успела и шевельнуться, как гибкий ствол обвил ее тело и живо потащил на поверхность. И принц не мог ей помочь, а лишь тревожно плыл рядом, не зная, как освободить пленницу.

– Герба нашла тебя! Тебе по силам уничтожить ее!

– Я не справлюсь без тебя! – кричала девушка, протягивая руки к другу. – Не бросай меня!

– Я всегда буду с тобой рядом! – принц положил себе руку на грудь, как раз в то место, где сияло розовое пятно. Он просунул руку глубже и тут же вынул ее и протянул Кони. На мгновение ей показалось, что время остановилось, а силки не так сдавливали ее тело: друг протягивал ей крупную пышную розу!

– Она зацвела в моей груди, когда я увидел тебя, Кони! Ты распустила ее! Возьми ее, пожалуйста! Храни в книжечке с моими стихами, и я всегда буду рядом, а она будет жить даже, когда завянет в страницах дневника.

Констанция забрала цветок и тут же поднялась над озером.

– Ну, наконец-то! – кряхтела старуха Герба. Она стояла на мосту и тащила толстую ветку, которую успела заколдовать, и та живенько связала пленницу, вот только тянуть «верёвку» пришлось самой Гербе.

– Нагулялась, пора и к матушке вернуться! А то я тревожиться стала!

Констанция, связанная, стояла перед ведьмой. Вот она дернула за ветвь, и пленница медленно ступала за ней. Розу Кони держала в руках, а книжку из водорослей успела засунуть в карман. К счастью, старуха не заметила ни цветка, ни дневника, а девушка поняла, почему так сблизилась с принцем и лишь с ним обрела настоящую дружбу: он тоже был сотворён королевой цветов – Розой. Частичка его души, стиснутая в руке Кони, говорила об этом.

Зайдя в избу, Герба провела Кони в зал и усадила на стул. Развязать ее она и не думала.

– Как теперь тебе доверять, розочка моя? Отныне придётся тебе по моему желанию ходить, вставать, есть.

Констанция почувствовала такую злость и отвращение к старухе, что сию минуту бы придушила ее! Эти эмоции так захватили ее, что и рассудок бы подчинился ее страстному порыву к убийству мучительницы. Кони видела перед собой чудовище, что питалось ею всю жизнь, забирало частички ее тела без спроса, и от этого девушку даже больше одолевало отвращение, нежели злость.

Прошло пару часов, и старуха, подойдя к Кони, встала позади спинки стула, на котором она, связанная, сидела. Старуха ухватилась за спинку и стала тягать вправо-влево, устроив пленнице аттракцион. Это Герба так решила «потрясти розу», чтобы стащить ее лепестки. И, правда, тряска удалась на славу: вокруг стула лежало небольшое озерцо из лепестков!

Герба с вожделеющим порывом стала собирать лепестки и подкидывать в воздух.

Кони сидела, словно пришибленная раздирающим чувством отвращения.

Герба, словно омерзительный слизень, трогала ее цветы. Кони хотелось отмыть их дочиста, но как бы она их не терла, следы мерзкой слизи все равно останутся на них: Герба своими прикосновениями будто пометила цветы собой и присвоила себе.

Кони чувствовала, что сходит с ума. Старуха все это время похищала ее сущность! Констанция не в силах это осознавать уже мечтала умереть, но тут почувствовала, как пальцы на руках что-то обожгло. Эта боль притупила другие эмоции и даже отрезвила ее. Кони пошевелила пальцами и догадалась, что их обжигала роза принца! Девушка держала ее за бутон и постаралась его потихоньку приподнимать. Вот она дошла до стебля. Он не горел. Кони крепко ухватилась за него и прислонила бутон к верёвке…

Герба, наигравшись лепестками, вдруг мельком глянула на пленницу.

– Чего это ты так задумчиво смотришь, будто замышляешь недоброе?

Кони не выдержала и нервно расхохоталась: уж точно не старухе-ведьме спрашивать о подобном!

– Да, как ты смеешь смеяться?! Я не разрешала!

Кони резко вскочила со стула и набросилась на старуху, связывая ее верёвкой.

– Как?! Как?! Как ты посмела?! Как ты развязалась?! Как ты осилила мое заклинание?!

– Подавись им, ведьма!

Кони связала Гербу и запихала конец веревки-ветви так глубоко ей в рот, что она захрипела. Тут девушка заметила, как ведьма вытаращила глаза и явно не оттого, что ей не хватало воздуха. Кони догадалась, что она смотрит на упавшую розу принца. Ее бутон запылал и поджёг все вокруг, и пламя уже перекинулось на шторы. Ещё чуть-чуть и оно дойдет до стены, увешанной гербариями!

Констанция, оставив замотанную ведьму, схватила стул за спинку и разбила им все гербарии! Через мгновение земля содрогнулась, будто под ней проснулось гигантское чудовище.

Задыхаясь от дыма, она в панике стала искать розу. Цветок лежал у нее перед носом. Кони схватила ее за стебель и выскочила из дома, пока огонь не убил ее. Уже выбежав во двор, она услышала сдавленные мольбы Гербы и омерзительный звук горения ее тела: казалось, подожгли сухую траву, и она громко трещала, стиснутая огнём.

Констанция упала на землю и повернулась на спину, прижимая розу к груди. Встревожено она похлопала по карману и тут же успокоилась: дневник был на месте.

Констанция глядела на небо. Вид был ужасающим, но и как будто красивым.

Трещина зияла. Она становилась все шире и шире, а с неба падал серебристый пепел: сожженные лепестки Кони. Они падали и падали на неё, а Кони рыдала навзрыд.