Дятлов Посох. Книга первая

– Судя по всему, бедняжка набегалась и устала, – объяснил Вениамин отсутствие у нее интереса к сыру.

– Ага, и поэтому у неё пропал аппетит, – выдвинула неубиваемый довод Милица.

А потом в класс вернулась Анна и застала эту картину. Ох, нам тогда и досталось. С того момента я поняла, что такое ответственность за тайное мастерство, каким владеешь.

Скажу по секрету, что эта история с мышью была еще не самая из ряда вон выходящая. Были еще и другие. Как-нибудь при случае расскажу.

Так что захотеть сотворить чего-нибудь эдакого – это еще пол дела. Самое главное – это суметь правильно этим распорядиться. Если заранее все не продумать, то иной раз можно натворить такого, что потом потребуется много стирального порошка, чтобы как следует отстирать штанишки.

Я достала из папки чистый лист бумаги и вытащила из коробки карандаш. Закрыла глаза, освободилась от посторонних мыслей, расслабилась и начала настраиваться.

Если вдруг вам когда-нибудь захочется попрактиковаться в изобразительной магии, то запомните первое правило – не напрягайте понапрасну голову и не пытайтесь вымучить образ из своего сознания. Так это не работает. Все должно случиться само собой – легко, спокойно и непринужденно. Отпустите свое воображение в свободный полёт, и оно само принесёт вам идею для воплощения вашей фантазии. А тем, у кого ее нет… – ну этой самой фантазии, не расстраивайтесь, это дело поправимое. Начните для начала с малого. А когда получите первый результат, не останавливайтесь на достигнутом – совершенствуйте дальше технику рисования и развивайтесь. Если будете стараться и регулярно трудиться, то со временем вы заметите, как вокруг вас начнет формироваться новый мир. Только помните, о чем я вам говорила выше и будьте внимательны к своим желаниям – смотрите, безмерно не увлекайтесь, а то, как бы не пришлось потом со всех ног улепетывать от своего творения.

Я почувствовала, что все же немножечко нервничаю и из-за этого не могу расслабиться. Чтобы отвлечься от этого состояния, я покатала между ладонями карандаш и сосредоточилась на размеренном дыхании. Вдооох…, выыдох. Вдооох…, выыдох.

Это меня вскоре успокоило, но ни одна творческая идея так до сих пор и не проявилась. Разве что так, мимолетом, промелькнули какие-то неразборчивые фрагменты. А между тем время тикало – об этом мне напомнили старинные часы над каминной полкой, когда огласили гостиную сочным, мелодичным, медным боем.

Как только в воздухе растаяло эхо последнего удара, в моем сознании сквозь пелену тумана стали проявляться образы. Вверху возникло светлое голубое небо. Пушистые облака обрели золотой оттенок в лучах рассвета. Под облаками дремучий лес ощетинился гребенкой мохнатых елей. И старый пень, сплошь обросший мухоморами. Только вот шляпки на них почему-то не красные, а фиолетовые. В высокой траве на полянке пестрят россыпи земляники.

Я делаю медленный осторожный вдох, чтобы не спугнуть раскрывающийся образ, и ощущаю тонкий ягодный аромат вперемешку с нежным благоуханием лесных цветов. Постепенно включаю в работу внутреннее зрение и начинаю внимательно изучать место, в котором я очутилась. Что это? Вероятно, какой-то волшебный лес. На первый взгляд выглядит вроде миролюбивым и спокойным.

Только что мне со всем этим делать, когда вокруг ни одной живой души. Кого же я буду воплощать? Хоть бы птичка какая-нибудь пролетела или мышка мимо пробежала. Хотя, нет – не надо мышки. Отчего-то с мышками у меня не ладится. Лучше, пусть это будет зайчик. Ну хоть кто-нибудь, эй покажись!.. А то время идёт, а изображать на пейзаже и некого. Ладно, придется начинать рисовать набросок с того, что есть, а там посмотрим…, глядишь, может быть, кто-нибудь да появится.

И я начала. Набросала карандашом фрагменты экспозиции. После чего принялась детализировать. Когда основные контуры дремучего леса Навьего Мира были отображены на моем листе, настала пора поработать над пейзажем в цвете.

Я открыла коробку с пастельными мелками и с головой погрузилась в процесс. Шаг за шагом на белом поле бумаги лесная поляна начала оживать, и стала стремительно обретать объем, разворачивая пространство в глубину и в ширь.

Дело спорилось, пейзаж получался, что надо. Один в один, как тот образ, что я удерживала в сознании.

– Ну-ка, что там у нас, – Вениамин из-за моего плеча оценивающе посмотрел на мое творение.

– Судя по всему, какой-то «шишкин лес», – с другой стороны сунула свою мордашку Милица. – Зато смотри, как тут все утончённо и реалистично…

– Ну да, деревья, трава, пенек и все такое – это все хорошо. – Едва слышно озабоченно промурлыкал кот. – Но почему никого не видать вокруг. Может быть, ты от волнения настроилась не на тот образ. Ты же знаешь, без живых объектов твое задание не засчитают.

– А может, пока никто не заметил, ты кого-нибудь быстренько подрисуешь? – прошептала лиса, косясь украдкой на экзаменаторов. – А мы с Венечкой, малость подшаманим и выйдет все тип-топ. Авось никто ничего и не заметит.

– Нет, не стоит, – отказалась я. – Пусть все будет, как есть. На экзамене все должно быть по-честному. Если провалю – значит провалю. Пересдам потом в другой раз.

– Правильно, Аня, одобряю, – похвалил меня кот. – Нужно верить в себя и не бояться ответственных решений. А ты, Милица, своей хитростью, когда-нибудь точно подведёшь нас под монастырь. И вообще, сколько раз я просил тебя не называть меня Венечкой. Я не веник – я Вениамин. Вот я же тебя, не называю милицией. А хотя, мог бы.

– Да, ладно тебе, я же это из самых лучших побуждений, – сказала лиса в свое оправдание. – Ну не хотите, так и не надо. Мое ведь дело, предложить, а уж Аня там пусть сама решает. А Венечкой, между прочим, я называю тебя из чувства дружеской симпатии. Это же я так, любя. У меня и в мыслях не было, что это так могло тебя задеть.

До конца, отведенного времени на задание оставалось еще пять минут. Ждать, когда они истекут уже не имело никакого смысла. Я еще раз критическим взглядом оценила свое творенье, чтобы окончательно убедиться, что картина полностью закончена. После тщательного анализа я пришла к заключению, что больше в ней мне дополнить нечего. Все было выполнено идеально – ничего не убавить и ни прибавить.

Чтобы не утомлять присутствующих ожиданием, я объявила, что все готово и поместила рисунок на планшет, установленный на треноге посреди комнаты.

Ляля нажала на кнопку таймера, чтобы зафиксировать время, чтобы отделить те минуты, которые еще у меня остались, на тот случай, если вдруг мне понадобиться еще кое-что доработать. Дело в том, что в мире магии время – это ценный ресурс и его берегут, и накапливают, как истинное сокровище, и не растрачивают по мелочам.

Остальные экзаменаторы последовали ее примеру, поднялись со своих мест, и тоже направились к планшету. Встали перед ним полукругом и принялись молча изучать мою картину.

Прошло несколько долгих минут, и никто из них до сих пор так и не произнес ни единого слова. Тишина, которая объяла комнату начала действовать мне на нервы. Точнее, это было не она, а монотонный стук капель по жестяному карнизу за окном.

Я затаила дыхание и пыталась разобраться, в чем же кроется причина такого долгого подозрительного молчания.

Чуть позже я это поняла. Приглядевшись еще раз внимательно к рисунку, я обнаружила, что он начал медленно и постепенно оживать.

От дуновения ветра всколыхнулось несколько травинок. Вслед за ними качнулся куст с красными бусинками спелой земляники. Затем, где-то сбоку послышался шорох и прерывистое натужное кряхтение. В этот миг я подумала, что вероятно это у кого-нибудь из наших пересохло в горле или запершило.

Через пару секунд мои догадки развеялись, когда из пня, что стоял посреди поляны раздался гулкий стук. Потом из него со скрипом распахнулась створка, и в образовавшемся проёме показался (прошу прощения за мой французский) чей-то тощий зад в полосатых замызганных штанишках, расшитых разноцветными пестрыми заплатками. Внизу ноги маленького человечка были замотаны в выцветшие и полинявшие онучи, которые были перетянуты на голенях лыковыми тесёмками. Обувью коротышке служили стоптанные до безобразия лапти – драные до такой степени, что возможно проще было бы обойтись без них.

– Ех-ех-ех… ну же давай, давай, еще чуть-чуть…, – прозвучал из глубин пня скрипучий голос. – Фух, это ж надо. Ох я и уморился. Прямо взмок, пока тащил этот мешок. Фууух… аж семь потов сошло. Так ведь и грыжу можно заработать. Вот на кой ляд ей понадобилось столько желудей? Нет уж, хватит, в следующий раз не потащу. Коль ей надо, то пущай вот сама и тащит.

Мешок, который он с натугой волок из закромов был едва ли не вдвое и больше его самого. Старичок кряхтел, ворчал, но не сдавался.

– Ни фига себе, Анька – не удержалась Геля. – Ты тут кого нам изобразила?

– Ань, а это кто вообще такой? – глядя поверх очков на человечка, хлопая ресницами спросила Нина.

Я не знала, что ей ответить, а потому пожала плечами и просто промолчала. Ведь еще несколько минут назад, в процессе работы над пейзажем, я и сама не подозревала о его существовании.

Услышав голоса девчонок, старичок нервно вздрогнул и аж присел от неожиданности. Хотя и без того стоял на полусогнутых, и находился к нам не лицом. С необычайной прытью он бросил мешок с желудями и юркнул обратно в пень. На ходу ухватил изнутри створку дверцы и тут же ее захлопнул.

Тишина продлилась несколько мгновений. А затем дверца в пне чуть-чуть приоткрылась и из щели на нас воззрилось бегающее око.

– Хто здесь? – спросил старичок, не то испуганным, не то недовольным голосом.

Оттого, что он находился в тесном пространстве, его голос звучал приглушенно, как из погреба.

– Кто, кто… Это мы, – пока мы думали, что сказать, ответил за всех Вениамин.

– Хто это, мы? – подозрительно поинтересовалось существо.

– А вот тут я уже затрудняюсь, как лучше ответить? – промурлыкал кот и почесал себя за ухом. – Тебе, как удобней, чтобы я назвал всех по именам или пусь каждый сам представится персонально?

– Э нет, милок, так дело не пойдет. Никаких представлениев мне тут не нать! – произнес дедок из своего укрытия. – Чай не в боярских хоромах и не на ярмарке. Ты лучше поведай мне, много вас там, али нет?

– Дюжина, – тут же выпалил Вениамин без запинки. – А скажи-ка мне дедушка, дюжина – это для тебя много или мало?

– А вот это уже с какого боку посмотреть, – решил схитрить, увиливая от прямого ответа дедуля. – А ты, с какою целью антиресуешься? Вы там робяты, часом не разбойники?

– Да, не разбойники мы, не разбойники… – принялась убеждать его Анна, лучась позитивом и дружелюбием. – Не пугайтесь, мы вас не тронем, можете не прятаться. Выходите, мы на вас хоть посмотрим. Давайте, давайте смелей. Ничего мы вам не сделаем.

– О!.. И впрямь, не разбойники. Чую бабий голос. – Похоже, что после заверений Анны дедуля оттаял и подобрел.

– Ну, за бабу, к примеру, можно и по мордасам схлопотать, – уверенно, но снисходительно предупредила его Анна. – Бабы – это у вас там в деревне. Или, где вы там обретаетесь? А у нас тут все по-другому. Другой уклад, другой строй. В общем – цивилизованное общество. У нас женщин уважают, и бабами их не называют. Так, что советую это учесть. И вообще, мы так и будем общаться через дверь. Может вы наконец-то нам покажетесь или так и будете от нас прятаться?

– А чего мне прятаться, – он уже осмелел, приоткрыл пошире край створки, так что теперь кроме рыскающего глаза мы смогли увидеть часть его всклокоченной бороды и курносый конопатый нос. – Мне тут в лесу бояться некого. Я-то в отличие от вас у себя дома. Так что – это вы меня должны бояться. Пришли, понимаш сюда не прошены, ни званы и еще будут мне тут заливать про какое-то там цилили… цилили… цилилизованное обсчество. Тфу ты… чуть язык в косичку не заплелся. Фу-ты, ну-ты, посмотрите на них, какие они там все важные. И бабы у них не бабы. Ишь ты, уважение им подавай. А я вот возьму сейчас и…

Он распахнул створку двери еще пошире, и из прорехи в пне высунулась косматая голова с всклокоченной и нечесаной бородой и с торчащими из нее хвойными иголками. По сдвинутым к переносице бровям, мы поняли, что настроен дедуля отнюдь не дружелюбно. Если не сказать – воинственно. Эдакий мелкий деспот, в образе злобного старикашки. Он гневно топал ногами и потрясал над головой кулаками. Но, когда он нас увидел, то вмиг оробел и разинул рот.

– Батюшки мои, да это что ж такое деется? – старичок застыл перед нами с вытаращенными глазами. – Вы что натворили, уважаемые … не бабы? Зачем прорезали в моем лесу дыру?

– Вы пожалуйста успокойтесь и не паникуйте, – принялась увещевать его Ляля, – Лучше послушайте, уважаемый… Как вас там?..

– Дорофейка. Из леших мы, – ответил неугомонный старичок. – Всяк и мал, и велик, кличут в ентом лесу меня Дорофейкой.

Он хотел было на что-то присесть, чтобы прийти в себя от неожиданного потрясения – огляделся вокруг, да видно так ничего подходящего и не нашел, махнул от отчаяния рукой и передумал.

– Вы, уважаемый Дорофейка, не переживайте, – продолжила успокаивать его Ляля. – Ничего такого с вашим лесом не случилось. Мы ничего не резали. Просто так вышло, что одна из наших учениц сегодня сдает экзамен по прикладному волшебству, и, по всей вероятности, ей по какой-то причине открылось это место. Вот она его и нарисовала. А поскольку Анечка у нас умница и искусница, через ее рисунок из нашего мира в ваш лес открылось окно. Вот через это окно мы с вами и смотрим сейчас друг на друга.

– Ни чего себе скусница, эвон каку дырищу сварганила, – продолжил ворчать, не находя себе места дед. – И чего вам там не хватает, в ентом вашем цилилизованном обсчестве. Это ж надо, окно… понимаш ей проделать захотелось. И чего теперь с ентим окном прикажете делать? Как нам жить теперь с ентой дырой? Вы мне ей всех зверей и птиц перепугаете.

– Да, никого мы вам тут не перепугаем, – сказала Надежда, ослепив Дорофейку солнечными зайчиками от своих очков. – Ну вот, что вы в самом деле. Зачем преувеличивать.

– Послушайте, милые, уважаемые не бабы, а может мы с вами, как-нибудь договоримся, – принялся умолять Дорофейка елейным голосом. – А хотите медку. Могу дать целый бочонок. Даже два. Знаете, какой он у нас ароматный. А сладкий… Такого медку вы нигде больше не отведаете. И моченой брусники в придачу дам, ажно цельную кадушку. И орехов лесных мешок…

– Да, не нужно нам ничего, угомонитесь, – рассмеялась Анна, дивясь безмерной щедрости Дорофейки. – Мы же вам объясняем, а вам невдомек. Это просто такой экзамен…

– Что еще за экзамен? – от досады Дорофейка хлопнул себя по ляжкам. – Ни бельмеса не разберу в этой вашей тарабарской речи. Объясните мне простым языком, что за напасть такая – этот ваш экзамен, от которой образуются дыры между мирами.

– Экзамен – это такое испытание, – пояснила ему Надежда. – Оно проводится для того, чтобы проверить усвоенные навыки.

– Хорошо, допустим, – проворчал Дорофейка, теребя замшелую бороду, – Ну научилась девица прорезать в пространстве дыры. А дальше то, что?..

– А дальше…, – встряла в общий разговор Милица. – Раз научилась прорезать, значит будет учиться и закрывать.

– Вот, те раз, – горько усмехнулся леший. – Да она пока этому научиться, у меня через эту дыру все зверье убежит из леса. И что мне теперь прикажете делать. Караулить у этой дыры и ждать.

– Не переживайте, ничего такого вам делать не придётся. И зверье ваше никуда не денется, – пообещала ему Ляля. – Сейчас мы сами закроем это окно. А она научится этому позже. Так, что будьте здоровы и живите в своем лесу спокойно. Извините нас за вторжение. Больше мы вас не потревожим.

– Ага. Благодарствуем за понимание, уважаемые не бабы. Низкий, вам поклон от всего нашего леса, – сказал Дорофейка и поклонился в пояс. – Ну, так что, прощевайте. Или как у вас там говорят в ентом вашем цилилизованном обсчестве?

– Прощайте, Дорофейка, и не поминайте лихом, – сказала Ляля, поклонилась ему в ответ и позвонила в серебряный колокольчик.

– А может, все-таки медку… – донеслось до нас из волшебного леса.

Но тут пейзаж покрылся пеленой сиреневого тумана и превратился снова в обычный лист бумаги, на котором посреди лесной поляны возвышался могучий пень, а на нем, кричащий и машущий нам вслед Дорофейка.

Особенно выразительными получились его глаза. Глядя на них, я не была до конца уверена, что этот образ когда-нибудь снова не оживет.

– Молодец, Аня, ты замечательно справилась со своим заданием, – провозгласила Ляля решение экзаменационной комиссии. – Испытание пройдено, ставим тебе «отлично». От лица всех наставниц я поздравляю тебя с успешно сданным экзаменом. Первая ласточка, так сказать.

Раздались негромкие, но приятные сердцу аплодисменты. Вениамин и Милица мне одновременно подмигнули. Анна кивнула и одобрительно подняла большой палец вверх.

– Ну…, – приподняв одну бровь, обратилась Ляля к Нине и Геле, – кто из вас будет следующей, вы уже решили?

Магические этюды (экзамен второй)

Чтобы решить, кто из них пойдет первой, Нина и Геля решили бросить жребий. Вариант «камень, ножницы, бумага» вполне подошел.

– Раз, два, три… – произнесли они хором и синхронно выбросили обозначения фигур.

К обоюдному удивлению, оказалось, что и та и другая выбрала «ножницы». Это их раззадорило, они обменялись шутками и повторили попытку.

Во второй раз у них у обеих оказался «камень».

В третий, каждая попыталась схитрить, но из этого снова ничего не вышло. Вместо «бумаги» или «камня» Геля и Нина опять показали друг другу «ножницы».

– Прям наваждение какое-то, – усмехнулась Нина. – По жребию определиться видно не судьба. Может, ну его… Хочешь, я пойду вперёд?..

– Ну ладно. У нас ведь тут не соревнование, – пожала плечами Геля. – Кто пройдет раньше или позже, от этого все равно, ровным счетом ничего не изменится. Так что, если хочешь, иди. Я не возражаю.

Нина объявила экзаменаторам, что она готова пойти следующей. На что, Ляля одобрительно кивнула и поинтересовалась у ее наставницы Надежды: а не желают ли Марфа и Серпантина ей ассистировать во время выполнения задания, и в случае необходимости слегка ее подстраховать. Проводники поблагодарили ее за заботу и любезно согласились. Одна из важнейших миссий проводников – это наставлять тех, кто выбрал для себя стезю магии и помогать им следовать по ней верным курсом. А первый экзамен – это для первопроходцев такая веха, после которой мир никогда уже не станет прежними. Сознание учениц перестроится и подстроится под новую реальность, законы природы приобретут иные свойства, откроются новые горизонты восприятия окружающего мира, и они смогут видеть то, чего раньше не замечали.

Но все это произойдёт лишь в том случае, если девочки пройдут успешно испытание. В многовековой традиции Школы Магического Пути бывали случай, когда излишняя самоуверенность или какая-нибудь досадная оплошность оборачивались для учеников и учениц разочарованиями и провалами. Поэтому, даже если кто-то из них был полностью уверен в себе и рассчитывал только на свои силы, ему не стоило бы отказываться от помощи проводников.

Поскольку Нина являлась ученицей Надежды, а та, как ее наставница обладала даром магии печатаных знаков и владела тайнами извлечения скрытых смыслов, притаившихся между строками, и скрывающимися в символах, изображенных на иллюстрациях и обложках, то и задание Нины было связано непосредственно с книгами.

Книги для Нины были родной стихией. Среди них она чувствовала себя, как рыба в воде. И сегодня ей предстояло погрузиться в одну из них, как отчаянной ныряльщице за жемчугом, и это захватывающее испытание вызывало в ней бурный интерес.

В отличие от меня, она еще даже не представляла, в чем будет заключаться ее задание. По условиям испытания ей предстояло отыскать среди книг, те, что выбрали для нее экзаменаторы и самостоятельно разгадать скрытые в них тайны.

Она поправила пальцем очки на переносице и встала перед экзаменаторами на середину комнаты. Мы с Гелей стиснули кулаки и мысленно пожелали ей удачи.

– Здесь в гостиной, находится три книги, – широким жестом Ляля обвела просторы комнаты, – которые тебе предстоит найти. Ты должна их почувствовать среди всех остальных, а когда убедишься, что это именно они, тебе нужно будет их положить на этот стол.

– И всего-то? – Нина знала, что это не все, но не подала виду. – Да это же легче легкого. Можете даже не нажимать кнопку таймера. Мне хватит пары минут, чтобы их найти.

– Не спеши. Это лишь только первая часть задания, – предупредила ее Ляля, наблюдая за тем, как Надежда покручивает на указательном пальце кольцо с массивным кристально чистым изумрудом. По наставнице Нины было заметно, что та немного нервничает. – И ты права – эта часть, действительно, не самая сложная. Основная суть испытания заключена во второй части. В этих книгах заключено скрытое послание. А твоя задача – его распознать, извлечь и прочитать.

Тут Нина поняла, что немного недооценила сложность. Экзамен по магии – это вам не лотерея. Тут такие номера не проходят.

– Тебе все понятно? – спросила Ляля благодушным тоном.

Она поставила чашку с дымящимся чаем на блюдце, взяла серебряный колокольчик и поднялась со своего кресла. В этот момент она отчего-то напомнила мне греческую богиню Немезиду, только без повязки на глазах, без меча и без весов, но такая же проницательная и беспристрастная.

Получив подтверждение, что той все понятно, Ляля позвонила в колокольчик. Гостиную огласил мелодичный звон, и она опустила палец на кнопку таймера.

– Твое время пошло, можешь приступать.

Механизм включился, стрелки тронулись с места и принялись отмерять секунды и минуты. Но Нина вместо того, чтобы броситься к книжным полкам, напротив, закрыла глаза, сделала ровный, глубокий вдох и погрузилась в себя.

Не знаю, что там творилось в ее голове, но выглядело это так, будто она настраивалась на какую-то частотную волну или возможно, к чему-то пристально прислушивалась.

Я попробовала сделать то же самое, но как ни старалась, так ничего и не почувствовала, и не услышала – кроме щелканья и потрескивания дров в камине, мерного тиканья часов и тяжелых капель, барабанящих по оконному стеклу. А уж про какие-то там магические волны, я уж и вообще молчу. Такие способности всегда были за гранью моих возможностей. Ёпэрэрэтэ…, как же она это делает?.. Может быть, у нее в голове активируется какой-то датчик?

Между тем, Нина открыла глаза и уверенным шагом направилась… – куда бы вы думали?.. К книжным полкам?.. А вот и не угадали.

Она прямиком направилась в противоположную сторону … – к камину. А точнее, к каминной полке, над которой висели те самые часы с кукушкой, с бронзовыми гирьками в форме еловых шишек.

На теплой гладкой плите из полированного камня лежала старая книга в кожаном переплёте, с полустертыми потускневшими золотыми буквами, на залоснившемся корешке.

Как в последствии Нина нам рассказывала, она узнала ее по ореолу исходящего от нее едва различимого призрачного зеленоватого сияния. Когда она взяла ее в руки, то поняла, что это та самая книга из детской библиотеки, Нина нашла ее не полке, в тот день, когда они познакомились с Надеждой. В тот памятный день случилось волшебное знамение, и именно эта книга пробудила в ней магические способности. Тогда с этой книги для Нины все и началось. Волшебная книга стала символом и главной причиной ее инициации.

– Молодец, Нина, – вытянув шею из панциря как перископ, наблюдая за ней, произнесла черепаха. – Хорошее начало – это уже почти залог успеха.

– Продолшшшай в том шшше духе, – прошипела змея, подползая к книге, которую Нина положила на стол. –Теперь тебе ещщще… оссталоссь… две.

Но Нина как будто ни змею, ни черепаху не слышала. Она словно в трансе сканировала комнату блуждающим взглядом из-под полуприкрытых век.

В этот миг кроме книг для нее больше ничего не существовало.

Словно опытный следопыт, Нина бесшумно проследовала мимо нас и остановилась возле книжных полок. Осторожно, как будто могла их спугнуть, она стала внимательно изучать каждый корешок, водя перед ними раскрытыми ладонями – но при этом старалась их не касаться.

На поиски следующей книги у нее ушла еще минута. Хотя, по началу Нина ее едва не пропустила. Проведя руку в сторону, она словно что-то почувствовала и опять вернулась. Уловив нарастающую пульсацию, Нина подобно завзятой рыбачке, стремительно выудила с полки пухлый томик с лиловым гладким на ощупь корешком, и тот, оказавшись в ее руках, засветился и озарился золотым сиянием.

Если судить по обложке, то это был сборник очаровательных восточных сказок. Вопреки моему представлению о том, что волшебные книги должны быть обязательно старинными, данная книга была абсолютно новой. И выглядела она так, словно ее еще ни разу не читали. «Ну и ну, – подумала я, когда книга ожила в Нининых руках, – если бы я оказалась на ее месте, то ни за что бы не догадалась, что это именно она».