Женщина лежала животом на «козле», а её ноги словно специально задрали выше. И теперь тонкая трость, напоминающая тонкую часть бамбука, игриво жалила обнажённые ступни.

Во рту пересохло.

Свист, звук удара и пронзительный женский крик.

Я крепче вцепилась в фотоаппарат.

Сейчас… Сейчас всё не так! Тогда, когда Таня была с той девушкой на помосте, она через боль доносила удовольствие. Это было видно, чувствовалось. А здесь…

Только боль.

И ничего больше.

Случайно задела какого-то гостя, тот подхватил меня, чтобы я не упала. Видимо, мы создали столько шума, что когда я подняла голову, наткнулась на очень внимательный взгляд. Мужчина в чёрной маске внимательно рассматривал меня.

Его левая рука цепко держала шею женщины, заставляя смотреть прямо в камеру. Правая с холодной яростью и злобой вцепилась в беззащитную женскую ступню. Пальцы ловко вырывали крики боли.

Этот спектакль для меня.

Внутри всё ухнуло.

Смотря словно через толпу людей и эту странную парочку, я механически делала кадр за кадром.

Что-то неуловимо изменилось. Слишком уж яростными стали женские крики, словно мужчина доставлял самую невыносимую боль.

Я сменила место, уйдя в сторону. Я не хотела, чтобы они смотрели на меня.

Странный щелчок. Сухой и хлёсткий.

Трость уже лежала на столе, а мужчина надевал чёрные латексные перчатки.

Непонимающе подняла взгляд и вновь наткнулась на пристальное внимание.

Почему он так смотрит на меня?

Даже фотоаппарат не может помочь мне скрыться и остаться безучастной. То, что он увидел в моих глазах, оказалось не тем, на что рассчитывал.

Встав прямо между ног женщины, грубо вырвал стон одним касанием.

Горячность фотоаппарата обжигала. Я безучастно наблюдала за тем, как его пальцы вторгаются в женскую плоть.

В висках стучала кровь, дрожащие, холодные руки плохо меня слушались. Зубы сводило от женского крика.

Господи, этот вечер никогда не кончится! Да будь оно всё проклято! Как же хочется грохнуть фотоаппаратом о землю и уйти.

От одной мысли, что я могу стать такой же. Что я хочу стать такой, желание провалиться сквозь землю только усиливалось.

Меня же никто не держит. Я могу уйти. Сделаю последние кадры и уйду.

Больше ни Ирка, ни Сергей, кто бы то ни был не затащит меня в это проклятое, забытое богом место! Ни за что!

Это не для меня!

Не хочу!

Женские крики сменились протяжными стонами. Чёрный латекс ярко контрастировал с белой кожей и выступавшими на ней каплями крови. Просьбы, мольбы. Но не остановиться, а продолжать. Она была готова на всё, лишь бы он не прекращал.

Финалом стал почти звериный вопль наслаждения, когда мужская рука вторглась почти по самое запястье.

Подавив рвотный рефлекс, я отвернулась.

Больше не могу.

***

Музыка продолжала играть, разговоры, смех, звон посуды. Жизнь била ключом. А я сидела в кабинке, с трудом удерживая в дрожащих руках фотоаппарат. Мелькающие кадры вновь погружали меня в океан боли и безумства.

Это ужасно.

Я удаляла размытые и неудачные фотографии, мечтая забыть всё как можно быстрее.

Что он делал с ней? И почему она не против? Что может толкать человека на такое? Причинять боль и с радостью её принимать.

Такое сложно оправдать.

Один кадр заинтересовал меня. Нажав на кнопку зума, увеличила до максимума. Не веряще смотрела на маленький экран.

Удалить!

Удалить немедленно!

Пролистала следующие кадры. Нет, только на одной. На той, что больше нет… Одна фотография.

Вскочив из-за стола, кинула фотоаппарат в сумку, даже не выключив его. Задыхаясь, в панике выбежала из кабинки.

Лица, руки, взгляды. Всё будто в адском мареве тянулось ко мне. Я почти чувствовала жадные касания на своей коже. Задыхаясь, схватилась за голову. Мир задрожал, исчезая в дьявольском мельтешении. Словно кто-то усадил меня на карусель и выжал до максимум рычаг скорости.

Я не стала искать Анатолия Павловича.

Оставила сумку бармену и сказала, что мне нужно бежать.

Плевать на всё! И на деньги в том числе!

Скользкие ступени лестницы дрожали и стремительно приближались к моему лицу. Хватаясь за перила, торопливо сбегала вниз, шатаясь как пьяная.

Узкий коридор.

Прижимаясь лицом к стене, еле шла, чувствуя наплыв дикой паники, страха и отвращения.

Хочу уйти отсюда. Мне нужно уйти!

Взяв куртку, вынеслась из клуба. Споткнувшись о бордюр, припорошённый снегом, растянулась во всю длину.

Рыдая, стучала кулаками по земле. Встать вышло не сразу. Я поднимала ворох снежной пыли. Воя от страха, сжалась, обняв собственные плечи. Ноги скользили, а я упрямо шла прочь. Потом бежала. Потом снова шла. Брела.

Присев на холодную лавку автобусной остановки, поняла, что я уже довольно далеко от клуба. Скинула куртку и с остервенением сняла с себя рубашку. Скомкала её и бросила в урну. Вновь надела куртку, только уже на голое тело и двинулась к метро.

Всё по обоюдному согласию.

Доверие.

Да?

Странные слова из прошлого всплыли в моей голове.

Егор Аркадьевич – умелый доминант, а я – опытный садист.

Вот кто он.

Тут не нужно объяснять.

Только разок увидеть.

Закрыв глаза, боролась с наступающей тошнотой.

Наверное, в ту ночь он тоже бы хотел сделать что-то подобное. Со мной. И спрашивать бы не стал.

Это всё гнусная ложь.

Новая жертва.

Вот почему так смотрел на меня весь вечер.

Чтобы разрушить иллюзию желания и влюблённости достаточно одного задравшегося рукава и маленького кусочка татуировки.

Я знаю того, кто скрывался сегодня за той страшной маской. И это станет моим новым ночным кошмаром.

Никогда в жизни так не боялась.

Хорошо одно, Сергей не в курсе, что я узнала его.

Выдыхая клубы пара, не негнущихся ногах плелась к метро. Слёзы превратились в ледяные дорожки, обжигая щёки. Хлюпая носом, бессильно сжимала кулаки.

Утирая лицо, яростно выдохнула. Если он посмеет притронуться ко мне, то клянусь, убью его!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЯНВАРЬ 2018

Тусклый свет фонаря пробивался узкой полосой через неплотно задёрнутые шторы. Он окрашивал в жёлтый всё, до чего касался.

Я подвинулась ближе к изголовью кровати, подальше от него. Обняв собственные колени, с тоской посмотрела на часы: десять вечера. Выдохнув, запустила пальцы в волосы, лихорадочно соображая, как же быть дальше.

Иногда жизнь кажется полным бредом, настоящим сумасшествием. Смотришь на неё и думаешь, такого не может быть! Нет! Это чья-то шутка! Наступит завтра, и всё вернётся на круги своя.

Завтра пришло, а реальность осталась прежней. И от этого хотелось сбежать на край света. На худой конец, напиться. Но стоит мне это сделать, и я останусь наедине со своими страхами и желаниями. И неизвестно чем тогда закончится сегодняшний вечер.

Алкоголь уже сослужил мне. Да так, что впору в петлю лезть. Будь я трезвая, не стала бы с ним заигрывать.

Наивная дура! На что я рассчитывала? Ну вот на что? Всё равно, что ткнуть в спящего медведя палкой, а потом удивляться, чего это он сожрать тебя хочет.

И действительно.

Так ли меня поразило то, что было в клубе? Сложно сказать. Противоречивые чувства. И я не знаю, какое сильнее: отвращение или любопытство?

Тогда откуда такой страх?

Просто представила себя на месте той женщины.

А могла я оказаться там вместо неё?

Если под маской был Сергей…

От одной мысли стало так плохо, что я чуть снова не побежала к унитазу. Живот скрутило, а перед глазами появилось проклятое размытое нечто.

Если я не ошиблась, то всё очень плохо. Сидя на кровати в полном одиночестве, можно быть откровенной с самой собой.

Нравится ли мне Сергей?

О, тут нужно подбирать совершенно другое слово. Гораздо более мощное и ёмкое. Это не интерес. И ни в коем случае не любовь! Будто меня тянет к нему, как магнитом. И чем сильнее я сопротивляюсь, тем сильнее притягивает.

Вот сейчас, в этот момент, я думаю только о нём! И весь день до этого. Настоящее наваждение, от которого нет спасения.

Кажется, я действительно сошла с ума.

Знаю, он – чудовище, самый настоящий зверь, от которого не стоит ждать пощады. Это я видела собственными глазами, и слышала. Тогда почему на душе так неспокойно? Почему мысленно, раз за разом, я возвращаюсь к нему и к той ночи? Что это? Зов тела? Тупое желание вновь с ним… переспать?

Нет.

Мне просто хочется вновь побыть с ним рядом.

И в то же время страх и ужас, отвращение не отпускают.

Может, я это испытываю не к нему? А к самой себе? В этом вся проблема? Ненавижу саму себя за те эмоции и чувства, что одолевают меня. Теперь я прекрасно понимаю Машу. Как же тяжело пришлось ей… Но ей было нечего терять. А мне есть. И жертвовать этим в угоду тёмным мыслишкам и желаниям совершенно не хочется.

Сергей опасен не своими пристрастиями. Нет… Он не врал насчёт добровольности, но его способность манипулировать и влезть в голову… Ух! Сама уже не рада, что согласилась Ирке помочь.

Если он сделал такое с моими мозгами за один вечер, то, что же будет потом? То и будет… Картинка вчерашнего вечера стояла перед глазами слишком ярко. Буду умолять его не останавливаться.

Передёрнувшись от воспоминаний, густо покраснела.

И дело не в стыде.

Всё же я боюсь его. И себя боюсь.

Боюсь нас…

***

Сон стучался в двери. Дёрнувшись, перевернулась на другой бок, натянув одеяло до самого носа.

Стук.

Подскочив в кровати, растерянно комкала простынь. Сердце испуганно колотилось, разгоняя застоявшуюся кровь по моему телу. Выдохнув, задержала дыхание, прислушиваясь к звукам в своей квартире.

Тихо.

Тонкий свист вентиляции в туалете и на кухне. Шелест штор, волнуемых сквозняком из приоткрытого окна. Щёлканье часов.

Ничего.

Неужели сон может быть таким реальным? И…

Оглушительный грохот, будто молотом в дверь жахнули. Едва не вскрикнув, включила торшер и схватилась за телефон. Половина первого ночи. Рановато я сегодня спать легла.

Набрав номер экстренных служб, надела очки и дрожащей рукой взялась за электрошокер, лежавший рядом на тумбочке.

Да. Сергей довёл меня до ручки. Если на нож меня не хватит, то поджарить его задницу разрядом в девяносто тысяч вольт силы найдутся. Я должна быть уверена и спокойна, что не нарвусь на что-то, чего совсем не хочу. Чтобы он там себе в голове не нарисовал.

Слушая долгие гудки в трубке, я медленно шла к входной двери. Включила свет и поудобнее сжала шокер вспотевшей рукой. Кто бы там ни был, ему сейчас придётся несладко!

– Манюня!

Уже выслушивая приветственную заставку, нажала на кнопку сброса.

– Маня?!

И снова настойчивый стук. Чёрт! У меня же звонок сломался.

Встав на цыпочки, посмотрела в глазок.

Твою же мать!

Зло выдохнула и спрятала шокер за спину, щёлкнув замком. Дверь медленно открылась. Торопливо отступая назад, сняла шокер с предохранителя. Часто и мелко дыша, пристально смотрела на мужчину, решившего всё-таки зайти в мою квартиру.

– Откуда ты знаешь?

– Что? – Сергей стряхнул почти растаявший снег с волос и недоумённо посмотрел на меня.

– Как меня зовут друзья…

– Ирка сказала.

Вот же трепло!

Я удалилась от Сергея на почтительное расстояние, прижавшись спиной к двери спальни. Рука, державшая шокер, предательски дрожала. Облизнувшись, глубоко вздохнула.

– Зачем припёрся?

– О, как ласково… – Сергей снял куртку и внимательно посмотрел на меня. Только сейчас увидела в его руках свой рюкзак и тонкий белый конверт. – Ты кое-что вчера забыла.

Мужчина оставил рюкзак возле вешалки, перехватив конверт двумя руками, стал медленно и неторопливо приближаться ко мне.

Внутри всё вопило от страха и ужаса. Бросив телефон на комод, сжала шокер за спиной обеими руками.

– Анатолий Павлович рассказал мне о твоём очень странном бегстве. Вещи оставила, деньги не взяла. Он попросил выяснить, всё ли с тобой в порядке, – Сергей искренне улыбнулся. А мне показалось, что так людоед ухмыляется перед тем, как вонзить зубы в человеческую плоть. – Прости, если разбудил. Думал, что ты ещё не спишь.

– Ничего, – мой хриплый голос почти с потрохами выдал всё. – Положи деньги на комод.

– Что?

– Деньги – на комод, и проваливай.

Улыбка сползла с лица мужчины. Теперь он стал слишком собранным и злым. Неужели это так удивительно? Неужели он не видел, как я на него смотрела вчера?

– Хорошо, – конверт шлёпнулся на комод, а Сергей, сунув руки в карманы джинс, подошёл ко мне ещё ближе. – Что-то случилось?

– Нет, со мной всё замечательно.

– Тогда откуда такой дикий взгляд?

– Я боюсь.

Ещё один шаг, и я с трудом удержалась от того, чтобы не ткнуть мужчину шокером. Руки вспотели так, что прорезиненная ручка уже не раз грозилась выскользнуть.

– Чего же? Тебя кто-то напугал? – голос Сергея стал просто елейным. – Или ты боишься меня?

Сказать правду, значит, признаться, что я всё знаю. Внутренний голос подсказывал, что этого делать не нужно.

– Есть один человек, в чёрной маске. Я видела его вчера в клубе… – специально растягивая слова, наблюдала за реакцией Сергея. – Он так смотрел на меня, что я испугалась.

– Чего же? Он тебе как-то угрожал? – Сергей никак не изменился в лице: спокоен и холоден, как всегда.

– Нет, но мне очень не понравился его взгляд. Словно… Словно… – испуганно смотрела, как мужчина приближался ко мне. Ещё один шаг и я почувствовала тот едко-приторный аромат ментола. Внутри всё ухнуло. – Словно…

– Словно что?

– Словно он хотел сделать то же самое и со мной…

Сергей оперся рукой о дверь, опасно приблизившись ко мне. Я изо всех сил сжала шокер и сдавленно сглотнула.

– С чего ты это взяла? – теперь в мужском голосе появились мурлыкающие нотки.

– Я не дура. Такое чувствуется сразу. Только он один так глядел на меня.

– Да? – вот и вторая рука оперлась о дверь. Теперь я в капкане. – А, может, всё дело не в этом?

– В чём же? – подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Какие же они холодные.

Широкая ухмылка теперь не могла показаться улыбкой. Нет, от неё веяло злобной сдержанностью и чем-то ещё. Пряным и острым. Теми эмоциями, что уже вовсю наэлектризовали воздух между нами. И шокера не нужно, чтобы сверкнула молния.

Сергей склонился ко мне и жарко прошептал на ухо:

– Вдруг ты испугалась того, что хочешь так же?

Дёрнувшись, выронила шокер. Его грохот был таким, что Сергей невольно опустил взгляд.

Конечно, он поймёт, что это такое.

Грязно выругавшись про себя, затравленно посмотрела на мужчину. Наверное, мои мысли и желания сейчас бегут красной строкой по лбу. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы прочитать их.

– Боишься…

Мой злой взгляд рассмешил его. В ответ на это он просто пнул ногой шокер, отправив его в самый дальний угол.

– Хороший выбор. Сноровки только не хватает.

– Да?

– Да. Я бы посоветовал кое-что другое.

– И что же?

Горячее дыхание Сергея обожгло правую сторону лица, когда он вновь склонился. Я просто терялась от такого напора и не знала, что делать. Решимость слишком быстро улетучилась, оставив меня наедине со страхом и паникой.

– Лучше всего нож. Самое опасное оружие. Оно никогда не даёт осечек. Только нужно знать, куда бить. Человеческое тело не такое мягкое и податливое, каким кажется на первый взгляд. В умелых руках он будет опаснее всего. Защититься от него практически невозможно. Впрочем…Ножом можно делать множество не только ужасных, но и прекрасных вещей.

– Отлично, в следующий раз возьму нож. Кухонный. Только тебя в больнице навещать не буду.

Сергей рассмеялся. От этого у меня мурашки по коже пошли, а зубы свело от ледяной стужи, повеявшей от него.

– Сначала попади.

Я закрыла глаза. Успокоиться не получалось. Сейчас не происходит ничего такого. Никто мне не угрожает, по крайней мере, напрямую. Он даже меня пальцем не тронул. А ощущение, что всё закончится очень плохо, не покидало меня.

– Ты пришёл только вещи и деньги занести?

– Что, мне нужно уходить?

– Я хочу спать. Спасибо, что заехал. Можешь передать Анатолию Павловичу, что со мной всё в порядке.

– Выгоняешь? – голос Сергея стал слишком хриплым.

– Да, – открыла глаза и нагло посмотрела ему в лицо.

– Ну, нет…

Жаркий поцелуй выбил все мысли из головы. Словно цунами захлестнуло. Страх и паника ушли, теперь я чувствую себя пустотелой пробкой. Также глупо.

Впившись в дверную ручку, невольно открыла дверь.

Грохот был такой, что мы, наверное, побудили весь дом. Я едва дышала по тяжестью навалившегося на меня Сергея.

– Уходи… – только и смогла просипеть. – Я не хочу.

– Да? По-моему, это выглядит как приглашение.

Новый поцелуй был таким мягким, нежным и вкусным, что я поняла: меня притянуло только что самым мощным магнитом в мире. И этот магнит – Сергей.

Могла ли я ошибиться?

Та фотография, размытый клочок чего-то. Я лишь догадалась, что это татуировка. Неужели такая большая тату есть только у Сергея? Даже узор был непонятен.

Что, если я ошиблась?

Горячие поцелуи спустились на шею. Футболка жалобно затрещала, когда грубая мужская рука упрямо потянула её на себя.

Чёрт!

Упёрлась руками в плечи Сергея, борясь со своим желанием продолжить всё это манящее безумство.

– Я…

Не дав закончить, на секунду прервался, чтобы в следующий момент утянуть меня на самое дно:

– Не бойся, слышишь? С тобой я буду всегда нежен.

***

Проснувшись, не хотела открывать глаза. Протяжно зевнула и глухо ударила рукой по свободной половине кровати. Резко дёрнувшись, обернулась: пусто. Постель аккуратно заправлена. На подушке лежат мои очки.

Ушёл?

Натянув очки, взъерошила одним движением волосы и, не стесняясь собственной наготы, вскочила с кровати. В коридоре никого. Во второй комнате тоже. И на кухне пусто.

В туалете и ванной свет не горит.

Вернулась в спальню, с надеждой посмотрев на балкон: никого.

Ушёл…

Выдохнув, почувствовала едкое разочарование. Вот так вот. Просто и ясно. Одна ночь. Страстный секс и свалил в туман. Больше от меня ему ничего не нужно.

Я и думать забыла о страхе, вместо этого яростная обида затмевала глаза. Неужели мной просто нагло пользуются? Я и рада…

Достав футболку из-под кровати, нехотя надела её. От неё ещё ощутимо разило ментолом. Лениво поплелась на кухню и заварила дешёвый и такой дерьмовый кофе. Но другого не было.

Чайник давно уже вскипел, предупредительно щёлкнув, а я всё стояла и думала. Этой ночью он был действительно нежен. Не так, как в прошлый раз. Просто восхитительно! Как точно и тщательно он предугадывал малейшее моё желание, как распалял, как ласково, почти любя касался моего тела…

Вздрогнув, сердито фыркнула. Вот ещё! Сделал дело и сбежал. Тоже мне, рыцарь, япона мать.

Кофе казался горьким и кислым, сахар его не спасал. Нужно бы, по-хорошему, вылить его в раковину, но взбодриться всё же хотелось.

Делая глоток за глотком, всё ждала чего-то.

Мне не верилось, что он вот так оставил меня. И его слова: я всегда буду нежен с тобой. Это можно считать признанием? Или как? Он таким образом дал мне понять, кто же скрывался под той проклятой маской? И почему сейчас меня это не волнует? Почему вчера я дрожала от страха, а теперь… Нет, он дал мне слово. И прошлая ночь отличное доказательство его правдивости.

Что-то заскрипело. Хруст замка, и входная дверь со скрипом открылась. Замерев от ужаса, не сразу решилась выглянуть в коридор.

Сергей.

На сердце сразу отлегло. Мне вдруг стало так легко и весело, что я привстала на цыпочки и улыбнулась. Мужчина наткнулся холодным взглядом на моё лицо и неожиданно улыбнулся в ответ.

– Я думала, ты ушёл. Опять. Смылся в кусты от ответственности.

– Я ещё себя контролирую, чтобы беспокоиться и об этом… – рывками расшнуровывал высокие ботинки. – Нет, просто вспомнил тот прелестный аромат горелых яиц и решил, что хочу на завтрак что-то более съедобное.

– Да? – играючи подошла к нему и неожиданно для самой себя поцеловала его в холодную щеку. – И что ты взял?

Взгляд пронзительно-голубых глаз заметно потеплел. Я едва сдерживала улыбку и своё желание вновь попробовать его губы на вкус. Ведь тогда будет совсем не до завтрака.

Нет. Я ошиблась. Это не он был в клубе. Точно не он. Я его спутала с кем-то. Разве может… такой человек быть нежным и ласковым? Заботливым и внимательным? Разве может его привлекать обычное и заурядное?

Нет.

Всё-таки я дура. И это не лечится.

Может, это сработал инстинкт самосохранения? Ну, чтобы не вестись на такого замечательного и сексапильного типа, представила его монстром. Нарисовала себе стоп-сигнал и вчера со всей дури его дёрнула.

– Не знаю. Что было поблизости, то и взял. Кажется, это была бургерная.

– Бургеры? – заглянула в пакет. – Странный выбор.

Сергей выпрямился и ехидно поджал губы. Я пожала плечами и, забрав у него пакет, направилась на кухню. Оставила его на столе и достала тарелки.

– Ты что будешь? Чай? Кофе?

Мужчина уверенно подпирал косяк, слишком внимательно разглядывая меня.

– Что? На мне картин нет…

– Да вижу, что нет. Просто ночью ты выглядишь совсем по-другому.

Обернулась и серьёзно взглянула на Сергея: это он к чему сейчас? И почему его лицо сейчас такое странное?

– Это как же? У меня что рога появляются? Или хвост отрастает?

– Ночью ты более… беззащитная.

– А днём что? Терминатор в юбке?

– Скорее, заноза.

Я грохнула тарелками об стол. Заноза? Он что этим сказать хочет?

– Да? А я вот всё думаю о твоих словах… – подошла к Сергею и посмотрела прямо ему в глаза.

– Каких? – повеяло знакомым холодом.

– О том, что ты будешь всегда со мной нежен. Это можно считать признанием?

– В чём?

– Тогда в клубе… – я взяла Сергея за футболку и притянула к себе. Теперь перед глазами была его шея. – Фотография, а на ней небольшой кусочек татуировки. И знаешь, я такую уже видела кое у кого.

Сергей обнял меня и жарко спросил:

– У кого же?

– У тебя.

– И чего ты хочешь? Признания? – голос мужчины был слишком ровным и спокойным.

Я нахмурилась. Никакой реакции, словно мы о погоде говорим! Он такой непрошибаемый или только хочет казаться?

– Не знаю. Правды хочу.

– Вчера ты её услышала, больше мне сказать нечего.

– Ты уходишь от ответа.

– Нет, не ухожу. А тебе советую подумать: стоит ли задавать вопросы, на которые не готова услышать ответы, особенно правдивые?

– Типа «не лезь не в своё дело»?

– Типа «не порть такое замечательное утро»… – контрольный поцелуй в макушку.

Можно было бы успокоиться и забыть обо всём. Но внутри что-то прямо-таки зудело и требовало ясности. Мне хочется верить ему, но как быть с сомнениями? Или я действительно сама себя накручиваю только лишь потому, что он мне нравится? Пытаюсь себя обезопасить?

– И чем же оно замечательно?

Руки Сергея скользнули вниз по моей спине. Он склонился, чтобы посмотреть мне прямо в глаза:

– Тем, что мы сейчас с тобой вот здесь стоим и можем делать, что захочется.

Внутри всё ухнуло так, словно я сорвалась в шахту лифта. Сдержанно облизнувшись, чуть не расплылась в довольной улыбке.

Нет, всё верно. Я нарисовала монстра, потому что хотела его таким видеть. После рассказа Маши другой картинки в голове и не могло быть. Что мешает Сергею сказать правду? Так ли она меня поразит?

Мысль, что со мной он совсем другой приятно грела душу.

– А что мешает делать тебе это с другими? То, что ты хочешь? – обвила руками шею мужчины и прижалась лбом к его горячему плечу.

– Другие не ты…

Футболка неумолимо поползла вверх, я замерла, наслаждаясь каждым касанием. Почему я сейчас снова готова на всё? Он опять в моей голове…

– Я чем-то отличаюсь?

Ох, этот фейерверк мыслей и ощущений превращает меня в амёбу. Просто дурею от его присутствия.

– Ты настоящая…

Поцелуй вышел смазанным, но он не стал от этого менее нежным или чувственным. Это было похоже на знакомство, словно и не было этого месяца, двух страстных ночей и страшного, самого жуткого вечера в моей жизни.

Сейчас мы просто есть. Я – это я, он – это он. Нет никаких масок и ограничений, стереотипов и прочей шелухи. Два человека, которых манит и тянет друг к другу. Стоит ли сопротивляться?

– А ты нет? Ты – ненастоящий?

– С тобой можно…

– … быть настоящим? – мой хриплый шёпот заставил его улыбнуться, когда я всё же нашла силы оторваться от его губ.

– Быть нормальным, обычным.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5