Попаданка в сильфиду

– Ты же сам плел, что она безумная! – возмутился СакрКруш. – Подтверждал, что она магическое создание!

– Ругался на дуру, не без этого, так разве же ни один дед на своих внуков не ругается?!

– Она совсем на тебя не похожа!

– В отца пошла.

Вождь уже смотрел на нас с явным сомнением, а вот Шаман злился, что собственность ускользает у него из-под носа.

– У человека не может быть крыльев.

– Эльфийская магия, мало ли на что они способны! – невозмутимо заявил Халмир.

– Она разумна, – добавил Бранлис, незаметно пробравшийся ближе к месту спора. – Она спасла одного из членов племени.

Вождь вопросительно покосился на СакрКруша, и тот кивнул. Я заметила, как удачно Бранлис смог обойти вопрос того, что спасла я всего лишь человека, а не орка.

– Да и разве у магического духа будут синяки да ссадины после избиения? Дух бы просто развоплотился и исчез, – добавил мужчина.

– У кого есть плоть, тот и синяки имеет, – попытался возразить Шаман.

– Ты понимаешь меня, Ксания? – не стал спорить с ним Бранлис. Я кивнула. Он протянул мне руку, и я приняла ее, поднимаясь.

– Я вижу, что это женщина, и она разумна и находится на нашей территории, – подвел итог Вождь, оценивающе обведя мою фигуру взглядом, будто ощупал товар на торгу. Потом оглядел своих орков. – Радуйся, старик, твой род не прервется.

– Ох, спасибо, о Великий! – Халмир опять бухнулся в ноги Вождю.

– Но как же?! – возмутился Шаман, опять переходя на местный язык. – Моя плата!..

– Колдовать на пользу племени – долг Шамана и не нуждается в оплате, – оборвал его Вождь. – В дни Цветения мы не берем в племя рабов, не принимаем в шатры наложниц, таков закон. Если она человек, значит и закон на нее распространяется. СакрКруш, ты привел женщину в племя, тебе о ней и заботиться. Когда она выйдет замуж, тебе отдавать за ней приданое.

– Да, Великий Вождь, – поклонился СакрКруш, «обласкав» меня яростным взглядом.

Кажется, это очередной попадос. Понять бы только, что это за праздник такой!

– Тебе везет, Ксания, – заметил рядом Бранлис. Я глянула на него вопросительно. – Дни Цветения – это время, когда все племена орков собираются на большой фестиваль, чтобы образовать новые брачные союзы. Орки соревнуются за право назваться самыми сильными, а орчанки – самыми красивыми и умелыми. Из лучших из лучших образуются брачные союзы. Ты станешь гвоздем этого праздника.

Я удивленно ахнула.

– Если никто не возьмет тебя женой в свой шатер, я с удовольствием приму тебя, чтобы изучить твое «проклятье», – прошипел Шаман с хищной ухмылкой. – Правда, у меня уже есть три жены, больше брать нельзя, но я готов принять тебя наложницей. Зато твоему временному опекуну и приданого давать не надо будет. Слышишь, СакрКруш? Я готов взять ее наложницей!

– Посмотрим, – буркнул тот мрачно, а потом схватил меня за руку и дернул к себе. – Хватит позорить меня разговорами с чужими мужчинами. Теперь ты под моей опекой как женщина племени Золотого Сокола, веди себя достойно!

Я только и могла, что удивленно лупать глазами, не понимая, куда же вляпалась.

Одно очевидно: я красотка, а значит отбоя от женихов у меня не будет. Только вот выходить замуж за такую зеленую гору мускулов с жуткими клыками мне совсем не улыбалось! Интересно, а у здешних женщин есть хоть какое-то право выбора жениха? И мне срочно нужно научиться разговаривать на местном, а то как я смогу сказать ответить «нет»?!

– СакрКруш, – с трудом произнесла я, запинаясь на каждой согласной. – СакрКруш.

– Действительно говоришь, значит, – злобно пробормотал орк, подсаживая меня на верблюда, – ну, ничего, дома разберемся.

О Халмире, понятно, он не позаботился, но хорошо, что у нас было время, пока поклажу, распределенную среди верблюдов, опять компактно перекладывали на грузовых, а на остальных садились всадники – Халмир подвел моего верблюда к какой-то кочке и сумел-таки забраться на него тоже. Уже вскоре мы ждали СакрКруша вдвоем с вежливыми улыбками. Он смерил нас мрачным взглядом, но не стал привычно пришпоривать верблюда, а так и продолжил ехать рядом с нами всю дорогу. Я заметила, что остальные орки косились на него и посмеивались, что теперь ему придется остепениться, раз ему на шею повесили семью.

А вот те орки, что помоложе, как мне показалось, еще и косились на меня с определенным мужским интересом. Я приосанилась и отбросила за спину золотистые волосы; затрепетали, ловя солнечные блики, крылышки. СакрКруш покосился на меня с явным неодобрением. Очевидно, ему не хотелось, чтобы я нашла мужа, чтобы не тратиться на приданое.

/\/\/\

На этой стороне реки было меньше песка. Ровного зеленого покрытия, словно английский газон, конечно, не было, но выглядело все куда приличнее:

– Когда-то много веков эти земли принадлежали людям, здесь разбивали сады и вели хозяйства, но орки всех разогнали своими постоянными набегами и грабежами, – с различимой завистью пробормотал Халмир.

– Люди погубили земли своего королевства, выпили все соки своей растительной магией и хотели уничтожить и степи. Песок гнал их на восток – и они шли перед ним, приводя следом Песчаных Духов, поэтому оркам пришлось защитить свои земли от их вредительства, – СакрКруш все же услышал бормотание старика и выдал свою версию событий.

Халмир не посмел возражать, хотя его взгляд явно говорил, что он совсем не согласен с орком. А я просто не имела возможность хоть что-то сказать. В конце концов, проехав немного молча, я позвала Халмира и указала на губы.

– Хочешь учиться говорить? – спросил он задумчиво.

Я закивала. Старик начал говорить простые слова, указывая на те или иные вещи: небо, верблюд, орк, человек, мужчина-женщина… тот факт, что я понимала значение любых сказанных слов, упрощал процесс, но звучание чужого языка воспроизводить было сложно. Я и сама слышала, что говорю неправильно (слух у меня музыкальный), но выдать верный звук было сложновато.

Поскучав некоторое время рядом молча, СакрКруш заявил:

– Тебе полезнее учить не халифатский, а оркский, язык нашего племени! – заявил он и начал вслед за Халмиром произносить слова на своем языке.

Они будто начали соревноваться, кто быстрее придумает, что мне сказать и на что указать, быстро перепрыгнули от отдельных слов на простейшие фразы вроде: «едет верблюд», «растет трава», «по небу бегут облака». Я пыталась повторять, но звучание двух языков мешалось в голове в слабо различимый гул. Вообще-то, они действительно были похожи в чем-то, как языки одной языковой группы: одни корни, похожее строение фраз, структура слов…

Мы подъехали к становищу племени к вечеру, и у меня уже голова пухла от напиханных в нее слишком быстро знаний. Место жизни орков мало чем отличалось от стоянки любого каравана, с которым я путешествовала. Разве что только формой: оно имело радиальную структуру.

СакрКруш пояснил по-халифатски, считая, что я понимаю только этот язык, что вокруг центральной площади стоят шатры самых важных членов племени: Вождя, Шамана и их приближенных. Дальше соблюдалась строгая иерархия: воины, после разные ремесленники, уважаемые люди, а на последнем диаметре селились простые пастухи и ученики воинов, не получившие пока статуса. Внутри разных групп тоже шли градации по каким-то сложным алгоритмам: у кого больше утвари, у кого сильнее магия, больше стадо, больше успехов в охоте или в боях, больше детей и крепче семейные связи – я так и не поняла, как они все это учитывают, как удерживают в голове.

– Мое место теперь на третьем диаметре, не дальше, – гордо заявил СакрКруш, – но пока нам придется поселиться за последним диаметром. Завтра племя отправится в путь, вот на следующей стоянке я смогу занять положенное мне место… – он глянул на меня оценивающе, – а твоя палатка будет установлена в следующем диаметре, как у моей подопечной.

Халмир похмыкал как-то насмешливо, но сказать ничего не посмел. За день они как-то притерлись друг к другу, но старик не забывал изредка насмехаться над СакрКрушем, а тот периодически заявлял, что добрые орки в таком возрасте уходят умирать в одиночестве в степь, чтобы не обременять родню заботой о себе. Халмира это не смущало, он заявлял, что его мудрость слишком велика, чтобы позволить бросить свою внучку без поучений. Ну, и, раз СакрКруш стал моим опекуном, то и он, и мой названный дед получается стали членами одной своеобразной семьи. Временно, до моего замужества, конечно.

Когда мы подъехали к становищу поближе, СакрКруш окликнул какого-то юного орчонка и велел ему отвести всех верблюдов на пастбище. Я не заметила, как орки разделили свою добычу, но, кажется, каждый уже в лицо знал всех «своих» верблюдов – все разъехались в стороны в поисках места для своей ночевки. Только люди остались на месте, продолжая пялиться на прежнего главу отряда преданным выражением на лицах.

– Ставьте свои палатки где-нибудь неподалеку, завтра будем разбираться, к кому вас приставить, – раздраженно поморщившись, велел им СакрКруш. – И верблюдов привяжите, теперь они принадлежат вам, сами о них и заботьтесь, у вас в племени слуг нет.

Бранлис кивнул, остальные просто принялись делать, что велено.

Глава 18

Утро началось невыносимо-рано с лая собак, мычания коров, криков верблюдов и ругани орков между собой. Я резко села на постели и, не раскрывая глаз, принялась пальцами расчесывать волосы:

– Какого черта там происходит? Халмир? – крикнула раздраженно.

– Не знаю, о каком таком «черте» ты говоришь, Ксания, – в его голосе слышалась улыбка.

Я растерянно распахнула глаза.

– Я что, заговорила на халифатском? – спросила… и тут же поняла, что эту фразу сказала уже на русском. Нахмурилась, пытаясь сообразить, как переключилась и какие слова нужно использовать… вспомнила слово «что», но это был оркский.

Пришлось плюнуть и объяснять вопрос мимикой и жестами.

– Орки собираются в дорогу, нам бы тоже не помешало, – понял меня Халмир.

После того, как нашего хозяина убили, старик перестал мне прислуживать как прежде, но помогал: проводил на улицу к ведру с водой, полил, чтобы я могла умыться. Пока я сонная раскачивалась, причесывалась и завтракала, он быстро собрал шатер в компактные тюки, так что к моменту прихода СакрКруша мы были готовы.

Орк сегодня выглядел взвинченным и раздраженным:

– Хоть вы готовы, – буркнул он. – Сейчас верблюдов приведут… Ты что творишь? Вот тут крепи, вот тут! – немедленно переключился он на одного из людей, который как-то криво пытался собрать свою палатку. – Эту-то завязку ты зачем так рано развязал?! Баран безрукий! А кто догадался здесь верблюда привязать?!. – И орк убежал разбираться с другими делами.

Вскоре к нам подошел оркский подросток, ведя в поводу двух верблюдов. Он был худ, но ростом уже перегнал меня, клыки его еще не выпирали за общий ряд зубов, их кончики были заметны только когда он улыбался. Простое широкое лицо его не было расписано татуировками, а волосы собраны в простой хвост на затылке без всяких перьев и фенечек. Он смерил меня любопытным взглядом:

– Это ты что ли подопечная СакрКруша, которая будет участвовать в Дне Цветения?

Я выпрямилась и откинула назад волосы, затрепетали крылья и ресницы:

– Я Оксана, – даже не перепутала язык и сказала на оркском.

– Вот ты страшная! – хохотнул орчонок. – Вот не повезло СакрКрушу, за что ему только такое наказание? Верно сильно он Вождя-то разозлил! Вот позор-то будет, что подопечная его мужа на День Цветения не найдет и в чужой шатер пойдет простой наложницей, – и он захохотал, словно хорошей шутке.

– Страшная?! – шокировано переспросила я.

– Конечно, страшная! – уверенно заявил орчонок, удивленный моим непониманием. – Кожа белая, как у человеческого мертвеца. Волосы не черные. Бледная вся, – он передернулся. – Еще и мелкая, худющая, – он с неодобрением покачал головой, глядя на мои бедра и грудь. – Подержаться вообще не за что! А как рожать с такой фигурой – ты же ни одного ребенка не выносишь! Кому такая жена нужна?! А руки-то, руки!

Я удивленно покосилась на свои руки с аккуратным маникюром – ногти я подпиливала специальным камешком, который принес мне Халмир.

– Сразу видно, что ничего делать не умеешь! – сделал вывод орчонок. – Руки крошечные, слабые, никаких мозолей. Кому нужна жена, ни на что не способная? А тут? – он тронул мои бицепсы. – Ты небось и ведро-то с водой поднять не сможешь!

– А зачем мне поднимать ведра? – переспросила я.

– А кто скотину поить будет? Муж что ли?! – возмутился подросток. – Ох, все хуже, чем я думал! Бедный, бедный СакрКруш! Опозоришь ты его на празднике! Вон-ка, смотри! – он указал куда-то направо. – Вон идет моя сестра-красавица. Вот это я понимаю! Лучшие орки всех племен будут соревноваться за ее руку на празднике!

Я посмотрела, куда он мне указал. По улице меж палаток, переваливаясь, шла толстенная бабища, как три меня в ширину, а ростом, наверное, с СакрКруша. Объемная грудь ее висела едва не до талии, широкое скуластое лицо было похоже на лоснящийся травяной блин, плоский, но широкий нос с крупными ноздрями хищно подергивался, будто она все время принюхивалась, не вляпалась ли в верблюжий подарочек. Из-под нижней губы торчали длинные и острые желтоватые клыки, а над верхней губой красовалась щеточка черных усиков. Поперек широких плеч висело коромысло с двумя крупными ведрами, полными воды. Бицепсы у нее были как мои бедра, а то и побольше. Я окинула взглядом моего худощавого собеседника – ощущение, что в этой семье вся еда доставалась только дочери. Ну, она на выданье, ей нужнее. Вот что такое стандарты красоты.

– Красавица, всем на зависть, – выдохнул с гордостью орчонок.

Оставалось надеяться, что это родственное заблуждение, и в других племенах другие понятия о женской привлекательности.

/\/\/\

– Почему еще не в седле?! – рык СакрКруша заставил нас с мальчишкой дружно вздрогнуть.

Орчонок вытянулся, как перед строем, и потемнел лицом, не смея ответить.

– Мы просто разговаривали, – попыталась пояснить я, но… черт, опять перешла на русский. Орк не обратил на мой лепет никакого внимания, продолжая строго смотреть на подростка.

– СакрКруш, ты ли это? – с нежной улыбкой проворковал огромный носорог в лице сестры пацана. Она боком обошла меня, по дороге нарочно облив из ведра ледяной водой. Я, ахнув, отпрыгнула в сторону. – Я слышала, что ты приехал в становище, – картинно затрепетала короткими черными ресницами, – вот решила принести воды для твоих верблюдов. Тебе-то небось и недосуг, ты же такой занятой человек! Глава собственного отряда как-никак.

– Эм… да… спасибо… – явно растерялся мой опекун, и я заметила на высоких скулах его едва заметное потемнение, которое заменяло у орков красноту.

– Я рада помочь такому сильному воину, – поставив ведра с водой на землю, орчанка нежно провела рукой по предплечью СакрКруша и, сделав шаг вперед, прижалась к нему грудью. – Я еще что-нибудь могу для тебя сделать?

– Эм… а… – мне эта картина напомнила, как дракониха из Шрека клеилась к ослу, а тот пытался отбиться от ее внимания и при этом не обидеть, поэтому я чуть не заржала. Впрочем, конечно, по габаритам СакрКруш сильно превосходил эту бегемотиху, так что физически она ему ничего сделать не могла. – Да! – наконец, решился он, – ты можешь помочь.

– Да-а? – проворковала орчанка, нарочито заглядывая ему в глаза снизу вверх и демонстрируя декольте.

– Проследи, чтобы мои подопечные были готовы: вот это чудо-юдо на мою голову и ее дед, а еще вот те люди, – он обвел нас пренебрежительным жестом, – а мне нужно сбегать посмотреть, как там мой отряд. Спасибо!

И, не дождавшись от опешившей орчанки толковой реакции, СакрКруш сбежал. Я заметила, как постепенно лицо девицы позеленело, но отнюдь не от смущения, а от злости. Она перевела на меня взгляд:

– Что стоишь, жердина засохшая?! Живо дай воды скотине! Позорище на мою голову!

Я удивленно моргнула. Я и ведра? Серьезно?! Понимая, что голос может меня подвести, просто молчала.

– Что застыла, дура?! – она шагнула вперед и попыталась схватить меня, но мои крылья сработали прежде разума, и я взлетела над ее головой, чтобы не достала. Девица, ругаясь, попыталась подпрыгнуть, пытаясь меня достать, но без толку – слоны не прыгают. Люди, наблюдающие за этой сценой, принялись хихикать. – Ну и справляйтесь сами! – буркнула разъяренная фурия, пнула одно из ведер, так что оно разлилось, и, развернувшись, потопала к шатрам. Брат, растерянно оглядываясь, поспешил за ней.

Я оглядела получившийся разгром. Верблюды, отталкивая друг друга, принялись пить из единственного оставшегося ведра. Лужа из опрокинутого второго ползла в сторону тюка с нашей палаткой, который Халмир пытался оттащить в сторону. Черт. И ведь я ей и слова не сказала!

Крылья слушались меня неохотно, пришлось постараться, чтобы аккуратно опуститься на землю, а не шлепнуться на задницу. Вообще, взлетать мне пока удавалось лучше – хватало испуга или просто сильных эмоций, сложнее было продержаться в воздухе и, тем более, аккуратно приземлиться.

– Что… делать?.. – с трудом вспомнив слова на халифатском, спросила у Халмира.

– Воды бы еще набрать, этот сорванец явно зверей заранее не напоил.

– Предлагаю бартер, – к нам подошел Брамлис. Когда он объяснил задачу, мы все заулыбались довольно.

Оказалось, что для меня нашлась работенка куда проще, чем таскать тяжелые ведра с водой. Дело в том, что орки по доброте душевной вчера вечером помогли людям поставить палатки, но сделали это каким-то своим своеобразным образом. Халмир, слава Богам, успел все сделать сам до того, как до нас очередь дошла. В общем, у орков и рост был выше, и силы немереные, и технологии своеобразные. Они навязали узлов где не надо, и теперь собрать палатку, не порвав, людям было затруднительно. А вот если я аккуратно подлечу и развяжу вот буквально пару-тройку завязочек на самом верху… то в обмен люди с удовольствием напоят наших верблюдов, тем более, что им и своих поить нужно.

В общем, Бранлис отправил Халмира вместе с командой с ведрами к ключу, а сам с моей помощью начал разбирать полуразваленные палатки.

– А почему они такие странные? – с трудом подобрав слова на халифатском, спросила я, кивнув в сторону уходящим.

Парень оглянулся, а потом хмыкнул:

– Безынициативные, отупевшие? – переспросил он, – это ритуал влияет. Подавляет волю, а с ней и разум тоже.

– А… ты?

– А я знал, на что шел, когда соглашался. Если знать, если осознанно согласиться принять знак племени, то так не отупеешь.

– Откуда?!

К сожалению, он предпочел притвориться, что не понял моего последнего вопроса.

Вместе мы довольно быстро разобрали палатки. Я так поняла, Бранлис взял над своими менее удачливыми соотечественниками что-то вроде шефства, хотя я не была уверена, что он не виноват в таком их состоянии. Он ведь мог им заранее сказать то, что знал сам, мог предупредить, помочь… но он промолчал, а теперь вроде как вину искупает. Или я не права? Не знаю.

В общем, вскоре все было сделано: верблюды напоены, оседланы и навьючены, люди готовы отправляться в путь.

– Ох, что бы я без ГладРиды делал! Какая она молодец: и красавица, и умница! – восхитился вернувшийся СакрКруш.

Мне захотелось возмутиться, что наши достижения были приписаны вредной орчанке, которая давно нас бросила, но Халмир на меня шикнул, так что пришлось промолчать. Большой палаточный городок тем временем разбирался и складывался, а вскоре уже на этом месте ничего не напоминало о стоянке, кроме вытоптанной круглой поляны да следов от кострищ.

Глава 19

В первое время я не могла оценить масштаб происходящего, так как видела только палаточный городок, но, пока мы двигались по степи, стало заметно то одно, то другое стадо: странные коровы с горбами и длинными загнутыми рогами; верблюды; лошади; овцы… вокруг сновали пастухи, бегали здоровенные длинноногие лохматые псы. Некоторые ребятишки, не желая сидеть в седлах с родителями или в повозках, бежали по степи рядом или забирались на собак верхом. Грозные с виду животные с огромными клыками терпели это издевательство, правда, недолго – старались вовремя сбежать.

Вообще, практически все животные у орков были непривычных габаритов, слишком крупные. Если, зная породу земных догов, их местные родственники меня не очень удивили, остальные представители фауны вызывали вопросы. Проехавшись рядом с другими орками, я отметила, что все их верблюды сантиметров на двадцать-тридцать выше моего. Сперва я думала, что это просто особенность отдельных животных, но, увидев такую толпу, поняла, что разница между приведенными от людей и местными животными действительно существенна. А едущий впереди колонны Вождь и вовсе возвышался над головами остальных всадников, потому что его верблюд был крупнее даже остальных оркских. Встречать своих воинов на берегу АрдХалиф он приезжал на более скромном животном, а тут явно выпендрился. Рядом восседал Шаман на своем белоснежном украшенном какими-то знаками, но небольшом верблюде. Между ними явно чувствовалось некоторое противостояние.

Люди старались в пути держаться вместе небольшой компактной группкой рядом с СакрКрушем. Того это, очевидно, раздражало, но он молчал и старался отвлекаться на других своих подчиненных. Однако у его отряда были свои дела: семьи, дети-жены, повозки, верблюды и прочее. Они были заняты и не могли поддерживать разговор с командиром, тому приходилось довольствоваться нашей компанией: все еще не слишком отошедших от ритуала людей, нас с Халмиром и более адекватного Бранлиса.

Я с тяжелым вздохом вынуждена была учиться местным языкам: халифатскому и оркскому. Со смыслами было легче – они как-то сами собой появлялись в моей голове, а вот произношение заставляло поломать язык и даже гортань применять. Музыкальный слух помогал осознать, что я произношу неправильно, а вот как правильно, как издать тот самый странный горловой или гнусавый звук, для которого в русском языке и буквы не было придумано – это оставалось понимать на практике. Учителя из моих спутников были аховые, их главный рецепт: просто открой рот и произнеси. Спасибо, кэп, все понятно, конечно.

Я заметила, что Бранлис, хоть и тусовался рядом, когда выдавалась возможность: СакрКруш куда-то отъезжал или на привалах – старался свалить тихонько и где-то пошнырять среди остальных орков. Так же тихо и незаметно он и возвращался, будто всегда был тут, и плавно вливался в общую беседу со своими язвительными или примеряющими комментариями. Меня терзало смутное беспокойство, связанное с этой странной личностью. Про себя я называла его Лисом, потому что замечала, что он слишком уж себе на уме, что-то мутит, разнюхивает… при этом старается выставить все так, чтобы показаться максимально полезным и втереться в доверие к СакрКрушу. Подозрительный тип.

К вечеру я была полностью вымотана, но мы все равно остановились только дойдя до определенной точки. По разговорам я поняла, что это часть специально выбранного маршрута, по которому племя путешествует ежегодно. Каждая остановка выверена и подготовлена, чтобы рядом был источник воды и какие-то еще удобства. Есть и запасные места для ночевок, и резервные пути на случай разных сценариев и изменений в погоде или в поведении животных, за которыми охотились орки – все это мне при случае рассказывал Бранлис, демонстрируя удивительные знания о местном быте. СакрКруш периодически исправлял его мрачным недовольным тоном.

Сейчас в степи была весна. Периодически проходящие дожди питали родники, которые в другое время года засыхали, достаточное количество воды давало возможность цветам и травам расцвести. О прокорме для стад можно было не беспокоиться, поэтому племена могли объявить перемирие и устроить праздник, что-то вроде всеобщей ярмарки невест, чтобы в каждое из племен привнести свежую кровь.

– В последние годы Небеса особенно щедры к оркскому племени и проливают много вод на наши земли, – рассуждал СакрКруш. – Нет голода, нет войн, дети могут расти, не зная горестей. Но многие старики полагают, что добрые дни бывают только перед темными ночами, что скоро опять придется резать скот и пить его кровь, чтобы не умереть от голода и жажды.

Меня передернуло от подобных рассуждений.

По степи мы путешествовали где-то неделю, за это время я начала довольно сносно говорить на оркском и халифатском. Бранлис даже заинтересовался тем, как легко мне даются языки и пытался узнать, нет ли у меня какого секрета, но я лишь пожимала в ответ плечами. Кажется, это логично, вообще-то попаданкам в целом знание языков положено по умолчанию, а вот мне почему-то пришло с задержкой.

Кстати, письменного языка я не понимала и даже никаких магических подсказок не получала. Бранлиса это не удивило, когда он показал мне, как пишутся некоторые слова халифатского, рисуя палочкой на песке. А вот меня возмутило. Как это так, практически все люди из моего мира умеют читать и писать, а я тут безграмотная дура получаюсь. Впрочем, у орков вообще никакой письменности не было, только символические рисунки на шкурах и собственных телах. Но даже так они умудрялись понять многое, просто глядя друг на друга. Оказалось, что каждая загогулина, каждая бусинка на фенечке – не просто так, а со значением.