Сентябрельник, сентябрядцатое сентября

Сентябрельник, сентябрядцатое сентября

Мария Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2022

ISBN 978-5-0056-3513-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уважаемый Читатель, прочтите меня, пожалуйста!

Глава не первая

Здравствуйте, уважаемый/уважаемая _____________!

Большое спасибо, что Вы выбрали меня и решили меня прочитать! Честное слово, для меня это очень большая честь, быть Вашей книгой. Извините, не знаю, как вас зовут, Вы сами свое имя сюда подставите. А меня зовут… меня зовут… гхм… как же мое название… ну… ну зовите меня пока просто Книга, а там разберемся, хорошо? Вы извините, уважаемый читатель, я понимаю, вы привыкли, что книги сразу открывают свое название, а я вот так… ну пусть я буду пока Книга, и все.

А теперь…

…а теперь извините, уважаемый читатель, Вас должны убить.

Честное слово, я этого не хотела, оно само так получилось. Ну, извините, я никак не думала, что все так запутается и в конце концов вот этим обернется. Вот у других книг как-то получается своих читателей сберечь, еще ни разу не было, чтобы книга своего читателя убила, похоже, я первая буду… или нет, не буду, не буду, что я говорю такое, я все сделаю, чтобы они вас не убили. Я вас спасу, я не я буду, если не спасу, я себе в жизни не прощу, если вы по моей вине погибнете.

Поэтому я спрячу вас в лесу.

Вы извините, что не в гостинице в какой-нибудь или хотя бы в каком-нибудь доме – они уже во все гостиницы ваши приметы разослали, наговорили про вас всякого, так что теперь полиция рвет и мечет. Так что давайте я вас лучше в лес спрячу. Вы не волнуйтесь, это будет очень красивый уютный лес, в который еще не ступала нога человека, потому что человека в те времена еще не было. Не беспокойтесь, здесь вам ничего не грозит, животных еще тоже нет, а исполинские стрекозы не будут пить вашу кровь, они еще не умеют этого делать. Это очень красивый лес… а? Нет, это не пальмы, это все папоротники, пальм тогда еще не было. Да, конечно же, можете сделать селфи, и еще и еще, и кучу фоток, вы только смотрите, чтобы телефон не разрядился, заряжать его тут негде, сами понимаете, розетки на папоротниках не растут. Ничего съедобного тут тоже нет, универсамы еще тоже не изобрели, и кафе. Ну, ничего, я позаботилась о том, чтобы вы с собой еды и воды прихватили. Не бойтесь, рюкзак совсем не тяжелый, вы не беспокойтесь даже, я же все сделаю, и что рюкзак нетяжелый будет, и что вам еды хва…

…пригнитесь.

Вот хорошо, пуля прошла мимо. А теперь бегите, вот так вот, пригнувшись, да скорее же, скорее, они же вас убьют, если не затаитесь, не спрячетесь. Телефон бросайте. Бросайте-бросайте, я вам говорю, слушайте меня, они же вас по телефону вычислили, я только сейчас поняла, телефон-то с самого начала бросить надо было…

А?

…нет, оружия у вас нет, Вы с собой не взяли, так что стрелять вам не из чего…

А?

В смысле – договориться с ними, о чем Вы с ними договоритесь, они же Вас в два счета прихлопнут, им же приказ дали в живых Вас не оставлять, не помните разве?

…то есть… как это, не помните? Мы же с Вами в прошлой главе…

А?

Вот, балда я, балда, перепутала все главы, перемешала. Ну, Вы извините, я же не только саму себя писала, но и саму себя переплетала, так волновалась, что все на свете перепутала…

Извините.

Я исправлюсь.

Честное слово, исправлюсь.

Сию минуту найду первую главу, клянусь вам…

(Книга листает свои страницы, бормоча – если она вообще есть, эта первая глава…)

Глава 7 Триумфальные конвульсии

Мортен продает Триумфальную арку. Недорого, за пять евро.

Мортен еще продает Триумфальную арку.

И еще.

И еще одну.

Жоакин смотрит с легкой завистью, у Жоакина сегодня Триумфальные арки не продаются, и нетриумфальные тоже, и не арки тоже не продаются. Напрасно Жоакин расхваливает эйфелевы башни и красные мельницы. Смуглый Жоакин с легкой завистью смотрит на Мортена, бледного, будто бескровного, который даже не считает нужным улыбаться, просто лениво прохаживается туда-сюда, ни к кому не цепляется, покупатели сами к нему тянутся, хью матч, хью матч, комбьен коуте, это еще что такое вообще, а-а-а, это кто-то комьбен кут сказать пытался… Французский язык извивается и дергается, чужой на чужих языках, бьется в конвульсиях парлез-воуз, Жоакин не выдерживает, поправляет, парле ву, парле ву, Жоакина благодарят, но эйфелевы башни и красные мельницы раскупать не торопятся. Жоакин так волнуется, что даже забывает, зачем пришел сюда, что сто лет ему не нужны на самом деле башни и мельницы, и евро сто лет не нужны, у него этих евро скоро будет столько, что можно весь Париж с потрохами купить. Нужно только…

Только…

Жоакин спрашивает себя, сможет ли он это сделать, когда придет время: чувствует, как холодеют руки, непослушные пальцы подрагивают, не могут придерживать товар, ай-й-й, дьябло, сейчас все мельницы разлетятся по мостовой…

Мортен вглядывается в лица туристов, непростое это дело, разглядывать, и в то же время делать вид, что не смотришь, что тебе все равно, кто там дергает тебя за рукав, бонжур, месье, комбьен кут, мерси бьен… Осточертели со своими мерси бьенами, идите отсюда все, пусть останется только один-единственный турист, которого ждет Мортен. Ну и Жоакин тоже ждет, они уже договорились с Жоакином, не делить туриста, кому повезет, тому повезет, а каждый расскажет потом, что повезло именно ему, вот так, по рукам, мерси бьен, о-о-обригадо…

…Мортен замирает, хотя, казалось бы, некуда замирать еще больше, – неужели знакомое лицо в потоке людей, как на фото, нет, там вроде волосы чуть-чуть не такие, да что волосы, волосы у людей по сто раз на дню меняются от малейшего дуновения ветерка…

Гр-р-рох-х-х, – со звоном и громом летят на мостовую соборы и арки, башни и мельницы, – Мортен бросается через площадь, тут же проклинает себя, идиот, идиот, долбанный идиот, надо было ждать, терпеливо ждать, когда лицо с фотографии подойдет с комбен-кут и мерси-бьен, продать пару башен с багетами и беретами, а потом достать парабеллум, спрятанный под сувенирами, выстрелить в упор. Вот так надо было, только теперь поздно делать как надо, осталось делать как получится, бежать во весь дух, расталкивая толпу, пытаясь не потерять из вида стремительно ускользающую спину, бегом, бегом, через улицы, через кусты, через заросли чего-то, не пойми чего, деревья отвешивают хлесткие пощечины гибкими ветками, Мортен закрывает ладонями глаза, земля ставит подножки, чер-р-р-т, настичь, настичь эту ускользающую спину, выпустить всю обойму…

…спина исчезает в дверях замка, затаившегося за деревьями, Мортен сжимает зубы, вот чер-р-р-т, этого еще не хватало, там люди, там туристы толпами, там жертва затеряется так, что черта с два найдешь, а даже если найдешь, черта с два застрелишь на глазах у всех, когда охраны в замках вагон и маленькая тележка. Мортен оглядывается, Мортен высматривает людей, почему никого нет, Мортена встречает только каменный лев, покрытый мхом. Почему лев зеленый и пушистый от мха, почему мох тянется по растрескавшемуся крыльцу, почем замок смотрит на человека пустыми глазницами окон, почему перед замков не выстроились торговцы, продающие замок, рассаженный по магнитам и тарелкам, почему в пустых залах гуляет только ветер, гоняющий сухие листья, почему замок…

…умер?

Мортен сам пугается этого слова, разве замки могут умирать, так не бывает, так не должно быть. В замке гулким эхом отдается стук шагов, кто-то бежит во весь дух, цвякают осколки разбитых временем ступеней под чьими-то ногами, скрипит дверь, уже успевшая забыть за годы и годы, как вообще открываться. Шорох ног по траве, по опавшей листве, кто-то убегает, Мортен не догоняет кого-то, Мортен спрашивает себя, почему умирают замки…

Глава 3 Кристбург

Город Кристбург – это город Рождества, город, в котором Рождество живет всегда, даже если на улице июль. Жители нарочно строили уютные, будто пряничные фахверковые домики, изящные башенки, остроконечные шпили, мощеные улочки, будто сошедшие с открыток. Кажется, вот-вот пойдет снег и укроет черепичные крыши, а по припорошенной снежком улице проедет изящный экипаж. Здесь действительно водятся экипажи, правда, электрические, а не на лошадях.

Кристбург просыпается рано утром, когда часы на ратуше пробьют часов шесть, а то и пять. Город выходит на балкон, чтобы выпить кофе, или идет в маленькую кофейню, опять же попить кофе с круассанами или поесть яичницу с тостами. Кристбург едет на работу на велосипеде, не торопясь – он вообще все делает не спеша. Любовно полирует мифы и легенды, шлифует традиции, до блеска натирает свою историю, выпекает сказки, подкручивает шестеренки времени. Обедать идет тоже в какое-нибудь кафе, притаившееся в переулке под изящной вывеской.

Часы на ратуше медленно двигают день к вечеру, – Кристбург зажигает уютные фонари, дома вспыхивают огоньками окон, подтренькивают велосипеды едущих домой, из кафе слышится музыка, вот она сидит за стоНиками, пьет вечер, смакуя каждый глоток. Здесь само время течет иначе, замедляется, вязнет, не хочет никуда спешить, останавливается посидеть на скамейке на набережной или на газоне перед памятником кому-то, неведомо кому. А потом время ложится спать – вместе с городом, вместе с засыпающей музыкой, и ночь укрывает их всех звездным одеялом.

Глава 4 Обратная сторона Кристбурга

– …а адрес ваш?

Вздрагиваю. И чего я вздрагиваю, спрашивается, как будто я не знал, что рано или поздно спросят…

– А… а адреса нет.

– То есть, нет? – на безмятежном лице кадровика первый раз появляются какие-то эмоции, кажется, недоумение.

– Собственно…

– Или вы оттуда? – интонация кадровика стремительно меняется.

– Э… нет. То есть, да. То есть, уже нет…

Уже нет, думаю я, потому что уже нет никакого оттуда, все оттуда снесли полгода назад, на месте оттуда построили прянично-сказочный Кристбург, такой, каким он должен быть, а не таким, каким его сделали в спешке, когда нужно было где-то жить, куда-то приходить по вечерам домой, где-то есть свой ужин, где-то спать. Возводили дома – буквально из пустоты, из ничего, дома росли сами по себе, лепились друг на друга на равнине с издевательским названием Утопия. Это потом уже спохватились, что центр города, что нельзя, что как же, как же, это потом уже снесли наше прошлое до основания, чтобы построить свое, правильное прошлое, прошлое средневековых замков и рыцарей, прошлое пряничных домиков и узких улочек, прошлое рождественских костелов и изящных экипажей.

– Большое спасибо, – кадровик протягивает мне руку, – мы вам перезвоним.

Сжимаю зубы, как же, разбежались вы мне перезванивать, бежите и падаете, вы даже телефон мой не записали.

Выхожу на уютную рождественскую площадь, прислоняюсь к стене. Надо что-то делать, говорю я себе, надо что-то делать, понять бы еще, что. Легко сказать – соврать, будут проверять, как пить дать, будут, это они могут…

Перебираю бесконечный список – «Требуются…», «Требуются…», «Требуются…», дохожу до самого конца, смотрю на последний номер, понимаю, что уже могу не звонить и себя не предлагать…

Нажимаю цифры, зачем, зачем, зачем…

Гудки, такие непривычные, такие пугающие, хоть бы мелодию установили, что ли…

– Слушаю вас.

Натягиваю на себя маску вежливости, маска не держится, норовит сползти…

Здравствуйте, я по объявлению, хотел бы поподробнее узнать о работе…

– …очень хорошо… – жутковатый голос, как будто нечеловеческий, – человека одного найти надо…

– А… что за человека?

– Сейчас фотографию его вам сбросим, посмотрите…

– Могу я узнать поподробнее, где именно его искать?

Короткий смешок:

– Везде.

Отчаянно подбираю слова, как бы объяснить, что на поиски везде нужно столько денег, сколько мне и не снилось…

– …деньги вам переведем, не беспокойтесь даже… И фотографию. И вы мне его найдете, хоть из-под земли достанете.

– Фыркаю:

– Из-под земли?

Да… и из-под земли в том числе.

– И… и что с ним делать?

Снова короткий смешок.

– Узнаете.

Дзинь.

У ВАС НОВОЕ СООБЩЕНИЕ

Дзинь.

У ВАС НОВОЕ СООБЩЕНИЕ

Дзинь.

У ВАС НОВОЕ СООБЩЕНИЕ

БАЛАНС ВАШЕГО СЧЕТА СОСТАВЛЯЕТ 100 000 КРИСТБУРГЕРОВ

ФОТО

Читаю третье сообщение, чувствую, как холодеют руки. Понимаю, что нельзя терять ни минуты, нужно рыскать по уютно-пряничным улочкам, заходить в янтарный свет таверн, спрашивать, не видел ли кто…

Гла…

А?

Да, уважаемый читатель, я вас слушаю.

Вы хотите знать, что за человека я ищу?

Да, конечно, вы читатель, вы имеете право знать.

Вот, посмотрите, пожалуйста, на фото в моем смартфоне.

Нет, сюда в книжку не понадобится вставлять фотографию. Я вам скажу, что вы видите. Нет, я вам не скажу, кто это, мужчина или женщина, сколько лет человеку на фото, какого цвета у него или у неё волосы, и глаза, и кожа.

Я вам ничего этого не скажу.

Но не волнуйтесь, вы без труда представите себе этого человека.

Потому что на экране вы увидите свое лицо.

Кстати, не будете ли так любезны подсказать, где вы?

Большое спасибо.

Я иду к вам.

А?

Вы хотите знать, зачем я должен Вас найти?

Честное слово, мне не хотелось бы в этом признаваться… но боюсь, я ничего не смогу скрыть от Вас, все-таки Вы читаете эту книгу.

Я иду за Вами, чтобы убить Вас.

Вот теперь уже действительно —

Глава 5 Портал?

Ой, дорогой мой читатель, уважаемый читатель, не волнуйтесь, пожалуйста, я не позволю вас убить, я вас обязательно спасу, я вас обязательно спрячу. На чем мы с вами остановились? Да, да, я помню, вам нужна первая глава, я её уже обыскалась, так и не нашла… А давайте вот что, давайте я напишу первую главу, и она у нас будет, и все будет хоро…

…ах да, да, вас же преследуют, в вас же стреляют, как я могла забыть! Сейчас, сейчас, сию минуту, куда же вас деть… Ну, давайте вы спрячетесь в зарослях, они вас не видят… ну, по крайней мере, пока не видят, но они же вас найдут, черт возьми, они же вас найдут, они вас уже окружают. Да никуда вы не денетесь, их пятеро, а вы один.

Ну ничего, ничего, я сейчас что-нибудь придумаю, что же придумать-то… Нет, договориться с ними невозможно, а почему, это было там, в первых главах, которые я потеряла, но я их найду-найду, обязательно. А сейчас… гхм… э-э-э… как насчет портала?

Да-да, портала. Вот он, перед Вами, провал в какой-то город, вы не бойтесь, бегите, вот так, отлично, здесь они вас не найдут, по крайней мере, я на это надеюсь… нет, конечно же, у них тоже есть порталы, они будут вас искать, так что бегите…

Глава 6 Лиса не в космосе

Если забить в поисковиках – Марск, то все поисковики покажут главную площадь, где колонны и по центру изваяние ракеты в окружении звезд. Иногда поисковики покажут исполинскую бетонную ракету в восемьдесят этажей.

Если забить в поисковиках – Марск – ни один поисковик не покажет проржавленные капсулы посреди пустыни, остовы кораблей, так и не поднявшихся в небеса.

Поисковики об этом не знают, а Лиса знает, только кто эту Лису слушать будет, поисковикам виднее.

Лиса оглядывает отдел кадров, видит перекладину для одежды, повисает на перекладине, подтягивается, раз, два, три, пять, десять, пятнадцать, тут, главное, не упасть в изнеможении, красиво разжать руки, красиво спрыгнуть.

Я еще на центрифуге могу, говорит Лиса.

Люди за столом одобрительно кивают, как-то нехорошо кивают, как будто не воспринимают Лису всерьез. Лису вообще мало кто принимает всерьез, а зря, Лисе двадцать три, у Лисы диплом по астрофизике, там одна тройка всего по английскому, и то потому что у училки мозги не тем концом не в то место вставлены, ну не может Лиса с бухты-барахты трехэтажные деепричастные предложения запомнить, ну Лисе проще, если предложения простые, да если Лиса этих из Марсвилля встретит и скажет – зе Марс из зе пленет. Зе Марс серклинг зе Сан – да неужели эти из Марсвилля её не поймут?

Ну, видите как… – тетенька со здоровенными серьгами перебирает бумаги на столе, – можем вас в колл-центр взять…

Мир переворачивается перед Лисой, какой еще колл-центр, она же Лиса, она же…

Понимаете, у нас сейчас космонавтики как таковой нет… – продолжает мужчина справа от тетеньки, – все сворачивается потихоньку…

Лиса понимает, что ей тут делать нечего, сами в своих колл-центрах сидите хоть до посинения, а Лиса зря, что ли, столько лет готовилась…

– Ну, девушка, ну что вы хотите, финансирование сокращают, сейчас больше такие, земные профессии нужны…

Лиса не понимает, какие вообще могут быть на Марсе земные профессии, это же не Земля, это Марс, тут и профессии должны быть марсианские, а вы…

Лиса хватается за соломинку:

– Совсем ничего нет?

– Ну, вот пока нет… может, через полгода наметится что-нибудь…

– Мне через полгода подойти? В ноябре?

– Да мы вам сами позвоним, если найдется что…

– …вот так понаберут космонавтов дохренища, куда их девать всех потом? – слышит Лиса шепоток за дверью, когда выходит в коридор, – солить, что ли? Престижная им, видите ли, профессия…

Лиса кусает кулаки больно-больно, не помогает, хочется кусать еще и еще. Об этом Лисе не говорили, что будет вот так, – можем вас в колл-центр взять. В учебниках об этом не написано, что делать, если могут в колл-центр взять, учебники пишут про оптические спектры и бальмеровские серии.

– Барышня… ну вы же понимаете, что таких как вы тут вагон и маленькая тележка, всех взять не можем…

Лиса смотрит на человека в коридоре, неприятный какой-то человечишка, смотрит на Лису, будто оценивает, как скаковую лошадь…

– Ну, ничего, барышня… договоримся… будете вы у нас бороздить просторы… давайте, что ли, в кабинет… а чего в кабинет, давайте где-нибудь в обстановочке поприятнее, а то в кабинете вообще ни сесть, ни встать, ни лечь…

Человечишка ведет Лису куда-то в никуда, на улицу, усаживает в видавшую виды машинешку, бормочет что-то, а вы, значит, барышня, на астрофизике… и чего вы все туда лезете, как медом там намазано… А в кино где-нибудь себя не пробовали? А то с такой внешностью… коса у вас такая… простите за нескромность, настоящая, или нет? Вы уж извините меня, я что говорю, то думаю, язык мой, враг мой… пару раз уже люлей мне за язык мой навешивали… Машинешка выруливает куда-то даже не на окраину города, а на окраину окраины, и даже на окраину окраину окраины, к домику за высоченным забором, человечишка долго возится с замком, приговаривает, ничего, барышня, договоримся, умные люди, они всегда договорятся, верно ведь? Лиса входит в домик, тут же отмечает про себя, что здесь давным-давно никто не живет, редкие полоски света выхватывают из темноты рой пылинок, пахнет затхлой пустотой, и еще… как будто нехорошее что-то…

Дверь с грохотом захлопывается, человечишка рывком хватает Лису за горло, Лиса вспомина… ничего не вспоминает, тело работает само, на автопилоте, бить ногами под коленные чашечки, ткнуть двумя пальцами по глазам, сильнее, голос тренера в памяти, ты не человека бьешь, это не человек уже, если на людей нападает… Темнота выбивает опору из-под ног, пол бьет по лицу, темнота скручивает руки…

– Хорош, хорош уже, молодец, барышня, молодец… хватит, хватит… ну ушел я, ушел, дверь открыта, если что… только уйдете, так работу и не получите…

Что надо-то, я не поняла? – Лиса кричит, громко, злобно, бросается к двери.

Так проверить вас надо, куда деваться-то, а то космонавтов этих приходит, как звезд на небе, а как до дела дойдет, то на турнике висят как тряпки, то на центрифуге зеленые все, то луну от солнца отличить не могут, не знают, что вокруг чего вращается… А вы молодец… стрелять-то учили?

– Учили, конечно.

– Вот молодец… вот, смотрите… да не бойтесь вы, ничего я вам не сделаю…

Лиса скалится:

– Да ничего я не боюсь.

– А это вы зря, бояться надо… в вашем деле бояться еще как надо, мало ли что… вот… фотографию видите?

– Ага…

– Знакомое лицо?

– Нет… хотя постойте… нет, не видела никогда.

– Ну вот… сможете найти?

– А где искать?

– Э-э-э, это я вас спрашивать должен, где искать! Найдете, и… не мне вас учить, стрелять вы умеете.

– Да вы с ума сошли, еще я людей не убивала.

– Вот я так и знал, что вы это скажете, потому что молодец вы, барышня, молодец. Ну да ничего, я вам расскажу все, как есть, вы сами убивать побежите…

– …так вот оно что… – Лиса оторопело смотрит на фото, – вот черт…

– Да уж, такой черт, что чертее некуда… если не справитесь, нам всем такой черт будет, что всем чертам черт.

– Справлюсь.

– Ну, я не сомневаюсь даже, вы же у нас молодец… Денежку мы вам дадим, не волнуйтесь даже, хоть на край земли отправитесь, хоть за край. Вы уж простите, что я с вами так, честное слово, да наших там – показывает куда-то никуда, – разве переспоришь, требовали проверять… честное слово, еще потребуют, пошлю их с ихними проверками на… ох, простите, при вас чуть не сказал…

Лиса хочет сказать, что и сама что угодно скажет, – не говорит, а то еще чего доброго, не возьмут…

Глава 2

(Это даже не глава… Это между нами… городами… и не городами…)

А нас никто не подслушивает?

И не подсматривает?

Вы уверены?

А можно тогда с вами наедине поговорить?

Мы ненадолго, честное слово, мы вас отвлекать не будем.

Тут вот какое дело.

Марсвилл

Марск

Ченхосин

Террено де Феверио

Кристбург.

Вам какое-нибудь из этих названий что-нибудь говорит?

Хотим сказать – подумайте хорошенько, только что тут думать, уж столицу-то вы не можете не знать, сейчас посмотрите на названия, сразу скажете – вот столица.

Что значит – не можете?

Как это – не можете?

Вы же знаете, там, у себя, в трехтысячном году…

…или стоп.

Вы, наверное, из какого-нибудь пятитысячного года, или семитысячного, когда про столицу нашу уже и не вспомнит никто…

…что?

Так вы из прошлого?

Слушайте, неудобно-то как получилось… Ну, вы извините нас, пожалуйста…

…да нет, не за беспокойство.

А за то, что придется вас ликвидировать. Вы не должны этого знать. Про Марсвилл, про Марск, про Ченхосин, про Террено де Феверио, про Кристбург.

Не бойтесь, вы ничего не почувствуете, когда за вами придут…

Глава 1

(Ура, наконец-то нашлась!)

Уважаемый читатель!

Сейчас вы идете по городу (_____), если живете в городе, можете подставить сюда название Вашего города. Или по поселку (_____), если, соответственно, живете в поселке. Или по сибирской тайге, если Вы живете в тайге, или по тундре, если живете в тундре, или по монгольским степям, если живете в монгольских степях. А впрочем… Впрочем, почему Вы непременно должны идти именно там, где Вы живете? Ведь это, в конце концов, книга, а не реальный мир. Поэтому никто не мешает Вам перенестись в тот город или в то место, в котором Вы давно хотите побывать. Быть может, это будет уютный рождественский городок где-нибудь в Европе, или город, карабкающийся по вершинам гор где-нибудь в тропиках, или маленький поселок на краю света, озаренный полярным сиянием, или рыбацкие хижины на острове в Тихом океане. Если же Вам больше всего нравится то место, в котором Вы живете, я поздравляю Вас – Вы счастливый человек.

Итак, Вы идете по (_____). Нет, Вы не торопитесь на работу, можете не спешить, расслабиться, я, книга, сделаю Вам приятное, сегодня у Вас выходной. Это же здорово, когда выходной, согласитесь, можно никуда не спешить и ничего не делать, а я Вас еще больше обрадую, устрою так, что все Ваши дела уже переделаны, можете ни о чем не беспокоиться. Даже если Вы любите свою работу (поздравляю – Вы счастливый человек) не мешает иногда отдохнуть.

Ну и, конечно же, я сделаю так, чтобы у Вас была куча денег, так, чтобы Вы могли купить себе все, что пожелаете. Вы подумайте, что Вы желаете, составьте список…

– __________________

– __________________

– __________________

– __________________

– __________________

…

∞. ___________________

…и купите все-все-все, что Вам хочется, сегодня можно, я исполняю все желания. Я вот не знаю, уважаемый читатель, что Вы любите, я всего лишь книга, это Вы меня читаете, а не я вас. Но одно я про Вас знаю наверняка, Вы интересуетесь книгами. В конце концов, зачем-то же Вы открыли меня, а значит, книги для Вас что-то значат. Поэтому когда Вы купите все-все-все, что Вам хочется, я поведу Вас в книжный магазин. Можете представить себе такой книжный, какой Вам нравится, или маленький уютный магазинчик, или огромные залы, у которых потолки теряются в бесконечности, Ну и, разумеется, Вы выберете любые книги, какие Вам хочется. Любимые книги детства, которые тянет читать и перечитывать снова и снова, книги, запавшие в душу, книги, которые Вы давно хотели прочитать, книги, которые Вы видите первый раз в жизни, но они уже зацепили Вас яркими обложками, вам не терпится узнать, что там внутри. Ну и меня, конечно, тоже возьмите, вот я на полке «Бестселлеры года», ну а что, мне тоже немножко помечтать можно, не все же Вам, а?