Пессимизм 2.0. Право и справедливость

Лев III Исавр сделал вещь, которая стала фундаментом для разделения церквей: после того, как Рим решил не подчиняться иконоборческому указу, император передал имущества Римского престола, находившиеся в империи, и доходы от них в казну. Он лишил папу власти над метрополиями на Балканском полуострове вместе с Сицилией и Калабрией. Раздел церкви между Римом и Константинополем окончательно принял географические очертания. Римская церковь стала германо-романской потому, что только в этих областях она теперь могла пополнять свою антропосферу, а Константинопольская – греческой и греко-славянской.

Процесс разделения церквей шёл и раньше, раскол был неизбежен, но Лев III Исавр значительно ускорил и формализовал его.

После иконоборческого указа в Италии началось противоборство трёх сил: Константинополя, лангобардов и Римского престола. Первый хотел воссоздать империю, лангобарды – создать своё итальянское государство, а папа – обрести независимость от Константинополя и сохранить при этом самостоятельность. Папе удалось добиться изгнания из итальянских городов греческих чиновников, и избрания на их место местных лидеров, византийские отряды были заменены народной милицией. Умелое маневрирование папы Григория II, а затем и его приёмников, опора на вооружённую силу и союзников, сначала лангобардов (ситуативных), а затем франков (постоянных) привели к историческим переменам. В те короткие периоды, когда империи удавалось восстановить своё влияние в Италии, она стремилась сделать систему сбора податей такой же, как и в других провинциях, чтобы ослабить материальную базу папы. Таким образом, борьба за почитание икон была борьбой за ресурсы, т.е. носила материальный, а не чисто духовный, догматический характер. Свидетельством этому служит также письмо папы, написанное в 785 г. в ответ на приглашение на Вселенский собор 787 г., где на первом месте, по мнению Ф. И. Успенского, стоит требование возврата иконоборцами patrimonia Petri, т.е. церковных владений, ранее отнятых у Рима императорами-иконоборцами.

Иконоборчество вызвало серьёзное противодействие не только в Италии, но и внутри империи, которое проявилось во время неудавшегося восстания Артавазда, захватившего столицу в правление Константина V Копронима (741—775), и отменившего иконоборческие указы. После подавления мятежа, окончательно укрепившись на троне, император стал последовательно проводить иконоборческую политику в жизнь. Опираясь на негативный опыт восстановления иконопочитания Артаваздом и, стремясь придать своим действиям полную легитимность, Константин V Копроним собрал в 753—754 собор, на котором иконоборчество было единогласно одобрено. К сожалению для императора, патриарший престол в Константинополе был в это время вакантным, а папа не прислал легатов по понятным причинам, поэтому на соборе не было патриархов. Позднее это обстоятельство послужило формальным поводом, позволившим поставить под сомнение решения собора. Не встречая сопротивления ни со стороны духовенства, ни со стороны светского общества Константин V Копроним без стеснения обращал имущество церквей и монастырей на государственные нужды. Император вёл войны, растрачивая значительные ресурсы (только флот вместе с войском погибал в бурях несколько раз), которые требовалось пополнять. Войны, в свою очередь, были тем средством, которое обеспечивало отрицательный поток энтропии в империю, способствовало её процветанию, тем самым оправдывая действия власти, поскольку основные свои задачи она выполняла. Результатом иконоборческих преобразований становится возвращение Греции, Македонии, Крита, Южной Италии, Сицилии.

Однако наследники Константина V Копронима не продолжили его политику. Его сын, Лев IV Хазар (775—780) за своё короткое правление ничем особенным себя не проявил, но его супруга, Ирина, правившая с 780 по 802 г. сначала как мать будущего императора Константина VI, а затем самостоятельно была сторонницей почитания икон. Чтобы вернуть иконы в церкви, а духовенству – бенефиции, Ирина в 786 г. созвала Седьмой Вселенский собор в Константинополе, который, однако не состоялся. Во-первых, среди священников было достаточное количество лиц не хотевших, по убеждению, или из опасения быть наказанными за соглашательство, отменять решения иконоборческого собора 753 г. Во-вторых, константинопольский гарнизон был набран ещё Константином V Копронимом и состоял из сторонников иконоборчества, набранных в азиатских провинциях. Среди командиров гарнизонных полков было много крупных землевладельцев, которые, вероятно, были выгодоприобретателями политики иконоборчества. В момент открытия собора, несмотря на присутствие императора Константина VI и регентши-императрицы Ирины в помещение, где он должен был пройти, ворвались войска и собравшихся пришлось распустить. Надо отдать должное Ирине – она умелыми действиями сумела заменить гарнизон в Константинополе и в следующем, 787 году, Седьмой Вселенский собор состоялся.

Отмена в 787 г. иконоборческих постановлений, принятых на соборе 754 г. снова усилила влияние церкви на политику в империи. В дальнейшем политическая интрига и попытки как успешные, так и нет, дворцовых переворотов будут играть заметную роль в борьбе двух течений, пока в 843 г. императрица Феодора и Михаил III не восстановят православие во власти.

Хотя между восстановлением православия императрицей Феодорой и воцарением Македонской династии прошло несколько десятков лет. Ко времени начала правления Македонской династии в совокупном общественном мнении и модели государства произошла важная трансформация. Если Лев III Исавр и Константин V Копроним придерживались цезарепапизма, то в Эпанагоге, кодексе начала правления Македонской династии, закреплено положение о том, что государство и церковь управляются разными людьми. Мирские законы при этом не должны противоречить церковному канону, поскольку и над государством, и над церковью главенствует Христос и поэтому патриарх и император должны править в полном единодушии. Такой симбиоз светской и духовной властей, при котором церковные иерархи получили доступ в высшей субъектности в модели государства, сохраняшийся до его конца.

Василий I Македонянин (867—886) ещё продолжает поддерживать линию на усиление православия, однако уже к правлению Романа I Лакапина (920—944) относятся первые попытки снова ограничить рост монастырских земель, возобновившийся после победы иконопочитания и ускорившийся с воцарением Македонской династии. Решительно против монастырей выступает Никифор II Фока (963—969), но, в отличие от Льва III Исавра, в его новеллах нет религиозных мотивов, они просто ограничивают рост имущества монастырей. Этот закон просуществовал недолго, поскольку у победившего православия не было во власти серьёзных противников, а ухудшение положения дел в империи способствовало росту имманентного коллективного в сознании граждан, в том числе и в сознании властителей империи. Уже Василий II Болгаробойца (976—1025) отменил этот закон Никифора II Фоки, как оскорбляющий не только прихожан, но и самого Бога. Более того, он считал эту новеллу причиной гнева Божьего, обрушившегося на империю в 80-х годах X века.

Окончательное разделение церквей началось с попытки захвата южно-италийских приходов Римским престолом. Никифор II Фока запретил проводить в них службы по латинскому обряду, разрешив использовать только греческий. Рим этому активно воспротивился. Интересно, что в этом случае папа обосновывал свою позицию заботой о необходимости проведения церковных обрядов на родном для этих областей языке, хотя позднее, во времена Реформации, папский престол будет упорно и последовательно бороться с аналогичным явлением у протестантов. Взаимные обвинения, предание друг друга анафеме завершили разделение церквей, начавшееся при Льве III Исавре. Как и в начале этого процесса, так и в его конце движущие силы конфликта носят материальный, а не духовный характер. Раздел церковной антропосферы, а не различие в догматах и обрядах веры было основанием для великой схизмы. За пределами материальных противоречий между церквями дела обстояли иначе. Простые христиане, далёкие от дележа церковного имущества, не воспринимали раскол так радикально, как их иерархи. А. А. Васильев приводит пример: один из русских князей в XI веке обращался к папе за помощью, что не воспринималось даже как проступок.

Основатель Македонской династии Василий I Македонянин расширил владения империи и частично восстановил её влияние. Однако его преемник Лев VI Мудрый (886—912) вёл по отношению к арабам неудачную политику и растерял многие земли. Если бы не кризис в Халифате, крах империи, теснимой и арабами, и болгарами, мог случиться уже в X веке. К вопросу о кризисе в Халифате мы ещё вернёмся, а пока скажем, что до 40-х годов X века империя была занята сражениями с болгарами. В целом, по окончании правления Романа I Лакапина и начале правления Константина VII Багрянородного (945—959) положение на границах империи стабилизировалось, и она перешла в наступление. Её войска переходят Евфрат, берут под контроль важнейший узел морских путей Средиземноморья – остров Крит, она осуществляет значимые завоевания в Сирии. К концу правления Василия II Болгаробойца империя простиралась на Востоке до Евфрата и Северной Сирии. На юге Италии дела империи идут плохо – окончательно потеряна Сицилия, и арабы постоянно нападают на южные области этой страны, где ещё сохраняется власть Константинополя.

В период иконоборчества земли, отнятые у монастырей, перераспределяются между крестьянами и частично, крупными землевладельцами, что, в противовес церкви, увеличивает число сторонников действующей власти. Земля снова передаётся тем, кто готов её защищать: крестьянам как воинам, а крупным землевладельцам – за военную службу. На поглощение мелких крестьянских хозяйств крупными в Византии влияли не только природные (погодные) факторы, но и внутренние междоусобицы, такие, как восстание Фомы Славянина. Происходит закрепощение крестьян и образование крупных феодальных владений, которое окончательно завершается в XI—XII вв. при династии Комнинов, что означает окончательную феодализацию государства. Одновременно с феодализацией ослабевает центральная власть: феодалы не хотят подчиняться, поскольку ей нечего им предложить. Человек со статусом сенатора мог в своих владениях развивать торговлю (организовывать рынки), держать вооружённые отряды, налагать штрафы, организовывать тюрьмы, и т.д. Такие права сенаторов и других крупных феодалов ослабляли государство, поскольку внутри него возникали стабильные системы перераспределения и прогресса антропосферы, отличающиеся от общегосударственных.

Для любой феодальной модели государства в начале её существования характерно наличие значительного количества государственных земель. Налоги, собираемые с них, позволяют власти содержать сильную армию и захватывать новые территории. Земля, как основной ресурс, обеспечивающий прогресс коллективной и среднестатистической индивидуальной антропосферы в феодальном обществе, является желанной наградой за верную службу. Передаваясь поначалу в держание, земля постепенно переходит в постоянное или частное владение, т.е. власть над территорией становится наследственной. Одновременно с этим над такими владениями устанавливается иммунитет. После этого сепаратизм феодалов, опирающийся на самодостаточную, почти замкнутую систему перераспределения элементов и прогресса антропосферы, ведёт государство сначала к упадку, а затем и к распаду. Этот процесс шёл в Византии, увидим его и в других государствах. По аналогии с династийным циклом в Китае введём термин «жизненный цикл феодального государства».

По мере ухудшения экономического положения империи сокращается и государственный аппарат. Предлагаемая теория рассматривает государство как систему перераспределения элементов антропосферы, а его аппарат как средство реализации этой функции. При регрессе антропосферы людей для осуществления этой функции государства требуется меньше.

Попытки привлечения внешних сил для защиты империи дали, скорее отрицательный результат. Крестоносцы, например, не только разграбили Константинополь (IV Крестовый поход), но ещё до этого наладили прямые торговые связи с Востоком, чем лишили Византию доходов от посреднической торговли.

Завершая рассмотрение истории Византии в рамках нашей теории, скажем несколько слов об источниках прогресса вещной группы элементов в её коллективной антропосфере.

Торговля строго регулировалась, поскольку в Византии преобладала идея справедливости, которую символизировала церковь. Удачный товарообмен позволяет быстро и значительно увеличить антропосферу одного человека за счёт других, умело используя сложившиеся обстоятельства. Поэтому торговля хлебом и скотом были государственными монополиями, торговать могли только специализированные корпорации, государство регулировало цены, закупка свыше определённого количества и продажа выше установленных цен (спекуляция) запрещалась, вступление в корпорацию торговцев также регулировалось властью, корпорации выполняли государственные повинности, зависевшие от воли властей. Наиболее влиятельной была корпорация ростовщиков, которая снабжала государство деньгами и получала налоги на откуп.

Ремесленники также объединялись в корпорации, деятельность которых контролировалась государством. Здесь действовали ограничения на закупку сырья свыше определённого количества, запрещалось приобретение не нужного для работы сырья, регулировались часы работы, определялось время и место закупки сырья и сбыта товаров. Профессии ремесленников были наследственными, и оставить своё занятие они не могли. Положение торговцев и ремесленников в Византии является иллюстрацией ко второй функции государства – созданию условий для роста антропосферы. Государство строго следит за производством элементов антропосферы и их перераспределением через торговлю, пресекая спекуляцию и пытаясь обеспечить условия для их эффективного перераспределения.

Государственное регулирование торговли и ремесленной деятельности, особенно последней, было сдерживающим фактором как для роста, так и для прогресса вещной группы элементов. Вместе с процессом феодализации, который сопровождался обособлением крупных землевладений, это регулирование вело к регрессу коллективной антропосферы. Остановить этот регресс правители Византии пытались традиционным для Римской империи способом – захватывая территории. Войны как оборонительные, так и захватнические требовали много денег, что ухудшало экономическую ситуацию в государстве. Военные предприятия империи были успешны тогда, когда её правители придерживались иконоборческой политики, т.е. отнимая у церкви значительные ресурсы, в первую очередь людские, которыми она владела. Однако церковь, ставшая при Константине Великом основой государства, раз за разом восстанавливала своё влияние во власти, а церковные иерархи – свою субъектность в модели государства. Это обеспечило примат природной группы элементов над вещной на протяжении всего времени существования Византии и привело её к бедности и краху. Опираясь на природную группу элементов, она проиграла соревнование с государствами Западной Европы, начавшими отдавать приоритет вещной группе элементов. Постепенно и последовательно отказываясь от преобладания вещной группы элементов и тем самым ослабляя сильную центральную власть, переходя от неё к феодальной раздробленности, Византия проиграла также молодым исламским государствам. Пример Византии полезен тем, что представляет собой переход в государственном устройстве обратный тому, который начали в это время совершать европейские государства.

16.2. Города

Константин Великий перенёс столицу империи на восток и включил христианство в основы государственного устройства, что дало Восточной Римской империи надёжный фундамент коллективных ценностей. Главной чертой новой столицы, Константинополя, кардинально отличавшей её от римских городов, было его «центростремительное» планирование. Основой плана был пучок улиц, сходившийся к площади перед Большим Императорским дворцом, которая одновременно была центром общественной жизни. Это соответствовало одному из принципов государственного устройства – централизации. В соответствии с другим принципом (главенство религиозной идеологии) главным зданием Константинополя и всей империи стал храм Святой Софии, построенный именно там, где сходились все главные улицы – на площади Августион. На неё выходили здания Большого дворца византийских императоров, ипподрома, и храма Святой Софии. Храм доминировал над всеми этими зданиями, а главная улица Константинополя – Месса – по мере удаления от него разветвлялась на дороги, ведущие во все европейские части империи.

Основные работы по строительству храма были выполнены в 30-е годы VI века, поэтому можно считать, что в это время империя обретает свою идентичность. Это время правления Юстиниана I, время великих завоеваний. Святая София выполняла не только религиозные, но также представительские и просветительские функции. В ней народ встречался с правившей им знатью, которая, принимая участие в церемониях вместе с простыми гражданами, демонстрировала как бы единение с ними. Во время служб изображалась история мира в соответствии со Священным Писанием, обосновывалось божественное начало в императорах. Такие функции делали храм сродни театру: в нём было необходимо иметь большое центральное пространство, где происходило действие, помещение для множества зрителей и место сосредоточения церемоний (кафедра-амвон). Всё это и сформировало выдающийся облик храма Святой Софии. Понимание необходимости такого рода театральных действий легло в основу проектирования храма.

Первым этапом в истории городов Византии стал ранневизантийский период (V—VIII вв.). В это время идёт процесс восстановления пострадавших от войн и восстаний старых городов, однако восстановленные города являют собой нечто, отличное от греко-римских, хотя частично наследуют им. Так, пересечение главных улиц происходит под прямым углом, как в римских городах, но регулярной планировки нет, используется рельеф местности, появляется множество пригородов. Основные здания располагают в цитадели, как это делали греки в дворцовый период. Там, где имелись местные традиции в строительстве, они находили своё отражение в архитектуре зданий.

Вторым этапом в жизни городов Византии стал средневизантийский период (VIII—XIII вв.). В государстве наблюдается расцвет ремёсел, особенно ткацкого, горного дела, обработки металлов и производства изделий из них, ювелирного дела, стекольного производства и искусного изготовления разнообразных предметов роскоши. Однако развитие ремёсел не стало основным источником роста коллективной антропосферы в средневизантийский период. Вместо этого, в результате победы иконопочитателей, снова восстанавливается крупная земельная собственность монастырей. В империи уже произошёл переход от рабовладения к феодализму, существуют крупные светские землевладельцы, например, сенаторы. Эти факторы останавливают рост вещной группы элементов в коллективной антропосфере и сохраняют преобладание в ней природной группы.

Существование крупных землевладений снижало роль городов, их размеры уменьшались. В те периоды, когда империя отвоёвывала ранее принадлежавшие ей территории, увеличивая коллективную антропосферу, торговля росла, а вместе с ней росли и города. Крупнейшими городами этого периода (помимо Константинополя) были Фессалоники и Трапезунд. Экономические трудности вели к сокращению строительства, что выражалось в уменьшении размеров зданий, даже в Константинополе. Была и другая причина уменьшения размеров – ослабление центральной власти на местах, а вместе с этим и расходов на строительство.

Особым типом поселений были небольшие укреплённые комплексы, создаваемые для поддержания порядка. Из них до нашего времени дошли только ансамбли монастырей, а принадлежавшие светским феодалам, не сохранились.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Хайдеггер М., Бытие и время. СПб., 2006. С. 193

2

Там же. С. 175

3

Пригожин И., Время, хаос, квант. М., 2003. С. 53

4

Руссо, Ж. Ж. Об общественном договоре: трактаты. М., 1998. С. 211

5

Олескин, А. В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. М., 2007. С. 157—158

6

Леонтьев В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. М., 1990. С. 111