Книга Cнов

Пролетая над просторами огромной Сибири, Энжи восхищенно радовалась, что покидает это забытое Богом место. Но по прошествии многих лет Эн приехала в родной дом…Невероятное ощущение возвращения. Энжи плакала. Глядя на родные сосны, в светлые близкие глаза, она плакала и просила прощения. Она просила простить ее за все. Горделивый взгляд красноволосой красавицы стал теперь другим.

– Ин, ты помнишь, как мы росли? – спросила она, сквозь всхлипывания.

– Я помню… Как тебе там? – Ин смотрела на сестру с любовью, которая могла проявиться лишь через разлуку.

– Австрийские Альпы напоминают нашу Сибирь, климат почти такой же: холодные зимы, грустные дождливые осени, короткое лето… – После она помолчала, а потом добавила: – Там я среди чужих. Среди горделивых немцев, их главная черта – холодность. Они даже напиться по-русски не могут. В гости ходят, позвонив предварительно, за месяц, – съехидничала она.

– А тебе что, напиться хочется? – спросила Кристи, не привыкшая к столь откровенному душевному общению с сестрой, которую всегда боялась и ненавидела.

– Ты знаешь, иногда да. Мне не хватает вас, – сказала она искренне.

Она впервые была такой, и они ощутили слияние душ. Теперь они стали сестрами. Но судьбу изменить очень трудно, порой невозможно. Вскоре Энжи вернулась туда, где она проходила свои последние кармические уроки.

Мир большого дома, хозяйство и весь труд свалились на плечи двух сестер и матери.

Отец был из тех мужчин, которые много работают, так же много пьют и так же безрассудно тратят заработанное. Безудержная энергия заставляла его находить такие занятия, где бы она выливалась вся без остатка. На работе сильный, порой бескомпромиссный, иногда безжалостный, он был настоящим управленцем. Дома – радушный хозяин, всегда с распростертыми объятиями принимающий дружную компанию сослуживцев, он был готов напиться до умопомрачения и после всего этого выполнить супружеский долг перед женой, которая только и делала, что мыла, убирала и обслуживала… Выслушивала лавину комплиментов вперемешку с мужской руганью и всегда, всегда была готова принять то, что подкидывала ей судьба. Она играла роль безотказной жены, женщины, у которой нет выбора.

Как необычно может сложиться человеческая жизнь, где люди поставлены в ситуацию, когда у них, как им кажется, нет выбора. Как трагично и одновременно комично человек соглашается на роль жертвы и несет с честью и гордостью свой земной крест.

Инесс была совсем другой. Она не была похожа на мать, она была клоном своего отца: гипертрофированно сильная, напористая, бешеная женщина. Таких женщин называют роковыми.

Однажды вместе с матерью Ин поехала в Австрийское Лунгао, впервые за границу, проведать сестру. Проездом они остановились в Москве.

Проходя мимо модных бутиков, Ин уговорила мать зайти в один из дорогих магазинов, которых в сибирской глубинке еще не было. Мать отказывалась, но Ин настояла.

К ним подошла дама-продавец и обмерила вошедших сканирующим взглядом. Ее глаза – черные без отражения – встретились сначала с глазами матери. Она посмотрела на мать, женщину с измученным, когда-то красивым лицом, и выразила взглядом все презрение к женщине, которую она видела впервые и ничего о ней не знала: «Приехали впервые в Москву … провинциалки, дешевые клиентки».

Мать потупила взгляд и растерянно, словно получив пощечину, прошептала:

– Инна, пойдем…

Ей было неловко. За что неловко? Ей, женщине, родившей и вырастившей четверых детей, ей, обслуживающей 2-этажный дом и надворное хозяйство? Ей, живущей с мужчиной-ураганом, бесконечно пытающимся реализоваться через рождение сына, награждающим ее множеством детей рожденных и множеством уже никогда не рожденных, ей было неловко перед этой дамой с плоским животом и лицом без лика.

Вперед вышла Ин. Она закрыла мать спиной и вперила взгляд в обезличенную особу. Продавщица, повидавшая на своем веку интересные типажи, сразу заметила, что девушка очень красива, кроме того, одета со вкусом.

Ин решила поиздеваться над ней.

– Будьте добры, покажите мне вот это платье. Отличная модель. – Девушка смотрела на даму с насмешкой и безошибочно угадала бренд.

– Да, Вы правы, – продавщица была немного сконфужена, затем собралась, готовясь к новому нападению.

– Я примерю его. – Ин жестом королевы, как умела Энжи, показала даме на примерочную.

Недовольная дама, совсем не ожидавшая, что провинциалки окажутся такими настойчивыми, молча начала обслуживать Ин. Девушка мерила одно платье за другим, конечно же, не имея намерения что-либо покупать, но ей так хотелось погонять неприятную продавщицу, столь незаслуженно презрительно относящуюся к людям.

Дама только успевала подносить наряды, девушка была настойчива, властна и вела себя так, словно этот бутик был собственностью ее подруги.

– И еще принесите кофе моей маме. Она устала.

Сглотнув слюну злости, продавщица, осыпая тысячью мысленных проклятий провинциалок, отправилась за кофе.

– Покажите мне еще вот эти модели. – Ин разошлась не на шутку. Когда она примерила красное, со стразами платье, даже продавщица ахнула.

– Да, это платье смотрится великолепно, – сквозь зубы процедила она.

– Нет, Вы ошибаетесь, великолепно смотрюсь я! – самодовольно заключила Ин. Продавщица хмыкнула и замолчала.

– Да, Вам идет. Желаете приобрести? – снова стервозно спросила продавщица, пристально глядя на девушку.

Ин обернулась к матери, в ее глазах была мольба. Обычно ей ни в чем не отказывали. Одежда у нее была только модная и дорогая. Но дизайнерских вещей, купленных в московском бутике, у нее еще никогда не было.

– Сколько? – спросила мать, вытаскивая кошелек.

– Три тысячи, – ответила дама с черными глазами, ее интонация была безразличной, хотя взгляд выжидающе был направлен на мать.

Мать отсчитала три тысячи рублей и подала продавщице. Та вскинула бровь, выдержала паузу и медленно сквозь зубы процедила:

– Долларов…

Это была победа. Она упивалась, видя, как посерело лицо женщины. Инесс была в шоке. Не от цены, а от предпринятого стратегического хода. Мать вытолкала дочь из бутика. Чувство стыда, злобы и неудовлетворенности овеяло Ин. Ей показалось, что мир сейчас лопнет, как воздушный шар.

– У меня всего 3 000 долларов! На все! – Она раздосадовано взглянула на дочь. – И откуда у тебя такие замашки, со стыда можно умереть! 3000 долларов за платье! – продолжала возмущаться мать. Она вдруг перестала быть жертвой и на удивление Ин вышла из себя. Терпение вдруг закончилось. – Почему ты всегда выбираешь самое дорогое! Я убью тебя! Когда уже ты выйдешь замуж!

Ин молчала, она вдруг перестала злиться, оценив всю комичность ситуации, в которой они оказались. Она искренне рассмеялась и обняла мать, которая возмущенно смотрела на нее. Иногда выручает умение смеяться над ситуацией и еще над собой.

Мать вдруг увидела, что вокруг идут мощным плотным потоком люди, их ритм был бешеным, они не смотрели друг на друга, и в сторону двух ссорящихся женщин никто даже не взглянул. Никто не смеялся, никто не плакал. Им было безразлично. Все были чужими.

– Мама, прости, – сказала примирительно Ин, – у меня будет муж, который все мне сможет купить, и я отблагодарю тебя за все.

– Ладно, поехали в гостиницу, – устав от неприятных эмоций, вяло проговорила мать.

Женщина махнула рукой такси, и через некоторое время они очутились в номере. Ин уснула, а мать смотрела в окно на улицу, кишащую народом. Машины стояли в пробке на кольце в три ряда, и никто не мог сдвинуться с места. Машины были дорогими, и женщина подумала: «Какая разница, на какой ты едешь машине, если все равно стоишь в пробке? Дураки, измеряют, у кого дороже пластик». Мимо плотного потока машин вдруг пролетела живая жизнь. Велосипедист внес движение в этот спящий мир дорогих тачек. Переместившись с одной полосы в другую, он проехал пробку, будто ее и не было. «Есть все же люди, для которых нет преград», – подумала мать, и ей стало спокойно.

Глава 3. Мгновение

Время неумолимо мчалось. Ин ощущала его скорость всем своим холерическим темпераментом. Оно не останавливалось ни на мгновение. Она всегда была в будущем, ей

часто казалось, что время в десять раз быстрее жизни.

«Столько всего нужно успеть! Слишком мало времени, – думала Ин, – некогда останавливаться». В этом состоянии бешеной гонки ей было комфортно.

Однажды к отцу зашел сослуживец. Он был высок, широкоплеч, с черными волосами и карими глазами. Его взгляд был шутливым, смеющимся. Такой вот образ плохого парня. Сергей, так звали сослуживца, был из титулованной семьи, его родители занимали высокие посты и несли большую ответственность перед людьми. Они были судьями. Как сказал когда-то Сократ: «Все профессии от людей и лишь три от Бога: врач, учитель и судья». Судьи заработали уважение, признание в обществе и статус, и, конечно, все надежды их были связаны с единственным сыном. Сергей был красив, умен, интересен. Все в его взгляде говорило, что он в этом мире – победитель. Отец говорил Ин неоднократно, что Сергей был однажды женат, по глупости, но вскоре понял, что встречи без обязательств, отношения без детей, лучше ноющей жены, не пускающей на вечеринки, и мелких повседневных проблем. Он принадлежал к элите и, как большинство представителей «золотой молодежи», стремился, достигал и обладал. Девушки толпились вокруг него, словно мотыльки, летели на огонь. Они были рады провести с ним хотя бы одну ночь, даже если после он забудет о них сразу же.

Наступило такое время, когда ему все это просто наскучило. Надоело пристальное внимание к его персоне, ожидания родителей, которые идеализировали сына, ждали от него подвига. Он был рыцарем только по представлению многих. Внутри него где-то существовала тяга к большему, но эта тяга притуплялась сразу же, как только появлялась мысль о необходимости работать. О необходимости жить.

Ему в 29 лет стала скучна жизнь. «Как жизнь скучна, когда боренья нет», – любил он цитировать классиков, которых прекрасно знал и тем самым в свете, где молодежь вообще забыла наследие великих, покорял сердца глупых, необразованных барышень.

Когда Сергей впервые увидел Ин, то отметил про себя, как необычен ее образ. Она была не как все. Красавиц он повидал много на своем небольшом веку. Ин была больше, чем просто красива. Сергей был впечатлен, это ощущение заставило его душу вздрогнуть. Но он решил, что не стоит ей слишком уж обольщаться. Он не будет больше никого любить. Ему не хочется трудиться. Его сердце устало, оно отлюбило. Ему очень нравилась эта трагическая мысль, которую он повторял в своем уме.

Когда второй раз он посетил дом отца Ин, ему показалось, что в ее присутствии воздух становится разреженным и ему трудно дышать. Ин одновременно с Сергеем почувствовала, что ее дыхание перехватило. Она знала об испорченной репутации Сержа, так называла его тусовка, и это не вдохновляло ее. Стать очередной его победой как-то не хотелось.

«Вообще-то он неприлично красив», – подумала Ин. Поймав себя на этой мысли, она отругала себя, но от этого ничего не изменилось. Она думала, что никто не заставит ее вздрагивать от своего присутствия и ощущать накаленный воздух.

– Здравствуйте. Вы Сергей? – спросила она, когда отец оставил их наедине. Он, конечно, сделал это целенаправленно.

– Да, а Вы Инна? – Его голос врезался в подсознание.

– Да. – Ин вдруг залилась краской и возненавидела себя за это. Отчего еще больше покраснела.

– Я недавно приехал, был в Питере.

– Как Вам Питер? – спросила Ин так, ни о чем.

«Нет, только не он! У него никогда не было серьезных отношений. Мне нужен другой мужчина!» – У нее путались мысли. Ин села на диван, ее грудь высоко поднималась. Сергей смотрел на эту грудь, и его обуревало желание, которого он давно не испытывал. Ему уже давно было скучно. Сейчас появился интерес.

За спиной Ин спорили между собой Белый и Черный. Белый настаивал на том, что стоит попробовать. А Черный говорил, что этот мужчина совсем не подходящий вариант.

– Этот человек поможет ей проснуться. Отношения с ним разбудят ее. Она должна ощутить потерю, чтобы стать сильнее. Таковы ее мысли. Таковы ее представления о жизни.

– Слушай, и нравится же людям чувствовать потери, испытывать боль, они думают, что заслужили страдание, что через страдание получают развитее. Что за глупая философия. Можно просто жить и проецировать образы.

– Но она еще не научилась делать это полноценно. Она планирует лишь какие-то необычные вещи, полные трагизма и жертвенности.

Смотрители встали и материализовали ее подсознательное желание: «Поскорее выйти замуж за того, кого полюблю».

Эмоции вдруг замерли. Мгновение стало аморфным, растекающимся, словно замедленная кинопленка. Ин впервые остановилась. Сергей остановился вместе с ней. Так родилось мгновение для нее. Впервые такое. Оно было великолепно. Они отбросили все свои мысли, все страхи и сомнения и соединились. Они соединились в этот момент своими энергетическими телами и, как ключ к замку, они подошли идеально друг другу здесь, в этом времени, в этом измерении сознания.

– Вы очень красивы, – сказал Сергей. В его глазах играл огонек, который не знал стыда и страха. Он был так близко, что Ин инстинктивно отстранилась, она ощутила его запах, он одурманил ее, и в то же время она вздрогнула и, собрав все силы, сказала себе: «Стоп. Что я делаю?». Девушка одернула руку, и ток прекратил поступать к ней в мозг. Притяжение лопнуло. Сергей тоже вздрогнул.

– А Вы очень прямолинейны и напористы, – Ин отошла к роялю.

– А что, это плохо? – Сергей включил привычную насмешку.

– Смотря для кого, – Ин была вызывающа.

– Для Вас плохо? – спокойно спросил он.

– Для меня – нет. Для других – возможно.

Сергей сфокусировал взгляд на Ин и замолчал. Молчание было неприятно долгим.

– Я когда-то был женат и обещал себе больше никогда не жениться. На Вас я бы женился.

– Не обольщайтесь. Вы не мой типаж! – Ин заявила зло эту мысль, ей было тяжело говорить, она боролась с собой.

– А я так не думаю.

– Вы можете думать все, что Вам угодно. – Ин поразилась, как строился их диалог. Ей показалось, что они из XIX века, только одежда была современной. Она заставила себя собраться, вышла из комнаты, поднялась на второй этаж и закрылась в комнате. Она думала, что одна. Но с ней всегда были они, те, кто воплощал ее желания.

Сергей остался наедине со своими мыслями, он ухмыльнулся и поставил перед собой конкретную цель: «Эта женщина подходит мне. Умна, красива, напориста, воспитана, смела. Родители будут довольны».

В этот момент вошел отец, и начался мужской разговор. Женщины, деньги, власть – вот предмет их беседы. Они говорили о том, что власть позволяет иметь первое и второе. Деньги позволяют иметь первое и третье. И, наконец, женщина дает возможность двигаться дальше. Обладая лучшей, можно не размениваться на мелочи и достигать вершин во всем, будь то бизнес или политика. «Красивая телка, это как дорогая тачка, – заявил Сергей. – И ездить приятно, и показать – не стыдно».

Инесс вышла в сад. Возле дома был чудесный уголок, который создала мать своими руками. Девушка остановилась возле беседки, посмотрела вдаль. Что-то невероятное случилось сейчас. В ее сознании, несущемся вечно вперед, не было никогда остановки. Остановки – для людей-черепах, думала она. Ее мироощущение было совсем иным, мир ее двигался совсем с другой скоростью. Ин никогда не задумывалась над тем, что нужно остановиться, чтобы взглянуть на себя, и вдруг замерла, повернулась и увидела что-то такое, чего никогда не замечала. Она увидела себя совсем другой, и это взбудоражило все мысли. Что-то сейчас изменилось, но что?

«Это и есть жизнь, – вдруг подумала она. – Я никогда еще не жила, я вечно стремилась куда-то к чему-то. А он вдруг вот так пришел. Да кто он такой?! Как он смеет врываться в мой мир и выбирать уютное местечко!». Эта мысль спасала ее самолюбие, но, как капля воды, упавшая на разгоревшееся пламя, тут же испарилась. Вокруг все кружилось, не было прошлого, не было будущего, было только оно, настоящее, было только оно – мгновение, и оно было бесконечно.

Так бесконечно могло быть только море, уходящее в океан, так бесконечны были звезды, составляющие Млечный путь. Так бесконечна на нашей земле Любовь, именно с ней мы рождаемся, пробуждаемся и движемся к итогу, который в конце концов завершит круг, и начнется новая жизнь. Все вокруг нас становится любовью, когда мы сами – любовь… Любовь – один из глубочайших снов. В ней растворяешься, и время перестает существовать. Любовь, которая будет жить вечно. Всегда вместе, разве не об этом мечтает каждый влюбленный. Мечта о любви живет во всем. Она пробуждает нас от ледяного безмолвия. Она заставляет нас проснуться и увидеть великолепие мира. Она и есть наша жизнь.

Что это за огонь вспыхивает внутри от одного только слова, взгляда, прикосновения?.. Ты обезличиваешься и словно растворяешься в глазах, что напротив. Ты смотришь и теряешь себя, потому что тебя больше нет. А есть она, одна, эта удивительная энергия, которая рождает совсем иную реальность.

Через некоторое время они поженились. Они были страстью друг друга. Она любила, он тоже, но он боролся с этим чувством, считая его болезнью, вредной привычкой. Он не мог мириться с образом приличного мужа, в этом тоже был своеобразный протест против ожиданий, которые вкладывали в него окружающие. Выходы в свет делали Ин предметом восхищения для других, предметом ревности – для него. Он ненавидел себя за ревность, он не доверял себе и потому не доверял ей. Все вокруг вызывало его злобу и ненависть. Сергей не замечал, как неуклонно разрушался. Его устойчивой мыслью в сознании была лишь одна: «ненависть к жизни». Он ненавидел всех, даже своего маленького сына, который занимал ее внимание, который был для него конкурентом. Ин страдала, она взывала к его благоразумию, она устала разубеждать его. Пока она была с ребенком, он стремился в общество вечно-ко-всему-готовых девиц, попоек и друзей. И все время продолжал думать о ней. Он воевал с собой, и война эта была страшнее, чем мировая. Весь мир его трещал по швам. Он приходил домой, смотрел, как она спит вместе с ребенком, и думал, что она стала его наваждением, его личным наркотиком, которым он не мог насытиться.

– Знаешь, – сказал как-то Белый, – она ничего не просит, она принимает все, как мать. Это плохо. Терпение вообще плохое качество. Люди так любят терпеть, вместо того, чтобы осознавать урок. Вспомни, чему учил Мастер, он не учил терпению, он говорил о смирении. Смирение как понимание и приятие мира.

– Однако люди любят извращать то, что не способны понять. Она переросла его в своем чувстве. Он осознает, что вскоре станет ей не интересен и может потерять ее. Его главное желание – свобода. Но он безумно далек от нее… Жаль, – ответил Черный.

– Ты понимаешь, что это его сознательный выбор, и он должен быть уважаем, – с некоторой грустью закончил размышления Белый.

Так говорили они, глядя, как Сергей на одной из вечеринок попробовал наркотики. Он словно растворился в них, он увидел иллюзорные миры, которые были совершенно нормальным местом для тех, кто вырастал духовно и естественно попадал в них. Он увидел их и ощутил необыкновенное счастье и упоение. Но упоение его было иллюзией.

Стремление разрушить стало для него образом жизни. Он маниакально искал другой зависимости. Он хотел освободиться, вырвать из сердца ее, свою любовь. Он хотел сохранить себя целым. Он не понимал главного – чтобы сохранить целостность, нужно изначально быть целым. Это она собрала его воедино, она показала ему то, чем ценна жизнь. Но ему было этого мало. Он стал бороться и разрушать. Она стала его составляющим в мире, лишенном смысла. Сергей запустил процесс, который был причиной вещей – он носил всем знакомое, но мало кем понимаемое имя – желание.

Сон 2. Зал почета

В замке было холодно. Главная Зала была открыта Северному сиянию, которое пробивало лучами темноту. В Зале царили сумерки. Вдруг сквозь завесу тьмы пробился яркий сияющий луч. Этот луч остановился у чаши с водой, стоявшей в центре Зала. Луч трансформировался в сияющую сущность, которая приняла образ девушки. Девушка была великолепна, лик ее сиял. Она переместилась в воздухе и устремила взгляд в голубую воду в чаше. В этот момент зал осветил второй сияющий луч, который, прорезав пространство, остановился возле чаши с водой напротив. Остановившись, принял образ мужчины. Два лика, мужской и женский, встретились взглядом. Сквозь темноту проникла телепатическая мысленная волна, она прорубила молчание. Мгновенно было получено сообщение:

– Любовь, моя любовь к тебе – бесконечна, – это была главная мысль, которая исходила от мужской сущности.

– Мы с тобой одно. Я буду учиться любить тебя всегда. Я буду любить тебя вечно, что бы ты ни делал, – мелодией грусти прозвучал ответ женской сущности.

Души энергетически притянулись друг к другу и проникли одна в другую, пытаясь ощутить знакомое прикосновение. Они танцевали и никак не могли приблизиться так, чтобы стать единым целым, здесь они вращались совсем с другой скоростью, так быстро, что уже не ощущали тяжести тел.

– Я буду любить тебя вечно, – пела мужская душа. – Я буду предавать тебя, бросать, ненавидеть, чтобы ты научилась прощать меня, чтобы ты познала жизнь во всей ее полноте. Сквозь все это, я буду любить тебя.

– Я буду учиться прощать тебя в самый страшный момент, я буду жить тобой и той болью, спасибо тебе за твою роль, – отвечала женская душа и протягивала ладони, стараясь прикоснуться. – Выбрав этот путь, ты помог мне вырасти, и знай, что если не смогу простить тебя там, все равно я буду любить тебя, ведь мы с тобой одно…

– Мы с тобой одно, – эхом вторила мужская душа.

Души устремили взгляд в чашу и увидели картины своей жизни.

«Вот это варианты, – зазвучал серебряный голос из глубины Зала. – Выбирайте лучшее своим сердцем, оно не обманет вас. Оно – ваша душа в материальном мире. Если будет трудно выбрать сердцем, подключите разум – он иммунитет там. Совершая ошибку, осознайте ее, не упивайтесь чувством вины. Вы свободны. Ваш выбор будет принят, каким бы он ни был… Когда-нибудь вы вернетесь к свету, но лишь тогда, когда захотите этого. Никто не должен влиять на вас, даже в самых высших целях. Принимайте мир, любите его. Ключ ко всем дверям – любовь». Голос был той же природы, что и мысли душ. Затем в зале зазвучала мелодия, и послышались знакомые слова из популярного на Земле шлягера: «Когда-нибудь и может не под этим солнцем, но всё вернётся знаем, всё вернётся…»

Души устремили мысль благодарности голосу и после попрощались. «Когда-нибудь поймём сердце не остыло…Зачем всё было с нами, зачем всё было…»

Женская душа обратилась к мужской: «Что бы ни случилось, я всегда буду помнить тебя, я всегда буду частью тебя, спасибо тебе».

Эхом отозвалась мужская: «Что бы ни случилось, я буду помнить тебя».

И души мгновенно обратились в свет и растворились в плотном сумраке. Они притянулись в мир бытия.

А музыка продолжала звучать где-то вдалеке, отзываясь в душах тех, кто уходил: «Когда-нибудь и может не под этим солнцем…

Но всё вернётся знаем, всё вернётся,

Когда-нибудь и может лишь на миг, но вспомним

Зачем и кто мы сами, зачем и кто мы…»

Глава 4. Через время

Именно так мы понимаем буквальность. Именно через время. Великое счастье, что нам дается понимание мира линейно. Иначе наш мозг не выдержал бы отражения мгновенной действительности. Чтобы созерцать, нужно время, чтобы осознать, нужно время, чтобы чувствовать и отражать мир, нужно время. Потому все так гениально задумано, время наступает тогда, когда мы готовы принять дар. Потому у каждого свое время.

Когда мы принимаем мир в гармонии, перестаем бороться с ним, случается мгновение, и мы останавливаемся. Именно тогда мы начинаем творить свою реальность. Именно тогда мы понимаем, что прошлого уже нет, а будущее еще виртуально, есть только сейчас, и оно бесконечно. Это сейчас и называется жизнь. Если бы мы захотели измерить мгновение, оно было бы равно Млечному пути. Так два ангела созерцали друг друга, и в этот миг родилось мгновение. Два ангела одной и той же природы пришли в мир, чтобы стать зеркалом одной и той же души.

Как можно понять мир, не ощутив его и не почувствовав со стороны? Как можно ощутить жизнь в теории, не попробовав ее в плотности и в глубоком погружении? Слезы, счастье, запахи, вкусы, ощущения… Все это могла дать нам только воплощенная жизнь, в ней было столько реального, что просто трудно было в это поверить. Эта реальность стала зеркалом, в котором душа смогла отразиться. Так Ин увидела себя в нем, как в зеркале.

Через некоторое время она нашла в вещах мужа порошок. Потом ее насторожили частые уходы, нервные срывы, большие деньги, которые стали появляться у мужа. Очень большие деньги.