Отчим моей подруги

Обыскиваю взглядом переполненный народом кабинет, ища нужного мне парня, и когда вижу своего ненаглядного активно запихивающего свой язык в однокурсницу, меня начинает тошнить. Козёл.

Он ещё вчера вечером писал мне о том, какая я замечательная девушка, и как хорошо было бы встречаться с такой.

Ненавижу!

Настроение опускается ниже плинтуса… хотя казалось, куда еще хуже? Не мой день. Снова.

Ну Славка, ну говнюк!

– Какой ход? – спрашиваю, иду к последнему ряду и приземляю попу именно здесь, в незаметном месте, чтобы мучить себя наблюдением за голубками.

– Так, это был он! – восклицает она, привлекая лишнее внимание к себе.

Богатырёв так же замечает нас и отрывается от девки, идёт в нашу сторону, попутно останавливается для разговора с парнями.

– Кто – он?!

– Папуля мой, кто же ещё!

Я смотрю на нее, она смотрит на меня, и я ни черта не понимаю, о чем она.

– Какой папуля? – хмурюсь, пытаясь понять, кто такой этот Папуля.

– Руслан. Севастьянова, ты оставила свой мозг дома?! Новый мужик…

Ох, точно. Я уже и забыла.

Папуля?! Серьезно? Это с каких пор он стал настолько близким?

– Поняла, не нужно дальше объяснять. А что вы делали вместе? – задаю логичный вопрос, ведь она была против него, и хотела избавиться от бедного мужика.

Может, чего поменялось за это время, и они нашли общий язык, и она уже не была против. Кто знает.

– Мать сказала, что нам нужно наладить контакт. И он с неохотой, но взялся меня отвезти, – она делает страдальческое выражение лица, кладя ладонь на грудь. – Я пытаюсь не выдать себя, и влезаю к нему в доверие. Постепенно. Выходит так себе. Мне кажется, что его воротит от моего присутствия.

Пара началась, и все сели на места: преподаватель диктовал лекцию, а мы старались успевать записывать за ним.

Зачем ей вообще это нужно – для меня останется загадкой. Я считаю, что это вообще не ее дело – лезть в дела Ирины Григорьевны, и тем более делать гадости за ее спиной.

Ее обязанность – хорошо учиться и не нарываться на неприятности, так и говорил ее отец. И я с ним полностью солидарна.

Но устраивать войну отчиму… зачем? Заняться ей больше нечем?

– Может, сходим куда-нибудь сегодня? – приходит мне в голову идея.

Лерке нужно отвлечься, вон, целую неделю ходит сама не своя, как на иголках, раздражённая и недовольная.

– Ты меня не слушаешь! Я не могу. Мне нужно вести себя тихо, скандалы ни к чему. Будем бить исподтишка. Он, знаешь, какой строгий? Шаг влево, шаг вправо – расстрел, – говорит медленно, с паузами, объясняя, как маленькому ребёнку.

Да мне вообще фиолетово.

Вижу по ее серьезному лицу, что она не остыла, и собралась сделать все возможное, чтобы избавиться от отчима.

Так было и с любовницей ее отца. Узнали мы это совсем случайно, развлекаясь в одном из клубов, увидели их вместе, и тогда началась «охота».

Веселое было время.

Но, одно дело разбираться с молодой девкой, а совсем другое – гадить взрослому мужику, по ее рассказам – криминальному авторитету.

Смешно. У нас что, на дворе лихие девяностые? Какие авторитеты или бандиты? Это все в прошлом. Или нет?

Хотя мне вот, вообще по барабану, кто и что он, мне главное своё получить!

Глава 3 Невзаимная любовь

– Ты так и не сказала, что требуется от меня? – шепчу ей тихо. – Когда я уже буду с ним?! – указываю головой в сторону парня, на которого направлен мой взор.

– Не спеши, – отвечает погодя, – все делается не так быстро. Будешь, я тебе обещаю.

Будешь. Когда? Когда рак на горе свиснет?

Я не могу больше ждать, мне уже надоела эта игра в одни ворота!

Я хочу быть любимой, хочу ходить на свидания, хочу милых разговорчиков по телефону перед сном… и гулять, держась за ручку, не отказалась бы! Романтика, поцелуи на прощание, долгие объятия.

Все хочу! С ним.

Что меня в нем так зацепило, я понять до сих пор не могу. Да, красивый зеленоглазый блондин, спортивный, обаятельный, но таких пруд пруди. А так, он глуповат, да и шутки у него идиотские, не смешные. О, и эта его мания влезать в чужие разговоры и перебивать, просто ужас. И по девкам ходок ещё тот, готов оприходовать любую, бывало и ко мне лип, и намекал на всякое разное, но я быстренько его на место ставила, что-то останавливало, я сдувалась и уходила в затишье. Он не серьёзный.

Но ведь сердцу не прикажешь? Оно начинает биться в истерике, когда он рядом, тянуться к нему.

– Эй, ну хорош ты смотреть так на него… это ненормально, – подруга машет ладонью перед моим глазами, отвлекая от мыслей.

Пытаюсь начать писать за преподавателем, но попытка оказывается провальной, и я бросаю это скучное дело.

– Слушай, – решаю докопаться до Меньшовой. – А ты вообще была влюблена? – спрашиваю ее, хмуря брови, потому что я действительно от неё не слышала слова о любви.

Были у неё разные парни и мужчины, но вот я ни разу не видела того самого огня в глазах, о котором так много наслышана, вот, чтобы она сохла по кому-то настолько, что теряла голову.

Неа. В основном влюбляются в неё.

– Я смотрю на тебя и благодарю господа, что нет, не была, – слова обижают, но я решаю смолчать. Не то, чтобы я сильно страдаю. – Хотя у тебя тоже не любовь к этому придурку.

Любовь – любовь! Самая, что ни на есть настоящая, первая и прекрасная.

– Ну, вот прям никогда не ёкало?

– Ну, к Роме я что-то чувствую. Мне нравится, что он взрослый… и умный, и ко мне относится так, что я чувствую себя самой красивой женщиной.

– Он старый. Как можно встречаться с сорокалетним? И он женат! Это же отвратительно, – кривлю своё лицо, создавая подобие рвотного рефлекса. – Я, конечно, не осуждаю тебя, но и не поддерживаю. Нельзя уводить мужика из семьи, – более серьезно добавляю.

Спрашивается, зачем тебе чужой мужик, если можно найти и построить своего, собственного!

И он стааар! Это же мерзко. Фу-фу. После тридцатки вообще есть жизнь?

– А я никого и не увожу! Так-то он мне и не сдался, и замуж за него не пойду, даже под дулом пистолета.

По тому, как она смотрит на меня, понимаю, что обиделась. Нужно мне иногда держать язык за зубами. Но мы же с ней с самого детства, неужели, я не могу высказать ей то, что думаю?

Не понимаю, как вообще можно положить глаз на взрослого мужчину? Для меня они все дяди, о чем я могу с ним разговаривать? Чем заниматься? Разгадывать судоку?

Вот с молодыми весело, с ними и погулять не стыдно выйти, и потусоваться, и темы общие имеются!

Звенит долгожданный звонок, и мы, собрав вещи, решили зайти к ее маме, пока у нас большой перерыв, попить чаек.

– Заходите, у меня есть пару минуточек для вас, мои хорошие, – встречает нас приятный голос.

Ирина Григорьевна вся в делах, копается в документах, и уже звонит по телефону и с кем-то мило щебечет.

О, судя по кинутым фразам, это комиссия.

Какая же она красивая, прямо вот конфетка, голубоглазая брюнетка, с короткой стрижкой, одета по-деловому, со вкусом. А какая осанка, да и сама подача!

На ее фоне я ощущаю себя чём-то вроде белой стены… никакая, вроде я есть, а вроде меня и нет. Даже красивые брендовые вещи не смогут меня преобразить. Не удивительно, что она за такой короткий срок смогла найти нового мужа, да ещё какого!

Вспомнив, что произошло еще совсем недавно, лицо вспыхнуло от смущения, а вдруг он ей рассказал, что я устроила представление в его машине?

Об этом я и не подумала, будет крайне неудобно, если это до неё дойдёт, или Меньшова скажет лишнего. А она может и проболтаться.

Крайне неприятная ситуация.

– Мирочка, ты сегодня молчаливая, – шарахаюсь, когда слышу ее голос рядом с собой. – Дед буянит?

Ирина Григорьевна наливает нам по напитку и протягивает каждой.

– А, нет. Просто настроения нет, – слегка пожимаю плечами, беру предоставленную чашку чая и грею о неё свои холодные руки.

– Ты перестала приходить к нам, – она вальяжно проходится по кабинету и садится на своё рабочие место, скрестив руки, смотрит внимательно. – Если у тебя проблемы, ты же знаешь, что мы всегда тебе рады. Приходи сегодня на ужин.

Да, я это знаю, так было всегда. Но в последнее время во мне самой что-то поменялось, и я поняла, что не могу продолжать сидеть на шее у чужой женщины. Их семья слишком много для меня сделала, не хочу больше наглеть и принимать помощь.

Вот к примеру, если я скажу, что мы пробуем продать квартиру, я уверенна, что моментально появится потенциальный покупать.

– Я просто подумала, что именно сейчас буду мешать вам, – говорю тихо, бросая взгляд на Леру, которая не влезает в разговор, а активно строчит по сенсору телефона.

– Нам? Ты никогда нам не мешала, – говорит поспешно и строго хмурит брови. – Ведь так? – повышает она голос, обратившись к дочери.

Та же, закинув телефон в сумку, встала с дивана, забрала у меня бокал и поставила его на стол, прямо посередине, где были документы, чуть пролив содержимое.

Энергетика в кабинете в момент меняется, из добродушной в негативную, и я знаю, что это… Сейчас Меньшову понесёт не в ту степь.

– Она имеет ввиду моего нового папулю, – язвит она нагло, а я покрываюсь мелкими мурашками от ее тона. Скандалы я не люблю. – Мирке не удобно перед ним, потому что он пялился на неё, когда мы ехали сегодня в машине! От этого его взгляда неприятно стало даже мне.

Чего?! И тут я просто готова была провалиться сквозь землю, или просто испариться. Что за ложь?! Такого точно не было!

– Что за чушь? Мира, это правда? Руслан как-то обидел тебя? – спрашивает тетя Ирина, а я не могу и рот открыть.

Я же вылупила глаза на подругу и тоже не понимала, что за ересь из неё выходит?!

– Конечно, правда, мама! Пойдём, – подруга берет меня за руку и тянет на выход.

Я, пребывая ещё некоторое время в шоке, останавливаюсь, и поворачиваю Меньшову к себе лицом.

– Это что сейчас было?

Что это? Злость в моем голосе? О, да! Я желаю настучать ей по белобрысой башке за то, в какую отвратительную ситуацию она меня втянула.

– Мы начинаем играть, Севастьянова, – говорит уверенно, смотрит угрюмо и пронзительно. – Нужно настроить мать против него, будем гадить при любом удобном случае. Мы же обсуждали это! – она скидывает с себя мою руку, разворачивается на каблуках и продолжает свой путь.

Я на это не подписывалась. Не таков был уговор!

Я думала мы в тихушку последим за ним, найдём чего интересного и сольём, а не вот так в открытую, подставляя себя!

– А обязательно в это втягивать меня? – ровняюсь с ней и поворачиваю голову, чтобы лицезреть ее недовольное лицо.

– Ты сама согласилась или забыла уже? – ехидничает она в ответ.

– Конечно, нет. Я сказала, что помогу тебе, но я не хочу из-за дурачеств портить отношения с твоей мамой, – мне этого точно не нужно. – Зачем ты соврала?

Я останавливаю ее еще раз и встаю напротив.

Нужно решить все сразу же, чтобы не было таких вот неприятных неожиданностей.

– Вообще-то нет, я не врала. Он правда пялился на тебя всю дорогу, но не в этом суть, – она закатывает глаза и показывает головой мне за спину. Я поворачиваюсь и вижу Славку уже с другой девушкой, и сердце мое, пропуская пару ударов, падает вниз. – Не беспокойся ни о чем, у меня есть план. Мы выставим отчима из дома, а ты будешь с этим придурком. Просто делай, что говорю.

Не люблю плясать под чужую дудку, никогда не позволяла Лере "вести", но сейчас во мне были сомнения, ничего же плохого произойти не может? Главное, не переходить границы, не лезть в самое пекло и просто находиться в сторонке.

Однако, нужно ли мне все это?

На сегодня я решила, что для меня достаточно приключений, поэтому не отсидев оставшиеся занятия, уезжаю домой, отключив телефон, заваливаюсь спать.

Утро вечера мудренее?

Глава 4 Повторное знакомство

Мирослава Севостьянова.

Меня довольно-таки странно потряхивало от предстоящей встречи с Русланом Львовичем, отчимом Леры.

Я всю прошедшую неделю отказывалась приходить к ним домой, придумывая тупые отмазки, будто бы хожу на разные собеседования и ищу работу. Но я этого не делала, а заленившись, целыми днями сидела у телевизора, пузом кверху… был у меня некий «расслабон», когда ничего не хотелось, а видеться с людьми и подавно.

И я нагло прогуливала институт.

Вот это со мной впервые, чтобы я вот так взяла и забила на учебу.

Просто ощущение такое странное… непонятное… что-то назревает, вот я и решила спрятаться, от греха подальше.

Чуйка у меня на всякие проблемы отменная! Попа чует не ладное.

Да и не прогадала! Преподаватель по экономике закатил внеплановый зачёт, на котором половина, естественно, провалились.

А так, я хоть была подготовлена к пересдаче, ведь меня не было, и ответы на вопросы я подучила!

Но скрываться долго было нельзя, и подруга уже билась в истерике, как ей скучно, и что пора бы взяться за «дело», потому что ее напрягает нахождение постороннего мужика в доме.

Она звонила мне и жаловалась целыми днями: как он ей жизни спокойной не даёт, что посмел урезать ее траты, что тренируется в ее спортзале, что подслушала его телефонный разговор, якобы с любовницей, и много чего ещё.

Закатила такую драму, что меня уже тошнит, когда она начинает разговор о нем.

По мне, так придирается она к мужику.

Дедушка сказал, что ревнует, и попросил не лезть к ней с советами, пущай сами разбираются, я же окажусь крайней, и всех собак спустят на меня.

Да быть такого не может! Что старенький дедушка может понимать?!

Однако, было страшно.

Особенно после того, как я вбила в Гугл этого Руслана Хайдарова и нашла пару интересных статей.

Сорок три года, детдомовский, родственники неизвестны. Пять лет назад был замечен в финансовых махинациях с каким-то кирпичным заводом, но так и не сел в тюрьму, конечно. Откупился, наверное!

Был участником преступной группировки в конце девяностых, где рядом с ним мелькали ныне знаменитые фамилии, об этом буквально пару строк. Больше особо ничего и не нашлось, но все равно как-то не по себе становится.

Я за соблюдение законов!

Странный и опасный тип, не нравятся мне такие, и я не хочу, чтобы тетю Ирину облапошил дворовый, неотесанный пёс.

Может, Лерка и права, что от него стоит избавиться, просто побаиваюсь, я вообще та ещё трусиха! Я же первая, поджав хвостик, сбегу в кусты!

Ситуация, в которой я сейчас находилась, была очень странной, и в какой-то степени напряжённой.

Мы сидели за столом, накрытым шикарными блюдами, и минут тридцать ждали приезда Папочки… вот, заразилась от Лерки этой кличкой, тьфу!

Руслана Львовича!

Ждали, ждали, а он все не появлялся, и с каждой минутой настроение тети Ирины падало, это было заметно по тому, как ее ранее счастливая улыбка перешла в печальную. И она ему звонила, но он не отвечал, и по разговору я поняла, что приехать он должен был ещё пару часов назад, а потом ещё мы узнали, что, оказывается, он редко остаётся с ночевкой и к ночи уезжает к себе домой.

Это очень странно, как по мне. Они же теперь семья, чего бы не жить все время вместе?

Мне бы было обидно, если бы мой муж куда-то уезжал, не пойми куда среди ночи. А домой ли?

Наверное, ей больно. Я бы уже сидела вся в соплях.

– Может уже пожрем? – громко говорит подруга, швыряя телефон, в котором все время сидела, на стол.

– Что за словечки, давно попа не горела от ремня? – спрашивает Ирина Григорьевна у неё, но все же сама накладывает себе салат в тарелку, и делает жест рукой, чтобы мы тоже приступили к ужину.

Тишина. Никто ни о чем не разговаривает. Слышны только лишь звуки столовых приборов, Леркины чавканья и звон приходящих сообщений ей на телефон.

– Может уже выключишь звук, – отпив вино, обращается к своей дочери, и меня немного напрягает этот тон.

– А то что? Ещё раз пожалуешься своему любовничку? – милым, ангельским голоском процедила свой яд.

Скандалы в этой семье были не редки, но в данной ситуации они критически опасны.

Этот негатив, он витает в воздухе, обе чём-то недовольны, пытаются держаться, но тщетно. Раньше все разруливал Сергей Викторович, но сейчас это сделать явно некому. У них всегда ощущался напряг в общении, а Лера всегда была папиной доченькой, за которую он вечно вступался, холил и лелеял.

И тут его не стало, никто не поддерживает ее, да и появился новый мужчина в доме, который что-то против неё мутит непонятное, защемляет.

Ну хотя, это правильно. Подруга у меня та ещё дрянная деваха, немного воспитания не помешало бы. И вот сейчас, очевидно, перегибает палку.

– Он не любовник, а муж, – говорит гневно, сверля ее взглядом, – и прощу уважать… – резко замолкает, и смотрит мне за спину.

Глава 5 Вспышка

Я же, услышав шаги рядом с собой, поворачиваюсь на звук, чтобы посмотреть, и… это он! Мужчина. Руслан… Львович.

Что бросается в глаза – это его высокий рост и широкие плечи. Огромный. Такого редко встретишь на улице.

Одет во все чёрное, немного помята рубашка, но это совсем не портит общий вид. Грациозный. Я завороженно слежу за каждым его движением. Длинные пальцы медленно ослабляют галстук, шея напрягается, а кадык дергается вверх, и я поднимаю взгляд, смотрю на его напряжённый рот, в уголках которого пролегли морщинки. Выше – кривой нос с небольшой горбинкой, который не портил его лица, а делал более мужественным, даже придавал диковатый вид.

А его взгляд ошпарил. Недовольный, гневный, смотрящий прямо на меня, глубоко проникая в мое сознание, со смесью непонятного для меня презрения. Привел в чувство. И я отвернулась.

Хотелось убежать. Я просто желаю встать и уйти. Сердце бьется в сумасшедшем ритме, в голове стучит, и я ощущаю, как мое тело начало активно потеть. Щеки горят огнём, а в животе щекочущая дрожь, и я, ерзая на неудобном стуле, не могу унять это необычное ощущение.

Очень странная реакция. У меня чувство, будто бы меня поймали с поличным, за чем-то очень личным и… интимным. За подглядыванием. Я пялилась?! Не могла же? Да ну…

Мамочки, как же меня трясёт, что это за лажа такая?

Я копаюсь в своей тарелке и только краем глаза вижу, как он садится рядом с тетей Ириной и принимается за еду.

Не могу заставить себя поднять голову, она словно окаменела, тело тоже не хотело мне подчиняться… оно желало лишь трястись, как листочек на ветру!

По спине медленно стекает вниз капелька пота, затерявшись где-то между булок. Не заболела ли случайно?

Возьми себя в руки, Севостьянова!

Любопытство просыпалось, я хотела взглянуть ещё раз, потому что ничего особо разглядеть не успела.

Как можно более непринужденно поднимаю взгляд, и в этот момент сталкиваюсь с его.

Он, чуть нагнувшись, что-то шепчет своей жене, и смотрит прямо на меня, не отводя глаз темно карего цвета.

И мне не нравится этот взгляд, он странный… на меня никто так не смотрел. С ненавистью, враждебно, не знаю… плотоядно. Он поправляет выбившуюся прядь волос тети Ирины, и, улыбаясь уголком губ, оставляет на ее щеке поцелуй. И меня шарахает.

Мне кажется, что это неправильно, а вот что именно? Почему мне так стыдно? Почему мои руки так сильно сжимаются в кулаки?

– Может не здесь, я вообще-то ем! – подаёт голос подруга, и меня немного отпускает, и я вспоминаю, что не одна здесь нахожусь в неловком положении.

Руслан Львович отрывается от своей жены и кидает колкий взгляд в сторону Лерки, хмурится, от чего его лицо приобретает ещё более грубый вид. Он кривит рот в недовольстве.

А я же невольно любуюсь его чертами, у него внешность такая, как у главных красавчиков в турецких сериалах, жгучий, глаза – два уголька, по-мужски очень притягательный.

Не красивый, нет… красивые – мальчики со смазливой внешностью, вот Слава такой, а этот мужчина – он больше, чем идеальная внешность, он притягивает к себе все внимание. Но в то же время, есть в нем что-то такое, что немного настораживает, энергетика у него не самая хорошая. Грязная. Он плохой человек, это понятно сразу.

Я бы не стала с таким знакомиться, даже если бы он сам ко мне подошёл, чего по сути быть не могло, я бы бежала со всех ног. Прям так и ждёшь, что он, как в тех же фильмах, достанет свою пушку и снесет тебе голову. Хайдаров не внушает доверия. Сейчас я понимаю Леру.

Он мне тоже не нравится!

Я вспоминаю, что нужно есть, и приступаю к трапезе, только вот еда встаёт комом в горле.

– Я – Мирослава, можно просто Мира! – слова сами бесконтрольно вырываются из моего рта, стоило супружеской паре начать вести тихий, слишком интимный, по моему мнению, разговор между собой.

Лера прыскает со смеха.

– А вы не познакомились? – говорит Ирина Григорьевна, смотря удивлённо на обоих. – Лера, ты не представила их по-человечески?

Это так тупо. Зачем я открыла рот?

– Мы как-то не успели, – отвечаю за нее, – когда… когда Руслан… Руслан Львович, – резко поправляю себя, когда замечаю его недовольство на лице, – вёз нас на учебу. Мы болтали с Лерой, и я думала это новый водитель, – говорю я, не зная зачем, а в голове вспоминается наше неловкое знакомство.

Она знает? Ей кто-то рассказал?

Блин, лучше бы дома сидела сегодня. Вот приперлась же, никто меня силком не тащил!

– Что она вообще здесь делает? – мужчина говорит глубоким голосом, в суровой манере, обращаясь к жене, просто проигнорировав мою скромную персону. – Я устал и просил без посторонних в доме. Что из моей просьбы тебе было не ясно, женщина? – он откладывает вилку, вытирает рот салфеткой и поворачивается к ней в пол оборота. – Мне ещё раз спросить? – повторяет он, когда не получает ответа.

Фу, как некультурно! Меня это задевает. Я что, лишняя? И я скукоживаюсь на стуле, пытаясь казаться меньше. Прокашливаюсь.

Вижу, как они играют в эту игру «кто кого переглядит», и тетя Ирина сдаётся, тяжело вздыхает, улыбается мне грустной, извиняющейся улыбкой.

Я просто подскакиваю с места, слыша, как падают столовые приборы. Кидаю глупые извинения и выбегаю из столовой, на второй этаж, в ванную комнату. Запираюсь на замок, прислоняю ладонь к сердцу, которое готово было выпрыгнуть из груди. Прикладываю пальцы к глазам, пытаясь не дать слезам выступить. Дышу часто.

Мне почему-то так обидно, что глаза все равно намокают, я умываю лицо, и охлаждаю горящие щеки.

В этой семье ко мне никогда не относились с пренебрежением, мне всегда были здесь рады!

Прикипела к Меньшовым и хоть для них я не родной человек, любила, так как своего деда, не меньше!

Не нравится мне этот напыщенней урод! Вот мое мнение.

Я думала ко мне Сергей Викторович, папа Лерки относится с пренебрежением и отстранённо, но вот этот хмырь просто перешёл все рамки приличия!

Чем я ему так не угодила?

– Эй, ты чего тут нюни распустила? – дергаюсь от неожиданности, когда слышу мягкий голос мамы Леры.

Я умываю лицо ещё раз, вытираю его полотенцем и поворачиваюсь к ней, грустно улыбаясь.

Я сама первая тянусь к ней, чтобы получить тёплые объятия, и начинаю пускать слюни и сопли на ее идеальную белую рубашку.

– Все нормально? – спрашивает чуть погодя, немного отстраняя меня, смотрит с тревогой во взгляде.

– Извините, просто все навалилось слишком резко, – хрипло, шмыгая носом. – Месяц был напряженным, – добавляю, так-то не солгав.

И неделя отдыха вот совсем не помогла, наоборот, с каждой минутой сожалею, что потратила эти дни впустую. После придётся отрабатывать в двойном размере.

– Дочь сказала, что твой начальник до тебя домогался, это так? – спрашивает осторожно.

Вот болтушка! Я же просила никому не рассказывать, но снова наступаю на те же грабли, если моя подруга что-то знает, то это уже не такой уж и секрет.

– Ну он предлагал разное, за повышение зарплаты, – отвечаю, морщась в отвращении, от неприятных воспоминаний вся покрываюсь гусиной кожей.

– Это ужасно! – я вижу на ее лице искреннее недовольство и злость. – Тебе срочно нужно уволиться с этой работы, – я уже уволилась. – Начальник не должен себя так вести.

Ага, не должен, но повёл! И вот я без работы, целая и невредимая, без денег в кармане.

– Это уже не важно, – отмахиваюсь, не имея желания продолжать диалог об этом постыдном событии в моей жизни.

– Слушай… – ее лицо приобретает задумчивое выражение. – Тебя можно устроить на фирму чьим-нибудь помощником на неполный рабочий день. Да, у Катьки – нашего старшего бухгалтера – ушла девочка в декрет, тебя можно на ее место, – от такой приятной новости во мне загорается фитиль надежды, и я уже собираюсь согласиться, как… – Я поговорю с Русланом, и он решит этот вопрос, – восклицает с энтузиазмом. – Там тебе точно не придётся ни с кем спать за сохранение места.

Я и работать в одном здании с этим мужланом? Нет, уж лучше полы намывать!