Дилетантские детективы с животными

– Ух, ты! – Горько засмеялась Лена. – Ты, тётя Ира, прямо как Эркюль Пуаро. Он тоже любил собирать всех и рассказывать, как произошло преступление.

– Ну, может быть и не Эркюль, но кое-какие соображения у меня есть, – призналась я, – но сначала я хотела бы кое-что уточнить. Самые ценные вещи Михаил Сергеевич хранит в сейфе, который стоит у него в кабинете?

– Да, – подтвердила Лена.

– А ключ…

– Единственный ключ только у хозяина. Я убираюсь только в его присутствии, причём делаю это сама, никто из горничных туда не заходит. Мы так с самого начала договорились, – поспешила пояснить Лидия Львовна.

– Значит, в кабинет, который наверняка, вызывал у вашей гостьи наибольший интерес, она могла попасть только в то время, когда Михаил Сергеевич был дома.

– Однозначно, – заявил Гриша, – но тут есть маленькая проблема: папа не любит, чтобы кто-то заходил к нему в кабинет без спроса.

– Само собой, – кивнула я, – но вряд ли он каждый раз запирает кабинет, когда ему надо ненадолго выйти в спальню или в туалет.

– Наверно, так, – сказала Лидия Львовна, – но у нас не заведено было входить в эту часть дома без причины. Поэтому точно утверждать, я не берусь.

– А зачем запирать, если в холле перед кабинетом и спальней обычно ночью спят Виконт и Барон? – Спросила Марина. – Чужих они не пустят. А никто из нас просто так туда не пойдёт.

– Итак, мы выяснили, что попасть в кабинет мошенница могла только в то время, когда Михаил Сергеевич был дома, и он ей нужен был живым. А, следовательно, нельзя не согласиться, что убивать хозяина дома мошеннице было не с руки.

– Получается так, – неохотно согласилась Медея Арташесовна.

– А вот подсыпать ему снотворное, пока он выходил в туалет или в ванную, она вполне могла, – продолжила я.

– Усыпить хозяина, чтобы потом спокойно поковыряться в сейфе, – сообразила Нина Игоревна.

– Или хотя бы попробовать, – мрачно буркнула Лена, – и ей на руку было то, что папа в кабинете иногда пьёт кофе.

– Она вполне могла притаиться на лестнице, ведущей к кабинету и спальне, и подкараулить удачный момент – подхватила Лидия Львовна, – когда хозяева уходят к себе, на лестнице остаётся только слабая дежурная подсветка.

– А почему она не усыпила всех? – Удивилась Надежда Владимировна.

– Ну, выслеживать каждого в доме – нереально. Пока всех выследишь, чтобы усыпить, уже первые усыплённые проснутся, – объяснила я, – значит, снотворное пришлось бы добавить в общую еду или питьё. Но при этом почти невозможно рассчитать дозу, а главное, в столовой или, смежной с ней, гостиной постоянно кто-то есть. Значит, надо было попасть на кухню.

– Да кто бы её туда пустил? – Возмутилась Оксана Игнатьевна. – Там у тёти Медеи микроб не проползёт, а тут этакая бабища бы заявилась!

– Вот поэтому-то, Кемеровская тетушка и не пыталась всех усыпить.

– Но откуда взялась отрава? – поинтересовалась Лидия Львовна.

– Да, ведь папа, и Эсмеральда отравились не снотворным, – крикнула Лена.

– А ещё Алиса. Она тоже умерла, – тихо сказала Маришка.

– Да. Я не видела смерти Алисы, но и Михаил Сергеевич и енотиха, похоже, были отравлены крысидом. Без всякого сомнения, яд был приобретён и принесён в дом Кемеровской тётушкой.

– Но зачем?! Если она не собиралась никого травить? – спросил Гриша.

– Гришенька, она не собиралась травить никого из людей. И ужасно перепугалась, когда поняла, что Михаил Сергеевич отравлен. Так испугалась, что со страху вызвала полицию.

– А кого же она хотела отравить? – Спросил Юрий Васильевич.

– Животных: Алису, Эсмеральду, собак.

– За что же зверюшек-то травить? – Удивилась Медея Арташесовна.

– Они ей мешали. Старая полуслепая Алиса, давно перепутавшая день и ночь, могла некстати попасться тётушке под ноги во время очередной ночной вылазки, и испуганным мявом разбудить весь дом. Догов тётушка по-настоящему боялась, к тому же они ей мешали крысятничать в кабинете и спальне. Да и, вообще, ограничивали свободное передвижение по дому. Если бы вы вовремя не перевели их в домик Юрия Васильевича, собак бы уже не было в живых. Она бы их точно уморила.

– А Эсмеральду-то за что? – спросила Марина.

– А Эсмеральда была своего рода соперницей, и её вороватые лапки запросто могли встретиться с «лапками» настоящей воровки в самом неподходящем месте.

– Какая гадость, – вздохнула Надежда Владимировна, – мало того, что она хладнокровно убивала невинных бессловесных Божьих тварей, но ведь она подвергала опасности и людей. И Михаил Сергеевич тому подтверждение. Но он взрослый сильный мужчина, а что было бы с детьми?!

Няня прижала к груди малышей.

Но Никитка вывернулся и спросил:

– Но кто, же отравил папу?

– Я думаю, это сделала Эсмеральда. Лена, помнишь, ты рассказывала мне, что как-то раз, енотиха своровала весь сахар из буфета в кабинете? Её ведь наказали за это?

– Два дня пришлось воровке в клетке просидеть.

– Еноты очень хитрые. Возможно, опасаясь наказания, она, слопав сахар, поспешила заменить его содержимым своей кормушки. Вот только крысид ведь не белый, а бурый порошок. Да ещё с мясной отдушкой. Как Михаил мог спутать его с сахаром, не знаю.

– Я знаю, – сказала Лена, – папа, если ему надо ночью поработать, а сил уже нет, пьёт очень крепкий сладкий кофе. Запах кофе ведь перебивает прочие запахи.

– А цвет?

– Папа любит сахар Турбинадо. Это коричневый сахар. К тому же, папа работает при одной настольной лампе, и буфет с кофеваркой, сахарницей и прочим остаётся в полумраке. Мама сколько раз папу ругала за это.

– Тогда всё сходится, – сказала я, – ароматный кофе, коричневый сахар. Как нечистый ворожил!

Наташа настороженно прислушивалась к нашему разговору. Смысл сказанного ребёнку удалось уловить не сразу. Но когда она поняла, слёзы брызнули у девочки из глаз.

– Ну, пожалуйста, не надо наказывать Эсмеральду! Она не хотела папу отравить! Ну, пожалуйста!

– Наташенька, – растеряно пробормотала Надежда Владимировна, – никто и не собирается наказывать Эсмеральду. Она же не знала, что в её кормушке яд.

– Животные безгрешны, – прошептала Лидия Львовна, – а Кемеровской тётушке как бы ни пришлось ещё и адвоката нанимать. Она конечно баба мерзкая. Мошенница, воровка и всё такое. Но, получается что, не убийца.

– Фиг ей, а не адвоката! Всё из-за неё случилось: и папа в больницу попал, и Эсмеральда отравилась, и Алиса умерла, – звонко крикнула Маришка

– Не надо ей адвоката. Она противная, гадости всё время говорила, да ещё целоваться лезла и «сиротками» обзывалась, – пробурчал Гриша.

– А действительно, почему она вела себя так вызывающе по-хамски? – Задумчиво пробормотала Лидия Львовна.

– Да, ей же надо было держаться тише мыши, – подхватила Надежда Владимировна.

– Отнюдь, – возразила я. – В доме все привыкли к вежливости, и перед откровенным хамством, мы все просто спасовали и растерялись. Даже собаки не знали, как себя вести. И уж конечно, ни у кого из людей не возникла мысль, проверить, кто эта тётушка. Только шестилетняя Наташа сообразила послать фотографию аферистки бабушке. Но никто из нас не решился спросить у наглой тётки паспорт, или постараться выяснить её личность, связавшись по скайпу с родителями Михаила Сергеевича. На это мошенница и рассчитывала. Она парализовала нас наглостью, как удав парализует взглядом кролика.

– Вот и я говорю: с какой стороны не посмотри – всё одно гадина ползучая, – сердито буркнул Юрий Васильевич.

Детектив с тигром

Я человек обыкновенный. Не полный дурак, конечно, но и не академик, какой. Восемь классов окончил скорее благодаря тому, что учителям до отрыжки надоело со мной возиться, и они предпочли дать мне «путёвку в жизнь», и больше не тужиться, перетягивая меня из класса в класс.

Я это всё к чему говорю. Мозги у меня на разгадывание преступлений не заточены. Да я бы и не сунулся, вот только Зойку пожалел. Девчонке и так в жизни досталось. По лицу её как трактор прошёл: нос перебит, скула сломана, шрам от угла брови до челюсти. Но девчонка она хорошая добрая. Сколько раз меня выручала.

Я ведь это… Короче, выпиваю. Я из-за этого и из цирка вылетел. А ведь с самими Запашными работал! За зверями ихними ухаживал. Иногда на репетициях на стрёме стоял. Ну, там, со шлангом или пугачом. Зверь, он даже дрессированный, зверем остаётся. Это вам не собачка декоративная в шлеечке со стразами.

Ну, вот мне сколько раз говорили, что к зверям под этим делом никак нельзя. Не любят они пьяных. Заразы, понимали бы чего! Короче, сунулся в клетку в подпитии…

А у нас, цирковых, все, как одна семья. Старик Егорыч бросился меня, дурака пьяного спасать и сам пострадал.

Пришлось из цирка уйти.

Пристроился я в небольшой частный зоопарк. Мы с Зойкой там, в смену работаем. Она храбрая. Хищников не боится, а у нас ведь и волки есть, и медведь, и, даже, тигр.

Сколько раз, когда я в запой уходил, меня Зоя прикрывала и выходила в мою смену. По-тихому. Если бы она нашему хозяину об этом, хоть раз сказала, ей бы за эти часы приплачивали бы, ну а мне, соответственно, пистон бы вставили.

А деньги-то Зое ведь лишними не были бы. Она сама признавалась, что на пластическую операцию скопить хочет. Понятно, девчонке двадцать лет, а у неё физия такая несообразная.

Мы с Зойкой через день работаем. Я вообще после смены обычно расслабляюсь. Вот я приду вечером, выпью, сколько душа просит, а на следующий день – ни-ни. Стараюсь, по крайней мере.

В тот раз всё, как обычно было. Домой пришёл, по дороге всё, что нужно купил. Расслабился. А что? Имею право. Живу один. Никто над ухом не жужжит. Только чувствую утром, что надо ещё. Ну, я Махмудке, который у меня комнату снимает, денежку дал, чтобы он в магазин сбегал. Махмудка – он честный. Сразу всё принесёт как надобно, а сдачу, понятно, себе за труды возьмёт.

Только я, значит, сел за стол – звонок. Наш ветеринар трезвонит. Владимир Михайлович. Срочно на работу вызывает. ЧП там у них.

Ага, у них там ЧП, а у меня, между прочим, на столе такой натюрморт, хоть картину пиши: капустка квашенная хрустящая, опёночки маринованные, сальце домашнее с прожилочками, хлебушек ржаной свеженький. А главное, она, родимая. Стоит на столе запотевшая, а по горлышку слезинка скатывается.

Ну как тут уйдёшь?

Да только с нашим Михалычем лучше не спорить. Такой мужик въедливый!

Короче, прихожу в наш зверинец. А там такое, что у меня и вчерашний хмель выветрился.

Тигр наш Рыжик по вольеру мечется. Шерсть на загривке дыбом, глаза горят, усищи, как клешни вперёд выставлены. Кто-то ему руку натуральную человечью в вольер кинул. Да от такого не только тигр, котёнок озвереет.

А у нас Рыжик с характером. Сколько я тигров, львов и леопардов в цирке повидал, да только они, по сравнению с нашим бандюганом, просто паиньки. Рыжику жизнь досталась нелёгкая. Ему месяц всего был, как один придурок его своей бабе подарил. Малыши они все лапочки, да только из некоторых потом тигры вырастают. Ну, хозяйка тоже, видать не большого ума Рыжику досталась. По всяким тусовкам его таскала и для модных журналов с ним фоткалась. Всякие там селфи-мелфи, сюсю-мусю. А потом Рыжик подрос. Собственно, как и следовало ожидать. А подросший тигр уже на игрушку не похож. К полугоду зверь уже стал реально опасным. Хозяйке своей безмозглой спину разодрал. Без злобы, просто шалил так. Она спохватилась и велела Рыжика в клетку переселить в глубине сада. А ему, зверю-то, тоже обидно. Он ведь привык на хозяйской постели спать, по диванам валяться, со стола вкусняшки выпрашивать. А в клетке у него характер совсем испортился. И стала хозяйка придумывать, куда бы тигра деть. А тут проблема – ни цирки, ни зоопарки не берут. Там ведь документы нужны: что за зверь, да откуда, да чем болел, и когда прививки делали. А ведь он для хозяйки своей вроде куклы был. Никаких документов у него не было, да и воспитанием никто не занимался.

Вот так и попал Рыжик к нам. Повезло зверю. А то уж хозяйка планировала его пристрелить и шкуру перед камином положить. Сначала сюсюкалась с ним, а потом шкуру перед камином! Не слабо так.

Вот такому зверю кто-то руку, отрубленную человеческую и подсунул. Не муляж какой-нибудь. Настоящую! А для хищника это страшное дело. Ему же постоянно внушают страх перед человеком. Иначе, фиг со зверюгой справишься.

Короче, к моему приезду картина маслом: тигр лютует, мент орёт, чтобы ему эту руку достали непременно. А Зоя хоть и храбрая, а всё равно девчонка. Истерика у неё, понятное дело. А меня вызвали, чтобы я, значит, с Рыжиком договорился, и пакость эту отрубленную из клетки достал.

Я нашему ветеринару и говорю:

– Ты чего, Михалыч? Я же выпимши. Сейчас кроме той руки ещё мои части тела в клетке образуются.

А ветеринар наш уже и не знает, кого ему бояться больше. То ли тигра, то ли куска трупа, то ли полицейских.

А ведь ещё и Хозяин есть. Он когда обо всём этом узнает…

Ну, я, короче, приготовил багор, тигра водой из шланга окатил от души, чтобы Рыжик наш охолонул слегонца, и пока он башкой тряс, руку эту клятую багром подцепил и под решёткой из клетки выволок.

Я уж хотел потихоньку в сторону дома порулить. Ждут же меня там. Сальце заветривается, капустка подсыхает, да и родимая, небось, согрелась.

Да только полицейские велели не расходиться, потому, как допрашивать сейчас всех будут. Вот ещё незадача!

Ну, я потихоньку вдоль клеток пошёл. Зверьё-то голодное. Кормить их или пока можно потерпеть? У нас правило такое: кормёжку с Рыжика начинаем, потом к Потапычу, потом к волкам, за ними к мелким хищникам, а уж в последнюю очередь к копытным. Когда к хищнику заходишь, а от тебя более сильным зверем пахнет, тут проблем никаких, а если наоборот, то зверьё яриться начинает. Только тигру лучше поголодать сегодня, чтобы успокоился. А с остальными-то что делать?

Дохожу до волчьей клетки. И у них какая-то мустолыжка полуобглоданная валяется. Ещё одна рука? Это что такое? Кто-то не поленился и весь погост к нам перетаскал?!

Ну, я полицейского капитана и спрашиваю, эту руку им доставать, или как.

Тут такое светопреставление началось! Лучше и не вспоминать. Полицейские вооружённое подкрепление вызвали. Зверинец наш окружили. Все клетки обыскивать начали. Но, слава Богу, больше никаких частей тел не обнаружили. Только зверьё перепугали.

В самые подозреваемые мы с Зойкой попали. Ну, типа, нам делать больше нечего, как всякую дрянь в клетки подбрасывать.

С Зоей поговорить-то не получилось. Её Михалыч валерьянкой накачал до полного отупения. Сидит девчонка, глазами хлопает, как совёнок и ни фига не соображает. Поэтому следователь с меня решил начать.

Ну, а я что? Ничего. Всё равно уже весь кайф поломали. Да только от меня толку тоже мало. Меня же не было, когда тигру и волкам эти конечности подсовывали. А если бы я рядом оказался, то точно бы по шеям шутнику надавал. Так я следователю и сказал. А он всё докапывается.

– Вы ведь, Григорий Алексеевич выпиваете?

– Ну, да. На свои пью. И в нерабочее время.

– А не могло ли на вас под влиянием алкоголя накатить затмение, при котором вы залезли бы в клетки и подложили хищникам фрагменты человеческих тел. Живёте вы совсем рядом, а охраны в зверинце ночью нет.

– Ну, во-первых, где бы я эти фрагменты взял? Кладбища или морга поблизости нет, а в магазине такое не купишь. А во-вторых, я однажды сунулся в подпитии в клетку. Этот опыт намертво в мою сущность впечатался.

– А кто ещё кроме вас и Зои Максимовны Зареченской может войти в клетки к хищникам.

– Ветеринар наш заходит, Владимир Михайлович. Когда осмотреть животных надо, или там прививки какие сделать. Хозяин может зайти, если для рекламы сняться надо. Но они к хищникам в одиночку не заходят. Я обычно на подстраховке в самой клетке, а Валерия Викторовна… Ну, это наш бухгалтер и кассирша, по совместительству. Так вот, она со шлангом рядом с клеткой стоит.

– Получается, что кроме вас и Зареченской никто не мог поместить в клетку фрагменты человеческих тел.

– Да почему же не мог? Вы же видели, как я багром у тигра из клетки под решёткой руку доставал. А кто мог помешать шутнику таким же манером её вовнутрь пропихнуть тем же багром?

Короче долго он меня мурыжил. Да только без толку.

Домой вернулся я поздно. Капуста засохла, грибы почернели, а сало осклизло. Всё в помойку. Да и пить уже некогда. Тем более, что уже поздно, а завтра с утра на работу. Клетки сегодня не чистили, зверей не кормили. Значит, завтра работы будет невпроворот.

К утру зверушки наши успокоились. А Рыжик даже ласкаться начал. С голодухи.

Я клетки убираю, а сам всё поглядываю, нет ли сегодня каких сюрпризов.

Обошлось.

Я уже у верблюдов возился, вдруг прибегает Валерия Викторовна и кричит:

– Гришка, ты сегодня вечером не расслабляйся! Завтра опять на работу.

– Это ещё почему? – Спрашиваю.

– Зою арестовали. Представляешь, та рука, которая у Рыжика была, оказывается, принадлежала Зойкиному отцу.

– Глупость, какая. Что, Зоя своему отцу руку отрезала?

– Да нет, руку ему в больнице ампутировали. Месяц назад. Из-за диабета.

– Ну, и причём тут Зоя?

– Так ведь не зря же именно в нашем зверинце его рука появилась! Тем более, что у Зойки с отцом очень плохие отношения.

– Я так и не понял, какая тут связь.

– Ну, оперативникам виднее. Только Зареченскую они арестовали.

– А вторая рука тоже Зойкиного отца?

– Нет, не может же у него быть две левые руки. И вообще, про эту руку известно только то, что она женская, и Зое не родственная.

Ну, ваще!

У нас в зверинце уборка и кормёжка утром и вечером. А днём я обычно домой уходил. Обедал, отдыхал до вечерней кормёжки. Но в этот день решил остаться и напроситься на чай к Валерии Викторовне. И ветеринар наш подгрёб. Сидим, обсуждаем, что да как. Ведь не каждый день у нас сотрудников арестовывают и всякую дрянь в клетки подбрасывают.

– Я давно хозяину говорил, что охрану нам надо, – бухтел Михалыч, – сегодня зверям расчленёнку подкинули, а завтра и вовсе шкуры с бедолаг поснимают.

– Много ты понимаешь, – рассердилась Валерия Викторовна, – от зверинца и без того одни убытки. Зрителей мало, а жрут звери ого-го! Где ещё на охрану-то денег взять?

– Ага, а как случись что, виноватых среди нас искать будут, – буркнул ветеринар.

– Точно, вон Зойку уже посадили. А причём тут она? – Подхватил я.

– А притом. Лицо у неё такое из-за отца. Я точно не знаю, что там произошло, но конфликт случился нешуточный. Она от отца ушла и сейчас у тётки живёт. Так тётка эта, сестра Зойкиной матери, на зятя даже в суд пыталась подать за племяшку.

– А чего же не подала?

– Да он там какой-то мент в погонах. Дело замяли. А только есть у Зойки причина на отца-то зуб иметь.

– Так ведь руку же врачи отрезали! А вторая рука вообще неизвестно чья. Причём тут наша Зойка?

– Ну, что ты заладил: «причём, причём». Да не знаю я! А только очень всё сходится. И на отца обида, и рука у тигра в нашем зверинце. Не просто так это всё.

Да, наверно, не просто так. Только непонятно это всё.

Ну, я, на всякий случай, у Валерии координаты Зойкиной тетки взял.

Дай, думаю, схожу к ней. Может, прояснится чего. Не люблю я, когда непонятно.

Ну, позвонил, попросил разрешения заглянуть вечерком. А тётка-то эта, Антонина Леонидовна, даже обрадовалась.

– Спасибо вам, Гриша, за ваше участие. А то сижу одна, не знаю, что и думать. И Зоеньку до слёз жалко. И полицейские с обыском приходили, как будто мы преступники.

Я после работы помылся, переоделся в чистое. Пусть видит Зоина тётушка, что племяшка её не в каком-то бомжатнике работает, а с приличными людьми.

Ровно в восемь, как договаривались, я уже в дверь звонил. Открыла мне женщина хоть и немолодая, но красивая, как артистка. Я аж стушевался. К таким женщинам наверно в костюме и галстуке приходить надо. А я в свитере и джинсах.

Но Антонина оказалась женщиной с понятием.

– Ой, Гриша, вы же после работы. Голодный наверно. Мойте руки – и к столу. У меня всё готово.

И впрямь. Котлетки домашние, картошечка жаренная, салатик с «Кириешками». Ну, и бутылочка, натурально. Я поначалу-то руку к ней потянул, но спохватился и отдёрнул.

– Извините, – говорю, – Антонина Леонидовна, а только мне завтра с утра на работу, а зверь он в строгости держит.

Да мы с Антониной и без водочки поговорили душевно. И всё она мне про несчастную Зоину жизнь рассказала.

Сестра Антонинина, Настя умерла, когда Зое десять лет было. Отец Зоин недолго вдовствовал, и через год женился. Отношения в семье были сложные. Сколько раз Зоя к тётке прибегала на мачеху жаловалась. Но всё-таки, жили, худо-бедно. Да вот только Зоя в семнадцать лет влюбилась. Костик Ливадов мальчиком оказался положительным. Из хорошей семьи, умненький, как раз только поступил в медицинский институт. И с Зоей у них всё хорошо было, серьёзно. Вот только немножко они поторопились и далеко зашли в своих отношениях. Ну, Максим как узнал, что Зоя забеременела, так словно с цепи сорвался. Скандалы каждый день. Костика побить не пытался, а всё зло на Зое срывал.

Уж сколько Антонина пыталась зятя успокоить. Дескать, Зое через два месяца восемнадцать исполнится. Поженятся они с Костиком, и ребёнок уже в браке родится. А Костик – мальчик хороший, и родители у него люди приличные. Да, семья небогатая, но не всем же за олигархов замуж выходить. Не напасёшься олигархов-то!

Зоин отец с мачехой даже заявление на Костика подали за связь с несовершеннолетней, да только Зоя, когда её спрашивать стали, так и объяснила, что никакого насилия и совращения не было, а просто любят они с Костей друг друга и собираются пожениться, как только закон позволит.

После этого Максим совсем озверел, и так однажды дочь избил, что у неё выкидыш случился. Она как пришла в себя в луже крови и поняла, что ребёнка потеряла, добралась до окна и выбросилась из него. Убиться не убилась: третий этаж всего. Но поломалась сильно. Руки сломала, ключицу, рёбра. А, главное, лицо сильно изуродовала.

Антонина пыталась в суд подать за причинение тяжких телесных повреждений племяннице, но тут экспертиза как по волшебству объявилась. А в экспертном Акте чёрным по белому написано, что все повреждения соответствуют падению с высоты. А выкидыш отчего случился – то врачам неведомо.

Больше года Зоя по больницам мыкалась: сначала в хирургии, потом в психушке, как суицидница. За это время Костик как-то пропал с горизонта. Да и то сказать, Зоя до этого несчастья красавицей была. А теперь…

Антонина мне и фотки Зоины показала. И впрямь, хороша была девчонка!

Удивился я на этого Костика. Чего он от Зои отвернулся? Ну, да, лицо изуродовано, но ведь она той же девушкой осталась, в которую он влюбился и на которой жениться собирался. Он же не на одном лице жениться хотел. Да и виноваты в произошедшем оба ведь были. Пожалуй, даже Костику, как мужику и будущему медику следовало бы побольше ответственности проявить. Девчонки, они что? Слабый пол. А уж как до любви дойдёт, у них, бедняжек вообще крышу сносит. Тут мужикам думать надо.

А он её бросил. Да ещё в такой тяжёлый момент. Такой слабак? Или просто гад? Мне захотелось ему в глаза посмотреть. Да только где они, те глаза?

Стоп! Зое было семнадцать, когда Костик поступил в институт. Медицинский. Сейчас Зое двадцать. По всему выходит, что её Костик должен учиться на третьем-четвёртом курсе. А сколько в Москве медицинских институтов? Три или четыре. Да пусть хоть десять, всё равно не фиг делать! Найдём прекрасного принца. Тем более, что днём-то я свободен. Как раз, когда студенты учатся.

На следующий день примчался на работу пораньше, всё, что надо сделал, потом Михалыча предупредил, что возможно вечером немного припозднюсь, но пусть они с Валерией не волнуются – всё будет тип-топ.

Начал я с лечфака Второго меда. Просто этот институт ближе всего к нам, а факультет я выбрал потому, что не знал, какие там ещё есть.

Пошёл я, понятно, не в деканат, а в курилку. Курить в институте нельзя, так ребята под курилку вентиляторную приспособили. А там всякие трубы, моторы. Красота! Только залезать неудобно. И шумно очень. Зато никто из преподов или администрации не заглядывает.

Смотрю, ребята по возрасту подходящие, ну я и спросил, нет ли среди них Константина Ливадова.

Нет, ну бывает же в жизни так. Действовал наудачу, и сразу попал в точку.

Был, говорят такой. С нами в группе учился. Да только выперли его месяц назад из института.

– За что?

– Шутник он был, твой Костик. Да вот шутки его не всем по вкусу пришлись.

– Да что такое? Расскажите толком.

– Да он как-то раз на занятия нашей англичанке селезёнку принёс. А она у нас женщина субтильная нервическая. Что было!

– Какую селезёнку?