Давай, нарисуем завтра…

Дара Май

Давай, нарисуем завтра…

Спустя месяц

Я стояла возле кафе, наблюдая в стеклянную дверь за девушкой, которая однажды протаранила мою жизнь своим вмешательством. Теперь у нее нет права, поступить по-другому. Кейтлин мило улыбалась парню, стоящему в очереди рядом с ней. Она просчиталась. Пришла в тюрьму к Алрою, в то время, когда Коул уезжал от него. Он её узнал, по сходству со мной, заподозрил и убедился в этом, наблюдая за ней несколько месяцев. Сейчас она в наших руках, главное её не спугнуть. Мы знаем все её адреса, людей с кем она контактирует, её планы и даже варианты, на случай, если её найдут, например мы.

Я вошла в кафе, присаживаясь за столик к Кейтлин. Её лицо становилось белым, затем багровым. В глазах искренняя растерянность и паника.

– Ну, привет Кейтлин.

Язвительно сказала я ей.

– Ну, привет Алетта.

Так же резко ответила она, вдруг собравшись.

– Пришла вернуть тебе чемоданчик. Ты забыла, помнишь?

Её лицо слегка стало серьёзнее, стёрлась язвительно нахальная гримаса, и плечи её поникли.

– Прости, у меня не было выбора.

Вдруг с легким проскакивающим сожалением прочла я по ее губам.

– Ты подставила меня. Ты была бы моей убийцей, не меньше остальных.

Все еще презренным голосом ответила я ей.

– Я знала, что он не убьёт тебя.

– Да откуда ты, черт возьми, знала, ты не видела его много лет. И как ты вообще меня нашла?

Спросила я, удерживая на ней прожигающий взгляд.

– Я собиралась бежать, снова и снова, но Алрой вышел на меня, ходил по пятам. Он как тень, не видел меня, но всегда находил. В аэропорту, я столкнулась с тобой и в голове просто все сложилось. Мне действительно жаль, я может, и поступила как дрянь, но я такая же, как и ты, я ни в чем не виновата.

– Тогда почему ты не поможешь Алрою? Ты знала, что он меня не убьёт, почему? Что ты знаешь о нем? Что у тебя есть на Томаса?

Я скинула легкое пальто, повесив его на спинку стула, внимательно слушая Кейтлин.

– Когда я была ребёнком, я была любимой дочкой своего папочки. Я любила его, я считала себя родной. Я до сих пор, не знаю, как попала к нему, и сколько лет мне было, но он был заботливым отцом. Я делилась с ним всеми секретами, я доверяла и восхищалась им. Когда мне было тринадцать, я поделилась с ним, что мне нравится один мальчик, я помню его глаза. Он тогда так посмотрел на меня… что я побоялась продолжить.

В глазах Кейтлин застыл ужас тех дней, в её тёмных глазах, считывалась боль, ненависть, презрение. Ее карие глаза, пропитаны страхом.

– В один день, я пришла из школы, зашла в спальню, а потом пришёл он, – слезы потекли по её щекам, – он, понимаешь? Человек, которого я называла папой, он изнасиловал меня.

Её руки и нижняя губа, задрожали, Кейтлин сжала кулаки, но все еще боролась с собой, чтобы не сорваться от чувств, подкативших к горлу.

– И это продолжалось несколько месяцев. Я была вещью, простой игрушкой, которой он играл. Пользовался, как хотел. Мой мир рухнул. Я не понимала, что произошло, как так, ведь я любила его, я ему верила, он же мой папа….

Взгляд ее пронизывал, хотя она смотрела сквозь меня. Что-то знакомое мелькнуло в этом взгляде.

– Алрой, помог мне сбежать. Он все устроил. Он понял, что происходит и не смог пройти мимо, как все остальные, когда я кричала и молила о пощаде за закрытой дверью. Он сунул мне компромат на Томаса. И велел не показываться, пока он не станет свободным. Но когда Алрой начал свободную жизнь, тогда, мне нужно было вернуться, прийти к нему, спасти всех нас. Но я этого не сделала.

Она опустила голову, смотря куда-то в стол.

– Почему, Боже мой, почему?

Сведя челюсть, спросила я. Ненависть перестала быть ненавистью, мне было жаль ее, но злость и не справедливость к Алрою не давала забыть.

– У Томаса мой брат. Он нашёл меня однажды через моего знакомого и предупредил, что убьёт единственного, родного мне человека.

– И ты поверила ему? Ты поверила? Он чертов ублюдок, он мог обмануть тебя.

– Я знаю, но что если нет? Всю мою с ним жизнь, он говорил о моем брате, но не выдавал его, говорил, что так нужно.

– Алрой умрёт из-за тебя, и от этой крови, тебе никогда не отмыться. Ты бы гнила в земле или до сих пор лежала под Томасом, его игрушкой, ты обязана ему жизнью. Зачем, ты приходила к нему в тюрьму?

– Я хотела сообщить, что видео, где ты убила человека, его не существует.

Я рассмеялась, истерически, словно в припадке. А потом все обожгло внутри собственным гневом, собственным презрением.

– Откуда ты знаешь? Почему, почему, ты сказала об этом лишь сейчас? Все из-за этого чертового видео. Всё из-за него, ты хоть понимаешь, что натворила, Боже, Кейтлин.

Я схватилась за волосы, впиваясь в корни, меня лихорадило, что значит, не было видео? О Боже, как такое возможно, Алрой просто поверил, он так боялся за меня, что поверил…

– Есть знакомый коп, который рассказал все подробности. Но было уже  поздно, я узнала недавно. Незадолго, как пришла в тюрьму. Но Алрой не знает, я так и не рискнула зайти, я передумала. Есть ли в этом смысл теперь? Я, правда, искала способы помочь ему, мне жаль…

– Ты отдашь мне, то, что у тебя есть. Или клянусь, я отведу тебя к Томасу.

– Ладно, хорошо, я тоже хочу его вытащить.

– Не вздумай играть Кейтлин. Я уже сыта по горло этим всем, все, что нам нужно это жить спокойно, так же, как и тебе. Не вздумай сбежать милая, тебя не оставят одну.

– Хорошо, но мне нужны гарантии, я отдам флешку, лично в руки Алрою, когда он выйдет.

– Да ты издеваешься! Мы вытащим его, только если это поможет нам.

– Я не знаю, что на этой флешке. Это знает лишь Алрой. И только ему, я доверю её.

– Ты не смотрела её?

Грозно, и все еще под впечатлением спросила я.

– Смотрела, но ничего не поняла. Я даже обратилась к специалисту, некий случайный программист, но он сказал, что понятия не имеет, что это такое.

– Алрою грозит казнь, если мы не найдём другого способа, ты отдашь мне все, без вопросов.

Утвердительно сказала я, и я это сделаю, с кожей выдеру, но заберу.

********

Когда документы были сделаны, я все же, пересекла границу страны, адреналин буйствовал и играл на моих ранимых струнах. Сердце словно стало ближе к нему. Но впереди ещё много трудностей. Я должна прийти к Алрою с готовым планом и с запасным, иначе он не позволит мне сделать это все. Сейчас его делом, занят лучший адвокат, которого я наняла. Он проделал большую работу, достав видео, того дня. Видео, где я убила человека, действительно не существуют. Вернее оно есть. Но там нет, ничего того, что могло указать на нас. Ни единой причины, ни единого доказательства, с этого видео, ни одного лица. Изображение было нечеткое, и видны были лишь часть людей по пояс, на нем и как факт самого убийства не разобрать.

Этот процесс, сможет притормозить смертный приговор, так как он был осуждён за убийство, которого не совершал, а значит, возможно, дело со сбытом наркотиков, в котором его подставил Томас, будет пересмотрено. Во всяком случае, у нас будет время.

Спустя неделю я убедила Коула, что должна встретиться человеком в другом городе и отправилась на поиски, некой Эммы.

Я сидела на стуле, в комнате с ярким вызывающим цветом, красного оттенка. Передо мной сидела женщина, лет пятидесяти. У неё была красивая фигура, для её лет, густые волосы и лицо, но карие глаза её были настолько потрепаны. Морщины и мешки под глазами, сразу указывали её возраст и даже прибавляли его. Она сложила ногу на ногу и постукивала пальцами, на которых красовались длинные, вызывающие яркие ногти. Её волосы были тёмными, яркий макияж и одежда, кричаще говорили, о её профессии.

– Здравствуйте мисс Эмма Дуайт. Я хорошо вам заплачу, если вы спокойно поговорите со мной.

Она осмотрела меня с недоверием и надменно ответила:

– Что тебе надо девчонка? Если хочешь что-то услышать, деньги вперёд.

Я достала из сумочки пачку денег и положила рядом с собой.

– Почему вы бросили своего сына?

Она удивленно вскинула брови с претензией.

– Тебе то, какое дело? Пришла учить меня?

– Вы знаете, что Алрой в тюрьме? Что ему грозит смертная казнь?

– Не знаю, он был со своим отцом, он сам с ним уехал.

Совершенно пусто ответила она, будто я ей про погоду говорю.

– Ему было десять. Вы никогда его не искали, не интересовались его жизнью, неужели вам настолько плевать?

Я накрыла ладонью пачку денег, видя её закипающее лицо и недовольный взгляд, давая понять, что она её не получит. Ее недовольство было не в том, что ей стыдно, а в том, что она попусту не хочет даже говорить о нем, ей плевать.

– Я удвою эту пачку, если вы искренне ответите и поговорите со мной, обо всем, что я спрошу.

– Что ж, ладно, – фыркнула недовольно она, – ты посмотри вокруг, посмотри на мою жизнь. Разве есть у меня силы, на этих детей?

– Если бы вы посмотрели на Алроя и дали ему хоть каплю своей материнской любви, он бы вытащил вас, любой ценой. У вас замечательный сын и вы не заслуживаете быть его матерью.

В лице женщины ничего не изменилось. Она оставалась безразлична, ни один ее мускул не дрогнул, словно она отвечала " ну убьют его и убьют, я то, что сделаю". Мне хотелось врезать ей по её физиономии и поставить мозги на место, но это бы не помогло, мне просто было от неё противно, мерзко и это не связано с её профессией. Презираю таких людей, которые рожают и оставляют детей на произвол судьбы. У меня от этой мысли кольнуло в сердце, что я не со своим ребёнком сейчас. Мне так захотелось их прижать, так нужно было ощутить эти ладошки и вдохнуть нежный запах. Но с ней все в порядке. Она в безопасности. Алрою я нужна сейчас сильнее, это дело жизни. Если бы не он, у моей дочери бы не было мамы…. И не было бы чего-то большего у меня.

Вырываясь из собственных мыслей, которые затянулись паузой, я снова посмотрела на Эмму.

– Его отец, вы виделись с ним, после того, как он забрал Алроя?

Неприятно фыркнув, она переложила другую ногу на ногу, провела по волосам рукой, поправляя их.

– Виделись, но уже прошло много лет, как я не знаю о нем ничего.

– Вы проводили много времени с ним, он никогда не делился с вами ни чем личным?

– Я не буду обсуждать с тобой Томаса?

– Черт возьми, – я стукнула кулаком по столу, – твой сын может погибнуть, сделай ты хоть раз для него что-нибудь, хоть раз.

Она посмотрела на меня с некой загадочностью.

– А ты кто такая, тебе то, какое дело до моего сына?

– Я хочу помочь ему, потому что он спас мне жизнь. Он хороший человек и не заслуживает ни тебя, ни этого ублюдка Томаса.

– Я любила его, но мне нужно было работать, чтобы…

– Да заткнись, ты никогда его не любила. Ты не была ему матерью, ни единого дня, так хоть сейчас, попробуй помочь, если ты хоть что-то знаешь, расскажи. Я никогда тебя не сдам, обещаю. Я дам денег, ты можешь купить дом, уехать отсюда.

В глазах женщины блеснула жизнь и огонёк, она задрожала.

– Но я ничего не знаю, он не делился со мной ничем. Кроме того, что он забрал моих детей, я ничего не знаю.

– Детей? Что это значит?

Взволновано спросила я, сведя брови.

– У меня была дочь, она была совсем маленькой, Алрою тогда было, наверное, года три, я уже не помню точно. И в то время Томас стал захаживать ко мне, я умела его порадовать, поэтому он всегда приходил, снова и снова, – горделиво сказала она, делая акцент на этом, – и я рассказала, что у него есть ребёнок. Он так разозлился, вышел из себя, да-а-а-а, знатно он тогда покалечил меня. В то время, где-то в другой комнате заплакала дочка, он спросил мой ли это ребёнок, я качнула головой, сказала, что это маленькая Кейтлин, и он унёс её. Больше я не видела свою дочь.

– Кейтлин?

С тревогой, облегчением, тоской и непонятными ещё мне эмоциями спросила я.

– Да, я так её назвала.

– И ты позволила забрать её, просто взяла и отдала своего ребёнка?

– А что я могла сделать, да и он богатый, сильный, он дал бы ей все, что я не смогла. Конечно, я тосковала, но так было лучше ей.

Как фальшиво звучали эти слова, тосковала, да плевать ей было.

– Какая же ты… А что потом, что стало с этой девочкой, ты знаешь? Он же приезжал, ты хоть спросила?

– Он сказал, что у неё все хорошо. Она учится, сыта, одета, обута.

– Она его дочь?

– Нет, у Кейтлин другой отец. Это точно не был Томас, потому что, он не приезжал в тот месяц. Просто не мог. А когда через несколько лет, я сказала ему, что у него есть сын, что Кейтлин ни его дочь, что это не так. Он не расстроился, он забрал сына и они уехали.

– Ты даже не представляешь, как сломала жизни двух ни в чем невинных людей, маленьких детей, своих детей, черт возьми.

По щекам побежали слезы. Они травили мою душу, горячим ядом. Мне было больно, мне было настолько больно, что я хотела вывернуться наизнанку. Их жизни были просто сломаны, ни за что. Но это придавало мне сил, ещё больше для того, чтобы бороться.

Хлопнув дверью, я вышла, оставив ей две пачки денег на столе. Ни за что на свете, не хочу видеть ее снова. Ничем не лучше Томаса.

Следующий мой шаг, был обезопасить мою семью. Я выдам Томасу свою личность, потому что я выдвину ему условия, его жизнь, взамен на жизнь Алроя, но сначала, я должна увидеть его, своего родного человека. В тюрьме у нас были свои проплаченные люди. Свои источники.

Я тревожно стояла перед железными дверьми, которые открывались с ужасным звуком, действующим на нервы. Хотя на душе было пушистое чувство, заставляющее моё тело входить в невесомость и не чувствовать ног, а затем отдаваться огню, тело горело и покалывало. Мои щеки были красными, я чувствовала жжение. Удалось выбить за определённую сумму, несколько дней, которые мы проведём с Алроем в стенах этих тюремных комнат. Небольшое помещение с двумя комнатами и душевой. Я, приняв душ, переоделась, разложила наши вещи и стала ожидать у окна, которое было покрыто решёткой, вглядываясь в унылые и серые стены двора. За спиной щелкнула железная дверь, сопровождаясь громким сигналом и моё сердце подпрыгнуло, взволновано настукивая мелодию его сердца. Моё дыхание дрожало. Я обернулась, Алрой ещё не видел меня, он протянул сцепленные наручниками руки, освободив их. Двери закрылись. Он поднял свой взгляд, от удивления, его рот открылся, и глаза были пораженно удивлены. Мы кинулись навстречу друг другу, молниеносно, стоило лишь взглядам, коснутся друг друга, сцепляясь крепкими объятиями.

Наши губы встретились в страстном, горячем поцелуе, мы были как безумные, поедали друг друга.

– Черт, это ты, это правда, ты?

Прошипел он, ощупывая меня своими большими ладонями, будто не верит, но, не отрываясь губами, и не открывая глаз от наслаждения.

Я вцепилась в его спину, сжимая его кожу сквозь одежду. Он подхватил меня, усаживая на стол. Мою кожу обжег холодный металл, впиваясь и не давая мне сгорать. В ту же секунду Алрой спустил моё платье с плеч и накинулся на обнаженную грудь, поедая её своим ртом, обдавая влагой и горячим дыханием.

– Прости, прости меня, – он отстранился, уткнувшись своим лбом в мой. С тяжёлым, как после бега дыханием, – я провонял тюрьмой, не хочу испачкать тебя, дай мне десять минут.

– Нет, плевать, я чувствую тебя. Я не могу больше ждать… ни секунды.

Зарывшись пальцами в жесткие волосы, я притянула его для поцелуя, проникая и встречаясь в его языком.

Алрой снова стал ласкать мою грудь, издавая гортанные стоны, сжимая моё тело в объятиях. Он приподнял платье, оголяя мои бедра, и прошёл пальцами по моим уже влажным трусикам. Я развела ноги, давая ему лучший доступ. Потянув руки к его тюремной рубашке, в попытке снять её, но Алрой убрал мои руки, заводя их за мою спину. Он щипнул мой клитор и отодвинул полоску трусиков в сторону, растирая пальцем влагу, при этом шипя от возбуждения.

Он издавал гортанный рык, войдя в меня пальцами, на секунду расслабив все тело, а потом набросился на меня с новой пыткой. Мои губы опухли, в сладком слиянии, становясь ещё более чувствительными. Алрой нетерпеливо достал член, аккуратно вводя его, при этом целуя меня в сумасшедшем ритме. Сорвались стоны. Его руки легли на мои ягодицы, сжав их пальцами, он стал входить быстро, толкаясь с грубой, необузданной силой. Кожа иногда скользила по металлическому столу, издавая скрипы. Я кричала от наслаждения и плевать, что за дверью стоит охрана. Я сжала в кулак его рубашку, удерживаясь и притягивая его ближе.

– Черт, цветочек, черт возьми, я… прости… у меня не было секса три года. Я не выдержу, – прошипел он, замедлившись, – но я реабилитируюсь, я затрахаю тебя, буду иметь, пока ты не начнёшь просить остановиться. О, черт…

Алрой вытащил член, поливая моё бедро горячей спермой. Он упирался лбом в мой, издавая протяжный гортанный стон в мои губы.

– Дай мне немного времени на душ, и я вернусь.

Сказал он отстраняясь.

– Я пойду с тобой.

– Прости, дай мне сделать это одному.

Сказал он, чмокнув меня в губы.

– Ладно, на полке лежат твои вещи.

Я взяла влажные салфетки, вытирая его следы, и снова подошла к окну, ожидая мужчину своего сердца.

Я больше не хочу придумывать, я хочу нарисовать наше завтра, по-настоящему.

Трепетно, в душе играли музыку, натягивая струны, собственные мысли. Это как сон, который стал реальным. Я обнимала себя за плечи и на лице была легкая улыбка, я все еще чувствовала его руки на себе, и это было по-настоящему.

Когда Алрой вышел из душа, одетый в серую футболку и спортивные темно-серые штаны, он оглядел меня строгим взглядом. Все испарилось, его страсть, нежность, тоска, он смотрел холодно и слишком серьёзно. Темными глазами, почти черными.

– Что ты тут делаешь?

Неприятным тоном спросил он, эхом, расползающимся у меня внутри.

– Это очевидно, что за глупый вопрос.

Я подошла к нему, кладя свои руки на его грудь, его сердце билось слишком быстро, тревожно.

– Ты хоть понимаешь, что ты…

– Тихо, Алрой, – я потянулась к его губам, он прикрыл глаза, протяжно выдыхая, – я все ещё горю, ты обещал отыметь меня. Алрой, у меня, ведь тоже не было никого, все эти три года…

Его залитые чернотой глаза, пронзили меня своими искрами, в них вспыхнуло сиюсекундно нечто порочное. Он резким движением схватил меня за затылок, впиваясь в опухшие губы, слишком сильно, прикусывая зубами. Его руки подхватили меня за ягодицы, опирая спиной к холодной тюремной стене. Он отодвинул мои трусики и вошёл каменным членом, заполняя меня до краёв, насаживая меня глубже и глубже.

– О, черт… цветочек, ты слишком туго меня обхватила, боюсь, реабилитация начнётся с третьего раза.

– Не смей кончать, Алрой, не останавливайся…

Простонала я, не желая его отпускать.

Он толкался в меня, выходя и вклиниваясь обратно. Я была настолько мокрая, что член легко входил без помощи рук. Мои руки сжимали его плечи, его запах окутывал меня, это он, настоящий.

– Алрой, черт… как я скучала.

– По мне или моему члену?

– По обоим равносильно.

Когда поток лавины сошёл на меня, сбивая со скоростью мой разум, я откинула голову назад, сжимая его волосы. Он уткнулся в мою шею, кончая вместе со мной, тяжело дыша. Но как только мы пришли в себя, он снова надел свою холодную маску и, скрыв глаза не смотря на меня сказал:

– Ты сейчас же уедешь, а потом сядешь в самолёт и больше никогда сюда не вернёшься.

– Не смей указывать мне. Я тут, потому что хочу этого. Я не могу тебя потерять.

– Чертов Коул, я убью его. Послушай, тебе не за что бороться, все решено.

Он развел руки в стороны, принимая судьбу, говоря так, словно это нормально.

– Послушай, того видео где я убила Маркуса, его нет. Тебя провели, нас провели.

Он стиснул челюсти, сощурив глаза, простояв в не долгой тишине, ухмыльнулся.

– Уезжай.

– Алрой?

– Я сказал, убирайся отсюда. Все это было прекрасно, ты, я, наше время, но прошло три года, понимаешь, о каких чувствах идёт речь. Я все забыл. Тебе не за кого бороться. Я не уйду с тобой ни при даже идеальных обстоятельствах. Я не люблю тебя, понимаешь. Ты просто зря приехала.

Его взгляд был свирепый, пугающий, жестокий. Чёрные, смольные глаза смотрели на меня в упор, прожигая дыру. Но это был не он, я знала его и знала, что он чувствует, как бы не бурлили ненавистью его глаза, я знаю его заботу, так он хочет, чтобы я была в безопасности.

– Встреча окончена Алетта. Прощай.

Он развернулся, направляясь в сторону выхода, захватывая по пути тюремную форму.

– Для того чтобы бороться за тебя, мне не нужна твоя любовь, Алрой. Мне достаточно моей любви. Я не прилетела за тобой как за трофеем, чтобы увести с собой. Ты может валить, куда хочешь, но живой.

Алрой замер, стоя спиной ко мне. Его плечи опускались и поднимались, от неровного, глубокого дыхания.

– Улетай по-хорошему.

Бросил он, через плечо глядя на меня.

– Томас знает обо мне, назад пути нет.

Это было не так, я только собиралась это сделать, но может это подвигнет Алроя на борьбу.

– Черт, черт возьми…

Он развернулся, прибавив шаг ко мне, сжав мои предплечья, толкнул к стене, и его лицо перекосило от ненависти.

– Что, ты натворила, черт возьми?

Он закрыл глаза и его тело задрожало.

– Чтобы ты, посоветовал теперь мне сделать?

– Ты улетишь в Монреаль и найдёшь Филайпа Фелтона. Скажешь, что от меня. Он защитит тебя и твою семью. Боже, цветочек, что ты наделала? – он обмяк, прижимаясь ко мне, – убийство Маркуса не имеет значения,  ты хоть понимаешь, за что меня судят, от этого не отмыться.

– Мы должны попробовать. Я бросила тебя Алрой, я просто бросила тебя на целых три года, черт возьми, и жила, всеми этими надеждами, что все разрешится.

– Не говори так, ты не бросила меня, не говори.

Он обнял меня, одной рукой ухватив за затылок, прижимая голову к своей груди, а второй обхватил за талию.

– Все может получиться Алрой, просто послушай меня. Просто доверься ладно?

– Ты в опасности. О чем ты говоришь? Как я смогу сидеть тут, когда за тобой уже началась охота и ты одна, я ничего не смогу сделать, черт…

Сердце его стало биться сильнее прежнего, он дрожал, все снова рухнуло в его мире. Я его мир и это убивало меня.

– Алрой, милый посмотри на меня, – я положила ладони на его лицо, – Кейтлин у нас, мы нашли её. Она отдаст тебе, все, что ты хочешь. Но сначала, мы вытащим тебя отсюда.

– Я так люблю тебя, родная, так люблю тебя, прости, что сказал иначе, но я тут, если все пойдёт не так, зачем это все? Иначе, зачем мне тогда что-то?

– Алрой, давай нарисуем наше завтра! В этот раз по-настоящему. Мы хотя-бы попробуем. С тобой или без тебя, я это сделаю, ты не убедишь меня в обратном. А сейчас давай просто побудем эти дни вдвоём, я просто хочу дышать тобой, хочу, чтобы ты дышал мной, как раньше. Ни говори больше ничего.

Я занырнула ладонями под его футболку, чтобы коснуться его тёплой, кожи, но замерла, а он резко отстранился. Я сглотнула твёрдый ком, и почувствовала подступающие слезы. Мои ладони ощутили гладкую, но не ровную кожу, что-то похожее на шрамы.

– Не надо цветочек, прошу, не думай об этом.

С сожалением сказал он, будто это мне причиняли боль, а не ему.

Я снова придвинулась, задрав его футболку, ниже груди и до пупка, на его теле находился огромный шрам по кругу, напоминающий ожог.

– Послушай, жизнь тут не сказка, пришлось отстаивать свои границы и получать за это от недовольных крыс. Поверь, эти люди уже давно пожалели об этом. Это что-то типа кислоты, которую на меня вылили. Хотели напугать, но разве я так сдамся, а цветочек? Не плач, ты сильнее всего этого.

Я вжалась в него, практически до боли. Ощущая, как скулит сердце. Пока я ходила там и ныла, как мне плохо, строя иллюзии и бездействовала, он проходил круги ада, снова и снова. А все потому что, он полюбил меня. Он заплатил высокую цену, за свою любовь. Не каждый смог бы пойти на такие жертвы и даже если он каждый день будет говорить, как не любит меня, я ни на миллисекунду не поверю. Никогда. И пусть говорит, только пусть это будет каждый день. Да пусть хоть ненавидит меня, только пусть его жизнь будет в безопасности.

После душа, я лежала на его груди, как раньше и жила. Неважно где мы, неважно как все плохо, он со мной. Моя душа, встретится с которой, я уже отчаялась. Внутри порхают самые пушистые тёплые чувства, он водит кончиками пальцев по моему плечу и руке, посылая мурашки и дрожь во всем теле. Я ощущаю его запах. Реальный. Мой. Я слышу мелодию его сердца и сильные руки. Я в безопасности, я больше его не потеряю. Я смотрю на его лицо, грубое, волевое, сильное и понимаю, как люблю, как безгранично люблю. Он не посмеет сдаться, ни за что. Я коснулась рукой его правого плеча, ведя вниз, нащупывая шрам от ранения. Проведя по кругу указательным пальцем, я коснулась его губами, ведя пальцем ниже, касаясь следующего небольшого шрамика пальцем и затем губами. Опуская руку, к большому ожогу, от чего слезы стали капать на его живот. Я целовала его шрам, мечтая излечить его боль, стереть из памяти все муки.