Дингир

Лишь факт того, что охранник был крепкого телосложения, давал ему возможность оказывать сопротивление. Однако, в конечном счёте, безэмоциональное упорство со стороны Михаила являлось более окупаемым аргументом: Совершив один ловкий выпад, он уже стоял по ту сторону двери.

Далее палач сделал обманный, вертикальный удар, что заставил сидячего на унитазе вновь поднять руки. И Михаил, воспользовавшись дырой в обороне лягнул того ногой в лицо.

Голова-картошка отбросилась назад, и заслон из двух жировых ветвей опустился, после чего нападающий добавил решительный удар топориком по уже открытой сонной артерии. В тёплой струе хлестнула кровь, тот сразу попытался залатать течь своей упитанной рукой, но судя по её прежнему, интенсивно выходящему потоку, сделал он это недостаточно хорошо. Оборонительное бешенство вскоре сменилось на затухающие и ленивые отмашки: Одной рукой он держался за шею, а другой нелепо вздёргивал, словно старался отгородиться от стоящего рядом курильщика. Теперь двигалась только одна нога, которая из-за попыток отбить нападающего, вынуждала оголённые ягодицы ёрзать по унитазу, едва с него не падая. Всё это было лишь остаточным зацикленным рефлексом, и назвать его: “защитой”, было бы грехом во всех ипостасях.

И по открытой голове пришёлся удар топориком, но данное повреждение не было смертельным. Из короткого тёмного леса побежал кровавый ручей, что пересёк лоб и запал в глаз, ослепив его красной пеленой.

Один из рефлексов случайно пнул Михаила в район коленной чашечки. Но он просто смотрел. И казалось этот взгляд, означал удивление. По этому человеку вообще было сложно понять, что он чувствовал. Жертва всё ещё двигалась, а он продолжал отслеживать каждое это бессознательное подёргивание…

После чего, резко покинув эту скорлупу, Михаил начал безостановочно долбить по голове охранника своим топориком – снова и снова, будто на полное уничтожение. Геометрическая фигуру теряла свою целостность и превращалась в кровавое месиво. Оборонительные рефлексы теперь сменились на бесконтрольные судорожные подёргивания и более леденящий взгляд, что постепенно терял связь с жизнью. И в конечном итоге эти глаза, под градом телесных повреждений познали небытие. Грудь опустилась, будто на неё надавила чья-то невидимая ладонь и втянутый при борьбе воздух освободился.

Михаил молча стоял над телом; с топора капала кровь. Он осматривал жертву, ища признаки жизни: Голова была похожа на раскрытую пальму. Всё говорило о том, что этот механизм полностью перестал функционировать, но видимо для опытного киллера этого было недостаточно…

У Дмитрия так же начали образовываться не желательные затемнения в плане: Один смельчак, полностью проигнорировав знак “Стоп” и даже контролирующего поток машин псевдо-сотрудника, в наглую сиганул прямо к заправке…

– Эй, придурок, не видишь знак перед носом? – Дмитрий окрикнул наглеца, но тот был нем.

Осторожно припарковав автомобиль, “придурок” направился на кассу.

Остальные же, увидев, что одному дозволено, вскоре так же нарушили запрет грозящий штрафом и подобно стаду растеклись по колонкам заправки. Машины выпустили своих людей и те единой группой направились оплачивать бензин.

Самый первый нарушитель переступил порог, и сразу столкнуться лицом к лицу с Михаилом запачканным кровью. Одна пуля в сердце – это и было импровизированным решением данной проблемы.

Но проблема была лишь одной из многих: стадо вот-вот будет здесь, оставались считаные секунды. Михаил воспользовался этим временем, чтобы убрать тело за кассовый стол и спрятаться там же, в ожидании…

Когда кучка людей вошла в загон, то за их спинами раздался слабый щелчок. Это был нагнавший их Дмитрий, что запер дверь изнутри.

Началась бойня, которая завершилась за несколько секунд: Михаил вынырнул из-под стола, нацелив револьвер на множество мишеней. Дмитрий наставил на их затылки свой кольт 45-го калибра и произвёл первый выстрел, а за ним последовал следующий, следующий и следующий – это продолжалось пока оба брата полностью не опустошили свои магазины.

Наступила мёртвая тишина…

Пороховая дымка рассеялась…

И тут Михаил начел замечать едва различимые вспышки света, что чередовались с синего на красный. Отведя свой окровавленный взгляд от горки трупов, на источник этих самых моргающих цветов он обнаружил за окном полицейский автомобиль, который стоял на въезде.

– Дима… обернись, – монотонно сказал он.

– Чтоб тебя, копы! Опять?! – задёргался тот. – Думаешь, он всё видел?! Видел?

– Я удивлюсь, если это не так.

– Ну, тогда что же он сука там стоит, а? Вызывает подмогу или что?

– Похоже на то. Надо отсюда убираться пока их не стало ещё боль… – Михаил замолчал, увидев, как бело-синее авто внезапно начало разворачиваться. А через какое-то время оно и вовсе уехало с заправки…

– Что… что это сейчас было? – в недоумение Дмитрий дважды тыкнул на окно своим пистолетом.

– Может он не захотел рисковать? Вызвал подкрепление, а сам уехал.

– Будь это так, он бы остался следить за ситуацией! У них так принято!

– Лично я не хочу это выяснять. Уходим. Но сначала удалим все видеозаписи с камер, а запись въезда на заправку скопируем, пробьём этого полицейского.

Отъехав на приличное расстояние от места бойни, они сделали остановку, чтобы скинуть всю испачканную и не испачканную с себя одежду, которая затем придалась огню.

– Алё Вилен, это Михаил Хуско. Задача выполнена, цель устранена, – изложил он без лишних деталей. Его столь же ровный взгляд был нацелен на горящее в небольшой ямке пальто.

– О, чудненько! Молодцы ребятки! – громко издал динамик старого телефона. – Ну и учудили вы там!..

– А что поделать, так было нужно… Да и ещё кое-что. За нами следили. Я пришлю тебе запись, пробьёшь водителя полицейской машины? Если не сильно затруднит.

– Конечно! Всё для вас ребятки! Ждите, я скоро верну-у-у-у-сь! – И голос Вилен пропал.

Со временем вид горящих тканей утомил Михаила, и он в задумчивом виде присел на капот машины.

– О чём думаешь? – Дмитрий будто затылком это почувствовал.

– Что? – не расслышал Михаил.

– Говорю: о чём думаешь? – Перестав смотреть на огонь, он повернулся к брату. – Поскольку ты не способен испытывать эмоции, но при этом нервничаешь, значит это как-то связанно со мной…

– Дим… ты веришь в Ад?

– Что?.. Что это ещё за вопрос такой?! – слегка растерялся тот.

– Ну, так веришь? – улыбнулся Михаил.

– Нееет, наверное.

– Так и думал. Это хорошо… это хорошо, – кивая, повторил Михаил. – Тогда и бояться нечего, верно?

– Да что ты несёшь?

– Ад забирает лишь того, кто верит в него. Того, кто хоть раз его видел, чтобы в него поверить.

– Эй, ты меня пугаешь, братюня, – насторожился Дмитрий. – Ты здоров?

– Да нормально всё. Это я так за тебя радуюсь… – Запиликал телефон, и Михаил сразу ответил: – Алё, Вилен?

– Да-да Мишачка, купи уже себе нормальный телефон! Я отправила фото того копа на телефон Димы. Слышишь, не тебе! Не тебе! Так… Я не расстроена, я не расстроена. – В этой краткой борьбе с собой Вилен вышла победителем: – Фууух… И ещё кое-что: этого копа нет в базе данных полиции, он не настоящий полицейский. Так что, при следующей встрече… убейте его.

– Принято.

– Э-э-э… Ми-и-и-ша?.. – протянул побледневший Дмитрий, что уставился в свой смартфон.

– Что там? – Михаил слез с капота и подошёл.

Дмитрий медленно развернул и показал ему содержимое экрана: Это была обработанная фотография того самого полицейского. Но как оказалось данное лицо братья уже видели – оно принадлежало тому копу, который ранее наведался в их гостиничный номер в Москве и едва не накрыл с поличным, когда те пытались избавиться от тела.

– Вот гнида! – дёрнулся Дмитрий, едва не сдавив в руке телефон. – Поганая мразь! Он нас всё время наё*ывал!

Зрительно проконтролировав эту истерику, Михаил спокойно поднёс телефон к щеке и сказал:

– Этот человек явно чего-то хочет от Пака. Поэтому он и следил за нами, за его людьми.

– Босс с ним сам разберётся, а сейчас… Погодите секундочку… Как раз Пак на второй линии… перевожу на громкую связь…

Сквозь помехи начали всплывать чьи-то слова:

– Так. Меня слышно?.. Я на громкой?.. Отлично…

Голос стал чистым:

– Знаете, почему во время Второй Мировой Войны пехотинцам давали весьма ограниченную амуницию?.. Потому, что жизнь солдата по определению не должна длиться более одного дня в сражении. Расчёт был на то, что большинство из них не переживёт его. Вот из-за такой политики мне приходилось идти на врага с одними голыми руками, чтобы задушить эту мразь и завладеть его оружием. Это я к чему?.. Если оружие перестаёт стрелять или кончаются патроны, то нужно делать всё самому – так и поступим. Мои орудия, то есть вы, неплохо постреляли, однако эту цель вам не осилить… Что ж, по крайней мере, вы можете гордиться тем, что свой день в сражении вы прожили, поздравляю.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Михаил.

– А то, что от ближнего боя тоже можно получить удовольствие. Когда я схлестнулся с немцем один на один, то к нам в окоп упала граната… И знаешь, что сделал я?.. Я перебросил противника через себя и прижал к той самой гранате, а далее я просто удерживал. Удерживал и удерживал, пока та не взорвалась. И это ожидание было благом, когда я ощутил на себе тёплый кровавый душ из внутренностей этого ублюдка… А если говорить покороче, то Архонт уже припаркован… Причален?.. Или как?.. “Причалил” во!.. То есть я скоро прибуду к вам, а посему, дамы и господа… Пора навести шухер!

Где-то за городом. Время: 22:40. Под мостом, среди логова бездомных был припаркован полицейский автомобиль…

“Ну что… думаешь, они всё всосали?” – прозвучал голос в голове офицера.

“Да. Думаю, что Архонт Пака скоро перенесётся в ближайшее озеро, – ответил молодой парень, осторожно снимая голубые линзы с глаз. – Но если я не смогу контролировать тебя, то он найдёт нас раньше положенного срока”. – Далее он начал снимать со своего лица муляжную кожу…

“Полагаю, твой капкан скоро захлопнется, да, Раш?”

ГЛАВА 4. ПАК

Крыша 10-ти этажного здания и сильный ветер. Полдень…

– Хватит, я всё расскажу! – прокричал человек, барахтаясь над пропастью.

– Ты просто не представляешь, как моим ушам это приятно слышать. – Пак сомкнул ладони: – И так… где Раш?

– Он… Он недавно сел на самолёт до Таиланда!

Пак горестно выдохнул, и следом заговорил:

– Я забыл рассказать про одну деталь… Ложь – один из самых популярных грехов, и очень кстати, что я умею её читать.

Двухметровый страж в противогазе, что удерживал за ногу висящего человека, немного протянул того вниз, заставив ощутить падение…

– Аааа, стой-стой-стой! Я всё расскажу!

– Где-то я это уже слышал?

– Раш сейчас находиться… в… в…

– А сейчас ты думаешь: “соврать вновь, или сказать правду?” А твоя молчанка не что иное, как следствие подавленного внутреннего конфликта. Всё это говорит о том, что с вероятностью в 75% ты всё же скажешь мне, где Раш…

Полил дождь. Волнистые седые волосы Пака начали впитывать каждую каплю.

– Ну вот, смотри, что ты наделал, даже небеса плачут от твоей тупости. Рожай уже быстрее… Дааа, юнец тебя хорошо промыл. Даже перед лицом смерти ты всё ещё питаешь к нему уважение. Но Раш растёт, он угрожает всем вам, как ты не можешь этого понять?..

Пак встряхнул от капель длинный и острый воротник своего чёрного пальто.

– Когда ты пишешь книгу и детально прорабатываешь всех персонажей, то в конечном итоге они оживают – приобретают личность, и ты теряешь над ними контроль. Даже автор теперь не может им навязывать новую роль, так как эти персонажи эволюционируют, бесконтрольно мутируют в нечто, самовольное, живое. Создателю остаётся лишь дать им волю делать то, что они хотят. Слышишь? Я тебе говорю? – крикнул он в небо… – Одного такого “самовольного типа” я как раз и ищу.

– Он… – снова напомнил о себе висящий.

– Ну, ну, говори? Отлично выходит, продолжай! Но учти: дождь, сырость… твоя нога может ненароком выскользнуть из руки Нексуса.

– Его логово сейчас на свалке бездомных, под мостом!

– Красавчик!.. Нексус 41, отпусти его! Аккуратно и вежливо.

Пак повернулся спиной готовый уйти…

– Аааааааааа! – послышался позади затухающий крик.

Закрыв красные глаза, и опустив голову, он выпустил протяжённый поток воздуха из лёгких… После чего тот обратился к своим громилам:

– Да, я приказал отпустить его… Но не в буквальном же смысле дебил!.. “Отпустить” – это… – “не убить!” Я что говорил: “убить его?”

Двое в противогазах переглянулись между собой.

– А ты представь, если я приду в церковь и скажу: “Отец отпусти мне грехи!” И он такой ху*к и в башку тебе внезапно выстрелит! Вот так я себя и чувствую!.. День только начался, а вы уже мне настроение испоганили! В этом вы просто мастера!.. Ладно, дурак не рассудит, а умный не осудит. Нужную информацию мы получили, потопали дальше…

Протопав несколько переулков меж высотных воззваний Пак озадаченно встал, всматриваясь в до боли знакомое название улицы…

– Алё Вилен? – сказал он в чёрную раскладушку. – Я свернул направо как ты и сказала. Вопрос: почему я сейчас нахожусь там-же, где и несколько минут назад?

Первой реакцией был протяжённый и полухриплый выдох, а потом последовал вопрос на вопрос:

– Опять заблудились, да?

– Я чётко следовал твоим ориентирам Вилен.

– Нет! – воскликнула она. – Если бы вы следовали по моим ориентирам, то давно бы оказались на месте!

– Ты сказала: “Два раза направо, налево, и направо”. Так что не надо мне тут…

– Чёрта с два я так сказала олень! “Направо, затем налево, а уж потом два раза направо!”

– Вилен не ругайся… Глубокий вздох и выыыдох. Ну, как я учил…

– Ваши ноги, что живут своей жизнью?

– Глубокий вздох и выыыдох, – повторил Пак.

– Ой, какой же вы упрямый!.. Хорошо… – Из мобильного телефона послышалось ровное дыхание… – Всё под контролем… всё в порядке… – говорила Вилен будто себе… – Всё, я в норме босс!

– Ты моя умничка. И не упрямый я. Этот отрицательный термин, был придуман человеческим скотом. Когда кто-то с тобой не согласен, он сразу называет тебя: “упрямым”. В то время как свою точку зрения в этом споре он считает: супероптимальной и единственно-верной, так как она – производная его же мозга. Это следствие излишнего высокомерия в самообмане. Тот, кто называет других “упрямыми” – полный эгоист и лицемер. Поэтому больше не применяй этот термин ко мне, хорошо Вилен?

– Да-да, прошу прощения, я погорячилась, не хотела вас обзывать. Короче ещё раз для тупых: “право, лево, право, право”.

Кивая, Пак повторил всю связку. Четвёртый кивок был сильнее прочих, и затем он зашаркал кирзовыми сапогами в нужном направлении. За ним пошли и двое верзил…

Несколько зигзагов вывело его на открытую местность: Высотные дома всё ещё частично накрывали тенью небольшую улицу. По правую руку была витрина с большими плазменными телевизорами. Пак сперва остановился, а после плавно повел туда головой – на трёх экранах показывали одни и те же новости:

– Ужасная новость потрясла жителей всего региона. Природа непонятной волны смертей, которая пронеслась среди медиумов и гадалок до сих пор не ясна. Эзотерики призывают готовиться к худшему. С этим мнением согласилась и церковь. Они считает этот феномен ознаменованием конца света и скорым пришествием самого дьявола.

– “Мы сами дьявол свой и целый мир мы превращаем в ад”, – шутя, процитировав Оскара Уайльда, Пак, краем своего красного глаза застал созрителя.

Старец таращатся на него безумными зенками, руки и седая борода дрожали…

– Ааааа! – завопил он, тыкая пальцем. – Дьявол-дьявол! Лик его!

– Да мне это часто говорят, – отшутился Пак. – Ты что никогда не видел красных глаз и бледной как у покойника кожи?

– Изыди, Дьявол!

– Ой, кончай! Ты свою-то рожу видел?.. Религиозные люди воспринимают мир, будто в презервативе, и с таким же рядом ограничений. Правильно, загоняйте себя в угол!.. Всем нужен пастух… Когда ты вырастаешь, то выходишь из-под опеки родителей. Но всегда нужен покровитель, поэтому ты и находишь его в Боге.

Бродяга, безмолвно расширил глазницы, развернулся и побежал…

– Эээхх… Вечно меня никто не слушает.

Вскоре путь превратил высотные строения в карликов: Были только двухэтажные дома, словно после постройки колоссов на них не хватило кирпичей. Однако этот район выглядел всё ещё цивильно, разбавляли этот образ разве что пара аборигенов, к рукам которых приросли почти пустые бутылки с самым популярным ядом на планете.

– Смотри куда прёшь! – наскочил на Пака местный, что внезапно возник из-за угла.

Но когда они оба встретились взглядом, то всё недовольство этого прохожего сразу улетучилось. Он хотел взять свои слова назад, но хорошо понимал, что урон уже нанесён. Красные глаза оказывали сильное давление на него, к тому же позади владельца этих глаз было ещё два, выпускающих пар противогаза.

– Агрессия, да?.. – задумался Пак… – Вот представь “вентилятор”. Обычно он дует на всех, с кем ты сталкиваешься или общаешься. И когда в твоей жизни случается дерьмо, то вместо того, чтобы как мужик гордо его сожрать: задержать дыхание и проглотить, ты скидываешь эту жидкую тёплую субстанцию на этот самый вентилятор. Думаю, не стоит объяснять, что будет, если кинуть говно на вентилятор… Вот только это твоё говно – не моё. Но тогда почему я сейчас стою полностью обрызганный твоим дерьмом?.. Хочешь, чтобы оно стало и моим?.. А сейчас ты вероятно думаешь: “Надо как-то прикрыть свою моральную жопку, гордость восстановить, обвинить его, но надо постараться сделать это не особо грубо”. Нуда, всё правильно: просрался, а теперь надо подтереться.

– Ты… да ты знаешь… Знаешь, кто я такой? – сказал тот громким напуганным голосом.

– Так стоп… давай назад. Ты – “говновентилятор”, это мы уже поняли… А теперь чтобы у тебя появилось оружие, ты спрашиваешь себя: “кто виноват – я или он? Или они, или президент!” Правильный ответ: “никто не виноват”. Нельзя создавать на ровном месте виновных. – Далее Пак изобразил голос очень недалёкого плаксивого человека: – “Ведь виноватый обязательно должен быть, как же я тогда смогу конвертировать свою злобу от большого члена начальника в моей заднице?.. О точно! Надо найти виноватого…” Это ничто, иное, как нытьё. На данный момент ты висишь у меня на груди, плача в жилетку. Невзирая на твою толстую социальную шкуру и возраст – ты ноешь, как ребёнок на свою мамку, когда та не дала ему игрушку.

Мужик отступил на шаг, казалось, он собрался бежать, но что-то не давало ему это сделать. Как если бы перед ним стоял и отчитывал строгий отец с ремнём в руках.

Красноглазый словно прочувствовал это и улыбнулся, показав жёлтые, немного вытянутые зубы. И затем из его рта вылетела пара откормленных мух.

– Знаешь, почему ты, неспособный разобраться в первопричине, выказываешь агрессию на агрессию?.. Люди – над ними находится психология, вплоть до Десятого уровня. Над психологией находится нейрофизиология; мозг, сосуды – рычаги, диктующие ваше поведение исходя из эволюции и воспитательного формирования… И наконец, третье: “Надсущинатурное Виденье”. Если на человека гавкает пес, то человек встаёт на четвереньки и гавкает в ответ, соответствует собаке, ты становишься собакой, неосознанно понижаешь свой айкью до её уровня. Хорошо, что эволюция за этим следит. Например, если конфликт затягивается, это приводит к автономному взаимоуничтожению всех воюющих сторон. “Агрессоры не должны существовать, жить, дышать” – так считает человеческая эволюция. То есть не должны существовать обе стороны, даже та, что благодаря бесконтрольности была вовлечена в спор; он позволил своей бессознательной агрессии поглотить себя, а таким не место в новом мире. Так считает эволюция и я готов ей в этом помочь… Это моё оправдание, если ты не понял. Сейчас я представитель одной из этих двух воюющих сторон – ты вторая… но, увы. Пылинке ни за что не справиться с чёрной дырой.

Пак обратился к своей охране:

– Отрежьте ему яйца… Чтобы избавить животное от агрессии – его кастрируют, а раз люди тоже животные, значит и с тобой должно прокатить.

Тот аж отпрыгнул от угрозы, но Нексус Пака почти налету быстро обхватил его своими ручищами.

Другой монстр вынул кинжал, обитый рубинами и временем.

Когда приговорённое животное тащили за дом, в его глазах был только страх, что умножался от смирения. Он практически не сопротивлялся, так как уже понял, что его ждёт, он был как плюшевый зверёк с такими же глазами пуговками. Но затем, из узкого пространства раздался по-настоящему живой крик. Так кричать мог только тот, кто специально решил сорвать себе голосовые связки.

Мимо Пака прошёл прохожий, который явно застал, по крайней мере – ушами, этот акт лишения потомства.

– Здорова, как дела? – Пак шутливо помахал ему бледной ручищей. Но в ответ свидетель лишь ускорил шаг.

Логово бездомных выглядело как полноценное сообщество. Над головой была и крыша, что регулярно содрогалась из-за проезжающих по ней крупных машин. Запах так же имел свою, изолированную от основной среды атмосферу: будто кто-то дважды заполнил канализацию и высушил её. А несколько прошедших мимо Пака местных, из-за запаха образно преставились ему какашками, которые отрастили ноги, чтобы покинуть место рождения. Но омерзения он не испытывал, скорее это был непредвзятый юмор и точно не насмешка.

Пак приблизился к первой, импровизированной палатки бездомного; на этот момент её обитатель ел какую-то консерву: Грязные пальцы торопливо доставали оттуда крохотные кусочки и клали их в осаждённый бородой рот; по всей видимости, он уже завершал свою трапезу.

Заметив Пака, бродяга сперва съёжился, а затем быстро уполз, словно его еда была краденой.

– Ни хрена ты резкий?! – удивился Пак. – Жил бы ты в эпоху феодальной Японии, из тебя получился бы хороший воин тени, зуб даю. – Нагнувшись, он положил рядом с бездомным пару чистых кроссовок.

Тот поднял голову и в очень продолжительном взгляде осмотрел преподнесённый дар… Но он не приближался, и по глазам было ясно: бездомный отвергал саму мысль, что это “белое и чистое” – для него…

– Ну, долго я ещё буду ждать?.. Давай уличный боец, бери!

Осторожно и будто по приказу, он взял обувь… Но заметив какую-то бумажку внутри, бродяга замер…

Там была купюра на 5000 рублей… Вскоре, его, казалось контуженый взгляд, дополнился влагой.

– Ой, только этого не надо, соберись тряпка!

Бездомный улыбнулся настолько сильно, что это было заметно и под густой бородой. После чего, источая слёзы, он бодро посмотрел на Пака, а затем кивнул, скинув с лица несколько капель.

– Вот это уже другой разговор!.. Пока твоё сердце бьётся, человек, и ты бейся!..

Пак пошёл вглубь общины, осматривая её самых разных обитателей: У кого-то не было конечности. Другой страдал от расстройства личности. А кто-то страшно заикался.

“Некоторые люди находятся здесь не из-за отсутствия денежных благ. Они были просто отвергнуты обществом, – подумал Пак. – Хватило бы на целую армию, да Раш?”

Среди всех этих потерянных взглядов, лишь один казался ему подобно рубину среди обычных камней: Молодой парень сидел у мостовой опоры. Рядом с его ногами лежало пару костылей. Короткая стрижка, штаны с множеством пустых карманов и цветом мутного болота толстовка. Его выразительные серые глаза смотрели прямо на Пака, и тот тоже начал смотреть на него в ответ…

– Чё зыришь?.. – калека за словом в карман также не лез. – Жалеешь?.. Жалеешь меня? Считаешь жалким из-за пары костылей?

– Ни в коем случае! – поднял Пак руки, как перед ружьём. – Лишь тот факт, что ты всё ещё не сдался, уже делает тебя сильным, поэтому “жалеть тебя”, это как минимум некорректно, всё равно, что назвать: “синее – красным…” Скажи, почему ты не боишься меня и моих Нексусов? Мы ведь и убить можем?

– Ну, убьёте. И что?.. Смерть никогда не бывает абсолютной.

– Ну-ка поясни? – приправив сказанное улыбкой, Пак заинтересованно скрестил руки.

– А на кой тебе это знать? Лучше иди куда шёл. И будто тебе интересны бредни молодого калеки. Поиздеваться, что ли решил?

– Нет-нет мне вправду интересно, расскажи!

– Вселенная существует… – неохотно начал он, сделав такой же неохотный вздох. – Со временем каждый атом утеряет связь и всё подвергнется неутолимой энтропии. Всё распадётся и затухнет. Вселенная погибнет… Но я думаю: раз Вселенная существует сейчас, то на фоне бесконечности она будет существовать снова, так как её существование в данный момент – это прямое доказательство её повторного зарождения в дальнейшем. Если цикл зарождения Вселенной бесконечный, то всё сущее автоматически можно считать информационно бессмертным – оно обречено, существовать снова, а на фоне вечности это произойдёт с вероятностью в 100%… Слышал о мысленном эксперименте про “Бессмертную Обезьяну?” Если посадить бессмертную обезьяну за печатную машинку, и она начнёт случайно нажимать клавиши с буквами, то согласно “Теории Вероятности” эта обезьяна слово в слово напишет “Войну и Мир”. А что насчёт меня… познав смерть, я лишь окунусь в небытие, в нечто…