Тильда

– Доноры. Для меня всегда кругом были одни только доноры. Крови, рубашек, эмоций, жизни, – прошипела Тильда и устало склонила голову. – Всегда. С момента моего появления. Ты спрашивал, что я такое? О-о-о, не нужно придумывать мне отдельное название, все и так ясно – жадная, жестокая, временами очень тупая тварь, непонятно откуда и для чего взявшаяся. Мне понравилась Миранда, и я ее забрала. А ты… тебя мне хотелось присвоить еще сильнее. Хотелось всегда и во всех смыслах этого слова. Как ты там говорил? Больно, почти невыносимо хотелось.

Сэм вздохнул, порывшись в карманах. Пачка сигарет измялась, но одну целую все же удалось найти. Зажигалка была почти пустая, на один раз. Сэм прикурил, не сводя с разволновавшейся Тильды внимательного взгляда, и попросил ее:

– Открой окно, – затем он подошел, опираясь на широкий подоконник, наблюдая, как сквозняк медленно вытягивает сизый дым на улицу. – Я смотрю, ты уже манатки в узелок собрала? – За занавеской обнаружился потертый старинный саквояж, похожий более на музейный экспонат, чем на предмет обихода.

– Скоро вернутся Мэйс с Мирой, – тихое бормотание в ответ было почти неразборчивым. – А для тебя я опасна. Мне пора.

– Да, нам пора. Бери! – Сэм передал ей сигарету. – Вижу же, что хочешь. Узелок твой я возьму. Поехали.

Тильда чуть затянулась, тут же раскашлялась и сплавила окурок в стоящую рядом чашку с остывшим чаем. Покачав головой, она покосилась мельком и вдруг очень цепко, испытующе глянула на Сэма. Высмотрев в глубине его глаз тонкие синие искорки, она тут же испугалась, что это всего лишь хитрая иллюзия, резко выдохнула, распахнула на Сэме куртку и дернула футболку, вытаскивая ее из-за ремня. Сунув под нее руки, Тильда сильно прижала ладони к груди Сэма, к сердцу.

Раз.

Тильда зажмурилась, сжав зубы. Шагнула еще ближе к Сэму.

Два.

«Потрогай, потрогай… убедись», – со смешком прошептал он ей на ухо.

Три.

***

Тильда всю дорогу напряженно разглядывала совершенно безмятежного Сэма, а уже у самых дверей вдруг свистяще прошептала что-то, судорожно вздохнув, чтобы не расплакаться, – возможно, первый раз в жизни. Сэм метнул саквояж под скамью в прихожей, поднял Тильду на руки, сминая белую юбку, донес до дивана, осторожно опуская, но Тильда удержала его за шею, почти роняя на себя, и быстро обхватила ногами, чтоб наверняка. Сняла с него куртку и медленно стянула футболку, набросив на спинку дивана, чтобы надеть после. Сэм приподнялся, расстегивая пуговицы на ее джинсовке, снял и замер – под левой грудью у Тильды виднелись два коротких тонких шрама, чуть под углом друг к другу.

«Это на память осталось, от той рыжей девочки», – прошептала Тильда и потянулась к его губам, запустила руку ему в волосы.

Поцелуй захватил обоих и уволок куда-то, где был только шум крови в ушах и одно сердцебиение на двоих – мощное, прорывное и очень неторопливое. Оглушающее. Такое, что уже не слышно было глухого рычания Сэма, когда Тильда несдержанно сунула руки ему в расстегнутые джинсы, и треска разрываемой юбки, попавшей под горячую руку после.

Одно сердцебиение и как будто одно тело на двоих, но уже беспокойное, горячее, почти болезненно чувствительное, спятившее, торопливое и взрывное. С любовным шепотом, сбившимся дыханием и синими искорками в темных глазах…

– Сэ-эм.

– М-м-м…

– Может, в спальню, а?

– Давай. Только там пока кровати нет. Моей первой зарплаты хватило лишь на частично меблированную.

– А моя любимая стойка?

– Стойка есть, она капитальная – часть снесенной когда-то кирпичной перегородки. Я потом только столешницу на ней сменил, при ремонте. Кстати, откуда у тебя этот саквояж?

– Сперла. Как-то на вокзале в Копенгагене меня обхамила респектабельная мадам с обширной кормой. Такая… э-э-э, вдова в вечном трауре, ибо черный стройнит. В этом очень ценном саквояжике она таскала банки с прахом обоих своих мужей. Чуваки даже после смерти были у нее под рукой – а что, очень удобно. Так вот, я сумочку эту приглядела, стырила, а брешущей на меня жирной болонке отвесила смачный пендель.

– Черт, Тильда, так же нельзя… ох!

– Хватит ржать, я спасла тех мужиков! Они оба отправились в свободный заплыв, да-да. И даже не по реке, заметь. Я их до побережья доперла, прямо до соленой волны, отдавая дань терпению, так сказать, и выдержке.

– Интересно, а за мое терпение и выдержку…

– Я тебя люблю.

1.Ordinarius       lamia – вампир обыкновенный (вид летучей       мыши).

2.Singulari       ingenii – непревзойденная, необычная личность.