Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута

Насколько она понимала по интенсивности переписки между Андреем и Яной, их сближение пошло на лад. А уж когда Андрей подал рапорт о зачислении в Академию, стало понятно, что и до свадьбы не далеко. Янино письмо, которое пришло уже после отбытия Андрея к месту учёбы, было отправлено назад без всякой задней мысли – почта чудила не раз и не два, доставляя первыми письма, отправленные позже, чем те, которые были написаны потом.

Яна тоже ничего не понимала. Если Андрей уже целый месяц как в Москве и не вышел с ней на связь, то как это сочетается с уверениями Светланы Николаевны, что в Академию он отправился ради неё, Яны, из-за любви к ней? Ведь именно на этом настаивала его первая жена, а он не соглашался, и именно с этого начались их разногласия, приведшие к разрыву. Яна же его ни о чём не просила, не то чтобы настаивать. Он сам принял такое решение, чтобы быть ближе к ней.

Так и где он сейчас? Добрался до Москвы и понял, что Яна ему не нужна? Появилась другая девушка, вытеснившая её из сердца? Или с ним, всё-таки, случилась беда уже в Москве? Все эти вопросы перетиралась Яной со Светланой Николаевной, пока Яна ждала обратного поезда в Красноярск, чтобы уже оттуда улететь самолётом. И они же, и куча других мучили её по дороге в Москву. Разлюбил? Полюбил другую? Так напиши! Так, мол, и так, не поминай лихом. Зачем же молча сбегать? Как трус! Не по-мужски как-то!

17

Андрей пытался окунуться в учёбу с головой, но мысли о Яне не отпускали. Быть так рядом с ней и не сметь поговорить, хотя бы взглянуть на неё, было мучительно. Но он уже принял решение, что им лучше расстаться, и твёрдо следовал ему. А ведь в Москву ехал с совершенно противоположными намерениями… Но это была жертва ради неё.

Что он мог ей дать? Только самого себя. Не слишком ли малая награда за то, что он лишит её всего мира? Сколько бы не длилась учёба в Академии, она когда-нибудь закончится, его отправят на новое место службы, в очередную глухомань, как говорила когда-то Татьяна (и была права), поскольку протяжённость южных границ, простирающихся вдоль горячих точек Кавказа, диких степей Казахстана, глухих, безлюдных мест Монголии, непролазной тайги Китая, у нас гораздо больше, чем более цивилизованных западных, да и там не спокойно, одна Украина чего стоит, а ещё – Молдова, Прибалтика. Что она, художник, будет делать? Чем заниматься на погранзаставе, в крошечном военном городке, пока он будет на службе? Он же обломает крылья её судьбы. Лишит возможности реализовать свой талант. Зарубит на корню все перспективы, о которых говорил её отец.

Весь мир, который сейчас лежит у её ног, останется только в её воспоминаниях. С каким восторгом она рассказывала о Португалии! Об её ажурных замках, об её поистине королевских богатствах, об её голубой керамической плитке азулежу, о просторах её площадей с выложенными из обычной гальки рисунками, о гигантских волнах, обрушивающих свою мощь на её берега, об её изрезанных скалистых берегах вдоль океана, созданных «руками» ветра и воды. Ведь ничего этого она больше не увидит, если выйдет за него замуж. Если только когда он уйдёт в отставку…

Да и любит ли его Яна? Влюблена – пожалуй. Но, похоже, что и с прошлой любовью покончено не окончательно. Вон как расстроилась, пожалела Юрика… Юрик, блин, звучит почти как Шарик. И выглядит также, особенно, когда убегал, как побитая собачонка. Разве это мужчина? А женщинам таких жалко. А от жалости до любви один шаг. И потом, они одного поля ягода, из одной тусовки. Оба художника. А он кто? Служака до мозга костей. Нужен ли он ей такой? Даже, если она сейчас считает, что нужен, то столкнувшись с суровой действительностью, и не в охотку на четыре месяца, а на всю жизнь, она быстро остынет. И расставаться тогда будет больнее, чем сейчас. И ей. И ему.

18

Яна твёрдо решила не дать Андрею уйти без объяснений. Адрес Пограничной академии

Федеральной службы безопасности России узнала из интернета. И провела разведку «боем».

Курсанты заходили в учебное заведение через проходную в заборе плотным потоком. Встретиться с Андреем в это время – не вариант. Во-первых, все были в одинаковых тёмных костюмах, как его тут выловишь? Во-вторых, он же на занятия будет идти, времени на разговор не будет.

После занятий курсанты выходили несколькими потоками в разное время, видимо, в зависимости от расписания. Это был тоже не вариант. Что, стоять его три часа караулить? Не факт, что получится выловить с первого раза.

Был ещё вариант вызвать Андрея во время перекуров между занятиями, когда курсанты вываливали во двор и облепляли места для курения как голуби электрические провода в мороз. Но, во-первых, как его найти и подозвать? А во-вторых, что – разговаривать через прутья забора?

Оставался единственный вариант – придумать, как попасть внутрь, и вызвать его через деканат.

Яна зашла на проходную Академии в середине дня, когда по её наблюдениям вот-вот должна была начаться длинная получасовая перемена, и обратилась к дежурному за застеклённой стойкой с маленьким окошком, который встал при её появлении, не скрывая удивления.

– Здравствуйте, молодой человек!

– Товарищ сержант, – поправил её дежурный.

– Товарищ сержант, – исправилась Яна, – у меня тут вот какое дело. В Академии учится мой жених. Мы с ним поссорились, и мне очень-очень нужно с ним поговорить. Вы мне можете помочь в этом деле?

Дежурный выслушал Яну, поднял трубку внутреннего телефона и сказал:

– Товарищ старший лейтенант, код пять.

Яна слегка труханула – что это ещё за «код пять»? И представила себе, как на неё бегут спецназовцы в камуфляже, накидываются, заламывают руки и волокут в допросную… Картинка была такая чёткая, что Яне пришлось помотать головой, чтобы сбросить наваждение. Нарушительницей государственной границы она уже была, и то ей ничего не сделали, а здесь она вообще ещё ничего не нарушила.

И действительно, вместо группы спецназа к проходной подошёл молоденький офицер (код 5 означал – «нестандартная ситуация»), и Яне пришлось повторять свою «легенду». Старший лейтенант поколебался несколько мгновений (Ситуация и впрямь была не стандартная – в Академии учились не желторотые юнцы сразу со школьной скамьи, а уже опытные офицеры, хлебнувшие тяготы службы, и, как правило, женатые, так что юные девицы не осаждали проходную во время проведения праздничных дискотек. Да их и не было, этих дискотек). Но, если бы с ним хотела помириться девушка с такими зелёными глазищами, он бы очень даже был не против. И старший лейтенант уточнил:

– Как зовут Вашего жениха?

– Кирсанов Андрей.

– А отчество?

– Не знаю, он меня ещё со своими родителями не знакомил.

«Интересно, – подумал про себя старший лейтенант, – а этот Кирсанов знает, что он уже жених?»

– Звание?

– Капитан.

– Курс?

– Первый.

– Группа?

– Этого я тоже не знаю, – пришлось признаваться Яне.

Яна увидела сомнение в глазах офицера и догадалась достать письмо, которое ей уже один раз помогло в поезде.

– Вот смотрите, я не вру. Мы с ним переписывались целый год (ну, немного преувеличила, ничего страшного), потом встретились. Поссорились. Я хотела помириться, письмо написала, а оно вернулось. Мне сказали, что он поступил в Академию. И вот я тут. Помогите мне, пожалуйста! Очень Вас прошу!

Старший лейтенант забрал у Яны письмо, позвонил в деканат, уточнил, что есть такой курсант Кирсанов Андрей Леонидович на первом курсе, номер части, из которой он прибыл, совпадал с номером части, указанном на письме, и только тогда доложил о ситуации куратору первого курса.

Полковнику Петрову не чужда была романтика. Кроме того, с его точки зрения, только такая настойчивая и предприимчивая девушка и была достойна стать женой боевого офицера. И потому полковник Петров распорядился выписать девушке временный пропуск, проводить в пустующую аудиторию и вызвать туда капитана Кирсанова А.Л.

– Курсант Кирсанов освободится через один час тридцать две минуты. Ждать будете? – уточнил старший лейтенант.

– Буду! – по-военному чётко ответила Яна.

– В Вашем распоряжении будет тридцать минут.

– Успею! – заулыбалась Яна, убедившись, что её план сработал.

«С такой улыбкой я бы сдался на первой минуте, – подумал старший лейтенант, – Везёт же этому Кирсанову!»

19

К Андрею сразу после занятий по физподготовке подошёл дежурный и передал приказ куратора курса полковника Петрова в срочном порядке прибыть в аудиторию №16. Ничего не подозревающий Андрей быстренько переоделся и отправился по назначению. А когда вошёл в аудиторию, увидел ту, которая не могла здесь находиться по определению. Но, тем не менее, она тут была. Яна.

Андрей застыл у двери, вытянулся по стойке смирно, как на параде перед генералом, и уставился глазами перед собой, поверх головы Яны.

– Почему? – спросила его Яна глухим голосом.

– Так будет лучше!

– Кому лучше: тебе или мне?

– Обоим!

Ну, это был не ответ, который мог устроить Яну, и она продолжила допрос, перейдя к конкретике:

– Почему ты меня бросил?

– Я не бросил, – возразил Андрей, – Я тебя освободил от себя.

– А я тебя просила меня освобождать? – переспросила Яна, подходя к Андрею ближе, – Ты меня спрашивал – хочу ли я такой свободы?

– Так будет лучше! – вернулся Андрей к своему первому ответу.

– Это не ответ! – взбеленилась Яна.

– Другого не будет! – заупрямился Андрей.

– А почему это ты мне в глаза не смотришь?! А, ну-ка, взгляни мне в глаза и прямо ответь – почему? – и Яна подошла к Анрею вплотную и начала бить его кулачком в грудь, вколачивая в него вопрос по слогам, – По-че-му? По-че-му? Что я такого сделала, что ты молча решил уйти? Ты хоть представляешь, сколько всего я передумала, когда ты пропал? Я даже в Ал-Чуур смоталась! И что я там узнаю? Что ты в Москве и даже мне не позвонил! По-че-му? По-че-му?

Андрея так поразили слова Яны о том, что она за ним в Ал-Чуур ездила, что он потерял бдительность и посмотрел ей в глаза. И увидел зелёные озёра, готовые вот-вот выйти из берегов слезами. «Чёрт! Опять я ей боль доставляю!» А Яна увидела его голубые, полные нежности, заботы и любви. Она потянулась к нему за поцелуем, и тут уже Андрей устоять не смог…

Они долго стояли обнявшись, чувствуя тепло друг друга.

– Ты, правда, ездила в Ал-Чуур?

– Угу! – ответила Яна, не отрывая головы от груди Андрея.

– Как же ты добралась?

– Рассчитала так, чтобы выйти с почтой. Майора Касыгбаева чуть удар не хватил, когда он меня увидел, – захихикала Яна.

– А позвонить не догадалась?

– А ты? Я-то откуда знала, что ты в Москве? Я же ужасов себе всяких нафантазировала!

– Прости меня, моя девочка, – тихо ответил Андрей и поцеловал Яну в волосы.

– Так ты скажешь, почему ты решил исчезнуть?

– Пойдём, сядем.

– Пойдём, – согласилась Яна, – а то у меня ноги подкашиваются.

Андрей тоже с трудом стоял на ногах, но вслух в этом не признался.

Они сели за стол напротив друг друга. Андрей накрыл своими ладонями ладошки Яны и начал:

– Ты – художница. Ты – в Москве.

– Но ты тоже в Москве! – перебила его Яна, которая пока не могла понять, к чему он клонит.

– Только на время учёбы, – возразил Андрей, – А потом будет новое место службы. Я – пограничник, никем другим не буду. Те условия, которые ты видела в Ал-Чууре, могут показаться раем по сравнению с теми, другими. А ты – художница. Тебе нужны выставки, поклонники, слава. Кто о тебе узнает, если ты будешь со мной мотаться по погранзаставам? (Андрей говорил так, как будто создание их семьи было дело решённым, само собой разумеющимся, хотя, ни в их переписке, ни в разговорах речи об этом не было. Интересно, что и Яна их совместное будущее воспринимала так же). Чем ты там будешь заниматься? Я на службе по двенадцать часов, а ты будешь дома одна. А ты в курсе, что ни нам, ни членам наших семей нельзя выезжать заграницу? Пока в отставку не выйду лет этак через тридцать-сорок. Как тебе такая перспектива? И ещё Юрик…

– Юрик?! Он-то здесь причём?

– Мне показалось, что между вами не всё кончено… Он тебе больше подходит. Или такой, как он – человек творческий, тонко организованный, не то, что я, – сказал Андрей и замолчал.

– Это все аргументы? – язвительно спросила Яна, – Или ещё что в рукаве припрятал?

– Все.

– Дать бы тебе по башке чем-нибудь тяжёлым, типа первого тома «Войны и мира», – темпераментно воскликнула Яна, – чтобы она на место встала, да нечем! Ещё и Юрика приплёл! «Тонко организованного» предателя! Про него я даже говорить не буду! Не достоин! А на остальное отвечаю по пунктам: без заграницы переживу, в России и без неё найдётся немало красивых мест. Чем буду заниматься на погранзаставе? Рисовать… Слава, выставки, восхищённые поклонники – это всё, конечно, здорово, но по большому счёту это всё мишура. Только время определяет, достоин ли тот или иной художник остаться в истории. И потом, наработаю на выставку, найду каким способом заявить о себе. Уж, где-нибудь интернет нарою или по почте отправлю. А что ещё буду делать? Готовить еду, убираться, ждать любимого мужа со службы. А если будет мало – пойду работать. Чем там можно заняться? Я, конечно, врачом уже не стану. Но могу… Могу… А, вот, в столовой могу работать, – пришла идея в голову Яны, когда она вспомнила, как их кормили столовской едой во время болезни, – Радисткой. Санитаркой, между прочим, тоже могу, не велика наука. Учителем могу! А, кстати, где учатся дети пограничников? Или детей вам тоже запрещено иметь?

– Нет, детей не запрещено. Отвозят в ближайшую школу каждый день или в школу-интернат на пять дней, если есть такая поблизости.

– Уф, успокоил! – лукаво блеснула глазами Яна.

Андрей не мог спокойно смотреть на неё такую – счастливую, влюблённую, с блестящими от радости глазами, захватил в плен поцелуем. А потом отодвинулся, поцеловал ладошки и спросил:

– Так ты выйдешь за меня замуж?

– Зря я, что ли, за тобой двадцать тысяч километров пробегала? – проворчала шутливо Яна, чтобы немного помучить любимого.

– У нас осталась одна минута, – серьёзно напомнил Андрей.

Ещё тридцать минут назад он был полон решимости не встречаться с Яной никогда, а теперь чувствовал, что если не получит ответ, положительный ответ, в эту же минуту, не сможет прожить и дня.

– ДА! – по-военному чётко ответила Яна.

Когда они расстались, каждый думал о цене одной минуты в жизни. Одной минуты, которая может поменять жизнь кардинально, развернуть в другую сторону. Одной минуты, в которую каждый сам для себя решает – быть им вместе или идти разными дорогами. Одной минуты стоянки поезда на станции Ал-Чуур, где они встретились. А ведь могли и разминуться…

апрель 2021

Не проскочи мимо

1

– Ну всё, Серега, колись! Почему мы должны были встретиться именно в этой кафешке? И почему ты сияешь, как начищенный самовар?

(Это мой друг ещё со школьных времен – Володька).

– Што есть нащищенный самовар?

(А это сын его новых партнеров по бизнесу в Италии – Люка, оказавшийся свято и наивно влюбленным в Россию, упорно изучающий русский язык, из-за чего и был навязан Володьке в этот его приезд под предлогом практики в языке для дальнейшего процветания совместного русско-итальянского сотрудничества и т.п. и т.д., как сказали его многоречивые родители).

– А это, Люка, когда человек сияет, как Серега сегодня, и блаженно улыбается, как дурачок на паперти, которому серебряный рупь достался.

Люка уже открыл рот задать новый вопрос, но Володька успел опередить его, сказав:

– Ты, Серега, колись быстрее, а то руки чешутся окунуть твою сияющую физиономию в тарелку.

– А вам как – коротко или по порядку с подробностями?

– Ну, коротко и так понятно – появилась какая-то потрясающая гёрл, так что давай с подробностями и по порядку.

– Во-первых, не гёрл, а потрясающая женщина (тут Володька скептически усмехнулся, а Люка закивал, поскольку русские женщины для него все потрясающие), а во-вторых, ты помнишь, почти год назад мы уже сидели в этой кафешке?

– Конечно, помню. Ты был мрачнее тучи, ругал, на чем свет стоит, баб и законы треклятого русского бизнеса, вернее их полное отсутствие.

– А потом к нам подошла тётенька и напророчила мне встретить свою судьбу…

– Да-да, она ещё как-то странно сказала, типа, «столкнешься на машине», а мы потом поржали, что твой джип снесет её Ауди, она пересядет к тебе, ну и так далее.

– Она не так сказала, но об этом позже. Короче, весной еду я на джипе по какой-то тмутаракани, куда завел меня навигатор…» (Тут Люка опять вскинулся задать вопрос, но Володька остановил его: «Отвянь, Люка, я тебе потом всё объясню». Судя по сосредоточенному виду Люки, много же придется моему другу разъяснять). Так вот, погода мерзкая, какой-то надоедливый дождик накрапывает, хмарь, лужи кругом. Настроение поганое, опять что-то не ладится или на встречу какую опаздывал, уже не помню. Заруливаю в поворот и краешком глаза замечаю, что обдал фонтаном брызг из лужи какую-то женщину. Представьте, всё это на скорости, где-то уголком сознания, и вдруг у меня как будто что-то щелкает, и я так четко слышу те слова: «Ты встретишь свою судьбу, когда будешь ехать на машине, только не проскочи мимо». Я резко торможу и успеваю заметить, что женщина развернулась и поворачивает за угол дома, переодеваться, видимо, пошла, обдал-то я её конкретно. Я как в тумане, меня будто несет куда-то, знаешь, в бизнесе бывают такие моменты, когда будто что-то ведет, а ты успевай только подгребать в нужном направлении? Так вот, разворачиваюсь и возвращаюсь на переход к луже. А тут смотрю, и женщина уже из-за угла появилась, по рюкзаку узнал, идет к тому же переходу. Подходит, значит, меня не замечает или не узнает, а я сижу в таком замешательстве, потому что пока она шла, я уже понял, что «судьба» моя какая-то староватая, может лет на пять всего меня младше, а может и вообще ровесница, кто их разберет, я уже давненько с этой возрастной категорией не общаюсь плотно, не мой формат. Ну, думаю, что ж, рискнем, «судьба» всё-таки…

2

– Извините, это я вас из лужи облил. Разрешите в качестве компенсации вас подвезти.

(Ого, вот это номер. Первый раз с таким сталкиваюсь. Проскакивают и не замечают, как будто пешеходы это какие-то муравьишки под ногами, вернее колесами, их крутых тачек. Вид у него какой-то ошарашенный и говорит как из фильма. Актер что ли?)

– Это хорошо, что Вы вернулись и извинились, а то я уже столько проклятий Вам вдогонку послала, а теперь их все отменяю. И – спасибо, но мне в центр ехать, а туда на метро удобней, я и так уже опаздываю.

– Давайте хоть до ближайшего метро подкину.

– Ладно, рюкзак сегодня тяжелый, тут до ближайшего метро не далеко. Нет-нет, разворачиваться не надо, езжайте прямо, на повороте налево, тут близко.

– Меня Сергей зовут, ещё раз – извините.

– Марина.

– В центр по работе?

– Да, я курьером работаю, на точку выдачи тороплюсь. Вот здесь притормозите, уже приехали. Спасибо. Всего Вам доброго.

И вышла. И что мне делать с такой «судьбой»? Ехать оказалось не больше минуты, едва успели перекинуться именами. Каким-то курьером работает, у нас вообще курьерами или студенты или пенсионерки подрабатывают. На пенсионерку она, конечно, не тянет, но возраст всё-таки, явно «не персик», как говорит наш общий друг Арсен… Глаза, правда, красивые такие, зеленые что ли. И ресницы черные, длинные. Нет, явно не пенсионерка. И кого-то она мне определенно напоминает, где-то мы уже явно встречались, вот только никак не вспомню – где? Ускользает. Итак, что мы имеем в сухом остатке: зеленые глаза, имя – Марина. Ах, да, пока стоял в луже, на углу дома адрес заметил: Поворотная, 11. Ничего себе названьице, к месту – да? Эврика! У меня же Коляныч, начальник службы безопасности, хорошо в компе шарит (вот-вот, Люка, записывай, не забывай, а то рот открыл, заслушавшись, чтобы было, что потом у Володьки выпытывать). Дом есть, вряд ли она дальше него уходила, имя есть, разброс по возрасту дадим, пусть разузнает о ней всё, что да кто, а заодно и телефончик, а там видно будет.

3

– Сергей Александрович, ни одной Марины не нашлось в доме по адресу Поворотная одиннадцать в диапазоне сорока – сорока пяти лет, поэтому я расширил диапазон в обе стороны на пять лет. Обнаружилось двое: вот фото обеих, одной тридцать семь лет, второй пятьдесят.

(Ничего себе, так ей пятьдесят! Она меня ещё и старше на пять лет, но, несомненно – она. А в жизни она интереснее, чем на фото).

– Спасибо, Коляныч, всё, что сможешь, узнай мне вот об этой, и номер телефона, конечно.

4

– Здравствуйте, Марина! Это Сергей. Помните, пару недель назад, из лужи вас облил?… Мы могли бы с вами встретиться? У меня есть к вам предложение.

(«Вот, уж, неожиданный звонок, даже растерялась. Да ещё какое-то предложение. А-а-а, наверное, хочет предложить подработку курьером в качестве компенсации. Надо же какой совестливый оказался. А что, мне бы ещё полставочки не помешало, а то совсем тоскливо как-то с моей зарплаты да на курьерские»)

– Ой, спасибо большое! Я бы ещё с удовольствием куда-нибудь на полставки вышла на работу. Куда подъехать? …В центре? …На Чистых прудах удобно? …Да, в среду удобно, где-то в двенадцать часов. А разговор долгий?.. Тогда давайте в час, чтобы я перекусить успела… Вместе? Но я обычно в «Крошке-картошке» кушаю, там разговаривать не очень удобно…В ресторане? Ну, хорошо, там и переговорим. До завтра!

«Так, стоп, а откуда он мой номер телефона узнал? Я же не давала, точно помню, да он и не спрашивал. Ну ладно, завтра и выясним заодно. Надо на карточку денег бросить, бог его знает, в какой он меня ресторан потащит, стыда не оберешься, если денег не хватит…»

5

– Ты что, действительно, взял её на работу?

– Да нет, конечно, это она так поняла…

– Да уж, Эльвира бы сразу решила, что замуж предлагаешь…

…Коляныч сработал быстро: разведена, есть дочь и внучка, окончила Бауманку, между прочим, карьера только в гору, и вдруг – бац, сокращение. Что там произошло, до сих пор не знаю, да это и не важно. Никак не мог ухватить, где же мы пересекались, по тому, что добыл Коляныч, вроде негде было. Если бы не тетенька в кафе и это непонятное узнавание, плюнул бы на это дело, да нет, ещё раньше бы всё закончилось, так и не начавшись: проехал бы я мимо, ну, может, совесть чуть кольнула, да и забылось бы. А так, раз, уж, «судьба», была-не-была, вызываю я к себе нашего друга Арсена и говорю: а составь-ка мне, друг Арсен, брачный контракт, а с кем – возьми данные у Коляныча…

– Ты что, совсем с дуба рухнул? – это, конечно, Володька не утерпел, а у Люки глаза по полблюдца, даже записать новое словечко забыл.

– А что мне прикажешь делать? Ухаживать я давно разучился, незачем было. Раз уж «судьба», так брак оформим, а там разберемся. Живет небогато, мне есть что ей предложить, а десять шуб и тачек всех цветов и оттенков, как Эльвирка, требовать не будет.

– Так ты что, женился, наконец?

– Нет пока. Ты вперед-то не забегай, сам захотел по порядку и подробно.

Арсен на меня, между прочим, тоже как на сумасшедшего посмотрел, про дуб вслух, конечно, не сказал, но подумал – точно. А поцокав сказал, что ему, видишь ли, последнее время очень нравится моё настроение и что лучше уж завихрения, чем ворчание и мрачность.

Пока согласовывали контракт недели две прошло. Потом я ей позвонил, она так удивилась, про то, как узнал её номер телефона, даже не спросила. Зато это был её первый вопрос, когда встретились. А когда узнала, что моя служба безопасности расстаралась – рассмеялась: «А они проверили – не поджидала ли я именно Вас у той лужи нарочно?» Ну а дальше как-то всё без напряга прошло. Говорили ни о чем. Передал я ей контракт, договорились, что дома почитает и сама мне позвонит, когда изучит.

6

«Так и знала, что в пафосный ресторан потащит, мне здесь только пара закусок по карману. Хорошо всё-таки, что деньги на карточку с вклада перевела, спасибо Владимиру Витальевичу, зарплату хорошую платил, можно себе что-нибудь эдакое позволить… Ого, а договор-то пухленький, явно не о должности курьера. Раз уж он мой телефон узнал, значит и про работу знает. А коленкор-то интересный вырисовывается, если должность приличная, то… стоп! А как же дочка и внучка? Ну, положим, курьера вместо меня найти не сложно. А вот как быть с Оксаной? Ох, подумаю об этом после, когда договор прочитаю, с дочкой посоветуюсь, а то уже планы какие-то строить начала, ещё ведь ничего не знаю…»