Пусть это будет между нами

Костя поймал Лесю в поле своего зрения, как только шагнул к ним с эскалатора, а может, еще на нем – Лесе показалось, что она чувствовала на себе его взгляд, когда стояла рядом с Андреем. Друзья обнялись с радостными возгласами.

– Ну ты там и застрял! – воскликнул Андрей. – Мы думали, не захочешь возвращаться в наш караван-сарай.

– Было много работы, – Костя скупо улыбался бледными тонкими губами. – Было скучно и долго. Зато ты, я вижу, времени даром не терял. Представь же нас.

– А! Да! Леся, мой лучший друг – Костя. Костя – это моя Лесенька, я тебе о ней писал.

– Он мне весь телефон забил сообщениями, – пошутил Костя, пожимая Лесе руку, – и все о вас.

– Не верю, что там больше, чем он мне о вас рассказывал! – засмеялась она.

Трасса от аэропорта к городу стояла в пробке, машины двигались, но медленно.

– Так вы действительно пианистка? – Костя повернулся к Лесе с переднего сидения.

Она кивнула.

– Вы Олеся Коваленко, – подумав, убежденно сказал Костя.

– Да, – удивленно произнесла Леся. Андрей другу случайно ее паспортные данные не сообщил заодно?

– Я разве говорил тебе Лесину фамилию? – Андрей тоже выглядел озадаченным.

– Олеся Коваленко, – улыбнулся Костя. – У меня в закладках есть ваше видео с концерта. Вы выступали с саксофонисткой Анной Королёвой. Три рояля на сцене. Это было феноменально.

– А, да, интересное событие, фестиваль «Компиляция» этим летом. Не думала, что меня кто-то запомнит, – призналась Леся.

– Я же не один раз смотрел это видео.

Леся польщенно улыбнулась. Костя задумчиво поглядел на дорогу, потом развернулся к Лесе и начал ее расспрашивать. Она и не поняла, как так получилось, что через полчаса она уже смеялась, рассказывала истории из музыкальной жизни, отвечала на вдумчивые вопросы Константина, свидетельствующие о его глубоком понимании различных стилей музыки, как современной, так и классической. Иногда Леся ловила на себе взгляды Андрея в зеркале заднего вида. Она надеялась, что он был доволен: они с Костей, кажется нашли общий язык.

***

Леся попросила остановиться машину у аптеки и выбежала в опять зарядивший нудный дождь. Шуршали дворники. Костя молчал. Андрей спросил:

– Как тебе Леся?

Константин обратил к Андрею серьезное лицо:

– Замечательная девушка. Я, оказывается, многое пропустил.

– Тебя долго не было.

– Настолько долго, что я узнаю о скорой свадьбе лучшего друга за… сколько до события?

– Ну извини. Как там в песне поется: любовь нечаянно нагрянет. Насчет даты мы пока не решили. В конце декабря, наверное.

– Любовь – дело хорошее, свадьба тоже, – Костя помолчал. – Андрюша, ты решил выйти из зоны комфорта?

– Ты в каком смысле, Петровский?

– Зачем тебе эта девушка?

Андрей изобразил обиду и недоумение, чувствуя, что теряет почву под ногами. Костя был в своем репертуаре.

– Я же сказал: любовь. Нечаянно.

Костя продолжал неподвижно на него смотреть.

– Разве плохая девушка?

– Хорошая, – Костя серьезно кивнул. Он прижал к глазам пальцы под очками, иронично усмехнулся. – Очень хорошая: умная, интеллигентная, талантливая – достоинств просто тьма. Слишком хорошая для тебя. Что тебе от нее нужно, Андрюша? Почему?

– Петровский!

– Андрюша! Ты окончательно разобиделся на весь женский пол и решил отомстить? Так выбери жертву своей весовой категории.

– Не понимаю, чего ты так взъелся?

– Ты, Берестов, до сих пор интересовался только определенным типажом девушек.

– Я исправляюсь. Ты всегда говорил мне… как там… бьюти из скин дип2, – Андрей решил ударить по общей с Костиком ностальгии – временам, когда они вместе зубами грызли тяжелые гранитные плиты иностранных языков.

– Как вы познакомились?

– Я же писал!

– Ты подошел после концерта и подарил ей цветы? И любовь с первого взгляда?

– Именно!

– И с ее стороны?

– Особенно!

– Я не заметил.

– Леся – очень сдержанный человек… на людях, но когда мы наедине…

– Не надо подробностей. Решил остепениться? Ничто ведь не предвещало, Берестов. Чего вдруг? Ты морочишь девушке голову?

– Вовсе нет. Мы заявление собираемся подавать.

–Перефразирую: ты собираешься морочить девушке голову, женившись на ней? Тебе нужна благосклонность Синельниковых? Мане маму ищешь?

Андрей застыл. Петровский продолжал пытливо смотреть на него – Шерлок стал еще проницательнее. Рассказать ему все? У них ведь с Костей договор – только правда. Но это касается только сложных ситуаций. В их с Лесей отношениях нет никаких сложностей. Это просто договоренность, которая в свое время будет расторгнута. У Андрея благие намерения и четкий план.

Леся вышла из аптеки, побежала к машине, не раскрывая зонта.

– Мы еще продолжим этот разговор, – сказал Костя.

У Андрея загудел телефон. Звонила Евгения – менеджер по поставкам. Они с ней неплохо провели время накануне. Пока это был только вечер в кинотеатре, но Андрей надеялся на большее. Он записал ее в контактах как «Женя». Телефон звенел в держателе, Костя поднял брови.

– По работе, – буркнул Андрей. – Потом перезвоню.

Леся села в машину, нервным движением поправила влажные волосы. Дождь усилился, крупные капли барабанили по стеклу. Андрей с трудом отъехал от аптеки, пробка еще не рассосалась.

– Лесенька, у тебя сегодня ученики? – с нежностью в голосе спросил он.

Она посмотрела на старомодные золотые часики на руке.

– Да, но я в любом случае успеваю.

Бросила и уставилась в окно. А «милый»? А «Андрюшенька»? А томный, многообещающий взгляд? А «Кстати, у меня сегодня весь вечер свободен»?

– Леся, вы любите дождь? – спросил вдруг Костя.

Она немного растерялась, свела брови, подумала:

– Да, люблю. Он… успокаивает.

– Редкое удовольствие – сидеть у окна с книгой и кружкой чая и смотреть на дождь, правда?

Она улыбнулась:

– С нашим темпом жизни… да, редкое… особое удовольствие. Мне иногда выпадает, я много работаю дома.

– Завидую вам. А я забыл, когда в последний раз слушал дождь, вот так, просто, чтобы ни о чем не думать, чтобы никуда не нужно было бежать.

Не успел Андрей подумать про друга, что тот – редкая сволочь, как Костик вдруг ойкнул и стукнул себя по лбу:

– Я же самое главное забыл спросить? Вы с Лесей вместе сейчас живете?

– Конечно! – злорадно сообщил Андрей. – У нас все серьезно.

– Отлично! У меня же и в доме переделка, и на квартире ремонт. Рабочие не уложились за мой отъезд ни там, ни тут. Андрюша, друг, пустишь к себе? Ты свою халабуду никому еще не сдал?

Андрей решил, что если сейчас начнет придумывать что-нибудь о внезапно нагрянувшей с Урала кузине, Костя окончательно поймает его на лжи. Он беспомощно посмотрел на Лесю в зеркало. Она вздохнула и показала движением плеча: ладно. Андрей опять запаниковал, когда осознал, что кроме пары рубашек и полотенец, дома у Леси нет ничего из его вещей. Однако Костя спросил:

– Не сложно будет сначала отвезти меня в Озерный? Осмотрюсь, отдам распоряжения. Потом уже своим ходом до тебя доберусь.

– Нет, ну что ты? – облегченно выдохнул Андрей. – Только Лесю высажу.

– Я бы пригласил вас к себе, но мне самому сейчас страшно домой возвращаться, – сказал Костя Лесе. – Как только наведу там порядок, жду в гости.

– Спасибо, буду очень рада, – Леся выглядела вполне искренней, когда благодарила Костю за приглашение.

– Я тоже, – сквозь зубы процедил Андрей.

… Он собрал вещи и очень вовремя закинул сумку в багажник. Петровский был пунктуален, как атомные часы. Маркиз уже с недовольным видом сидел в переноске – у Константина была аллергия на кошек. Отдав ключи и наказав другу не перекармливать рыбок, Андрей поехал к Лесе. Она открыла ему, немного уставшая и бледная, молча указала на дверь в гостиную. Там резко пахло мужским парфюмом. Леся, видимо, тоже почувствовала запах, поморщилась, открыла окно.

– У меня был великовозрастный ученик. Всегда душится туалетной водой, а у меня потом болит голова.

– Сколько же ему лет?

– Около сорока.

– Он учится играть на пианино?

– Изучает одно-единственное произведение, это его сюрприз на свадьбу.

– Свадьба пела и плясала, – пробормотал Андрей. – Надеюсь, от меня такие подвиги не ожидаются? Я когда-то бренчал на гитаре, если что.

– Звучит заманчиво. Я подумаю, – устало проговорила Леся. – Но все же надеюсь, что будет тихое бракосочетание без гостей. Собираюсь ужинать. Присоединитесь?

– Я поел в кофейне.

– Всухомятку? У меня борщ.

– Черт… уговорили!

– Не чертыхайтесь. Кажется, даже вашему коту это не нравится.

– Он утонченный… гад. Вы с ним подружитесь. Куда поставить его лоток? На балкон?

– Балкон у меня в спальне. Лучше в туалет.

На Андрея тоже накатила усталость, это был тяжёлый день. Плюс Костик. Андрей не ожидал, что все будет так сложно.

– Константин очень мил, – сказала Леся, нарезая хлеб.

– Он любимец моей мамы. У нас с Петровским столько всего пережито вместе.

– Девушек, наверное, делили, – устало улыбнулась Леся.

– Мы с ним во вкусах не одинаковы, слава богу.

Он покривил душой. Был один раз, когда у них с Костей совпали предпочтения. И при взгляде на Лесю, у Андрея всплывали в голове воспоминания. Веру они не делили. Такого не было. «Но ты, Леся-Олеся, как раз во вкусе Петровского, – мелькнула мысль в голове, – и это меня беспокоит». После ужина Андрей переоделся в домашние джинсы и свитер, прилег в гостиной, щелкая в телефоне. Вечер с Женечкой не состоялся, ну не было у Андрея сил тащиться на свидание и изгаляться в галантности! Судя по тону сообщений, девочка обиделась. Жаль. Впрочем, следующая встреча окончательно покажет, насколько он успел засадить в блондиночку крючок своего обаяния.

Он слышал, как в спальне зазвонил телефон и Леся ответила. И напрягся. Что-то было не так. Он успел перехватить ее в коридоре – она надевала пальто, судорожно путаясь в рукавах.

– Вы куда?

– Мне нужно, – Леся кусала губы.

С пальто она справилась, длинный бежевый шарф ей не давался.

– Уже за полночь.

– Мне очень нужно!

Она села на банкетку, принялась натягивать сапоги, молнию заело. Она сбросила сапог, рывком вытянула из-под подставки для обуви бежевые туфли.

– Вы с ума сошли? На улице семь градусов!

– Мне только до машины.

– Кто вам звонил?

– Это не ваше дело!

– Марк, – сказал Андрей скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Да. И что?

– Любовь вернулась, помидоры оклемались?

– Не лезьте в мою жизнь, – она шарила рукой по полке. – Где ключи?

– Понятия не имею! Леся, мы же договорились!

– Я не собираюсь расторгать наш договор! Вы живете вполне себе… насыщенной личной жизнью. А я просто хочу с ним поговорить! И ничего более!

– Врете! Вы же сами знаете, что сейчас произойдет! Вам расскажут, как вы прекрасны, как он устал от проблем, как хочет быть с вами, и нужно потерпеть, еще чуть-чуть…

– У вас, видимо, большой опыт в делах уговаривания!

– Я никогда не пытался удержать женщин, которые хотели от меня уйти. Кроме одной, но это было не из-за нее самой.

– Значит, вы никогда не любили!

– Возможно. Но и спрутом не был! Леся, если вы сейчас к нему пойдете, наш договор расторгнут.

Она застыла с рукой на полке, обернулась с отчаянием в лице, пролепетала:

– Но почему?

– Потому что, – Андрей сам не знал, почему вдруг поставил такое жесткое условие себе во вред, – по тем же причинам… я тоже хочу добропорядочность.

– А сами? Я видела вас с девушкой, очень красивая блондинка. Да, я помню, помню. Вы общаетесь с дамами, а я ищу мужа. Я не против! Дайте мне поговорить с Марком! Выпустите! Отдайте ключи!

– У меня нет ваших ключей! – Андрей почувствовал, что выходит из себя, и произнес тише: – Я согласен. Ни одной… интрижки во время нашего брака, если это вас… беспокоит. И вы сейчас никуда не идете.

– Не слишком опрометчивое обещание? Год монашества?

– Готов на большее, если в итоге верну себе дочь.

– Ничего у вас не получится.

– Давайте проверим. Я серьезен, как никогда. Один ваш шаг наружу, и я ухожу.

– А ваша дочь?

– Что-нибудь придумаю, – Андрей сам не понимал, блефует он или нет.

– Я не могу! Мои родители! Мама на седьмом небе! Папа…

– Я свое слово сказал. Очередь за вами.

Леся стояла у полок, тяжело дыша. Она тряхнула головой, на пол со звоном выпала заколка-шпилька, но она не заметила, волосы рассыпались по плечам. Это не любовь, это болезненная зависимость, Леся еще пытается бороться, и отпускать ее нельзя, подумал Андрей. Если отпустить ее сейчас, она достанется спруту, и теперь Андрей начинал понимать, почему Марку так важно ее заполучить. Это то, о чем говорил Костик. Чертова артистическая интеллигенция! Жизнь на пике чувств и эмоций. Достоевский, блин!

– Я не против того, чтобы у вас были… связи на стороне, – тихо, упрямо сказала Леся, – но сегодня я должна быть с ним.

– Почему?

– У его жены был выкидыш. Она на грани нервного срыва. И он, и он тоже! Он просил… ему просто надо выговориться… вы понимаете, как это тяжело?

– Вы ему верите?

– Он не стал бы …

– Я не о выкидыше. Я о нервах.

Она опять растерялась, подняла на него тусклый, беспомощный взгляд. На ее щеках проступил болезненный румянец. Андрей взял ее за плечи, посадил на банкетку. Она села, словно упала. Под каблуком у нее что-то звякнуло.

– Лесенька, – он наклонился к ее лицу, – быть может, я не меньший му**к, чем ваш бывший, но даже я понимаю, что в такую минуту муж должен быть рядом со своей женой, а не с… Это жена должна ему выговариваться, а не он вам. Если вы надеетесь, что это что-то изменит, не стоит. Когда человеку хорошо и удобно, он находит тысячи оправданий, вместо того, чтобы все исправить. Такое также бывает с трусами. Если хотите, идите, вон ваши ключи, на полу. Но тогда уйду и я.

Андрей отошел к противоположной стене. Его стрела достигла цели: лицо ее вытянулось, веки покраснели, но она не заплакала. Андрей с восхищением наблюдал за тем, как она борется с собой, скорчившись на банкетке.

– Ну почему вы все время оказываетесь правы? Почему видите то, чего не вижу я? – глухо спросила Леся из-под полога каштановых волос, упавших ей на лицо.

– Мы с вами относительно здравомыслящие люди. Только я в одних вопросах специалист, а вы в других.

Леся посмотрела вниз и носком туфли отбросила ключи к ногам Андрея:

– Заприте дверь. Буду умолять, плакать – не открывайте. Ключи спрячьте.

– Хорошо. Я рад.

У Леси в сумке зазвонил телефон. Она не пошевелилась.

– Дайте мне.

Звонок прекратился. Оба молча ждали. Телефон затрезвонил вновь.

– Дайте.

Леся вынула мобильный из сумки, большой, вместительной, очень практичной, подала его Андрею. Номер звонящего не определился. Андрей вопросительно поглядел на Лесю

– Это он, – безжизненным голосом сказала она.

Андрей сдвинул пальцем зеленую иконку, холодно сказал:

– Да!

В трубке молчали.

– Послушай, урод! Лесю ты потерял, смирись! Ищи себе другую… наложницу! Еще раз позвонишь ей, я выбью из тебя все твои скрипичные ключи, миноры и мажоры! Иди к жене, покайся, тебе скидка будет.

Тихий, но внятный голос удивленно спросил:

– Кто ты?

– Я жених Леси. Хочешь познакомиться поближе, приходи, я у нее. Адрес ты знаешь.

Телефон щелкнул, Марк отключился.

– Простите, – вдруг сказала Леся, глядя на босые ступни Андрея, – я так и не купила вам тапочки.

… Леся ушла в спальню. Андрей слышал, как скрипнула кровать. Кажется, она легла прямо в пальто. Андрей постоял в крошечном коридорчике у ее двери, поскреб щетину и пошел на кухню. Хмыкнул, глядя на горку посуды. Женщине, живущей одной, посудомоечная машина незачем, но как только в доме появляется мужчина, в раковине, вместо одинокой тарелочки с крошками от пирожного, высится гора сковородок и кастрюль. Одной из особенностей старого квартирного фонда были газовые колонки, зависимые от напора воды. В Лесином доме лучшего всего вода шла ночью. Андрей отыскал в шкафчике бутылку с моющим средством (биоразлагаемым, экологически дружелюбным) и губку, отрегулировал температуру и со вздохом взялся за самую большую кастрюлю.

Леся появилась рядом почти бесшумно, Андрей даже вздрогнул. Она переоделась в свое домашнее платье. Не плакала, понял Андрей. Вот это очень плохо, лучше бы проревелась. Мама всегда говорила, чем глубже рана в душе, тем суше глаза. Леся достала из ящика вторую пару резиновых перчаток, занялась плитой.

– Шли бы вы спать, – с осторожностью сказал Андрей. – Поздно уже.

– Я не смогу сейчас заснуть, – очень спокойным голосом сказала Леся, – а уборка меня всегда успокаивает.

– А я ненавижу убирать, – признался Андрей. – Первое время в кофейне сам был за посудомойку и полотёрку, достало до чертиков.

– Любите вы чертей поминать, – со вздохом, но без всякого упрека произнесла Леся. – Давайте я все закончу, раз вам не в радость.

– У меня много чего в жизни не в радость, но я же делаю, – возразил Андрей.

Они двигались по кухне, каждый в своих мыслях, в молчании. Андрей протер хлебницу содой, перемыл стаканы. Оба одновременно схватились за веник, когда в дверь позвонили. Андрей поднял взгляд на Лесю, та побледнела. Он сорвался с места, чуть не опрокинув мусорное ведро. В камере домофона жал на кнопку звонка парень в бейсболке, закрывающей лицо.

– Приперся таки, – прорычал Андрей, вынимая из кармана ключи.

С замком он справился за секунду, вывалился на лестничную площадку и хватанул визитера за грудки. Одним рывком перебросил парня в прихожую, запер дверь и навис над… каким-то мальчишкой, испуганно глядящим на него снизу вверх и вжавшимся в стену.

– Андрей, это мой брат Алексей, – устало сказала Леся за спиной у Андрея. – Отпусти его, пожалуйста.

Глава 5

– Н-да, – сказал Андрей. – Классический голливудский сценарий.

Оба стояли в изножье кровати и без особого энтузиазма смотрели на аккуратно застеленную постель.

– Ну раз классический, – сказала Леся, – значит, понятно, что делать. Вам с какого края постелить, с левого или правого.

Андрей перевел взгляд от пола у платяного шкафа к такой же узкой полоске ковра у балкона.

– С правого. Я прохладу люблю.

– А я мерзну всегда.

Леся сказал и испуганно зыркнула на мужчину. Но фраз, вроде «тогда давайте я согрею вас в постели», не последовало. По лицу Андрея было заметно, что ему не до шуток. Леся полезла в шкаф, достала несколько одеял и подушку. Ей было неловко: Андрею все равно будет твердо, но иного варианта она не видела, он, видимо, тоже, раз безропотно растянулся на импровизированной постели прямо в джинсах, лишь снял свитер, оставшись в футболке. Лесе сразу вспомнилась фотография молодого Марлона Брандо в знаменитой белой ти-шотке. Брандо очень любила Лесина мама.

Леся тоже улеглась в кровать в домашнем платье.

– Переоденьтесь, я отвернусь, – сказал Андрей.

Он лежал, положив руки под голову и смотрел в потолок. Леся припомнила свою пижаму и быстро сказала:

– Не нужно, я все равно так устала, что сил нет двигаться.

Она выключила лампу на прикроватной тумбочке.

– Надолго он к вам, ваш брат? – с тоской спросил Андрей.

– Дня два. Завтра мама придет с ним увидеться. Вся семья в сборе, – она виновато хмыкнула. – Он знал про вас, я ему говорила, просто не ожидал, что я так… быстро, думал, преувеличиваю.

– Может, это и к лучшему. Зато убедительнее не придумаешь. Батарея горячая, черт, – отозвался Андрей. – Можно я форточку открою?

– Конечно. Не простудитесь?

– Я не болею, никогда. Руку ломал, но со школы ни разу не простужался.

Он помолчал:

– Из-за чего они поссорились?

– Отец и Лешка? Они очень похожи. Просто один характер на двоих. Я много раз говорила папе: Лешке нельзя приказывать, любое ограничение своей свободы он воспринимает как вызов. А у нас у обоих пианино с четырех лет, представляете, что это? Другие дети играют, гуляют, мультики смотрят, а у тебя упражнение на растяжение пальцев и артикуляцию кисти. При этом то, на что я тратила дни, у брата занимали часы, у него первый конкурс был в семь лет. Конечно, пророчили, восторгались. А ему было все равно. Для него это как… игра. Когда в моей жизни появился Марк, стало еще хуже. Лешке тогда было шестнадцать. Марк просто взял и изменил свою жизнь, ушел в рок музыку – сразу первый успех. Брат воспринял это как сигнал к действию, мол, натерпелся, хочу заниматься любимым делом. Сколько отец его уговаривал, сколько мама плакала. Марку… ему можно было, а Лешке – нельзя. Он не смог, как Марк, зубами – затерялся в этом проклятом шоу-бизнесе. У него какие-то вечные подработки, бас-гитара, синтезатор, несколько коллективов сразу, с одними он расходится, сходится с другими. Полигоны, фестивали, репы, записи. При этом он никому не нужен, кроме его девушки. Вот так вышло, – Леся вдохнула, – было у отца двое детей, оба подающие надежды, а выросло два фрилансера без особых перспектив.

– Я думал, у вас хорошая карьера. Ну, со стороны… так кажется.

– То, что меня узнал Константин, не говорит о том, что я успешный музыкант. Я востребована в узких кругах, вот и все. Считаю удачей, если в каком-нибудь известном коллективе заболел пианист. Такая вот… карьера. Но все праздники заканчиваются, и начинается жизнь: уроки… уроки… уроки.

– Как вы познакомились с Марком?

– Вам действительно это интересно? – удивилась Леся.

– Да, – твердо сказал Андрей. – Всегда нужно знать соперника, его силу и слабости.

– Соперника? Шутите? Кстати, – Леся замялась, но ей необходимо было это сказать, – спасибо вам, Андрей. За сегодняшнее. Я бы все равно к нему не вернулась, но он бы…

– Крови попил, – договорил за нее Андрей. Он помолчал и спросил: – Вы же понимаете, что это не любовь?

– Да, – выдохнула Леся. – И всегда понимала. Марк думает, что… Можно, я не буду об этом говорить? Мне неловко.

– Можно, – странным глухим голосом откликнулся Андрей.

– А познакомились мы почти случайно. Мне было двадцать четыре, ему двадцать семь. У меня… – Леся смущенно покашляла, – я была очень зациклена на музыке. Музыкальная школа, училище, консерватория и потом тоже учеба, учеба. Я как раз получила грант на обучение у известного музыкального педагога, пошли концерты, конкурсы. Вокруг меня всегда были сколиозные мальчики с раздутыми амбициями, а тут он… красивый, необычный… бунтарь. Мы ехали на конкурс в одном автобусе. И понеслось. Увлекшись, я запустила учебу, потеряла грант. Мои родители запретили нам встречаться… отец запретил. Мы не виделись несколько месяцев, Марк стал известен со своей группой. Он… женился. Мы снова встретились и больше не могли остановиться. Остальное вы знаете. Я всегда чувствовала, что поступаю неправильно. Их с Дарьей брак… это по расчету, но это брак, настоящий, не такой, как…

– Раз она забеременела, значит, не такой, – хмыкнул из темноты Андрей.

Леся почувствовала, как заливается краской, хорошо, что свет был потушен.

– А вы? – быстро спросила она. – Почему развелись с женой?

– Сначала спросите, почему я женился, – Андрей издал невеселый смешок. – Я только открыл кофе-бар. Она была одной из первых клиенток. Любовь-морковь. И беременность. Мы оба офигели. Она хотела аборт, я не разрешил. Раз попали, нужно расхлебывать, я так думаю. Маня родилась. Ей годик был, когда Лару понесло в Канаду. У Синельниковых там куча родни по украинской линии. И бизнес их частично здесь, частично там. Это сейчас санкции, проблемы, а пять лет назад все шло отлично. Лара поехала в Канаду постажироваться и заодно повидаться с родней. Постажировалась, – Андрей опять хохотнул. – Приехала вся влюбленная… в другого, их ее двоюродная сестра познакомила. Развод, все дела. Укатила, дочь побоку. А мне и лучше. Сначала у меня все шло хорошо, Маня была то со мной, то с Синельниковыми. Но потом… У нее рисование в престижной художественной школе, верховая езда, плавание, садик дорогой, Монтессори. Чем больше денег они за Маню отдавали, тем меньше я с ней виделся.

– Значит, ваш… образ жизни?

– Отговорка, конечно. Но я их на этой отговорке поймал. Обещали, что дадут больше времени с Маней, пусть выполняют.

– Но если… – Леся так разволновалась, что перекатилась на край кровати, – если через год мы разведемся, они…?

– Вот тут у меня есть план, – сказал Андрей, глядя в потолок. – Я сделал своей бывшей одно предложение. Жду ее ответа. Если все выгорит, Маня останется со мной.

– Как сложно, – вздохнула Леся. – Одно меня радует: у нас с вами все вроде получается… пока.

– Да, – коротко бросил Андрей, – давайте спать. Вы завтра работаете? Во сколько Маню привезти?