Три желания Мар

Екатерина Бакулина

Три желания Мар

Глава 1. Тюлений Фьорд. Дом ярла Асмунда. Сватовство

Тенрик смотрит на нее с высоты своего роста и ухмыляется. Чуть снисходительно. Ухмылка подрагивает в уголках его губ, в уголках прищуренных глаз. Он пытается грозно хмурить брови, но это напускная суровость, ему весело.

Тенрик уверен, что Мар его боится. Потому, что все боятся. Все могучие воины Дагвида преклоняют колени перед ним, его приказы не обсуждаются, его воля – закон. Он почти бог на своей земле.

А Мар всего лишь девчонка.

Но Мар с интересом разглядывает его.

Тенрик красив, и еще не так стар, как она боялась… хотя все равно старшее ее почти вдвое. Он отличный воин, без сомнений. Говорят, он легко гнет подковы голыми руками и рвет цепи, говорят, в поединке ему нет равных. Говорят, его войско не знает поражений на поле боя.

А еще, говорят, он жесток и самолюбив, за неповиновение рубит головы без оглядки.

Пусть так.

Он нужен ей.

Тенрик подходит ближе, потом оглядывается на Асмунда, отца Мар. Отец сидит на табуретке в стороне, стоять ему тяжело, он толком не оправился после похода, раны дают о себе знать.

– Так это она? – говорит Тенрик.

Берет Мар за подбородок, хочет приподнять, но Мар и так смотрит на него, задрав голову. В глаза.

– Так это ты тот самый ярл Тенрик? – в тон ему говорит Мар.

Тенрик улыбается.

Он не принимает девчонку всерьез.

– Что ты слышала обо мне?

– Ты хороший воин, и удача в бою на твоей стороне. Но спиной к тебе лучше не поворачиваться.

– Хм, – говорит он.

– Ей предсказали много сыновей, – Асмунд спешит сгладить. – Тебе ведь нужны сыновья, Тенрик?

Они уже обо всем договорились за ее спиной. На Бирнхольме, перевалочном острове, когда отец возвращался из своего похода, Тенрик из своего.

Договорились без нее. Но Мар не против. Если нужно, она пойдет с ним и родит ему сыновей, чтобы спасти свой народ. Если весной сюда придут корабли с юга, без помощи Тенрика Тюленьему Фьорду не выстоять. А отец говорит – южные земли собирают корабли.

У Тенрика Арнфрида пять дочерей от законной жены и еще десяток от разных женщин, но сыновей нет. Кто-то говорит даже – боги прокляли его. Только одни говорят – прокляли из зависти к его славе, другие, что Тенрик сам заплатил эту цену, за то, что боги наделили его властью.

Тенрику нужны сыновья, а народу Мар нужна защита.

А еще амбары Тюленьего Фьорда почти пусты, год выдался тяжелым и неурожайным.

– Хорошо, – говорит Тенрик. – Если она родит мне сына, я пришлю тебе столько воинов, сколько потребуется.

– Нет, – говорит Асмунд. – Если она родит летом, твои воины нам могут уже не понадобятся. Ирагонцы с юга придут, как только море вскроется весной ото льда, не оставят здесь и камня на камне. Ты разозлил их…

– Мы все разозлили, – ухмылка Тенрика становится шире. – Сколько раз ты сам плавал туда? Разве мало золота привез с юга?

– Да, мы все, – соглашается Асмунд. – Но золото нельзя есть. И золотыми побрякушками не отбиться от захватчиков. Если ты берешь мою дочь, то воины нам нужны не позже конца зимы.

– А что мешает мне взять твою дочь и весной не прислать воинов?

– Если ты сделаешь это, ярл Тенрик, весь Хеймир узнает, как ты нарушил слово. Никто больше не пойдет за тобой и не поддержит тебя. Если не хочешь помогать нам, откажись сразу, так будет честнее. И мы найдем помощи в другом месте. Но если мы не объединимся сейчас, потом они перебьют нас поодиночке. Вместе мы сильнее.

– Ирагонцы не пойдут вглубь Хеймира, они никогда этого не делали.

– Так ты поможешь нам?

Тенрик чуть склоняет голову на бок, разглядывая Мар. Проводит пальцами по ее волосам, берет одну прядь, накручивает на палец.

– Иначе, ты найдешь, кому продать дочь повыгоднее? – говорит он.

Мар видит, как отец вздрагивает, сжимает зубы зло, но драться сейчас не время. Если был бы другой путь, Асмунд не стал бы предлагать дочь.

– Ты берешь ее или нет? – с вызовом требует Асмунд.

Тенрик пожимает плечами. Потом заправляет прядь Мар за ухо, и обе ладони кладет ей на плечи. Тяжелые… И ведет по плечам вниз. Не торопясь. А потом обхватывает талию, чуть поглаживая большими пальцами, оценивая прелести Мар.

– Тощенькая, – говорит он, – и жилистая, как мальчик. Кого она родит?

Задумчиво цокает языком, чуть пренебрежительно.

А потом бесцеремонно кладет ладони Мар на грудь.

– И сиськи маленькие, – ухмыляется снова.

Но Мар не позволит так обращаться с собой. Она не племенная корова. Она дочь ярла. Вырваться Мар, конечно, не сможет, но сможет ответить.

И глядя Тенрику в глаза, она быстро хватает его между ног.

– У тебя тоже яйца так себе, – говорит небрежно. – Я слышала, что у такого ярла должны быть стальные. А у тебя как у всех.

У Тенрика хватает сил не согнуться, когда Мар немного сжимает пальцы, хватает выдержки не ударить, хотя она видит, как его пальцы сжимаются в кулак. Как его ноздри зло раздуваются.

Мар отпускает.

Все смотрят на них, затаив дыхание. Кто еще посмеет с ярлом Тенриком так?

У Тенрика дергается щека, не предвещая Мар ничего хорошего.

– Сойдет, – говорит он все же. – Девчонка мне по душе, с такой не заскучаешь. Я беру ее.

Тенрик смеется, но в его глазах Мар видит только едва скрытую ярость.

* * *

– Ты можешь отказаться, – говорит отец.

В доме пахнет огнем, целебными травами и каким-то зельем, что принес лекарь, резко, немного страшно, но отец поправится, он очень сильный. Его ранили в битве, не все еще затянулось до конца. Он лежит на медвежьих шкурах, чуть приподнявшись на локте, смотрит на Мар.

Ярл Тенрик уехал, и теперь отец может отдохнуть. Всю прошлую ночь они праздновали удачные походы этого лета и новый союз, вчера – почти весь день на ногах.

Оба ярла привезли хорошую добычу.

Теперь у Мар есть месяц в запасе, а потом она должна уехать тоже…

– Я не могу отказаться, – говорит Мар. – Ты уже все решил.

– А хотела бы?

– Он страшный, – тихо говорит Ньяль, примеряя серьги, привезенные отцом.

Ньяль – младшая сестра, почти девочка.

У Мар одна сестра и два брата… совсем недавно было три. Бранд, старший, ушел этим летом вместе с отцом и не вернулся. Он воин… был воином… и так случается, сейчас он пирует с богами… Но это больно все равно. Бранд научил ее всему, был ее лучшим другом, а теперь…

– Я не боюсь, – говорит Мар.

Ее не так-то просто напугать и непросто обидеть.

– Я должен был сначала обсудить это с тобой, – говорит отец. – Ты уже взрослая. Но у меня не было времени, Тенрик уплыл бы домой, и я упустил бы возможность договориться. Мы слишком долго ходили в Ирагону за золотом, а теперь они хотят ответить и прийти к нам. Разорить наши земли так же, как мы разоряли их. Они собирают войска, и в одиночку нам не выстоять. Если ирагонцы пойдут на север, Тюлений Фьорд будет у них на пути.

– Я знаю, – говорит Мар. – И не стану отказываться. Ярл Тенрик великий воин и славный вождь…

– Он тот еще сукин сын, – говорит отец, вздыхает, чуть прикрыв глаза.

– Ты отговариваешь меня?

– Нет, Мар. Просто предупреждаю. Нам слишком важен этот союз, чтобы отговаривать тебя. Но будь осторожна.

– Я знаю, – говорит она. – Поэтому хочу пройти первый Круг.

Отец разом садится, охнув, схватившись за бок. Смотрит на нее.

– Зачем тебе это? – удивляется Ньяль. – Ты девушка, тебе это не нужно. Это только для мужчин.

Каждый мальчик, становясь взрослым, проходит испытание в Круге Камней. В первый раз подтверждая, что готов сражаться и принимать за себя решения сам, получая право голоса на совете. Вместе с этим правом, если повезет, получает благословение богов, которые наделяют его силой и удачей в бою. Одни получают больше благословения, другие меньше, но так или иначе боги прикасаются к каждому, оставляя отметину у запястья.

Женщинам удача в бою обычно ни к чему…

– Я хочу получить право голоса, – говорит Мар. – Право уйти от Тенрика, если пойму, что он отказывается свои обещания выполнять.

– Он тебя не отпустит, – говорит отец мрачно.

– Не важно, как будет, – говорит Мар. – Важно, чтобы это право у меня было.

– Мар… – Летард, ее второй брат, поднимается, подходит ближе. – Если ты пройдешь Круг, то Тенрик может потребовать от тебя клятву верности, как у воина. И он потребует, можешь не сомневаться. Иначе не возьмет тебя. Становясь его женой, ты не можешь служить другому ярлу. Как женщина, ты будешь иметь право уйти от него, но как воин – обязана служить ему до конца жизни.

– По крайней мере, личная свобода у меня останется, – говорит Мар, упрямо поджимает губы.

Летард прав, и она сама понимает это. Он младше ее на год, он никогда не умел драться так хорошо, как Бранд, но всегда умел говорить. Этим летом, в отсутствии отца, Летард оставался за старшего.

И еще, он успел пройти Круг дважды, у него две отметины на руке.

Второй Круг проходят лишь избранные, получая право командовать людьми.

Ярл проходит круг в третий раз, получая право говорить от лица всего народа.

– Если принесешь клятву Тенрику, будешь связана еще больше и никогда не вернешься домой. Но если испытание проходить не станешь, у отца будет право потребовать тебя назад. Если Тенрик будет плохо обращаться с тобой, или если он откажется выполнить договор к весне. Или даже родив Тенрику сына, ты все равно сможешь вернуться, исполнив все условия. И дальше жить так, как захочешь. Зачем тебе оставаться там? Если ты испытание проходить не станешь, это будет договор между двумя ярлами, услуга за услугу. Если пройдешь – договор между ярлом и тобой, отец уже ничего не сможет сделать.

И право ярла требовать обещанное – куда весомее, Мар понимает. И все же…

– Я не вещь, которую можно передавать из рук в руки, – говорит она.

– Не вещь, – соглашается Летард. – Но ведь ты делаешь это не ради себя.

Отец слушает, не вмешивается пока. Однажды Летард сам станет ярлом, ему пора учиться.

– Дагвид далеко, – говорит Мар. – Отец не узнает, как Тенрик обращается со мной.

– Так ты, все же, боишься? – с легкой усмешкой говорит Летард.

– Я пошлю с тобой людей, – говорит отец. – Они останутся в Дагвиде и, если что-то пойдет не так, смогут известить меня. Летард прав, мне будет куда проще требовать исполнения условий сделки, чем тебе.

Мар могла бы и сама за себя постоять. Но Летард действительно прав, и отец прав тоже… только ей это не по душе.

– Я пошлю с тобой Энцо, – говорит отец. – Я уже сказал ему, пусть готовится.

* * *

Мар знала, где его искать.

Когда не нашла дома, пошла к берегу, была уверена, что найдет его там, на скале.

Энцо танцевал… То, как он упражнялся с оружием – всегда было похоже на танец. Топор легким перышком летал в его руках, кружась и порхая… без остановок, то замедляясь, то ускоряясь снова. Энцо босиком, голый по пояс на таком ветру, но ему жарко, от тела едва ли не пар идет… Два свежих шрама – один на боку, другой через плечо… в этом походе всем досталось.

– Энцо! – позвала она.

Он остановился. Повернулся к ней.

– Мар…

Вытягиваясь. Замирая.

– Отец сказал, что хочет отправить тебя со мной в Дагвид?

– Да, – он смотрит на нее, стараясь восстановить дыхание. – Твой отец хочет, чтобы я прошел второй Круг и получил право командовать людьми. Так что я тренируюсь.

– Кем ты будешь командовать там?

– Не важно. Но мое слово будет весомее.

Смотрит серьезно… Его и без того темные глаза темнеют еще больше, словно набегают тучи…

– А мне отец не позволяет пройти, – Мар становится неуютно под этим взглядом, она отводит глаза.

– Ты хочешь пройти?

– Да, – говорит она.

– Зачем?

– Чтобы мое слово было весомее, – усмехается Мар.

– Ты хочешь отказаться и никуда не ехать?

Он говорит это так спокойно, словно само собой, словно Мар и правда может отказаться.

– А если и так? – поднимает глаза, и теперь смотрит на него с вызовом. – Если я хочу отказаться и сбежать? И я сейчас говорю тебе об этом! Что будешь делать ты?

– Твой отец велел мне охранять тебя. Если ты решишь сбежать, я пойду с тобой и буду охранять.

– Он велел тебе не это.

– А я понял так, – говорит Энцо без тени сомнений. – Но сначала мне стоит пройти Круг, так будет лучше.

Мар качает головой.

– Это неправильно.

– Я не достоин испытания? – Энцо усмехается тоже, вытирает лоб тыльной стороной ладони.

Он бывший раб, вольноотпущенник, южанин. Его еще ребенком привезли на Тюлений Фьорд, захватив где-то в море, вместе с остальными. Мар плохо помнит это, она и сама была тогда совсем маленькой. Энцо ровесник ее старшего брата. И Энцо сам заслужил свободу, право стать воином – своей силой и доблестью. Здесь ценят храбрость.

Не достоин? Нет, это не то…

– Ты не должен ехать со мной, – говорит ему Мар. – Это неправильно. Я скажу отцу… Я уже сказала, он не слушает, но скажу еще…

– Твой отец сам решает, – говорит Энцо. – И я думаю, он прав. Ему нужен человек, который всегда будет предан тебе, не отступится.

Он смотрит на нее. Чуть улыбается, но невесело. В его темных глазах, где-то в глубине, поблескивает огонь. Обжигая.

Энцо будет предан ей, что бы ни случилось.

– Это неправильно, – все равно упрямо говорит Мар.

Энцо улыбается немного шире, фыркает.

– Это правильно, Мар. Ты и сама знаешь. Твой отец заботится о тебе, а не о моих чувствах. Иначе и быть не может.

– Нет…

Он подходит еще ближе, и теперь от него до Мар меньше полшага. Совсем близко. И убирает руки за спину, прячет, борясь с соблазном прикоснуться к ней.

– Так ты хочешь сбежать?

– Нет! – она поспешно, почти испуганно мотает головой. Она не хочет. – Я должна ехать, иначе нам всем не выжить. Не справиться. Я не смогу спокойно смотреть, глядя, как люди на Тюленьем Фьорде умирают, а я могла бы их спасти, но испугалась… Подумаешь, Тенрик! Мне и нужно-то всего лишь родить ему сына, мне не нужно любить его… Я… – запинается. – Но ты не должен ехать со мной. Я не хочу.

– Это не тебе решать.

– Нет…

Энцо вздыхает, такой глубокий вдох и долгий выдох.

– А ты думаешь, Мар, останься мы оба здесь, для меня хоть что-то могло измениться? – говорит он, разглядывает ее. – Раньше я надеялся, но… Сколько раз ты отказывала мне? И что бы я ни делал, ты откажешь снова. Я недостаточно хорош для тебя, и я, пожалуй, уже смирился. Думал, если вернусь с войны героем, ты…

Первое, что Мар сказала ему, встретив у пристани корабли, когда Энцо, такой сияющий, спрыгнул на землю перед ней: «И не надейся!» Рассмеялась. Тогда Мар еще думала, что это весело. Это было игрой, их игрой. Энцо бегал за ней всегда, с самого детства, а она… играла с ним. Иногда Мар позволяла ему приблизиться, иногда убегала дальше. Всегда отказывая в итоге. Она никогда не воспринимала это всерьез. Энцо прав. Останься Мар здесь, это ничего бы не изменило. Дочь ярла никогда не выйдет замуж за вольноотпущенника. Да она и не хотела выходить. Ей льстила его преданность и его внимание, но не более того. Они оба еще слишком молоды, чтобы всерьез задумываться о семье…

Энцо сглатывает болезненно. Потом вдруг улыбается, словно назло.

– Я буду защищать тебя, – говорит он. – Вот сейчас потренируюсь, и буду защищать еще лучше.

Мар смотрит на него, закусив губу. Смотрит, как его плечи поднимаются, в такт дыханию, как капелька пота стекает по его груди, высыхая на ветру. Почти чувствует, как колотится его сердце – быстро и отчаянно.

– Это не должен быть ты. Разве у отца мало воинов? – говорит она тихо.

– Тебе будет неловко обнимать другого у меня на глазах? – улыбается он.

– Еще чего! – возмущается она. – С чего это мне должно быть неловко? Тенрик будет моим мужем!

Энцо смеется, почти беспечно, но Мар не обмануть.

– Иначе бы ты не пришла сейчас сюда, – говорит он. – Не стала бы говорить мне все это, – и пожимает плечами. – Но, знаешь что, я подожду. Твой будущий муж уже не мальчик. К тому же, он смертен, как и все остальные. Кто знает, может быть, его скоро убьют в бою. Может быть, уже весной. Или через год. И пусть уж лучше я буду рядом. Вдруг, к тому времени окажусь достоин тебя.

Глава 2. Сосны и море. У каждого свой выбор

– Я поеду с тобой, – Летард нашел ее. Он тоже знал, где искать сестру, в какие укромные уголки она может забраться, желая побыть одна. На холме, среди сосен… отсюда весь Тюлений Фьорд видно как на ладони.

– Со мной? – удивилась она. – Зачем?

На самом деле, хотелось, чтобы он ушел, оставил ее.

С Летардом отношения у нее всегда были… неоднозначные.

– Нет, я не в том смысле… – поспешил он, вздохнул. – Я не останусь в Дагвиде. Но кто-то должен сопровождать тебя, и передать Тенрику. Отцу сейчас тяжело ехать, поэтому поеду я.

– От лица ярла, – фыркнула Мар, вышло слегка пренебрежительно. – Ты уже отлично вошел в роль. Даешь советы отцу…

Летард нахмурился.

– Тебе это не нравится, – сказал он. Не вопрос, он знал отлично.

Мар покачала головой.

Она и сама не смогла бы ответить, в чем тут дело.

Пожалуй, ревность, если уж быть честной. Не могла простить Летарду, что он стал таким. Что он, а не Бранд, говорит от лица ярла сейчас.

Бранду она прощала все, Бранд имел на это право, он был старшим, лучшим… был ее другом, защитником, учителем, это он научил Мар всему.

А Летард – всегда был скорее соперником. С самого детства. Да, он мальчишка… мужчина… но он на полтора года младше ее. Невысокий, худой, они оба с Мар пошли в мать. Очень долго он был слабее ее. И в детстве Мар, как старшая, быстрее бегала, ловчее лазала по скалам, стреляла из лука куда более метко. Думала даже, так будет всегда. Но Летард взрослел…

Мар привыкла быть лучше, и не хотела первенство отдавать. Не ему.

Но Летард взял и обошел ее. Мар понимала, как глупо обижаться на это, но где-то в глубине души не могла простить. Очень долго пыталась рваться вслед за ним, быть первой хоть в чем-то…

А потом Летард прошел первый Круг. И стало ясно, что его не обойти уже никогда.

А потом и второй Круг. Взял и прошел.

И этим летом, когда отец и Бранд ушли в поход, Летард взял на себя все обязанности ярла. Мар казалось – это несправедливо, он не имеет права. Несправедливо даже не то, что взял, а то, как люди были готовы слушать его, как ему верили, спрашивали совета. Он обошел не только отца, но и старшего брата, который должен был получить это по праву.

Потому что даже к Бранду никогда не прислушивались так.

И теперь он будет говорить от лица ярла в Дагвиде.

– Какая разница, что мне нравится, а что нет, – фыркнула Мар. – Но иначе все равно не выйдет. Кто-то должен. А отцу действительно лучше остаться.

Летард теперь старший, после отца, мужчина в семье.

– Нужно оговорить все условия и скрепить договор, – сказал он.

И почему-то… пусть Мар понимала все сама, пусть была согласна, но из уст Летарда ее это задевало. Когда говорил отец – это одно, а тут – совсем другое. Мар никак не могла признать право Летарда распоряжаться ее жизнью. Отец мог, да. Бранд тоже. Но…

– Продать меня…

– Мар, прекрати! – жестко оборвал он. – Если ты не согласна, то скажи, и мы будем искать другой выход. Если согласна, то… молчи. Реши уже для себя сама. Думаешь, отцу легко было согласиться на это?

«Мы будем». Он будет искать.

– Я говорю это не отцу. Ты не можешь…

– Мар… – он вздохнул. – Ты думаешь, мне легко?

– Причем тут ты?

Ревность говорит в ней.

– Потому что мне разбираться с этим, – сказал Летард. – Я продам тебя Тенрику, а потом поеду в Бирку, к ярлу Эйгелю, а потом к Хадерлинду, расскажу им всем, что заключил с Тенриком договор, и он поможет нам. А потом мы все вместе пойдем на юг, на Ирагону, и Тенрик поведет нас. Они пойдут за Тенриком, даже если не пойдут за мной.

– Ты хочешь пойти на Ирагону?

– Я хочу предложить им кусок побольше, то, что им понравится. Защищать нас просто так они не придут.

– Но для начала надо продать Тенрику меня.

Летард кивнул, хмуро и задумчиво поскреб щеку сквозь пробивающуюся бороду.

– Знаешь… – сказал он, – я понимал, что так будет. Боги показали мне, когда я проходил второй Круг этой весной. Только там, в этом испытании все виделось намного страшнее… Очень надеюсь, всего этого не будет. И мне пришлось выбирать – чем жертвовать. Я не мог понять, почему такое испытание предлагается мне… ты ведь знаешь, что Круг каждому показывает свое… Но сейчас я вижу.

Пожертвовать Мар?

– Решаешь не ты.

– Решает каждый из нас, – сейчас он повернулся и смотрел ей в глаза. – Всегда. Согласиться с тем, что он видит, или попытаться вмешаться. Ты знаешь, что Энцо чуть не убил меня, когда я сказал, что тебя выдают за Тенрика? – Летард отвел в сторону воротник, показывая небольшую подсохшую отметину на шее между ключицами. – Он приставил мне нож к горлу. Но я сказал, что решение за тобой.

– Он бы не убил…

– Он не из тех, кто станет угрожать попусту. Если бы он решил, что это моя смерть может помочь тебе, он убил бы, не раздумывая. Не оглядываясь на то, чем это обернется для него самого. Чем обернется для всех нас. Именно поэтому отец отправляет его с тобой, он будет самым верным псом из всех возможных. И именно поэтому заставляет пройти второй Круг. Чтобы научить Энцо видеть не только личные интересы, и не только твои, но принимать ответственность за других людей, думать об интересах всего народа.

Испытание в Круге всегда меняет человека. Заставляет на многое взглянуть иначе.

– Мы не его народ.

– Да, – Летард кивнул. – И поэтому тоже. Раньше у него не было выбора. Но сейчас, если ирагонцы придут сюда, такой выбор может встать перед ним. Он свободен и может выбирать сам. И поэтому тоже он должен пройти Круг как можно скорее, чтобы сделать выбор сейчас. Пока война не началась, он может принять любую сторону. Потом – это будет предательством.

– Я не хочу, чтобы он ехал со мной, – сказала Мар.

– Ты любишь его?

Мар вздрогнула, чуть было не вскочила с места… хотелось даже ударить. Еще больше – сбежать.

Нет…

– Нет! Но он умрет там, – все же, твердо сказала она. – Защищая меня, он умрет.

– Это его долг. Его выбор.

– Я не хочу говорить об этом.

– Хорошо, – согласился Летард, кивнул, словно все выводы для себя уже сделал. – На самом деле, я пришел поговорить с тобой о другом. Ты хотела пройти испытание? Думаешь, ты готова?

– Ты хочешь, чтобы я прошла испытание? – удивилась она.

– Нет. Не сейчас. Но однажды тебе придется, Мар. Тебя не готовили к этому, но тебе все равно придется. Но сейчас я говорю даже не о сражении в Круге. Нам нужна поддержка богов.

Глава 3. Скала Мертвых. Дар богов

Чтобы прыгнуть с обрыва – надо разбежаться.

Надо выбрать место.

Мар стоит на самом краю, смотрит вниз на бушующие волны, на острые камни. До открытого моря отсюда рукой подать, Тюлений Фьорд вообще неглубок, а скала – у самого края.

Чуть правее надо прыгнуть… Она видела, как парни прыгали отсюда, и да, там, правее, меньше подводных камней. Но они прыгали летом, когда выше вода.

А Мар нужно сейчас. Непременно.

Как Летарду удалось подбить ее на такое? Он ведь даже не сказал ничего прямо, лишь намекнул, но Мар поняла… Он ведь всегда был таким рассудительным, здравомыслящим, а это – чистое безумство.

Он взял ее на слабо. «Ты же не боишься, Мар?» И она, словно глупый мальчишка, побежала доказывать, что не боится.

Она снимает плащ, кладет рядом. Ледяной осенний ветер пробирает до костей.

И вода ледяная.

Если отец узнает, что она пошла сюда, он убьет ее. Если, конечно, Мар выживет, не утонув и не разбившись. Она рискует всем. Но, не рискнув, победить невозможно.

Волны бьются о камни… белая пена и крики чаек… и бешеный стук сердца.

Осенний воздух пахнет тревожным морем и прелой травой. И немного кружится голова.

Вон туда надо прыгать.

Если только хватит сил.

Мар отходит подальше…

Если у нее выйдет – боги наградят ее удачей. И она сможет сделать то, что сделать должна. Мар не слишком-то верит в милость богов, но в милость ярла Тенрика Мар верит еще меньше. В слово Тенрика. Он заберет ее и обманет отца. А потом заберет остальное.

Надежда на чудо – все, что у нее есть.

Здесь. Сейчас.

На этой скале всегда просили богов о помощи. Если ты веришь достаточно сильно, если в сердце твоем горит огонь и помыслы чисты, то боги помогут тебе. Если веры не хватит – ты можешь разбиться.

Сейчас уже мало кто верит всерьез. Она видела, как молодые парни, перед тем, как идти на войну, прыгали, прося об удаче и славе. Но это было больше забавой, бравадой – «смотрите, как я могу!» Отец не одобрял это. Из тех, что прыгали на памяти Мар – трое погибли здесь. Один хоть и выжил, но сломал ногу и уже не смог никуда идти, никакой славы ему не досталось. Трое удачно выплыли, но не вернулись с войны. Возможно, их смерть в бою была славной, про то Мар не известно… Еще двое прыгнули, и потом вернулись…