GROND: Высокий Ворон

Три дротика один за другим вонзились в мишень, девочка тихо поаплодировала сама себе и продолжила урок:

– Итак, период с 2030 по 2050 год, третья волна, или Золотой Век. В те годы число космических колоний в околоземном пространстве росло в геометрической прогрессии, быстро превысив двадцать пять тысяч. Взрывное расширение явилось следствием того, что земная промышленность больше не могла конкурировать с космической, и всё больше важнейших промышленных производств перемещалось на орбиту. Новые заводы требовали постоянного персонала, именно так появились долговременные колонии.

Промах – дротик пролетает мимо цели, вонзившись в деревянную панель.

– Наряду с личным составом требовалось всё больше сырья и строительных материалов. Одна лишь Луна не могла покрыть всевозрастающие потребности в полезных ископаемых, результатом чего стало ускоренное освоение Меркурия, Венеры и Марса, а также Пояса Астероидов, ставшее возможным благодаря созданию ядерных и термоядерных двигателей большой мощности. Пилотируемые полёты к окраинам Солнечной Системы, начало космической эмиграции, создание первых космических государств. Всё больше заводов, кораблей, колоний и людей. Вот так-то, ответ на пять!

Ольга сняла мишень со стены, подкинула к потолку и, пока та вращалась в воздухе, поразила двумя дротиками.

– Ты забыла упомянуть кое-что, – няня ехидным голосом остановила её спортивный триумф.

– Да быть того не может!

– Лифт.

– Да помню я, помню, кто про него не помнит? В начале пятидесятых годов началось сооружение Космического Лифта, по крайней мере, на стадии изготовления подъёмного троса и противовеса, – Оля на секунду отложила дротики и подошла к окну: позиционные огни Верхнего Терминала на месте, лифт скользит по невесомому тросу, вход в верхние слои атмосферы через два с половиной часа.

–– Продолжай, или теперь ты не так в себе уверена? 2050–2059 годы?

– Так, что там дальше… Холодная Космическая Война. Попытка остановить развитие космических программ России, стран Азии, Африки и Южной Америки, а также первых независимых колоний военным путём со стороны Соединённых Штатов и Западной Европы в намерении отрезать их от ресурсов дальнего космоса и воспрепятствовать нарастающей торговле между колониями. Отсюда противостояние, создание военных блоков, быстрый рост долговременных баз и наращивание флотов, гонка за новые перспективные колонии, минирование торговых путей, блокада… – девочка полностью сосредоточилась на предмете вопроса, вспоминая события, произошедшие за три десятилетия до её рождения.

– Правда, активные боевые действия не велись, но резко увеличилось число необъяснимых катастроф, что указывало на проведение обеими сторонами многочисленных тайных операций.

Ольга ждала безжалостного комментария своему ответу, но Арина назвала следующую дату:

– 2060 год.

– Первая Космическая Война длилась семьдесят девять дней, – бодрым голосом ученица чеканила ответ. – Точная причина начала конфликта до сих пор не установлена, боевые действия в основном велись в околоземном пространстве и на Луне, в меньшей степени затронув внутренние планеты и Пояс Астероидов. Война привела к разрушению большого числа колоний и гибели по меньшей мере трёх миллионов человек, завершившись поражением военного флота NASA. После подписания Пекинского мирного договора началось расформирование государственных космических агентств в США и Европе, вслед за которым последовала фактически полная ликвидация централизованных правительств. На смену государствам западного мира пришло частное предприятие – корпорация SUPERNOVA, мой непосредственный работодатель.

Ольга берёт паузу, поджидая дополнительных вопросов, и, не дождавшись, довольным тоном добавляет:

– Жаль, что дядя Миша мало рассказывает мне про войну. Я слышала, что он тогда славно покуролесил на «Иване Грозном», у него полный иконостас наград!

– Подрастёшь – расскажет, я уверена. Годы с 2061 по настоящее время.

– Относительно мирное время, четвёртая волна космической экспансии. Постоянный рост колоний, активно заселяется Марс, идёт дальнейшая колонизация Венеры и Меркурия, а также дальних планет. Закончен Космический Лифт. Власть на территории России и Китая переходит к Союзу – объединению крупнейших космических капиталистов, сохранивших единое централизованное управление на подконтрольных земных территориях. С образованием Союза и Сверхновой рождается современный баланс сил, когда большинство колоний входит в сферу влияния этих двух блоков. Не вошедшие или не принятые в Союз и Сверхновую образуют так называемую Свободную Зону: общее пространство, лишённое единого управления и законодательства, жители которого предоставлены самим себе. И ещё так называемое «Бегство», когда всё большее и большее число землян стремилось покинуть родную планету и выбраться на постоянное проживание в космос из-за непрекращающегося экономического кризиса и ухудшения климата.

– Ещё из интересного: нарастающее космическое пиратство, восстание роботов и, конечно, дальнейший прогресс в био- и нанотехнологиях, который и сделал возможным появление всё большего числа Изменённых вроде меня. Эволюция, на сей раз рукотворная, приводит к появлению нового биологического вида – Человека Космического. И, наконец, самая важная дата в истории современной космонавтики – второе января 2080 года!

– Неужели? И какое же важное событие произошло в тот ничем не примечательный день? – Арина переспрашивает, едва подавив ехидный смешок.

– В тот день произошло самое важное событие в истории современной космонавтики – мой день рождения! Меньше чем через месяц мне исполнится семь, здорово, правда? – сияя улыбкой, Ольга поднялась в рубку управления. – Скоро это всё станет моим, скоро я запущу Дом!

– Да, но только после того, как ты лично осмотришь свой маленький феод, чем мы сегодня и займёмся. Ладно, сейчас перерыв на обед, я отварила баварских сосисок с горошком. Затем час на отдых, потом домашнее задание по электротехнике, ну а вечером у нас важный урок, не забыла? Первый урок за бортом вживую, а не в симуляторе. Тоже по-своему великий день…

– А как иначе? У меня все дни великие, других просто не бывает! Так, я проголодалась от этих вопросов, где там сосиски?!

***

В десять часов вечера по московскому времени как всегда собранная Арина Родионовна и по-взрослому серьёзная Ольга стояли у тяжёлой двери шлюзового отсека.

– Боишься?

– Ну, так, самую малость. А ты?

– Роботы не знают страха, эмоции нам не нужны, так что держись меня и не пропадёшь.

Оля подняла голову и обратилась к экрану:

– А ты, дядя Миша, боялся, когда в первый раз выходил за борт по-настоящему?

– А то! Чуть скафандр стирать не пришлось. Так мне было страшно, что…

– Товарищ Петров, я бы попросила вас воздержаться от столь любимого вами флотского юмора и не отвлекать мою подопечную. Полагаю, сейчас не место душевным излияниям.

– Хорошо, хорошо, – быстро исправился Петров и уже громогласно объявил:

– Курсант Воронова, к выходу в открытый космос готовы?

– Курсант Воронова всегда готова!

– Тогда… тогда вперёд! – взволнованно сказал куратор, смахивая слезу рукой.

Этого никто не заметил, потому что Арина открыла кодовый замок и распахнула люк. Ольга осторожно переступила через высокий стальной порог и вошла в шлюзовой отсек, напоминающий тамбур железнодорожного вагона, стерильно чистый тамбур. Здесь всё как прежде: они тренируются в шлюзе уже месяц, но всё же девочка не отказала себе в удовольствии встать под прозрачный потолочный люк, любуясь Большой Медведицей.

– Оля, скафандр ждёт.

– Ах да, сейчас. Слушай, Арина, люк ведь не откроется сам, пока мы здесь?

– Исключено. В шлюзовую камеру ведут два люка, и невозможно открыть один, пока не закрыт другой, система механических замков не даст это сделать, потому я на всякий случай и держу рубочный люк открытым. Тут всё как в симуляторе: одеваемся, задраиваем люк, откачиваем воздух и только потом открываем путь наружу. Ты готова, Воронок?

– С самого рождения!

Быстро и уверенно ребёнок надел скафандр под бдительным взором няни. Ещё мгновение, и Ольга стоит в полной готовности, выжидательно глядя на Арину. Няня стала рядом, переодетая в яркий оранжевый комбинезон, и натянула на глаза широкие прямоугольные очки. Лицо её стало величественным и прекрасным, и она торжественно объявила маленькой фигурке в скафандре:

– Дальше делай всё сама, как учили!

– Давай, Воронок, покажи класс!

Ольга не спеша заперла рубочный люк, затем сверилась с распределительным табло на стене:

– Контур герметичен, включаю насосы на счёт три!

Взрослые молча наблюдали не вмешиваясь.

– Раз, два, три! – Ольга скомандовала сама себе и схватилась за поручни, секунду спустя взревели мощные насосы, почти мгновенно откачав воздух из шлюза. Дальше тишина…

– Связь только по радио.

– Я помню, помню. Можно открывать? – взволнованный звонкий детский голос хорошо слышен не только няне и наставнику, но и дюжине наблюдателей в штаб-квартире.

– Можно!

Короткая команда, и верхний люк плавно отошёл в сторону, открыв чёрный квадрат пустоты, усеянный редкими звёздами.

Пред немигающим взором этой пустоты маленькая фигурка невольно попятилась назад, но затем сделала смелый шаг вперёд. Ольга и Арина встали на очерченный красной линией подъёмник и медленно поднялись из шлюза на крышу Дома.

Две крошечные фигурки стояли на серой поверхности обитаемого отсека орбитального завода «Высокий Дом-8». Медленно двигалась напоминающая решётчатое коромысло ось, отсвечивали красным позиционные огни махины заводского корпуса, четырьмястами километрами ниже простиралось ночное полушарие Земли.

Ученица крепко сжала ладонь учителя, медленно водя головой из стороны в сторону.

– Ну как, человеческое дитя?

– Оно… потрясающе… – пыталась найти слова Оля.

– Да, Воронок, пустота всегда поражает, и первый свой выход ты будешь помнить всю жизнь, словно первый поцелуй. Давай, Арина, начинай прогулку, – подключается Петров. – Мысленно я с вами.

Арина пристегнула ранец Ольги тонким металлическим стропом к своему запястью.

– Твой вестибулярный аппарат много совершеннее, чем у обычного человека, и всё же первый раз может быть немного не по себе, особенно когда мы поднимемся к осевой мачте, где постоянная невесомость, это нормально. Если почувствуешь что-то неладное, сразу скажи мне. Для начала пройдёмся к краю Дома, просто шагай вперёд помедленнее, гравитация здесь такая же, как внутри. Иди, Воронок.

Арина включила освещение, и осевые прожектора залили пространство вокруг них холодным белым светом, протянув угольно-чёрные тени от двух маленьких фигур. Ольга, секунду постояв на месте, медленно зашагала к дальнему краю крыши, Арина пошла следом. Девочка продолжала вертеть головой во все стороны, всматриваясь в пустоту.

– Няня, эта линия огней высоко над нами – колонии высокой орбиты?

– Да, так называемый геостационарный пояс, тридцать шесть тысяч километров от Земли. Вон тот объект, огни которого напоминают вписанный в квадрат крест, – верхний этаж Орбитального Лифта, Терминал. Я работала там до того, как стала твоей няней.

Ольга на секунду остановилась, переведя удивлённый взгляд с далёких огней на высокую фигуру Арины:

– Да? А я и не знала. И как там было?

– Неплохо, но с Домом не сравнить, постоянно суматоха, как на вокзале. И такой замечательной девочки, как ты, там не наблюдалось.

– Ох-х…

Ольга замерла у края Дома, Арина снова взяла её за руку.

Они стояли словно у края пропасти, которая начиналась там, где корпус обрывался вертикально вниз. Бездонное чёрное пространство с мириадами звёздных огней, как настоящих, так и рукотворных. Космос.

– Я, я… – ребёнок в скафандре поднял голову и попытался что-то сказать, но замолчал.

– Успокойся, Воронок, успокойся, – густым басом раздался в шлеме голос Михаила. – Это не пропасть, и ты в неё не упадёшь. Ничего не бойся, пустота не причинит тебе вреда, у неё нет такого в мыслях. Это твой мир, Ольга Воронова, и он целиком принадлежит тебе, до самой последней звезды! Ты понимаешь меня?

– Да, кажется, понимаю… Спасибо, дядя Миша.

Арина также была благодарна Михаилу за своевременную моральную поддержку и предпочла не вмешиваться. Она по-своему уверена в Ольге, уверена в её навыках, тренировке и сильном характере. Также няня уверена в том, что ей не придётся воспользоваться дистанционным управлением аптечки в скафандре ученицы, чтобы моментально вколоть девочке дозу успокоительного в случае приступа космической паники – ведь у Ольги приступа паники не может случиться в силу серьёзной предварительной подготовки. Сейчас проверялась вся предыдущая работа Арины, и не только её, но и десятка других специалистов, принимавших непосредственное участие в проекте «Ольга Воронова». И всё же слова старого пилота как нельзя уместны, ибо первый выход в пустоту, несомненно, самый важный в карьере каждого космонавта.

Маленькая Ольга продолжала вглядываться в бескрайний космос, угадывая очертания созвездий и находя особо крупные колонии. Стоя на краю обрыва, она думала, что неверно, когда говорят, что в космосе нет верха и низа. Ещё как есть: всё, что над головой – верх, всё, что под ботинками – низ, правда, если сделать сальто, то мир просто опрокинется, но она с этим справится. И никакого головокружения или потери ориентиров, которых так боятся жители Земли, впервые покидая пределы своей планеты.

– Красиво! С симулятором и близко не сравнить. И совершенно не страшно. Теперь мы пойдём к оси?

– Хорошо, только не торопись, у нас полно времени. Присмотрись, пожалуйста, к заводскому корпусу, – Арина подняла руку вверх, указав на тёмную громаду над ними.

Ольга повернула голову и вгляделась в нависающий над Домом гигантский цилиндр. Она видела его множество раз в виртуальной реальности и через окна, но всё же слабо представляла себе, насколько это большая конструкция, насколько мал Дом рядом с ним.

Сложенный из серой лунной породы цилиндр диаметром в сто пятьдесят метров, уходивший вдаль почти на полкилометра. Корпус не был сплошным, в нём зияли многочисленные отверстия, так что издали завод напоминал скелет фантастического круглого зверя с многочисленными дугообразными рёбрами и внутренними переходами костей.

Она вспомнила, как дядя Миша часто повторял: «Оленька, твоя станция издали выглядит как пивная банка, в которую вставлен заводной ключ. Сама банка – цилиндрический корпус завода, из торца которого поднимается на пятьдесят метров главная мачта. В свою очередь, на мачту, как на стержень, надета гигантская ось, которая беспрерывно вращается, поддерживая искусственную гравитацию. На одном конце оси находится причал, куда ты будешь в будущем сажать транспортные корабли, на другом конце – обитаемый отсек, твой собственный Дом. Запомни, именно непрерывное вращение оси поддерживает в обитаемом отсеке и на причале постоянную гравитацию, поэтому ты, девчонка, и не знаешь негативного влияния длительной невесомости. Вот такой у тебя Дом».

«Точно, пивная банка, – думала Ольга, разглядывая цилиндрический заводской корпус. – И ось, как ключ от заводной игрушки, всё время крутится, гравитацию создаёт. Ловко устроено!»

– О чём задумалась?

– Няня, белые вспышки внутри корпуса завода – сварка? Строительство продолжается?

– Так точно. Автоматическое строительство ведётся непрерывно и день и ночь, уже почти восемь лет. Корабли с материалами и механизмами прибывают каждые пять суток. Но всё бесполезно без главной детали, и эта самая деталь сейчас стоит рядом со мной, – с хитрой улыбкой ответила няня.

– Арина, ну я же не деталь! – Оля обиженно дёрнула учителя за руку и внимательно посмотрела в глаза за тёмными очками, пытаясь что-то понять. И тут же получила успокаивающий ответ:

– Шучу, шучу, без пилота и директора завода в одном лице. Дорогущая громадина ждёт тебя, Оленька, так что давай посмотрим на твоё будущее хозяйство поближе. Идём к оси!

Из крыши обитаемого отсека поднимается решётчатая конструкция, уходящая вертикально вверх на семьдесят пять метров до осевой мачты. Это и есть ось, на дальнем конце которой Ольга видит огни стыковочного узла и сигарообразный корпус причалившего автоматического грузовика. Арина подвела её к маленькому подъёмнику, на котором с трудом поместились бы двое взрослых, встала на него первой, а затем, прижав к себе девочку, нажала красную кнопку «вверх». Подъёмник мягко тронулся с места, через подошвы ботинок Ольга ощущала слабую вибрацию.

– Чувствуешь потерю веса?

– Да, с каждой секундой я становлюсь легче. Точно как на симуляторе!

– Следи за грузилом на цепочке, оно скоро повиснет перед тобой, вот-вот наступит невесомость. Почти приехали…

Подъёмник скользил всё выше по телу колонны, с каждым метром сила тяжести слабела, в районе мачты она исчезла вовсе.

– Ещё пять секунд, четыре, три, две, одна, стоп, приехали. Конечная, просим освободить вагон!

Подъёмник остановился с мягким толчком, Арина прицепила свой строп к карабину на поручне. В этом месте ось раздваивалась, огибая семиметровой толщины мачту, вокруг которой происходило её бесконечное неторопливое вращение. Ольга чувствовала, что ещё одно лёгкое движение, и её тело оторвётся от платформы, перейдя в свободный полёт. Цепочка с грузилом повисла перед стеклом шлема.

– Так вот, значит, что такое настоящая невесомость… Ничего себе!!! – девочка закричала с такой силой, что земной куратор удовлетворенно крякнул, любуясь реакцией космического ребёнка.

– Теперь просто легко подпрыгни.

Ольга оторвалась от подъёмника, её тело медленно воспарило в пустоте, няня понемногу отпускала строп.

Маленькая полосатая фигурка парила в невесомости: девочка согнулась пополам и несколько раз перевернулась в полёте, широко открытые глаза наполнились радостью, изумлением, младенческим восторгом.

– Здорово, замечательно, просто диво как чудесно!!!

– Нравится?

– Конечно, это так просто, будто я всегда умела! Ух, как же прекрасно!

Арина наблюдала за движениями Ольги с лёгкой улыбкой, а её подопечная продолжала наслаждаться свободным полётом.

– Воронок, хорош вертеться юлой, давай испробуй двигатели скафандра, ты на уроке, не забывай!

– Есть, дядя Миша! Арина, на сколько выставить мощность двигателя?!

– Десять процентов.

– Всего десять? Да это же черепашья скорость, давай хотя бы двадцать пять, а?!

– Десять и ни процентом больше, выполняй, а то сейчас же домой пойдём! – твёрдым голосом Арина пресекла всяческое неповиновение.

– Ну хорошо, хорошо, куда мне лететь?

– К той части осевой мачты, что у тебя сейчас по левое плечо, двигатели включай плавно, без рывков… Без рывков, я сказала!

Неудачное движение – и реактивный двигатель подбросил Ольгу вперёд, как резиновый мячик.

– Не маши руками, как крыльями, тут воздуха нет, оттолкнуться не от чего, управление полётом только через двигатели, вспоминай настройки!

Няня продолжала первое практическое занятие и с удовлетворением наблюдала, как Ольга, прислушавшись к её словам, коротким включением двигателя остановила беспорядочное вращение. Девочку по-прежнему несло к мачте, правда, уже значительно медленнее.

– Оля, тебе помочь, строп выбрать?

– Нет, нет, спасибо, я сейчас сама остановлюсь, я уже почти… смотри!

Короткая вспышка двигателей, и Воронок замерла в пустоте, повиснув в метре от мачты. Она вытянулась и коснулась балки рукой, сначала подушечками пальцев, а затем и всей ладонью, ухватившись покрепче захватами.

– Теперь попробуй вернуться в исходную точку, старайся двигаться по прямой, не торопись и следи за расходом топлива.

– Я справлюсь. Раз плюнуть!

Ольга отцепилась от мачты и снова устремилась в полёт, только на этот раз её движения стали чётче, без рывков. Скорость постепенно падала, девочка остановилась, а затем начала выполнять серию испытательных маневров, вращаясь из стороны в сторону, то ускоряясь, то тормозя.

– Должен признать, Воронок, ты производишь хорошее впечатление, видимо, сказываются все бесчисленные миллионы, потраченные на твою подготовку. Ещё пять минут, и возвращайтесь, – Михаил напомнил о времени.

– Дядя Миш, а на завод сегодня пойдём?

– Нет, Оль, на сегодня достаточно. На завод я отведу тебя послезавтра, когда отчалит грузовик. Сейчас мы с тобой вернёмся в Дом, только перед этим я кое-что тебе покажу, сейчас, ещё две с половиной минуты, – вместо куратора ответила няня.

– Арина Родионовна, что ты там ещё придумала? – Петров удивлённо поднял бровь.

– Совсем скоро рассвет, пусть посмотрит, – ответила Арина, гася прожектора один за другим.

Высокий Дом продолжал своё движение над тёмным диском планеты, по краю которого разливалось золотое свечение. Ольга замерла неподвижно, восторженно наблюдая яркую серповидную дугу, отделявшую ночь от дня. Дуга сияла и переливалась всеми цветами радуги, скользя по земному шару. А перед ней, по краю кроваво-красной каймы над Землёй, стремительно летел утренний свет. В сумеречной зоне поверхность планеты по-прежнему оставалась тёмной, а высокие густые облака напоминали зазубренные раковины, залитые нежным розовым пламенем.

– Оля, светофильтр, – заботливый голос раздался, как всегда, вовремя.

Солнце появилось над пылающим горизонтом внезапно, опалив громаду завода золотым огнём и заставив Ольгу сощурить глаза, подобно котёнку, наблюдая за исполинской сияющей монетой, поднимающейся над миром. Новый день.

ГЛАВА 3: НЕОТЛОЖКА

20 февраля 2087 года

Пятидесятиметровая сигара автоматического грузовика медленно приближалась к пирсу, поблёскивая в лучах солнца. В последний раз на мгновенье вспыхнули и погасли маневровые двигатели, уравняв скорость космического корабля и орбитальной станции. Красный крест швартовочных огней точно лёг на приёмную разметку, ещё секунда, и выдвижной стыковочный узел мягко захватил корабль, а затем аккуратно притянул его вплотную к оси. В полной тишине соединились разъёмы проводов и шлангов, грузовые люки откинулись в сторону, манипуляторы дружно принялись перегружать полосатые контейнеры и канистры на подошедшую вагонетку. Стыковка закончилась, началась обычная работа.

Где-то далеко внизу, на Земле, с громким хлопком вылетела пробка из бутылки синтетического шампанского – дядя Миша по-своему отмечал очередной успех своей семилетней ученицы.

– Первая самостоятельная стыковка как первый поцелуй, такое не забывается. Что скажешь, Арина?

Няня ответила коллеге, не отрываясь от данных телеметрии:

– Не вдаваясь в сантименты, скажу, что работа просто отличная. Посмотри, какая чёткая траектория грузовика на последнем участке полёта – ни малейших отклонений, расход топлива в маневровых движках минимальный. Олю хоть сейчас ставь стыковщиком на любую обитаемую станцию – справится на ура.

Довольная и счастливая, Ольга поднялась из кресла и подбежала к иллюминатору, чтобы полюбоваться на только что причаленный грузовик. Вроде бы стыковка как стыковка, ничем не отличающаяся от сотен таких же стыковок, выполненных на тренажёре, но всё же одно существенное отличие присутствует – грузовик впервые был настоящим. Ещё один длительный этап обучения Ольги Вороновой завершён.

– Дядя Миш, сегодня ведь последняя поставка перед запуском завода?

Михаил Петров внезапно снова стал серьёзным, Арина обернулась к Ольге.

– Да, этого должно быть достаточно, чтобы запустить конвейер примерно на двадцать пять – двадцать семь процентов от максимальной мощности, – немного помолчав, ответил куратор.

– Отлично, просто не терпится испытать мою здоровенную игрушку в настоящем деле. Я столько учусь пользоваться ею, что сыта по горло тренажёрами. Руки работы просят – так, кажется, говорят у вас внизу.

Подтверждая готовность к труду и обороне, Оля для пущей важности потрясла руками в воздухе, Арина посмотрела на неё неодобрительно:

– Изначально завод не был рассчитан на такой скорый запуск, на лихорадочную достройку в нарушение проекта. Конвейер неизбежно будет работать со сбоями при столь малых оборотах. Помяните мое слово: вреда от такой спешки будет больше, чем пользы!

– Арина, ну я же умею на нём работать!

– А я в тебе и не сомневаюсь, Оля, не сомневалась никогда. Дело совсем не в тебе. Мало быть обученным специалистом – надо, чтобы ещё и станок работал нормально. Завод просто не закончен, он не готов к работе по-настоящему, и ты это знаешь, и Михаил знает. И на Земле знают тоже. А всё равно торопятся повернуть рубильник!

Михаил сделал очередной глоток шампанского, закусил эрзац-ветчиной, на вид и вкус неотличимой от настоящей:

– Да, я знаю. И в штаб-квартире тоже знают, представьте себе. А что ещё делать? Ну не могут они ждать ещё полгода. Товар нужен как никогда, на нас давят со всех сторон, руководству пришлось пойти на изменения графика. Арина, тебе легко так говорить там, наверху, но вы даже отдалённо не представляете, что творится здесь, внизу, где ситуация ухудшается с каждым днём. Ты про водные бунты за последние два месяца слышала?