Путь единственной

С утра обнаружилось, что сбежали арахниды. Пусть бы с ними, добудет ещё… Но если их поймают – найдут её портал, который она с таким трудом открыла…

Пришлось вызывать Посейдона, потому что любое нервное напряжение грозило перерасти в отвратительный, очень болезненный, изматывающий припадок и требовалось утолить разбушевавшийся голод прежде, чем ехать к профессору Цицерону. Чтобы внести очередной вклад в их проект, а заодно и сообщить ему, что она думает об этом самом проекте.

Посейдон, который всегда безотказно помогал ей снять напряжение, вместо того, чтобы сразу приступить к «помощи», начал намекать на логическое продолжение их отношений. И как-то слишком рьяно расспрашивал об их отношениях с Эрамом, даже напоминал её слова, сказанные в постели о том, что он самый лучший, а с Эрамом де Вудом у неё ничего не будет.

И если не будет, то к чему вся эта игра с арахнидами, сбором магической энергии и преобразование их в субстанцию, которая позволяет ей привлекать высших демонов? Не проще ли раз и навсегда отказаться от этой свадьбы, тем более, если де Вуд узнает о её причастности к исчезновению его конкубины, вряд ли это сыграет ей на пользу…

Нинет пробовала отшутиться. Спрашивала, неужели ему не хочется регулярно наставлять рога самому Эраму де Вуду? Раньше ему такая идея нравилась…

Посейдон молчал, а потом признался, что видел сегодня Заури. Ту самую, подружку похищенной конкубины де Вуда. Несмотря на то, что Нинет не было до этой Заури никакого дела, сообщил, что глаза у русалки были на мокром месте. А ещё он, Посейдон, чувствовал себя форменным мерзавцем…

Испугавшись, что лишится верного и безотказного союзника, Нинет тут же принялась доказывать ему, как он заблуждается в отношении неё, но… Тут случилось невероятное.

Посейдон отстранился. А потом покинул её мобиль и укатил на своём скате.

Неудовлетворённое желание и страх, что тритон проболтается подружке шлюшки Эрама, окончательно выбили её из колеи… и в лабораторию к королевскому нагу она явилась взвинченная донельзя, и с порога заявила, что не даст больше ни кредита, пока он, профессор, не даст ей гарантий.

А потом как-то всё это стремительно переросло в скандал…

И вот сейчас, когда, похоже, и мобиль надумал сломаться, даже несмотря на действие лекарства профессора Цицерона, Нинет чувствовала себя хуже некуда.

***

Она поджала губы и нахмурилась, когда в боковое стекло постучали.

Приготовившись выплеснуть всё презрение и желчь, что в ней накопилась, Нинет медленно повернула голову в сторону осмелившегося потревожить её нахала… и так и застыла с открытым ртом.

Рядом с мобилем стоял Эрам де Вуд.

Красивый, циничный, лощёный. Как всегда, словно окружённый облаком будоражащего самое нутро магнетизма. Выглядел инкуб более бледным, чем обычно, но Нинет, когда отчаянно задёргало внизу и привычная боль, похожая на жидкий свинец, стала растекаться по венам, было не до измождённого вида демона.

Её сразу потянуло к нему. Отчаянно. До невероятного сильно.

Захотелось ощутить на себе его крепкие руки, а внутри – огромный, возбуждённый член. Она помнила тот единственный раз с ним, несколько лет назад. Помнила все эти годы. Для него это было не больше, чем чихнуть, чем высморкаться… Излившись в неё, инкуб тут же забыл об этом, а ей… ей было жизненно необходимо снова ощутить его внутри. Как он наполняет собой до предела, до сладкой, тянущей боли, как двигается в ней, как выстреливает тёплой струёй его семя…

– Эрам? – она посмотрела на него замутнённым взглядом.

– Сломалась? – спросил демон и Нинет не сразу поняла, что он говорит о мобиле.

Какое-то время она глупо моргала, а потом неуверенно кивнула. Побарабанила дрожащими пальцами по рулю и виновато пожала плечами.

– Пошли, подвезу, – сказал инкуб немыслимое.

От волнения у Нинет перехватило дыхание. Казалось – ещё чуть-чуть и она задохнётся или потеряет сознание прямо здесь.

Видеть демона после того, как унизительно поступил с ней вчера, особенно после его заявления, что свадьбы не будет… было невыносимо. Но в том, что касается Эрама де Вуда Нинет теряла волю. Сразу. Окончательно. Абсолютно.

Поэтому она покинула мобиль, принимая помощь демона.

От соприкосновения с его ладонью по коже словно пробежал ток.

Уже в химере, пристегнувшись, до неё дошло… Что же она делает?!

Руки дрожали, пальцы норовили скрючиться, словно жидкий свинец, что тёк по венам, застывал. Боль от желания, переполняющего её, становилась всё невыносимей.

Она не сможет оставаться с ним наедине и минуты!

– Эрам, – хрипло выдохнула она. – Я… так не могу.

– Как ты не можешь? – демон криво ухмыльнулся, одним уголком рта и как-то странно посмотрел на неё. Словно знал о ней что-то такое, о чём сама она могла только догадываться.

– Так, – тихо сказала Нинет. – Я вызову такси.

– Вот как? – инкуб как-то деланно усмехнулся шире. Глаза при этом оставались изучающими, холодными. Отвернувшись, он поднял мобиль в воздух, и, накрывая его верхним стеклом, добавил: – Я думал, ты не против прогуляться.

– К-куда мы едем? – спросила Нинет слабым голосом, понимая, что действие лекарства, введённое профессором Цицероном, стремительно сходит на нет.

– Ко мне, – ошеломил её инкуб. – Ты же хотела вчера. А сегодня, что, уже передумала?

Глава 4

Она вздрогнула, когда дверь снова хлопнула. Попыталась понять, чем ей грозит очередной приход пугающих существ со странными безжизненными голосами. Тех, кто, похоже, считал себя хозяевами её тела и желаний. И, учитывая её беспомощность и беззащитность, тех, кто были ими.

Прозвучала лёгкая поступь, затем чьи-то пальцы избавили её от повязки на глазах.

Пока Мишель жмурилась и моргала от яркого света, её освободили от наручников на руках и ногах.

Тело было непослушным, словно одеревеневшим.

Ловкие пальцы заскользили по стопам, икрам, бёдрам, массируя их. Одновременно ей принялись разминать руки.

Привыкнув, наконец, к яркому свету, Мишель подняла голову и рассмотрела «спасителей».

Ими оказались две девушки. Обе брюнетки, смуглые, большеглазые. Одна массировала руки, вторая – ноги.

Следующим открытием стали еле проступающие в воздухе ареолы вокруг девушек. Огненные, искрящиеся. Сквозь прозрачные языки пламени будто бы проступают распускающиеся цветы.

– Кто вы? – испуганно спросила Мишель, пытаясь отодвинуться.

Казалось неловко лежать на широком ложе, раскинув руки и ноги, совершенно обнажённой при посторонних. Впрочем, наряды девушек тоже оставляли желать лучшего. Если, конечно, можно назвать нарядом белые чокеры, подозрительно похожие на ошейники и того же цвета широкие пояса на бёдрах.

– Лежи, – деловито сказала ей одна из девушек. – Скоро опять придут Пробуждённые, а ты ещё не отошла от первой проверки.

– И не поела, – добавила вторая.

– И не поела, – согласилась первая.

– Пробуждённые? Проверка? Погодите, вы сказали, первая проверка?

Больше всего пугало это «первая». Неужели её снова будут мучать, вызывая желание в теле и обращаться так, словно она неодушевлённый предмет?

– Сначала массаж и завтрак, потом ответы на вопросы, – сказала одна из девушек. – Иначе мы не успеем. Сама будешь виновата.

Говоря это, девушка не прерывала движений. Вся эта ситуация вызывала ощущение странного déjà vu. Именно с такой же деловитостью обращались с ней в весёлом доме мадам де Жу, когда готовили к представлению в Тайной комнате… От этой мысли внутри все сжалось, заледенело. И вместе с тем дыхание было прерывистым, тяжёлым. Неудовлетворённое желание не желало оставлять её тела.

– Повернись, чтобы мне было удобнее, – сказала одна из девушек.

– Что? – Мишель часто заморгала, не сразу сообразив, что обращаются к ней.

– Она же после проверки, – проворчала вторая. – Не может расслабиться. Давай я тебя приласкаю по-быстрому, а то так и будет штормить.

Последнее относилось уже к Мишель. Ловкие пальчики скользнули между ног и безошибочно забарабанили по распухшему, ставшему невероятно чувствительным местечку.

– Нет!! – с истошным воплем Мишель шарахнулась назад, сводя ноги. – Не прикасайтесь ко мне! Это… Не надо этого! Это неправильно!

Девушка ничуть не обиделась.

– Она странная, – сказала она второй.

– Привыкнет. Давай побыстрее накормим её.

Пока девушки устанавливали ей на ложе прикроватный столик, Мишель быстро огляделась.

Комната, в которой она находилась, подозрительно напоминала их с Эрамом игровую. Только стены здесь были безликого серого цвета, а «снаряды» и приспособления вдоль стен, несколько вариантов «качелей» под потолком, кожаные наручники, вделанные, казалось, где только можно – всё было каким-то пугающим.

Ложе между четырёх столбов, Мишель поняла, к ним крепились её руки и ноги, стояло посреди комнаты, словно нарочно для того, чтобы тот, кто будет лежать на нём, чувствовал себя максимально уязвимо.

Вообще это странное помещение чем-то неуловимо напоминало лабораторию профессора Цицерона или того же магистра Хольдера. Здесь также всё было в идеальном порядке. И если дома у Эрама один вид игровой возбуждал, пробуждая в мыслях, эмоциях, ощущениях самые тайные и постыдные фантазии, то здесь те же самые вещи выглядели безлико и функционально. Да, именно функционально. Мишель невольно ощутила себя лабораторной мышью для каких-то пугающих экспериментов.

– Не заставляй кормить тебя с ложки, – строго сказала одна из девушек.

Мишель вздрогнула и помотала головой, чтобы отогнать пугающие ассоциации. Затем приступила к еде. Оказалось, она была дико, просто чертовски голодна.

Салат из морепродуктов, хлебцы, щедро усыпанные странными на вкус семенами и подогретая вода с лимоном – вот и весь завтрак. Она управилась с предложенным в один присест и посмотрела на девушек голодными глазами.

– Теперь мыться, – скомандовала одна из девушек, помогая другой убрать столик.

Мишель вздохнула.

– Можно мне какую-то одежду?

– Зачем? – казалось, её вопросу реально удивились. – Тебе холодно?

– Нет, но я не могу ходить обнажённой…

– Можешь, – уверили её. – Ты новенькая и пока одежда тебе не положена.

– Станешь Послушницей, как мы, наденешь ошейник и пояс.

– Мы младшие Послушницы, поэтому наша одежда белого цвета. Вторая ступень носит чёрное, третья – красное.

Мишель часто заморгала. Вроде слова, что произносили девушки, были знакомыми, по отдельности… а вот вместе… с пониманием выходил какой-то коллапс.

– То есть различие только в цвете ошейников? – Мишель нахмурилась и тут же выпалила, когда с запозданием дошёл основной смысл сказанного: – Но я не собираюсь становиться никакой Послушницей! Я не хочу!

– Тебя никто не спрашивал, – равнодушно пожала плечами одна из девушек. – Ты идёшь мыться или нет? Имей ввиду, провинишься, Пробуждённые накажут. Не советую.

– Тебе итак предстоит еще несколько проверок, прежде, чем станешь Послушницей.

Мишель так и подбросило на ложе.

– Пойдём, – слабым голосом сказала она. – Я не хочу злить ваших Пробуждённых.

– Пробуждённые не злятся, – поправила одна из девушек, делая приглашающий жест. – Они вообще не испытывают эмоций.

– Кто они?

Её вели по узкому коридору, который брал начало в незаметной нише в стене.

– Пробуждённые.

Разговор зашёл в тупик.

– А кто вы?

– Такие же как ты. Суккубы.

Мишель застыла, как вкопанная, и одной из девушек пришлось взять её за руку, чтобы заставить двигаться.

– Профессор говорил о том, как мало суккубов… Единицы. И что все они в Огненных землях…

Вообще профессор много чего говорил, но с того самого разговора в лаборатории у Мишель не было возможности обдумать сказанное.

– Значит, я… Это Обитель Лилит?

– Да.

– Она существует…

– Что тебя удивляет?

– Профессор рассказывал легенду… И об Огненных Землях говорил. Но как-то звучало это… сказочно. И это, представьте себе, удивляет! А ещё я вижу ваши ауры, да, профессор говорил, что скоро я начну видеть… И вижу огненные цветы… Он и о них говорил… Они распускаются только если прорастает огненное семя демонической сущности.

– В Огненных Землях процесс обращения проходит быстрее, – ответили ей. – Тебя должно было тянуть сюда.

Тем временем коридор закончился и они оказались в небольшом помещении, напомнившим Мишель турецкую баню из сериалов. Посреди – небольшой бассейн шестиугольной формы, в него спускается лестница с перилами. Высокий широкий стол, должно быть, используется для массажа. Широкие ступенчатые скамьи у дальней стены – видимо, местная парная. Клубы пара в ней отделены невидимой границей, Мишель поначалу показалось, что там стекло во всю стену.

Впервые одна из девушек улыбнулась.

– Она видит в наших аурах огненные цветы, – сказала она другой.

– Ага, – вторая взяла Мишель за руку и подвела к большому зеркалу в кованой раме. – У тебя вообще-то такие же.

– У неё ярче…

– Не завидуй. Неизвестно, чем ей это грозит.

Вздрогнув, Мишель присмотрелась к своему отражению. И правда – в ауре отчётливо проступили огненные цветы… Это шокировало даже больше, чем то, что свою ауру она теперь может видеть. С замиранием сердца Мишель насчитала десять бутонов… Готовых вот-вот раскрыться…

С процессом мытья Мишель справилась быстро и сама. Как ни были удивлены девушки-суккубы, от их помощи отказались. Они пробовали возражать, бурчали что-то о том, что она провозится до следующего утра, и Пробуждённые обязательно накажут их всех… Но Мишель была непреклонна. И, к удивлению девушек, которые назвали себя Послушницами, справилась быстро.

Насухо вытершись, в сопровождении девушек она вернулась в странную комнату, где её поместили.

Она хотела было попросить девушек рассказать подробнее о месте, куда она попала, а также о всех этих градациях Послушниц или кто они там… когда по коже пробежал лёгкий холодок.

– Пробуждённые, – сказала одна из девушек. Мишель показалось, что на безучастном лице суккуба мелькнула тень страха.

***

Их было двое. Стоило им войти, девушки-суккубы грациозно опустились, склонив головы, коснулись пола пальцами руки и коленями.

Мишель коротко охнула и подбежала к ложу. В считанные секунды она стащила с него простыню и закуталась в неё. Судя по всему, эти двое уже видели её обнажённой, и даже больше, чем видели. Но быть обнажённой в присутствии двоих мужчин, пусть и очень странных на вид, было выше её сил.

Прикрывшись, почувствовала себя более уверенно.

Не только вошедшие разглядывали её, как будто впервые видели, но и она их.

Высокие. Даже балахонистые одежды с капюшонами не скрывают мощного телосложения. Не такого, как у оборотней. Скорее, как у демонов. Бледные лица. Чуть заострённые черты, что опять же говорит о сходстве с демонической расой. Но, в отличие от инкубов, чьи глаза время от времени загораются, глаза Пробуждённых были чёрными, как сама тьма. И у них не было аур. Совсем. Наоборот, обе фигуры в капюшонах, казалось были окружены серыми ореолами, как стены этой комнаты.

– Послушницы выказывают смирение перед жрецами Темнейшей Матери, – сказал тот, кто вошёл первым.

– Но ты пока не Послушница, поэтому не будешь наказана за неповиновение, – добавил второй.

– Но одежда тебе не положена. Барбело, раздень её.

Мишель вцепилась в края простыни, что сжимала у груди, обеими руками. Девушке, которую Пробуждённые назвали Барбело, пришлось силой разжимать её пальцы.

– Пусти, – прошипела она. – Хуже будет.

Глядя в расширившиеся от страха глаза демоницы, Мишель разжала пальцы. Под бесстрастными взглядами Пробуждённых она почувствовала себя униженной.

– Она проявляла непокорность? – равнодушно спросил один из них другую девушку.

Та, бросив быстрый взгляд на Мишель, ответила:

– Она была послушна. Это впервые, когда она попыталась. Она напугана.

Пробуждённый кивнул. Непонятно, остался удовлетворён ответом, или нет.

На Мишель он смотрел равнодушно. Это равнодушие пробирало до костей, было хуже, чем жестокость и даже садизм. Садист смотрит на свою жертву и видит её. Пробуждённый смотрел на Мишель, как смотрят на неодушевлённый предмет, или, точнее, на подопытное животное. Ты знаешь, что судьба этой мыши предрешена. Так зачем тратить энергию на то, чтобы помнить о том, что зверёк живой и ему страшно и больно?

– Какие-то особенности? – Пробуждённый снова посмотрел на Барбело.

– Пока ничего такого замечено не было, – быстро ответила девушка.

Как-то слишком поспешно она это произнесла. Заметил её поспешность и Пробуждённый. Он обернулся ко второй девушке и посмотрел на неё вопросительно. Мишель было хорошо видно, как Барбело мелко задрожала.

– Она не выносит прикосновений женщин, – словно нехотя, произнесла другая демоница.

Пробуждённый кивнул.

– Это может дать нужные эмоции.

Мишель отступила на шаг, почуяв неладное.

– Нега, Барбело, на ложе её. Фиксировать.

Он отдал приказ, как собакам. И демоницы послушались, словно только и ждали команды.

Мишель опомниться не успела, как те схватили её за руки с двух сторон и повалили на кровать. В следующую секунду опомнилась, начала кричать и отбиваться, норовя достать девушек ногами. Но те действовали слаженно, словно не в первый раз и оказались не в меру сильными. Глядя на их хрупкие фигурки нельзя было заподозрить их в такой физической мощи.

Через несколько секунд Мишель вновь оказалась в том же положении, каким начался этот сумасшедший день. По печальному опыту она знала – пытаться вырваться – бесполезно. И всё же пыталась. Дёргалась, мотала головой, кричала, осыпала и Пробуждённых, и демониц самыми грязными ругательствами, угрожала…

– Приступайте, – холодная, равнодушная команда.

Когда по телу заскользили женские руки, Мишель выгнулась дугой, задергалась, и заорала с утроенной силой.

– Нет! Не смейте! Не трогайте! Нет!! Больные извращенцы!

Когда замолчала, чтобы перевести дух, Пробуждённый сказал:

– Она сорвёт горло.

Второй скомандовал:

– Кляп.

Мишель испуганно замолчала, надеясь, что они передумают. Не вышло.

Одна из девушек споро затолкала ей в рот шар, а ремешки, что торчали по бокам от него защёлкнула на затылке. Отвратительно гладкий, прохладный, как раз такого размера, чтобы придавить язык и заставить её замолчать. И вместе с этим, несмотря на то, что свести вместе челюсти не удавалось, дискомфорта не причинял.

Из глаз хлынули злые слёзы.

«Вы за это заплатите», – хотела она пообещать своим мучителям, но была бессильна сделать это.

– Маску? – спросила у Пробуждённого демоница.

Тот покачал головой.

– Пусть видит. Пусть знает, что к ней прикасаются делают женщины. Подложи ей подушку, чтобы хорошо видела.

К первой демонице присоединилась вторая и вскоре Мишель полулежала головой и плечами на подушках.

– Барбело, вниз, – скомандовал Пробуждённый.

Мишель выгнулась дугой и захрипела, когда ловкие пальцы демоницы раздвинули складочки, а влажный шершавый язычок коснулся самого чувствительного местечка.

Словно обезумев, она принялась вырываться с таким остервенением, что вторая поспешила на помощь первой, усевшись на её бёдра лицом к Мишель.

Она склонилась к её груди, принялась ласкать соски, совершать круговые движения языком, прикусывать и посасывать.

Внизу прикосновения тоже возобновились. Нежные и очень умелые.

К своему ужасу Мишель ощутила, как её тело отзывается на них.

Она мотала головой, мычала, повторяя про себя, что этого просто не может быть… не может быть…

Но ласки демониц становились все более горячими, бесстыжими… и очень, просто до невероятности возбуждающими.

Понимая, что проиграла, Мишель с силой зажмурилась, чтобы не видеть колышущиеся груди суккуба, увенчанные маленькими смуглыми сосками, темную головку, склонившуюся над её грудью.

В следующую секунду щёку обожгло.

Мишель готова была поспорить, что её ударили хлыстом по щеке – как он чувствуется на теле, она знала. Но Эрам никогда не бил её по лицу, как и не бил вообще. Шлёпал, играл, возбуждал… Но это не воспринималось, как побои или порка. Сейчас же это был равнодушный удар. Мишель перевела взгляд на Пробуждённых, наблюдающих за ними с внимательным видом, словно решают в уме математическую задачу, но те стояли далеко. Следовательно, достать хлыстом не могли…

Мишель зажмурилась снова и тут же обожгло вторую щёку, на этот раз ощутимее.

Она замычала, встретившись с холодным чёрным взглядом Пробуждённого. И поняла, что закрыть глаза ей не дадут. Она будет смотреть, хочет этого или нет.

Встретившись взглядом с демоницей, что сидела на ней, прочитала в глазах той осуждение. С таким смотрят на маленького непослушного ребёнка, который хочет схватить горячий пирожок и может обжечь пальчики. А ещё в глазах суккуба она прочитала сочувствие.

Она замерла, сил дёргаться и пытаться высвободиться и сбросить с себя демоницу, не было.

Ощутили её усталость и суккубы.

Прикосновения языка той, что была внизу, из лёгких, как трепет крыльев бабочки, стали настойчивыми, ощутимыми. Мишель замерла и это позволило демонице не сбиваться с заданного темпа.

Как только вторая начала лизать интенсивнее, плотно приникая языком к самому сокровенному, помогая себе второй рукой, пальцами раздвигая складочки, вторая прекратила посасывать грудь – она безжалостно мяла соски пальцами, оттягивала и подёргивала, намеренно причиняя боль.

С каждым таким подёргиванием внизу что-то сокращалось и отзывалось ответным рывком.

Мишель мычала, стонала и мотала головой. Как назло, на сопротивление ушло столько сил, что сейчас она не могла пошевелить и пальцем. Чем суккубы и воспользовались.

Хуже всего, что на их прикосновения так реагировало тело Мишель. Несмотря на омерзение и ужас, что испытывала она сама.

Языки, пальцы, губы девушек были до невероятности умелыми. Казалось, они знают тело Мишель лучше её самой. Даже внимательные и равнодушные взгляды Пробуждённых больше не мешали. Не могли помешать.

Мишель снова замычала, на этот раз от бессилия и… приближающегося оргазма.

Сладкие конвульсии стали сотрясать тело, накатывая упоительными волнами, наполняя щекотной слабостью мышцы, делая тело лёгким и непослушным одновременно.

Та, что ласкала её внизу, прекратила играть языком, и, прежде чем Мишель застонала от разочарования, обхватила скользкое, набухшее и чувствительное местечко губами и принялась посасывать, осторожно касаясь кончиком языка вершинки.

Оргазм был бурным и оглушительным. И таким сладким и желанным, что мысли о том, что всё это мерзко и неправильно позорно отступили. Главным было – оставаться в этом чудесном состоянии как можно дольше, замереть, чтобы продлить его ещё, хоть немножко… Хоть капельку…

Холодный голос отрезвил.

– Ты был прав. Десять бутонов. Он не соврал. Её и в самом деле инициировали вдесятером.

– Они не имели права этого делать.

– Но сделали. И вскоре поплатятся за это.

– Что ты думаешь по поводу Сердца?

– Возможно она и в самом деле способна оживить его.

– Её нужно показать Верховной.

– Но сначала Первым. Мы должны быть уверены.

– Ты заметил, что она реагирует на боль?

– Да. Это должно помочь.

– Час на восстановление. Потом приведите её к Первым.

Глава 5

Ярость, кипевшая в крови Эрама де Вуда, сменила холодная, обжигающая ненависть. Предвкушение садиста, который вот-вот получит долгожданное облегчение.

Когда сыщик, нанятый Харлеем, наконец, объявился, Эрам вынужден был признать, что брат правильно сделал, что нанял его. И не отпустил потом.

Как быстро, словно играючи, он распутал дело, то, что у остальных застопорилось на первом же шаге!

Да, его бывшая наречённая, надо отдать ей должное, умела заметать следы.

И, понятно, действовала она не одна. Ей помогали. Выяснить кто – вопрос времени. Эраму нужны были все имена. Всех, кто участвовал в похищении.

Но начнёт он с той, что стоит в центре.

К Нинет тянутся слишком многие нити. Высшего демона в принципе трудно удивить, но Эрам вынужден был признать, что Нинет это удалось. Харлей выглядел менее шокированным. Близнец признался, что чего-то такого он от Нинет и ждал.

***

Нинет поглядывала на Эрама с плохо скрываемым беспокойством. Она не ослышалась? Они едут к нему? Зачем?

То есть… демон прямо сказал, зачем, но, почему, спрашивается, он передумал? Может, всему виной эликсир профессора? Всё-таки инкуб не смог устоять?

И всё же вид инкуба ничем не выдавал его желания.

Холодный прищур глаз, чёткие, выверенные движения, в её сторону он даже не смотрит… Впрочем… Инкубы – хозяева человеческих желаний, это перед ними все – раскрытые книги, сами демоны – загадка.