Метаморфоза

Тогда Олег со злостью грохнул трубкой и снова посмотрел в окно. Ночь набирала силы. Он походил по комнате взад вперёд, пытаясь разобраться с жужжащим в голове роем мыслей.

Что делать? Звонить в полицию? Но ведь они приедут слишком поздно, если вообще приедут, причина ведь неясная, ну не вернулась и не вернулась – позже придёт. Не убили же никого. Наверное.

Они точно не приедут. Значит нужно ехать самому, подумал Олег. Конечно, Алиса вполне могла просто задержаться, на её велосипеде действительно могла лишь порваться цепь. Или поломаться колесо. В это хотелось верить. Но тогда почему она не добралась до зоны действия сотовой сети? Или почему не добралась до дома семейки и не позвонила оттуда, чтобы я её забрал? Даже пешком за это время можно было пройти восемь километров! А это значит только одно – что-то действительно случилось. И если учесть ненормальное поведение отца Лилы, то вполне возможно с ним придётся иметь дело. Взгляд Олега остановился на металлическом сейфе в углу комнаты. Да, похоже, без этого не обойтись. Олег открыл сейф и вытянул из его глубин ружьё. Двустволка двенадцатого калибра, которую он приобрёл давно, в те времена, когда всерьёз хотел заниматься охотой. Но вот охотничья горячка прошла, и он бросил эту затею, а ружьё осталось. Олег быстро проверил состояние двустволки. Вроде бы в порядке.

– Давно я из неё не стрелял… – сказал он вполголоса и сразу почувствовал себя безумцем, а эту ситуацию – нелепой. Нет оснований полгать, что случилось нечто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО плохое. Однако ехать в такую глушь ночью и с голыми руками, навстречу потенциальной опасности, было бы уж совсем глупо. Пусть даже если эта опасность откровенно надумана – разум всё равно предполагал самое худшее. С точки зрения принятия правильных решений – это гораздо лучше, чем оказаться оптимистом, а потом нарваться. Так что оружие лишним не будет.

Олег зарядил ружьё крупной картечью и, прихватив с собой ещё несколько патронов, направился к гаражу.

«Что я буду делать, если действительно случилось самое страшное?» – думал Олег, спускаясь по ступенькам крыльца. – «Пристрелю папашку на глазах у дочери? Может действительно стоило сначала позвонить в полицию?»

Ворота гаража с длинным скрипом отворились, затем щёлкнула дверь автомобиля, загудел двигатель и наружу выкатился чёрный седан, ударив обжигающим светом фар по стенам соседних домов. Олег выехал на дорогу.

***

Автомобиль мчался вверх по лесной дороге, перепрыгивая с ухаба на ухаб. Вслед тянулись клубы сухой пыли, тут же растворяющиеся в ночи позади. Мелькали мрачные стволы лиственниц, стоящих густыми стенами по краям дороги. Местные ночи особенно темны – из-за гор. Бывает такая тьма, что в нескольких метрах от себя ничего не разобрать. Особенно непроглядная чернота разливалась по низинам, вроде той, где стояла деревня Тихая. Впрочем, и на этой карабкающейся кверху дороге царил мрак. Алиса ушла без фонарика, так что возвращаться ей наверняка было бы трудно. И страшно. Олег всматривался вперёд, в надежде встретить в свете фар идущую навстречу Алису. Однако до горного дома Антона Леонова оставалось уже совсем немного, и с каждым пройденным километром всё слабее становилась эта надежда.

Олег на всякий случай бросил короткий взгляд на сидение справа. Ружьё на месте. Это успокаивало, но от нехороших мыслей не избавляло. Олег подумал, что если вдруг Леонов сделал что-то с Алисой, то он наверняка уже ждал его приезда. И если у Леонова тоже есть ружьё – дело скверно. Он запросто мог засесть на втором этаже, погасить свет, укрывшись в ночи, и выждать, когда машина подъедет ближе, а потом выстрелить, ориентируясь по горящим фарам. И никаких шансов. Эта мысль взволновала Олега, но он прогнал её, рассуждая, что это глупость, это же никакой не вестерн и не боевик, это просто разыгралась фантазия, причем очень зря.

Когда-то Олег хотел заниматься охотой на крупных зверей, вроде лося, вепря или медведя. Хотел адреналина. Однако сейчас, хапнув адреналина буквально с пустого места, он всей душой желал, чтобы его фантазии остались лишь фантазиями. Одно дело охота, когда толпа вооруженных людей загоняет беззащитного и обречённого зверя на линию огня, где всё просчитано заранее, и ты уверен, что вернёшься домой живым, а другое дело, когда ты едешь стреляться с другим таким же вооруженным человеком. Кто здесь жертва, а кто охотник? С другой стороны этот Антон лишь художник, зачем ему ружьё? Кто вообще сказал, что у него есть ружьё? Откуда эта мысль?

Олег тряхнул головой. Мысли прямо-таки устроили бунт.

Олег одной рукой достал телефон и глянул на экран. Связи здесь и вправду не было.

Лес по бокам стал редеть и скоро совсем закончился. За ним началась открытая пустая местность. Дорога поднималась всё выше и выше. Луч от фар дотянулся дальней своей частью до неясного силуэта двухэтажного коттеджа, расположившегося на самой высокой точке возвышенности. Очертания дома становились всё чётче, и уже можно было разглядеть стены, облицованные искусственным камнем, черепичную крышу причудливой формы, массивную печную трубу, что увенчивалась металлическим чёртиком, приделанным к колпаку. Всё это делало дом похожим на старинный замок. Недурно, подумал Олег. Наверное, этот художник очень известен, если может себе позволить такие хоромы, да и со вкусом у него точно нет проблем. Отсюда и вправду днём должны открываться прекрасные виды на окрестности внизу, сейчас же луна ещё не взошла и потому стояла кромешная темень. Широкие пустые окна на втором этаже, про которые упоминал почтальон, блеснули, отразив свет от машины. За их стёклами темно. Внутри дома свет погашен. Плохой знак.

Подъезжая всё ближе, Олег заметил, как на секунду в луч от фар попалось что-то белое, совсем рядом, в нескольких метрах от бампера, но тут машина подпрыгнула на очередной ямине, луч направился в бок и это «что-то» снова скрылось в темноте. Олег затормозил

– Не может быть… – напряженно шепнул он и принялся поворачивать автомобиль фарами в ту сторону, чтобы получше рассмотреть, что же это было. Кажется, всё вокруг стихло, слышался только рокот двигателя и шорох проворачивающихся колёс. Вот свет снова вытянул из ночи что-то бледное, лежащее прямо на дороге.

– Господи!… – дыхание Олега сбилось, паника хищным зверем вцепилась в глотку. На дороге кверху рюкзаком и лицом уткнувшись в землю, лежала Алиса. Её огненные волосы были беспорядочно раскиданы по земле. Из под джинсовых шорт белели бёдра, слегка замазанные грязью. Жёлтая майка перепачкана землёй, словно Алиса вела с кем то борьбу.

Ошалелый от ужаса, Олег тут же распахнул дверь и, спотыкаясь в темноте, кинулся к телу.

– Алиса!… – вскрикнул Олег сдавленным голосом.

Он нерешительно дотронулся до её неподвижных плеч, словно опасаясь по неосторожности сломать их. Хотелось встряхнуть её, чтобы она проснулась. Хотелось верить в то, что она спит! Но тормошить её – значило бы сразу убедиться в самом худшем. Перевернуть её – значило бы увидеть безжизненное лицо. Олег замер в этом положении, несознательно оттягивая этот момент истины – он не хотел убивать в себе надежду. На землю его вернуло еле заметное движение – Алиса, кажется, шевельнулась и издала слабый стон. Опомнившись, Олег потянулся ладонью к её шее. Ощущалось тепло жизни. Размеренно бился пульс. Жива!

– Алиса!… Что случилось, Алиса? – спросил Олег, почувствовав некоторое облегчение, но тут же вспомнил, где находится, взглянул на грозный силуэт коттеджа и понял, что забыл ружьё в машине. Сейчас они с Алисой на открытой местности в свете фар являлись отличной мишенью для стрелка. Совсем беззащитные. Эта мысль пронеслась за одну секунду, тревожным колоколом ударив в голову. Следом за ней примчалась другая мысль – что же этот чёртов ублюдок сотворил с Алисой?! Леденящий ужас и жгучая бессильная ненависть слились в один бурный поток, шум от которого перекрывал мысли и лишал способности трезво рассуждать. Но где-то на уровне костного мозга Олег решил, что необходимо действовать, поэтому второпях осмотрел её тело, в поисках повреждений, крови, чтобы выяснить, за какую часть можно было браться. С виду никаких ран. Тогда Олег перевернул Алису на спину. Та слабо застонала, так, словно силы совсем покинули её. Бледное, как мрамор, лицо, пустой, ничего не выражающий взгляд в никуда. Она хотела пошевелиться, но движения её были бессмысленны, совсем еле уловимы, а тело стало ватным и обмякшим. Её тихие стоны не выражали боли, это были стоны, как бы спросонья.

Ногами шевелит, значит, позвоночник цел, подумал Олег. Голова тоже без травм. Он подхватил Алису подмышки и стал торопливо, волоком оттаскивать к машине, в укрытие, не спуская глаз с дома, в любую секунду ожидая выстрела. По пути он чуть ли не упал, наступив на велосипед, что лежал рядом, от неожиданности выругался и засеменил дальше. Вот он подошёл к краю освещённой фарами земли, вот он уже шагнул в темноту. Следом за ним вовлеклась во тьму и ослабнувшая Алиса, ничего не соображающая, абсолютно отстранённая от происходящего.

Выстрелов всё не было. Теперь их двоих нельзя было видеть – ночь слишком густая. Олег оттащил Алису за автомобиль, аккуратно уложил её на землю и прислушался. Тишина. От этой тишины на душе стало невыносимо тоскливо.

Алиса вдруг что-то залепетала, и он наклонился поближе, чтобы разобрать её слабый голос:

– Олег… Это т-ты?…

– Да, это я. – ответил он и заметил, как она всем телом дрожит и стучит зубами. Замёрзла. Здесь, на этой высоте, было довольно прохладно, и гулял небольшой, но очень свежий ветер. Тёплой одежды с собой Олег не прихватил, но усаживать Алису в машину опасался – вдруг Антон Леонов начнёт стрелять? Вдруг у него есть ружьё?

– Мне страшно… Олег… П-прошу, давай уйдём отсюда… Быстрее… – сказала она вялым голосом.

– Что он с тобой сделал? – спросил Олег, но ответа не последовало. До неё будто не дошли слова.

– Алиса! Что этот урод сделал с тобой?! – прикрикнул он, от чего тут же съёжился – собственный голос показался ему каким-то чуждым и громким, как взрыв.

– Мне очень страшно… Умоляю, давай уйдём отсюда…

– Где он? Куда он ушёл? Он тебя ударил? Скажи мне! – Олега начинала охватывать злоба. Он тормошил Алису, словно большую куклу, пытаясь вытрясти из неё ответ. Ему хотелось знать, что с ней сделал этот Антон. А потом он возьмёт ружьё, ворвётся в дом и запустит тому в брюхо картечью! Как хорошо, что он зарядил ружьё именно картечью! Этому уроду будет очень больно!

– Что-то страшное… – Алиса говорила с полузакрытыми глазами, казалось, будто разговор давался ей с превеликим трудом, она словно прорывалась сквозь туман, укутывающий её сознание. – Это было что-то страшное… Надо предупредить… Здесь рядом… бродит… Мне страшно…

Наверное, она в каком-то бреду, подумал Олег. Он никак не мог понять, о чем она говорила.

– Что он сделал с тобой? Ты ранена? Где болит?

– Я ехала на велосипеде … – медленно говорила Алиса. – укололо… в ногу… такое мерзкое… пожалуйста… – Алиса захныкала. – Пожалуйста, давай уйдем отсюда…

– Ты об Антоне?

– Оно рядом…

Растеряно мечущиеся мысли вдруг сложились в паззл и Олег понял, на что это всё похоже – на наркотический бред. Когда-то ему доводилось читать об этом. Именно так и должен был выглядеть человек под чем-нибудь тяжёлым, вроде героина. Укололи? Значит, все сходится!

– В ногу, значит… – проговорил Олег вполголоса. Он попытался рассмотреть её ногу в темноте, но ничего не вышло.

– Надо предупредить Антона…

– Подожди секунду, я сейчас вернусь. – Олег тихо опустил голову Алисы на землю и, пригнувшись на всякий случай, подошёл к раскрытой двери машины со стороны водителя. Внутри салона был зажжён свет. Олег рывком забрался внутрь, быстро, насколько смог, раскрыл бардачок, вытянул оттуда фонарик и, прихватив ружьё, выпрыгнул обратно в темноту. Никто по нему не стрелял. Однако если Антон всё это время наблюдал из окна дома, то он уже должен знать, что у гостей есть с собой ружьё. Но чего он ждёт?

Олег положил ружье на землю, присел рядом с Алисой и направил луч фонарика на её ноги. Он торопливо рассматривал кожу, постоянно удерживая в голове навязчивую мысль, будто он сейчас под прицелом. Спереди ничего не обнаружилось. Олег перевернул Алису на живот и сразу луч фонарика поймал на задней поверхности её левого бедра красное пятно. Маленькая шишка цвета вишни, размером с монетку.

– Ублюдок… – прошипел Олег. Ярость огненным смерчем смела весь страх.

– Давай уйдём… – плакала Алиса.

Олег схватил двустволку, выпрямился и зашагал к коттеджу. У Антона нет ружья! Иначе бы давно выстрелил! Этот урод просто наделал в штаны, когда увидел подъезжающий автомобиль и спрятался у себя в норе, как крыса!

Совсем темно. Приходилось фонарик держать в одной руке, а ружьё в другой. Олег попробовал прицелиться. Чертовски неудобно! Но примотать к стволу фонарь было нечем.

Неподалёку стояла беседка, украшенная деревянной резьбой. В окнах дома никого высветить не получилось, они были так же пусты. Создавалось ощущение покинутости. Оказавшись у входной двери, Олег на несколько секунд прильнул к ней ухом. Внутри тихо. Разгорячённость и злоба уже ослабили хватку и Олег пожалел, что шёл к дому в открытую. Надо было подобраться незаметнее. Вдруг этот Антон спит? Может он и машину не заметил? Хотя нет, шум двигателя в такой мёртвой тишине покажется раскатом грома…

Олег потянул за дверную ручку. Заперто.

Тогда он глянул на окно и почувствовал себя глупо от мысли вломиться внутрь, разбив стекло. Прямо как в боевиках. Да и вообще – глупая ситуация, подумал Олег. Ворваться внутрь и пристрелить его? На глазах у дочери? Стать убийцей? И вообще, хватит ли смелости и решительности выстрелить по живому человеку, пусть тот и накачал его жену наркотиками? А что он сделал с ней до этого? Изнасиловал? Олег сжал ружье, вновь захотелось, во что бы то ни стало наказать Антона. Но злобу и жажду мести, словно цепных псов, сдерживал разум. Ситуация требовала холодного рассудка. Действовать импульсивно – значило сесть в тюрьму. Олег замер в противоречивых эмоциях. Развернуться и уйти – это будто значило потерять гордость и честь. Однако открыть пальбу – поступок ещё более глупый. Нужно обратиться в полицию. Да, в полицию. Они вытащат Антона из-под земли и накажут. Конечно, это не совсем та месть, которой хотел бы Олег, но тоже сойдёт. И ведь даже рожу не набить…

Олег прошёлся вдоль стены, засвечивая внутрь окон фонариком. Все три нешироких окна вели в просторную гостиную. Виднелся диван и кресла. Рядом с большим плазменным телевизором на стене висели картины. Что на них было нарисовано разглядеть не получалось из-за темноты. На стеклянном журнальном столике лежала опрокинутая бутылка. Горлышко без пробки выступало за край стола. Присмотревшись, Олег увидел на полу красную лужу. Из-за окна было плохо видно, но Олегу показалось, что лужица была засохшей и уже не блестела. Сколько нужно времени, чтобы вино высохло? Там точно половина бутылки расплескалась – не меньше. В гостиной Антон и напал на Алису? Так бутылка и опрокинулась. Только вот Алиса вся перемазана землёй, значит, борьба произошла на улице, да и сама она сказала, что её сбросили с велосипеда и вкололи какую-то дрянь…

Олег на всякий случай пригляделся, чтобы выцепить ещё что-нибудь любопытное. Виднелась другая комната, до неё фонарь не доставал и поэтому из её мрака можно было с трудом различить только лестницу на второй этаж. Но в гостиной был порядок. Только бутылка и лужа. Тогда драка случилась не в этой комнате. Больше на ум ничего не приходило. Разве что художник был свиньёй. Налакался вина, выскочил в пьяном угаре из дома и напал на Алису. Только зачем нужно было накачивать её наркотиками? И как это он успел так быстро всё провернуть? Неужели держал шприц наготове?

Ничего не вязалось, всё было слишком сложно. Олег решил оставить эти размышления на совесть полиции, а сам направился к воротам гаража. Прислонившись к щели, Олег посветил через неё внутрь и разглядел внедорожник. Значит, Антон никуда не уехал и точно спрятался в доме.

Стучаться в дверь Олег передумал. Если Антон болен на голову, то запросто мог бы выпрыгнуть с ножом. Стрелять в него Олег тоже передумал – опасался угодить за решётку, а это ему точно не нужно, иначе получится, что он проиграет в этой передряге дважды. Мобильник здесь не ловил, значит, придётся спускаться вниз, везти Алису в больницу, что в райцентре, а потом сразу в полицию. На это могло уйти достаточно времени, чтобы Антон удрал отсюда. Поэтому Олег ещё раз заглянул в гараж и запомнил номер внедорожника.

***

Олег загрузил велосипед в багажник и положил Алису на заднее сидение. Она теперь молчала и просто смотрела перед собой. Достучаться до неё не получилось, и Олег, испугавшись ухудшения её состояния, на полной скорости пустился по лесной дороге обратно, не жалея машины на кочках.

Это напоминало кошмарный сон, который всё никак не заканчивался. Олег выжимал из автомобиля всё, но продвигался вперёд поразительно медленно, дорога будто стала бесконечной. Алиса совсем утихла, и Олег то и дело сбавлял скорость, чтобы проверить дышит ли она. Он не знал, как оказывать первую помощь, если вдруг случится остановка сердца и стал жалеть, что не уделял должного внимания теории реанимации. Столько важных знаний порой ускользает за узкий круг обыденности только лишь потому, что мы рассудили, будто уж нам-то они не пригодятся никогда!

Как только машина очутилась на асфальтированной дороге – Олег прибавил хода, нарушая все правила. Двигатель работал на полную мощность. Машина продиралась через тьму. Однажды чуть ли не впечаталась во встречный автомобиль за крутым поворотом. Со свистом колёс удалось вовремя вильнуть в сторону, почти вслепую – из-за фар, свет которых встречный водила не успел переключить с дальнего на ближний. Раздался длинный протяжный гудок, и встречная машина исчезла в темноте, словно это был всего лишь призрак. Этот гудок ударил по самым древним и глубоким частям сознания – Олег ощутил холодное дыхание смерти. Они едва ли не угодили в аварию! Оправившись от испуга и овладев собой, он вновь утопил до отказа педаль газа. Иначе не мог – Алисе нужна медицинская помощь. Но машину стал вести гораздо аккуратнее и на опасных участках сбавлял скорость.

Вот мимо пронеслась деревня Тихая, без единого огонька, похороненная чернотой долины, словно бы опустевшая и безжизненная. Снова бесконечное полотно дороги. Поворот. Ещё поворот. В свет фар то и дело попадались дикие животные, тут же пускающиеся наутёк. Олег раздражался и тормозил, чтобы не намотать на колёса их кишки или не заляпать бампер. Тогда автомобиль превратился бы в кровавую мясорубку. Алиса не простит ему, если он собьёт хотя бы одну зверушку. На секунду Олегу показалось странным, что его сейчас волнуют такие вещи.

Наконец из ночи выплыли одноэтажные дома на окраине райцентра. Фонари ярко освещали пустынную улицу оранжевым. Автомобиль на полном ходу пронёсся через село вдоль домов и оказался у больницы. Две машины скорой помощи стояли на парковке напротив крыльца реанимации. На ступеньках стоял пожилой мужчина в синей куртке и курил. Видимо водитель на дежурстве. Сонным и безразличным взглядом он сопроводил подъехавший на стоянку автомобиль. Бешеный рёв мотора он расслышал ещё издалека. Из машины выбрался Олег, он сразу открыл заднюю дверь, наклонился к сиденью и, подхватив на руки беспамятную Алису, засеменил ко входу.

***

Люминесцентная лампа заливала коридор безрадостным бледным светом и время от времени била по глазам судорожным морганием. Откуда-то с дальней части здания доносились приглушённые звуки телевизора. Пахло больницей. Олег не находил себе места: то ходил по коридору взад-вперёд, то садился на скамью и нервно стучал ногой в пол. Алисой сейчас занимались врачи, а ему сказали не беспокоиться и ожидать в коридоре, несмотря на то, что он предлагал им свою помощь. Сидеть в стороне, когда Алиса в таком состоянии, ему казалось непостижимым, ему хотелось срочно что-либо предпринять, но его помощь была не нужна, поэтому он чувствовал себя бессильным. А это страшнее всего.

Местным врачам он не доверял – они знамениты своим непрофессионализмом, однако до следующего села к более квалифицированным специалистам везти Алису не решился, ибо потерял бы совсем много времени. Сейчас же его терзали сомнения: правильно ли он поступил? В памяти всплывали истории, как в стенах этой больницы погибали больные с относительно простыми проблемами, а все из-за выдающейся халатности персонала. Успокаивало только, что сегодня медработники были хотя бы трезвыми. Это уже несомненный плюс.

Олег сразу сказал им, что нашёл Алису обколотой наркотиками у дома Антона Леонова. Они осмотрели место укола и, в разговорах между собой, выразили мнение, что выглядит пятно укола странно, а затем Алису унесли с подозрением на передозировку опиатами. Олег не видел её уже, кажется, целую бесконечность.

Совершенно внезапно рядом всплыла пухлая и осунувшаяся фигура усатого участкового, Олег даже пошатнулся от неожиданности – настолько он был поглощён тревогой об Алисе, даже шагов не услышал. Видок у полицейского был такой, словно он только что выполз из могилы – помятый. Прилагая титанические усилия к борьбе со слипающимися глазами, он представился кем-то вроде Муравлёва Валерия Дмитриевича – распознать слова в его сонном урчании было той ещё задачкой.

Участковый принялся расспрашивать. Олег изложил историю от начала до конца, разумеется, опустив подробности о том, что хотел пристрелить Антона Леонова крупной картечью. Рассказал и про сказку почтальона и про затравленную отцом дочь. Полицейский то ли кивал головой в знак того, что слушает, то ли просто клевал носом, вихляя на границе меж двух реальностей: оказываясь то в царствии сладкого сна, то снова в мрачном коридоре больницы.

На моменте, когда Олег упомянул наркотики – Валерий Дмитриевич наконец оживился и сонливость как ветром унесло. Тут он, видимо, осознал всю скверность дела и уже нарисовал себе в мозгу проблемы, которые придётся разгребать, как навозную кучу лопатой в положении лёжа. Он сосредоточенно выслушал подробности, уточнил пару моментов, записал номер автомобиля Леонова, задумчиво пошевелил усами и с надеждой в глазах спросил:

– А может это был припадок какой-нибудь?

– Припадок чего? – удивился вопросу Олег.

– Чего-нибудь. Будто мало бывает всяких припадков… А что врачи сказали?

– Подозревают, что передозировка опиатами.

Полицейский нахмурился, замер на несколько секунд, потом снова оживился и направился к врачам – узнавать точно ли это наркотики или все-таки какой-нибудь припадок.

– Что вы сделаете Леонову? – спросил Олег вслед.

– А?… Наряд пошлём сначала, наверное… Да. А потом придётся звать из этих, из центров… етить его налево… – ответил участковый и скрылся из вида.

Олег снова остался в коридоре один. Теперь он думал об Антоне Леонове, мрачном доме в горах и о том, что со всем этим сделает полиция. Как-то не внушил особых надежд ему этот усатый тип. Не доставало полицейскому железной воли в осанке, взгляде и словах, от которой сразу бы становилось ясно – преступники будут наказаны, а мы, граждане, находимся в безопасности, под крепким, как сталь, крылом нашей доблестной полиции, которая всегда готова прийти на помощь… Кажется, что этому Валерию Дмитриевичу и самому нужна была помощь.

«Попроситься поехать вместе с нарядом полиции?.. Нет, тогда получится, что я оставлю Алису здесь совсем одну… Да и не возьмут полицейские меня с собой – лишняя ответственность.»

Олег сделал круг по коридору, потом встал к дверям реанимационной. Через несколько минут оттуда вышел полицейский, всё с таким же потерянным видом. Теперь его допрашивал уже Олег.

– Ну, как там она?

Валерий Дмитриевич словно бы испугался поджидавшего его у дверей Олега и немного разозлился.

– Встали тут… В бессознательном состоянии ваша жена… Врачи сказали, что скорее всего героин. Надеюсь, что откачают…

Полицейский двинулся к выходу из больницы, а Олег так и остался стоять на месте, пораженный его словами. «Надеюсь, откачают? Её непременно откачают! Другого варианта и быть не может!» – подумал Олег. Хоть он сам в глубине души и не полностью верил в это, хоть его и грызли сомнения и эти же упаднические мысли так же крутились у него в голове, однако когда эти мысли и сомнения озвучиваются извне – они, почему-то, колют куда больней. Становится не по себе и хочется заткнуть говорящему рот, потому что он покушается на единственное, что остаётся у человека в подобной ситуации – на надежду.

Как бы в попытке сбежать от наплывших вдруг эмоций, Олег вышел на крыльцо. Машины участкового на стоянке уже не было. Наверное, наряд уже мчится к дому Антона Леонова. Олег заметил, что забыл закрыть заднюю дверь автомобиля, когда выносил оттуда Алису, поэтому спустился, захлопнул её, глянул в салон на ружьё и вернулся обратно.