Подари ему жизнь

– И не думай, так понимаю, рожать будем летом? – киваю головой, – закончишь первый курс, возьмёшь академ, а мы поможем, вырастим. Я очень хотел второго ребёнка, – вдруг признаётся отец, – но у нас не получилось, – мама виновато опускает глаза, – вот внучка и будем растить.

Я бросилась к отцу, обняла его и уткнулась в грудь, мама тоже подошла к нам, обхватила меня и папу, так мы несколько минут и простояли.

10

Рита

На следущий день ближе к вечеру Сашка явился.

– Риток, давай серьёзно поговорим.

– Ну давай…

– Хватит уже психовать, переезжай ко мне, поженимся тихонько, будем спокойно жить.

– Спокойно?

– Я понимаю, вчера ты увидела картину не очень приятную. Я всё выдраил, навёл порядки, больше никаких пьянок дома. Обещаю!

– А как насчёт баб? – усмехаюсь я.

– Каких баб? Мы с пацанами сидели.

Я покачала головой, по большому счёту мне было всё равно. Слышим, что мама пришла домой. Она, увидев в прихожке Сашкины кроссовки, прямиком зашла в мою комнату, посмотрела на нас серьезно:

– Что, женишок, свататься пришёл?

Сашка быстро отреагировал на её выпад, уловил правильность момента:

– Здрасьте, Мария Олеговна! Конечно, свататься, мои уже ждут – не дождутся, когда с вами познакомятся.

Материны глаза на лоб полезли, не ожидала!

– Да уж давайте познакомимся, я так понимаю, повод-то у нас есть.

– Ты сказала? – улыбается Сашка.

– Ну слава богу, – вздыхает мать, – договорились, – я пытаюсь вставить слово, но она меня перебивает, – конечно, жениться ещё рано, но если уж ребёночка сообразили, тогда женитесь, нечего безотцовщину плодить.

Вижу, как Сашка рот открывает:

– Ребёночек?

– Ну да, а ты про что?

– У нас с Ритой первого декабря регистрация, заявление давно подали.

– Как первого? Пять дней осталось.

– Мам!

– Ну спасибо, хоть за пять дней узнала, а не первого!

– Мама, дай нам поговорить, – перехожу уже на крик.

Мать со психом хлопает дверью и выходит из комнаты. Вот как так получается? Вроде Мария Олеговна и любит меня, но иногда мне кажется, что я ей в тягость, и она спит и видит, как бы от меня избавиться.

– Риток, ты чёё реально беременная? – смотрит на меня Сашка и понимает, что мать не обманула. – После того раза в машине?– помнит гад.

Я неопределённо пожимаю плечами, Сашка это воспринимает как подтвержнение.

– Рит, я тогда вообще ничего не понимаю, ты чёё ломалась? – меня эти дурацкие вопросы уже бесят.

–ЧЁЁ ломалась? – специально делаю акцент на первом слове, – а ты догадайся!!! Да для тебя твой дружок и танки важнее, ты меня бросил, когда я оказалась в больнице, потом появляешься, как чёрт из табакерки, насилуешь и при этом у тебя хватает совести, спрашивать ЧЁЁ я ломалась?

– Рит, прости меня, – я чувствую его неловкость, видимо, понимает справедливость моих слов.

Он пытается оправдаться:

– Я тебя не насиловал, может, просто грубо взял…

– А вот мне так не показалось!

Сашка подходит ко мне, опускается на колени и вполне искренне просит прощения:

– Риточка, любимая, я обещаю, что больше никогда с тобой так не поступлю. Прости меня, теперь ты просто обязана меня простить ради ребёночка. Конечно, мы не планировали, но раз так получилось…

Я понимаю, что это выход из положения, потому что мать, хоть с отцом вроде и согласилась, всё равно жизни мне спокойной не даст: будет пилить. Уж я то её знаю.

– Посмотрим, – тихо проговорила я.

Наконец-то, Сашка оставляет меня в покое, но сначала заходит на кухню к Марие Олеговне,о чём-то разговаривают.

На следущий день родители Сашки приглашают нас в ресторан. Мать довольна, тщательно подбирает наряд мне и себе, отец, не видя энтузиазна в моих глазах, хмурится.

Антиповы радушно встречают нас в ресторане, меня так расцеловали, чем ещё больше засмущали. Вообще не понимаю, зачем я им всем понадобилась, чувствую себя куклой, кукловоды сейчас решают мою судьбу. У меня нет сил возмущаться и спорить, мне вообще всё равно как дальше жить, ведь Бориса больше в моей жизни нет и никогда не будет…

Первого декабря я всё-таки приезжаю в ЗАГС, причём, с родителями и Наташкой, которая искренне считает меня дурой, потому что выхожу замуж за "недомужика". Сашка тоже явился с родителями и братом.

Вот мы стоим перед толстой регистраторшей, не слышу, что она говорит, чуть ли не вздрагиваю, когда Сашка громко ей отвечает: "Да". Понимаю, что тётка теперь обращается ко мне, тихо произношу: "Да". Родственники расплываются в улыбках, регистаторша суёт кольца, одеваем друг другу, Сашка меня целует, и мы идём на выход, вдруг поднимаю глаза и вижу перед собой огромное, практически во всю стену зеркало. Неожиданно в голове появляется мысль: "Неужели это я?"

На девушке красивое и дорогое платье, недаром мать чуть ли не целый день таскала меня по свадебным салонам, лицо такого же цвета, как и её платье. Голова идёт кругом, чувствую, что сейчас потеряю сознание, цепляюсь сильней за руку Сашки, он вовремя меня подхватывает на руки и спешит на улицу. Я прихожу в себя, и мы всей компанией едем в тот же ресторан, что и накануне. Все веселятся, поздравляют нас и только Наташка видит, что мне плохо, да отец иногда посмотривает с подозрением в мою сторону.

Сашка подходит к музыкантам, о чём -то говорит и направляется назад к нам, я слышу красивую медленную мелодию, но мне не хочется танцевать, вижу глаза матери, которые светятся счастьем. Сашка протягивает руки, родственники смотрят на нас со серкающими глазами, я понимаю, что не могу разочаровать ни мать, ни Антиповых. Вкладываю свою руку в Сашкину, он выводит меня на площадку около сцены.

В какой-то момент танца я чувствую на себе пристальный взгляд. Обвожу зал ресторана взглядом и вижу: на меня в упор смотрит … Борис. Сердце совершает очередной кульбит, в его глазах плещется злость и… боль. Знал бы он, как мне больно в этот момент. Чувствствую, что снова теряю сознание… Сашка меня подхватывает на руки, родители вызывают такси и отправляют молодожёнов домой. Все соглашаются с Сашкой, который говорит, что я просто переволновалась да и утомилась.

Борис.

Первое декабря. Мой двадцать седьмой день рождения. Утром позвонила мать, поздравила, я пригласил её к себе, она сослалась на недомогание и отказалась приехать. Моё сердце разрывалось: самые близкие и любимые люди меня опять предали. Дед! Как мне тебя не хватает! Некому рассказать о той боли, которая поселилась в сердце, когда я понял, что моя любимая девочка вовсе не моя. Я в очередной раз ошибся. Видимо, мать меня так ненавидела ещё в утробе, что и при жизни не видать мне счастья.

Как назло сегодня нет дежурства, хоть бы на работе немного отвлёкся. Ближе к обеду позвонил Костя, единственный друг, поздравил и пригласил в ресторан отметить мой праздник. Конечно же, я согласился, иначе дома один сошёл бы с ума. В ресторан Костик приехал с Викой, своей женой, у них недавно родился второй ребёнок, друзья были так счастливы, что я даже им немного завидовал.

Мы сидели за столиком, ребята рассказывали, что планируют летом съездить на Алтай отдохнуть, звали с собой меня. Я обещал подумать.

Неожиданно моё внимание привлекла смеющаяся компания, видимо, они отмечали свадьбу, ко мне спиной сидел молодой человек в костюме и девушка в свадебном платье, волосы её были убраны в высокую причёску, моему взору предстала её обнажённая шея, я невольно задержал на ней взгляд, просто идеальная. Молодой человек по-хозяйски обнимал девушку за талию, вдруг он её поцеловал в висок и отправился к музыкантам.

– Ау! Боряя! Ты где?– вдруг позвал меня Костя. – Ты куда там уставился?– Костя проследил за моим взглядом, – на чужую невесту засмотрелся, – засмеялся друг.

И тут я понимаю, что девушка, которую жених уже ведёт на танцпол – это моя Рита. Как же ей идёт это белое платье, а открытая шея так и манит … сломать её, чтобы не позволяла себя лапать этому придурку.

В какой-то момент Рита, видимо, почувствовала, что я на неё смотрю, и уставилась на меня не моргая. Всего секунд пятнадцать продолжалось противостояние взглядов, я вижу, что она падает, подскочил на месте, но парень подхватил невесту на руки и унёс, следом за ними вышла вся их компания. Я сел, плеснул в бокал коньяка и залпом выпил содержимое. Костя с Викой уставились на меня.

– Это она? – догадался Костя.

У меня только хватило сил кивнуть. Налил ещё и опять выпил.

– Борь, это не выход!.. Надо было бороться! Ты же сам опустил руки! – выговаривал мне друг.

Я понимаю, что он прав, надо было в жопу засунуть все свои обиды и поговорить с Ритой, если надо – утащить силой в свою берлогу.

– Ребята, извините, мне лучше сейчас побыть одному. Обещаю: с собой ничего не сделаю, пить не буду, завтра встретимся на работе.

Рита

Мы приехали в бабушкину квартиру, вернее, теперь уже в нашу. Квартира украшена шарами-сердечками, в спальне новое шёлковое бельё, усыпанное лепестками роз.

– Мать постаралась, – улыбается Сашка.

Я захожу в ванную, только тут до меня доходит, что у меня кроме свадебного платья, ничего из одежды нет.

– Саш, дай свою футболку.

– Зачем она тебе? – улыбается муж (о боже! муж!) – у нас же первая брачная ночь.

Неужели он не понимает, что не могу я с ним спать. Сама иду в спальню, достаю из шкафа футболку. Принимаю душ, сбрасываю лепестки на пол и ложусь в постель. Сашка тоже принимает душ, приходит ко мне, гладит по спине, целует, а мне ещё хуже становится от его ласки.

– Саш, давай не сегодня, мне очень плохо.

Муж смотрит на меня и всё-таки соглашается, ложится рядом, обнимает и очень быстро засыпает. А мне не спится: я ощущаю на талии ЧУЖИЕ руки, вспоминаю взгляд Бори, полный боли и мне хочется рыдать. Но замужняя женщина не может позволить себе удовольствия рыдать из-за чужого мужчины. Только одинокая слеза скатывается на подушку. Что же я наделала…

11

Рита

Восемь месяцев спустя

Как бы тошно мне не было, всё-таки смогла взять себя в руки. Беременность давалась тяжело, но учёбу я не бросила, конечно, курс на все отлично закончить не получилось, но без троек и то хорошо. Сашка кое-как получил диплом бакалавра в основном благодаря мне, так что я теперь не только студентка экономического факультета, а ещё немного специалист в юриспруденции (пока Сашке диплом писала, кучу литературы изучила по данному направлению). Вечерами Сашка подрабатывает в баре, но денег катастрофически не хватает, поэтому в основном мы живём за счёт моих родителей. Ужасно неудобно, но папа ежемесяно даёт на жизнь, а я принимаю.

Отец переживает, и всё чаще замечаю в его взгляде осуждение, когда он смотрит на зятя. Видимо, понимает, что его единственная дочь несчастна. Зато мама Сашку боготворит, каждый раз пытается ему угодить, накормить чем-то вкусненьким.

Вечерами я чаще одна, тоска, кажется, навсегда поселилась душе. Единственное, что радует – это мой сынок, которого я уже сейчас очень люблю и жду.

Своё отношение к Сашке я не могу поменять: я к нему ничего не чувствую, живу по-инерции. И не осуждаю его ни за то что стал ко мне холоден, ни за то частенько после смены домой приходит навеселе. Первое время после свадьбы он бросил все силы, чтобы наладить нормальные отношения: дарил цветы, гулять водил, устравал сюрпризы. Я не отказывала ему в близости, но при этом симулировать удовлетворение и счастье тоже не могла. Видела, что он злится, однажды мы серьёзно поссорились, и Сашка мне признался, что женитьба ему была нужна только, чтобы съехать от родаков, которые его достали своими нравоучениями, но жить ему было негде да и снять не за что, поэтому, он нашёл единственный доступный вариант. Мне было очень обидно от этой правды, но она не стала для меня открытием.

Недавно я почувствовала, что у мужа кто-то появился. Нет, он не был со мной груб, даже стал больше, чем прежде общаться, но я видела, что он пытается загладить свою вину передо мной. Как ни странно, но это новое знание меня никак не задело.

Сашка уже две недели спит в зале, оправдываясь тем, что не хочет меня беспокоить ночью, когда возвращается со смены. Но я-то не сплю и невольно жду его.

Сегодня он весь вечер дома, я вижу, что с ним кто-то усиленно хочет связаться, муж незаметно, как он думает, сбрасывает звонки.

– Да возьми ты уже трубку!– не выдерживаю я.

– Не хочу, это с работы, я сегодня уволился, через неделю в агентство Смирнова выхожу работать.

– А что ж ты не сказал?

– Я думал, тебе неинтересно.

Поднимаю глаза на Сашку и понимаю, что в них плещется обида. Наверное, из меня плохая жена получилась. Нет, не наверное, а из меня получилась плохая жена. Зачем я согласилась за него выйти?Этот брак никому не принёс счастья.

Я подхожу к Сашке глажу его по щеке:

– Прости меня, – говорю, а слёзы жалости к себе и к мужу бегут сами по моим щекам.

Сашка тяжело вздыхает, вытирает слёзы и притягивает к себе, от этой неожиданной нежности, я ещё больше начинаю рыдать, он целует сначала в щёки, потом в губы так, как давно не целовал, и шепчет:

– Прости меня, Риток.

Сегодня мы засыпаем вместе и мне почему-то спокойно и неодиноко … Может, у нас ещё получится настоящая семья? Хочу в это верить…

В два часа я просыпаюсь от резкой боли внизу живота, встаю тихо, чтобы не разбудить Сашку, и ощущаю, что по ногам бежит что-то тёплое.

– Саш, – зову мужа, – Саша!!!

– Ритуль, ты чего?

– Кажется, я рожаю…

Сашка подскакивает с кровати, включает свет и испуганно смотрит на меня:

– Ещё же рано.

– Видимо, сынок так не думает.

– Чёё делать?

– В роддом ехать!

20 июля 10.15 я держу на руках самого замечательного мальчика на свете. Он открывает свои маленькие глазки, и я вижу, что в них плещется зелень… Говорят, что у младенцев цвет глаз может поменяться, а я уверена, что он не поменяется… Боже, какую же ошибку я совершила…

Вся родня собралась в роддоме: цветы, шары заполнили выписную комнату. Родственники напербой хотят увидеть малыша. Я должна бы радоваться: на свет появился мой сынок, а у меня на душе кошки скребут. Ну не умею я обманывать!

– Как назовёте? – интересуется Наташка.

– Сергеем, – улыбаюсь я, – в честь дедушки (Сашка неохотно, но всё же согласился). Сергей Борисович – проносится в моём сознании.

Папа расплывается в улыбке:

– Спасибо, доочаа, – целует меня в висок и быстро-быстро моргает, взрослый мужчина, но очень сентиментальный.

– Не обижусь, если только следущего внука Андреем назовёте, – улыбается свёкр.

– А что, по-моему, звучит – Сергей Александрович Антипов!

Заботы о малыше отвлекают меня от нехороших мыслей, Сашка всё свободное время посвящает нам: помогает ухаживать за сыном, готовит для меня. Чертовски приятна его забота, я благодарна ему за всё. Да и в конторе Смирнова у него вроде всё складывается неплохо.

Серёжа уже улыбается, гулит, пробует переворачиваться. Я, как настоящая наседка, боюсь отлучится на минутку от ребёнка. Пришлось взять академотпуск, отстану, конечно, от своих, но я ни о чём не жалею, стоит только посмотреть на моего чудо-малыша.

Беда пришла когда я её совсем не ждала....

Сыночку полгода, проходим плановый медосмотр. Педиатр долго слушает Серёжу:

– Вас что-то беспокоит?

Я испуганно смотрю на Анну Александровну, нашего доктора.

– Часто у него бывает учащённое дыхание?

– Я только недавно заметила, когда он поиграет или переворачивается, начинает тяжело дышать.

– Маргарита Сергеевна, я не хочу вас пугать, но давайте мы с вами перестрахуемся и сделаем несколько процедур, чтобы исключить возможные проблемы у ребёнка.

– Конечно, я согласна.

– Только понимаете у нас в поликлинике, мы не сможем сделать эти анализы. Я вам дам направление в специализированную клинику, там сделают компьютерную томографию, если понадобится проведут ещё ряд других исследований, и уже тогда мы сможем поставить правильный диагноз.

– Так что вы подозреваете?

– Некоторые симптомы указывают на врождённый порок сердца.

– Но в роддоме ничего подобного мне не говорили.

– К сожалению, не всегда сразу можно диагностировать это заболевание. Иногда оно может быть не преобретённое, а переданное на генетическом уровне. Кто-нибудь из ваших родственников болен?

– Мне ничего об этом неизвестно… – качаю головой.

Бедный мой, маленький сынок, только бы у тебя ничего не болело! Лучше пусть мне будет плохо и больно, но не тебе…

Всю дорогу до дома рыдаю, понимаю, что слезами делу не поможешь, беру себя в руки, звоню отцу, прошу, чтобы родители приехали к нам.

Отец, услышав тревогу в моём голососе, отпросился с работы и тут же вместе с матерью приехали.

– Что случилось? – с порога вместо приветствия спрашивает папа.

Сил больше нет держать всё в себе, я бросаюсь в объятия к нему и, плача, рассказываю о подозрениях Анны Александровны.

– У нас в родне у кого-нибудь был порок сердца?

– Не было у нас! – быстро отвечает мать, – может, это у Антиповых были больные.

Я отрицательно качаю головой.

– А ты спрашивала?

Я снова мотаю головой.

– Откуда тогда знаешь?

Я опускаю глаза в пол.

– Значит, всё-таки мне не показалось, что Серёжка не похож на Антипова.

Отец открывает рот и испуганно смотрит на меня, и тут я понимаю, что в дверях стоит ещё один человек, который так же смотрит. Я издаю громкий стон и оседаю на пол вдоль стены. Сашка быстро что-то соображает:

– Это тот мужик, которого я у тебя застал?

Я молчу.

– Что молчишь? Я помню, ты мне сказала, что у тебя есть другой. А потом всё равно за меня пошла. Чёё бросил старичок? А тут я, дурак, нарисовался! Вот ты и решила мне своё пузо подсунуть!

Мне больно от несправедливости его обвинений, ведь если бы он меня в машине силой не взял, я бы осталась с Борей.

Отец призывает всех помолчать:

– Хватит! Нашёл время выяснять отношения! Доча, я должен был рассказать тебе это давно, но как-то не решался, – отец замялся, присел на стул и продолжил, – Маша не твоя родная мать.

Я округлила глаза и перевела взгляд на маму, она же в упор смотрела на отца, в её взгляде было столько ненависти. Отец не обратил на это внимание и продолжил:

– Твоя мама, твоя родная мама, умерла в родах, у неё было больное сердце. Она скрыла это от меня, узнал только когда уже был большой срок. Вера очень хотела ребёнка, надеялась, что всё обойдётся, но… – папа тяжело вздохнул, – а Маша осталась одна и её ребёнок умер. Вначале она вызвалась мне помочь, а потом мы поженились.

Эта история казалась мне невероятной, теперь я понимала, почему не похожа на своих родителей, а якобы на какую-то там бабку, как мне ответили, когда я, будучи подростком, начала задавать по этому поводу вопросы.

– Я похожа на свою родную маму? – отец кивнул, – теперь я понимаю, почему ты меня никогда не понимала…

– Риточка, дочка, я тебя люблю…

Вдруг из дверей раздался громкий злой голос Сашки:

– Всё это, конечно, трогательно, но я не собираюсь быть рогоносцем! Как же тебе повезло, что у меня тогда нарисовались проблемы, а ты раз – и в дамки. Повесила чужого ребёнка мне на шею. Знаете что, родственнички! Проваливайте все из моей квартиры! Не хочу больше вас ни видеть, ни слышать!

– Александр, поаккуратней!

– А то что, Сергей Ильич? Вы думаете, я сплю и вижу, как бы воспитывать чужого ребенка! Этому не бывать! Проваливайте!

– Ну ты и подлец!

– Да, я такой! Я на ней женился, потому что родаки достали и квартиру отдать пообещали, только если женюсь.

– Что ж ты тогда не нашёл другую, если я тебе была так противна?

– Зато теперь нашёл!

– Ты опять с ней встречаешься? – Сашка зло посмотрел на меня, видимо, только сейчас понял, что я в курсе его похождений, – впрочем, это меня больше не касается.

– Собирай ребёнка, едем домой, – отец больше не хотел слушать всю эту грязь, – не мужик ты, Александр, и как бы Рита не провинилась перед тобой, ты перед ней тоже виноват, – отец похлопал Сашку по плечу и подтолкнул меня к выходу. Мы быстро собрали вещи и уехали.

12

Рита

Что же делать? А вдруг подтвердится диагноз у Серёжи? Нет мне покоя всю ночь…

Отец тихонько вошёл к нам в комнату, тоже, видимо, не спал, осунулся, вчерашняя щетина только подтвердила мои догадки. После нашего возвращения они долго ругались с мамой.. она же всё равно осталась мамой… Пока вся информация с трудом укладывается в моей голове. Но не так волнует, как здоровье сына. Тяжело, похоже, всем: я слышала, как за стенкой тихонько плакала мать, но ко мне вчера она так и не зашла. Ну и пусть! Уже всё равно…

– Как вы тут? – интересуется отец.

– Спит, – шёпотом отвечаю.

Отец кивком головы показывает на дверь. Тихонько выходим в кухню. Мама готовит завтрак, смотрит на меня, как побитая собака, с тоской в глазах:

– Риточка, прости меня… – а у меня сил нет выяснять отношения. За свои девятнадцать лет я другой матери не знала и пусть она иногда ко мне была излишне строга или придиралась по пустякам, но она всегда была рядом. С разбитыми коленками я к ней бежала и про месячные впервые она мне рассказала, когда с Сашкой начала дружить тоже ей вначале рассказала, а потом уже отцу. Говорят, родителей не выбирают, вот и у меня выбора не было.

Иногда я обижалась на Марию Олеговну, но она всегда была рядом, а сейчас мне особенно была нужна поддержка её и папы. Смотрю на них, а у самой слёзы бегут по щекам:

– Что же мне делать?

– Сейчас начнётся рабочий день, звони в клинику, записывай малыша на приём, съездим, пройдём обследования, может, там ничего серьёзного нет, – успокаивает меня отец.

– Конечно, что раньше времени раскисать, – поддерживает его мать.

– Что бы я без вас делала, дорогие мои? – всхлипываю я.

Диагностику назначили нам только через неделю. Дни тянулись, сил не было жить в неведенье.

К сожалению, обследования только подтвердили худшие подозрения Анны Александровны. Нас отправили в областную больницу, но, к сожалению, и там не смогли утёшить и обнадёжить. У Серёжи был выявлен редкий вид этого заболевания. Консилиум врачей вынес нам свой вердикт: в нашем областном центре нам помочь не смогут, нужно ехать в Москву. Хирурги одной известной московской детской клиники имеют опыт подобных операций, но иногородних они оперируют по квоте, которая расписана на месяцы вперед. Есть ещё одна частная клиника, но операция платная: обойдётся порядка четырёх с половиной миллионов рублей.

Даже если отец продаст квартиру и машину, не соберём мы такой суммы. А после операции куда ребёнка привезти? Отец обзванивает всех своих знакомых, но то, что ему удаётся собрать – это крохи по сравнению с тем, сколько нам надо. Я в отчаянии пытаюсь решить, что же делать? Как спасти ребёнка?

Был бы Борис рядом он бы посоветовал. Эта мысль, родившаяся у меня в голове ночью, когда Серёжа вдруг стал задыхаться, всё назойливей начинала крутится в моей голове.

Утром я позвонила в больницу, где работал Борис, и выяснила, что у него сегодня выходной. Недолго думая, оставляю Серёжу с мамой, ничего не объясняя ей отправляюсь по знакомому адресу. Только бы он был дома и желательно один. А вообще мне уже всё равно будет так кто-то или нет.

Почти полтора года прошло с тех пор как я в последний раз была здесь, а память рисовала свои картины из прошлого, как будто это было вчера.

Не уверена, что Борис меня пустит в квартиру, поэтому кое-как дожидаюсь, пока кто-нибудь из жильцов выйдет из подъезда, удерживаю дверь и пытаюсь пройти, но не тут-то было! Какая-то бабулька хватает меня за рукав и тянет назад:

– Куда собралась?

– Мне надо!

– Домофон зачем тебе?

– Я сюрпризом хочу.

– Знаю я ваши сюпризы! В соседнем доме в прошлом месяце две квартиры обнесли две такие же вот как ты, – злится бабка.

– Мне к Борису Бояринову в 36 квартиру.

Бабка подтаскивает меня к домофону, набирает номер квартиру, не сразу, но Борис отвечает:

– Боречка, – ласково поёт бабка в трубку, – к тебе гостья, пустишь?

Борис, видимо, решил, что к нему идёт сама бабка, поэтому крякнул и открыл дверь. Я вырвалась из цепких бабкиных рук и влетела в подъезд. Не успела нажать на звонок, как перед носом распахнулась дверь. На меня в изумлении смотрели глаза цвета мокрой зелени. такие же глазки меня магнетизировали дома каждый день, к сожалению, всё чаще в этих глазках я видела боль. Вспомнив об этом, я расправила плечи и обратилась к хозяину квартиры:

– Пустишь?

Изумление в глазах любимого мужчины сменилось безразличием. Ну и пусть! Борис молча проводил меня в кухню. Я отметила, что практически ничего за это время здесь не именилось. Видимо, женщина всё-таки здесь так и не поселилась. Это придало мне сил.