Жена для злодея, или Нельзя (влю)убить Кощея

Злилась я на зверей недолго, но строго-настрого наказала впредь советоваться со мной, а то не ровён час завтра от их помощи проснусь где-нибудь в Кощеевой спальне, хорошо еще, что только в спальне. А вдруг в постели и без одежды?! Мрак!

– А что, это поможет? – поинтересовалась лиса, выслушав мое возмущение. Но наткнувшись на мой сердитый взгляд, сдала назад. – Ну ладно-ладно, буду советоваться! У тебя сегодня еще вылазка. А про женихов мы потом поговорим.

– О женихах говорить мы не будем ни сейчас, ни когда-нибудь потом! – отрезала я. – На что рыжая закатила глаза к потолку. – Мы будем планировать!

Я выложила на середину стола найденную улику и обстоятельно рассказала об увиденном и своих подозрениях. Все послушно стали строить планы и совещаться. Решить проблему требовалось в кратчайшие сроки, пока неизвестный злодей полностью не ограбил изнанку, испоганив всю экологию.

Тем более времени на детективные изыскания было в обрез: днем ненавистный отбор невест, вечером объявят комендантский час, и все девицы разойдутся по своим спальням. А в коридорах будет бродить мертвецкий патруль. Злобный и опасный.

Поднятые мертвяки отчаянно жаждали свежего мясца взамен утерянного и могли невзначай сожрать все, что встретится им на просторах Черного замка.

Зомби не имеют чувства жалости, не ведают пощады, их нельзя подкупить златом-серебром, они не обладают человеческой моралью, потому что уже давно мертвы и бездушны. Их интересует только самое примитивное: жратва и, как ни странно, выживание. Поэтому они сделают все, чтобы добыть вожделенный кусок плоти, не гнушаясь каннибализмом и нападением на более слабых сородичей с целью разбора на запчасти.

Страшные существа, идеальные наемники, не чувствующие боли, неподкупные стражи.

И эта прелесть по ночам шастает по коридорам.

В прошлый раз я каким-то образом мимо них проскочила, но, скорее всего, присутствие Кощея отпугнуло зомби. Я заметила, что нежить сторонится особо крупных злодеев. А Костик действительно был «крупным». Что с ним произошло после купания в радиомагических водах, непонятно, но Кощей как-то особенно мощно пустился в рост, словно молодой дубок. Уже не выглядел таким тощим и недокормленным, больше походил на мой домик, который рос не по дням, а по часам, что твой теленок. Я резонно опасалась: еще чуть-чуть – и избушка на курьих ножках не пройдет в дверь. Кощей – тоже, станет задевать плечами за дверной косяк.

Таким образом, мое подозрение, что мертвяков из коридоров распугал Костик своей тушей, имело под собой вполне конкретные резоны.

Но в этот раз в хищно-мертвецкий цветник мне предстояло идти одной.

Хотя я не могла не восхищаться умником, придумавшим комендантский час для невест. Мои аплодисменты, великолепная идея.

Якобы это делалось для того, чтобы обезопасить девиц от бесчестия. На самом деле никто не хотел связываться с толпой оголтелых неженатых баб в состоянии отчаяния и перманентного поиска супруга.

Я подозревала в гениальной задумке самого Кощея. Ему спокойнее спать в своих покоях, зная, что как минимум половину покусительниц на его тело сожрут мертвецы.

Таким образом, мне предстояло свергнуть с пьедестала непризнанного гения и шастать по замку именно во время комендантского часа. Лучше времени не придумаешь.

Каждый из зверей предлагал свой план, один отчаяннее и безумнее другого.

Конечно, соваться к мертвякам – это феноменальная глупость.

Но у нас в рукаве был козырь, поэтому я чувствовала себя почти в безопасности, труднее было решить, с чего начать.

Черный замок огромен, в нем тысячи горных залов и подземных тоннелей, вырубленных прямо толще Железной горы, над катакомбами каменные палаты, а над всем этим еще и огромный деревянный терем возвышается.

Где искать преступников – неизвестно.

Планировалось осмотреть подвалы на предмет тайных лабораторий и секретных складов.

Но деревянные крыши над светелками тоже представлялись вполне себе таинственным и закрытым местом. Проход туда мы так и не нашли. Над нами были как минимум еще один этаж и пространство внутри деревянных крыш шатрового типа.

Но безопаснее было осмотреть сначала доступные помещения, поэтому пришлось начать с подвалов и медленно карабкаться вверх.

На том и порешили.

Спустя час как стемнело, я, готовая и вооруженная до зубов, в нетерпении ходила туда-сюда около двери, ожидая сигнала отбоя.

Звери-устроители во главе с главным гастролером – лисой, разошлись по своим каморкам. Негоже всяким богатырям-оборотням ночевать в горнице незамужней девицы, а то сраму не оберешься. Не меняло дела и то, что это представители обиженного меньшинства, тоже претендовавшего на руку, печень и любой другой ливер (главное – побольше) Кощеевского приза. Мужики – они и на отборе мужики. К тому же главные устроители, а значит, могли подтасовать результаты отбора, поэтому собирались мы с лесными тайно.

На ночь со мной оставались только личные слуги и приданое. Ежик и избушка, набитая боевыми белочками.

Отбор обещал быть невыносимо сложным.

Одно разочаровывало: Кощея так никто и не догнал и судьи, посовещавшись, объявили ничью. Первый злодей изнанки отказался целовать всех претенденток, по его словам, было не за что. Каждая из девиц получила в утешение один балл в так называемую карму невесты.

И это означало – я, как и все претендентки, прошла первый этап, что не могло не огорчать.

Насолить Кощею так и не удалось. Равно как и вылететь с отбора, чтобы скромненько переместиться в когорту незаметных сенных девок и заниматься расследованием без помех, оставаясь при этом в замке и в тени.

Поэтому я в нетерпении металась перед дверью, звеня амуницией. Увидь сейчас меня какой-нибудь рыцарь – лопнул бы от смеха и все вокруг забрызгал.

А вооружена я была до зубов.

Через одно плечо висел ухват, на поясе покоилась палочка-выручалочка. Талия, словно кушаком, была повязана скатертью-саможранкой.

Белки одолжили мне свою камуфляжную бандану и испачкали мой единственный сарафан соком трав. Так, что теперь он совершенно отчетливо выделялся на фоне замковых стен пестрым луговым разноцветьем.

В завершение ежик добавил от себя боевую ежовую раскраску, исчертив мои щеки хищными вразлет линиями.

К сожалению, еще до ежа со мной поработала лиса, и теперь я пугала мир бледным ликом, намазанным белилами на сметане, черными, словно деготь, бровями и свекольным румянцем в пол-лица. На фоне такой, ничем не прикрытой брачной раскраски любой боевой макияж смущенно терялся.

Когда я взглянула в зеркало и не узнала себя, у меня началась истерика. Как всегда, добренькая лисичка успокоила меня тем фактом, что если я сама себя не узнала, то и другие вряд ли опознают во мне Бабу-ягу, а это нам только на руку.

Теперь я была совершенно спокойна и не сомневалась: стоит мне только высунуть нос за дверь, как все зомби в страхе разбегутся или примут за своего свежеубиенного собрата.

Как мне ни хотелось пугать жить, нежить и прочий честной народ замка, а на разведку идти пришлось.

Я попрощалась с остающимися. Ежик и домик, узрев меня, уже привычно вздрогнули, за часы ожидания так и не притерпевшись к моему внешнему виду, и пожелали мне удачи.

В положенный час я выскользнула за дверь и замерла в ожидании воплей и криков. Однако коридор был пуст и безжизненен.

Только в самом дальнем конце покачивалась едва заметная тень. Зомби.

Значит, мне в противоположную сторону.

Первые три коридора я прошла легко. В следующем, завернув за угол, обнаружила мертвяка. Он стоял спиной ко мне, покачиваясь и ничего не замечая. Это ненадолго, стоит ему учуять живого – он атакует.

Я медленно шагнула обратно. Здесь не поможет ни палка-выручалка, ни ухват. Зомби не живые, они не чувствуют боли, колотить их по башке железной скалкой бесполезно. Молить о пощаде тоже, для них ты – всего лишь кусок мяса, убегающий и вопящий. Одним словом – добыча.

Тот, кто придумал творить такое с людьми после смерти, само воплощение зла и сам заслуживает подобных мучений.

Возвращаться назад и бродить по коридорам опасно. Вздохнув, я отвязала с пояса свой козырь и, расправив, бросила за угол.

Послышался свист воздуха, хлопки ткани, тихое «Ы-ы-ы-ы?» – и все стихло. Когда я вошла в коридор, там было пусто. Только скатерть саможранка лежала на полу и тяжко вздымалась.

Пришлось приподнять болезную, свернуть и, перекинув через плечо, завязать у пояса, словно парадную перевязь надела.

Без препятствий я дошла до первого уровня подвала, только скатерка все тяжелела и с каждым разом громче вздыхала.

Все было прекрасно, я осматривала помещение за помещением. Внизу не было зомби, и я бежала со всех ног, нигде не находя признаков украденного леса или загадочно пропавших печек.

Я старалась осмотреть как можно большую площадь, пока мои попытки не были безжалостно остановлены чьей-то внушительной тушей.

Отскочив ошпаренной кошкой от живого заграждения, я вскинулась, будто змея, но, разглядев, на кого наткнулась, вместо того чтобы ужалить, чуть не потеряла челюсть.

– Яддушка! – прошипел ночной монстр.

У этого индивида еще и глаза в темноте горели, мало того, что он шастал по подземельям и был преотлично мне знаком, так еще и вел себя донельзя развязно в эту нашу встречу.

Я попыталось обогнуть Кощея, не тут-то было, такую гору не обойдешь и карабкаться слишком высоко. Отожрался Костик на батькиных харчах до неприличия, и как теперь с таким справиться?!

Злодей загородил мне дорогу.

– И кто это у нас тут по подвалам шастает? Никак шустрая мышка завелась? – И столько злобной иронии было в этом утверждении. – Сыр ищешь, дорогуша, или что послаще? – Вот же ж гад, издевается!

– Иди ты в баню, Кощей!

– Этаж не тот! – отрезал злодей уже более сурово.

– Тебе-то какое дело? Может, у меня здесь дела?

– Какие? Извращенное самоубийство в лапах нежити? О да, это важно! – Кощей на минуту закрыл глаза и сморщился, словно представил себе нечто неприятное. А после продолжил:

– Я тут в лепешку разбиваюсь, чтобы она отбор прошла и моей женой стала, а она своей шкурой в подземельях рискует!

– Я еще не стала твоей! – возмутились я запредельной наглости. Это ж надо – присваивать меня вздумал, словно вещь!

– Тогда, может, мне тебя прямо сейчас сделать своей женой?! – сатанея, заорал Кощей, подхватывая меня на руки, да так внезапно, что у меня дух захватило.

Я попыталась вздохнуть, но горящий черный взгляд прожег меня насквозь – так, что я забыла, как дышать. Внутри образовалась пустота, которая мгновенно провалилась куда-то в район живота, и там, в этой гулкой пустоте, немедленно заплясали…

Какие бабочки?! Чертенята! Бабочки – трепетные создания – не будут подбивать тебя прикоснуться к губам злодея, обнять его за шею и запустить пальцы в волосы цвета воронова крыла, скорее, посоветуют побыстрее помыть руки и надеть защитный костюм.

А эта чертова призрачная нежить, поселившаяся в животе, так и нашептывала мне всякие пакости, да не в ухо, а прямиком воздействуя на мои мысли и желания. Что за магия такая бесовская – непонятно?! Но я, Баба-яга, просто обязана воздержаться от опрометчивых действий, чего бы мне это ни стоило!

Когда я смогла отдышаться, сознала: Кощей действительно намерен выполнить свое обещание, сделать меня своей женой. И судя по скорости его спешащих шагов – немедленно!

Внезапно весь мой план затрещал по швам! Какое испытание? Навьего похабника только одно интересует! Подай ему женитьбу быстро, сейчас же, просто немедленно, пока его кондрашка не схватила!

Дверь, посмевшая встать на пути у злодея, на пороге воплощения всех злодейских мечтаний, в период брачной горячки, не выдержала энтузиазма Кощея – вылетела с пинка. А меня, пребывающую в шокированном ступоре, внесли из подвальной полутьмы в непроглядный мрак и уложили на мягкое. Так же, как исчез свет, так же погасла и моя надежда никогда не выходить замуж.

Лежа на чем-то мягком и очень знакомо пахнущем, я понимала: все, сейчас Кощей начнет жениться!

Только странно. Чего это он пыхтит рядом, как паровоз, тканью шуршит, а не целует…

Потерял, что ли, меня во тьме? Или стесняется? Да что это за свинство такое? Почему те из парней, кто попался мне в изнанке, либо извращенцы, либо злодеи, либо трусы? И вдруг стало так тоскливо, так обидно, сглазили меня, что ли, раз мне такие в спутники достаются – то бесчувственные злодеи, то лесная нечисть, то озабоченные подводные?!

Все точка. Обломилась даже с женитьбой.

Я разочарованно щелкнула пальцами в знак провала.

И прозрела! На ладони вспыхнул довольно-таки яркий огонек, больше всего похожий на перо жар-птицы или пылающее оперение жареного петуха, это с какой стороны посмотреть.

«Да будет свет», – сказал электрик и сунул два пальца в розетку! Я бы тоже так поступила, чтобы покончить жизнь самоубийством. Но, к сожалению, я жила и преотлично ВСЕ видела. Лучше б я ослепла, столько Кощеевской, отъеденной на домашних харчах, обнаженной плоти ни одна девица спокойно выдержать не может.

Ну не могут кубики на животе расти одни на других, и плечи такими широкими не бывают, я уже молчу про все то, что было ниже и выглядывало из приспущенных порток.

Короче, я не выдержала и восхищенно выдохнула, едва-едва не хлопаясь в обморок от стомегаваттной мужественности, излучаемой Кощеем.

Вот и злодей тоже не сдюжил такой радости, как Баба-яга в брачной раскраске.

– Мамо! – завопил Кощей, узрев в деталях мой боевой маскарад.

После этого полного ужаса вопля я поняла, что мне от женитьбы сегодня ничего не обломится. Я окончательно сникла, уселась поудобнее, ночь обещала быть долгой, но, увы, ни разу не томной. После крика, полного неизбывного страха, чертенята в животе как-то обескураженно замолкли.

Подперев рукой щеку, стала ждать, когда отдышится главный злодей изнанки.

Надо было отдать должное Костику, в себя приходил он молниеносно. Вот и глаза, вылезшие из орбит, встали на место, и грудь перестала ходить ходуном, и сердцебиение пришло в норму.

– Фух! – облегченно выдохнул Кощей, признав меня.

– Полегчало? – с издевкой спросила я, прекрасно осознавая и понимая, что мои «зверята» (жестокие сказочные помощники) и на этот раз перестарались. Впрочем, как обычно и как всегда.

– А чего это ты так расписана?

– Как чего?! – самым возмущенным баба-ягским тоном завопила я. – На женихов во тьме охочусь! А ты, – я дала смачный щелбан Костику и на час потеряла онемевший палец, но месть того стоила, – лоб здоровый, всех распугал!

– Ясно. Тогда я пошел. Удачной охоты!

– Куда?! – гаркнула я, одним баба-ягским рыком останавливая поползновенца. Реально ползновенца. Этот перекормленный телок попытался уползти от меня по-пластунски. – Раз уж ты мне попался, то тебе и отдуваться!

– Да зачем я тебе сдался? Сама же отказалась от женитьбы и лешего выбрала!

– Еще не отказалась, ты про испытание забыл. И к тому же, возможно, ты мне больше нравишься. – Кощей побледнел.

– И в чем оно, это испытание? – уже прощаясь с жизнью и злодейской честью, обреченно спросил Костик.

Я торжествующе поправила нимб, повисший на рожках. Вот так расписанное под хохлому добро побеждает наглое зло, чтобы последнему навсегда перехотелось девиц красть и в темные углы утаскивать. Позарится злодей на девичье тело, а там не девица, а целая Баба-яга, да еще потомственная. И все, надолго злодеюшка отучится на девичью честь без свадьбы покушаться. Запомнит урок так, что долго еще темной ноченькой яга ему во снах икаться будет, да почаще.

Злодей терпеливо ждал своего приговора.

– Помогать, Кощеюшка. Помогать на женихов охотиться, – подсказала добрая я.

Я прямо-таки услышала, как наглый гад облегченно выдохнул, осознав, что сейчас я на нем «жениться» не собираюсь и вообще, возможно, кому-то другому отдуваться придется. Лешему, например.

– Я что-то себя нехорошо чувствую. Ты умойся, пожалуйста, и тогда я, возможно, попытаюсь забыть…

– Забыть, как же! – хмыкнула я. – Что я, зря (в коридорах позорилась) боевую раскраску наводила? Вечно помни! И знай, чем опасны бабы-яги!

– В ужасе, – коротко подтвердил травленный обнаглевшими размалеванными девицами злодей. – Так кого ловить будем? – вопрос подразумевал: кого угодно, только не меня, я уже добрый, отзывчивый, травоядный и вовсе не злодей.

– Кого-кого, злодеев! Из них лучшие женихи получаются, если перевоспитать. Да не простых, а самых матерых!

– Где ж их таких взять?! Батька разве только… – туго соображал Кощей-младший, но оперативно и шкуроспасительно. – Так он это… Если увидит тебя, всю такую красивую и добрую девицу-ягу, так, пожалуй, из цепей вырвется и убежит от счастья. Или копыта отбросить умудрится прямо на свадебном одре, несмотря на то, что он бессмертный. И все это исключительно от того факта, что ему так с невестой повезло. Он, кстати, вдовец. Ты присмотрись, Яддушка, там воспитывать – не перевоспитывать, непочатый край работы!

Ню-ню, Костик, стрелки на батю переводишь, родную кровь подставляешь? В этом вы, злодеи, все и есть, только о своей шкуре и печетесь! Так мы тебе не только тушку, но и нервишки подпортим для профилактики злодейства.

– Не-ет… Я на тебя глаз положила!

– Сними, пожалуйста, сглаз этот!

– Поздно! – отрезала я, упиваясь злодейским испугом и своей виртуозной мстёй. – Вот если еще кого-нибудь более злого отыщешь, я подумаю.

Ох и крепко задумался злодей-тугодум. Пришлось помогать.

– Ну, смотри, на чем мы сидим?

– На мусоре. – Я скрипнула зубами: и это здесь ты со мной жениться вздумал? Урою! Я уже готова была начать на нем «жениться» в отместку, медленно и вдумчиво, так что не батька его, а сам Кощей-младший от такого расписного счастья скончается, но пришлось взять себя в руки и глубоко подышать. Отчего Кощей отодвинулся подальше, но в вырез сарафана все равно стрелял глазами исправно. Злодея только могила исправит!

А я в очередной раз внутренне сокрушалась. Мне без этого всесильного и магически одаренного не обойтись. Без книги с теми, кто лес украл, не сразишься. Да и говорят, своих недругов надо держать как можно ближе к себе. А Костик мне почти как родной враг. Мы сразу с ним друг друга люто невзлюбили, можно сказать – с первого взгляда.

Нужен Кощей мне, куда ни посмотри, хоть он злодей и гад.

– Неужели ты, дурень, не понимаешь, что это? – перевела я разговор на другое, мысленно записав отомстить за мусор, но понимая, что это потом. А сейчас придется действовать ну очень быстро, пока от моего прекрасного лика, освещенного светом снизу, первый злодей изнанки не упал в обморок.

– Что? – недопонял Кощей. М-да, полный паралич мыслительной деятельности, нужно всегда в подобной боевой раскраске ходить, глядишь, и зомби в страхе разбегаться будут вместо того, чтобы мечтать подзакусить тобой.

– Так ведь это улика! – попыталась втолковать идею злодею, испугавшемуся за свою шкуру. – Одна сплошная и свежеспиленная и свежеструганная улика! А кто ее оставил? Злодей!

Кажется, ступор у Кощея стал проходить. Ну или Костик увидел свет в конце беспросветного туннеля, полного «женитьбы». У него аж взгляд загорелся, а я лукаво мурлыкнула:

– Добудешь мне этого гада, сниму с тебя сглаз!

– Из-под земли достану! – гаркнул на весь подвал недалекий злодей, да так громко, что мне пришлось навалиться на него и закрыть ладонью рот. Мы так и замерли с Кощеем в обнимку, прижавшись друг к другу, а все потому, что в темноте раздавались шаги.

Да не просто, а многоголосое эхо тысячи шаркающих ног.

Я тормознула, не сообразив, как быть и что делать, а вот Кощей невероятно быстро сориентировался в ситуации. Видно, не раз был чуть не пойман на горячем, и оттого обладал феноменальным чувством ежа и способностью проворно двигать голой задницей, чтобы не наколоться. Вспомнить хотя бы его знаменательный забег от претенденток в невесты.

Поэтому и на сей раз Костик действовал на опережение, еще до того, как первые шаркуны забрались в помещение, он подхватил меня и нырнул в кучу опилок, на которой мы лежали.

Зарывшись в приятно пахнущие горы стружек, мы затаились и стали наблюдать. Первым в помещение ворвался свет, а следом, к моему ужасу, зашаркали зомби. Стройные колонны мертвяков по трое в ряд. Еще кошмарнее были пустые корзины, что марширующая нежить держала на плечах.

Было очевидно – нам конец! Даже если мертвяки не учуют сразу, спустя какое-то время раскопают – и тогда нам полный абзац!

Я в страхе прижалась к такой горячей и широкой груди Кощея. Злодей нависал надо мной, закрывая своим телом от всего того страшного, что сейчас копошилось в подвале.

Только от одного присутствия этого перекачанного телка меня бросало в жар, от злости, не иначе!

Как так вообще получалось?! Он гад, каких поискать, наглец, брехун (то он будет жениться, то он передумал), бабник и вообще редкостная самолюбивая сволочь. Но вот же ж гадство! Именно с ним я ничего не боюсь. И бесил он меня этим несказанно. А еще изводил этими самоуверенными успокаивающими поглаживаниями по плечу, которые, как назло, тут же подействовали. Да так эффективно, что я сразу поверила: справимся и прорвемся, что бы ни произошло! В крайнем случае Кощей что-нибудь придумает.

Впервые я пожалела, что Костик злодей. Был бы богатырь – еще куда ни шло, можно было бы и влюбиться, и помечтать, вздыхая томно. И все тогда становилось на свои места – герой спасает деву-ягу в беде, все так, как и заведено. Но вот когда тебя злодей жалеет и защищает, это как-то неправильно и обидно. Смущает и бесит одновременно.

Стыдно добру за спиной у зла прятаться. Да и не верю я, что злодей помочь решил. Дурой буду, если на ласки поведусь и доверюсь. Успокоила себя тем, что до того, как Кощей успеет меня обмануть, убегу, пока зомби будут ужинать обманщиком легковерных девиц. Просчитала про себя, как долго будут рвать на части мегасильную тушку злодея, и расслабилась – времени было достаточно не только для того, чтобы убежать, но и для того, чтобы лениво уйти прогулочным шагом.

Успокоив себя мыслями о том, что ничего не должна Кощею за защиту, и клятвенно пообещав себе быть начеку, я, счастливо выдохнув, прижалась к его горячей груди и даже разрешила стянуть бандану и погладить по волосам.

Сто процентов в его доброте скрывалось что-то подлое, но я же держу ушки на макушке, можно наслаждаться!

Еще какое-то время мы обнимались, рассматривая нежить, прилежно сгребающую стружки в корзины, а после мои ушки на макушке удрученно повисли. Мертвяков вокруг тысячи, что муравьев в лесу. Здесь находились практически все восставшие изнанки. Я прижалась к Кощею и спрятала лицо на его груди, осознавая: имя им – легион! Мы оказались в западне!

С таким количеством нежити ни один злодей не справится! И даже богатырь пупок от натуги порвет. Одно дело – гонять огненными шарами по склону горы сотню мертвяков, другое – когда их вокруг тебя тысячи.

Здесь подавится даже скатерть-саможранка, а от ненависти, излучаемой мертвечиной, станет тошно любому злодею.

Пока мы таращились на зомби, те зашли со спины. Черпая циклопические груды опилок, они практически сделали под нас подкоп. Так что, нависавшая над нами гора поехала вниз, подхватывая все на своем пути и увлекая следом.

Лавина несла нас вперед, сбивая с ног попадающихся на пути зомбаков, в полутьме тайного подвала только и слышалось «Уы-ых! Иы-ых! Аы-ых!» от опрокинутых, словно кегли, мертвецов.

Резкий толчок вырвал мою руку из ладони Кощея, и меня унесло прочь, погребая под толщами стружек. Течение уже не несло меня, я тонула и пыталась выплыть, выгрести из этого елового водоворота.

В конечном итоге, активно дрыгая ногами и руками, я вынырнула на поверхность. И замерла, впав в ступор, вызванный замогильным ужасом. Вокруг копошились мертвяки, раскидывая опилки, вставали на ноги. Им оползень не причинил никакого вреда, я же разжилась парой синяков.

Какой-то зомбак, по-видимому, начальник, подошел и сунул мне в руку корзину, полную стружек.

– Ы-ы-ы! – приказали мне и ткнули пальцем, показывая, куда нести.

– И-и-и-и! – ответила я и на негнущихся ногах зашагала туда, куда послали. Я бы сейчас смоталась и на край света, лишь бы не в желудок к умертвию.

Вокруг зомби-надсмотрщики пинками поднимали с земли мертвяков попроще и заставляли работать.

Спустя какое-то время я вошла в ритм и осознала, что мои оцепеневшие ноги шаркают в такт шагам остальных зомбаков. Пораженная ужасом, я даже так же деревянно покачивалась, и в этом чудовищном танце смерти мертвецы принимали меня за собрата.

Скорее всего, мой нездоровый цвет лица с размазанным гримом и прилипшими к щекам стружками-струпьями сигнализировал зомби: живой человек не может так выглядеть – этот жутик свой.

Я пошарила взглядом вокруг, скосила глаза и обнаружила Кощея.