Гражданская жена

Постояла еще минуту перед зеркалом, собираясь с силами, и пошла будить сына. Тихонько зашла в комнату сына, медленно, мягко ступая, подошла к его кровати. Спит… Будить жалко. Чуть не развернулась и не ушла. Пришлось подавить в себе этот порыв.

Но и с духом собраться, потому что после того, как она его разбудит и скажет, все изменится, не будет как раньше. А как будет? А хрен его знает… Хотелось отдалить этот момент, желательно навсегда. А нельзя, теперь уже нельзя.

Еще немного полюбоваться на него спящего. Носатый, вихрастый, мужичок, гордость мамина. Рука сама потянулась вихры поправить и отдернулась. Еще секунду себе дать, еще…

– Вова, вставай, – проговорила негромко и потрепала за плечо.

– Мммм. – поморщился отмахиваясь.

– Вставай, – повторила настойчиво.

– Ма, ну рано же, – заныл сын, не открывая глаз. – Я в школу за пятнадцать минут собраться успею.

Покачала головой, этот успеет.

– Вова, в школу ты сегодня не пойдешь.

Потрясающий эффект. Сын мгновенно разлепил глаза и аж присел в кровати.

– Урррра!!! – и тут же на нее уставился, подозревая подвох. – Тогда зачем вставать?

Ну все. Началось…

Вера открыла было рот, а слов нет. И что вообще говорить в такой ситуации? Как? Пришлось прокашляться.

– Потому что мы переезжаем.

– Переезжаем? Когда, куда? В новый дом? – озадаченно затарахтел он, поправляя челку. – Здорово! Папа так сказал? Он приедет? Ур-ра! Я буду ему помогать!

Вера выдохнула, собираясь аккуратно объяснить сыну главное. И страшное.

– Сейчас переезжаем, сын. Мы… ко мне переезжаем.

Он что-то уловил, Вера поняла это по глазам. Нахмурился, странное для ребенка выражение возникло на его лице.

– А папа? Он тоже?

– Сынок, – начала Вера, понимая, что ступает на зыбкую почву, и ошибиться нельзя. – Ты понимаешь, мы с твоим папой…

Чеееерт! Как это было трудно!!!

– Мы с твоим папой пришли к выводу, что, – ей пришлось прокашляться. – Нам надо разъехаться, потому что наш брак изжил себя. Ну и… твой папа ушел.

Ребенок смотрел на нее большими круглыми глазами, потом спросил:

– Как ушел? Он же в командировке.

– Нет, сынок, он приходил вчера ночью, – не было сил, некуда было деваться от этих пронзительных детских глаз. Вера повела шеей и сказала первое, что пришло в голову: – И он принес тебе подарок.

Она старалась улыбаться. Честно говоря, она ждала чего угодно, не знала, как отреагирует мальчик. Ждала вопросов. Конечно, у него должны быть вопросы, ответить бы еще на них правильно, чтобы не разрушить ничего в душе ребенка…

Бровки мальчика шевельнулись при слове подарок, однако спросил он совсем не то, чего она ожидала.

– А переезжать обязательно?

– Да, сынок. Квартиру все равно надо будет освободить, так что лучше сделать это сейчас.

Очень надеялась, что сын поймет и, вместе с тем, ужасно боялась, что он может начать винить во всем ее. А он посмотрел на нее серьезно, потом зачем-то на дверь и вдруг сказал:

– Мам, ну ты, главное, не раскисай. Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю, слышишь, ма.

Прижала его к груди крепко-крепко, до дрожи. И зашептала:

– Да… Все будет хорошо. Обязательно! – а слезы предательские покатились по щекам.

– Сказал же, не раскисай, ну ты чего, мам?

Быстро вытерла слезы, чтобы он не видел.

– Вставай, умывайся и иди завтракать. Скоро Люся с Мариной и Лерой подъедут, они помогут. Но свои вещи ты должен собрать сам.

И вышла из комнаты, потому что еще немного…

Надо идти готовить завтрак. Скоро и впрямь девчонки придут, кормить бригаду чем-то надо.

***

Люся приехала первая, она фрилансерша, ей, в принципе в любое время было удобно. Вовка как раз доедал свой завтрак. Сразу прошли в кухню, потому что шумная подруга честно призналась с порога:

– Корми, Самойлова, я ничего поесть не успела.

Плюхнулась на стул, отломила кусочек хрустящего хлебца и подмигнула Вовке:

– Привет, Верховцев младший!

И тут же переключилась:

– Лерка подъедет через час, ей отпроситься надо. А чуть позже Маринка с Костиком будут. Маринка еды принесет, шоб ты, мать, не отвлекалась. – потом завертела головой. – Ну, что тут у нас? Слыш, Верховцев младший, подай тетке вон ту нарезку! И убери от меня эту овсянку.

Вера прикрыла глаза, с благодарностью принимая и Люськино молчаливое понимание и безоговорочную помощь девчонок. Она уже заранее предвидела, что Маринка назовет ее дурой и будет с пеной у рта отговаривать, что, мол, за мужика бороться надо, а Лера станет советовать юристов, у самой опыт трех разводов. Но… Все, процесс пошел.

К тому же, у нее на сегодня были свои планы.

Глава 4

Вовка, как доел свой завтрак, сразу же ушел собираться. Глядя сыну вслед, Вера невольно задумалась. Мальчик как будто вырос, изменился. Какой-то повзрослевший и собранный, теперь еще больше был похож на отца. Внезапно защемило сердце, налилось тоской.

Отвернулась, проводя рукой по волосам. Как же это все… Так, в одночасье-то…

– Мужика тебе нужно. Нормального, шоб своего прЫнца сраного из головы выбросила, – подала голос Люська. – Улыбнись, Самойлова. «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты, жадных мужчин и плохое настроение».*

Вера покачала головой и закатила глаза. Люськина любовь к Фаине Раневской, а также ее отношение к диетам всем было хорошо известно. А подруга выдала очередную сентенцию, оглядывая ее кухню:

– Закисла ты тут, в этом стойле. Пора возвращаться в большой секс.

– Иди к черту! – Вера закрыла лицо рукой, чтобы не рассмеяться.

– На работу, говорю, выходить надо, – вздохнула Люська, отодвигая от себя опустевшую тарелку с мясной нарезкой.

Это да. Именно это она и собиралась сделать.

Раздался звонок – это Лера подъехала. Оставив ее в кухне, наедине с кофе и Люськой, Вера ушла в спальню. Пора уже начинать сборы, если она хочет со всем управиться до вечера.

Встала посреди комнаты.

Еще минуту. Посмотреть на свой… уже не дом, но пока еще дом. Посмотреть, оставить в памяти, прежде чем она сотрет себя и отсюда. Вера понимала, что времени мало, что все равно все следы своего пребывания уничтожить не удастся. Но ей хотелось, чтобы хотя бы на первый взгляд о ней ничего тут не напоминало.

Итак…

Она одним махом вымела из шкафа все вешалки со своей одеждой, все белье с полок. Свалила на постель. Те вещи, что остались из мужниной одежды, не тронула. Дальше – свое барахло из ванной, с туалетного столика. Быстро так, меньше минуты потратилось на все это, а стаскивалось все сюда годами.

Потом вихрем прошлась по остальным комнатам, брала только свое личное, сваливала прямо на пол, девчонки разберут. Последним на закуску оставила кабинет. Тут… тут было меньше всего ЕЕ. Это было его царство, но все же. Некоторые мелочи, дурацкие фотографии в рамочках, ее книги, их было вроде и немного, а набралось прилично. Все это также отправилось в кучу на пол.

Пошла в чулан за чемоданами.

Когда девчонки через несколько минут выползли из кухни, по всему дому словно Мамай прошелся. Это было дико и странно, потому что у Веры всегда царил идеальный порядок. Видя замешательство на их лицах, она сказала:

– Потом вызовем клининговую компанию, они тут все приведут в первозданный вид. А пока, девочки, начали. Берем только, что я достала.

– Верка, вот ты дура! – с ходу заявила Лера. – Какого ты оставляешь ему все, что когда-то сама покупала?! Что, богатая шибко? Альтруистка, блин! Это он тебе должен.

– Ничего он мне не должен, никто меня не заставлял, я сама все это делала.

– Ты хоть о сыне подумай!

О сыне она как раз думала.

Но в этот момент как раз раздался еще один звонок. Марина подъехала вместе с кастрюльками и судочками. Теперь женсовет был в полном составе. Маринку подвез муж Константин. Прошелся по дому, глянул на все это разорение, ничего не сказал, только коротко кивнул и выдал:

– Я за коробками.

Вернулся быстро, где уж он добыл ворох больших картонных коробок, неизвестно. Вообще, Маринкин муж был… наверное, идеальный. Потому что этому мужчине ничего не надо было говорить, он все видел сам и всегда знал, где именно нужна его помощь. Он был… не красавец, с белесыми ресницами и бровями, с большими ручищами, крепкий. Такие всегда безнадежно проигрывают внешне знойным мужикам вроде Верховцева, но… Маринка любила его больше жизни, и сейчас Вера ей по-хорошему дикой белой завистью завидовала.

– Спасибо тебе, Костик, – проговорила она, сглатывая комок.

Он только моргнул, перекинулся с Мариной взглядом и проговорил:

– Как будете готовы, дайте знать. Я подгоню машину.

И ушел, простой настоящий рыцарь на белом внедорожнике.

***

Небольшое замешательство, вызванное приливом чувств, сменилось жаждой деятельности. Ведь, кроме всего прочего, у Веры был план, его пора было приводить в исполнение. Теперь, когда все решено и ей четко указали на ее бесправное положение, бороться с Верховцевым, выцарапывать у него что-то, она не собиралась. Считала ниже своего достоинства.

Однако это не означало, что она не предпримет ответных ходов. И единственное преимущество тут – фактор внезапности.

Он ощущал себя хозяином положения? Очень хорошо.

Но для того чтобы действовать, ей нужны были свободные руки.

– Девочки, мне надо кое-куда съездить. Справитесь без меня?

– Справимся, хотя я продолжаю считать, что ты делаешь глупость. Ты вообще не должна никуда съезжать. – Лера была непреклонна.

– Ой, иди уже, Самойлова, – проворчала Лариса. – Уж как-нибудь разберемся, в какие коробки твои трусы-лифчики пихать.

– Да, ты иди, мы разберемся, – сказала Марина оглядываясь. – И детеныша твоего покормим. Кстати, где Вовка?

– Собирается, – проговорила Вера, понимая, что мальчик до сих пор так и не вышел из комнаты.

Побежала к нему, тихонько заглянула, сын сосредоточенно паковал в большой рюкзак и несколько коробок свое барахло. Сортировал. Комп, гаджеты и диски, на полу валялись упаковки… Всего этого было очень много, Вера протиснулась в комнату и негромко сказала:

– Тебе не обязательно забирать все. Я думаю, папа захочет, чтобы ты иногда приезжал к нему пожить.

Он резко поднял голову, облегчение промелькнуло во взгляде.

– Да? Это хорошо, ма, а то тут столько… Я уже замотался.

– Бери только самое нужное.

Брови его вскинулись, глянул на коробку, на кучу, и начал перекладывать все по новой. И кстати, Вера заметила, что он так и не распаковал подарок отца, коробка по-прежнему стояла на журнальном столике в гостиной.

– И подарок свой не забудь, – проговорила она.

Если они его оставят нетронутым, Александр будет считать, что она настраивает против него сына. Неприятный осадок, блин. Верховцев должен был сам все это мальчику говорить, а не на нее сбрасывать!

Вернулась в спальню. Время.

Теперь снова быстро в душ, быстро маску для лица. Макияж. Неброско и корректно, чтобы выглядеть делово и дорого. Как раньше. Деловой костюм она отделила заранее. Одевалась и чувствовала, как внутри зарождается дрожь.

Состояние, как перед боем, забытое чувство, хорошее. Сейчас, оглядывая себя, Вера снова видела в зеркале ту женщину, которой была когда-то. Насиделась дома, пора ей возвращаться в строй.

Пока она собиралась, девчонки успели в шесть рук напаковать пять большущих коробок. Глянули, прикинули и решили отвозить частями. Марина вызвала Костика, чтобы забрал первую партию. Вера смотрела на все это и понимала, что, собственно, в процессе уже не участвует, совсем как покойник на похоронах. Вроде и главное действующее лицо, и все решается без него. Это… было больно. И эту мысль следовало отпустить.

У нее совершенно другие цели и задачи, а тут действительно все сладится без нее.

– Девчонки, потом клининговую компанию надо…

– Уже, – сказала Лера. – В 12.30 подъедут. И через три часа тут все будет блестеть как котовы яйца. Ты другое скажи, может, с тобой поехать? Ты как, сможешь?

– Сможет, – ответила за нее Марина. – Езжай, Вера, тут все без тебя прекрасно сделается.

Действительно.

А время уже полдесятого, надо поторапливаться.

По счастью, от дома до головного офиса Верховцевской компании было минут десять неспешной езды. Но надо сделать поправку на дорожную ситуацию, непредвиденные пробки и прочую хрень, которая всегда случается не вовремя. Быстро спустилась в гараж, села в машину, сжала ладонями руль, а сердце колотится, как будто выскочить хочет. Нервишки шалят. Глубоко выдохнула несколько раз. Пора.

И выехала.

Конечно же, пробка, но движется. Потеряла немного, не больше семи минут, и только она собралась перестроиться, чтобы свернуть, раздался телефонный звонок.

***

Неподходящий момент. Скосилась одним глазом и выругалась. Свекровь. Только ее не хватало!

– Да, Валерия Аристарховна, я вас слушаю.

– Александр там, с тобой? – раздалось в трубке.

Свекровь не называла ее по имени, никак вообще не называла. И никогда не скрывала, что не одобряет ее в роли невестки. Звонила редко, только по особым случаям, да Вера и сама рада была сократить общение до минимума.

А сейчас, когда они с Александром уже никто друг другу – тем более!

– Нет, – проговорила Вера, а у самой чуть песок на зубах не заскрипел.

Хотела отбиться, но тут свекровь неожиданно спросила:

– А что это за вещи выносят из квартиры моего сына?

Твою мать! И ведь кто-то же настучал, донес!

Вера сосчитала до десяти, чтобы выдохнуть душившую ее злость, а потом елейным голосом сообщила:

– Это я съезжаю, Валерия Аристарховна. Считайте, что ваша давняя мечта исполнилась, ваш сын теперь от меня свободен.

– Как ты со мной разговариваешь?! Как ты смеешь брать оттуда что-то без разрешения!?

– Идите вы лесом, Валерия Аристарховна. И больше никогда мне не звоните.

Отбилась.

Руки ходуном от нервности, а ей маневрировать, парковаться.

Кое-как поставила машину и застыла, глядя перед собой. А потом… Черт, даже смешно стало. Получается, она тоже исполнила свою давнюю мечту – послала бывшую свекровь?

Понятно, что смех-то был нервный и состояние на грани истерики, но вектор настроения немного изменился. Вера вышла из машины и направилась к зданию. До назначенного себе времени оставалось чуть больше десяти минут. Если она хочет добиться нужного эффекта, надо двигаться быстрее.

***

Собственно, план Веры был предельно прост.

Ей всего-то нужно было забрать свою трудовую книжку.

Последние два года она просто числилась на работе, висела постоянно то во всевозможных отпусках, то на бюллетене. Верховцев мог себе это позволить. О том, что у нее от него ребенок, было известно очень узкому кругу лиц, и все старательно обходили эту тему молчанием, потому что своим местом дорожил каждый. Ну а теперь как раз настал момент уволиться. Тихо и мирно, без всяких драматических сцен, а главное, быстро.

Но, кроме этого, Вера хотела проверить свои подозрения, заодно раз и навсегда решить финансовые вопросы. И делать это следовало когда и как ей удобно.

Непростым и неслучайным был выбор момента.

Вера не зря проработала бок о бок с Александром Верховцевым столько лет. Его профессиональные привычки (в отличие от человеческих, которые она, как оказалось, не знала) она знала хорошо. Например, то, что по понедельникам у него с девяти до десяти внутреннее совещание. И случаи, когда он пропустил этот священный понедельничный ритуал за десять лет можно было по пальцам перечесть. Значит, он будет здесь.

А в 10.00 совещание как раз закончится.

На часах было десять без трех, когда она вошла в приемную.

У Верховцева была большая пафосная приемная, обставленная дорогой мебелью. В центре за гигантским столом восседала секретарша. Направо его гендиректорский кабинет со всеми причиндалами, налево конференц-зал на 40 мест. Шикарно, сразу видно, что шеф придает внешней стороне своего бизнеса немаловажное значение.

Давненько она тут не была.

– Ой, Верочка Дмитриевна, рада вас видеть, – сразу тепло поприветствовала ее бессменная секретарша Нина Марковна, почтенная офисная дама, сидевшая в этом кресле уже лет восемь. – Прекрасно выглядите.

– Да, спасибо, Нина Марковна, вы тоже, – проговорила Вера, усаживаясь в кресло напротив.

Нина Марковна, кстати, была одной из тех немногих, посвященных в тайну.

– Какими судьбами, Верочка Дмитриевна? – сложила та пухлые ручки с аккуратным маникюром, а в глазах искорки любопытства.

– Да вот… – помедлила Вера, придавая голосу таинственности, повела бровью и склонилась ближе. – Собираюсь уволиться.

– А… – некоторое разочарование проскользнуло в глазах секретарши. – Нашли лучший вариант или…

Но ни дослушать, что она скажет, ни ответить ей Вера не успела, потому что в этот момент как раз открылись двери конференц-зала, и оттуда начал выходить народ.

Сначала, как бы хорошо ни владела Вера собой, у нее зарябило в глазах, а сердце понеслось вскачь, как загнанная лошадь. Но приемная была пуста, и взгляды людей, выходивших из конференц-зала, невольно обращались на нее. Ее знали, с ней здоровались. На приветствия нужно было отвечать, нужно улыбаться. Усилием воли Вера взяла себя в руки.

Ей удалось собраться, первый миг дикого волнения прошел.

Но тут… Это происходило само собой. Наверное. Потому что организм как-то построился без ее участия. Зрение вдруг стало тоннельным, исчезли все звуки вокруг, кроме очень негромкого шелеста одежды и шагов. А картинка застыла.

В дверях появился ОН, Верховцев. А рядом с ним…

Да. Будь оно все…!!! Даааа.

Рядом с Верховцевым, внимательно слушая его, шла новая… называть можно как угодно, старший офис-менеджер, личный секретарь, личная помощница. Года двадцать четыре, точеная, тоненькая. Красивая молодая женщина.

Глаз брошенной женщины не обманешь, он мгновенно способен выцепить те особые нити, которые связывают ее бывшего с новой пассией. Он крупный, весь крупный, но не расползшийся, несмотря на свои сорок два года, подтянутый, видный. Волевой властный, его новая помощница рядом с ним тростинка, роковое, козырное сочетание.

Вера на какую-то секунду почувствовала себя на ее фоне старой коровой. Она тоже имела подтянутую фигуру, но только сорок восьмого размера. Да и десять, а то и больше, лет разницы не могут пройти даром. Кожа уже не та, складочки появляются в неожиданных местах.

Однако, произошло еще кое-что, мозг отметил и идентифицировал это мгновенно.

На первый взгляд, незаметный и невинный жест, ответная реакция. Он коснулся ее локтя и что-то с нажимом сказал, девушка вскинула быстрый взгляд и тут же опустила глаза в пол. Кивнула, опустив голову, застыла на секунду, а потом он легко подтолкнул ее, и девушка пошла по направлению к его кабинету.

Надо было просто знать, что искать. А Вера знала.

Подчинение.

ЭТО его новая ПОДЧИНЕННАЯ.

Верховцева всегда привлекали игры с подчинением, а Вере это не нравилось. Она терпеть не могла унижения, игрушки, это не возбуждало, а казалось оскорбительным, всегда считала, что постель – это место для равных. И ненавидела анальный секс. А тут… У нее даже перед глазами пронеслась картинка – точеная хрупкая фигурка на коленях, руки связаны за спиной, во рту красный шарик кляпа, большая пробка в аккуратной маленькой попке. И он… тут рядом. И все, что может быть потом.

Отвратительное чувство, когда ты осознаешь, что безнадежно проиграла. У нее просто не было шансов против такого воплощения мужской сексуальной мечты. Но, как ни странно, именно это ощущение и породило протест, который позволил Вере выпрямиться. На смену давящему отчаянию поражения пришла злость. Она и сейчас, глядя на этих двоих, считала, что постель место для равных. И кто придерживается иного мнения – пусть идет на…

И этот момент Верховцев наконец ее заметил. Вера видела, как он инстинктивно дернулся.

Лучшая офисная улыбка из ее арсенала, это когда уголки губ чуть приподняты, а в глазах – покерные зеркала. Такой улыбки удостаивались только серьезные конкуренты на переговорах. Вера встала и пошла ему навстречу.

– Добрый день, Александр Всеволодович.

Руки подавать не стала.

О, какой у него проскочил взгляд!

Не ждал? И сбежать не удастся.

– Уделите мне, пожалуйста, несколько минут. По личному вопросу.

Он быстро обвел взглядом приемную.

Ну же, хотелось сказать Вере. Пригласи меня в кабинет, где тебя ждет твоя любовница! Сделай это, давай.

– Прошу, – спокойно проговорил он и показал ей на освободившийся конференц-зал.

Продолжая улыбаться, Вера зашла внутрь. Но как только двери закрылись, его спокойствия как не бывало.

– Зачем ты пришла?! Я же сказал, что решу все финансовые вопросы!

– Я помню. Кстати, о деньгах.

Обиженное выражение, основательно приправленное презрением, проскользнуло в его глазах, он отвел взгляд, кулаки сжались.

– Я вижу, тебя всегда интересовали только деньги?

– О да! – Вере показалось, что в груди что-то взорвалось от боли, но она не убрала улыбку с лица. – Я пришла, чтобы уволиться. Подпиши вот это. Пожалуйста.

Вера вытащила из сумочки заявление, которое написала еще ночью, и положила перед ним на стол. Пока тупо он смотрел на невинную бумажку, проговорила:

– Расчет мне не нужен. Мне также не нужно от тебя никакого, – она помедлила, подбирая слова. – Содержания или материальной компенсации. Я ни в чем не нуждаюсь и сына прокормлю сама. Если ты имеешь желание оставить что-то Вовке, можешь открыть на его имя счет.

И тут он вскинул на нее взгляд, прищурился:

– Давно решила? Похоже, только и ждала?

– Это имеет значение сейчас? Подпиши, пожалуйста.

Он зло выдохнул, размашисто подписал, а потом выдал, больше и больше раздражаясь:

– Это. Мой. Сын. И я буду делать для него все, что сочту нужным! И не пытайся мне препятствовать!

– Разумеется. Только отныне будь любезен, общайся с сыном сам, – Вера быстро подхватила со стола подписанное заявление и пошла к выходу.

Уже подойдя к дверям, она обернулась и сказала:

– И… Квартиру я освободила.

Дверь закрылась, отсекая ее от него, от прошлого, от десяти лет, потраченных на заблуждения. На нее круглыми глазами смотрела секретарша. Нельзя распускаться, надо держать себя в руках. Помахала ей подписанным заявлением, подмигнула.

Они с Ниной Марковной даже поцеловались на прощание. Коллеги. Людям надо держаться друг друга и всегда стараться наладить хорошие отношения, потому что никогда не знаешь, кто поможет тебе в трудную минуту. Или кому поможешь ты. Иногда простая уборщица может куда больше, чем сам генеральный директор.

Теперь еще одно последнее усилие. Зайти в отдел кадров – и меньше, чем через полчаса часа она будет свободна.

Глава 5

Обратно Вера поехала не сразу. Надо было как-то выдохнуть это. Выветрить из себя, из легких, потому что дикое напряжение сводило затылок и плечи. Дать наконец утомлению притупить восприятие.

Раньше, когда она еще была студенткой, любила ездить в Ботанический сад. Поехала туда и сейчас. Тишина, ковер огненной листвы только начал покрывать дорожки. Покой, молчание. Бродить, раствориться в этом молчании.

Не думать.

Потому что и так все ясно.

И все логично.

И некого винить, только себя.

Почему-то вспомнилось одно видео с Ютуба, про испанскую корриду. Она тогда еще далекоидущие планы совместного отдыха строила. Там… Вере и сейчас было дико и страшно от увиденного, кулаки сжимались. Какой-то душевный предел, ступор. Но ассоциация ближе некуда.

Там бык на арене задрал лошадку. Долго трепал, а она наконец вырвалась – и бежать по кругу, наступая на свои потроха. Накачанная наркотиками лошадка просто не знала, что уже мертва. Вот так же и ее душа. После всего полная иллюзия выпотрошенности…

Только в отличие от лошадки, которая сдохла через два круга, она жива. И надо просто привыкнуть к тому, что внутри пустота. Постепенно придут в порядок мысли, но это потом. Анализировать сейчас свои ошибки, рыться в воспоминаниях, выискивать, что и когда она проморгала, Вера не стала. Будет и этому время.

Когда сковывавшее ее напряжение отпустило и начала наваливаться усталость, Вера поехала домой. Не домой, поправила она себя, в квартиру Верховцева. Там как раз девчонки уже все сгрузили Костику и уехали с ним. Одна Люська осталась проследить, как наводят лоск девушки из клининговой компании.

Однако долго она гуляла. На часах-то уже без малого два было, пока добралась. Уборка подходила к концу, а Люся доложила с порога:

– Лерка вернулась на работу, вечером придет к тебе помочь прибраться. Маринка сказала, что может Вовку на ночь забрать к себе. Там ему с ее пацанами…

– Не поедет, – тихо проговорила Вера, разглядывая новыми глазами этот теперь уже чужой дом. Непривычно так.