S-T-I-K-S. Второй Хранитель. Книга 2. Антагонист

Андрей Архипов

Второй Хранитель. Книга 2. Антагонист

Глава 1

Пупс

Сеанс радиосвязи

– Крепость вызывает караван Якудзы… Крепость вызывает караван Якудзы… Питерский кластер, отзовитесь…

– Якудза слушает. Какого черта, Крепость, где обещанные катера с баржей? У меня мороженой свинины сорок тонн, и все машинами не вывезти. А еще рыба – треска и палтус!

– Остынь, Якудза, катеров не будет. В Неве замечена водоплавающая элита – сожрет вас вместе со свининой. Не меньше четырех особей, и ходят стаей.

– Что за… Крепость, вы ничего не путаете? Зараженные не лезут в воду и водоемов избегают!

– Элита – крокодилы из зоопарка, а там от реки недалеко. Сначала порвали двух смотрителей, потом отожрались на слоне и ушли в Неву. Полгода себя никак не проявляли, а сейчас выскочили. Наверное, снова в зоопарк полезут.

– Ох, ничего себе! А у меня, как назло, одни пулеметы на машинах. Крепость, я загружен и выезжаю. Можете навстречу парочку тачанок выслать.

– Давай, Якудза, не задерживайся. Тачанки отправляем…

Набитая битком чаша «Петровского» ревела, скандировала нецензурные кричалки и даже прыгала, разогреваясь перед предстоящим матчем. Ажиотаж болельщиков понятен. Сегодня у них праздник. Питерский «Зенит» играет с московским «Спартаком», но судья нервно теребит свисток и не решается дать старт ежегодному противостоянию «синего» и «красного». Начать матч не позволяли клочья тумана и противный запах горелых проводов, нервировавший бригаду судей и службу безопасности. Трибуны ждать не хотели и бесились, в отдельных секторах вспыхивали драки, и на помощь стюардам подошел ОМОН…

Страсти бушевали не только на «Петровиче», но и совсем рядом – на проспекте Добролюбова, перегороженном автомобильной пробкой. Посреди проспекта столкнулось несколько машин, и водители выясняли отношения прямо на проезжей части. Они не спорили, ничего друг другу не доказывали, а молча дрались, используя как кулаки, так и подручные предметы.

Прибыла полиция. Старший наряда вылез из машины и попытался разнять, но сопровождающий его сержант думал по-другому. Точнее, он вообще ни о чем не думал. Просто вскинул автомат, дал по толпе длинную, во весь магазин, очередь, и одна из пуль нашла затылок командира. Сержант так и застыл с полуоткрытым по-идиотски ртом, а дерущиеся на такую мелочь, как стрельба, даже не обратили внимания.

Совсем недалеко от места драки, в начале проспекта Добролюбова, располагался зоопарк, и в нем сейчас кричали обитатели. Кричали страшно, надрываясь и словно умоляя открыть клетки. Персонал и посетители пытались выпустить зверей, но у них ничего не получалось. Люди словно позабыли, что любой вольер имеет двери, и стояли, тупо дергая за прутья. Кричали, впрочем, далеко не все животные. В зверином многоголосии не хватало рева тигров и рычания пантер. Широко распахнутые двери в их вольеры красноречиво пестрели обрывками униформы персонала зоопарка.

По рекам Нева и Ждановка, по проспектам Добролюбова и Стачек тянулся противно воняющий туман, и изрядный кусок Питера стремительно сходил с ума. Бились в авариях машины, вспыхивали драки с перестрелками, а в заполненном под завязку двадцатитысячном «Петровском» творился настоящий ад.

– Пошли, Батон, отсюда, нет там никого. Когда живое мясо рядом, мертвяки себя так не ведут.

– А как они должны себя вести? Свежак забаррикадировался, точно говорю. Забился в угол и дышать боится. Зверье слабый запах чувствует, а определить источник не получается. Если не поможем, он в той аптеке сдохнет. Или сожрут, или тихо без живца загнется.

– Давай хоть Боба с Маугли на помощь свистнем. А впрочем… Поступай как знаешь, ты тут старший.

– Да, знаю. Знаю, что бросать свежака на съедение неправильно и не по понятиям. Или забыл, как год назад самого с восьмого этажа на простынях спускали? А ведь могли тогда ребята проехать мимо и твое вывешенное полотенце не заметить. Скажи, Кузя? Ты в том рейде сидел за пулеметом и должен помнить.

Они любили навещать квартиру на третьем этаже питерской многоэтажки. Хозяин – из крутых, охотник, и после каждой перезагрузки кластера им доставался полный сейф патронов и заполненный дорогими коньяками бар. Еще ножи, там, всякие, кинжалы, снаряжение… Код от замка сейфа записан на обоях под портретом бородатого Хемингуэя, а сам хозяин лежит возле подъезда, на газоне, аккуратно упокоенный «клювом».

Мародеры всегда работали втроем. Уважаемый братвой Батон, дерганый, склонный к панике Епископ и молчаливый Кузя, предпочитающий никогда ни с кем не спорить. Одна из боевых троек рейдеров из стаба Крепость. Тяжелогруженый караван отправился обратно, но часть сталкеров, отпросившись у главного по прозвищу Якудза, осталась пограбить в свежем кластере на свой карман.

– Епископ! Видишь бегуна в футболке, без штанов? А ну, прострели ему грудак из арбалета. Пусть покрутится на месте, суету создаст. А мы посмотрим, кто на шум подтянется.

Мощный, накачанный Батон пропустил к окну щуплого Епископа, закладывающего во взведенный арбалет тяжелый болт – стрелу. Кузя поднимал калаш с глушителем, одновременно отходя в глубину комнаты. Помещение заберет остатки звука, впитает в стены, и останется невыразительный хлопок с глухим лязганьем затвора. Сам Батон прошел на кухню, занял место у окна и встал на табуретку, просунув в форточку дуло «винтореза».

Аптека от их окон находилась через переулок шириной не более сорока метров. Сейчас там перетаптывалась кучка зомби, где выделялся бегун с перепачканной свежим дерьмом задницей. Епископ тщательно прицелился в герб «Зенита» на порванной футболке, но попал в голову, и стрела глубоко вошла в раззявленный слюнявый рот. Батон тихо выругался, и «винторез» в его руках задергался, посылая пули в бошки зараженных. Из соседней комнаты его поддержал из калаша Кузя, и через несколько секунд перед аптекой все закончилось.

– Слышь, Епископ? Узкое окно видишь? Рядом с дверью?

– Ну да, вижу, их там два, и чё?

– Да ничё, разбей оба стрелами. Дверь нам не выломать, а ты в разбитое окно просунешь руку, откроешь шпингалет и внутрь залезешь. Они скорее всего закрыты на простой засов, открой их и бегом назад, на улицу. А мы тебя прикроем.

Епископу идея командира не понравилась.

– А чё я опять, Батон? Пусть Кузя лезет.

Пришлось на него рявкнуть:

– Полезешь ты! Потому как самый дохлый. Телосложение у тебя глистообразное, и в окно ввернешься, не задевая стенок. Возьми мой «стечкин» для самообороны и гранату. Хотя нет, гранату я тебе не дам. Ты психованный, метнешь ее на любой шорох. Себя и свежака угробишь.

Разбитые рядом с дверью окна оказались, как назло, без всяких шпингалетов, и размахивающий «стечкиным» Епископ картинно ощупывал торчащие куски стекла. Батон от души выругался и выкинул ему топор для рубки мяса, снятый со стены на кухне. Епископ обколотил осколки и протиснулся, развернувшись боком. Входная дверь в аптеку распахнулась. Внутрь под прикрытием Кузи забежал Батон и прикрыл, в свою очередь, забегающего Кузю. Дверь захлопнули, и Епископ вогнал засов на место.

В аптеке засады из озверевших сотрудников не обнаружилось, а вот свежак нашелся. Он прятался в комнате заведующей, и картинка открылась просто омерзительная.

На полу корчился в судорогах пухлый, изнеженный работой в офисах парниша, чьи тугие щечки еще совсем недавно были нежно-розового цвета. Сейчас парниша умирал. И по мнению Батона, жить свежаку осталось не больше двух часов. Лицо зеленоватого оттенка, на губах пена, тело скручивают короткие конвульсии. Но ничего, сейчас мы тебя подлечим. Молчаливый Кузя уже пихает парню в зубы фляжку с живчиком.

Диагноз «споровое голодание» легко поставит каждый обитатель Улья, и обязательно добавит, что если вовремя не принять целительный живец, то неминуема мучительная смерть в страданиях и жутких корчах. Фляжка с живчиком иммунному не менее важна, чем инсулин – для инсулинового диабетика. Гораздо тяжелее с новичками. Попав в Улей неожиданно, они про споровое голодание не знают и в результате гибнут пачками, спрятавшись от навалившегося ужаса за крепкими дверями и запорами.

Выжить свежаку непросто. Сила, ловкость и боевые навыки важны, но в самом начале особой роли не играют. В первые сутки после попадания все решает его величество Везение, и если найдется тот, кто сунет в зубы фляжку с живчиком, то новичок смело может праздновать второе рождение. Он свой счастливый билет вытащил.

Откачивали свежака долго, и прошло несколько часов, прежде чем спасенный смог сесть на задницу и нацепить на нос очки с толстыми стеклами. Он осмотрел людей с оружием, поднялся и клятвенно заверил, что в аптеку заскочил случайно, ничего не трогал и грабить ее не собирался. Ответом ему был дружный хохот трех луженых глоток, и толстяк смущенно замолчал, снова стянув очки и вертя их в руках.

– Да выкинь ты их на фиг, они тебе больше не понадобятся. Ты в Улье, парень, а это значит, что никаких болезней и зрение – снова сто процентов. Вон, Епископ тоже был очкариком. Здесь или сразу труп, или абсолютное здоровье. Даже парализованные поднимаются. Ты сам кто вообще по жизни?

Вопрос Батона застал очкарика врасплох.

– Я Дима. Работал по рекламе…

– Какой ты Дима? Тебе теперь положено другое имя. Епископ, есть идеи?

Епископ встал, осмотрел растерянного Диму и, плотоядно улыбнувшись, объявил:

– Смотрите, какой пухлый! Пусть Пупсом будет.

Пупсу за последние сутки крупно повезло еще раз. С его исцелением так долго провозились, что наступил вечер, и спасители посчитали, что отходить в родную Крепость поздно и рискованно. Кроме того, в шаговой доступности имелся бар охотника, а в нем всегда было что выбрать. Посовещавшись, решили заночевать в пустой квартирке и заодно как следует отметить новый день рождения Пупса.

Весь вечер и изрядный кусок ночи Батон с Епископом рассказывали про Улей, вводили свежака в курс дела, а молчаливый Кузя поддакивал и вставлял редкие, но точные замечания. Пупс оказался благодарным слушателем. Не перебивал, задавал толковые вопросы и обращался ко всем троим на «вы», чем развлекал поддатых и веселых мужиков.

Бывший Дима не поленился взять бумагу и составить схему кластеров, как стабильных, так и быстрых, тщательно помечая наиболее опасные и спокойные места. Застолье получилось познавательным и затянулось за полночь, пока народ по очереди не начал отрубаться. Сначала захрапел Батон, затем свалился Кузя, и лишь Епископ продолжал бессвязно бормотать, но в конце концов не выдержал и он.

Пупс встал, убедился, что все трое спят, и деловито взял кирку Кузи. Взвесил в руках, потрогал острие и, одобрительно поцокав языком, резким ударом пробил голову спящему Батону. Батон тихо хрюкнул и конвульсивно дернулся, Пупс, не отвлекаясь, дважды погрузил «клюв» в темя Кузи и переключился на сопящего с открытым ртом Епископа. Через несколько секунд все предсказуемо закончилось.

Пупс, разумеется, никаким пупсом не был и зрение себе испортил не мониторами компьютеров, а боксом, где в свое время достиг определенных результатов. Бокс сменился профессиональным «вымогаловым», но «решать вопросы» Диме быстро надоело.

Он предпочел «работать на доверии», к чему располагала внешность безобидного плюшевого мальчика с растерянной улыбкой и подслеповатыми глазками за толстыми стеклами очков. Наблюдая перед собой подобное недоразумение, будущие жертвы не воспринимали его в качестве угрозы, за что иногда расплачивались жизнью.

Работал Пупс цинично, жестко, не пренебрегал и пытками. К моменту встречи с тройкой сталкеров за ним уже тянулся шлейф из трупов, и когда Батон красочно расписывал сталкерское братство, то, сам того не ведая, подписал всей троице смертный приговор. Пупс не желал служить послушным винтиком в чужой организации, а подумывал сколотить свою команду.

Ему требуется не братство сталкеров, а старт, толчок в виде оружия и материальных ценностей, и кто просил пьяного Батона хвастаться двумя черными жемчужинами? Молчаливый Кузя вовремя включился в разговор и просветил, что на две жемчужины можно год прожить, особо не шикуя, но и не нанимаясь в охрану караванов.

Так или иначе, дело сделано, и если верить словам покойного Епископа, то кластер через пару дней перезагрузится, и насчет трупов можно вообще не напрягаться. А в квартирку стоит иногда заглядывать, хорошая квартирка. Что там ребята насчет кода от сейфа говорили? Записан на обоях под портретом? Пупс тщательно ошмонал трупы и посчитал добычу.

Две черные жемчужины, несколько горошин, спораны и спутанные нити, которые Батон назвал янтарем, хотя ни капли не похоже. Патронов много, одному сложно упереть, и придется расставаться с чем-то из оружия. Дима подумал и оставил «винторез». Забрал АКМ Кузи, «стечкин», гранаты, три фляжки живчика и… Еле распрямился с тяжелым рюкзаком. Рюкзак, кстати, подобрал в квартире у охотника. Брать сталкерский не стал из страха, что увидят, опознают и пойдут ненужные вопросы.

Пока все складывается так, как надо, и можно потихоньку двигаться в стабильный кластер. Он представил, как чудно обустроит тайный схрон, настроение резко поднялось, и Пупс, насвистывая мелодию из «Крестного отца», толкнул дверь квартиры ботинком.

Внизу его приняли ласково, но без вариантов, и оказывать сопротивление в подобной ситуации мог разве что самоубийца. Нагруженный Пупс вальяжно вывалился из подъезда и уперся в пять направленных стволов. Суровые, вооруженные до зубов люди убедительно попросили не дергаться, а то прострелят ноги, – и заверили, что он их устроит и простреленный.

До чего похожи на ментов! Пупс не сомневался, что узнает силовика в любом обличье, и перед ним сейчас стояло пять наглых особей в бронежилетах, а из-за их спин выглядывал шестой. Вот тот – загадочная личность. В плотном, прилегающем комбинезоне, голова скрыта изолирующим противогазом. Незнакомец бойко размахивал руками, и пятерка его жесты понимала.

Пупс включил «постороннего», но не прокатило. Его «угнали на пинках» в квартиру, внимательно осмотрели убитых, и после небольшого совещания сверкнула вспышка фотоаппарата. Снимали Пупса, мертвых рейдеров, крупным планом – проломленные головы, а после фотосессии начался допрос:

– Кто такой? Зачем покрошил сталков? Что намерен дальше делать? Смотри в глаза, падла, щас тут рядом ляжешь!

Он не стал врать, утаивать, рассказал все честно и с самого начала. А смысл темнить? Что произошло, понятно и без его признаний, к тому же Пупсу показалось, что убивать его не собираются. Еще допрос шел как-то необычно. Один из мордастых все время заглядывал в лицо, а закрывать глаза и отворачиваться не давали двое других бойцов, красноречиво потрескивая шокером.

– Значит, так, Пупс! – сказал мужик с аккуратными усами, которые Дима про себя определил как, разумеется, «ментовские». – Кто мы такие, тебе пока знать не обязательно, но, думаю, сам скоро догадаешься. Я вот что хочу сказать… Ты в курсе, что сталки сделают, если увидят фотки из этой комнаты? Они тебя, родной, скормят зараженным. Но не развитым, что убивают быстро, а самым тупым – медленным. Настолько медленным, что жевать тебя будут долго, больно и, возможно, несколько часов.

– Текста много, – перебил Пупс. Что его вербуют, он сразу понял. – Давайте ближе к делу, чего хотите?

– А ничего пока мы не хотим. Ты обживайся, а кого встретишь, говори, что свежак из Питерского кластера. Крестил Батон с ребятами, но разговаривали мало – те торопились. Дали фляжку живчика, ружье охотничье, десять патронов и объяснили, в какую сторону идти. Все. Больше ничего не знаешь. А если попытаются в глаза заглядывать и задавать вопросы, то морду в сторону и возмущайся. Заставлять не станут, не имеют права.

– Понятно. Сделаем. Что дальше?

– А дальше живи себе спокойно. Но когда подойдет человек и передаст привет… ну, скажем, от Барометра, – прислушайся. И знай, что скрыться невозможно. Передадим фотки кому надо – и на тебя откроется сезон охоты во всех стабах. Мы, кстати, сталков взять живьем планировали, а ты нам операцию сорвал. Имелась инфа, что они заходят в квартал, но непонятно, в какой дом и какой подъезд. Мертвые тоже хорошо, но за живых, парень, платят больше. Тем более если человек давно в Улье и успел как надо измениться. Самые дорогие – старожилы, а вот, например, ты сейчас вообще не стоишь ничего.

Выяснять, что именно его попросит сделать человек с приветом от Барометра, Пупс не пожелал. Его мутило. Прямо в эту минуту двое мордатых раздели убитого Батона, развалили ему топориком грудину и принялись доставать оттуда органы, перекладывая в сумку-холодильник.

У него самого забрали всё. Оружие, боеприпасы, жемчуг, снаряжение. Забрали даже «клюв», которым Пупс убивал сталкеров. Оставили бутылку живчика, охотничью «вертикалку» и десяток патронов с крупной дробью. Большего новичку иметь не полагалось, иначе неизбежны подозрения. Зато Пупса научили добывать хабар из тварей. Пока они мило беседовали над трупами, оставшиеся внизу двое бойцов настреляли изрядно зомбарей и для урока выбрали самого вонючего и отвратительного. Один из усачей подошел к уляпанному дерьмом телу, приподнял шишковатую башку и развалил затылок острым охотничьим ножом.

– А ну, не воротить рожу! Твой живчик скоро кончится, и если не сумеешь приготовить новый, то сдохнешь от спорового голодания!

– Да что ты ему доказываешь, Лобан! Про споровый голод он лучше тебя знает. Пока ты тут стрелял по зараженным, мы с ним наверху успели побеседовать. Так вот, этот свежак при перезагрузке чуть не сдох. Его откачали рейдеры, за которыми мы сюда приехали. Он работу за нас немножко сделал. И все задокументировано. – Боец, которого Пупс мысленно окрестил Фотографом, выразительно потряс фотоаппаратом.

Лобан согласно тряхнул головой и сунул Пупсу под нос перепачканную слизью руку:

– Вот смотри, видишь две виноградины? Одну разводишь на слабом спиртном и получаешь живчик. Ясно? Только раствор обязательно через вату пропусти. Осадок ядовитый образуется. И не злоупотребляй, пей по глоточку, а то передоз поймаешь. На, держи. Подарок. Тебе все понятно?

В ладони шмякнулся пучок похожей на паутину гадости. В паутине имелись, по словам Лобана, две нужные ему горошины.

– Понятно, но не все, – мрачно возразил Пупс. Криминальное прошлое помогло быстро адаптироваться, и он чувствовал себя вполне уверенно. – Вы у меня стволы с патронами забрали, но тут согласен – сталки спалят. А жемчуг на фига отняли? Он дорогой, маленький, и я его хорошо спрячу.

– Же-е-емчуг? – искренне удивился Лобан. – Вот скажи, зачем тебе, морде беспредельной, жемчуг? Да с такими закидонами тебя тут через пару дней завалят. Или схарчат твари, и жемчуг пропадет. Не, парень, считай, что жемчугом ты с нами за науку расплатился.

Похожие на ментов люди загрузились в свой ментовский «Тигр», и Пупс остался у подъезда, брезгливо рассматривая только что подаренный комок грязной паутины. Ничьим советам он следовать не собирался, и покидать опасный, но изобилующий полезными вещами кластер не хотелось. С чем его оставили? Жалкая двустволка и к ней несколько патронов? Нет, он еще помародерит, вот только долбаная перезагрузка…

Пупс так и не понял, о чем речь, но уяснил, что спастись там вообще без вариантов, и у него не более двух дней. Целых двое суток открытых магазинов, складов и квартир. Много чего хорошего есть в городе, в котором теперь можно все. У Пупса захватило дух от перспектив, и он пошел назад, в подъезд, откуда его вывели.

В квартире, где лежали трупы сталков, он нашел бинокль, рюкзак и снял со стенки морской кортик, который прикрутил скотчем к ножке стула, и получился «клюв». Бесшумное, позволяющее экономить боезапас оружие. Без «клюва» в новом мире никуда. Вообще ни шагу. Беззаботно перекидывая из одной руки в другую палку с примотанным к ней кортиком, Пупс зашел в квартиру этажом выше, закрыл за собой двери и не задерживаясь проследовал на кухню. После пережитого стресса появился голод, и возле окна он устраивался с палкой копченой колбасы и пакетом яблочного сока.

Блин, ну почему так упорно не везет? По другой стороне улицы ползет полуживой зомби-полицейский с размочаленными автомобильными колесами ногами, и за спиной болтается укороченный калашников. Прибрать вкусный автоматик хочется, но вокруг прыгают такие монстры, что прорваться нечего и думать. По крайней мере, не с охотничьей двустволкой.

С виду в зомби ничего особенного, но некоторые совершают резкие броски, а один запрыгнул с места на крышу цветочного ларька. И сколько же их там… Быстрые, медленные, ползающие по земле и скачущие, подобно обезьянам. Ну никаких шансов. Может, стоит бежать из этого зверинца сломя голову? Здравый смысл подсказывал, что твари будут только прибывать и пересидеть их не получится.

Уйти Пупс не успел. Помощь пришла с неба, причем в самом прямом смысле слова. Поднимая винтами тучи мусора, над домами низко пролетели вертолеты, расстреливая улицу огнем из пулеметов. Один заход, второй – и на асфальте остались только раненые, причем у некоторых не хватало половины тела. Ну и живучесть у тварей… Пупса чуть не вывернуло. Вертолеты ушли в сторону «Петровского», загрохотали взрывами ракет, и он рванул за вожделенным автоматом, держа наготове самодельный «клюв».

АКС-74У, он же «окурок» или «ксюха». Далеко не лучшее изделие концерна имени Калашникова, но Пупс ласково поглаживал трофей по затертому деревянному цевью. Поглаживал, нервно похихикивая. Забег прошел не совсем гладко – его схватила за щиколотку ожившая старуха. Пришлось в ее седой башке оставить «клюв», который со страху он всадил по рукоять привязанного скотчем кортика. Сейчас все позади, дверь накрепко закрыта, а с нервным смехом справятся коньяк и сигареты.

Несмотря на попытки успокоиться, руки от волнения дрожали. Пупс разобрал и тщательно почистил автомат, разыскав в квартире охотника бутылку с оружейным маслом и подходящий шомпол. С патронами, можно считать, что повезло. На одичавшем полицейском нашлось два запасных рожка, и получился перевязанный синей изолентой дубль. Третий магазин Пупс прибрал в карман и начал размышлять, куда отправиться на промысел.

Глава 2

Охота и охотники

Сеанс радиосвязи

– Говорит поселение Венеция! Говорит поселение Венеция! Обращаемся ко всем охотникам-бродягам! В поселении сдаются домики с мебелью, удобствами и сауной. Есть ресторан, бар работает круглосуточно.

– Венеция, красиво все рассказываешь! А эксклюзивные услуги есть?

– Эксклюзив? Я ничего не понял. Но вы, ребята, заходите. Так и быть, на гондоле по каналам покатаем.

Атака вертолетов ставила вопросы. Что это вообще такое было? Стреляли, абсолютно точно, не армейцы и не МЧС, те не ведут себя подобным образом. Вертолетчики не орали в громкоговорители угрозы и предупреждения, не предлагали сдаться и не пытались никого спасать. Их не интересовали даже результаты проделанной работы. Вертолеты тупо выкосили все живое и улетели дальше.

Да и не могут на вооружении российских служб стоять старенькие «ирокезы» с широкими проемами. После непродолжительных раздумий Пупс решил, что по тварям скорее всего отработала частная военная компания, набранная из желающих срубить денег ветеранов.

Торчать в квартире больше не имело смысла, но внимание Пупса привлекла мелко вздрагивающая туша подстреленного с вертолета монстра. Крупнокалиберные пули разворотили грудь, живот, одна попала в лоб, но, несмотря на тяжесть полученных ранений, гигант еще ворочался. Огромный, с тыквообразной головой, непропорционально длинными руками и короткими нижними конечностями.

Пупс посмотрел в бинокль и понял, что урод совсем беспомощный. Вскрыть ему башку заманчиво и одновременно страшно, но бездумно бежать за халявным хабаром не стоит. Ему нужно первым делом новое холодное оружие на замену «клюву», что остался в голове старухи.

Подходящий нож нашелся в квартире у соседей. Большой и острый как бритва хлеборез он примотал к крепкой дюралевой трубе, выдернутой из тяжелой плюшевой гардины. Получилось легкое прочное копье с длинным наконечником. Им предполагалось тыкать особо настырных зомбаков прямо в оскаленные морды.

Оружие явно одноразовое, но при желании подобных копий можно смастерить сколько угодно. Ножей хватало на любой вкус, палок от штор – тоже. Пупс закончил с приготовлениями, забросил за спину ружье, на плечо повесил автомат и с копьем наперевес двинулся на улицу.

Двор перебегал по диагонали, отметив боковым зрением нездоровую движуху в углу детской площадки. Перед тем как выйти на проезжую часть, остановился, пригляделся и с удивлением обнаружил, что внимание целой толпы психов привлек совсем маленький котенок. Обезумевшее от ужаса животное сидело на верхней перекладине качелей и орало дурным голосом, не понимая, что произошло с ласковыми и добрыми людьми. От них плохо пахло, они страшно мычали и тянули к нему скрюченные пальцы.