Полная версия
Пропавший герой
Глаза Хирона мерцали, отражая огонь в камине.
– Ты знаешь, что я учил Ясона? Того, в честь кого тебя назвали? У него была тяжелая жизнь. Я знал многих героев. Иногда у их историй был счастливый конец. Но в основном нет. Всякий раз, когда кто-то из моих учеников умирает, это разбивает мне сердце, как смерть родного ребенка. Но ты… ты не похож ни на кого из тех, кого мне приходилось учить. Твое присутствие здесь может обернуться катастрофой.
– Спасибо, – откликнулся Джейсон. – Вы умеете вдохновлять.
– Мне жаль, мой мальчик. Но это правда. Я надеялся, что после успеха Перси…
– Перси Джексона? Парня Аннабет, пропавшего без вести?
Хирон кивнул:
– Я надеялся, что, после того как благодаря ему Война титанов закончилась и Олимп был спасен, наступит мир. Что я смогу насладиться последней победой, счастливым концом и, возможно, окончательно уйти на покой. Сейчас я спрашиваю себя: на что я рассчитывал? Последняя глава подступает, как это уже бывало. Худшее еще впереди.
Игровой автомат в углу выдал серию печальных «пью», оповещающих о смерти Пакмана.
– Ла-а-адненько, – протянул Джейсон. – Финал, значит, уже скоро, и такое раньше бывало, и худшее еще впереди. Звучит весело – но нельзя ли вернуться к той части, где я должен быть мертв? Потому что она мне не нравится.
– Боюсь, я не могу объяснить, мой мальчик. Я поклялся водами реки Стикс и всем, что мне дорого, что никогда… – Хирон нахмурился. – Но ты здесь, а это нарушение той самой клятвы. Этого не должно было произойти. Я не понимаю – кому могло это понадобиться? Кто…
Сеймур взвыл, но вой резко оборвался, и его пасть осталась полуоткрытой. Игровой автомат перестал пищать, огонь – трещать, и языки пламени застыли красным стеклом. Маски с их жутковатыми глазами-виноградинами и листьями вместо языков безмолвно смотрели на Джейсона.
– Хирон? – начал он. – Что происхо…
Но старый кентавр тоже был неподвижен. Джейсон вскочил, но взгляд Хирона остался прикован к тому же месту. Губы окаменели на полуслове. Глаза не моргали. Грудь не вздымалась.
– Джейсон, – произнес голос.
На одну страшную секунду он подумал, что это говорит леопард. Затем из пасти Сеймура заклубился темный туман, и в голову пришла мысль еще ужаснее: «Духи бури!»
Он выхватил из кармана золотую монету и торопливо подбросил в воздух. В руку лег меч.
Туман принял форму женщины в черных одеждах. Ее лицо скрывал капюшон, но глаза сияли из темноты. На ее плечах лежала накидка из козьей шкуры. Джейсон не мог сказать, откуда ему известно, что она именно козья, но он узнал ее и был совершенно уверен, что это важно.
– Нападешь на свою покровительницу? – произнесла женщина. Ее голос отдавался у Джейсона в голове. – Опусти меч.
– Кто ты? – спросил он. – Как ты…
– Наше время ограничено, Джейсон. С каждым часом моя тюрьма крепчает. Мне пришлось месяц копить силы, чтобы протолкнуть сквозь эти оковы крупицу магии. Ее хватило, чтобы привести тебя сюда, но теперь времени у меня осталось мало, а сил еще меньше. Вероятно, мне больше не удастся с тобой поговорить.
– Ты в тюрьме? – Джейсон решил не опускать меч. – Слушай, я тебя не знаю, и ты не моя покровительница…
– Ты знаешь меня, – возразила она. – А я знаю тебя с рождения.
– Я этого не помню. Я вообще ничего не помню.
– Да, не помнишь, – согласилась она. – Так было нужно. Много лет назад твой отец подарил мне твою жизнь, чтобы усмирить мой гнев. Он назвал тебя Джейсоном, в честь моего любимого смертного. Ты принадлежишь мне.
– Ого! Я никому не принадлежу, – возмутился Джейсон.
– Настал час отдавать долги, – продолжила она, будто не слыша. – Найди мою тюрьму. Освободи меня – или они восстанут из земли и я перестану существовать. И тогда ты никогда не вернешь свои воспоминания.
– Это угроза? Это ты забрала мою память?
– У тебя есть время до заката в день зимнего солнцестояния, Джейсон. Четыре коротких дня. Не подведи меня.
Темная женщина рассеялась, и туман втянулся назад в пасть леопарда.
Время разморозилось. Вой Сеймура сменился кашлем, будто он вдохнул комок шерсти. Огонь затрещал, игровой автомат запищал, а Хирон наконец договорил:
– …осмелился бы привести тебя сюда?!
– По всей видимости, леди из тумана, – ответил Джейсон.
Хирон с изумлением повернулся к нему:
– Ты же только что сидел… Почему у тебя в руках меч?
– Мне неприятно вам это говорить, но, кажется, ваш леопард только что съел богиню. – И Джейсон рассказал о визите, об остановке времени и о том, как темная дымчатая фигура исчезла в глотке Сеймура.
– О нет, – пробормотал Хирон. – Но это многое объясняет.
– Не хотите меня просветить? – спросил Джейсон. – Пожалуйста.
Но Хирон не успел ответить. Снаружи донеслось громкое топанье по террасе. Входная дверь распахнулась, и в дом, втащив Пайпер, вбежали Аннабет и незнакомая рыжеволосая девушка. Голова Пайпер болталась, как если бы сама она была без сознания.
– Что случилось?! – бросился к ним Джейсон. – Что с ней?
– Домик Геры, – пропыхтела Аннабет. Похоже, они бежали сюда всю дорогу. – Видение. Плохо кончилось.
Рыжая девушка подняла на него глаза, и Джейсон увидел, что она плачет.
– Кажется… – Она сглотнула. – Кажется, я ее убила.
8
ДжейсонДжейсон и рыжая девушка, представившаяся Рейчел, опустили Пайпер на диван, а Аннабет тем временем убежала дальше по коридору за аптечкой. Пайпер дышала, но не просыпалась – будто пребывала в своего рода коме.
– Ей нужно помочь, – настаивал Джейсон. – Должен быть способ, верно?
Глядя на нее, такую бледную, едва дышащую, он ощутил острое желание ее защитить. Может, он и не знал ее на самом деле. Может, она не была его девушкой. Но они вместе сражались у Гранд-Каньона и добрались сюда. Он оставил ее совсем ненадолго, и вот что приключилось.
Хирон прижал ладонь к ее лбу и поморщился:
– Ее рассудок ослаблен. Рейчел, что случилось?
– Хотела бы я знать, – ответила та. – Как только я прибыла в лагерь, меня посетило предчувствие насчет домика Геры. Я зашла внутрь. Затем туда пришли Аннабет и Пайпер. Мы разговаривали, а потом… провал. По словам Аннабет, я говорила не своим голосом.
– Пророчество? – спросил Хирон.
– Нет. Дух Дельф исходит изнутри. Его ни с чем не перепутаешь. А это было похоже на то, будто некая далекая сила пытается что-то сказать через меня.
Вернулась Аннабет с кожаной сумкой и опустилась на колени рядом с Пайпер:
– Хирон, то, что там произошло… я никогда ничего подобного не видела. Я знаю пророческий голос Рейчел. Это было что-то другое. Похоже на голос старухи. Она схватила Пайпер за плечи и сказала ей…
– …освободить ее из тюрьмы? – договорил Джейсон.
Аннабет уставилась на него:
– Откуда ты знаешь?
Хирон сделал жест тремя пальцами у сердца, будто ограждал себя от зла:
– Джейсон, расскажи им. Аннабет, дай мне, пожалуйста, медицинскую сумку. – И Хирон закапал в рот Пайпер какую-то жидкость из пузырька.
Джейсон описал, как время в комнате остановилось и ему явилась темная дымчатая женщина, назвавшая себя его покровительницей.
Историю встретили молчанием, и это лишь усилило его тревогу.
– И часто у вас такое происходит? – спросил он. – Что заключенные связываются с вами сверхъестественными способами и требуют вызволить их из тюрьмы?
– Покровительница, – повторила Аннабет. – А не божественный родитель?
– Нет, она сказала «покровительница». А еще – что мой отец подарил ей мою жизнь.
Аннабет нахмурилась:
– Впервые о таком слышу. Ты говорил, что те духи бури утверждали, будто работают на какую-то госпожу и выполняют ее приказы, так? Может, это она же пудрит тебе мозги?
– Вряд ли, – помотал головой Джейсон. – Будь она моим врагом – зачем бы ей просить меня о помощи? Она в плену. И боится, что некий враг набирает силу. Что-то насчет восставшего из земли царя в день зимнего солнцестояния…
Аннабет повернулась к Хирону:
– Только не Кронос. Пожалуйста, скажи мне, что это не он.
На кентавра было жалко смотреть. Он взял запястье Пайпер, проверяя ее пульс. И наконец сказал:
– Это не Кронос. Та угроза позади. Но…
– Но что? – не вытерпела Аннабет.
Хирон закрыл сумку:
– Пайпер нужно отдохнуть. Обсудим это позже.
– Нет, прямо сейчас, – не согласился Джейсон. – Сэр, мистер Хирон, вы сказали, что надвигается самая страшная угроза. Финал. Но это же не может быть ужаснее армии титанов, верно?
– О, – тихо выдохнула Рейчел. – О боги. Той женщиной была Гера. Ну конечно. Ее домик, ее голос. И одновременно с этим она явилась Джейсону.
– Гера?! – прорычала Аннабет с такой яростью, что даже Сеймур бы съежился. – Это она захватила твое тело?! Она виновата в том, что стало с Пайпер?!
– Думаю, Рейчел права, – сказал Джейсон. – Та женщина была похожа на богиню. И на ней была такая… накидка из козьей шкуры. Это ведь символ Юноны, так?
– Да? – нахмурилась Аннабет. – Не знала об этом.
Хирон неохотно кивнул:
– Это атрибут Юноны, римской формы Геры, в ее наиболее воинственном настроении. Накидка из козьей шкуры была символом римского солдата.
– Так Гера в плену? – спросила Рейчел. – Кто мог сделать такое с царицей богов?
Аннабет скрестила руки на груди:
– Ну, кто бы это ни был, их стоит поблагодарить. Если им удалось заткнуть Геру…
– Аннабет, – укорил Хирон, – она все еще одна из олимпийцев. Во многих смыслах она вроде клея, не дающего семье богов распасться. Если ее действительно пленили и ей грозит уничтожение, это может потрясти сами основы мироздания. Баланс сил на Олимпе будет нарушен, а даже в лучшие времена это плохо заканчивалось. И если Гера просит Джейсона о помощи…
– Ладно, – буркнула Аннабет. – Ну, нам известно, что титаны способны пленять богов, так? Атлас несколько лет назад поймал Артемиду. И в старых историях боги постоянно расставляли друг на друга ловушки. Но что может быть хуже титанов?…
Джейсон посмотрел на голову леопарда. Сеймур причмокивал, как если бы богиня на вкус оказалась куда лучше собачьих лакомств.
– Гера сказала, что она месяц пыталась прорваться сквозь оковы.
– И столько же времени Олимп стоит закрытым, – подхватила Аннабет. – Значит, боги знают, что что-то не так.
– Но зачем ей тратить силы на меня? – спросил Джейсон. – Она стерла мне память, забросила в автобус с ребятами из Дикой школы и послала тебе сон, в котором приказала отправиться за мной. Почему я для нее так важен? Почему вместо всей этой возни она не отправила сигнал бедствия другим богам, чтобы те узнали, где она, и вызволили ее?
– Богам нужны герои, чтобы исполнять их волю здесь, на земле, – сказала Рейчел. – Так было всегда. Их судьбы тесно переплетены с судьбами полубогов.
– Верно, – подтвердила Аннабет. – Но Джейсон задал хорошие вопросы. Почему именно он? Зачем стирать ему память?
– И Пайпер тоже как-то с этим связана, – добавила Рейчел. – Она получила то же самое сообщение от Геры: «Освободи меня». Аннабет, это наверняка имеет какое-то отношение к исчезновению Перси.
Глаза Аннабет впились в Хирона:
– Почему ты молчишь, Хирон? Кто нам противостоит?
Казалось, за последние минуты кентавр состарился лет на десять. Морщины вокруг его глаз углубились.
– Дорогая моя, сейчас я ничем не могу помочь. Мне очень жаль.
Аннабет моргнула:
– Ты никогда… Ты никогда ничего от меня не скрывал. Даже с последним Великим пророчеством…
– Я буду у себя в кабинете, – устало сказал он. – Мне нужно подумать перед ужином. Рейчел, присмотришь за Пайпер? Позови Аргуса, чтобы он перенес ее в медпункт, если хочешь. Аннабет, вам с Джейсоном нужно поговорить. Расскажи ему о… о греческих и римских богах.
– Но…
Кентавр развернул инвалидное кресло и покатился по коридору. В глазах Аннабет заклубился шторм. Она пробормотала что-то на греческом, и Джейсон заподозрил, что это не был комплимент в адрес кентавра.
– Прости, – не выдержал он. – Кажется, мое пребывание здесь… не знаю. Оказавшись в лагере, я каким-то образом все испортил. Хирон сказал, он поклялся и не может об этом говорить.
– Поклялся? В чем? – спросила Аннабет. – Я никогда не видела его таким. И с чего ему просить меня рассказать тебе о богах… – Она осеклась, только сейчас заметив на кофейном столике меч Джейсона, и осторожно, будто он мог ее обжечь, коснулась клинка. – Это золото? Ты помнишь, откуда он у тебя?
– Нет, – пожал плечами Джейсон. – Как я уже говорил, я ничего не помню.
Аннабет кивнула с таким видом, будто ей в голову вдруг пришла идея, граничащая с безумием.
– Если Хирон нам не поможет, придется разбираться во всем самим. А это значит… Пятнадцатый домик. Рейчел, присмотришь за Пайпер?
– Конечно, – пообещала та. – Удачи вам.
– Стоп, – сказал Джейсон. – Зачем нам в этот Пятнадцатый домик?
Аннабет встала:
– Затем, что там мы, возможно, узнаем, как вернуть тебе память.
* * *Они пошли к новому крылу домиков на юго-западном краю лужайки. По сравнению с соседними домиками со светящимися стенами или пылающими факелами Пятнадцатый смотрелся очень скромно и напоминал старомодную постройку в стиле прерий с глинобитными стенами и тростниковой крышей. На двери висел венок из красных цветов. «Маки», – подумал Джейсон, хотя и не мог сказать, откуда он это знает.
– Думаешь, это домик моего родителя? – спросил он.
– Нет, – ответила Аннабет. – Это домик Гипноса, бога сна.
– Тогда зачем…
– Ты все забыл. Если и есть бог, разбирающийся в вопросах потери памяти, то это Гипнос.
Внутри, хотя время только близилось к ужину, под стопками одеял спали трое. В камине трещал огонь. На каминной полке стояли оловянные чаши, куда из сучьев подвешенной над ними ветки сочилась белая жидкость. Джейсону захотелось поймать пальцем одну каплю – просто чтобы понять, что это, – но он сдержался.
Откуда-то доносилась мягкая мелодия скрипки. В воздухе пахло свежевыстиранным бельем. В домике было так уютно и спокойно, что веки Джейсона начали тяжелеть. Почему бы и не вздремнуть недолго? Он так устал. А здесь полно незанятых кроватей с перьевыми подушками, чистыми простынями, мягкими пледами и…
Аннабет пихнула его локтем:
– Возьми себя в руки.
Джейсон моргнул и выпрямил подкосившиеся было колени.
– Пятнадцатый домик на всех так действует, – предупредила Аннабет. – По мне, так это место еще опаснее, чем домик Ареса. Там хотя бы можно выучить расположение мин.
– Мин?
Она подошла к ближайшему спящему и потрясла его за плечо:
– Кловис, проснись!
Парень напоминал теленка: светлые вихры над клиновидным лицом с грубыми чертами, толстая шея, плотное телосложение – но тонкие короткие руки, будто за всю жизнь он не поднимал ничего тяжелее подушки.
– Кловис! – Аннабет потрясла сильнее, но когда и это не дало результата, она раз шесть постучала ему по лбу.
– Ч-ч-что? – простонал Кловис, садясь. Щурясь на свет, он широко зевнул, и Аннабет и Джейсон тоже зевнули.
– Прекрати! – опомнилась Аннабет. – Нам нужна твоя помощь.
– Я спал.
– Ты всегда спишь.
– Спокойной ночи.
Но Аннабет сдернула с его кровати подушку, не дав ему улечься.
– Так нечестно, – слабо пожаловался Кловис. – Отдай.
– Сначала помощь, – отрезала Аннабет. – Потом сон.
Кловис вздохнул. Его дыхание пахло теплым молоком.
– Ладно. Что нужно?
Аннабет объяснила проблему Джейсона, периодически щелкая пальцами у Кловиса под носом, чтобы он не заснул.
Видимо, услышанное по-настоящему его раззадорило, потому что, когда Аннабет договорила, Кловис не только не задремал – он встал и потянулся, после чего уставился на Джейсона:
– Так ты ничего не помнишь, хм?
– Ничего конкретного, – подтвердил Джейсон. – Лишь неясные ощущения, вроде…
– Ну? – поторопил Кловис.
– Например, что меня не должно здесь быть. В этом лагере. Я здесь в опасности.
– Хм-м. Закрой глаза.
Джейсон взглянул на Аннабет, но та ободряюще кивнула.
Его пугала перспектива навеки остаться храпеть на одной из здешних коек, но он все же зажмурился. Мысли тут же затуманились, будто он погружался в темное озеро…
Резко очнувшись и открыв глаза, он обнаружил себя сидящим на стуле у камина. Кловис и Аннабет стояли на коленях рядом с ним.
– …очень серьезно, ничего не скажешь, – услышал он окончание фразы Кловиса.
– Что случилось? – спросил Джейсон. – Как долго…
– Всего пару минут, – ответила Аннабет. – Но ты нас очень напугал. Ты чуть не развоплотился.
Джейсону хотелось надеяться, что она не имеет в виду буквально, но подавленное выражение ее лица не внушало оптимизма.
– Обычно у потери воспоминаний есть серьезная причина, – сказал Кловис. – Они уходят вглубь, совсем как сны, и если человек хорошо поспит, я могу их выудить. Но в данном случае…
– Лета? – спросила Аннабет.
– Нет, – ответил Кловис, – даже не Лета.
– Лета? – не понял Джейсон.
Кловис указал на капающую молочной жидкостью ветку над камином:
– Река Лета в Царстве Мертвых. Ее воды растворяют воспоминания, стирают их раз и навсегда. Это ветка тополя, растущего в Аиде. Ее окунули в Лету, и она стала символом моего отца. Гипноса. Никому не советую купаться в Лете.
Аннабет кивнула:
– Перси был там однажды. Он рассказывал, ее силы хватило, чтобы стереть память титану.
Джейсон похвалил себя за то, что не стал касаться ветки.
– Но… моя проблема не в этом?
– Нет, – подтвердил Кловис. – Твою память не стерли, и твои воспоминания не блокировали. Их украли.
Трещал огонь. Звенели капли Леты, падая в оловянные чаши на каминной полке. Один из других детей Гипноса пробормотал во сне что-то насчет утки.
– Украли? – повторил Джейсон. – Как?
– Это сделал какой-то бог, – ответил Кловис. – Только боги способны на такое.
– Кто это сделал, и так понятно, – нетерпеливо отмахнулся Джейсон. – Юнона. Но как она это сделала и зачем?
Кловис почесал шею:
– Юнона?
– Он имеет в виду Геру, – пояснила Аннабет. – Джейсон почему-то предпочитает римские имена.
– Хм-м, – протянул Кловис.
– Что? – спросил Джейсон. – Это что-то значит?
– Хм-м, – снова промычал Кловис, и до Джейсона дошло, что тот посапывает. Он рявкнул: – Кловис!
– Что? Что? – с трудом разомкнул веки тот. – Мы говорили о подушках, так? Нет, о богах. Я помню. Греческие и римские. Да, это важно.
– Но это те же самые боги, – заметила Аннабет. – Только имена разные.
– Не совсем, – не согласился Кловис.
Джейсон подался вперед. Всю сонливость как рукой сняло.
– В смысле «не совсем»?
– Ну… – Кловис зевнул. – Есть чисто римские боги. Например, Янус или Помона. Но даже если мы говорим о главных греческих богах, то, когда они перешли в Рим, изменились не только их имена. Внешность тоже. И атрибутика. Даже характеры стали немного другими.
– Но… – Аннабет запнулась. – Ладно, допустим, люди в разное время относились к ним по-разному. Но это же не меняет их самих.
– Конечно, меняет.
Кловис опять начал задремывать, и Джейсон щелкнул у него под носом пальцами.
– Я встаю, мам! – вскрикнул тот. – В смысле… Да я не сплю. Так вот… э-эм… характеры. Боги меняются, подстраиваясь под особенности новой культуры. Тебе и так это известно, Аннабет. Сама подумай: сейчас Зевс любит костюмы под заказ, реалити-шоу и тот китайский ресторанчик на Восточной двадцать восьмой улице, верно? То же самое было и во времена Рима, и боги были римскими почти столько же времени, сколько греческими. Это огромная империя, просуществовавшая целые века. Естественно, римские аспекты до сих пор оказывают большое влияние на их характеры.
– Разумно, – кивнул Джейсон.
Аннабет озадаченно тряхнула головой:
– Но откуда ты все это знаешь, Кловис?
– О, я много времени провожу в сновидениях и постоянно вижу там богов, меняющих формы. Сны пластичны, понимаешь? Ты можешь быть одновременно в разных местах, становиться кем угодно. Почти как быть богом, если на то пошло. Например, недавно мне приснилось, что я на концерте Майкла Джексона, а потом – что я на сцене с Майклом Джексоном, и мы поем дуэтом, и я не могу вспомнить слова «The Girl Is Mine». Боги, мне было так стыдно, что…
– Кловис, – перебила Аннабет, – вернемся к Риму?
– Точно, Рим. Ну так вот, мы зовем богов их греческими именами, потому что это их изначальная форма. Но говорить, что их римские сущности точно такие же, – это неправильно. В Риме они стали более воинственными. Они уже так тесно не общались со смертными. Они были суровее, более могущественные – как и полагается богам империи.
– Хочешь сказать, они перешли на темную сторону? – спросила Аннабет.
– Не совсем. Они выступали за дисциплину, честь, силу…
– За хорошие вещи, в общем, – вмешался Джейсон, поддавшись неясному порыву выступить в защиту римских богов, хотя он и не очень понимал, почему это для него важно. – Я хочу сказать, дисциплина необходима, верно? Это ведь благодаря ей Рим просуществовал так долго.
Кловис посмотрел на него с любопытством:
– Верно. Но римские боги не отличались дружелюбием. Например, мой папа, Гипнос… Во времена Древней Греции он, по сути, только и делал, что спал. В Риме же, получив там имя Сомнус, он убивал тех, кто терял бдительность на рабочем месте. Если кто задремывал в неположенное время – бум! – и они уже никогда не просыпались. Он убил рулевого Энея, когда они плыли из Трои…
– Добрый малый, – прокомментировала Аннабет. – Но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к Джейсону.
– Я тоже, – признался Кловис. – Но если Гера забрала твои воспоминания, только она может их вернуть. И если бы мне пришлось встретиться с царицей богов, я бы предпочел, чтобы она была скорее Гера, чем Юнона. А теперь я могу поспать?
Аннабет посмотрела на ветку над камином, сочившуюся каплями из Леты. Девушка выглядела такой встревоженной, что Джейсон подумал, уж не собирается ли она сделать глоток и просто забыть обо всех проблемах. Но она встала и бросила Кловису его подушку:
– Спасибо, Кловис. Увидимся за ужином.
– А его не могут принести прямо сюда? – Кловис зевнул и на нетвердых ногах побрел к своей койке. – У меня такое чувство… – Не договорив, он ничком рухнул на постель и так и остался лежать лицом в подушку.
– Он не задохнется? – забеспокоился Джейсон.
– С ним все будет нормально, – заверила Аннабет. – Зато у тебя, похоже, серьезные неприятности.
9
ПайперПайпер снился последний день, проведенный с папой.
Они сидели на пляже недалеко от Биг-Сура[18], отдыхали после серфинга. Утро было идеальным, но Пайпер знала, что скоро обязательно произойдет что-то плохое – может, на них ринется бешеная толпа папарацци или нападет белая акула. В любом случае ее удача долго не продержится.
Но пока в их распоряжении были прекрасные волны, затянутое облаками небо и целая миля побережья. Папа нашел этот уединенный уголок, снял виллу на берегу и дома по соседству, и даже каким-то чудом сохранил их приезд сюда в тайне. Но Пайпер не сомневалась, что со временем фотографы найдут их и здесь. Как и всегда.
– Отличная работа, Пайпер. – Он улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой: идеальные зубы, ямочка на подбородке и блеск в темных глазах, что всегда заставляет взрослых женщин визжать и умолять его расписаться фломастером на их теле. («Честное слово, – думала Пайпер, – им что, больше заняться нечем?») Коротко стриженные черные волосы блестели от соленой воды. – У тебя уже неплохо получается «десяточка»[19].
Пайпер вспыхнула от гордости, хотя подозревала, что папа преувеличивает. Слишком уж часто ее сбрасывало с доски. И у нее определенно уникальный талант получать этой самой доской по голове. Вот папа был прирожденным серфингистом, что даже странно – ведь он вырос в бедной семье в Оклахоме, в сотнях миль от океана, – но волны покорял как нечего делать. Пайпер бы уже давно забросила серфинг, но благодаря ему она может побыть с папой наедине. А это редкий шанс.
– Сэндвич будешь? – Папа принялся перебирать содержимое корзины для пикника, приготовленной его шеф-поваром Арно. – Так, у нас есть с индейкой и песто, с крабовым пирогом и васаби… а, и кое-что специально для тебя: с арахисовым маслом и джемом.
Она взяла сэндвич, хотя ее и мутило. Она всегда просила бутерброды с арахисовым маслом и джемом. Дело в том, что Пайпер была вегетарианкой – стала ею после того, как от вони с бойни в Чино, мимо которой они проезжали, ее внутренности запросились наружу. Но причина была не только в этом. Сэндвичи с арахисовым маслом и джемом были простой едой, доступной любому обычному ребенку. Порой она представляла, что их приготовил для нее сам папа, а не его личный шеф-повар из Франции, любящий заворачивать бутерброды в золотистую фольгу с бенгальским огнем вместо зубочистки.
