Все. С меня хватит этого цирка под названием фотосессия. За кого они меня принимают?! За бревно? Хотя, скорее всего, так оно и было. И сейчас дело было далеко не в моей «чудесной» фамилии.

Какой-то импозантный индюк с фотоаппаратом размером с его выкрашенную в розовый цвет голову смотрел на меня как на жалкую подобию Майли Сайрус.

Я не знала, кто это такая, но именно ее мне поставили в пример в самом начале съёмки, когда вручили бутафорскую кувалду. Мол, она в клипе как-то классно делала с ней всякие непотребства.

И вот несчастную меня привели в павильон с раскиданными на зелёном фоне досками и кирпичами. Это нормально вообще? Не говоря уже о том, что заставили одеться как девицу легкого поведения.

Я когда в зеркало себя увидела, долго понять не могла: это кто вообще? Что за дама с несуразно объемными локонами? Зачем на неё такой странный лифчик надели, который ещё и мал. Какую-то клетчатую рубашку накинули и стриптизерские шорты натянули…

И только судя по ощущениям, вызываемым этими самыми шортами, до меня стало доходить, куда я попала. Мало того что грудь вываливалась и подпрыгивала при каждом шаге, как желешка тети Зины, так ещё и низ врезался в задницу до слез больно.

Убью. Найду Красовского и прикончу его. Трусы эти джинсовые заставлю надеть, и не дай бог его хозяйство там не поместится! Все лишнее отрежу вот этой тупой бутафорской пилой.

Только я все равно стояла, облачённая во все это богатство, сжимала мокрыми ладошками подобие кувалды и зло смотрела на не менее злого фотографа. Тот тоже начинал показывать характер.

– Это не деревяшки, а брёвна! Замахнитесь на них молотком, как будто гвоздь забить пытаетесь!

Мой глаз стал нервно дергаться. Чего-чего? Может, мне ещё и вон той пластиковой фигней распилить их? Он совсем сбрендил? Язвительно сообщила:

– Здесь нет молотка и брёвен!

На меня посмотрели как на дурочку. Хотя, откровенно говоря, именно так я себя и чувствовала всю последнюю неделю. Глупой затраханной дурочкой. Потому что то, что творилось в моей жизни, скорее напоминало спектакль.

По одну сторону я в пошлом откровенном наряде с жуткой укладкой и макияжем, которым меня штукатурили часа два, а по другую – одетый по последней моде шикарный мужчина. Мой как бы босс и любовник по совместительству.

– Не дурите мне голову, девушка! Вот брёвна, а вот в руке у вас молоток! Ну и что, что бутафорский!

Как же мне хотелось запустить этому творческому ско… человеку этим самым молотком в голову. Такого хотя бы на денёк к нам на перевоспитание бы на производство. Его бы быстро научили инструменты отличать друг от друга!

– Это не брёвна, а вагонка! Она для отделочных работ. Видите пазы и какая она гладкая? Потому что обработанная! Брёвна другие, они большие и круглые!

Это была не совсем точная характеристика, но я не знала, как доступнее объяснить мужчине напротив, что сьемка превращается в чистой воды фарс. Если он такой идиот, который не различает элементарных вещей, то заказчики точно не такие дебилы.

– А это, – потрясла в воздухе бутафорской кувалдой, – не молоток и в деревообрабатывающей промышленности и на стройке используется редко!

На меня смотрели как на необученную писать на пеленку собачонку. Готова была выть от досады. Но решила, что сбросить босоножки на смертоубийственной шпильке будет эффективнее.

Потом уверенно направилась к куче собственных вещей. Куче собственных НОРМАЛЬНЫХ вещей. Спасибо тете Маше. Так как чувствовала, что отправляет меня едва ли не на войну.

Вся съёмочная площадка напоминала мне поле боя. То тут, то там валялся разрозненный реквизит. Спотыкались об него все кому не лень. Та ещё ситуация. Но к моему бизнесу это не имело ни малейшего отношения.

Да и вообще! А бизнес сам-то где? Где документы? С тех пор как я отключилась при папеньке Красовского, никто не мог толком мне объяснить, что случилось.

Сам вечер я помнила смутно, а наутро проснулась в гостинице в гордом одиночестве в жутчайшем состоянии. На столе лишь записка от Славы лежала с поздравлениями о прибытии в Москву и моим расписанием.

Там были выставки и встречи. Какие-то строительные мероприятия, на которые мне обязательно надо было сходить и засветить своё лицо. Хотя, судя по нарядам, что мне подбирали, там не лицо, а другое место народ интересовало.

Мой босс лишь ограничивался редкими телефонными звонками с инструктажем. Ещё чаще подсылал ко мне своего юриста, которого я порядком побаивалась.

Смотрел он очень уж внимательно да проницательно. Александр Муромский представлял из себя эдакого мужчину то ли за сорок, то ли под сорок. Он задавал странные вопросы и постоянно просил что-то подписать в самые неудобные моменты.

Как ни пыталась выяснить, что эта парочка затевает, не смогла. Но сейчас, глядя на несколько пачек вскрытой и выпотрошенной вагонки, чувствовала, что внутри закипает первобытная ярость.

Потянулась к телефону и уверенно набрала номер Красовского. Длинные гудки раздражали ещё пуще прежнего. Это все ПМС. На нервах у меня случилась задержка.

Я даже тест купила. Все же Слава не был аккуратен в этом вопросе, а выяснить, предохранялся ли он, как-то я так и не смогла. Хорошо, что высветилась всего одна полоска.

Помню, секунду пялилась на тест, а потом с облегчением выкинула его. Да побыстрее. В маленьком окошечке проявилась одна яркая полоска, а второй почти не было.

Ну и ладно, тем лучше, значит, я не того. Только вот убить Красовского от этого хотелось не меньше. О чем он думает вообще?

Возникло желание взять бутафорскую кувалду и наведаться в офис к мужчине. Что он скажет на мои претензии лично? А если ещё и вагонки захватить…

То тогда вообще эффектное появление будет обеспечено. Ведь за эту неделю я так ни разу и не видела, как выглядит офис «Элитстроя». Да что ж он трубку не берет!

– Дефлоратор недоделанный! – буркнула в сердцах и тут же услышала ответное:

– От престарелой девственницы слышу.

Да что ж за невезение-то такое! И как это называется? Когда он трубку снять успел? Это нечестно… Обиженно пристыдила:

– В тридцать два девушки ещё в самом соку.

– Ага, томатном. С солью, чтобы не пропасть и законсервироваться. Вы что-то хотели, Анна Константиновна?

Наша игра в официально-деловой стиль продолжилась и тогда, когда мы прилетели в Москву. А вместе с ней получили развитие и другие наши отношения. Жаль, только постельные.

Мне до безумия хотелось спросить у него, почему он меня игнорирует. Почему не отвечает на вопрос о моей фирме прямо? Почему приходит глубокой ночью, набрасывается, словно голодающий в Поволжье, а потом утром оставляет за собой лишь смятые гостиничные простыни…

Но вместо этого пробурчала:

– Хотела видеть твою деловую столичную задницу! Надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием, а то на фото для сайта получишь гастарбайтершу в стриптизерских шортах, размахивающую кувалдой над вагонкой!

Дальше я отбила вызов и в сердцах зашвырнула телефон куда подальше. Немного остыв, под удивленные взгляды персонала полезла под стол. В пыли и проводах для оборудования отыскала аппарат.

За эти несколько минут даже сообщения с вопросом, где я, не прислал. Стиснула сотовый и начала медленно закипать. Настроение менялось со скоростью света.

Значит… Игнорировать меня вздумал, чрезвычайно занят. Ну-ну! Развернулась и пошла искать свои кроссовки, в которых пришла. Сейчас я ему такое устрою!

После этого он сам мне документы на блюдечке с голубой каёмочкой принесёт и на все вопросы ответит. Далеко тут идти до офиса моего нового босса?

Глава 2. Слава

– Саш, иногда мне кажется, что я попал в третьесортную мыльную оперу, где дон Хуан хочет отомстить дону Хулио, а страдает прекрасная Изабелла.

Стукнул кулаком по столу, от чего чашка с кофе нервно брякнула и завалилась на бок, заливая стопки документов. Матюкнувшись в лучших деревенских традициях, бросился собирать и вытаскивать их из коричневой лужи, наблюдая вопросительно вздернутую бровь друга.

Семён Семёнович сейчас мог бы мной гордиться. Ругательство вышло цветастым и разнообразным.

– А я-то думал, что ты в Сибирь ездил дела фирмы поправлять, а ты привёз оттуда прекрасную незнакомку по фамилии Бревно да ругаться научился, как заправский строитель.

И хоть сказано это было с любовью и в шутку, но все равно под ложечкой засосало. Бросил хмурый взгляд из-под ресниц на Муромского. Вот свалится ему на голову такая незнакомка, которая в душу западёт, тогда посмотрим, как наш сухарь запоет!

– Саш, ты лучше скажи, что мне делать. Мы с тобой уже неделю, вместо того чтобы заниматься «Элитстроем», пытаемся у папаши моего документы вытащить. И придумать, как договор купли-продажи отменить. Нотариуса прижучить, в конце концов!

Он все так же спокойно крутил ручку в руках, развалившись в кресле. Конечно же, это было напускное. Но просто в отличие от меня эмоциональный всплеск Муромского свёлся к неприлично громкому ругательству на стоянке аэропорта.

Мой отец оказался тем ещё говнюком и умыкнул ее у нас едва ли не профессионально. Хорошо хоть, отдал, а то я уже был готов идти на крайние меры. Если бы только знал, что все таковым не будет казаться уже наутро, когда получу условия молчания близкого родственника.

Аня, конечно, тоже хороша! Как можно было повестись на его речи? Нет, безусловно, он профессионал в обмане, но… Она отдала ему самое ценное. После того, что отдала мне.

Теперь стало понятно, почему схема по обману в ее фирме столько лет процветала. Девушка была умной и вне сомнения талантливой, но совершенно не приспособленной к жизни. Меня взрывало от ее ошибок!

И как Муромскому удавалось сохранить спокойствие в такой ситуации? Ответ виделся мне лишь в том, что у него не было личного интереса к моей деревенской зазнобе.

Даже когда забирали мирно спящую Аню, он был холоден и сдержан. В отличие от меня. Сложно описать ту гаму чувств, которые я испытал, когда такое знакомое спящее тело оказалась у меня в руках. В тот вечер не стал относить ее к себе домой, а отвёз в гостиницу вопреки первоначальным планам.

Долго стоял и смотрел на сопящую девушку, не в силах понять, как мог так накосячить. Шикарно, Красовский, просто блеск! Привёз Аню в Москву, повинуясь своим низменным порывам. И что получил в итоге?

Если быть точным, все: девушку, потрясающий секс без обязательств и в придачу к этому самый большой геморрой в жизни. Не иначе как это судьба покарала. Ибо жирно такому засранцу, как я, и Аню, и то, что она предлагала.

Встретиться с ней утром не хватило ни сил, ни совести. Это я не уследил. Я не уберёг. Поэтому короткая записка и список очень сильно важных неотложных дел, чтобы завлечь ее. Сочиняли с Муромским полночи, чем занять сибирячку.

Вот только держаться подальше от Ани оказалось выше моих сил. Хотя, честно сказать, я пытался! Ну как пытался… Не звонил и не писал, спихивал все организационные моменты на Сашку.

А потом мне прислали документы и вместе с ними пару фото. Потому что я приставил к ней человека. Пусть контент собирает для соцсетей. Видео там всякие…

И она на них была такая живая, возмущённая и прекрасная. Немного растерянная, с горящими алыми щеками. Меня тянуло к этой девушке, словно там мёдом намазано. И этой же ночью я просто вломился к ней в номер, практически взяв крепость нахрапом, чтобы заполнить ею пустующее пространство.

Она была такой нежной, столь желанной и тёплой, что напрочь сорвало крышу. Да кого я обманываю… С тех пор как девушка ошиблась номером в той самой гостинице, просто потерял голову.

Поэтому снова и снова любил ее, срываясь со всех возможных орбит. А ещё когда-то друзей упрекал, что те ведут себя как самцы богомола: по-тихому, страстно, а потом сваливают, пока самка не очнулась.

К своему стыду, я теперь проворачивал точно такую же схему. Нагружал девушку всевозможными активностями днём, а вечером снимал сливки, пока она, сонная, пыталась вырвать у меня информацию о ее фирме. Правда, пока затыкать ее получалось отменно.

Утром, выбираясь из постели, каждый раз смотрел на неё и злился. Злился, что не могу все сделать по-человечески, что притащил работу в постель. Но, как наркоман, снова и снова возвращался. Аня же, едва проснувшись, начинала выносить мне мозг.

Наши отношения днём напоминали пикировку босса и слишком острой на язык подчиненной, а ночью – страстные баталии, победителя в которых выбирало утро. Я сходил с ума по ней. Она же никак не комментировала собственные стоны.

Раз за разом возвращаясь в офис, смотрел в сожалеющее лицо Муромского и психовал от того, что не мог вернуть бизнес этой невероятной девушке. Да что уж там… Мне даже духу не хватало рассказать ей всю соль ситуации.

И как я мог признаться, что мой собственный отец оказался самой последней тварью, мечтающей, как бы побольше денег из меня выкачать? Вот поистине в семье не без урода.

И хотелось бы предъявить братцу за такую подставу, да только сам виноват. Не Илья упустил девушку в аэропорте, не позаботившись о ее безопасности.

И вот теперь я сидел в чёрном кожаном кресле, а на столе лежали залитые кофе документы. Муромский все ещё задумчиво крутил ручку, ловко перекатывая ее между пальцами.

Дорогая тёмная перьевая ручка блестела и очень красиво смотрелась у него в руках. Вставки из чёрного дерева в очередной раз напоминали какой-то универсальный материал.

Ане бы понравилось. Кстати, при сотрудничестве с нами можно готовить вот такой интересный набор с деревянными вставками. Запустить именно чисто под «Кедровое» как фирменный подарок.

Начал рыться в бумагах в поисках ежедневника, чтобы скорее записать идею, а то забуду. Друг и начальник отдела молча наблюдал, а потом сказал:

– Только давай ты больше не будешь меня подсылать к ней, ладно? А то она каждый раз так жалобно смотрит, будто я ее съесть собираюсь. Ну или распилить поперёк.

Он ухмыльнулся, а мне вопреки всякой логике захотелось Александру Андреевичу треснуть. Такое ощущение, что я стал реагировать на Анину фамилию много сильнее, чем следовало бы.

Но все эти шуточки про «Бревно» выводили из себя. Хотелось, как в детстве, срифмовать Антон-гондон или сказать одной из дамочек в отделе кадров, что я вообще-то в курсе, что до замужества ее звали Лихопердова и как бы смена фамилии, судя по слухам, дело не сильно поменяла.

Доставалось решительно всем. И Нигматуллину, айтишнику, и Мухоголовой из отдела маркетинга. Сотрудники сначала не понимали, откуда прилетает, но потом потихоньку начали думать, прежде чем говорить.

Только Муромский раз за разом испытывал мое терпение, а я никак не мог понять почему. Но, кажется, сегодняшний день и разговор с разъярённой Аней переполнили чашу моего терпения.

– Саш, если ты ещё хоть раз отпустишь шуточку в стиле «Бревно», то я лишу тебя премии. И да, я серьезно.

Угроза, конечно, так себе, зная, что для него премии наши – пшик, но я же должен был обозначить границы? Друг расплылся в такой довольной улыбке, что лишь удивленно поднял бровь. Нашёл время веселиться. Ей-богу, влеплю штраф!

– А я думал, что слухи в компании распускают злые тетки из бухгалтерии.

Нахмурился и принял позу разъярённого нахохлившегося воробья. Тоже мне конспиролог. Смешно наблюдать, как взрослый дядя мне проверки устраивает.

– Саааша…

Но тот лишь махнул рукой. А потом так внимательно посмотрел, что стало немного не по себе.

– Слав, вопрос с ее детищем мы решим, папашу твоего рано или поздно на место поставим, проект по брёвнам в дело пустим, и «Элитстрой» обязательно вернётся на круги своя. Да только проблем в ваших отношениях это не уберёт. Сначала сам с собой, а потом и с ней разберись. Реши, к чему все это ведёт.

И друг оставил меня одного в глубоких думах. Так и сидел в ожидании озарения. Только все зря.

Но даже не успел как следует задаться вопросом, о чем он, как дверь распахнулась и я увидел ЭТО.

Глава 3. Аня

– Все! Вот сейчас как выскажу ему все, как припру к стенке! – бубнила себе под нос, стоя в метро.

Благо мои стенания вязли в звуках движущегося поезда. Зато какова молодец! Стоило раз по-хорошенькому разозлиться и решить взять жизнь в свои руки, как и подземка перестала казаться многотуннелевой гидрой.

Более того, мой внешний вид без проблем вписался в местную публику. Даже не смотря на то, что вызывал у меня смущение. Если бы ещё дурацкие шорты так сильно не врезались в то самое место между ног…

Как же они мне натирали! Ну просто жуть… Уже все чесалось, и я постоянно пыталась их одернуть. И самое страшное заключалось в том, что эти вот навязчивые движения в конце концов стали возбуждать.

Докатилась, Бревно! Как сказал бы один из мерзких однокурсничков в своё время: «Ты у нас оцилиндрованное, на станке обработанное дерево. Ну и катись куда подальше от нормальных ребят».

Вот тридцать два года уже дурочке, а все вспоминаю. Ни ума ни фантазии, Анна Константиновна. Давным-давно пора поднять свою самооценку и разориться на хорошего психолога, раз сама не справляюсь.

А потом я поймала своё отражение в двери трепыхавшегося на рельсах вагона. Ага, психолог. Да он в таком виде меня с подобным запросом не примет. Скажет, нечего тут поднимать.

Вон там уже и грудь торчит сквозь плотно застегнутую рубашку, и задница вываливается из шорт на размер меньше, чем нужно, это точно! Ну, Красовский, ну, погоди…

Приятный голос сообщил, что мы приехали на нужную станцию. Как заправская москвичка из ближнего зарубежья, гордо задрала нос вверх и пошла походкой от бедра.

Благо в кроссовках это делать было намного проще, чем в стриптизерских туфлях. Ещё бы не в тот туннель не свернуть. А то я в первый раз как зашла да как заблудилась…

Пришлось звонить Славе и орать на него, что указания дал неточные. Столичное динамо, тоже мне. Не выговаривать же ему, что я обиделась, в метро заблудилась, а он не проводил меня?

И вот я вся такая в чём-то там одетая, с пластиковым пакетом, начинённым моей нормальной одеждой, иду по длинному холлу с высокими сводами. Нет, Москва красивая, никто ж не спорит.

Но эта беготня и толпа просто убивают. Люди везде. Как муравьишки, снуют туда-сюда, что-то кому-то доказывают, тащат. С каждым днём скучаю по своей деревне все больше.

Конечно, я ценила блага цивилизации, но тут творческая муза медленно и верно покидала мою душу. Дома, судя по всему, народ тоже чахнуть стал. Лишили его идейного вдохновителя.

Милка там правила, но нужного авторитета не имела. Мужики ее плохо слушались, и все чаще приходилось к процессу подключать дядю Ваню под контролем тети Маши.

Ибо без надзора жены мой верный прораб превращался в маленького Наполеона. А там и самодурство подъезжало, и режим выпивохи-любителя. Ибо стресс у начальства всегда самый сильный! А стресс, как водится, снимать надо.

Добралась до эскалатора. Хорошо ещё, что одна из девочек, что меня красила сегодня, знает, где расположен «Элитстрой». Даже пытать никого не пришлось. Хотя я уже настроилась.

Пока поднималась вверх, не раз ловила на себе похотливые взгляды мужчин и недовольные – женщин. Сейчас передо мной вырисовывался выбор: либо я иду к Славе вот так…

Ещё раз опустила глаза к голым ногам, коротеньким шортам и наглухо застегнутой рубашке, под которой был лишь тесноватый развратный лифчик. Таким образом, боюсь, я его перевозбужу и от мыслей в нужном направлении отвлеку.

Или найти укромное местечко и переодеться? Да даже туалет сойдёт в кафе. Как раз накрученные кудри свои поправлю. Подсмою глаза, подведённые яркими тенями.

Да что тут думать-то? Решила: надо переодеваться. И точка. Жирная такая неэротичная точка в ставшем уже любимом спортивном костюме пудрового цвета.

Вышла на свет божий из подземки, и стало даже как-то не по себе. Хорошая солнечная погода в мгновение ока испортилась. Моросил дождик, и вокруг было довольно противно.

Теперь понятно, чего это на меня так народ пялился, что сверху ехал. Пяток остановок по кольцу, а словно в другой город прибыла. Вот незадача. Оглянулась в поисках ближайшего кафе.

Через дорогу манило одно такое известной отечественной сети. Решительно направилась в его сторону. Сейчас быстренько утеплюсь и тут буквально за углом встречусь со Славой.

Хоть посмотрю, кто мой бизнес приобрёл. А то сведения в интернете, до которых я всё-таки добралась, это одно, а вживую оценить – другое. Ну, и спросить, где документы, не мешало бы. Снова.

А ещё в голову пришла мысль, что до чертиков хотелось снова посмотреть в глаза Красовскому-старшему. Сдаётся мне, он наговорил при нашей встрече какой-то ахинеи, а я, непривычная к московским коктейлям, уши развесила.

Слава то, Слава сё… И где этот Слава? Задницу в кабинете отсиживает, пока я с вагонкой наперевес максимально эффективные для продажи позы принимаю.

Ну я ему задам! В кафе едва ли не залетела. Как истинная сибирская фурия, помчалась сразу в туалет. Сейчас переоденусь…

Беда пришла откуда не звали. И явилась она моей развратно одетой персоне в образе девушки с большими наушниками. Ну, и кофе в правой руке. Она не слышала меня и развернулась, выливая свой горячий вкусно пахнущий напиток… Куда бы вы подумали?

Не на меня! Она в последний момент отклонилась, дабы спасти мой супернаряд, и вылила весь стакан с кофе аккурат в пакетик с любимым спортивным костюмом, некогда бывшим пепельно-розового цвета.

Едва не зарыдала от досады. В то время как девица сокрушалась о своем миндальном, прости господи, рафе на кокосовом молоке, я мчала в туалет спасать то, что спасению не подлежало.

Через минут десять сидела за столиком и попивала бесплатный кофе с контрабандным коньяком, пока добросердечная уборщица предлагала мне свой костюм. Я ей наплела, что недавно пришла с тематического дня рождения.

Нет, ну а что? На большее моя фантазия сейчас была не способна, а в Москве, говорят, такое модно. Собственно, являться к Красовскому в костюме уборщицы тоже так себе идея. Поэтому…

Раз решила, то иду. Взяла пакет с мокрым спортивным костюмом и поплелась в «Элитстрой». И пусть только пикнуть кто посмеет. Зато мне чудесная уборщица по имени Айгуль волосы и макияж поправила.

А ещё комплимент сделала. Мол, какая я теперь стала красивая. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Вот такая красивая и пошла к прекрасному зданию, от которого завораживало дух.

Несколько минут стояла и просто оценивала прекрасную композицию из стекла и бетона. Она очень органично вписывалась в городской стиль и в целом была прекрасна.

Но я сюда не зданиями пришла любоваться. Нахохлилась и решительно направилась в сторону КПП. Перед глазами встали кадры из фильмов, где бравые охранники грудью защищают передовую.

В голове, как назло, ни одного аргумента или мало-мальски приличной лжи не рождалось. А надо бы! В конце концов, вряд ли мне поверят в таком наряде, что я здесь работаю.

Но, к моему огромному удивлению, квест по прохождению КПП был пройден успешно и без всяких заморочек. Хотя надо ещё будет спросить Красовского какого меня в таком наряде сразу к нему без вопросов пропустили. Да ещё и ухмылялись! Извращенец.

Чуть с языка вопрос не сорвался о частоте таких посещений. Будет мне ещё потом рассказывать про то, что дефлоратором прикинулся случайно. Да-да! Верю-верю!

В одиночестве зашла в лифт и повернулась к большому зеркалу. М-да, видок ещё тот! Глаза горят, щеки алеют. Да и вообще выгляжу я как лакомый кусочек для босса-извращенца.

А я вообще-то к нему по делу пришла! Да только врезающиеся в то самое место шорты натирали, возбуждая, неприлично оголяли ноги. Одна рубашка застегнутая нормально смотрелась…

Держись, Бревно. И не из таких ситуаций выпутывалась. Наш девиз непобедим: возбудим и, пока про «Кедровое» не узнаем, не дадим.

А потом как пойдёт.

Глава 4. Аня

Из лифта вышла в какой-то туннель наподобие тех, что были метро. Только обстановочка – как на станциях для туристов: дорого-богато. Почему-то это меня отталкивало.

Длинный коридор со странными фамилиями в стиле знати девятнадцатого века преодолела. Дверь с табличкой «Генеральный директор» нашла.

Только почему-то фамилии Красовского не было, а сбоку аккуратно лежала старая вставка: «Дворянский Илья Мстиславович». Дворянский? Отец Славы или как его там… Вроде он другое имя называл.

В общем, я окончательно запуталась. Голова уже пухла от этих высокородных фамилий. Ну и, кроме того, надо себя в руки взять, а то совсем в раздумьях ушла от темы.

В конце концов, все главные испытания почти преодолела. Осталось только добраться до Славы. Даже рада, что, по сути, все оказалось не так сложно.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4