Жена без выбора

– Домой хочу! – голос предательски дрогнул. – К маме…

А еще мне хотелось жареной картошки и котлет, ибо здесь кормили смесью овсянки и перетертой сосновой коры, лишенной калорий и вкусовых изысков, так что я рисковала превратиться в ходячий скелет. Интересно, с каким лицом эту гадость поедал Ягойлон? Морох – понятно, ему по статусу положено на лице изображать смирение и блаженство. А у меня с этим всю жизнь проблемы были.

– Ясно, – бирюзовоглазый от меня отстранился. – Пора брать все в свои руки.

С этими словами он отбыл из обители на весь день в неизвестном направлении. Сначала показалось, что все – забыл Ягойлон про меня, и куковать теперь мне в мужском монастыре до конца дней.

Кстати, надо признаться к чести монашков, меня не обижали, не приставали и вообще не беспокоили попусту. Даже смотреть в мою сторону боялись, будто бы я была прокаженная какая, ей-богу.

В общем, как вы поняли, пятая попытка побега провалилась с треском. Мне ничего не оставалось, как смириться с печальной участью пленницы этих диких мест. Мириться, само собой, не хотелось, но искать выход в этом ужасном месте было бессмысленно.

Одна-единственная надежда – а вдруг здесь водятся говорящие птицы или добрые драконы, и меня обязательно – такую прекрасную и несчастную – спасут во что бы то ни стало.

Не спасли.

Зато наутро следующего дня в мой покой отворилась дверь, и ввалился Ягойлон во всей красе. Я даже удивиться не успела. Точнее, успела открыть рот для вскрика, который так и не произвела.

– Собирайся! – коротко бросил варвар.

– З-зачем? – еще и ресницами хлопнула, очень надеялась, что вышло красиво.

– Мы уплываем с острова, – констатировал мужчина. – Вот, это тебе!

И на мою узенькую, монолитную во всех отношениях кровать свалилась пестрая куча.

– Что это?!

Нет, все-таки красиво не получалось хлопать ресницами, мешал открытый рот, который закрываться никак не желал.

– Это одежда. Тебе, – Ягойлон так многозначительно на меня посмотрел. – Тот позорный дублет я выбросил.

– Как… – слова, которые лезли в мою бедовую голову, были лишены всякого цензурно оттенка, но от добротного русского мата удерживал то ли страх, то ли здравый смысл. – Как вы посмели?! Мужлан! Скотина…

Таки не выдержала. Что ж, со здравым смыслом у меня всегда были проблемы.

Глава 3

Что же, теперь самое время вспомнить, как я попала сюда. А может не стоит, дабы не повредить слишком восприимчивую психику.

Суть в том, что я очень слабо запомнила, что со мной произошло в тот день. Точнее – помню ровно до того момента, как свернула с тропы, а дальше тьма… и это падение. Как не убилась только. Помню себя уже на холодном каменном полу и лежащего рядом мужчину… мертвого. Тот и был, судя по всему, братом Ягойлона.

Уф!

Никогда я не была покорной и послушной. Может быть и зря. Слушалась бы маму с папой, да не влипла бы в такой переплет. Но слава самой отъявленной оторвы шла впереди меня, а любовь к мотоциклам перебивала любое желание учиться. Да и скучно было целый день высиживать на парах, отличающихся друг от друга лишь степенью плешивости лектора.

Однако, родители искренне полагали, что если я выучусь на физмате, то обязательно остепенюсь, и голова моя под влиянием точных наук встанет на место. Очень скоро я поняла, что, даже окончив институт, успешной мне вряд ли удастся стать, а уж выйти удачно замуж, тем более. Я была в курсе тайных чаяний мамы – побыстрее сдать меня в добрые руки. Это была ее самая заветная мечта.

И, главное, не абы кому, жених виделся в мечтах моей родительницы умным, образованным и успешным. Только вот с чего она решила, что интеллигентные, скромные юноши бывают успешны, ума не приложу.

Богатыми и успешными становились наглые, хамоватые типы, которые никогда не сидели в пыльных библиотеках физико-математического факультета. Обычно подобный контингент обитал на экономическом факультете, который мне был ни по зубам, ни по карману. Но мама по-прежнему наивно полагала обратное, частенько меня бранила за эксцентричное поведение, якобы отпугивающее потенциальных женихов.

Не желая следовать родительским наставлениям, я только пуще уходила в отрыв. Однажды я даже нашла себя спящей на унитазе в каком-то клубе в чужой майке и юбке со страшной головной болью в качестве бонуса. Хорошо, что хоть нижнее белье на месте оказалось. Специально проверила.

Тогда мама подключила всех своих подруг, а те, в свою очередь, своих подруг и родственниц всевозможной близости и дальности. И начался ад под названием «Знакомство с приличным молодым человеком».

За что?!

«Успешные кандидаты» стали сменять друг друга почти каждую неделю. По пятницам. Да так, что я искренне возненавидела любимейший день недели. Ознакомительные ужины не красили даже мамины котлеты с запеченной картошкой.

В очередной раз рассорившись с родителями, я ушла, зычно хлопнув дверью. Надеюсь, тот вечер они провели в прекрасной компании, если вообще вспомнили обо мне.

А я отправилась на гонки по бездорожью на окраине города, которые не совсем легально организовали наши ребята со старших курсов. Мне хотелось не столько заработать денег, сколько развеяться и забыться. Но азарт захватил меня, как только я окунулась в атмосферу общего адреналинового угара.

И… понеслось.

Сначала я решилась на участие в гонках, отжав байк у однокурсника Эдика, тот участвовать как раз таки не собирался. А потом желание победить захлестнуло меня с головой. «Вот как выиграю сейчас деньжат, принесу домой швырну родителям на стол перед очередным кандидатом в успешные мужья».

Вот она – я!

И без всяких мужей могу достойно зарабатывать!

Примерно в этом месте мечты захлестнули меня с головой, и я махнула наперерез по тайной тропинке через лес.

А дальше, как будто бы угодила в яму. Только вот в том месте никакой ямы не было, это я приметила, когда с девчонками на заброшенный хутор за яблоками ходила. Все же, не зря тропинку называли «Чертово логово», только на свою беду, слухам я не верила.

Падала я долго, все ждала удара об землю.

Удар, собственно и был. Только об Тардаса. Получается, он жизнь мне спас своим телом, а сам поплатился, и отнюдь не за доброту.

Выходит, что я попала сюда в результате какого-то очень плохого ритуала. Не зря меня тошнило после этого так долго. А то я уж было грешила на пирожки с мясом из студенческой столовой. Хотя кто знает, что виновато больше: пирожки, или ритуал этот непонятный.

Итог же один – Ягойлон во всей своей стати полностью взял меня в свой оборот. И теперь, того не желая, я стану его женой.

Это что же получается, я жена без выбора?

– Морох, – спокойно произнес варвар, глядя на меня в упор так, что колени давно стали деревянными со страху. – Проследи, чтобы она вымылась и привела себя в порядок. Сегодня мы покидаем обитель.

И удалился с прямой, как шпала, спиной. Я в ужасе сползла по стенке вниз, а Морох стал на три тона бледнее обычного.

– За что мне это? – прошептала я одними губами.

– Великие… – монашек сглотнул. – И славные боги посылают нам испытания, дабы сделать нас сильными и милосердными.

– Я не из вашего мира, – на всякий случай, напомнила ему. – Ваши боги ко мне не имеют никакого отношения.

– Возможно боги твоего мира специально послали тебе такие тяготы, потому что все испытания вашего мира были над тобой не властны.

Последние слова Мороха меня так удивили, что я даже задумалась. Не иначе прокляли мамка с папкой за то, что очередного кандидата в мужья кинула.

Вымылась я настолько хорошо, насколько это было возможно в деревянном тазу размером с детский ночной горшок. Затем напялила все то, что Яойлон разместил на моей кровати. А что? Куда все девать, если не на себя любимую? Хотя я порой вообще не понимала, что куда цеплять, но ничего – теряться на ровном месте было не в моих правилах. Может за всей этой мишурой никто не распознает иномирянку.

Когда вышла из комнатушки, позвякивая украшениями и шурша одеждой, монашки аж руками всплеснули. Один только Ягойлон был невозмутим. Вот же мужлан! Для него же старалась.

– Чем раньше отправимся, тем быстрее прибудем в Дракмор, – безразлично заявил мой недомуж.

Морох тут же стал прощаться со своими собратьями по несчастью, иначе их не назовешь. Кто же в здравом уме себя в расцвете лет и сил обреет наголо и отправится на край света в такую глушь? Нет, Орин-северянин явно был неплохим малым, раз люд так чтит его святость и память о нем, только сомневаюсь, что все эти послушники от большого обожания сюда явились.

Вдруг бедолагам наследства не хватило. Так бывало в моем мире в далеком прошлом. Когда младшим сыновьям не хватало наследства, их отправляли либо на военную службу, либо в священнослужители.

Собравшийся люд явно не тянул на бравую солдатню, вот их бедненьких сюда и сплавили.

И так мне жалко стало местных хранителей, что сдавило горло, и слезы подступили слишком близко к глазам. Одинокие, всеми покинутые юноши, без любви, без ласки, в полной изоляции… тут, в горах.

– Что с тобой, дорогая сестра? – озаботился Морох, когда мы направлялись к конюшням.

– Да так… – пожала я плечами. – Жалко их стало.

– Кого? – в глазах монашка образовалась тревога, а в моем сердце щемящая тоска по собственному дому и маминым котлетам, которые бедные местные скитники никогда и нюхом не почуют.

– Юношей этих жалко, – честно призналась Мороху. – Одни они здесь совсем. Некому о них позаботиться.

– О, не переживай, сестра моя, – снисходительно улыбнулся хранитель. – Наши братья блаженны в своей кротости и воздержании. Хранители обители Орина-северянина в глазах всего народа величайшие герои. Быть служителем нашего храма великая честь!

Да ладно! Судя по заморенному виду этих несчастных, честью они явно не были обременены. Наверное, моя физиономия в этот момент выглядела такой удивленной, что это воодушевило монашка на разъяснения, невзирая на нетерпение Ягойлона, который ждал нас у конюшни:

– Только хранители обители Орина-северянина способны справится с его разрушающей силой! – торжественно заявил Морох, попирая небеса узловатым пальцем, а мне показалось, что его лысина даже блеснула в лучах яркого утреннего солнца.

– Э-э… с чьей силой? – не поняла я, о чем вообще говорит монах, все больше склоняясь в мыслях к тому, чтобы уговорить Ягойлона, прислать сюда побольше продуктов на прокорм людям.

– Орина, – пояснил Морох.

– А он что? Разве не защитник? – брякнула, а потом пожалела. Не стоит сравнивать реалии и догмы моего мира с суевериями, установившимися здесь. Но для меня все равно было удивительно, что люди служат не герою и защитнику, а драчливому охламону.

– Орин – великий и могучий дракон! – хранителя шокировало мое невежество. – Разве в вашем мире не водятся драконы?

– Ну-у… в моем мире драконов нет.

Честно призналась. Вот так, с ходу. Морох аж глаза выпучил.

– Как нет?! – побледнел весь, хоть бы сознание не потерял. Знала бы, что так тяжко Морох воспримет правду – наврала бы с три короба. – А кто же на своих крыльях небесный свод держит?

– Да никто, само как-то держится. Ага. Вот так, – развела я руками, а потом осторожно добавила:

– Возможно они и были… давно, но вымерли.

Древние динозавры вполне сойдут за вымерших драконов. Никто не побежит выполнять внеплановую проверку исторических фактов с планеты Земля. Но случись такая комиссия, отправили бы ее в палеонтологический музей любоваться на нетленные мощи упокоившихся древних гигантов.

– Но драконы не могут вот так взять и… вымереть!

– Это почему же? Вполне себе могут.

Тут я стала вспоминать все просмотренные мной передачи о древних ящерах. Придется опираться на неточные данные. Отсутствие драконов здесь просто не поймут, видимо.

– Во всем наш климат виноват, – скрестив руки на груди для убедительности, продолжила честно врать, чтобы стыдно было только наполовину. – Они у нас жили в ту пору, пока людей еще не было. Понимаете?

Монах не понимал. Пришлось продолжить:

– Та погода, которая подходила… людям в моем мире, не подошла драконам. А потом еще и гигантский метеор прилетел и ка-ак трахнет об землю – всех драконов в труху! Трагическое стечение обстоятельств, так сказать!

– Это просто возмутительно! – похоже, священнослужитель так и не сумел принять факт повального вымирания земных динозавров. – Драконы не умирают!

– А куда же они деваются? – непонимающе уставилась на упрямого монаха.

– На солнце! – Морох поднял указующий перст прямо в сторону небесного светила. – Одни драконы уходят на солнце, другие отправляются в земные недра, а третьи ложатся под воду.

– Ну, да… наверное…

На солнце они, видимо, ночью упорхнули, чтобы не обгореть на подлете. Земные недра прошиты помпами, качающими ископаемые напропалую, давно бы уже всех драконов перебудили, будь они там. А океаны так загажены всякой дрянью, что на них даже «зеленые» рукой махнули. Где ж тут бедным дракошкам не зачахнуть, про жизнь и вовсе речи не идет.

Как это преподнести аккуратнее?

– Наши все ушли… постепенно.

– Драконы по своей сути бессмертны, – продолжал втолковывать мне монах. – Потому что они боги!

О, как! Сложно назвать древнюю рептилию из моего мира бессмертным драконом. Да и слава богу, что они все вымерли, а то на солнце отправился бы весь человеческий род, выбирая из двух зол – меньшее.

– Надо сообщить Ягеойлону о вашем крайнем невежестве! – заявил Морох, потрясенный моими скромными познаниями о драконах. – Иначе весь план пройдет впустую. Лорд была родом из королевской семьи, а они считаются…

– Вы долго еще будете здесь любезничать? – прямо рядом с нами неожиданно возник крайне недовольный Ягойлон, не дав дослушать, кем там еще «считаются» родственники его бывшей. – Не я заварил всю эту кашу с подставой, но если даже затея получается так себе, то в городе уже прознали о скверном ритуале. В Ковене ропщут про разрыв магического полога. Их ищейки здесь появятся очень быстро.

– О, сила Орина, стань нам защитой! – взмолился Морох, а я ничего не поняла. То монахи защищают мир от разрушительной силы этого Орина, то тут же ему молятся.

Однако, в полной мере своими мыслями насладиться мне не дали. Схватили под белы рученьки и повели в направлении огромной черной лошади, которая не была похожа на стройную кобылку из моих детских фантазий, от слова «совсем». Это был мохнатый тяжеловоз, с которого если и свалишься, то одними ушибами не обойдешься. Мое смятение при виде этого монстра Ягойлону было, видимо, безразлично. Больше всего он боялся ищеек Ковена, как я поняла.

– А можно мне такую же лошадку, на которой я сбежала? – попыталась вывернуться из лап бирюзовоглазого варвара. – Она хотя бы поменьше размером.

– Это была не лошадь, – бесстрастно пробубнил Ягейлон.

– А кто?

– Шамрал – горная безрогая антилопа, предназначенная на кормление дракону.

– Кому?!

– Не испытывай мое терпение, женщина! – варвар снова уставился на меня своим невозможным взором, а я почувствовала жар от его рук, который не смогла заглушить даже одежда. – Я, правда, жалею об этой затее – выдать тебя за Лорд. Но вынужден так поступить, потому что слишком многое поставлено на карту.

– О да! – не удержалась я от шпильки. – По другую сторону вожделенных богатств – чья-то не сильно ценная жизнь.

– Если бы речь шла только о богатствах, Морох меня не стал бы звать.

– Но погиб ваш брат! Неужели вы не сожалеете?

– Мой брат был злом! Отправив сюда Тардаса, я надеялся, что он остепенится, но вышло то, что вышло. А сейчас от нас… конкретно от тебя зависит судьба целого народа!

«Боже, какие страсти! Что же сразу было не сказать? Какой-то народ, какие-то земли, какие-то драконы – я прямо вся извелась от сочувствия и сострадания!»

– Моя земля, доставшаяся от предков полностью отойдет империи! – в голосе мужчины сквозило неприкрытым гневом. – Если мы не добьемся милости императора, Аннетис – моя сестра – вынуждена будет стать женой Вильдомира против своей воли, и Иельдор отойдет трону навсегда.

Ничего не поняла из сказанного, но общую суть все же уловила. Во-первых, Ягойлон не вылез из глуши, у него кое-какие владения имеются. Во-вторых, если не докажу при дворе, что я Лорд – живая и здоровая жена Ягойлона, кому-то будет плохо. И, возможно, не только мне…

В-третьих, оно вообще мне надо?

Глава 4

– Кто такой Вильдомир? – решила восполнить брешь в своих знаниях. Но за любопытство схлопотала волну жара в спину. Обернувшись, увидела, как зрачок в бирюзовых глазах вытянулся в ниточку.

Злиться.

– Вильдомир – император Аратории, – судя по кислому выражению лица Ягойлона, император у него особой популярностью не пользовался.

Интересно, они не поделили с этим Вильдомиром империю или женщин? Мой варвар словно выплевывал имя правителя, при этом морщился, как от уксуса.

Тут же поперхнулась собственными мыслями: когда это Ягойлон вдруг стал моим?

– Если я не докажу свою невиновность, то он жениться на моей сестре и полностью завладеет землями моих предков.

– Иельдор – самый богатый архипелаг в империи! – неожиданно встрял Морох, хоть его и не просили. – Поэтому Вильдомир так стремиться завладеть им.

– Простите, но я немного не понимаю, – честно призналась я, желая как можно скорее вникнуть в суть конфликта, что мне еще может пригодиться. – Если есть император, значит есть империя, и Иельдор – принадлежит империи. Или я неправа?

– Ты не совсем права, – кажется, бирюзовый взор смягчился, устремившись на меня. – Аратория состоит из шести провинций, которыми управляют шесть особ древней крови…

– И это принцы-драконы! – опять встрял Морох, надеясь таким образом наспех заткнуть прорехи моих знаний.

– Да, провинциями управляют принцы-драконы, – согласился без особого энтузиазма Ягойлон. – Которые подчиняются императору.

– Который тоже дракон? – уточнила, чтобы получить представление, с кем придется иметь дело в будущем.

– Вильдомир считается первейшим среди нас, – Ягойлон помрачнел еще больше. – Мы обязаны ему подчиняться.

– Беда в том, что клан огненных драконов издревле считался самым сильным, – Морох, легонько подстегивающий своего ослика хворостиной, чтобы поспевать за нами, снова выполнил функцию википедии, на этот раз своевременно. – Поэтому им беспрекословно подчинялись другие драконы-правители.

– Но, что-то изменилось? – я испытующе всматривалась в хранителя, который, бросив короткий взгляд на Ягойлона, таки решился меня просветить дальше:

– Дело в том, что на последнем турнире Вильдомир проиграл Ягойлону. По всем правилам тот, кто проигрывает, уступает трон победителю. Но исход битвы был слишком неожиданным, чтобы вот все в королевстве так взяло и изменилось.

– Просто Вильдомир струхнул за свой императорский венец и затаил злость! – моей спине стало совсем жарко, как это на нас одежды не вспыхнули. Я не выдержала и ойкнула.

– Что с тобой? – монах обеспокоенно посмотрел на меня.

– Да так, – пожала плечами. – Ягойлон не может контролировать температуру своего тела и жжется.

– Ты чувствуешь его жар?! – Морох пошатнулся и чуть было не рухнул не землю.

– Я… сделала что-то не так? – совсем растерявшись, посмотрела на Ягойлона.

– В том-то и проблема, – дохнул на меня теплым паром мужчина. – Ты ничего дурного не сделала.

– Но… Ягойлон, это же просто поразительно! – обрадовался монашек, и его лысина засверкала на солнце. – Кто бы мог подумать, что иномирянка слышит твою кровь!

– Что все это значит? – мое терпение стало иссякать. Надо будет хорошенько прищучить хранителя и вытянуть из него всю подноготную этого чуждого и непонятного мне мира.

– Это значит, вы можете…

– Это ничего не значит! – грубо оборвал обескураженного Мороха Ягойлон. – Надо сосредоточиться на том, что действительно важно. Вильдомир мстит за проигрыш в турнире, наша задача убедить его в том, что никто узурпировать его власть не станет, и что Лорд жива.

– Зря ты отказываешься от трона, Ягойлон, – хранитель сник. – Ты был бы прекрасным правителем.

– Империя мне ни к чему! Я хочу вернуть Иельдор и сестру, большего мне не нужно.

– Но многие недовольны вероломным правлением Вильдомира, – настаивал Морох. – За тобой пошел бы народ.

– Династия императоров не менялась тысячи лет, – Ягойлон был тверд, как скала, приютившая здешнюю монастырскую обитель. – Нет смысла менять ее и сейчас.

– Огненные уже давно выродились, твоя победа на том турнире тому доказательство.

– Как ты не понимаешь, Морох? Я до сих пор жалею о победе! Молодой и глупый, я должен был поддаться, но не захотел, а теперь за мои ошибки расплачивается мой народ и сестра. Не говоря уже о том, что брак с этой стервой Лорд, стал самым тяжким наказанием. И надо было этой женщине исчезнуть так не вовремя!

Ого! Какая неподдельная страсть! Какие искренние чувства. Похоже несмотря на непродолжительное супружество, с Лорд они так и не поладили. Надо будет выяснить поподробнее об их взаимоотношениях, да и о самой Лорд. Что-то вся эта история обрастает не самыми приятными подробностями.

– Просто от самодурства огненных все устали, – тихо заметил хранитель, он был явно расстроен беспрекословной позицией друга. – Он вверг империю в такую кровопролитную войну…

– И выиграл! – напомнил Мороху Ягойлон. – Не забывай это.

– Выиграл! Только вот какой ценой. Вильдомир разрушил связи и договоренности с другими державами. Теперь в нашу сторону поглядывают с упреком и настороженностью, мы стали подлыми шакалами. Без права вступили в то противостояние, без славы его и закончили. Вспомни свои слезы после первого сражения за Зингхайм, какой непомерной ценой далась вам эта битва.

– Довольно, Морох! Я тебя понимаю, но ничего поделать не могу, на все воля великих Богов. Кто я такой, чтобы пойти против них?

– В том-то все и дело, что никто! – брякнула я, как всегда, не удосужившись подумать над словами. – Действительно, сила есть – ума не надо!

– А ты молчи, глупая женщина! – прилетело мне от покровителя вместе с жаром в спину.

– Еще и шовинист в придачу, – обиженно прошипела сквозь зубы, убирая непослушной рукой взмокшие пряди со лба. – Ай!

– Ягойлон! – видимо, сердобольный Морох не смог терпеть мои мучения. – Все очень серьезно!

– Возможно, – как ни в чем не бывало отмахнулся бирюзовоглазый мерзавец. – Как только доберемся до моего галеона, надо будет подумать, что делать дальше. Не нравится мне вся эта затея с самозванством.

– Яго, опомнись! Девушка скоро начнет дымиться от твоего темперамента!

Тирада хранителя привела варвара в чувства. Он немедленно соскочил со своего коня и стащил меня в полубессознательном состоянии.

Не то чтобы он меня травмировал, но ощущения, мягко говоря, были неприятны. К тому же солнце было уже высоко и стало палить нещадно одиноких путников на открытой местности.

– С этим надо что-то делать! – сетовал Морох на мою беспомощность.

– Мне уже лучше, – попыталась оправдаться я и уже собралась выпутаться из медвежьих объятий горячего чужеземца. Но голова закружилась, и я вновь осела в, заботливо подставленные, лапищи.

– Неожиданно… однако… – бормотал про себя Ягойлон, но я все слышала.

– Вы меня так ненавидите, что готовы поджарить до хрустящей корочки в собственных объятиях? – таки не удержалась от колкости.

Но Ягойлон был не прошибаем. Он молча убрал с моего лица налипшие пряди волос и посмотрел так, как будто он – волк, а я – овца, которую он передумал есть. И если бы это было в действительности так, то его взгляд, полный сочувствия, мне был бы понятен.

– Яго, мой дорогой друг, – откашлявшись, обратился Морох к моему варвару. – У нас не очень много времени. К тому же твой галеон ждет у западных берегов Грогенхайма. Может… поторопимся?

– Девчонке плохо, надо подождать.

– Да просто дайте попить! – на этот раз взмолилась я сама.

Пока ехала рядом с этой живой печкой, меня будто до капельки выжали. Нет! Не таким образом, как вы все подумали! Утренние омовения в тазу пошли насмарку. Хотелось срочно в душ, но его, увы, не наблюдалось не только в пределах видимости, но и во всей дальнейшей жизненной перспективе.

– Кракен все задери! – в сердцах выругался Ягойлон, выглядел он растерянным и оттого не менее странным. – Нельзя ее везти к Вильдомиру!

– Ты прав, мой милостивый брат, – хранитель развел руками. – Но как тогда мы вообще объясним ее появление в мире?

– Никак! Спрашивать никто не будет. Лорд хоть и вела активный светский образ жизни, все же была не до такой степени знаменита, чтобы быть узнаваемой каждой собакой. Оставим ее в порту Минтараса в семье моего бывшего боевого соратника.

– Так нельзя, Ягойлон! – идея Мороху не понравилась, мне тоже.