Хозяин моего тела

«Еда – острая. Мясо, морепродукты, рис в любых сочетаниях».

Ох ты ж горячий мужчина! Острая пища провоцирует как на резкие слова, так и на необдуманные действия. От сдержанного Элиаса Конте в любой момент можно ожидать… что-то непредсказуемое. Или я надумываю лишнее? Есть целые страны мира с очень острой кухней… и страстями.

Читаю дальше.

«Напиток – крепкий черный кофе».

Та-а-ак, Элиас еще и не против горечи. Горечь плюс страсть равно настоящая драма. Интересно.

«Цвет – фуксия. Но не в одежде».

Ого. Неожиданно. Я думала, он напишет черный или красный. Зеленый может быть. А фуксия – это очень оригинально. И жаль, что в одежде он ее не любит. А то бы я прикупила платье цвета фуксии, чтобы когда-нибудь сразить его наповал.

«Животные – все кошачьи. Парочка живут со мной».

Ох. Надеюсь, просто котики, а не какие-нибудь ручные гепарды. А то, что кошачьи – не удивлена совсем. Независимые. Гордые. Свободолюбивые. Прямо, как Элиас.

«Страхи – оружие против нас. Расскажу, когда мы с тобой лучше познакомимся».

Зараза! Вот слабо сразу про себя рассказать, конспиратор хренов! Я чувствую себя слегка обманутой, но продолжаю читать.

Музыка – с удивлением обнаруживаю среди других названия пары групп, которые люблю сама. Где-то в груди теплеет. Хотя Элиас Конте и не пойми как ко мне относится, мне нравится иметь с ним общее. Оно, как маленькая ниточка, которая может перерасти в огромный канат… Если бы, конечно, Правила Агентства позволяли… Я тяжело вздыхаю.

«Хронические заболевания – держать все под контролем».

Издержки профессии? Но написано с юмором.

«Главный недостаток: не делю себя на части».

Хм… Это значит, принимайте меня любым, а если не принимаете, меня ваше мнение не волнует?

«Вредные привычки: ужасное чувство юмора».

Ну, это было ожидаемо. Даже сама формулировка.

А следующий пункт вбивает мне в грудь кол.

«Семья – полная, счастливая, видимся на семейных праздниках».

Я рада за Элиаса, но мне все равно дико больно. Как это ни ужасно глупо, я постоянно примеряю на себя роль девушки Элиаса Конте. На работе рядом с ним держусь, а дома и у себя в мечтах расслабляюсь…

Эти счастливые люди, его семья, не примут меня. Даже, если я стану суперуспешной моделью. Таких моделей в общем-то много. Зато привычка к домашнему счастью или впитывается генетически, или не формируется. А приличную часть моего детства ну никак нельзя назвать безоблачной. И это ужасно. Мне хочется закрыть анкету и никогда больше к ней не возвращаться, но я буквально силой заставляю себя читать дальше.

«Девушка – не нашел такую, которая примет мою работу».

Жены нет, но и девушки нет? То есть официальной конкурентки у меня совсем нет? Хотя я всяко не стану его девушкой. Но если бы Элиас был женат… Не знаю, просто не знаю. Денег на выплату неустойки у меня нет. Все, что я зарабатываю сейчас, инвестирую в себя. В свою внешность, одежду и обувь. В дорогое белье, чтобы проходить кастинги. В уходовую косметику и процедуры. Свободных денег практически не остается.

Я продолжаю читать анкету Элиаса.

«Половая жизнь: ищу свою принцессу».

Пульс взрывается в голове бешеными ударами. Конте… явно подкатывает ко мне или… отшутился? Скорее, второе… Точно второе, иначе… я даже не представляю, как мне быть. Я хватаю ртом воздух, а Элиас наносит еще один удар.

«Хобби – пустая дорога, мотоцикл и запредельная скорость».

Я же не успела проболтаться ему о своей мечте? Нет. Точно нет. Ладони потеют, и я, не глядя, нахожу баночку с тальком. Спокойно, Лола. Это все просто шуточки человека с «ужасным чувством юмора». И случайные совпадения.

Даже, если Элиас Конте уже намеренно к тебе подкатывает, ваши отношения висят на волоске. Ты обязана это понимать. На нервах я уничтожаю сразу несколько мятных леденцов. Ответов в анкете еще много, а в самом низу значится: «Лола, если ты кому-либо расскажешь о том, что прочла, в моем доме имеется симпатичный подвал… Я не шучу».

Красноречивое многоточие оставляет простор для воображения. Подвал? Просто хозяйственная подсобка или нечто большее? Металлические зажимы в стене, обвивающие мои запястья, как в одном из самых непристойных снов. Полная темнота. Волнующий шепот…

Какая гадость! Я не посмею никому признаться в том, что меня заводит подобное. Тем более, в обычной жизни совсем нет, а только в дурацких постыдных снах. И я уверена, что наяву это все совсем не так горячо, а наоборот мерзко и неприятно.

Но в любом случае я никому не расскажу об Элиасе Конте. Даже если все им написанное – ложь, то… это – моя ложь. Сочиненная именно для меня, будто любовное письмо. Наверное, я ужасно наивна.

* * *

Ровно в восемь мне звонят из такси. Конечно, к этому времени все уже собрано. Погрузка проходит быстро, а с соседями я попрощалась накануне. Впрочем, в этом доме они меняются часто. Даже удивительно, что за время моего проживания не подселилось никаких проблемных, как…

Тетя иногда рассказывает мне новости о своем пьющем брате, который, к несчастью, является моим отцом. Мама погибла в автокатастрофе. А перед этим она… тоже начала выпивать. Потому и не справилась с управлением.

Наша счастливая семья развеялась, как дым. Хватило банкротства отца. Дальше год от года все становилось только хуже. В раннем детстве меня воспитывали, как принцессу. Но потом, если бы не тетя, я наверняка скиталась бы по притонам.

А так на работу моделью берут и девушек-подростков. Поэтому опыт у меня уже есть. Просто он не настолько блестящий, как нужен Элиасу. Ох… Скоро я опять его увижу и буду видеть с утра до вечера. Это самая жестокая и изысканная пытка.

С другой стороны, вот-вот меня ждет проблема похуже. Модели. Это в мелких агентствах девушки нередко дружат и вместе переносят невзгоды, поскольку получают одни и те же отказы и сами крутятся, как могут. А здесь, в Агентстве, отказов нет. Есть более и менее выгодные контракты, потому что, как ни крути, самое роскошное и дорогое платье на показе носит только одна модель.

Уже вот-вот я окунусь в зависть, ревность и повышенную концентрацию яда. Я не то, чтобы боюсь, просто не хочется откровенных подстав вроде битого стекла в туфлях или мышиного помета в ящике с заработанным потом и кровью брендовым бельем.

* * *

То, что «домик» будет крутым, я знала. Но что настолько – не догадывалась. В сущности, планировка у него ничего особенного, зато отделкой он производит должное впечатление и невольно влюбляет в себя.

Широкий светлый коридор, масса комнат по бокам, просторная столовая, где подают завтрак, обед и ужин, зал с тренажерами, а также гостиная – главный серпентарий. А еще рядом с «домиком» располагается шикарный крытый бассейн. Все расходы Агентство берет на себя. Модели не платят ни за аренду, ни за питание, ни за развлечения. Классно же!

Мой таксист оказывается одновременно и грузчиком, а куда нести вещи, рассказывает возникшая на пороге довольно приятная на вид тетечка – комендант этого общежития. Она добавляет:

– Завтрак у нас в восемь, но ты можешь поесть сейчас. Элиас нас предупредил. Меня зовут Марта. Чувствуй себя, как дома, Лола.

Какой заботливый Элиас.

– Спасибо вам, Марта!

Оставив багаж в комнате и отпустив таксиста, я отправляюсь в столовую. Кто-то из моделей еще должен завтракать. Оттягивать неприятную встречу все равно бесполезно. Я успокаиваю дыхание и захожу внутрь.

Их оказывается четверо. Девушки, как девушки. Естественно, очень красивые и очень ухоженные. Они сразу прицениваются ко мне, но на внешний вид я тоже не жалуюсь. Я веду здоровый образ жизни и ухаживаю за собой. А в конце каждого дня несравненный Элиас Конте обещал мне обязательный массаж.

Я атакую первой:

– Привет!

Еду здесь нужно ставить на поднос около раздаточного прилавка, а затем относить за столик. Я обращаю внимание, что девушки не сгруппировались за одним столом – двое сидят парой, а двое отдельно. Не буду ни к кому подсаживаться.

Когда я снимаю тарелки с подноса, брюнетка из пары отзывается тягучим томным голосом, несколько странным с утра и в таком месте:

– Привет. Я Миранда. Это, – она кивает на свою соседку, – Пенелопа, а они Шерил и Оливия.

– Лола.

– Очень приятно, – Оливия.

– Привет, – Шерил.

Пенелопа просто кивает мне. Миранда приподнимает бровь:

– Кто твой менеджер?

Чувствую, что вопрос с подвохом, но скрывать мне всяко нечего:

– Элиас Конте.

Миранда интимно понижает и без того слишком низкий голос:

– О-о-о… Да-а-а. Ты попала, Лола. Рекомендую прямо сейчас начать копить на выплату неустойки и рвать с ним как можно быстрее.

Приехали. Я боялась чего угодно, но, наверное, не этого. А теперь не знаю, как правильно реагировать. Главное, не показать, что Миранда меня удивила или насторожила. Неверная информация – самое прекрасное оружие. Все остальное обманутая жертва сделает сама.

– Почему? – спрашиваю ровно, без ноток любопытства.

– Потому что, – как же все-таки неуместно звучит ее голос, – у Элиаса Конте очень странные интимные предпочтения.

Что-о-о? Хорошо, что я не ем и не пью, иначе бы точно поперхнулась. Я вспоминаю взгляд Элиаса: порочный, безнравственный и жадный. Пробирающий до мурашек.

– А я-то причем?

– При том, Лола, что когда он тебя трахнет, будет поздно. Вдобавок ты легко не отделаешься. Ему не нравятся обычные вещи.

Это удар вне правил. Что-то отвратительное, дешевое и гадкое. Обычные? А какие необычные? Я подумаю об этом позже. Сейчас нужно срочно отбить атаку:

– А ты откуда знаешь? Вы с ним любовники?

Миранда качает черноволосой головой:

– Я много что знаю, Лола. Просто предупреждаю тебя. Правило Агентства о запрете отношений играет Элиасу на руку. Девушка расслабляется, сближается с ним, под каким-то предлогом приходит к нему домой, спускается в подвал, а дальше уже не может ему отказать.

«В моем доме имеется симпатичный подвал… Я не шучу».

Я исхитряюсь сделать глоток воды, потому что во рту совсем сухо, и мне становится сложно изображать равнодушие.

– Почему не может?

– Потому, – Миранда опять добавляет в голос ложной интимности, – что тогда он ее сдаст как нарушительницу правил. А у самого Элиаса иммунитет, ему ничего не будет. Девушка заплатит Агентству крупный штраф, а может и вовсе с работы вылететь, и Элиас спокойно подберет себе новую любовницу.

Да ну. Бред. Чисто бред. Не верю.

– Что, Николь и Джемма – я называю имена суперпопулярных моделей, с которыми Элиас работал – тоже его жертвы?

Внезапно отзывается не Миранда, а Пенелопа, ее соседка:

– Нет. Они из очень влиятельных семей. Из Элиаса сделали бы фарш даже за попытку их склеить. Так что с Николь и Джеммой он сыграл честно. А теперь использует их имена как прикрытие для таких девушек, как ты.

– То, что он тебя выбрал, – вмешивается Миранда, – значит, что шансов как у модели, у тебя мало. Агентство не пожалеет о твоей потере. А реально перспективных девочек, уход из бизнеса которых станет громким скандалом, Элиасу не дают.

– Элиас – брат владельца Агентства, тот разрешает ему развлекаться, – Пенелопа методично вбивает гвозди в гроб моих иллюзий.

Нет, так просто я не сдамся. Не поверю этим лживым дряням.

– Чем докажете? – похоже, вопрос все же звучит резче нужного, и я быстро накалываю кусок рыбы на вилку, хотя вряд ли почувствую сейчас хоть какой-то вкус.

Миранда заявляет:

– Могу дать тебе телефончик. Шейла Максвелл, знаешь такую? Хотя она вряд ли захочет распространяться обо всем пережитом с незнакомкой вроде тебя.

Дурацкий разговор. Более, чем дурацкий. Ужасный. Хуже, чем дохлая крыса в тумбочке. Надо держать лицо, потому что, если я сорвусь, повышу голос, заплачу или просто уйду, это доставит им ни с чем не сравнимое удовольствие. А потом начнется коллективная травля.

Такие разговоры что-то вроде инициации. Своя ты или не своя. Выдерживаешь ли ты давление или ты слабачка, на которой можно ездить. Я улыбаюсь одними уголками рта:

– Спасибо, что рассказали мне местные новости. Приятного аппетита.

– Не за что. Приятного!

Дальше я жую механически, не чувствуя вкуса еды. Шейла Максвелл ушла из индустрии на взлете карьеры, когда, по общественному мнению, ее ждало блестящее будущее. Звезда журналов, билбордов и вечеринок – она не дошла всего ничего до лучших мировых подиумов.

Шейла Максвелл значится в послужном списке Элиаса. Наверняка сам он объяснит ее уход каким-то капризами или внезапными проблемами со здоровьем. Я обязана узнать правду. Неужели теперь я верю Элиасу меньше, чем паршивым овцам, которых вижу впервые? Нет. Но гадкий червячок сомнений меня уже не отпускает.

Явный мужской интерес, который Элиас даже не скрывает, говорит сам за себя. Кроме того, Элиас Конте в самом деле хороший манипулятор. И что за странные интимные предпочтения? О чем вообще речь?

Я решаю кое-что проверить:

– А кто ваши менеджеры?

Пенелопа в это время поднимается из-за стола, собираясь убрать за собой посуду:

– Они женщины.

Пенелопа явно ждет вопрос, продюсируют ли мужчины еще кого-либо в этом доме, но я не собираюсь ее радовать. Не дождавшись, Пенелопа слегка кривится и тут же изображает дружелюбие на холеном лице:

– Пока-а-а, де-е-евочки, удачного дня!

Все желают ей взаимно. А затем, как по команде, тоже встают с подносами. Ну да. Одна я пришла позже и вяло ковыряю салат.

Прямо спросить у Элиаса о Шейле нельзя. Это только наведет его на подозрения. Если допустить самую невероятную версию, что все сказанное моделями – правда, с ним надо держать ухо востро. Да и в любом случае надо…

Кое-как покончив с завтраком, я отправляюсь разбирать вещи в свою комнату. Комнаты запираются на ключ, и свой я не собираюсь выпускать из рук. А то паук в любимом лимонном чае – та еще гадость. Молчу про обычное бытовое воровство ради попытки навредить ближнему.

Ждать пакостей от Миранды с Пенелопой не приходится – эти девушки воюют крупнее. Рвут в клочья душу. Но методы остальных моделей я пока не знаю.

Первым делом я решаю заняться одеждой – аккуратно развесить ее и прогладить. А то когда с утра надо хватать платье и бежать, а оно не готовое – это провал. То, что в комнате есть утюг и отпариватель, приятно. Иголки и нитки у меня свои. Бытовые хлопоты кое-как помогают мне отвлечься. С другой стороны, картина моего мира все же пошатнулась, хотя пока еще не треснула окончательно.

Я быстро вбиваю в поисковой строке: «Шейла Максвелл конец карьеры».

Глава 5. Опасности в доме

«Шейла Максвелл заявила, что больше не видит себя публичным человеком».

Сурово.

«Отказывается комментировать отношения с Агентством».

Еще жестче.

«Признает Агентство непричастным к своему решению завершить карьеру».

Даже так. Неужели Элиас Конте настолько ее запугал? И всюду на фотографиях девушка с художественно растрепанными волосами и в солнечных очках на пол-лица.

Я ищу самого Элиаса. Нахожу. Он в тени, будто его и нет. Словно он просто случайно там оказался. Зато уверенный и спокойный настолько, что я прямо кожей чувствую знакомую ауру силы. Что же между ними произошло?

Все новости пестрят сообщениями о том, что решение госпожи Максвелл было спонтанным. Она чуть не сорвала значимый показ, разрыдавшись прямо за кулисами. А потом вышла, отходила положенное и начала раздавать прощальные интервью. Загадка.

А плевать! Что бы ни случилось с Элиасом у Шейлы, мои собственные планы насчет него летят в самую глубокую пропасть. Я чувствую, будто мне в глаза напихали стекол, настолько мне становится больно. Одно дело – мечтать о привлекательном мужчине. И совсем другое – понять, что на тебя умело расставили капканы, и ты давно бежишь прямо по рассчитанной охотником траектории, довольно виляя хвостиком. Ду-у-ура.

То есть с Элиасом лично мне и карьера нормальная не светит? Нос предательски щиплет, а на глазах выступают слезы. Я несколько раз глубоко вздыхаю, но это не помогает. Мне больно, тоскливо и ужасно. И я рыдаю взахлеб, радуясь, что моделям не надо поутру краситься. Все делает визажист на показе или на съемке.

Спокойно, Лола, ты же умница. Ты молодец и самая лучшая. Не стоит какой-то странный и опасный мужик твоего расстройства. Но я все равно продолжаю реветь в подушку, надеясь, что стены «домика» достаточно толстые, чтобы заглушить мой позор. Потому что последующей травли я совсем не хочу. Я поверила этим девкам, ничего толком не проверила, но куда хуже ошибиться в человеке из-за собственной наивности.

Из-за бурных слез я ничего не вижу и не слышу, поэтому пропускаю момент, когда под дверью появляется какая-то подозрительная бумага. Я просто иду умыться и вдруг вижу ЭТО. Простой лист А4 для принтера, на котором огромным шрифтом напечатано: «Элиас – мой».

Да пес возьми, не мой же! Мне не нужны никакие проблемы из-за него. Я еще плохо соображаю после слез, поэтому выхватываю подвернувшийся под руку черный маркер, коряво пишу: «Забирай!» и сую злополучный лист обратно под дверь так, чтобы его большая часть осталась в комнате, а в коридор высовывался лишь кончик. Ишь ты. Ее он. Ешь, не подавись.

Кто вообще делает такие дурацкие двери с щелями?! Надо побыстрее повесить какую-нибудь симпатичную шторку, чтобы хоть так скрыться от серпентария… Мне совершенно не интересны их идиотские розыгрыши.

В любом случае я иду к раковине и хорошенько умываюсь холодной водой. Все удобства располагаются прямо в «номере», а не в блоке на несколько комнат. Хорошо, что проектировщики подумали о нуждах вечно спешащих и при том подолгу занимающих ванну моделей.

Умывшись, я кидаю взгляд на часы: девять сорок четыре. Жесть. Надо ускориться. Элиас явится в одиннадцать, как штык, а я даже расписание на сегодняшний день не знаю. Бесит, что этот мужик все так явно контролирует. Хочешь что-то узнать – вынуждена ему в ножки кланяться и спрашивать. А ведь еще вчера мне это нравилось. Еще несколько часов назад я была рада его обществу и сама искала поводы провести с ним побольше времени. Ладно. Ошибаются и попадаются на удочку ловких манипуляторов все. Зато умные делают правильные выводы. Хотя до встречи с моделями я планировала одеться в воздушный сарафан «во вкусе Конте», теперь ни за что его не надену.

Итак, что я имею? Двух, а может, и больше девиц, которые «мило предупредили» меня об Элиасе Конте. Еще не пойми кого, кто путем подложенного листа «присваивает» Элиаса себе.

А лист так и лежит в комнате. Жаль. Я бы хотела увидеть, как вытянется лицо у того, кто его подложил. Ну и посмотреть, кто у нас шутник – тоже.

Жаль, то, что я узнала об Элиасе, совсем не смешно. Что за подвал?! Спрашивать о нем Элиаса я естественно не буду. Приличные девушки такими вещами не интересуются. Для них подвал – это мрачная и темная часть любого дома. Не более.

Я вспоминаю фотографии Шейлы и других моделей, которых Элиас продюсировал. Открытого тела хватает. Никаких подозрительных синяков или ссадин. Возможно, Элиас изводит девушек моральными пытками. Это с него станется. По спине пробегает озноб, я невольно ежусь.

Не знаю. Пока я ничегошеньки не знаю. Но я твердо решаю надеть скромную кремовую водолазку и синие джинсы, а пару маек взять с собой. Стилисты меня переоденут, если что.

Через полчаса интенсивного раскладывания вещей я более-менее расставляю все по местам. Время до встречи с Элиасом еще есть, а мое настроение уже ни к черту. Попортили его гадины. Но если сейчас я сдамся, то дальше просто не выживу. Таких «Мири» и «Пенни» тут целый дом.

Может, принять ванну с маслом лаванды, чтобы расслабиться и успокоиться? Нет, уже не успею. Я иду в душ, взяв с собой проверенное средство дезинфекции. Нет, я не брезгую, просто одна девушка как-то, не глядя, шагнула в душевую кабинку, а спустя миг выскочила оттуда с диким криком – какую дрянь ей подсыпали, я не запомнила, зато жуткие волдыри и облезшую кожу на ступнях – прекрасно. Враги у меня явно появились. Теперь они знают, где я живу. И да, я еще не выяснила, кто убирает в комнатах. Наверняка у обслуги, если та существует, имеется копия ключей. Стоит подкупить не особо щепетильную в моральных вопросах уборщицу, и вреди, кому хочешь. М-да. Прелесть, а не жизнь.

* * *

Пластик пола душевой кабинки девственно чист, но я привычно сыплю химикат и отправляюсь в комнату раздеваться. Жизнь научила меня все делать быстро, как бы погано ни было на душе. Я скидываю одежду, тщательно смываю чистящее вещество и блаженно встаю под теплые щекочущие струи воды. Ка-а-айф!

Они ласкают кожу, а меня вдруг накрывает понимание: когда я приходила на встречи к условленному времени, Элиас уже всегда поджидал меня на месте. И значит, сам он приходил раньше. Насколько раньше – не известно.

Меня пробирает озноб. О месте встрече мы с Конте не договорились, то есть, он запросто может и сюда войти. Любая скажет ему, где я живу, да та же комендант Марта. А что будет дальше, страшно представить… Я, как наяву, вижу, что Элиас входит в комнату уверенным шагом и прислушивается. Возможно, он слышит шум льющейся воды и криво усмехается: попалась, птичка. Кто или что ему помешает? Если слухи девушек правдивы, то никто и ничто.

Но чем больше меня затапливают стыд и ужас, тем больше мне убийственно и непристойно сладко. Теплые струи воды внезапно начинают казаться сводящей с ума лаской мужских пальцев. Словно Элиас ласкает меня, как любимую девушку… А ведь дверь в санузел я не закрыла. Торопилась. Это кошмар.

Элиас войдет и замрет, присматриваясь. Увидит меня в пене: всю жаркую, мокрую и расслабленную… Усмехнется плотоядно. И все, тогда уже мне точно конец и никаких шансов от него вырваться… Не хочу. Абсолютно не хочу. Это в фантазии он сделает мне приятно. Безумно, дико приятно и точно скажет, что любит меня с тех пор, как впервые увидел еще на фото. В реальности… приятно, скорее всего, мне будет. А потом грязно, мерзко, унизительно. До слез и отвращения. Никому не нравится чувствовать себя отвратительной. А когда это незаслуженно – вдвойне погано.

Я наскоро домываю волосы и выскакиваю из кабинки, укутавшись в банный халат. Молнией бросаюсь к комнате… Там тихо. Ох, в ней вправду никого нет. Я совсем с ума схожу. Дверь-то заперта. Элиас в принципе не смог бы войти, не выломав ее. А он явно не настолько псих, чтобы так поступать.

А вообще я слишком много о Конте думаю. И мысли явно не рабочие, к сожалению. Машинально опускаю взгляд на пол около двери – неприятный лист лежит, как ни в чем ни бывало. Ну да. Он – явно противный розыгрыш. А у меня остается жалких двадцать минут до выхода. И Элиас наверняка ждет меня у ворот коттеджа, а не вламывается в номера, как одержимый псих.

Соберись, Лола. Срочно лосьон, срочно кремы, облегчающее расчесывание масло на волосы, один пшик легких духов. Одежда слегка облепляет мою чуть влажную кожу. Мне приходится яростно продираться сквозь ткань джинсов. Ненавижу быстрые сборы!

Фен. В номере есть, но я взяла свой, проверенный. Он отлично сушит и почти не портит прическу. Я покрываю губы глянцевым блеском, причесываюсь, стараясь не вырвать пряди, пихаю в сумочку пару тонких маек. Пять минут до выхода. Уф, я молодец. Уложилась. Влезаю в свои самые удобные босоножки и бегу.

А ведь мы с Элиасом не разговаривали со вчера. С того самого момента, как я отправила ему «спасибо за анкету» в мессенджер и получила «к твоим услугам» через восемь секунд от отправки. В глубине души мне льстит, что он следит за мной, не спуская глаз…

А в коридоре какие-то незнакомые модели смотрят на мою комнату и шепчутся. Н-да. Очередная проблема. Плохо. Конечно, они затихают, едва я выхожу, но сейчас у меня нет возможности с ними разбираться, а то Элиас меня взгреет.

Опасный манипулятор, который вытворяет не пойми что и жестоко лишает доверившихся ему девушек работы и надежды на будущее. Меня штормит. Я сама не понимаю, хочу ли сбежать от него, бросив все, или… проводить вместе как можно больше времени. Я себя не узнаю. Мне впервые в жизни настолько неуютно.

– Привет, – киваю сплетницам, не слушая их ответные приветы, и бегу быстрее. Хвала изобретателям низких устойчивых каблуков, а то мне жутко не хочется грохнуться и растянуться у всех на виду.

И вот я вижу его. Элиас, мое греховное искушение, сегодня соблазняет темно-зеленым. Не болотным, не синеватым, а каким-то удивительно благородным оттенком безупречной рубашки. Когда я показываюсь на пороге «домика», он стоит, небрежно облокотившись о машину. Сам, словно умопомрачительная модель. А затем элегантно открывает мне дверь:

– Здравствуй, Лола. Смотрю, рыбки тебя покусали.

Я сажусь в его машину внезапно очумевшая, оглохшая и очарованная его негромким хрипловатым голосом. Кажется, со вчера прошла тысяча лет, стершая из памяти его магнетическую притягательность, которая сейчас проливается на меня, как водопад. Элиас что-то спросил?