Ребенок от брата жениха

***

Я тряханула головой, отгоняя воспоминания.

– Не знаю, Тош, мне как-то боязно. А если они спросят что-то неудобное?

Антон как-то деланно рассмеялся, искоса бросая взгляд на часы.

– Что они могут спросить? Ну, что ты, в самом деле, моя рыбка? – он откинул медовую прядь волос с моей щеки, прежде чем продолжить. – Сама подумай, разве я могу найти лучше невесту? Да у тебя лицо ангела. Смотришь в глаза и – понимаешь, что есть ещё чистота в этом мире.

Я сразу чуть не растеклась лужицей. Вот что-что, а умеет мой Антоша сказать такие правильные для меня слова, что за душу берет!

– Хорошо, милый, – откликнулась я, охотно подставляя щеку для быстрого поцелуя. – Я постараюсь не подвести тебя, обещаю.

– Это невозможно, Мия…

Направляясь к дому любимого, я молилась про себя. Боженька, сделай так, чтобы я понравилась чете Елагиных. Я никогда ничего не просила. Пожалуйста, услышь меня. Неожиданно на моем плече оказался солнечный зайчик, который словно живой нырнул спустя мгновение в золотистые, аккуратно убранные во французскую косу волосы. Неужели это знак? Понимаю, глупо так думать, но сейчас я была готова поверить во что угодно! Даже то, что этот солнечный зайчик – знак свыше – благословение небес!

Счастливо улыбнувшись, я крепче сжала ладонь Антона, который, казалось, ничего вокруг не замечал. Я же с наслаждением вдыхала аромат цветущей жимолости, что росла на участке Елагиных. Здесь было на что посмотреть! Аккуратно высаженные небольшие деревья и кустарники являли собой красивую картину, что напоминала мне старинные английские фильмы. Почему английские? Я сама не знала. Но мне всегда казалось, что все изысканное и аристократическое, обязательно, так или иначе, связанно с этой страной.

Почти оказавшись у крыльца белого мрамора, Антон сбавил шаг, а затем и вовсе остановился, не двигаясь.

– Милый, что такое? – вглядываясь в потемневшее лицо жениха, взволнованно обратилась я к Антону. – Тебя что-то беспокоит?

Антон, помявшись, вдруг с какой-то несвойственной ему страстностью поднёс мою ладонь к своим губам, опаляя нежную кожу поцелуем.

– Ничего не бойся, Мия. Помни, я с тобой, и в обиду не дам, – эти слова заставили меня занервничать.

– Что такое? Почему ты так говоришь?

Антон неохотно указал подбородком куда-то в сторону кованых ворот с другой стороны территории.

Я повернулась, пытаясь понять, что же так расстроило Тошу. Но кроме чёрного спортивного автомобиля ничего не увидела. Мазнув взглядом по машине, я почувствовала, как уголок моих губ непроизвольно дрогнул. Не машина, а летающий объект! Такая странная… Никогда такого чуда не видела.

– Одна из тачек моего брата, – буркнул Антон как-то глухо, будто бы после долгой ангины. – Не думал, что он вернётся так быстро.

Я обеспокоено повернулась к нему, пытаясь понять, что за причины вызвали такие негативные эмоции у моего жениха. Но когда до меня дошли слова Антона, я и вовсе растерялась. Кажется, Антон только что сказал, что у него есть…

– У тебя есть брат? – вырвалось у меня, прежде чем я справилась с удивлением. Я думала, Антон единственный ребёнок в семье!

Жених неохотно кивнул, чем просто ввёл меня в ступор.

– Просто, понимаешь… в каждой семье… в общем, в семье не без урода, – неожиданно грубо бросил Антон, совершенно не смущаясь моего ошарашенного вида. – Я понимаю, ты удивлена, но, прошу, не осуждай меня, Мия. Если бы ты знала, какое редкостное… – Антон резко замолчал, сведя брови в одну сплошную линию. – Он… Держись от него подальше, Мия.

ГЛАВА 4

Настоящее время

Я испуганно дёрнулась, будто ожидая удара, и привычным жестом подняла вверх руки, инстинктивно защищаясь. Несмотря на то, что я уже давно распрощалась с детдомом (ну, как давно – полгода назад) я до сих пор не любила, когда ко мне подходят слишком близко незнакомые люди. Воспоминания были еще живы и свежи. Глаза говорят больше, чем слова или жесты. Именно поэтому я смущенно отвела взгляд, когда увидела мелькнувшее на лице Демьяна удивление, а затем понимание. В любом случае, всегда найдутся люди, которые причинят тебе боль. Но, тем не менее, я считала, что нужно несмотря ни на что продолжать верить людям, но при этом быть чуть осторожнее.

– Как, говоришь, тебя зовут, кукла? – неожиданно мягким тоном с искорками интереса в голосе произнес Демьян.

– Мия, – тихо произнесла я, ища глазами способы и пути отступления, лишь бы не смотреть на этого красивого молодого человека с внимательным взглядом, который казалось, может заглянуть даже в самый укромный потаенный уголок души.

Его близкое присутствие смущало меня. Темно-карие глаза с янтарно-золотистыми крапинками и вовсе неприлично притягивали, словно магнитом, на дно черного непроглядного зрачка, завораживая и подчиняя своей воле. Не говоря уже о том, что нагловатое поведение и вовсе приводило в ступор.

Я нервно повела плечами. Почему Антон бросил меня здесь одну? Разве он сам не предупреждал о том, что его брат нехороший человек. Теперь сам при первой же возможности убежал за Риммой Альбертовной. Обида стальной хваткой сжала горло, не позволяя сглотнуть ставшую вязкой слюну.

– Моя… – хриплый голос заставил меня поднять глаза на мужчину.

Словно беззащитный ягненок я уставилась в его мужественное лицо. Он смотрел внимательно, с жадным любопытством впитывая в себя мой образ. Я почти физически ощущала, как его взгляд скользит по моим аккуратно заплетенным волосам. В глазах старшего брата Антона появилось ничем не прикрытое восхищение. Я видела, как его накачанные руки, увитые крупными синими венами, что проглядывали под смуглой кожей, дрогнули и напряглись, а затем сильные пальцы шевельнулись – будто он еле сдерживается, чтобы не пропустить меж ними мои пряди, выглядывающие из-под простой черной резинки. Там, где они не заплетены в косу и свободно струятся золотистым полотном. И только сейчас до меня дошло, что он произнес.

– Простите? – пробормотала, судорожно сжимая руки, что все еще лежали на коленях.

Цепкий взгляд Демьяна метнулся к моему лицу. Янтарные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, прямо и уверено посмотрели в мои – растерянные и широко раскрытые от волнения.

– Твое имя переводится, как «моя», – криво улыбнувшись уголком четко очерченных губ, откликнулся брат Тоши, заставляя меня нервно заерзать на стуле. – Ты всегда такая вежливая, малая? – озадачил он меня внезапным вопросом и странным бестактным обращением.

Малая… Впервые почувствовав негодование, я гордо приподняла подбородок. Что он думает, если я не высокая, значит, и оскорбить можно? Ууу, каланча!

– Вы ошибаетесь, – твердо произнесла я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Мое негодование разожгло искры интереса в глазах брюнета в самое настоящее пламя.

– Это сокращение имени Мария, – чопорно закончила я, с раздражением отмечая то, как мой праведный гнев забавляет этого непробиваемого нахала.

– Ну как скажешь, Мия, – добродушно, словно не желая спорить с несмышлёным дитем, сразу согласился он, но тут же добавил: – Но мне лично по душе испанская трактовка, – не сдаваясь, лукаво блестя глазами, произнес Демьян.

Я поднялась со стула, сразу же почувствовав себя Дюймовочкой рядом с этим великаном. По его доброй улыбке было понятно, что для него это тоже не осталось не замеченным.

– Смотрю на тебя и не понимаю, что ты нашла общего с Антоном, – это не звучало как вопрос, скорее, как констатация факта.

В это момент Демьян Елагин выглядел таким серьезным, а его голос был настолько проникновенным, что я непроизвольно затаила дыхание. Он поднял руку и совершенно неожиданно для меня отвел прядь волос от моего лица.

– Выглядишь такой юной и невинной… – понизив голос, произнёс с хриплыми нотками Демьян, лаская кончиками пальцев кожу моей раскрасневшейся словно от лихорадки щеки. – Очаровательна. Откуда ты только такая взялась?

Я, словно загипнотизированная, стояла, не шелохнувшись, пока вдруг не поняла, что шершавая подушечка мужских пальцев, массирует нежными движениями мои приоткрывшиеся губы. Вспыхнув, я отбросила его руку, словно это была ядовитая змея. Боже! Что я творю?! Почему я позволяю этому человеку вести себя с собой столь нагло и беспардонно? Даже Антон никогда не позволял себе такого! Слишком интимно, слишком обжигающе…

– Пустите! – со злостью выкрикнула я, в раздрае чувств.

Демьян приподнял бровь и сурово нахмурился, что выдало мыслительный процесс. Казалось, брюнет смотрит на меня и словно силится решить очень сложную математическую задачу. Но, как бы он не пытался, ничего не выходило. Наконец, словно закончив проверять меня на прочность, он усмехнулся, отступая на шаг назад.

Я же крепко сжимала пальцы в кулаки – до боли, до судорог, так тяжело дыша, словно пробежала самый сложный и длинный марафон в своей жизни. Мне хотелось броситься прочь из гостиной, но меня будто держали невидимые путы, не давая сделать и шага. Я чувствовала себя беззащитной ланью, что по своей глупости случайно забрела на территорию дикого хищника. Этот хищник теперь лениво щурил тигриные глаза, решая, как же поступить с неожиданно попавшей в его лапы добычей. Поиграть ли? Отпустить?

Негромкое дребезжание посуды заставило меня резко перевести взгляд в сторону арки, которая венчала вход в гостиную. К моему облегчению в комнату вошла Ася, неся перед собой поднос с десертом. Наверняка он был предназначен для Демьяна. Увидев нас, девушка сбилась с шага.

– Ой! – воскликнула Ася, угрожающе зазвенев посудой.

Демьян подался вперёд, удерживая прислугу от падения, чем я сразу же, не мешкая, и воспользовалась, прошмыгнув мимо них в холл. Не оглядываясь, я бросилась прочь, будто за мной гнался по пятам сам дьявол.

ГЛАВА 5

Мия

Антон повернул ключ зажигания и мотор, поурчав, затих. Повернувшись ко мне всем корпусом, он тяжело вздохнул, виновато отводя глаза в сторону. Но, как будто решив что-то для себя, проговорил на выдохе:

– Извини, что оставил тебя одну с Демьяном, – жених устало провел ладонью по лицу. – С моей стороны это было не допустимо, но, понимаешь, у матери не так давно были проблемы с сердцем и я…

Моя затаившаяся обида сразу испарилась, словно первый снег зимы на мокром асфальте. Я подалась вперед и приложила палец к мягким полным губам Антона, заставляя жениха замолчать на полуслове.

– Тош, не надо. Я все понимаю, – я смотрела в его голубые глаза и думала о том, что любовь к родителям – это основа всех добродетелей. И зачем я только глупо обижалась на Тошу? Римма Альбертовна не здорова, а я тут со своими придуманными недосказанностями. Не маленькая, чтобы за руку водили; да и Демьян не дьявол, а всего лишь по-хамски ведущий себя человек. Надо же, а я уже ему рога и копыта пририсовала.

– Он тебя не обидел? – коснулся моего уха вопрос Антона, заставляя вскинуть на жениха глаза. – Ничего дурного не говорил обо мне? – Антон беспокойно сжал руль, так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Я удивленно посмотрела на жениха. Какой-то бледный, лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Сердце кольнула жалость.

– Тош, тебе надо больше отдыхать. Ты выглядишь уставшим.

Антон бросил на меня косой взгляд. Его музыкальные длинные пальцы нервно забарабанили по обивке руля.

– Я взял на себя управление нового филиала, немного не рассчитал свои силы, – взвинчено ответил Антон, запуская пальцы в светлые пряди волос, но спохватившись, он наклонился вперед, глядя в зеркало заднего вида, чтобы проверить, не помялась ли прическа. – Не хочу подставлять родителей. Они возлагают на меня большие надежды.

Какой все-таки Антон хороший! Идеальный сын. Идеальный жених. И начальник будет тоже идеальный – я уверена. Неожиданно в голове мелькнули слова Нинки, сказанные накануне. Она утверждала, что идеальных людей не существует, а бывает слепая идеализация человека. С недавних пор подруга вбила себе в голову, что Антон – герой не моего романа. Вот же странная! Еще месяц назад она радовалась моему знакомству с обеспеченным симпатичным блондином, а теперь он вдруг неожиданно впал в немилость.

Слишком холодный и высокомерный – так она объяснила свое поменявшееся мнение, поджимая крупные сочные губы.

Я готова была признать, что, может быть, со стороны Антон и производил такое впечатление – холодного аристократа, но я смотрела намного глубже. Я видела то, что спрятано от чужих глаз. Я знала, что он ранимый. Например, за каждый свой неверный шаг Антон в буквально бичевал себя.

– Почему ты не обратишься за помощью к Демьяну? – спросила я, уже в глубине души предполагая реакцию любимого.

Кристально-голубые глаза Антона недоверчиво обратились ко мне. Он нервно прошелся языком по нижней губе, оставляя влажный след, прежде чем недовольно процедить сквозь плотно сжатые зубы:

– Ему никогда не была интересна фирма. Проблемы, базы, поставщики… – бледные щеки Антона пошли пятнами свекольного цвета, выдавая его отношение к ситуации и брату. – Предъявил свои права на долю в бизнесе только лишь мне на зло! – он сжал кулаки и даже ударил себя по колену.

Казалось, одна лишь мысль о Демьяне выводила его из себя напрочь. На доли секунды мне даже почудилось, что еще чуть-чуть – и я услышу скрежет зубов Антона. Он буквально лелеял свою неприязнь к брату.

– Твои эмоции мешают тебе думать, Тошь. Любимый, подумай сам, чтобы между вами не случилось, вы – братья – это лучше, чем брать кого-то чужого с улицы.

При последних моих словах Антон как-то цинично усмехнулся, будто он знал больше, чем говорит. Но, в любом случае, я не из тех людей, что будут лезть в душу. Захочет – сам расскажет. Рано или поздно это время придет, и тогда я буду рядом, чтобы выслушать, а может быть даже и дать совет. Ведь где это видано, чтобы родные братья конфликтовали, общались, словно враги на поле битвы.

– Ты не понимаешь, Мия. Цель Демьяна – уничтожить все, что так дорого нашей семье. Плевать он хотел на бизнес и трудности на фирме. Все, что его волнует – это доступные девки и горячие точки, где он может в полной мере творить свои бесчинства.

Я замерла, не зная, как реагировать на выплюнутые в злости слова Антона. А тот, казалось, лишь все больше распалялся. Его гнев несся и бурлил, словно долго сдерживаемые плотиной холодные воды, которым удалось-таки вырваться на свободу. Теперь этот поток грозил смести все на своем пути.

– Но, Тош…

– Это он строит из себя такого благородного. Ага, как же…! На деле, все это для него – развлечение. Уж поверь, я знаю своего братца. Лишь бы выставить нашу семью в дурном свете, – слово «братец» Антон произнес с особой ненавистью, вкладывая в него какой-то особой подтекст, помимо раздражения.

– Но что он плохого сделал? – не выдержала я, задав вопрос, что давно крутился на кончике языка. – За что вы так его ненавидите? Даже Римма Альбертовна…

Антон не дал мне договорить, подняв руку и останавливая поток моих полных искреннего удивления слов.

– Вот только мать сюда не приплетай! – жених покачал головой, словно удивляясь своему терпению, что ему приходится все мне разжёвывать. – Она и так от него много чего натерпелась, поверь.

Чувствуя, что внутренне не довольна таким ответом, я упрямо поджала губы, думая о том, что так и не услышала ни одного аргумента в пользу того, что Демьян плохой человек. Конечно, у меня никогда не было сомнений в том, что мой жених честен всегда и во всем. Зачем ему клеветать на собственного брата? Может быть, там что-то глубоко семейное и личное… Но меня не оставляло тревожное чувство того, что старшего брата Антона не любят из-за того, что он являлся белой вороной среди них.

– Он всегда все делал наперекор – сущность такая. Выкинь это из своей хорошенькой головы, Мия. Вот видишь, к чему все это привело? Мы разговариваем на повышенных тонах вместо того… – сигнал сотового телефона заставил его оборвать свою мысль на полуслове. Недовольно поморщившись, Антон похлопал по карманам пиджака. Нервно взглянув на меня, буркнул в трубку: – Я просил, кажется, сегодня мне не звонить.

Я обеспокоено посмотрела на Антона. Никогда не видела его таким странным. Может что-то случилось? Он сидел, словно на иголках. Было видно, что ему неудобно разговаривать и жениху не терпелось закончить тяготившую его беседу.

– Хорошо, скоро буду, – отняв сотовый от уха, он покрутил телефон в руках и мягко произнес: – Извини, милая, что вспылил. Не хотел на тебе срываться, рыбка моя.

Я сразу расстаяла и, подавшись вперед, прильнула в груди любимого. К моей досаде, Антон как-то поспешно провел рукой по моим волосам в небрежной ласке и с легким смущением проговорил:

– Мне надо ехать – это по работе. Дело не терпит отлагательств.

Антон «клюнул» легким поцелуем мою щеку и мило улыбнулся, от чего на его щеках появились ямочки.

– Ладно, – вяло ответила я, выбираясь из автомобиля представительского класса.

Так не хотелось уходить от любимого. Мне не хватало ласки Антона. Ведь я, как и все девушки, жаждала внимания, объятий и поцелуев. Я вспыхнула, думая о том, что мысли понесли меня куда-то не в ту степень. Пока я тут со своими розовыми мечтами, Антон занят делом. На нем большая ответственность. К тому же, он ясно дал понять, что между нами ничего не будет, пока он не наденет мне на безымянный палец обручальное кольцо. Честно говоря, такой консервативный подход меня удивлял, но, вместе с тем, не мог не радовать. Антон любит меня и уважает.

– Ой! – воскликнула я, рассеяно проведя рукой по сидению автомобиля, с которого только что поднялась. – Тош, я, кажется, забыла сумочку у тебя дома!

Антон недовольно нахмурился и, наклонившись, проверил пол под моим сидением.

– Похоже на то, – как-то суховато ответил жених, явно не проникшись моими переживаниями.

Переминаясь с ноги на ногу, я умоляюще посмотрела на Антона:

– Там мой пропуск в колледж. Без него не пустят, Тош.

Громко, вздохнув, Антон свел светлые брови вместе:

– Один день не сходишь в колледж, не велика потеря. Милая, мне, правда, некогда.

Ощущая внутри какую-то пустоту и одиночество, я отступила на шаг, слушая, как зарычал мотор. Ком, вставший в горле, не позволил попрощаться вслух, поэтому я лишь кивнула. Ну, а что я хотела? Чтобы Антон бросился домой за моей сумочкой? Или еще того лучше – встал в пять утра, чтобы привезти ее мне до начала пар? Даже влюблённый мужчина на такое не пойдет. Ехать из одного конца города в другой ради такого пустяка. Пустяка – на его, но не мой взгляд…

ГЛАВА 6

Отворив дверь в квартиру, я прошмыгнула в коридор, сразу скидывая на ходу туфли. Бедные мои ножки! Они не привыкли к таким испытаниям. Обычно я ношу лёгкие почти невесомые балетки, а вот эти ничем не лучше «испанского сапога». Я с ненавистью посмотрела на босоножки на высоком каблуке. Настоящее пыточное устройство! Тем не менее, что-то заставило меня наклониться и подобрать ранее брошенную в спешке обувь. Антон подарил. У меня бы даже и на полкаблука денег не хватило.

После того, как туфли заняли своё привычное место на обувной полочке, я услышала характерное звяканье ложки о чашку. Нинка! Я радостно улыбнулась и поспешила на кухню. Подруга хозяйничала вовсю, склонившись над сахарницей и что-то бурча себе под нос.

– О, явилась! – первое, что сказала Нинка, увидев меня на пороге маленькой, но уютной кухни. – А я уже хотела на твоего мажора ментов натравить, – сверкая зелёными глазищами, она указала подбородком в сторону стареньких настенных часов. – Время видала?

Расплывшись в улыбке, я безропотно приняла из рук подруги свежеприготовленный чай, сразу же делая первый обжигающе горячий глоток.

– Чего, как блаженная, улыбаешься? – Нинка, видя, что я в порядке, плюхнулась на скрипнувшую по паркету табуретку. – Рассказывай! – и подперла рукой округлый подбородок, задумчиво надкусывая яблоко. Кажется, сорт семеринка… – Хотя, что рассказывать? Этот опоссум даже не поцеловал тебя на прощание, – ляпнула очень обидную для меня вещь подруга.

Я с удивлением воззрилась на нее, давая понять, что меня задело такое замечание.

– Я из окна все видела, – добавила Нинка.

– Ну, почему опоссум? – обиженно засопела я.

Впервые в глазах лучшей подруги заплясали весёлые искорки.

– Так по РЕН ТV передача была. Там тутошний московский профессор сказал, что различия в наборе кодирующих генов между опоссумом и человеком очень невелики.

Махнув раздраженно рукой, я отставила простую керамическую чашку с цейлонским чаем в сторону.

– Опять смотришь всякую ерунду. Нин, мне прошлого раза хватило, когда ты совершенно серьезно хотела в кредит бункер купить, потому что, видишь ли, сказали, скоро конец света будет.

Нинке хватило ума покраснеть и отвести глаза.

– Ладно! Может быть с бункером я и погорячилась, – неожиданно согласилась обычно упёртая подруга. – Ты лучше расскажи, как все прошло? Как эти тебя встретили?

Эти … Нинка неисправима!

– Борис Анатольевич и Римма Альбертовна были очень гостеприимны, – немного обижено ответила я, разворачивая яркий фантик кофейного трюфеля. Закинув в рот сладкую массу, я с полным ртом промычала: – М-мм…

В детском доме мы видели, даже правильнее будет сказать «нюхали» шоколадные конфеты только по праздникам. Зато теперь я всеми силами стремлюсь наверстать упущенное.

Нинка, последовав моему примеру, освободила конфету от «одежки» и, поднеся ее к носу, тут же убрала в сторону. Надкусив кислое яблоко и усердно работая челюстями, она совершенно безэмоционально бросила, заметив мой ошалевший взгляд:

– Диета, – вновь поднеся конфету к носу, она глубоко вдохнула кофейный аромат, так, что тонкие ноздри затрепетали. Дотронувшись до объемной груди, посмеиваясь, Нинка неожиданно выдала: – Я худею, а вас попрошу остаться!

Не удержавшись, я прыснула в ответ, расплескав немного чая на стол.

– Так… Ну, что, когда свадьба? – взгляд подруги стал серьёзным и каким-то пронзительным. – Родители против ничего не имеют?

Я пожала плечами и, прикусив губу, неловко пробормотала:

– Не успели обсудить. Брат Антона приехал и все отвлеклись… – я почувствовала, как мои шея и щеки покрываются горячим румянцем, что, конечно, не осталось не замеченным и Нинкой.

Схватив из стеклянной пиалы целое яблоко, она, покрутив его, сощурилась и, изучая мое лицо, задала странный на мой взгляд вопрос:

– Что за фрукт?

– Так яблоко же! – ошарашенно ответила я.

Нинка, закатив глаза, покрутила пальцем у виска, прикрытого красными, как утреннее зарево кудрями.

– Говорю, брат жениха твоего, что за фрукт?

– Ааа, – протянула я, чуть не хлопнув себя по лбу.

Не спуская с меня глаз, Нинка настойчиво повторила, заставляя непроизвольно поежиться.

– Ну?

– Демьян в немилости у всей семьи, – выпалила я, как на духу. – С первой же секунды, как приехал, принялся иронизировать и хамить.

Я намеренно промолчала о том, с каким презрением смотрели на него родственники. Почему-то мне было страшно произносить вслух то, что я заметила по отношению к нему со стороны родителей и брата. Как будто это все изменит – если я скажу об этом, не таясь. Ведь тогда надо будет честно признаться в том, что семья Антона и он сам не так уж и идеальны. А я, в первую очередь, не была готова принять это даже для себя. А уж Нинка и вовсе прицепится – ей особо и поводов не надо. Я непроизвольно вздрогнула, вспомнив с какой жестокостью и ненавистью посмотрела Римма Альбертовна на Демьяна. Опоссумы… А ведь в тот момент женщина и впрямь напомнила мне грызуна.

Глупости! Нинку ругаю, а у самой фантазия ничуть не менее дурные вещи выдаёт. Вспомнить даже взгляд этого Демьяна. У меня возникло чувство, будто меня облапали самым наглым образом. Если даже не ещё чего похлеще… Бесстыдник! И глаза у него такие же – карие, опасные, полные запретной страсти.

– У всей семьи, говоришь? – все так же задумчиво протянула Нинка. Неожиданно взгляд ее оживился, будто дно зрачка подсветили из глубины, от чего возле радужки появились лукавые смешинки. – Слушай! А он мне уже нравится!

Нинка залилась таким заразительным звонким смехом, что у меня непроизвольно дрогнул уголок рта, но я сдержала себя. Это, в конце концов, не корректно по отношению к Тоше и его семье!

– Демьян… Имя-то какое! – поигрывая аккуратно выщипанными бровями, проворковала Нина. – Мне кажется, дрыщей с таким именем не бывает. Колись, подружка! Красавчик старшенький-то?

Я пожала плечами, не замечая того, как принялась машинально разглаживать на столе смятый фантик от конфеты.

– Ничего такой, симпатичный, – еле выдавила я и с опаской подняла взгляд на Нину.

Нинка, рассматривая свой маникюр, подула на ноготки темно–синего цвета и, улыбнувшись, кивнула.

– Я так и думала, – резко хлопнув в ладоши, подруга поднялась со стула. – Так, красотка! Засиделась я тут у тебя, пора и на свою хату отчаливать.