Уязвимость

Кто это мог подарить?

Приходит в голову только тот парень Вадим. Он показался достаточно утончённым и заинтересованным во мне. Но он обычный студент. А это всё очень дорого стоит. Поэтому – вряд ли. Значит, кто-то другой…

Ты приняла дорогой подарок от неизвестного мужчины, Александра?

Да, приняла. Мне почему-то кажется, что человек, дарящий такие вещи, ещё и не лично, не может потом попросить расплатиться. Не верю я в такие сочетания. Но внутри меня тревога нарастает. И я уже потеряла концы и края, откуда она зарождается. Причин достаточно. Одной больше, одной меньше…

В отражении витрины вижу за спиной припарковавшуюся у дороги тёмную машину, которой не было ещё минуту назад. И вспоминаю, что хотела вызвать такси, да по привычке пошла пешком.

Сворачиваю в переулок под арку. Моя квартира в старом доме. Двор – как колодец. Маленький пятачок, окружённый высокими стенами. К тому же, постоянно гаснут старые фонари. Менять в них лампы затруднительно, а новые всё никак не установят. Двор освещён только окнами домов. Каждый звук в этом «колодце» усиливается и отражается эхом. И я слышу, как звучно стучат мои каблуки. Когда останавливаюсь, чтобы достать магнит от двери в подъезд, начинаю слышать ещё и другие шаги. Не каблуки… Поздно, темно… И я чувствую животный страх. Быстро открываю дверь и, залетев в подъезд, захлопываю её за собой. С колотящимся сердцем вбегаю по ступенькам.

Ну что за истерика? Одна я, что ли, домой поздно возвращаюсь? Возможно, это кто-то из жильцов! Но только моё колотящееся сердце начинает притормаживать, как я замечаю, что с моей дверью что-то не в порядке. Замки вывернуты…

Я, как завороженная, смотрю на неё. Заходить домой в таком случае нельзя! Так говорят всякие безопасники. Нужно вызывать полицию. Там могут быть воры, ещё кто-то… Но почему-то я толкаю дверь и захожу внутрь. Наверное, это шок.

– Привет, Саша! – слышу из комнаты.

Пётр…

Нет, я не выдыхаю. Скорее, напрягаюсь ещё сильнее. Пётр – мой старший брат. Отец не стал жить с его матерью, сразу же после его рождения женившись на моей. Мы не общались в детстве. Но после смерти отца эта квартира принадлежит нам обоим. И теперь общаться приходится. Пётр не тот старший брат, о котором я мечтала в детстве. Он его противоположность.

Не разуваясь, захожу в комнату.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришёл за деньгами.

Чёрт возьми! Сегодня действительно тот день, когда я должна отдавать ему деньги, как мы договаривались. Так как квартира принадлежит нам обоим, он поставил меня перед фактом, что я отдаю ему половину суммы денег, за которые можно эту квартиру сдать. И пока их отдаю, живу в этой квартире. Если вдруг передумаю – то он хочет её продать и поделить деньги. А я не хочу. Другую мне пока не купить.

Обычно при нашем общении всегда присутствовал Стас. А сейчас…

– Зачем ты взломал дверь?

– А зачем ты поменяла замок?

– Это мой дом. Я не хочу, чтобы у тебя был ключ. Здесь мои личные вещи…

– Это и мой дом, – ухмыляется он. – Поменяешь замок – будь любезна прислать мне один ключ.

– Зачем ты так делаешь? Я же отдаю тебе деньги.

– Я пришёл в назначенный час, ты не открываешь. Подождал… А потом мне вдруг наглючило, что ты решила крутануть с этой квартирой какую-нибудь афёру. Я вызвал МЧС и… Ты уж извини! Появляйся вовремя.

– Знаешь, Пётр, это всё исправить – стоит денег, вообще-то. А ещё я плачу за коммуналку, и часть этих расходов тоже нужно делить, если уж по-честному. В этот раз я отдам тебе меньшую сумму за вычетом этих убытков.

– Отдашь? – вздрагивают пренебрежительно его губы. – Я уже всё взял.

И я замечаю на столе рядом с ним пустую шкатулочку из-под денег. От возмущения у меня застывает дыхание. Там было ровно в три раза больше, чем я ему должна. Это вообще всё, что у меня есть, не считая нескольких купюр в кошельке!

– Я взял с авансом. Мне сейчас нужны деньги.

– Немедленно верни!

– А что ты сделаешь?

– Заявление на тебя напишу.

– Пиши… Пиши, и мы с тобой тут же начнём продавать квартиру. Переедешь на окраину в какой-нибудь гадюшник. Если хватит денег на него, конечно! А вообще, Сашка, я не понимаю – чо ты прибедняешься? Ты красивая тёлка, найди себе ёбаря побогаче. Будем жить припеваючи!

– Пошёл вон.

– Ладно… Не дуйся! Я, кстати, не шучу. Мне срочно нужны бабки. Я скоро заеду ещё. Если не найдёшь для меня сумму сразу за год, то квартиру будем продавать.

Закрываю глаза. Это очень обидно… От всего происходящего мне очень обидно… И горько, что я совершено беспомощно себя чувствую в этой ситуации. Я даже не знаю, что мне сейчас делать с этой дверью. Одиннадцатый час… Кого я вызову? Вытирая слёзы, ищу какие-нибудь частные объявления на сайтах. Всё расплывается перед глазами. Наконец нахожу мастера на час. Договариваюсь. И, не раздеваясь, устало сажусь у дверей и жду его.

Не о таком старшем брате я мечтала в детстве…

Глава 5

Быть достаточно взрослой

Утром всё произошедшее кажется не таким уж и ужасным. Переживу… Возьму кредит, в конце концов. Зато брат отстанет от меня на целый год.

Откидываю одеяло, садясь на кровать по-турецки. Напротив комод с большим зеркалом. Взбиваю спутанные после сна волосы. Поднимаю руки, разглядывая свою грудь. Изгибаясь, рисую по ней пальцами… От прикосновения ноготков к соскам по телу идёт волна приятной дрожи. Веду плечами, грудь покачивается и ноет от голода. Ноет не только грудь. Сны были какие-то горячие… Ничего не могу припомнить, кроме оценивающего и одновременно восхищенного взгляда Арины, направленного на меня. Или не её взгляда? Это просто сон…

Падаю на спину. Развожу бёдра, разглядывая себя в зеркало. Веду пальцами между ног, ощущая чуть припухшие, влажные губки. Закрываю глаза, прогибаюсь. Я никогда не кончала с мужчиной. Ни со своим первым парнем, ни со Стасом. Но стоит только немного пофантазировать и притронуться к себе…

Некоторые девушки мастурбируют при своих мужчинах, чтобы получить оргазм, если те не могут дать им его сами. И… Я бы тоже хотела делать так. Но со Стасом нет желания даже попробовать. Мне кажется, он жутко оскорбится, если вдруг я ему дам таким образом понять, что не удовлетворена нашим сексом. А некоторым мужчинам это наоборот нравится…

У меня нет никакого образа для фантазий. У меня есть только ощущение взгляда… И я вхожу в себя пальцами, представляя, что делаю это под взглядами нескольких незнакомых мне мужчин.

Мои фантазии шалят, отыскивая шокирующие ощущения!

Я на прозрачном стеклянном столе…

Он вращается…

Несколько мужчин…

Не вижу их, но чувствую взгляды…

Я ласкаю себя…

Это так горячо, что сердце гулко бьётся, а уши закладывает. Расслабляюсь окончательно, позволяя сюжету развиваться самому. И в какой-то момент один из этих мужчин кладёт пальцы на мои губы и грубо проталкивает их внутрь. До самого горла!

Оооуу… Меня выгибает от горячих, оглушающих волн. Отключаюсь на несколько секунд в сладкой неге.

О чём ты фантазируешь, Александра? Щёки заливаются румянцем. Смеюсь в подушку. Подумаешь! Это же только фантазии! Никто не узнает…

Сладко потянувшись, дотягиваюсь до флакончика духов возле подушки. Вдыхаю тончайший, пропитывающий меня изнутри, запах.

Пора на работу…

В книжной лавке тепло, но я всё равно оставляю шарф на шее. Ради запаха. Я вдыхаю его и забываю обо всех неприятностях, окруживших меня. Включаю «Флёр». И тихо напеваю…

«Это сердце из камня, этот камень, как воск,А моё пять минут назад уже разорвалось.Если ты прикоснёшься ко мне, я умру мгновенно,Разлечусь на множество капель, забрызгаю стены…»

Сажусь за ноутбук разобрать почту.

Кроме Института искусств у меня сейчас нет никакой подработки, и я изучаю возможные варианты на портале для моделей и натурщиков. Среди рассылки вижу письмо из почты книжной лавки. Я настроила, чтобы все письма пересылались оттуда на мою личную почту.

Это заказ:

«Доброе утро, Александра. Не могли бы Вы помочь собрать подборку книг в подарок? На Ваш вкус. Три книги, особенно впечатлившие Вас. Буду очень благодарен».

Подпись: «ФаКир».

Отвечаю:

«Доброе утро, уважаемый ФаКир. С удовольствием помогу сделать Вам подборку, если Вы сориентируете меня в жанрах или книжных предпочтениях того, кому предназначается подарок. Александра».

Ответ приходит практически сразу.

ФаКир: «Это всё не имеет значения. Выберите что угодно на свой вкус».

Александра: «Быть может, Вы мне раскроете, хотя бы, мужчине или женщине предназначен подарок, и какого возраста этот человек?»

ФаКир: «Три книги на Ваш вкус. Взрослому человеку. Жанр не важен. То, что Вы с удовольствием перечитали бы ещё раз».

Хм…

Выбираю из тех, что есть в красивых подарочных изданиях. Они, конечно, дороже, но…

Александра: «Хроники заводной птицы», «Одиннадцать минут», «Шоколад».

К письму прикладываю счёт.

Отправляю письмо и тут же понимаю, что выборка очевидно женская. Но… Он же просил на мой вкус.

Через несколько минут заказ уже оплачен, и на сайте висит адрес доставки. Вызываю курьера.

Включаю чайник. Нужно собраться и позвонить Стасу. С шарфом мне, конечно, повезло, но я хочу обратно свои кожаные белые перчатки. Без них мне неуютно. Мог бы, кстати, догадаться и сам завести.

Вдыхаю несколько раз поглубже, глядя на себя в зеркало.

Ты уже давно взрослая женщина, Александра. Достаточно взрослая, чтобы фантазировать то, что ты фантазируешь! Позвони ему. Это нормальная просьба. Она тебя ни к чему не обязывает.

Набираю.

– Саша… – голос сонный.

Мой пульс ускоряется. И внутри крутит неприятным, жгущим ощущением.

– Разбудила? Извини.

– Да ничего…

– Я забыла у тебя в машине перчатки и шарф. Ты не мог бы завезти мне их?

– Ты позвонила только для этого? Это всё, что ты хочешь мне сказать? Ненавязчиво намекнуть на то, чтобы я опять решил твои проблемы?

Невыносимо хочется без всяких объяснений положить трубку. Но зрелые люди так не делают. Морщусь и не могу найти, что сказать в ответ. Стас часто формулирует вопросы и просьбы как манипуляцию. Это очень неприятно. Иногда мне кажется, что он не чувствует себя спокойно, если я не испытываю по отношению к нему перманентного чувства вины. Вот и сейчас…

Внутри вдруг дёргает тревогой. А что если подарок всё-таки от него? Тогда он ждёт сейчас от меня каких-то других слов, наверное. Мне на мгновение становится стыдно за свою неблагодарность, я попадаюсь на удочку его манипуляций. Но захлопываю рот, который пытается выдать парочку извинений. Ни за что!

– Чего молчишь, Саш?

– Ты завезёшь мне мои вещи?

– Я плохо себя чувствую.

– Ладно. Стас, это от тебя был подарок? – немного зажёвываю окончание фразы, уже сожалея, что спросила.

– Что-что?..

– Подарок был от тебя?

Да ну нет, конечно!

– Подарок? Тебе что-то подарили? И ты не знаешь, кто?

Тон такой, что надрессированная виноватость опять пытается всплыть из моих глубин и осыпать его извинениями. Но – нет. Пусть лучше в этот рот засунут пальцы до самого горла, чем он выдаст ещё хотя бы одно извинение или виноватое междометие на его манипуляцию!

– И что же тебе подарили?

– Подарок, Стас.

Скидываю вызов.

Глава 6

Место, которое сломано

Дома мне теперь неуютно. То, что Пётр шарился в моих вещах – а перекопал он почти всё в шкафу, и то, что так грубо вломился, ощущается мной как нечто грязное и омерзительное, сродни изнасилованию. Подношу к лицу свой пуловер, вдыхаю запах. Мне кажется, что теперь всё пропахло им. Обычно после того, как Пётр уходит, в моей квартире ещё несколько дней витает этот неприятный, вульгарный запах, смешанный с запахом дешёвых сигарет. Никак не получается его выветрить. А может, это психологическое… У меня бывают зацикливания.

И я растерянно брожу по моей изнасилованной квартире. Поправляю вещи, словно это может что-то исправить. Но это не помогает. И я с раздражением вытаскиваю из шкафа всю одежду, чтобы перестирать её после его прикосновений. И развожу в тазу воду с моющим средством, чтобы всё перемыть.

Господи… Ну что за человек?!

До пяти утра мою, чищу, глажу, как одержимая, несколько раз поревев в процессе. И когда всё отмыто, я закрываю на двери массивную задвижку, которую установил мне мастер, и выдыхаю… Всё. Так устала, что не в состоянии поднять рук.

Засыпая, кручу в пальцах изящный хрустальный флакон духов. Он что-то трогает внутри меня. Тонкое, эстетичное, живое… Мне нравится к нему прикасаться.

Но как только я полноценно засыпаю, меня будит настойчивый звонок в дверь. С хныканьем натягиваю халат и плетусь к двери. Кто это может быть? Бросаю взгляд на часы. Шесть тридцать! Зевая, заглядываю в глазок.

Стас…

Открываю дверь.

– Привет.

– Привет, – ходят желваки на его лице. – Почему так долго?

– Шесть тридцать, – пожимаю плечами.

– Я войду?

Ещё не проснувшись полностью, не могу сориентироваться – впустить или нет. Зачем так рано?

– А что случилось?

– Я войду, – аккуратно отодвигает меня в сторону, проходя в квартиру.

Растерянно смотрю ему вслед. Он идёт вглубь, даже не разуваясь. Замерев в проходе в спальню, смотрит на мою кровать. А я смотрю на его профиль, ложась спиной на арку из прихожей в зал.

– Можешь лечь на неё прямо в обуви! – меня накрывает из-за того, что я только что всё перемыла, потратив на это все свои силы, а он так бесцеремонно натоптал здесь, запачкав светлый ковёр грязью. – Меня совсем не обламывает, когда здесь ходят в обуви.

Моя квартира опять изнасилована.

– Извини, – закрывает он глаза, по щекам идут пятна. – Мне показалось, что ты не одна.

Голос срывается. Проходит мимо меня. Возвращается в прихожую, снимает ботинки.

Я иду в зал, сажусь в кресло и закрываю глаза. Внутри колотится чем-то горячим и очень болезненным. Стас присаживается перед креслом на колени.

– Саша… Посмотри на меня…

С усилием открываю глаза. Под веками ощущение песка, и в голове шумит.

– Саш, у тебя роман?

– Что?

– У тебя другой мужчина? – дрожат его губы.

– Нет… – шепчу я.

– Скажи мне правду, пожалуйста.

– Нет, – сжимаю я ладонью своё горло. От его эмоций мне становится больно внутри. Мне кажется, он никогда не был так открыт со мной.

Опускает глаза.

– Ты извини, что ворвался…

Мне нечего на это сказать, и я просто молчу, тревожно разглядывая его лицо. Он достаёт из кармана пиджака мои перчатки и кладёт на подлокотник кресла.

– А шарф ты забыла не у меня, Саш.

– Да?..

И я вспоминаю, что, действительно, развязывала его в холле фотостудии, когда ждала фотосет.

– Значит, в фотостудии потеряла… – бормочу сама себе.

Прижимается губами к моей оголившейся коленке. И это вдруг так интимно и близко, что я оказываюсь не готова к таким жестам от него.

– Я редко тебе говорю, но сейчас хочу сказать… – шепчет он, поднимая на меня глаза. – Я люблю тебя.

И мне тоже хочется сказать в ответ эти слова, чтобы успокоить эту его негромкую, неожиданную истерику. Но я не могу! Не могу!! Не потому, что не чувствую. А потому, что между нами давно, быть может, с самого начала, возведена какая-то стена из обид и недопонимания. И она не позволяет мне сказать ему это. Я просто не в состоянии произнести ни звука.

– А ты меня любишь, Саш? – опять срывается его голос. Он ищет в моих глазах ответ. Меня начинает потрясывать следом за ним. Горло сводит, и наполняет ощущение, что сейчас разревусь. Быть может, впервые он касается меня так глубоко, и я вообще ощущаю его чувства. Не просто слышу о них или знаю. А именно ощущаю. Те чувства, которые могли бы наполнить пустоту внутри меня. Но я не могу их впустить… Зажимаюсь, обнимая себя за плечи. И, пересиливая себя, киваю в ответ.

Если бы он спросил меня ТАК хотя бы год назад, стена между нами была бы разрушена. Но он делал всё это время что-то совсем другое. Противоположное. А теперь я уже так деформирована его перманентным цинизмом и поверхностностью, что не способна отреагировать на это так, как ему сейчас нужно. Я так долго этого хотела. А потом перестала хотеть, настроившись на его волну. И сейчас оказалась совершенно не способна принять. Это место внутри меня сломано…

– Я хочу тебя… – вглядывается он в мои глаза.

Едва заметно отрицательно качаю головой. Стоп. Хватит. Я не хочу больше этого обнажения. Я к нему не готова!

– Почему?

– Я легла час назад… Убиралась… Очень устала…

– Почему ночью?

Хмурюсь. Рассказывать не хочется. Но есть вопрос, и, наверное, должен быть ответ? Или не должен?

– Просто… – пожимаю плечами. – Не спалось.

– Ладно, – кивает он, опуская глаза. – Ладно… Ложись. Я поеду…

Глава 7

Настроение в подарок

На работе появляюсь только к двенадцати. Вымокнув напрочь. Забыла зонт…

Из-за всего произошедшего поспать толком так и не удалось. Недосып проявляется чувством тошноты. Поэтому выпила только кофе, и сейчас, ближе к обеду, очень хочется есть. Обслуживаю нескольких забежавших покупателей. Просматриваю почту. Через пару кварталов отсюда кафешка, где я иногда обедаю. Закрываю магазин и опять иду под моросящий дождь, накинув на голову ещё сырой капюшон.

Быстро пообедав, бегу обратно. Пальто можно выжимать. Перед дверью в лавку замираю от неожиданности. Дверь двойная, деревянная, старинная. На каждой половине массивная ручка. И вот на одной из них висит зонт-трость. А в нём букет…

Букет не обычный – аккуратный и симметричный, какие собирают в любом цветочном ларьке, а немного растрёпанный, и, на первый взгляд, стихийный. Но в своём образе очень живой и трогающий. Лаванда, маргаритки, розмарин, несколько нежных пионов.

Машинально касаюсь пальчиком лепестков. И вдруг прихожу в себя. Внутри опять вздрагивает знакомой тревогой.

«Это просто букет, – пытаюсь успокоить себя. – А ты – пугливая истеричка, Александра! Возможно, он даже не тебе предназначен».

Снимаю капюшон. Оглядываюсь. Несколько людей торопливо идут мимо по противоположной стороне улицы. Припаркована пара машин. Мне кажется, обе так стоят с утра…

Так мне или не мне?…

Может, кто-то просто оставил это на моих дверях, не дождавшись своей девушки?

Вымокнув уже непоправимо даже под пальто, снимаю зонт и захожу с ним внутрь. Вешаю рядом с пальто на вешалку. Быть может, кто-то забыл и вернётся.

Делаю какие-то текущие дела, расставляю пришедшие из редакций книги, развешиваю ценники. Но этот зонт с букетом не даёт мне совершенно ни на чём сосредоточиться. И вдруг, в одну секунду бросив всё на прилавок, я решительно иду к нему. Вытаскиваю букет. Он обвязан серебристой лентой. И я мгновенно понимаю, что это – подарок мне от того же человека, что и шарф, духи…

Раскрываю подаренный зонт, чтобы высушить его. С внутренней стороны очень качественный принт ясного голубого неба. Мне подарили настроение и хорошую погоду?

Губы дёргаются в улыбке.

Нет, нет… Это всё крайне мило, пока не врывается в мою реальность настойчивее. Но ведь этот момент придёт. И я совершенно точно знаю, что не хочу этого. Не хочу никаких знакомств, ухаживаний. Ничего. И внутренне прошу, чтобы этот человек остановился.

Но, конечно же, ставлю цветы в вазочку на окно. Периодически засовываю в букет нос, зажмуриваясь от пряных суховатых запахов лаванды и розмарина. И мне даже становится чуть суше самой. Завариваю чай. Отправляю в кипяток несколько листочков лаванды. Открываю книгу и немного выпадаю из реальности.

Но вчитаться как следует мне не даёт какое-то тяжёлое ощущение в груди. Прислушиваюсь к нему.

То есть, этот человек видел, что я мокну без зонта… Он наблюдал за мной?!

Выглядываю в окно, рассматривая машины. Вот здесь с утра была какая-то чёрная, а сейчас – синяя. А на той стороне тоже стояла. Но какая, не помню. И, может быть, тогда я слышала именно его шаги? Ведь я хорошо чувствовала, что кто-то словно провожал меня до дома…

Достаточно. Пусть это остановится!

На эмоциях набираю Стаса.

– Привет…

– Привет, Саша.

– Ты можешь меня сегодня забрать с работы?

– А ты действительно этого хочешь?

Ну вот опять!!! Я отчаянно бью ладонью по витрине. Неужели сложно просто согласиться на мою просьбу?! Без всех этих комментариев, уточнений, необходимости убеждать его более усердно в том, что я нуждаюсь в нём и его помощи!

– Саш?

– Извини, перезвоню, покупатели…

Бросив телефон, нервно стучу ноготками по витрине.

А зачем эта паника? Разве человек, дарящий «небо» и розмарин, может быть маньяком?

Ну а что дарят маньяки своим жертвам, когда преследуют их? Не разделочный же нож! Откуда мне знать логику незнакомого человека? Меня преследуют? Что за глупости… Всего лишь пара подарков и моя паранойя. Подарок – это не преследование.

Но я – впечатлительная трусиха. И поэтому не нахожу ничего умнее, чем закрыть магазин ещё до темноты и написать моему маньяку записку. Я пишу её на одной из открыток, которые тоже продаются в книжной лавке. Выбираю открытку в непромокаемой прозрачной упаковке на петельке.

Пишу, как чувствую, на порыве эмоций:

«Остановитесь, пожалуйста. Вы меня пугаете».

Цветы оставляю в магазине. А зонт открываю, выйдя на улицу. Запираю двери. На острый кончик дверной ручки надеваю маленькую открытку. Вряд ли, конечно, она попадёт к адресату. Ну а вдруг? Зонт же дождался меня.

Прячась под зонтом, решаю немного прогуляться. И иду вдоль мостовой, разглядывая кипящие от капель дождя лужи. Покупаю на углу стаканчик латте с макадамией. Он греет моё горло и радует ароматом. Становится ещё уютнее. Опускаются сумерки…

А зонт, кстати, замечательный. Не чета моему маленькому складному, который всё пытается вывернуться от каждого порыва ветра. Ручка деревянная и удобная, с кожаной петлёй. Купол широкий. И даже капли косого дождя не долетают до меня. А когда поднимаешь глаза вверх, то…

«Боже мой…» – мои губы расплываются в улыбке. Небесный принт едва заметно светится в темноте звездами!

Мне достался самый романтичный и заботливый маньяк? Прячу свою неуместную улыбку от прохожих, опуская зонт ниже. Под ним витает запах моих новых духов. И я почти что чувствую такое редкое в моей реальности счастье.

В кармане пальто звонит телефон. Немного вожусь с перчатками, достаю и наконец-то отвечаю:

– Да?

– Саша, ну как так? Я с работы ушёл, чтобы тебя встретить, вообще-то. Сложно было предупредить, что уже неактуально?

Ну вот. Настроение тут же испаряется. Снова я в чём-то виновата.

Глава 8

Оказаться пробитой

Поднимаясь по лестнице, снова впадаю в свою паранойю. В подъезде гулкая тишина. Слышны лишь мои шаги. Тусклые лампочки горят через этаж, и та, что едва освещает мне ступеньки, немного мерцает. Как в классическом фильме ужасов.

Я ощущаю присутствие.

Здесь как будто кто-то только что шёл. Чувствую едва уловимый запах туалетной воды… И он кажется мне знакомым… Внутри сонно ворочается страх. Быстро преодолеваю последний пролёт, залетаю домой и закрываю дверь и на ключ, и на задвижку.

Смотрю на себя в зеркало. Я с детства такая мнительная трусиха.

Вместо ужина выпиваю стакан йогурта и мою парочку яблок. В квартире тоже очень тихо. Настолько тихо, что мне становится неуютно. Хочется включить музыку, и я ищу глазами пульт на журнальном столике. И замираю. Он на своём месте. Но… Беру в руку… На краю сознания проносится, что я положила его кнопками вниз, а сейчас он лежал почему-то кнопками вверх. Или я ошибаюсь? Вспоминаю, как впопыхах выключила систему и…

Я точно бросила его, перевернув так!

«Ты не можешь помнить наверняка, Александра!» – пытаюсь урезонить себя…

Включаю «плей». И опять растерянно замираю. Запись включается не с того места, где я выключила. Совсем немножечко не с того. Секунды на три раньше. Но я точно помню, как выключила после этой фразы. Я подпевала. А теперь она проиграла заново!

Несколько раз перекручиваю и прослушиваю. Она не повторяется больше. Только один раз.

Растерянно сажусь в кресло. Опять Пётр? Подскакиваю, проверяю шкафы, свои немногочисленные и не слишком дорогие драгоценности, деньги в перепрятанной шкатулочке…

Всё на месте. Никаких других «следов» нет. Балкон заперт.

Закрываю лицо руками. Это бред какой-то… Это всё из-за этого тайного поклонника. Забираю на колени ноутбук, открываю. Он выходит из спящего режима. На экране административное сообщение:

«Обновления загружены. Для полноценной работы системы необходимо перезагрузить компьютер».

– Какие ещё, к чёрту, обновления?! – бормочу я в шоке. Квартира вдруг снова начинает мне казаться изнасилованной. И снова хочется всё перемыть!

«Это всё – бред! – убеждаю я себя. – Ты всё накручиваешь, Александра!»