Мой папа – плейбой

Юлия Резник

Мой папа – плейбой

Глава 1

– Ты не мог бы говорить погромче? Что ты сломал? – уточнила Рита у трубки, перекрикивая шум дорожных работ, ведущихся аккурат возле здания ее офиса. В руках Рита сжимала папку с распечаткой новенького проекта и довольно увесистую сумку, а потому трубку ей приходилось удерживать плечом, что тоже не добавляло четкости звуку.

– Руку. Поломал руку… Мы поехали в Порт Авентуру, катались на Разъяренном Бако, потом отправились в сплав по Град Каньону, а уж на Диком Буффало это и случилось.

– Постой. Кто поломал руку? – насторожилась Рита.

– Так Марик. Кто ж еще? Говорю ведь, это случилось на Диком Буффало! Дикий Буффало – тот еще зверь.

– Какой, на хрен, Дикий Буффало, Связерский?! – зашипела Маргарита в трубку. – Ты хочешь сказать, что угробил моего сына в вашу первую же совместную вылазку?!

– Почему сразу – угробил? Такое случается… – оправдывался ее бывший. – Разве это плохо, что парень растет настоящим мужчиной? Да на том аттракционе взрослые мужики в три ручья плакали и просили их снять…

– Возможно, это потому, что у них остались хоть какие-нибудь мозги?!

Рита ворвалась в прохладный холл бизнес-центра и прислонилась закипающим лбом к стене. Пышные сочные ветки раскидистой пальмы скрыли ее от любопытных глаз. Рита втягивала носом воздух и выдыхала ртом, убеждая себя, что никакой трагедии не случилось. Марик просто поломал руку.

Вот, ведь чувствовала! Чувствовала, что этим закончится дело. Нужно, наверное, поставить свечку, что все ограничилось лишь сломанной рукой, потому что от папочки ее сына можно было ожидать чего угодно. А она тоже… хороша! Надо было стоять на своем и не поддаваться на провокации.

– Я так и знал, что ты будешь орать!

– Ну, знаешь… – вмиг завелась Рита по-новой. У Связерского обнаружился прямо какой-то дар – выводить ее из себя. Серьезно! Обычно уравновешенная и смешливая, рядом с ним она вспыхивала, как порох! Впрочем, как тут не вспыхнуть?!

– А я что говорю? Ты совершенно невыносима.

– Заткнись! Заткнись, Бодя, богом тебя прошу. Не буди во мне зверя. Так… Я хочу поговорить с Марком. Передай ему трубку! – вновь обретя контроль над собой, распорядилась Рита.

– Не могу. Он только уснул. День был очень насыщенный.

– С ним точно все хорошо?

– Да. Самый обычный перелом. У меня таких – с полдюжины было, и еще хуже!

– Избавь меня от долгого и унылого перечня своих многочисленных травм.

– Не таких уж и многочисленных, – обиделся собеседник. – Я в отличной форме!

– Что не может меня не радовать… – пробормотала Рита, выбираясь из своего укрытия. Еще немного, и она опоздает на совещание, которое сама же и назначила.

– Ты, никак, на алименты намекаешь? – проявил чудеса догадливости Связерский. Ну, надо же… Оказывается, не все мозги отбил!

– Еще бы. Пока находятся идиоты, готовые платить миллионы долларов за махание клюшкой и выбивание зубов, я могу быть спокойна за благосостояние своего ребенка. Вряд ли с твоей пенсии по инвалидности много стрясешь. Слушай, Бодя, а в Америке, вообще, как – пенсию по инвалидности платят?!

– Ну, ты и стерва!

– Ты прав! Нельзя смеяться над больными людьми, – согласилась Рита, в последний момент заскакивая в переполненный лифт. – Вернемся к делу. Сейчас я отменю все запланированные встречи, закажу билеты до Барселоны и забронирую номер в гостинице. Ваш адрес у меня имеется… Алло! Алло! – в какой-то момент связь оборвалась! Да чтоб тебя!

Едва не пропустив свой этаж, Рита вывалилась из лифта и пронеслась по коридору. Вот уже пара лет, как она смогла себе позволить перевести свой офис поближе к центру, что как бы само собой намекало – дела у нее шли довольно неплохо. Тьфу-тьфу…

Пройдя через приемную, Рита бросила на ходу: «Ольга Павловна, зайдите ко мне» и захлопнула за собой дверь кабинета. День только начался, а она чувствовала, что ей просто необходимо выпить. В какой-то момент жизни зона ее комфорта плавно перекочевала в вино-водочный отдел. И она с точностью до секунды знала, когда это случилось!

Около года назад Рите позвонил агент Связерского и через переводчика сообщил, что его сиятельная задница желает увидеться с сыном. Рита тогда подумала, что это это чья-то злая шутка, и бросила трубку. Второй раз он позвонил на следующий день. И был очень настойчив. Бормотал о каких-то правах и взывал к ее разуму. В общем, она его открытым текстом послала. Ага. Так и сказала: «Фак ю, уважаемый Джон». Или Джек… иди – как там его? Да, к черту.

Ее дорогая мамочка сказала бы, что такое поведение – прямое следствие её психологической незрелости. Мама Риты была большим специалистом в вопросе психологической незрелости, точно так же, как и во многих других вопросах. В общем, она могла отправляться по известному адресу на пару с Джоном, или Джеком, или как там его…

Дверь в кабинет открылась. На пороге возникла монументальная фигура Ольги Павловны. В руках она держала небольшой серебряный поднос, на котором возвышалась Ритина утренняя чашечка кофе. Ольга Павловна варила потрясающий кофе! Маргарита благодарно кивнула.

– Я так понимаю, у нас ЧП?

– Можно и так сказать. Я должна уехать на несколько дней. Отмените все встречи до конца недели и закажите билеты до Барселоны на ближайший рейс. Совещание пусть проведет Игорек. Он в курсе текущих планов. Впрочем… будет лучше, если он все же зайдет. Я сориентирую… – проводила инструктаж Рита, просматривая содержимое кошелька. – Паспорт! – щелкнула пальцами и снова нырнула в сумку.

– А как же проект Ивановых?

– Ах, да! Это тоже ложится на Игорька. Я уже все подготовила, – взгляд скользнул по лежащей на столе папке, – ему останется только убедить их, что это то, что им нужно. Сделать это будет сложно – со вкусом у этих ребят – большая беда.

Ольга Павловна покачала головой и что-то пометила у себя в блокноте.

– Риточка, вы меня простите, но что все же произошло? – уже у самого порога не сдержала интереса секретарша. Хорошая, хорошая Ольга Павловна! Прелесть, а не женщина! Вообще-то, на заре своей карьеры, Рита имела совсем другие представления о том, как должен выглядеть секретарь в успешной фирме, и Ольга Павловна совсем не вписывалась в то ее представление! Она была лет на двадцать старше необходимого, килограмм на тридцать тяжелей и на полжизни опытнее. Но ни на секунду Рита не пожалела о том, что приняла ее на работу.

– Марик руку сломал. Вот, как чувствовала я! Нельзя его одного отпускать! – опять завелась, выбираясь из-за стола.

– Ох! И как это случилось?

– Я не в курсе подробностей! Несчастный случай на каком-то аттракционе. – вздохнула Рита.

– Ну, это что… Мальчишки! – философски протянула Ольга Павловна, как будто этот факт на самом деле все объяснял.

– Да-да, мальчишки… Ольга Павловна, пожалуйста, билеты мне нужны как можно скорее! Я сейчас домой, соберу хоть какие-то вещи…

– Ах, да! – спохватилась женщина, – это я быстро! Вы поезжайте, а билеты я вам сброшу по электронной почте.

– Да, будьте любезны! Я сейчас с Игорьком переговорю и сразу уеду.

Игорек все понял с лету. Хороший, талантливый мальчик, с которым ей очень повезло. Его инструктаж не занял много времени, так что уже через десять минут Рита снова выскочила в душный июньский день. Рассыпанные кучи асфальта жутко воняли. Казалось, этот мерзкий запах впитывается в ее кожу и разъедает глаза. Липкая испарина вмиг покрыла все ее тело, шея под волосами взмокла. Рита на бегу достала их сумки резинку и собрала волосы в хвост, мысленно проклиная Связерского.

– Сына ему. Как же! – бубнила она, спускаясь в метро по эскалатору. – Только через мой труп!

Богдан Связерский, собственной персоной, соизволил ей позвонить буквально через неделю после их последнего разговора с его агентом. До этого дня последний раз Рита слышала о Связерском ровно тринадцать лет назад, поэтому было бы, наверное, логично, если бы она его не узнала. Но нет. Разве можно было забыть этот сексуальный бархатный тембр, который с годами стал еще более притягательным? Разве его вообще можно было забыть? Она думала, что справилась с этим, а на деле… На деле Марго реагировала на Богдана так же остро, как когда-то давно.

– Маргарита, здравствуй. Это Богдан Связерский. Нам нужно поговорить.

– С чего бы это? – поинтересовалась она, с удовольствием отмечая, что её голос практически не дрожит.

– Послушай, я знаю, что последние двенадцать лет был не самым лучшим отцом на планете…

– Это ты правильно заметил!

– … но сейчас я бы хотел все исправить.

– Серьезно? – подозрительно протянула Рита, судорожно соображая, с какого перепуга Богдану мог понадобиться ее сын. Во вдруг проснувшиеся отцовские чувства Связерского она не верила категорически и, если так разобраться, имела на то полное право!

– Так и есть. Послушай, я хотел бы встретиться с ним…

Чудеса-а-а! Двенадцать лет не хотел, а тут – нате!

– Аааа… Кажется, я понимаю! Тебе шайба между ног прилетела?

– Что? Шайба? О чем ты?

– Говорю, тебе, таки, отбили яйца?

– Что за бред ты несешь?!

– Нет?! Ну, тогда я не знаю. Ты переболел свинкой? ЗППП? Варикоцеле?

– Да ничем я не болел…

– Точно? Тебя хорошо обследовали?! – стояла на своем Рита, которая, наконец, нашла объяснение его неожиданно проснувшимся отцовским чувствам. Что, если Связерский утратил способность иметь детей?

– Мне кажется, что я тебя совершенно не понимаю.

– Это ничего! – успокоила Рита бывшего, – ты же за океаном сколько уже?! Ах, да! Без малого тринадцать лет! Вот там и оставайся!

– Послушай, у меня есть права, которыми я хочу воспользоваться!

– Ты серьезно вообще? Думаешь, можешь убежать от нас на другой конец света, а потом через столько лет что-то требовать?!

– Еще как могу! Если ты помнишь, от сына я не отказывался!

Рита даже окосела от такой наглости! Ну, может быть, не окосела, но глаз точно задергался. Она разозлилась и никак не могла взять под контроль свою злость! Ей не нравилась та женщина, в которую ее превращал Связерский. Злорадная, мстительная мымра! Рита была бы и рада вести себя как-то иначе – более сдержанно и по-взрослому, но та ужасная боль, которую он ей причинил, все то, что она пережила в одиночестве, преданная им и напуганная… сводили на нет все её усилия.

– Он тебя видеть не захочет! – без тени сомнений озвучила Рита свой последний и решающий аргумент.

– Что говорит лишь о том, что ты совершенно не знаешь Марка!

– Да пошел ты, знаешь, куда?!

На этот раз обозначать направление посыла она не стала. Сдержалась каким-то чудом! И была тем невыносимо горда. Отбросила трубку, оперлась ладонями о столешницу и несколько раз глубоко вдохнула.

Не отказывался он! Как же…

Он не то, что отказывался… Он… Он…

– Мама? А ты чего здесь пыхтишь?

– Марик! Привет, золотой… Я не заметила, как ты пришел.

– Угу… Я так и понял… Что-то случилось? – уточнил сынок, сгружая на пол огромную сумку со своим снаряжением.

– Нет-нет! Ничего. Зачем ты это сюда приволок? Тащи в гардеробную! Да не забудь разобрать, не то опять все завоняется. Только уже, наверное, давай после ужина. А пока мой руки…

Марк кивнул и пошел прочь из кухни, волоча за собой следом баул. Через несколько секунд в ванной зашумела вода.

– Не забудь сунуть грязные вещи в корзину! – проорала Рита из кухни и, смахнув набежавшие слезы, заглянула в духовку, где на слабом огне томился сытный мясной рулет. Это был их с Марком мир! Этот дом, эта кухня, эти разговоры за ужином! Даже грязные вещи сына, которые он регулярно забывал за собой убирать – это была тоже лишь их история! История семьи, которая складывается день за днем, год за годом! Семьи, в которой не было места для Богдана-Плейбоя-Связерского! Звезды НХЛ, любимца женщин и репортеров. Что он знал о своем сыне? Ничего?! Он хотя бы помнил, когда у Марика день рождения? Может быть! Ведь это был единственный черный день в истории Богдана Связерского, конечно, за исключением разве что дня их с Риточкой встречи!

– Пахнет вкусно! – заявил ребенок, потянув воздух носом.

– Я старалась, – вымученно улыбнулась Рита. – Как прошла тренировка?

– Нормально. Я отрабатывал вброс. Олег Георгиевич согласился с отцом насчет того, что мне нужно над этим серьезно поработать, – шаря в холодильнике, пробубнил Марик. Рита качнула головой, гордясь успехами сына, и лишь спустя ненормально долгое, растянутое во времени мгновение, спросила:

– С каким отцом?!

Глава 2

Маргарита закидывала в сумку вещи и вспоминала о том, как впервые узнала о том, что Связерский без её ведома подобрался к Марку. Именно это так сильно Риту и взбесило. До трясучки! До разноцветных мелькающих перед глазами точек. Он не имел… Не имел никакого морального права действовать за ее спиной! Разве это вообще законно?! Марку было двенадцать. Самый трудный, самый непредсказуемый возраст, когда любой нормальный родитель в буквальном смысле на цыпочках движется по шаткому мостику над огненной пропастью пубертата. Шаг влево, шаг вправо – и все. Упустишь, потеряешь доверие и контакт. Да ей кошмары снились! А этот?! Что он знал о воспитании подростков? В последнее время все чувства сына как будто обострились, он был возбужденным и взвинченным. И теперь Рита не стала бы с уверенностью утверждать, что дело исключительно в переходном возрасте, начавшемся у Марка довольно рано! Что, если его поведение стало результатом появления Связерского в его жизни?!

Явился! Здравствуйте, я ваша тетя! Тьфу ты. Папа… Хотя, какой он, к черту, папа?! Когда Марик назвал этого… этого… отцом, у нее чуть сердце не остановилось. Точнее, оно и остановилось на несколько мучительно долгих секунд. И стало иррационально обидно! Она себя чувствовала преданной и брошенной. Да, это глупо, наверное, и неправильно. Собственно, сыну Марго и не показала истинных чувств. Затолкала обиду подальше, в глубину ноющего, рвущегося на части сердца.

Больше всего Риту волновало то, что сам Марк ей ничего не сказал. Господи… Она ведь была хорошей матерью! И ей казалось, что у них выстроились замечательные доверительные отношения. Она была внимательна к сыну, старалась уделять ему максимум внимания, общалась с ним на любые темы, интересовалась его жизнью, и до недавнего времени Рита думала, что у них нет друг от друга секретов. И что? Получается, она ошиблась?

– Мой отец, – буркнул Марк, захлопывая ногой дверь холодильника.

– Постой… Ты не говорил мне, что вы общаетесь.

– Потому что тебе бы это не понравилось! К тому же я уже взрослый. Это мое решение.

Марик воткнул острый клинок в её материнское сердце и даже того не заметил. Рита сглотнула, судорожно соображая, как ей поступить. В последнее время сын стал мнить себя взрослым мужчиной, но несколько скудных волос, вылезших на его подмышках, не делали его взрослым! У нее мозг плавился от мыслей – как ей лучше всего поступить? Что бы он там себе не думал, Марк еще не был способен самостоятельно решить все свои проблемы, и то, что он пытался доказать обратное ей, да и, наверное, всем окружающим, только лишний раз лишало его душевного равновесия. Он стремился к совершению взрослых поступков, но слабо отдавал себе отчет в последствиях таковых. И ей нужно было подсказать ему что-то толковое, помочь с этим всем справиться, а она не знала! Не знала, как!

– Это неправда. Ты же знаешь, что я никогда не была против твоего общения с Богданом.

– Угу… Ну, тогда ты не будешь возражать, если я полечу к нему на каникулы.

Рита осела на стул. Ей, наверное, грозил инфаркт. Или инсульт. Или аневризма… На худой конец, у нее мог оторваться тромб.

– Воу-воу, парень. Полегче. Я не успеваю за ходом событий. Давай ты мне расскажешь все по-порядку? – осторожно предложила Марго, чувствуя, как боль в левом глазу становится по-настоящему опасной.

– Ну, а что тут рассказывать? Папа зовет меня к себе погостить.

Марк всыпал в блендер протеин и обезжиренное молоко, добавил банан и, будто их разговор был уже закончен, включил адскую машину. Жидкость закружилась с бешеной скоростью, как и мысли Риты.

– Это исключено, – отчетливо и по слогам выговорила она, когда в кухне снова установилась тишина. – Я не против вашего общения, но я тебя не отпущу одного за тридевять земель к незнакомому, по сути, человеку.

– Мама!

– Подумай над этим, Марк. Подумай, каково мне – узнать об этом вот так. Я верю в твое благоразумие.

Марик запыхтел, как еж, возмущенно на нее поглядывая. В нем все выглядело возмущенным: нахохленная поза, стоящие торчком золотистые волосы, горящие глаза… Сейчас он был очень похож на Связерского. И никакой генетической экспертизы не надо. Впрочем, у Богдана хватило совести не настаивать на ее проведении, хоть его прежний агент и озвучивал такую мысль.

Рита поежилась, возвращаясь воспоминаниями на годы назад. Никогда! Никогда в жизни она не чувствовала такого страха, как тогда, когда поняла, что Богдан не собирается принимать участия в их жизни с ребенком.

Они были знакомы с самого детства. Вместе сидели на горшках в детском саду, в школе за одной партой… Впрочем, это длилось недолго. Талант Богдана обнаружился еще в в старшей группе. А потому вся его жизнь была подчинена хоккею. По факту, в школу он более-менее нормально отходил лишь класса до четвертого. А потом на её посещение у него просто не осталось времени. Тренировки утром, тренировки вечером, тренировки в выходные. Короткий отдых днем. Он пропадал на катке. Он жил там. Да и не то, что ему было куда возвращаться. Ни для кого не было секретом, что семья Богдана была далеко не самой благополучной. Мать и отец пили, как сапожники, и время от времени поколачивали ребенка. По крайней мере, до той поры, пока тот не научился давать сдачи.

Рита помнила Богдана худым, настороженным, плохо подстриженным, одетым в какое-то старье, купленное в секонд-хенде. Нет, во времена их детства мало кто мог похвастаться достатком, но ведь как-то жили. А Бодя… Бодя выживал.

Единственное хорошее, что с ним случилось – была его встреча со своим первым тренером. Тот дал ему шанс, которым Богдан сумел воспользоваться. Да еще как… К их школьному выпускному он был уже звездой юниорской сборной. А она… она была влюбленной в звезду дурочкой.

Господи… Они ходила на все его игры! Перлась через весь город на стадион, а ведь путь был неблизким. Сначала двумя маршрутками до метро, а потом еще на нем. А назад – так и вовсе… Матчи заканчивались, когда транспорт уже ходил с перебоями, и несколько раз ей приходилось возвращаться домой пешком. Однажды – в двадцатиградусный мороз. Рита заработала себе воспаление легких и очередной скандал от матери. А еще домашний арест, который она нарушила, чтобы снова пойти на игру… И ведь не напрасно! В тот раз Богдан не просто помахал ей рукой после матча, а разрезая лед мощным скольжением, так, что следом за ним взвивался шлейф из снежной крошки, резко затормозил у борта и поманил пальцем.

– Привет… – чуть смущенно улыбаясь, поздоровалась Рита.

– Привет. Чего не была на прошлой игре? Я две шайбы забросил.

– Ага. Я слышала… Круто.

– Ну, так а где тебя носило?

– Да так. Заболела. А это твоя последняя игра, да? А что потом? Ты уже решил?!

– Как?! Разве ты не знаешь?

– Чего?

– Я заявлен на драфт, Измайлова, – блеснул белозубой улыбкой Богдан, и у нее от счастья задрожали коленки.

Они бы могли, наверное, долго болтать, если бы Богдана не окликнул тренер:

– Связерский, тебя одного ждем!

Богдан кивнул, взмахнул рукой и покатил прочь. Стадион постепенно опустел, а Рита сидела, тупо уставившись на лед, раздираемая такими противоречивыми чувствами! С одной стороны, она была рада, что Богдан добился своего, почему-то она нисколько не сомневалась и в том, что его выберут, и в том, что он станет звездой НХЛ, о чем мечтал еще, наверное, с детского сада. Но с другой… эгоистичной такой стороны, Рите совершенно этого не хотелось. Она представить не могла, как без него будет жить… И представлять не хотела.

Сунув в небольшой чемодан, который по идее должен был поместиться в ручную кладь, небольшую походную сумку с косметикой, Рита опустилась на кровать и устало растерла глаза. С той же силой, что когда-то любила, в этот самый момент она Связерского ненавидела!

Да, ненависть к ней пришла далеко не сразу. Как раз сейчас, когда он так бесцеремонно ворвался в их с Мариком жизнь. А до этого… она не ненавидела, нет. Она о нем старалась не думать. В какой-то момент Богдан для нее просто умер. Или это ее любовь к нему умерла? Впрочем, какая разница? В любом случае, никаких эмоций этот мужчина в ней не вызывал. А вот теперь – это же кошмар какой-то! Руки дрожат, как у запойного пьяницы!

На телефон пришло оповещение о поступившем на почту письме. Это Ольга Павловна выслала ей билеты, обозначенное время вылета на которых намекало на то, что ей следует поторопиться! Рита застегнула чемодан, сунула загранпаспорт в рюкзачок, проверила наличные и карты. Уже спускаясь к заранее вызванному такси, она вспомнила о том, что не позвонила деду! Достала телефон. Пока набрала номер, одной рукой открыла багажник и сунула в него чемодан, быстро обошла машину и скользнула в салон.

– Дед? Привет! У меня для тебя новости.

– Привет, Риточка, привет, моя хорошая. Вот ты – как всегда – сразу быка за рога.

– Угу, как-то не до реверансов сегодня, – согласилась с дедом и, прикрыв трубку ладонью, скомандовала водителю: – В аэропорт, к терминалу Д, если можно.

– Да у тебя так всегда! Остановилась бы, осмотрелась. Все куда-то бежишь, – ворчал по-доброму дед.

– Ага… Остановишься тут! Я, вообще, чего звоню… ты меня на выходные не жди. Марик поломал руку, я лечу за ним в Барселону.

– Однако.

– Угу…

– Ну, ты-то, главное, с плеча не руби. Всяко бывает – пацан есть пацан.

Рита едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Что-то ей сегодня все об этом напоминают, как будто она в этом нуждается! Пацан! Но, когда этот пацан был с ней – обходилось без переломов! Марик в жизни себе ничего не ломал, хотя она не могла сказать, что растила его в тепличных условиях. Нет, всякое было. И на горках скакал, и по деревьям в саду дедовой усадьбы лазил. Спорт, опять же, выбрал весьма травмоопасный. Но ведь обходилось как-то, а тут… Нет, это первый и последний раз, когда Связерский забрал её сына. И дураку понятно, что ничего хорошего ждать не приходится!

– Он безответственный, тупоголовый кобель! Ему не то, что ребенка… Ему вообще ничего нельзя доверить! Он только все портит!

Последнюю фразу Рита сказала вслух, но поняла это, только когда услышала презрительное хмыканье водилы и мягкий журчащий дедов смех:

– Ну, а его кобелизм здесь причем?

– Не удивлюсь, если он засмотрелся на какую-нибудь свиристелку, вот за Марком и не доглядел! Он, знаешь ли, без ума от женщин. Его же так и зовут – Богдан Плейбой Связерский!

– Риточка, наш Марк – взрослый парень, сам, за кем хочешь, присмотрит. И уж если на то пошло, то лучше быть без ума от женщин, чем дураком от природы.

– А он и есть дурак! Нет… хуже! Пф… – резко выдохнула Рита, понимая, что снова начинает заводиться.

– Вот так! Молодец. Успокаивайся… – одобрил ее старания дед.

Как же ей с ним повезло! Ведь если бы не он… где бы она сама была?! Уж точно бы – не в Барселону летела…

– Извини, дед. Я в последнее время сама не своя. Не понимаю, зачем он объявился. Еще и Марка в это втянул, а тот… – Рита взмахнула рукой и скосила взгляд на водителя, который то и дело бросал на нее косые взгляды в зеркало дальнего вида. – Ладно, это не телефонный разговор.

– Ага, – согласился мужчина. – Слушай, а работу ты на кого бросила, горемычная? Может быть, выйти, подсобить?

Ритин Дед был ботаником от бога. Не зря столько лет отработал в родном институте, преподавая студентам физиологию растений, о которых, кажется, знал все! Как они появляются, растут, дышат, за счет чего питаются, что с ними происходит зимой… Он столькому ее научил, так помог ей с фирмой… Рита до конца дней будет благодарна деду. Она его безмерно любила.

– Там за старшего Игорек остался. Если не будет справляться – сам тебя наберет. А пока отдыхай.

– Да какой же тут отдых, милая? Начало лета…

Рита тяжело вздохнула. Да, начало лета… Золотая пора для любого ландшафтного дизайнера, а она вместо того, чтобы заниматься делами фирмы, вынуждена лететь в Испанию! Рита скомкано попрощалась с дедом и уставилась в окно, ничего перед собою не видя.

– Приехали, дамочка! – прервал ее невеселые мысли таксист.

Маргарита расплатилась с водителем, достала багаж и потащилась к входу в терминал.

Глава 3

Рейс задерживался на полчаса. Сидя в переполненном зале ожидания аэропорта, Маргарита не с первой попытки подключилась к дерьмовому бесплатному WiFi. Она питала надежду хоть немного поработать, но мысли разбегались, и у нее совершенно не получалось сосредоточиться. Стоило признать – она волновалась. Глупо, иррационально, совершенно по-бабски. И от этого злилась еще сильнее. На саму себя злилась… Подумаешь! Ну, встретятся они, и что? Да ничего! Абсолютно… Просто из чувства тщеславия Рите не хотелось упасть лицом в грязь. Она, может, и не чета моделям да всяким актрисам, с которыми путался Связерский, но для обычной земной женщины – вполне себе ничего. Фу, какое все же мерзкое слово… Женщина!