Любовь по завещанию. Айрон и Марион

Успокаивала свою совесть тем, что непременно когда-нибудь его отпущу на волю. Или продам кому-то другому. Ну не в бордель же в самом деле, а просто другому хозяину. Что в этом такого? Все так делают и ничего.

Хотя княгине, наверное, не очень понравится, но ведь он мой. А остальных я ей уже отдала совершенно бескорыстно. Ну, почти… Ладно, не захотела возиться лишний раз, но всё равно отдала же! А она их отпустит. Это почти то же самое, как если бы я сама дала свободу!

Так что я тоже добрая и великодушная. Как и Иванелла. А вовсе не как моя неприятная тётушка, вот уж с кем у меня нет вообще ничего общего… Ведь нет же?

Тут же от неприятных мыслей я была отвлечена на интервью у одного очень влиятельного человека, приближённого к королю, и выбросила из головы невесёлые думы. Ведь следовало придумать, как умудриться выведать информацию, не раскрывая своей личности. Каждый раз тот ещё квест.

Следующая неделя пролетела незаметно, и как бы мне не хотелось возвращаться в поместье и встречаться с рабом, нужно было проконтролировать его работу и целостность наследства. Всю дорогу я не могла найти себе места, неясное беспокойство не давало покоя. Плохие предчувствия меня никогда не обманывали.

Не обманули и сейчас.

Меня встретили накрепко закрытые ворота и неопрятный сад. Едва миновав ограду, убедилась, что и дверь в дом заперта. Долго возилась с замком, подтверждая свою личность перед артефактом, так как на стуки и оповещатели Ай не реагировал.

Запоздало подумала, что не спросила у баронессы, не возникло ли проблем с арендой и как он тут вообще справлялся. Может, она его просто не вернула пока? Тогда почему не предупредила?

Войдя в дом, я была тут же окутана небольшим облаком пыли. М-да, уборка тут не проводилась давненько. Ужасный из Ая дворецкий и уборщик, да и раб так себе, если даже с домом справиться не может. Только для постели и годится. Судя по настойчивости баронессы, хоть с этим справляется неплохо. Но мне его старания в том ни к чему.

Позвала – в ответ тишина звенящая. Он меня ещё и игнорирует!

Тогда решилась и спустилась в подвал, в комнаты слуг. На меня пахнуло неприятным запахом сдавленного воздуха с чем-то кислым.

На одной из кроватей обнаружила лежащего в темноте Ая (окна здесь были не предусмотрены) и такая волна негодования поднялась, что готова была избить тут же плетью, которая висела у двери. Начинаю понимать тётушку.

Я тут озаботилась его пропитанием и попросила лишь об одном – содержать дом, а он спокойно дрыхнет, пока дом зарастает грязью и сорняками. Так он не только не послушный, но и ужасно ленивый!

Видимо наконец услышав мои шаги, раб нервно дернулся, пытаясь подняться и рухнул с кровати на пол. Не поняла, он ещё и пьян? И что за вонь вокруг?!

Подошла и ткнула его брезгливо носком туфельки в бок, но тут же грязно выругалась, заметив тёмные, будто кровавые разводы на рубашке. Свет здесь был приглушенным из коридора, ничего толком не разглядеть. Но одно ясно – неприятный запах этот исходит именно от раба, точнее, кажется от его ран.

– Можешь сам подняться? – спросила с надеждой на положительный ответ, не мне же его тащить!

Молча Ай поднялся на четвереньки, потом тяжело встал, опираясь на мебель и прислонился к ближайшей стене. Сам точно не дойдет. Ещё я только раба на себе не таскала! И тут же подставила ему плечо, когда начал заваливаться вбок. Это произошло автоматически, и меня окутал смрад воспалённых ран.

– Ну давай, идём уже. Перед тем, как вызывать целителя придётся самой тебя осмотреть, может ничего серьезного, – добавила я, уже ощущая, как вес его тела перемещается мне на плечо, но вовсе не надеясь на то, что только что сказала.

И хотя он вот в таком беспомощном состоянии, по телу прошла волна неприятия от близости постороннего человека, ещё и раба, которую я тут же постаралась отогнать. Терпеть не могу чужие прикосновения. Не выношу просто. Меня начинает трясти и тошнить. И всё же не бросать же его прямо тут.

Муравьиными шагами мы дошли до светлой залы, где я с облегчением сгрузила свою ношу на диванчик у окна и начала, морщась, расстёгивать рубашку для осмотра. Ай вдруг дёрнулся, но не отстранился (наверное, потому что не было сил), а лишь прикрыл глаза и прохрипел в бреду обратное:

– Не смей ко мне прикасаться, недостойная.

Поморщившись после этих уничижительных слов, он, кажется, потерял сознание. И если то, что мои прикосновения ему неприятны понятно и так, открытием не стало, то вот такое обращение услышать от раба – это прям что-то новое. Но не обращать же мне внимание ещё и на его больной бред.

Тем более снять рубашку было всё равно необходимо – иначе я не понимала, что с ним произошло. Он же упрямо молчал на все вопросы, даже если изредка приходил в себя. Запрокинув голову чуть назад, тяжело дышал и вновь проваливался в беспамятство. Прикасаться к нему тоже не было верхом блаженства – в таком виде он пролежал явно ни один день. Запах немытого тела смешался с кровью и вроде бы гноем.

Но когда удалось справиться со всеми пуговицами, моему взору открылась широкая, крепкая грудь, кубики пресса. М-да, понимаю баронессу. Даже мне, с моим безразличным отношением к мужчинам, интересно на это посмотреть.

Вид портили только глубокие гноящиеся рубцы, которые покрывали практически всё тело. А ещё у мужчины был сильный жар.

Если бы я обладала хоть крохами магии, то непременно попробовала бы облегчить его боль, да только сейчас от меня толку было…

– Что с тобой случилось? Отвечай, – раздраженно повторяла я в который раз.

И – о чудо – вместо упрямого молчания раб начал что-то шептать. Разобрала только одно слово – «баронесса». Это что же надо было сделать, чтобы она его так… Стоп.

– Это было неделю назад?!

Раб кивнул, а я ужаснулась. Она избила его (хотя скорее приказала кому-то, потому что забить до такой степени с её комплекцией и физической силой вряд ли смогла бы даже с помощью магии) неделю назад, привезла сюда и оставила умирать, даже не сказав мне ничего?! Нет, я, конечно, думала избавиться от проблемы в его лице, но не таким же способом!

Вот мерзкая старуха! Захотелось наорать на неё и выдрать её редкие, всегда уложенные в идеальную причёску волосёнки. Но больше, чем обычную человеческую жалость к нему (живое же существо в конце концов), я испытывала злость, что она смеет подкладывать такую подлянку мне. Может в этом и был коварный умысел – показать всем, какая я никчёмная хозяйка, раз чуть больше недели, как приняла наследство, а уже раба потеряла бы!

Первая мысль после того, как подуспокоилась, была – пригласить княгиню Иванеллу и попросить прислать её семейного целителя, но тут же представила, что она будет обо мне думать, увидев, в каком состоянии находится мужчина. Пусть это дело не моих рук, но вряд ли ей понравится, что я отдавал его… А ведь она единственная дорогая мне душа тут. Ну уж нет, лучше приглашу целителя из королевского лекарского участка, оплачу услуги, зато без осуждающих взглядов и сохраню лицо перед той, кто единственная была добра ко мне.

На вызов мне ответили, что в данный момент все заняты и целитель прибудет только к вечеру, но меня готовы проконсультировать по оказанию первой помощи. Да только я её оказывать не собиралась. Касаться грязного, может даже заразного тела раба – выше моих сил. И так сделала многое.

Сообщив Аю, что целителя придется подождать, распахнула окно в комнате, чтобы приглушить неприятный запах, и ушла на кухню. Он, конечно, промолчал. Ну если выдержал неделю, то пару часов ещё продержится. Или нет?

Сдались мне эти проблемы! Уже в который раз проклинала и тётушку, и её наследство, и этого проблемного раба. Будто специально задался целью усложнить мне жизнь.

В раздумьях заварила травяной чай, добавила брусники и отправилась к раненому. Обрабатывать раны – это конечно через чур, а вот дать отвар для снижения жара особо не сложно. Меня таким в детстве нянечки поили, запомнила.

Присела возле дивана, на котором лежал мужчина, закатив глаза, и тихонько позвала его. Он попытался сфокусировать мутный взгляд на мне, а вот сесть не получилось. Облокотив его голову на спинку, чтобы не держать самой, поднесла к сухим губам тёплый отвар.

– Выпей, должно стать лучше.

Он сделал жадный глоток, потом второй и третьим почти осушил чашку. Видимо, самостоятельно сходить за водой тоже не мог. Как же он тогда выжил? На мгновение меня затопило сочувствием, но эти ощущения скоро снова исчезли, стоило вновь почувствовать неприятный запах от его ран. Не выношу антисанитарию и отсутствие гигиены!

Я немного отстранилась, продолжая держать кружку уже на вытянутой руке. В это время раб закончил пить и, когда я убирала ладонь от его лица, случайно коснулась пальцами потрескавшихся горячих губ. Меня будто разрядом тока ударило.

Отдернув руку, уставилась на него. В глубоких, сейчас правда мутных, зелёных глазах мне почудилась воронка расплавленного золота. Она манила, засасывала, заставляя тонуть и звала ближе, словно тянула к себе, и нечто внутри меня отзывалось, узнавало, отвечало…

Помотав головой, пригляделась пристальнее – нет, ничего не было. Глаза как глаза. Только подёрнутые туманом боли и слабости. Ну в самом же деле – бред. Это невозможно. Привидится такое.

Решительно встала и вышла из залы, оставив мужчину одного.

Глава 8

Целитель приехал через пару часов, за дополнительную плату помог Аю искупаться (не мне же этим заниматься в самом деле, а терпеть неприятный запах просто невозможно), обработал раны и оставил лекарства, которые мне нужно давать ему раз в два часа. Ещё день – и спасать было бы некого, сказал он мне.

Я отвратительная хозяйка. И он хорош. Вечно какая-то беда с ним. Баронессе позже закачу скандал. Едва не угробила мне раба! И даже не сказала об этом!

Когда целитель покинул поместье, мы снова остались наедине.

Раньше уже уложили Ая в постель покойной баронессы – её комната была светлой и просторной, в ней была ванная, но мне не нравилась. А ему, наверное, не впервой ночевать здесь. Ну и, если быть честной, плюсом мне хотелось насолить покойной тётушке, уложив в её постель раба. По-детски, но не удержалась.

Ещё одна причина – присматривать за ним придётся мне, а в подвал спускаться неудобно. Как-то мне там не по себе.

Когда в очередной разбудила Ая, чтобы накормить и дать лекарство, переступая через себя, заодно спросила, что произошло.

– Не выполнил приказ госпожи, – сухо процедил он сквозь зубы.

– Какой приказ?

– Не стал ублажать, – его голос срывался, но был более живым, чем в нашу первую сегодня встречу.

Подчиняющие полоски с его тела мы с целителем сняли – так лучше пройдет заживление, но теперь надежда была только на то, что рабам магически запрещено нападать на хозяев и не исполнять их приказы (только ведь эти полоски придумали не просто так, некоторые могли и ослушаться). И как бы мне не страшно было это делать, но нужно – значит нужно. И вот теперь пожинала плоды, с опаской глядя на злющего мужчину.

– А… эм… почему не стал?

Вместо ответа получила презрительный взгляд. Чудесно просто, теперь ещё и от раба! Мало мне тётушкиных подруг и обсуждений в обществе!

– Я имела ввиду, что ты же делал подобное раньше. Что помешало в этот раз?

Теперь и мой голос прозвучал даже немного зло. А на что он рассчитывал? Что буду тут нянчиться с ним и терпеть неуважение? Даже если он себя плохо чувствует, это не повод так общаться!

– А теперь не захотел, – в тон ответил он.

Хм, видимо плоды отсутствия подчиняющих полосок не заставили себя долго ждать. Ишь, не захотел он.

– То есть раньше хотел? – уточнила я, прикидывая, успею ли отскочить, если он на меня бросится. Да и уколоть его хотелось тоже.

– И раньше не хотел, но был прямой приказ… госпожи, – буквально выплюнул из себя.

Так вот в чем дело. Он не мог проигнорировать прямой приказ хозяйки, а в этот раз лично я ничего не приказывала. И ведь можно же было промолчать, но….

– То есть, если бы я приказала, ты бы исполнил?

И уже пожалела о сказанном, как получила ответ, сказанный таким же едким и презирающим тоном:

– Разумеется, госпожа.

Если бы словами можно было убить, я бы уже валялась совершенно мёртвой на немытом полу. И стало так не по себе вдруг.

Целитель сказал, что по всей видимости его приковали к столбу и избили с разных сторон специальными усиленными плётками, смазанными средством для замедления заживления, а потом ещё и оставили так на солнце, судя по состоянию кожи и ран, лишь спустя несколько дней он оказался в помещении.

А я мало того, что отдала запросто, даже не поинтересовалась потом, ещё и теперь задаю такие вопросы. Кто вообще в здравом уме и доброй памяти стал бы сближаться с этой мерзкой старухой? Может зря я прежде не задумывалась, что у рабов тоже есть душа, сердце, гордость… Ай не был учтивым со мной. Но всё же очевидно, что своими словами задела за живое, и уже почти устыдилась этого.

– Я не знала, что с тобой так поступят, – начала было зачем-то оправдываться, но раб перебил:

– Иначе бы приказали сами.

Ах так?! Я тут распинаюсь перед ним… А он! Вот не зря она его отхлестала. Только стоило бы мне сказать или подлечить слегка, а так – и поделом.

Резко поднялась, оставив на краю кровати тарелку с ужином и лекарство.

– Тебе нужно принимать это каждые два часа, чтобы скорее встать на ноги.

И уже привыкнув к тому, что ответа не будет, вышла, громко хлопнув дверью.

В своей комнате заперлась на все замки (хотя целитель сказал, что в ближайшие дни Ай вряд ли встанет сам) и устало опустилась на кровать. Будто раньше мне было мало проблем. Теперь ещё это. Надо срочно от него избавляться. Ума не приложу, как, но надо обязательно. До добра этот раб меня точно не доведёт.

Даже просто спать в одном доме с незнакомым и таким злым мужчиной было откровенно страшно. Я же сама себя защитить не смогу, если что. Разве что охранным артефактом, который из сумочки переложила под подушку. Мало ли, отойдёт сейчас, и набросится… По нему же сразу видно, что ненавидит меня. Хотя я лично ничего ему и не сделала. Почти…

Но на удивление лишь сомкнула глаза, как, когда открыла их, уже наступило утро. А думала, что придётся всю ночь сидеть у двери с чем-то тяжёлым и ждать нападения. Только видимо усталость сделала своё дело. Ну и славно. Во сне меня не придушили, уже неплохо.

Итак. Начнем, пожалуй, с завтрака. Приготовив на скорую руку сырники, налила себе кофе и ушла есть на террасу. Оттягивала момент встречи с рабом, как могла. Но вот завтрак съеден, чашки загружены в посудомоечный артефакт, а мне нужно убедиться, что он там хотя бы жив. Ну и отнести ему тоже еды. Иначе так и будет валяться, а мне завтра возвращаться на работу.

Не знаю, зачем, постучала, прежде чем войти. И сама же поморщилась от этого. Вообще-то это мой замок, и раб мой, я могу заходить куда захочу, что бы он ни делал в этот момент. Почему тогда робею перед ним?

Уверенно толкнула тяжёлую дверь спальни и обомлела. Мужчина лежал на полу, лицом вниз и тяжело хрипло дышал. Что за напасть!

Отставив тарелки, кинулась к нему и когда перевернула, заметила новую кровавую ссадину на лбу. Видимо упал с высоты своего роста и приложился о край кровати. Будто специально меня выводит!

– Зачем ты встал, Ай? – раздражение скрывать даже не пыталась.

– По естественной нужде… госпожа…

– Оу, – глубокомысленно протянула я и помогла ему подняться, чтобы дойти до кровати.

Этот вариант я не рассматривала. И вот пожалуйста, приходится пожинать плоды. Но с другой стороны, что мне было делать-то? Не самой же его водить и помогать в таких деликатных вопросах.

Зато таскать раба на своем горбу становилось традицией, которая мне отнюдь не нравилась. Еле сгрузила свою ношу на постель и сказала совсем невпопад:

– А я тебе тут завтрак принесла.

– Благодарю, – отозвался он и поморщился, будто ему лягушку на тарелке подали, – и прощу прощения за свою немощность. Мне жаль, что доставил хлопоты.

Ну ничего себе. Может еще не всё потеряно?

– Ты же не специально… Я надеюсь. Но возиться с тобой дольше, чем до завтра не смогу, а нанимать слугу, чтобы следить за рабом – ну такое… Поэтому будь аккуратнее.

– Постараюсь… госпожа, – через силу выдохнул он и жадно принялся за еду.

Получается, он уже неделю нормально не ел. Но жалеть себе я его не позволила. Какой бы неприятной не была возникшая ситуация, он тоже виновен в ней косвенно. Был бы послушным, ничего такого не случилось бы.

И его вот это «госпожа»… Почему-то, когда так меня называл дворецкий, это казалось естественным и уместным. С Аем же постоянно чувствуется какая-то насмешка что ли и едва ли не пошлый, презрительный подтекст.

Хотя может я просто выдумываю или дело в его «специализации».

Глава 9

Остаток дня провела в кабинете, опять же закрывшись изнутри.

Раньше случаев нападения рабов на хозяев практически не было, все они известны, широко освещаемы, ведь за подобное полагалась казнь. Но всё же сильно легче не становилось.

Я злилась. Как же я ужасно злилась.

От этого раба одни хлопоты. Ещё и эта мерзкая баронесса Веригия. Вот на кого мне по-настоящему хотелось сорваться, и решила не отказывать себе в удовольствии.

На звонок артефакта она ответила не сразу, но по тому, как высокомерно произнесла: «Слушаю, Марион», проблем в своём поступке не видела. Не распинаясь на любезности, я перешла сразу к делу.

– Не соблаговолите ли мне объяснить, каким образом произошло так, что я нашла своего раба при смерти после Вашей с ним встречи?

– Он вел себя недопустимо! – визгливо ответила баронесса. – И получил заслуженное наказание!

– Как и когда наказывать своих рабов, я решу сама! Вы должны были сообщить мне, а не принимать решения, которые впоследствии влетели мне в копеечку. Мне пришлось полдня потратить на его лечение и вызов целителя!

– Я оплачу тебе расходы, – брезгливо заявила она, – а ты, в свою очередь, займись воспитанием раба. При твоей тётушке он себе такого не позволял!

Как же меня бесили обвинительные интонации в её голосе!!

– Мне не нужно «оплачивать расходы», – не удержалась и передразнила её противный голос, – однако Вы поступили недопустимо, и я посчитала необходимым Вам об этом сказать прямо! Вы едва не угробили моё имущество!

– Марион, не стоит делать из этого трагедию! Это всего лишь раб. К тому же с таким мерзким характером. Если не справляешься сама, то продай его мне, уж я-то позабочусь о его воспитании.

– О, Вы уже позаботились, баронесса!

Не выдержав, я отключилась, даже не попрощавшись.

Возможно, мне действительно стоило продать его. Но только не этой полоумной. Какой бы внушающей внешности он не был, но забить взрослого мужика до такой степени – это надо быть вообще не в себе. Сумасшедшая.

Явно же понимала, что он может после такого не выжить, но всё равно сделала! И намеренно не сообщила об этом!

Тут меня отвлек стук в дверь, которую я отворила очень медленно, потому как сразу сообразила, кто за ней. Вообще-то никого другого в доме и не было, поэтому не нужно быть семи пядей во лбу. Но как же мне не хотелось этого делать… Говорить с ним, смотреть на него…

Когда в кабинет вошел раб, то первый будто бы стал в несколько раз меньше. Я же машинально отошла за стол, чтобы между нами была хоть какая-то преграда.

– Сожалею, что доставил Вам неудобства… госпожа, – он даже не скрывал, что подслушивал.

Что же в этом доме меня всё настолько раздражает!

– Зачем ты встал?

– Мне уже лучше, и я готов приступить к своим обязанностям…

– Эм… обязанностям?

Что он несёт? Не нужны мне его «обязанности»! Нет, нет и нет, даже думать об этом не хочу! У него с головой тоже проблемы?

– По дому… госпожа…

– Ааа, – протянула я, уже почти успокоившись, как раб добавил:

– Если у Вас не будет иных указаний, – и посмотрел на меня… ну как на меня смотрела моя тётушка примерно, высокомерно, с презрением.

Ах так?! Я тут бегаю вокруг него, лечу, и вот благодарность?!

– Не будет! – рявкнула, добавив в голос твердости. – Меня не интересуют твои иные умения. Сейчас твоя единственная задача – следить за замком. Будь добр, выполни хотя бы это без нареканий. Большего от тебя не жду.

Его губы изогнула злая усмешка, и я не выдержала.

– Да что с тобой не так?! Если хочешь что-то сказать – говори прямо! Уже жалею, что сняла с тебя артефакт, – ну вырвалось прям, а его лицо стало жёстким, губы вновь сжались в тонкую нитку.

– Так наденьте. Госпожа, – он опустился на колени, протянув мне запястья и уткнувшись злым взглядом в пол.

– Я сама решу, что мне делать!! Почему вы все считаете возможным мне указывать! Ты вообще раб! Как ты смеешь со мной так говорить! Права была баронесса, нужно скорее с тобой что-то решать. Надоело! Продам тебя ей, чтобы глаза не мозолил, и дело с концом, – хотелось его задеть, почему-то была уверена, что мои слова будут ему неприятны. Веду себя как истеричка…

Он же даже выражения лица не поменял, только руки опустил вдоль тела, а на лицо наползла усмешка превосходства. Но я не успела понять её значения, как тут дверь открылась. Именно на этом моменте. Не раньше, не позже. Он стоит передо мной без рубашки, глядя в пол, а я раскрасневшаяся ору, что продам…

Да чтоб его!

Глава 10

Вошедшая княгиня Иванелла недоуменно воззрилась на меня.

– Марион? – очевидно что-то ещё сказать она была не в силах, весь её вид кричал о том, как она разочарована и обескуражена.

Ну почему от этого мужчины у меня одни проблемы?!

– Княгиня, – я поклонилась и чуть присела, – мы тут…

– Позволите подняться, госпожа? – тихо спросил Ай, демонстрируя верх покорности, будто до этого ему на что-то требовалось моё разрешение.

Вот паршивец!

– Это не я заставила тебя вставать на колени, не нужно корчить из себя послушного раба, – меня несло, и хоть понимала, что нужно остановиться, пока особо не получалось.

Княгиня устало потерла переносицу.

– Ай, не оставишь ли нас наедине?

О, она его просит и спрашивает! Не приказывает. Будто он имеет право отказать! Как же я злилась на него! Единственный человек, который был ко мне добр, сейчас считает меня едва ли не монстром. Из-за него!

Поднимаясь, мужчина посмотрел на меня и в его глазах я увидела насмешку. Он сделал это всё намеренно! Чтобы выставить меня в неприглядном свете.

– Пошёл вон, – припечатала я, – быстро!

Швырнула в него ворохом бумаг со стола от бессилия.

– Милая, – глаза княгини напоминали блюдца, а рот был сложен в форме буквы «о».

К счастью, раб быстро ретировался.

– Он… Он специально… – начала я и сама же поняла, как жалко звучат слова оправдания. Ещё и жалуюсь ей на раба! И так всю свою жизнь выгляжу жалко, а теперь ещё это.

– Вы повздорили? – добрая женщина смотрела теперь участливо.

– Эээм… Ну можно и так сказать.

Хотя как можно повздорить с рабом? Он в принципе должен молча делать то, что я скажу! А произошедшее между нами просто ни в какие ворота.

– Я понимаю, что это не мое дело, но если тебе нужна помощь, ты же знаешь, что я не откажу, дорогая?

– Да, и очень благодарна… Прощу прощения за эту сцену. Просто я вчера полдня возилась с ним, лечила…

– Лечила? – брови княгини снова взлетели.

Проговорилась, теперь придется объяснять всё с самого начала.

– Дело в том, что баронесса Веригия… обратилась ко мне с просьбой…

Княгиня поморщилась, из чего я сделала вывод, что о просьбах баронессы она знала, и они ей явно не по душе.

– В общем неважно, мы уже всё решили.

Больше что-то объяснять я была не намерена. В конце концов, он мой. И я ему ничего плохого не делала. А вот в глазах княгини поселилась грусть, однако свои умозаключения она припасла, оставив меня без порции нравоучений. И славно. Без этого тошно.

– Так вы по делу?

Я вышла из-за стола, присаживаясь на диванчик и указывая на его другой край Иванелле.

– Да, милая, документы оформлены, привезла тебе, чтобы подписать. С этого момента ты полноправная владелица всего наследного имущества.

– Благодарю вас, княгиня! Не представляете, что сделали для меня, никогда бы сама не справилась с этой бумажной волокитой.

Женщина грустно улыбнулась.

– Всегда готова помочь, милая….

И немного помолчав, спросила:

– Ты действительно собираешься продать Ая Веригии?

Я едва не поперхнулась.

– Нет, конечно нет, – даже сама не поняла, почему так спешно начала оправдываться.

Видимо, мнение княгини значит для меня ещё больше, чем я думала.