World of Warcraft. Ночь Дракона

Но это, конечно же, не означало, что сторонние наблюдатели – гоблины, люди, или еще кто – его не заметили, просто следили за ним краем глаза, тайком. Здесь, в ветхом скопище полуразвалившихся каменных зданий да хижин из гнилых досок, хватало и тех, кто сразу же оценивал каждого из новоприбывших – чего он может стоить, – и прочих, видевших в них возможную опасность. Немало немытых, небритых обитателей городка оказались здесь из-за того, что кое-кто желал им смерти, а поэтому держались они начеку, готовясь прикончить всякого возможного убийцу первыми. Конечно, так под нож мог угодить и кто-либо вовсе ни в чем не повинный, но с этой мыслью все они давным-давно примирились.

Укрывшийся под плащом неторопливо шагал через Кабестан, вертел капюшоном из стороны в сторону, вглядываясь в сгущающийся сумрак, и, наконец, задержался у вывески, качавшейся над парадным крыльцом некогда, в совсем иные времена, вполне благопристойной таверны. Выцветшие буквы все еще складывались в не обещавшее ничего хорошего название заведения – «Сломанный киль».

Пришелец плавно свернул к таверне. В дверях, привалившись плечом к растрескавшемуся косяку, торчал долговязый, тощий, покрытый множеством шрамов человек в кожаных сапогах и свободного кроя матросской одежде. Взглянув на приближающегося, он молча отодвинулся в сторону. Странник слегка качнул капюшоном, проводив его взглядом, и вновь повернулся к дверям таверны.

Широкий рукав потянулся к дверной ручке, но оказавшиеся рядом могли бы заметить, что ручки он не коснулся – и тем не менее, дверь распахнулась настежь.

Внутри на нежданного визитера уставились гоблин-владелец и трое гостей. Почти семи футов ростом, он оказался выше самого рослого из них на полголовы. Одежда их и абордажные сабли у пояса не сочетались с тем, что новоприбывшему доводилось слышать об этих местах. То были пираты Кровавого Паруса… однако путник оставил их интерес к своей персоне без внимания. Ему требовалось только одно.

– Мне нужен проезд на тот берег моря, – объявил укрывшийся под плащом чужак.

Тут на лицах всех четверых впервые отразилось удивление: голос его не походил ни на мужской, ни на женский.

Первым опомнился владелец заведения – невысокий зеленокожий пузатый гоблин. Обнажив в широкой улыбке желтые зубы, он скрылся за стойкой, где, несмотря на изрядный объем брюха, ловко вспрыгнул на невидимую скамью либо табурет, уставился на пришельца поверх бара и с издевкой заговорил:

– Так тебе лодка требуется? С лодками тут у меня не очень! Еда, эль – это пожалуйста, а вот лодки, знаешь ли, кончились, хе-хе!

С этими словами он выпятил брюхо так, что оно, вывалившись из-под грязной зеленой с золотом жилетки, почти целиком заслонило широкий пояс с металлической пряжкой, поддерживавший потрепанные зеленые штаны.

– Вот и парни соврать не дадут, а?

Ответом ему была пара «это точно» и неспешный кивок (последний – со стороны самого остроглазого из троицы выпивох). Ни один из всей шайки не сводил взгляда с укутанного в плащ незнакомца, но ни тревоги, ни каких-либо прочих эмоций тот не показывал.

– Верно, эти места мне чужие, – все тем же бесполым, не опознаваемым ни как мужской, ни как женский голосом отвечал он. – Но там, где предлагают пищу и кров, нередко знают и где искать транспорт.

– А золото, чтоб заплатить за «транспорт», у тебя, мой таинственный друг, имеется?

Капюшон гостя качнулся книзу. Рукав, которым он отворял дверь, вновь потянулся вперед, но и на этот раз из него показалась не ладонь, а небольшой, серого цвета кошелек. Зазвенев, кошелек закачался на двух кожаных шнурках, исчезающих в рукаве.

– Мне есть, чем расплатиться.

Общий интерес к кошельку был очевиден, но и это обстоятельство спокойствия новоприбывшего не поколебало ничуть.

– Хм-м-м! Может, управляющему пристанью, старому Головокружилкинсу, и хватит безумства туда тебя отвезти, – буркнул хозяин таверны, почесав острый подбородок. – По крайней мере, лодки у него точно имеются.

– И где же его можно найти?

– На пристани, чтоб ей лопнуть, где же еще! Старый Головокружилкинс там и живет. Как выйдешь, налево, а там сверни за угол и ступай прямо. Мимо пристани и доков не пройдешь. Там, за ними, хе-хе, воды целая уйма!

Капюшон гостя снова качнулся книзу.

– Прими мою благодарность.

– Скажешь там: тебя я, Вихлюн, то есть, послал, – проворчал хозяин таверны. – Счастливого плавания…

Грациозно развернувшись, незнакомец вышел наружу. Едва дверь за ним затворилась, он оглядел окрестности и, следуя указаниям хозяина таверны, двинулся влево. Правда, небо уже потемнело, и сам управляющий пристанью навряд ли согласился бы отправиться в плавание среди ночи, но это было неважно.

По пути закутанному в плащ страннику то и дело попадались местные жители, деловито сновавшие туда-сюда, но он и ухом не вел. Все они тоже не значили ничего – до тех пор, пока в его дела не мешаются.

Впереди показалось темное море. Тут путник в плаще впервые заколебался.

«Однако другого выбора нет, – рассудил он. – Хочешь не хочешь, придется снова и снова набираться храбрости…»

Поблизости стояло на якоре немало больших кораблей, но все это было не тем, что требовалось. Страннику вполне хватило бы маленькой лодки, управляемой одним-единственным моряком. У самого берега покачивались на воде три обшарпанных, но вполне подходящих суденышка, некогда великолепно отделанных, однако вся их красота осталась в далеком прошлом. На воде они, скорее всего, удержаться могли, но и только. Справа от них тянулся в черные воды первый причал. На причале ждали погрузки на некое судно, очевидно, еще не прибывшее в порт, около десятка дощатых ящиков. На одном из них восседал, суча узловатыми пальцами рыболовную лесу, старый, но с виду крепкий гоблин – вполне возможно, отец, или брат, или еще какая родня Вихлюну. Стоило новоприбывшему подойти ближе, гоблин поднял на него взгляд.

– Хм-м-м? – только и выдал он поначалу. – Закрыто. Ночь на дворе. Завтра приходи.

– Если ты и есть Головокружилкинс, управляющий пристанью, мне нужен транспорт на тот берег моря. Только не завтра, а немедленно.

Из широченного рукава вновь выскользнул мешочек монет.

– Вот оно как, стало быть?

Старый гоблин почесал длинный подбородок. Вблизи он оказался совсем не так толст и вообще в куда лучшей форме, чем Вихлюн. Вдобавок, и одет он был заметно приличнее: особенно ярко на фоне зеленой кожи выделялись пурпурного цвета рубаха и красные штаны. Намного добротнее выглядели и сапоги управляющего пристанью, широкие, как и вся гоблинская обувь – ведь ступни у гоблинов весьма широки.

– Так ты – это он? – спросил чужестранец.

– Конечно, я, дурень, кто же еще? – осклабился гоблин, продемонстрировав, что большую часть острых желтых зубов, несмотря на преклонный возраст, сохранил в целости. – Но, что касается найма лодки, лучше на кое-какие из кораблей погляди. Куда, говоришь, тебе требуется?

– Мне нужно в Гавань Менетилов.

– К дворфам, стало быть, в гости? – проворчал Головокружилкинс, будто не замечая в голосе незнакомца никакой странности. – Туда из этих кораблей ни один не пойдет, будь уверен! Хм-м-м… А может…

Внезапно гоблин выпрямил спину.

– А может, и тебе туда не добраться!

Блеснув раскосыми, почти змеиными, черными с кораллово-розовым отливом глазками, он бросил взгляд за спину возможного нанимателя, и тот оглянулся назад.

Да, их появление было делом вполне ожидаемым. Уловка, древняя даже для тех краев, откуда чужеземец явился. Грабители есть грабители, и трюки они неизменно предпочитают опробованные, проверенные на опыте множеством предшественников.

Головокружилкинс выхватил из-за ящика, на котором сидел, длинную палку, увенчанную огромным острым гвоздем, торчавшим из ее тяжелого конца вбок на добрых полфута. Ловкость, с которой управляющий пристанью изготовил оружие к бою, свидетельствовала о многолетнем опыте, однако бросаться на помощь страннику в плаще он не спешил.

– Тронете мое хозяйство, я ваши треклятые головенки в кашу размозжу, – предостерег он пиратов.

– С тобой, Головокружилкинс, мы ссориться даже не думали, – пробормотал один из троицы – тот, что в таверне разглядывал новоприбывшего пристальнее других. – У нас только к нему вот, к другу нашему, небольшое дельце имеется…

Незнакомец медленно повернулся лицом к подошедшим, а разворачиваясь, откинул на спину капюшон плаща. Лицо, иссиня-черные волосы длиной ниже плеч, пара рогов, гордо венчающих голову…

Троица из таверны, вытаращив глаза, дружно подалась назад. Двое заметно встревожились, однако вожак, сплошь покрытый шрамами, вооруженный кривым ножом длиною почти в целый фут, только осклабился.

– Вот оно как… симпатичная дамочка… пусть и неведомой расы. Ну что ж, красавица, подавай-ка сюда кошелек!

– Содержимое моего кошелька не принесет вам особой радости, – отвечала путница, развеяв чары, скрывавшие ее истинный, весьма мелодичный голос, а заодно и манеру речи. – Что – деньги? Тлен, мираж…

– Вот-вот, нам как раз сейчас немного тлена не помешает, верно, ребята? – парировал вожак.

Его товарищи согласно крякнули. Как ни велико было их изумление, а жадность оказалась сильнее.

– Давайте кончать, пока костоломы не пронюхали, – добавил один из двух остальных пиратов.

– Здесь они еще не скоро появятся, – прорычал первый. – Но что верно, то верно: мне вовсе не улыбается откупаться добытым от стражей!

Все трое придвинулись к намеченной жертве.

Но путница решила предоставить им еще шанс.

– Вам вовсе не хочется этого делать. Жизнь драгоценна, кровопролитие – зло, так разойдемся же с миром.

Один из подручных вожака, лысеющий, худой, как скелет, заколебался.

– Послушай, Дарго, а может, она и права? Может, оставить ее в…

Вожак по имени Дарго немедля оборвал его, ударив наотмашь в зубы и смерив свирепым взглядом.

– Что это на тебя нашло, тюлений ты сын?

Второй грабитель ошеломленно заморгал, таращась на рослую женщину.

– Не знаю, – пробормотал он. – Похоже, это она со мной что-то сделала.

Дарго, скрипнув зубами, повернулся к путнице.

– Проклятые маги! Ну, это был последний из твоих фокусов!

– Нет, мое призвание совсем в другом, – поправила чужестранка.

Но Дарго с дружками ее не послушали. Рассудив, что проворство поможет избежать новых чар, пираты бросились к ней. Согласно здравому смыслу, от любого чародея следовало бы бежать, да поскорее, однако со здравым смыслом дела у грабителей, по-видимому, обстояли неважно.

Из левого рукава плаща показалась ладонь – голубая ладонь, отчасти покрытая сетью блестящих, с медным отливом прожилок, и путница негромко пробормотала на восхитительном родном языке, коего так долго не слышала ни от кого, кроме самой себя, молитву за нападающих.

Вожак вновь повел себя вполне предсказуемо – ткнул ее в грудь клинком.

Путница ловко, не сходя с места, уклонилась от неуклюжего выпада, а когда предводитель грабителей провалился вперед, легонько толкнула его в плечо. Пролетев мимо, пират с разгону врезался в твердые доски соседнего причала.

В то время как он упал, его тощий товарищ выхватил абордажную саблю и полоснул путницу по вытянутой руке. Она грациозно отдернула руку и лягнула пирата в живот, да не ступней – массивным, на удивление твердым раздвоенным копытом.

Второй пират кубарем, точно его с разбегу боднул таурен, отлетел назад, прямо на третьего – горбоносого, несколько шире в плечах. Столкнувшись друг с дружкой, оба запутались в руках и ногах и повалились наземь.

Путница развернулась назад. Из-за ее ушей выдвинулась, обрамляя тонкие, но миловидные черты лица, пара щупалец – единственное внешнее проявление хоть каких-нибудь чувств. Поймав запястье Дарго, вновь бросившегося в атаку, она обратила его же силу против него.

Пират взвыл от боли в захрустевшем плече. Путь его уже вел к земле, а потому оборонявшейся не составило никакого труда уложить негодяя ничком себе под ноги.

Головокружилкинс, по-прежнему восседавший на ящике, фыркнул от смеха.

– Ха! Дренейские дамочки – воробьи стреляные, а? И красотой притом не обделены!

Взглянув на гоблина, дренейка не почувствовала в его замечании злого умысла. Тому, что он уже видел дренеев, или слыхал о них, при его-то роде занятий удивляться не стоило. В этот момент он был охвачен искренним любопытством, а еще от души забавлялся – и не более того.

Во время схватки управляющий пристанью занял позицию нейтральную – решение вполне понятное, хоть и не самое лучшее для нее. Дело в том, что дренейке хотелось бы сохранить свои дела в тайне. Ее занесло не туда, где следовало бы находиться любому из ее племени… но клятва и взятое на себя поручение выбора не оставляли.

– Кость не сломана, – шепнула она, склонившись к Дарго.

Но разозленный грабитель, похоже, не оценил ее жеста. Сказать откровенно, она сделала все, что могла, только бы никого не ранить, невзирая на всю подлость их умысла. К несчастью, без жесткого урока тут было не обойтись, однако теперь все трое сделались куда более склонны прислушаться к ее совету… и уступить воздействию ее дара.

– Вам лучше всего удалиться и забыть о сем инциденте, – ровным тоном объявила дренейка.

Дар придал ее призыву дополнительный вес. Кое-как поднявшись на ноги, Дарго с товарищами кинулись прочь, будто псы с подожженными хвостами – даже оружия не подобрали.

Дренейка вновь повернулась к Головокружилкинсу. Гоблин, как ни в чем не бывало, кивнул.

– Конечно, под этим плащом мало что разглядишь, но от тебя просто-таки несет жрицей.

– Да, в моем роде занятий ты не ошибся.

Головокружилкинс заулыбался.

– Жрица, маг, чудище, женщина, мужчина – мне все равно, только деньги плати! Видишь ту красную лодку? – уточнил он, ткнув крючковатым пальцем в сторону берега. – Доброе судно, если найдется, чем расплатиться.

– Найдется, – подтвердила дренейка. Из недр ее рукава вновь появился все тот же кошелек. – Если я могу быть уверена, что эта лодка доплывет, куда нужно.

– Доплывет, доплывет… только без меня на борту. Нужна команда – так незачем было, хе-хе, ту жалкую троицу отпускать!

Но жрица только пожала плечами.

– Мне нужно только судно в рабочем состоянии. Дальше я справлюсь сама, если судьба не распорядится иначе.

Дренейка бросила гоблину кошелек. Немедля развязав его, Головокружилкинс высыпал монеты на ладонь и в радостном изумлении поднял брови.

– Ну что ж, этого хватит… хоть и в обрез, – объявил он, осклабившись шире прежнего.

Ни слова более не говоря, жрица подошла к указанной лодке. Обросшие не одним слоем водорослей, борта суденышка были скорее зелеными, чем красными, доски – весьма потертыми, однако изъянов в прочной обшивке она не заметила. Единственным, что сообщало пятидесятифутовому шлюпу способность двигаться, оказалась крепкая мачта с гротом и фоком. Забравшись на борт, дренейка обнаружила также пару жалких, припасенных на крайний случай весел, покоившихся на крюках, вбитых в борта изнутри.

Несомненно, Головокружилкинс ожидал просьб о припасах, однако охваченной необычайным нетерпением жрице очень уж не хотелось мешкать и торговаться ради того, что ей, по всей вероятности, не потребуется. Она и так не одну неделю потратила зря, пустившись по ложному следу, а припасенного должно было хватить на дорогу с лихвой.

Управляющий пристанью снова хмыкнул, и дренейка, даже не глядя в его сторону, поняла: гоблин гадает, что она будет делать дальше. Да, для Головокружилкинса путешественница оказалась неплохим развлечением на сон грядущий…

Слишком ли разочарует его то, что у нее на уме? С этой мыслью жрица взялась за шкоты и паруса, умело, как опытный (только набравшийся опыта не в тех морях, с которыми мог быть знаком гоблин) мореход, готовя судно к отплытию.

Покончив с этим, дренейка спрыгнула на берег, оценила тяжесть судна, ухватилась за борт, толкнула…

Головокружилкинс издал изумленное «хм-м-м». Чтобы столкнуть лодку на воду, требовались двое, а то и трое крепких мужчин. К счастью, жрица полагалась не столько на грубую силу, сколько на точный расчет и чувство равновесия.

Лодка беззвучно скользнула в воду, и дренейка, поблагодарив наставников за науку, прыгнула на корму.

– В море нынче так же опасно, как и на суше, не забывай! – жизнерадостно крикнул гоблин ей вслед, и, снова хмыкнув, добавил: – Счастливого тебе плавания!

В предупреждениях управляющего пристанью жрица ничуть не нуждалась. За несколько минувших недель ей доводилось сталкиваться с тьмой, стремящейся поглотить мир, куда чаще, чем хотелось бы. Не раз и не два на пути к цели смотрела она в лицо смерти, но милостью наару осталась в живых, дабы продолжить погоню.

Однако, когда Кабестан, когда весь Калимдор быстро исчез во тьме и лодку со всех сторон окружили морские воды, дренейка почувствовала: нет, серьезных опасностей ей еще не встречалось. Теперь, зная, что взяла настоящий след, жрица понимала и то, что те, за кем она охотится, неминуемо заметят ее приближение.

Заметят, и уж тогда постараются ее погубить.

«Ну, а как же иначе», – подумала дренейка. В конце концов, она взяла на себя это дело по собственной воле, по собственному желанию.

Взялась за него, пусть даже все знакомые теперь считают ее безнадежно спятившей.

Глава третья

– Ушли! – яростно прорычал эльф крови. – Ушли!

Женщина в черном воззрилась на него из-под вуали. Да, эльф превосходил ее ростом на дюйм-другой, однако это не она, а он словно бы смотрел на нее снизу вверх.

Не говоря уж о том, что под ее леденящим кровь взглядом разом умерил свой гнев.

– Сие, Зендарин, самоочевидно, как и тот факт, что нам нет нужды о них беспокоиться. Судьба бедняжек уже решена, и тебе это прекрасно известно.

– Но дальнейшие наблюдения за их развитием позволили бы так много узнать! Подобного рода магии еще никто на свете не видывал!

При виде алчности, вспыхнувшей в мерцающих глазах Зендарина, стоило ему заговорить о магии, его собеседница пренебрежительно улыбнулась и легонько погладила вуаль, прикрывавшую страшный ожог на лице.

– Пустяк, эльф крови. Пустяк в сравнении с тем, чего я достигну в итоге.

Эльф склонился перед ее мудростью и мрачным величием, но все же добавил:

– Чего мы достигнем в итоге, моя повелительница.

– Да… чего мы достигнем в итоге, мой честолюбивый маг.

Ни слова более не говоря, дама в черном отвернулась. Оба стояли у входа в одну из верхних пещер, что вели в подземелья, насквозь пронизывавшие весь Грим Батол. Расположенный много выше подножья горы, этот вход был куда удобнее большинства нижних – разумеется, если внутри рады гостю. Гости же нежеланные обнаружили бы, что путь в подземелья изобилует тайными ловушками, включая караульных, укрытых от глаз чарами Зендарина.

И горе незваным пришельцам, окажись они чародеями…

Эльф крови в последний раз обвел взглядом окрестности Грим Батола. За пределами пустошей, окружавших подножье горы, простиралась Болотина, набравшая прежнюю силу, утраченную во времена пленения орками красных драконов. Однако буйная зелень этих земель была обманчива, так как таила в себе множество естественных и сверхъестественных опасностей – прекрасный заслон на пути сонма все тех же незваных гостей. В водах болот охотились шестилапые кроколиски. Племена гноллов, исполненных страха перед Зендарином и его госпожой, тоже присматривали за глупцами, дерзающими сунуться слишком близко к горе. Среди самых ужасных из стражей числились чудовищные слизнюки, желеобразные твари, способные поглотить любого зверя, какой им ни попадется, а в землях посуше, на северо-востоке, водились огромные хищные ящеры, всегда готовые полакомиться свежим мясцом.

«Так полна жизни и так полна смерти», – подумал Зендарин. Болота разительно отличались от привычных величавых лесов – краев, куда ему не терпелось вернуться, едва он достигнет желаемого.

Сдерживая проклятья в адрес неудобств, которые приходится претерпевать из-за своего ремесла, Зендарин двинулся за женщиной под вуалью. Прошлую ночь ему с драконидами пришлось провести в погоне за добычей, которую он полагал столь ценной, что позволил оставшимся дворфам разбежаться по укромным норам, как перепуганным кроликам… впрочем, почему «как»? И это после данной госпоже клятвы покончить с этой напастью раз и навсегда! В последнее время дворфы досаждали им все серьезнее, и, хотя оба они сошлись на том, что итоговому успеху их экспериментов потуги дворфов не угрожают, замедлить работу коротышкам было вполне по силам. Потому он и разработал этот план – безупречный план, надо сказать!

Вот только Зендарин никак не мог знать заранее, что именно в этот момент паре их «экспериментов» взбредет в голову бежать из Грим Батола.

– Как это произошло? Как это произошло? – поинтересовался он, едва сохраняя учтивый тон, хоть и знал, что собеседница может с ним сделать, если хотя бы придет в раздражение.

В самом деле, двух весьма дельных помощников госпожа уже предала смерти, и за что? За мелкие проступки. Конечно, его умения ей очень и очень нужны, но осторожность не помешает. Возможно, спутница Зендарина и безумна, однако это не отменяет ее гениальности.

– Стерегшие их драконоры проявили беспечность. Им было сказано, что эти двое могут оказаться невосприимчивы к кое-каким из магических уз, и при малейшем намеке на это стражам надлежит звать на помощь меня. Очевидно, эти глупцы сочли опасность не стоящей того, чтобы меня беспокоить.

Эльф крови проклял незадачливых стражников. Четвероногие драконоры великолепно умели устраивать резню, а приказы, как правило, выполняли исключительно точно. Да, они были не столь умелы и хитроумны, как человекоподобные дракониды, но в данной ситуации это никакой роли не играло. Драконоры управлялись с задачами куда сложнее несения караула, и в такую нелепую ошибку он просто поверить не мог.

– За это я вырву их черные сердца из…

– Можешь не утруждаться. После побега от них не осталось почти ничего. Об этом детишки позаботились.

Цокнув языком, женщина в черном вновь коснулась вуали. По подземельям она шествовала безмятежно, точно королева в собственном замке.

– Вдобавок, из всего этого может выйти весьма интересное испытание.

– «Испытание»? Моя повелительница, они учинят такие разорения, что ими непременно заинтересуется кто-то из сильных мира сего! К примеру, кто-то из Даларана, а то и еще хуже!

Что может повлечь за собой это «еще хуже», Зендарин прекрасно себе представлял. В Азероте существовали силы, далеко превосходящие могуществом всех уцелевших даларанских волшебников и даже всех магов его народа, вместе взятых.

Однако в ответ на его заявление дама в черном лишь улыбнулась – только на сей раз холодно, предвкушающе.

– О да… весьма вероятно, кто-то ими заинтересуется… весьма вероятно, кто-то пожелает узнать, в чем тут дело…

Прежде чем Зендарин успел возразить, оба вышли на верхний ярус просторного подземелья, где до сих пор силился вырваться из магических уз их исполинский пленник, главный предмет всех их трудов. Вокруг мерцающего гиганта лихорадочно суетились скардины, непрестанно проверяя надежность серебристых нитей, удерживавших дракона пустоты на месте, да поправляя новые белые кристаллы, недавно расставленные госпожой по местам для следующей попытки.

– Грязные твари, – проворчал Зендарин.

Во всем, что касалось эстетики, эльф крови ничем не отличался от прочих эльфов. Стоило одному из созданий в клобуке, подбежав к госпоже, подать ей небольшой куб с лазоревыми полосками на каждой грани, длинный нос Зендарина сморщился сам собой.

– Послушные твари, – поправила его спутница, отпуская скардина, а когда подобное дворфу существо поспешило к товарищам, продемонстрировала Зендарину куб. – Видишь? Все, как я им и велела.

Отвращение уступило место вновь проснувшейся алчности. Глаза Зендарина засияли зеленым огнем.

– Значит, теперь дело лишь за яйцом?

– Как и всегда, верно? А-а… вот и яйцо несут…

Внизу появилась еще четверка скардинов. Кряхтя от натуги, чешуйчатые карлики тащили над головами огромное овальное яйцо… яйцо длиною почти в целый ярд. Толстую серую скорлупу покрывало некое маслянисто блестящее вещество, капавшее на носильщиков сверху. Что это за яйцо, сомнений не оставалось.

То было яйцо дракона.

– Им следует поспешить! – воскликнул Зендарин, помня о том, как хрупка добыча, несмотря на всю ее тяжесть. – Яйца недолго сохраняют свежесть!

Не проявляя ни малейших тревог, его спутница двинулась вниз, к полу пещеры.

– Слой мьятиса предохранит его. Мьятис предохраняет все, что им смазано, сколько бы времени ни прошло.

Осознав весь немалый возраст, всю ценность этого яйца для их трудов, Зендарин был изумлен до глубины души. Действительно, не будь это яйцо сохранено при помощи темных искусств, им и надеяться было бы не на что.