Первый шаг

– Ладно. Раз логика здесь не работает, придётся всё объяснять доходчиво. – Теперь я включил плохого полицейского и нахмурился. – Возможно, даже приводя физические примеры и демонстрируя всё поэтапно.

Я повалил Николь на огромную кровать и поцеловал.

– Так понятно?

– Пока не очень.

– А так? – Я спустился чуть ниже.

– Немного проясняется, но пока не точно.

– А во так! – Я спустился ещё ниже и укусил её за бочок.

– Дурак! – Засмеялась она. – Так вообще ничего не понятно. Давай начинай заново, с самого начала.

– Ладно! – Разочарованно согласился я, поднялся к её лицу и поцеловал в губы…

Следующие несколько дней были очень насыщенные в плане работы. Что у меня, что у Николь. Но мы не расстались ни на второй, ни на пятый день. Ник не отстранилась от меня, а даже наоборот, каждую свободную секунду мы проводили вместе. Пересекались в перерывах между моей и её работой, иногда вместе обедали. Каждый день не могли дождаться вечера и нашей вечерней прогулки.

А ведь Коля утверждал, что она отстранится от меня. Да уж, выходит всё, что он говорил тогда, было ложью.

Надеюсь, только то, что говорил в виртуале.

На выходном (Слава Богу у нас выпал совместный выходной!) мы провели небольшую экскурсию по городу, а затем съездили в пустой загородный дом Николь. Именно здесь погибли её родители. Доблестная полиция пока не шевелилась с расследованием, и не могла найти виновников. Нужно узнать у Николая, он говорил мне тогда о замешанном в этом всём сотруднике их корпорации. Странно. Они там у себя знают, а в полиции ничего не известно.

Через две недели я умудрился оторвать Николь от работы, и слетать с ней на один день в Австралию. Сидней был по-прежнему красив и необычен, ещё больше, чем в моё время. В ответ, Ник на следующий день отвезла меня в Гренландию. Я думал отдыхать – а у неё там была работа. Но я не расстроился, мы все равно провели целые сутки вместе.

В остальные дни мы видимся только ночью, но даже не смотря на это, успеваем провести время вместе. Ночью мы гуляем, развлекаемся и общаемся. Много общаемся. А на утро, с красными и не выспавшимися глазами, разбегаемся по своим делам. В моём офисном центре уже вовсю кипела жизнь, и бурлило движение. Эль была права, работы на меня навалился просто огромный объём. Иногда смущал только неприкрытый флирт сотрудников, как от парней, так и от девушек. И это при том, что они знали о Николь и неоднократно видели мою девушку. Субординация? Нет, здесь о таком не слышали.

И да, я прояснил тот вопрос для себя. Оказывается, здесь двоежёнство в порядке вещей. Даже не в порядке, а так принято. Как впрочем, и двоемужество. Но только 2+1, никаких 3+0 или 2+2 почему-то не приветствуется, по крайней мере, официально. А вот не официально – каждый делает что хочет. Странно. Странное будущее.

А вот интересно, семья из двух супругов теперь неполноценная? И как теперь правильно называть, не парочка – а троечка, трио, бигамия? Вы тройка? Нет, мы пара. Ой, сожалею.

Надеюсь, в нашем трио третий будет не мужчина. Я этого точно не потерплю! Хотя, девушку тоже не хочу видеть в нашей компании. Наверное, я старомодный и несовременный ханжа. О! Я уже задумываюсь о совместной жизни.

Вот так, быстро и насыщенно пролетел первый месяц моей реальной жизни. Наверное, именно поэтому Николь затащила меня в этот ресторан, в котором мы с ней ужинали в первый день нашей встречи, решила отметить мой первый маленький День рождения. Ох уж эти девушки! День знакомства, день первого свидания, день первого поцелуя, день признания в любви, день свадьбы – и зачем они все эти даты запоминают?

Мы сидели за столиком, и я задумчиво смотрел на свою спутницу. Она мялась, не решаясь что-то сказать, и всё оттягивала начало разговора. То закажет вино, к которому совсем не притронулась, то попросит официанта заменить недостаточно охлаждённую воду. И у меня постепенно начинали закрадываться смутные сомнения.

– Если бы я тебя не знал, мог подумать, что ты сейчас станешь на колено и сделаешь мне предложение! – Решил я разрядить обстановку.

– Дурак! – Она фыркнула и улыбнулась мне. – Какой же ты дурак! И угораздило же меня…

– Ладно, шучу! – Я приподнялся и поцеловал её. – Угораздило что?

– Влюбиться…

– Да? В кого? Я его знаю? Не знал, что у тебя есть парень. – Припомнил я давнюю фразочку Ник, с которой она когда-то обратилась ко мне с претензией.

– Да, есть. Только он какой-то бестолковый. Задаёт дурацкие вопросы, острит, когда не нужно, и иногда, бесит меня. Никого не напоминает?

– Неа. Но могу порекомендовать тебе свою кандидатуру. Хорош собой, умён, в меру остроумен, а ещё состоятелен и молод. А?

– Я подумаю, стоит ли мне менять шило на мыло, или нет.

– Шило на мыло? – Я рассмеялся. – Ты хоть знаешь значение этих слов? Видела хоть раз мыло или шило?

Ник на миг задумалась и улыбнулась.

– Знаю, но никогда не видела.

– Ясный пень! В этом вашем будущем таких вещей давно не осталось. Ладно, не будем огород городить, а то я останусь у разбитого корыта, не будет у меня ни кола ни двора.

– Ещё что-то можешь сказать на вашем древнем языке? – Рассмеялась в ответ Ник.

– А то! Мил человек! Барин изволил закончить трапезничать. Подай нам бумагу для уплаты, и подгони барину евойную колесницу без скакунов, движимую силой мысли. Доколе мне здесмя портки просиживать?

– Ну так, на троечку. Я всё поняла, кроме слов «евойную» и «портки». Это правда такие слова были, или ты выдумал на ходу?

– Были. Только задолго до меня.

Подбежал растерянный официант. Я оплатил счёт, но не спешил уходить. Между нами всё ещё витала какая-то недосказанность.

– Ник? – Попытался я привлечь внимание всё ещё витающей в облаках девушки.

– Что?

– Чего опять грустишь?

– Не знаю. – Она грустно улыбнулась. – Просто, настроение сегодня такое, захотелось всё сказать тебе, расставить все точки. Хочу, чтобы между нами не было недомолвок… Я люблю тебя!

– Фух! – Я вздохнул и смахнул со лба несуществующий пот. – Я и правда подумал, что ты предложение мне будешь делать.

– Ещё чего! Даже не собиралась! – Снова фыркнула она и сбросила, наконец, задумчивость и грусть. – Это твоя обязанность. Так что ты подумай над этим.

Она помолчала несколько секунд, выдержав паузу, и продолжила:

– И не затягивай с размышлениями! Я девушка симпатичная, видная и перспективная. Знаешь, сколько мне каждый день приходится ухажёров и поклонников заворачивать?

– Догадываюсь. – Дождался, пока наши глаза встретятся и произнёс: – Я тоже тебя люблю…

Мы вышли из ресторана, держась за руки. Прекрасное окончание дня, хороший вечер. На улице тишина, мы снова одни из самых поздних. Хотя, иногда мне кажется, что этот город никогда не спит. На улице достаточно много людей, изредка проезжают машины. Похожая на нас парочка влюблённых, тоже взявшись за руки, идёт в нашу сторону. С противоположной стороны улицы стоит опёршийся на машину задумчивый мужчина, бросив в нашу сторону оценивающий взгляд. Две мамашки с колясками спешат домой, наверное. И зачем гулять в такое позднее время с детьми? Небольшая группа подростков облюбовала ступеньки дома напротив, тихо о чём-то споря и слушая современную музыку. Днём, конечно, в этой части города не протолкнуться, а вот сейчас такая мирная идиллия.

Мы почти дошли до нашей машины, но на секунду остановились, пропуская двух куда-то спешащих парней. Наверное, торопятся домой с работы. Не одни мы работаем до поздней ночи. Что-то мне не понравилось в их движениях, или поведении. Или то, как они небрежно и словно специально чуть ускорились, пытаясь пересечься с нами или спровоцировать столкновение. Не вышло. А может мне просто показалось?

Я посмотрел им вслед, и Ник проследила за моим взглядом. Один из них резко запнулся и наступил на распущенный шнурок ботинка. Раздражённо взмахнул руками и присел на корточки, приводя обувь в порядок.

Слышу едва различимый хлопок, ещё один, и еле заметный огонёк два раза вспыхивает в его руках. Ощущаю обжигающий толчок в руку и плечо. Второй парень, успевший отойти на два шага дальше, оборачивается и вытягивает руку с оружием в нашу сторону. Ник! Куда она постоянно лезет? И как успевает?

Быстрым движением, и на удивление сильной хваткой, девушка чуть отталкивает меня и лезет вперёд, становясь между мной и нападавшими. Снова хлопки. Хрупкое тело девушку содрогается несколько раз и начинает терять устойчивость. Ну куда ты лезешь, дурёха! Это не игра, где нужно прикрывать друзей, это реальный мир. Отталкиваю её и завожу себе за спину, чувствуя, как она начинает оседать на землю. Я не успеваю!

Нападавшие спокойно делают шаг в нашу сторону, собираясь закончить свою работу, и делают по два выстрела в мою сторону. Ускоряюсь, и делаю шаг им на встречу. Медленно. Очень медленно летят пули. Я вижу каждую, для меня не составляет труда уклониться от них. Ещё шаг и я оказываюсь впритык к первому врагу. Удар в грудную клетку, в район сердца, хруст ломаемых костей и его откидывает далеко назад, словно в замедленной съемке.

Шаг ко второму, удар ребром ладони по горлу, удар кулаком в печень, и он складывается пополам, словно тряпичная кукла. Оборачиваюсь, и спешу назад к Ник. Снова возвращается шум ночного города и все звуки. На секунду успеваю удивиться, я ведь не в игре, откуда ускорение и какое-то подобие Концентрации? И почему?

Падаю на колени перед лежащей на асфальте девушкой, и зажимаю раны на её груди, животе и шее. Их слишком много. Ник не дышит и не шевелится. Голубые глаза, не моргая, смотрят в ночное небо. Оглядываюсь в поисках помощи. Бессмысленно! С такими ранениями нужна только скорая. Как в 22-м долбаном веке вызвать скорую и полицию?

Браслет на её руке мигает красным, тревожным сигналом. Я вспоминаю о своём, и прошу Джо вызвать по нашему адресу помощь.

– Машина скорой помощи уже в пути. Время прибытия две с половиной минуты. Полиция прибудет, ориентировочно через шесть минут.

Две минуты. Ник, родная, продержись две минуты.

Из ресторана выглядывают перепуганные лица официантов и поваров. Швейцары топчутся в нерешительности на красной ковровой дорожке ресторана. Мамашки с колясками ускорились, пытаясь уберечь свои чада, от реальности жестокого мира. Подростки на ступеньках заинтересованно смотрят в нашу сторону и что-то оживлённо обсуждают. Новое и страшное зрелище, которое потом можно обсудить с друзьями.

И только мужчина, облокотившийся на машину, так же стоит на месте, абсолютно не интересуясь происходящим, и изредка бросает равнодушные взгляды в нашу сторону. Ни страха, ни любопытства, ни интереса в его глазах я не вижу. И никто не решается помочь. Хотя, это и к лучшему. Вряд ли среди них есть врачи, а лишняя суета здесь не нужна.

Накатил откат. Боль. Слабость. Всё тело болело, как после использовании Концентрации в виртуале. Но я ведь в реальном мире! Почему так? И как так? Об этом подумаю потом.

Скорая приехала через две минуты. Толи серьезность ситуации, то ли личность пострадавшей на то повлияла. Врачи выбежали из машины и кинулись к Николь, оттеснив меня. Чемоданчики, приборы, попытки реанимировать…

– Яромир Андреевич? – Обратился один из них ко мне через минуту, наверняка, узнав.

– Да, я.

– Мне очень жаль.

– В каком смысле?

– Простите. Мы не можем помочь. Серьезные повреждения. И оцифровать не можем, поздно.

– Да как так? Даже в моё время её можно было спасти. Прошло несколько минут.

Врач молча развёл руками и вздохнул.

– Слишком серьёзные повреждения…

Что за сраный 22-й век!

– Вы не знаете, когда у пострадавшей была последняя оцифровка?

Я пожал плечами. Без понятия.

– Я сейчас проверю по базе… – Он активировал на браслете гало-экран и что-то быстро начал набирать там. – Госпожа Смирнова… не оцифровывалась ни разу. Мне жаль…

Не может быть! Как так? Я потерял её окончательно?

– Я могу осмотреть Вас? – Он кивком указал на мой окровавленный рукав.

Я молча кивнул и протянул ему свою руку.

Врач разрезал рукав, и принялся оттирать мою кровь. Загадочно хмыкнул через минуту, затем ещё раз и поинтересовался:

– Яромир Андреевич, чья на Вас кровь? И почему у Вас две дыры в одежде?

Я взглянул на свою абсолютно здоровую руку, на совсем не болевшее плечо. Никаких следов. Всё это очень странно, даже для меня.

– Что с нападавшими? – Вместо ответа спросил я.

– Они умерли мгновенно. Словно попали под поезд на огромной скорости. Это Вы их так?

Я молча киваю.

– Лихо. У одного сердце взорвалось в груди, у второго так же взорвались все внутренние органы, в кашу. И сломана шея.

Зачем он мне это рассказывает? Да ещё в таких подробностях.

Меня выворачивает. Прямо на асфальт под ноги доктора, который бережно придерживает меня за плечи. То ли от осознания всего произошедшего, то ли от осознания того, что я впервые убил живого человека. Странно это, очень странно. Чем эти смерти отличаются от смертей в виртуале? На вид, ничем. Только лужа крови на том месте, где лежало тело Николь, резкий запах металла и кровь под моими ногтями. Меня вырвало ещё раз.

Больше никаких отличий. Однако мозг воспринял это по-своему. Меня била мелкая дрожь и немного пошатывало. Вот она как. Первое мое убийство в реальном мире. Вот, кстати, и отличия реальности от виртуала, там со мной такого не было. Наверное, сознание всё-таки понимает, где настоящий мир, а где всего лишь игра.

– Я могу увидеть Николь? – Спрашиваю у доктора, протягивающего мне носовой платок.

– Вы родственник?

– Нет.

По улице, ярко освещая мигалками соседние дома, к нам быстро приближались три машины доблестной полиции 22-го века.

– Тогда только с разрешения полиции. А вот и они. – Он на секунду задумался. – Пойдёмте, пока они не подъехали…

Глава 3

– Господин Костенко, кем Вам приходится госпожа Смирнова?

Кажется, это вопрос молодой следователь задавал уже третий раз.

– Вам нужно проехать с нами в отдел и дать показания. – Он указал рукой на полицейский автомобиль, я кивнул и молча направился к авто. Коп опередил меня, подбежал к машине первым, распахнул передо мной заднюю пассажирскую дверь, и извиняющимся и вежливым тоном добавил: – Буквально на десять минут. Подписать показания и ответить на пару вопросов. Десять минут – не более.

Хорошо. Почему нет. Десять минут езды по тихим спящим улицам, и мы в отделении полиции.

Меня зарегистрировали на входе, провели в кабинет и усадили не неудобный стул с чересчур прямой спинкой. Ещё и стоял он очень неудобно, впритык к стене, не позволяя нормально ни откинуться, ни развалиться. Я поёрзал, отодвинулся от бетонной стены, и попытался сесть поудобнее, перенеся вес назад и слегка откинув злосчастный стул.

Следующие два часа я просто прождал у них в кабине. Обещанные мне десять минут слегка затянулись. Кто-то заходил, выходил, кого-то приводили, уводили, кто-то просто заглядывал в двери и что-то спрашивал.

– Десять минут давно прошли. – Устало заметил я следователю, который привёз меня сюда. – Если я вам не нужен, я пойду.

– Одну минутку. – Он вышел в коридор и через пару минут вернулся с новым персонажем. Капитан полиции.

Теперь их трое. Один худой и молодой, который привёз меня. Второй – средний во всём, в возрасте, комплекции и телосложении. Третий – лет сорока, самый опытный и матёрый на вид. Высокий, с объёмным животом и с опухшим лицом. Наверное, вес и объём приходит с годами, как выслуга и звание. Никто из них не представился, никто не обращался ко мне на «Вы».

Следующие несколько часов я провел с ними, отвечая на одни и те же вопросы по несколько раз.

– Как давно знакомы с Николь Смирновой?

– Как всё произошло?

– Почему она прикрыла меня?

– Как мне удалось избежать даже одной царапины?

– Почему моя одежда разорвана и в крови?

– Почему я убил нападающих и главное как?

На некоторые вопросы я отвечал честно, на некоторые отвечал уклончиво, а на вопрос как у меня так вышло, и сам не мог ответить. На мой статус нового владельца виртуала тут никто не смотрел. С каждым вопросом копы становились всё наглее и жёстче. С каждым часом всё нахальнее.

– Сними, пожалуйста, свой коммуникатор.

– Зачем? – Без задней мысли поинтересовался я.

– Ты ведёшь запись нашего разговора. Это запрещено.

– Я не веду запись! – Мне пришлось проверить браслет, может действительно запись как-то активировалась. Но нет.

– Сними!

Я пожал плечами, снял браслет и отдал толстяку.

Тот покрутил его, пытаясь активировать:

– Он запаролен. Разблокируй!

– Нет. Там личные данные, мои голые фото. – Не знаю, нужен им ордер для этого или решение суда, или по умолчанию я должен выполнять все их требования. Но выполнять их безумные распоряжения не собирался.

Капитан сделал несколько движений рукой, и над экраном коммуникатора в виде трёхмерной голубой пиктограммы возникло гало-изображение маленького человечка. Не знал, что мой браслет так может.

– Разблокировать! – Коротко отдал команду следователь.

– Для разблокировки без ведома владельца требуется Ваш номер жетона, номер открытого дела и номер судебного ордера. В противном случае, через три минуты в атторнейскую службу будет направлено обращение о Ваших действиях без ордера. – Голосом моего виртуального помощника Джоуи отозвалась пиктограмма человечка.

– Номер жетона и номер дела у меня есть. – Зачем-то вступил капитан в диалог с системой браслета. – Номера ордера нет, о нём я сообщу позже. Отзываю запрос о разблокировки.

– Отрицательно. Обращение будет направлено через две минуты тридцать три секунды.

– Хорошо. – Толстяк вышел в коридор и вернулся через десять секунд уже без моего браслета.

– Вы можете объяснить, чего хотите от меня? Это уже давно не похоже на простую десятиминутную беседу, который он обещал. – Я кивнул на молодого, и тот отвёл взгляд.

– У госпожи Смирновой были убиты родители. Теперь, через полтора месяца убита она. И всё это время ты трёшься рядом. Можно сказать, с самого начала неприятностей в её семье. Не находишь это странным?

– Дальше. – Взял слово средний. – Ты, якобы, защищал её, но на тебе ни одной царапины – а она мертва. Камеры именно в тот момент не работали на том участке, произошёл какой-то странный сбой. И свидетели ничего не видели, никто не может подтвердить твои слова.

– Там было куча народа! – Попытался возразить я.

– Да, и они все утверждают, что ничего не видели. Вернее, видели, но уже сам результат. Лежащую в крови девушку, двух мёртвых парней, и тебя – целого и невредимого. А ещё, знаешь что самое интересное? Вот я сейчас скажу, а ты попробуй сделать не сильно удивлённое лицо. Готов? – Он не стал дожидаться моего ответа, и выпалил: – Ты наследник её состояния. О, молодец! Почти не удивился.

– Зачем мне её состояние? Я не самый бедный человек на планете.

– Ну, это пока. Официальное решение ещё не принято, шестьдесят дней на оспаривание ещё не прошли. Сегодня ты владелец, завтра владелец поменяется. А наследство дело надёжное – тут не подкопаешься. Тем более, и наследников никаких кроме тебя не предвидится. В идеале, конечно, нужно было стать её мужем, тогда вообще без претензий со стороны наследования. Но и так неплохо вышло, да? Там победа в чемпионате, тут неожиданное наследство.

– По-вашему, я убил девушку, убил двух проходящих мимо незнакомцев и положил оружие рядом с ними, заметая следы?

– Как вариант. Или нанял их, а потом устранил, когда они выполнили свою задачу. Или это твои подельники, с которыми ты не захотел делиться, а ловко подставил. Вариантов много.

– Ну да. И все они сводятся к тому, что я в этом всём замешан.

– Ну вот, ты прекрасно всё понимаешь. Я тебе больше скажу – все эти версии логичнее и правдоподобнее той сказки, в которой ты случайно убил двух профессиональных киллеров. Ты ведь мог найти их, ещё находясь в виртуале, когда обрабатывал девчонку и крутил ей голову. Но не переживай, все твои контакты мы проверим, все связи, когда получим ордер. И не такие схемы вскрывали. Вы всегда думаете, что умнее всех, но прокалываетесь на мелочах.

– Ты идиот? Это все ваши версии?

– Поговори тут у меня! – Он размахнулся и толкнул меня ладонью в лоб.

Моя голова чуть откинулась назад, и я вернул её на место. Толстяк посмотрел на меня внимательно, перевёл взгляд на отодвинутый от стены стул, и принялся поправлять его, двигая его вместе со мной вплотную к стене. И кажется, я понял, чего он добивался тем простым толчком. Мой затылок должен был удариться в бетонную стену позади.

– Мебель не двигай больше. Ты тут не у себя дома! – Хмуро произнёс капитан, но трогать мою голову и толкать меня больше не стал. – Ты знаешь, как сильно у нас в камере любят таких богатеньких и холёных? Я сейчас отведу и закрою тебя там на сутки, а завтра поговорим. Вы все становитесь очень шёлковыми после этого.

Наш разговор становился всё бредовее и абсурднее. Мне точно пора вызывать адвоката. Нужно было сделать это ещё с самого начала. Но кто знал, что из пострадавшего меня переквалифицируют в виновника. Ещё это их обещание «Подписать показания и ответить на пару вопросов. Десять минут – не более». Когда я уже перестану верить людям? Тем более, адвокатов у меня в штате было целых три штуки, я мог вызвать всех сразу. Всё привык решать сам. Когда-то это для меня плохо кончится.

– Мне нужно вызвать адвоката.

– Не вопрос. Звони!

– Верни мой коммуникатор.

Он молча пожал плечами, переглянулся с товарищами и уставился на меня:

– Ну, раз ты никуда не звонишь, давай продолжим.

Понятно…

И снова те же вопросы. Круг за кругом. Я на автомате отвечал, в основном «Посмотри ответ выше, ты записывал», но иногда задумывался над тем, что мне делать, и отвечал нормально. Через час заглянул какой-то парень в форме, протянул капитану мой коммуникатор.

– Вышло что-то?

– Нет. Он заблокировался насовсем, наверное. Экран перестал реагировать.

– Ладно, иди.

Толстяк сунул мой браслет себе в карман и продолжил задавать вопросы.

Ещё несколько часов в том же духе. Тройка следаков сменяли друг друга, по очереди выходя на перекур, только я оставался неизменно сидеть на своём стуле, снова отодвинув его от стены, от греха подальше. Ближе к утру, с очередного перекура вернулся молодой и бросил своим товарищам:

– Дьявол припёрся. Андреевич сидит в коридоре и грозится всеми возможными карами.

– Вот блин!

– Отпускаем этого?

– Да, пусть подпишет показания и отказ от претензий. Пойду, скажу Тимуру, что мы отпустим парня через пять минут.

Капитан вышел из кабинета, а молодой сел за свой стол и начал заполнять какие-то бумаги.

– Почему ты не сказал, что знаком с Саркизовым? – Нарушил следователь тишину, не отрываясь от бумаг на своём столе.

Я пожал плечами. Без понятия о ком он говорит. Фамилия, вроде, знакомая, но я не знал этого человека.

– Ладно, подпиши протокол и можешь идти.

Следующие десять минут я пытался перечитать бумажный протокол и мои показания, почти всё дословно, всё как я им и рассказывал. Серьезно? 22-й век а они пользуются бумагой и рукописным текстом? Количество ошибок в тексте поражало, как будто писал пятиклассник. Хотелось в некоторых местах взять ручку и начать исправлять, но я сдержался.

– Прочитал?

– Да.

– Пиши «С моих слов записано верно и мною прочитано», дата, фамилия, подпись.

– Готово.

– Отлично. Держи. – Он протянул мой коммуникатор. – Стань к двери, нам нужно сделать несколько фото.

– Это зачем?

– Чтобы всякие умники потом не подавали жалобы, будто мы их тут пытаем, избиваем и мучаем. Выходят потом на улицу, просят друзей разукрасить их, и через пять минут возвращаются с адвокатом, предъявляя претензии нам.

– Убийца, жиголо, охотник за наследством. Теперь я ещё и могу оклеветать нашу доблестную полицию. Может, у вас там пару нераскрытых дел есть, тоже на меня повесите?

– Иди уже к двери, умник. Дьявол ждёт.

Дьявол ждёт… Что за странное выражение? Это вместо «Бог с тобой», или «Иди к чёрту», что ли? Или у них тут в 22-м веке культ дьявола?

Я встал к белой двери, следак сделал несколько фото и сунул мне ещё одну бумажку на подпись. «Претензий к доблестной полиции не имею» – смысл был примерно такой. Я подписал и вышел в коридор. Ещё несколько подписей на выходе и турникете охраны, и я снова свободный человек. Бюрократия во всей красе!

На крыльце отделения стоял и ждал явно именно меня мужчина, в жилах которого наверняка текла южная кавказская кровь. Дорогой костюм, выглаженная рубашка, дорогие часы, аккуратная причёска, холодный и жёсткий взгляд.

– Саркизов Тимур Андреевич. – Он сделал шаг ко мне и протянул руку. – Долго же Вас там мурыжили, Яромир Андреевич.