Люди с карими глазами, отличаются импульсивностью, безудержной страстью, повышенной активностью. Они – лидеры. Они не терпят поражений и случаев, когда кто-то с ними не согласен: их мнение – единственно правильное, и никак иначе. Сексуальность, чувственность, обаяние – отличные дополнения к их личностным качествам.

Такие люди обладают природной красотой, отличаются умом, неугомонностью. Они не злопамятны, быстро прощают и забывают мелкие обиды. Карие глаза могут означать и некоторую ветреность: такие люди легко влюбляются, но столь же легко могут забыть объект своей любви.

Кареглазые леди необыкновенно быстро сходятся с людьми. Они общительны, не закомплексованы, уверены в себе «на тысячу процентов». Самооценка у них, в большинстве случаев, завышенная. Они этого, как правило, не замечают.

Кареглазые женщины неравнодушны к золоту, богатству, деньгам. Они хитры, умны, изворотливы, находчивы.

От грёз любви не отличим

Сочинение на тему «Как я провел лето»

Ради счастья, ради нашего, если мы хотим его…

Ох, и странные, эти русские! (продолжение рассказа «Кошка, которая гуляла сама по себе» из сборника «Зеленые глаза»)

И этим всё сказано

Сразу и навсегда!

Мой ангел смотрит на меня…

Уйти по-английски

От сердца к сердцу мост

Пришвартоваться в тихой гавани

Благодаря и вопреки

Перевоз Дуня держала

От ненависти до любви и обратно

Свадебный хоровод Созвездий

Одним росчерком пера

Что обещает её лицо или Женя, Женечка и Катюша

Это он – мой Мужчина!

Одним росчерком пера

– Ты кто? Какого чёрта таскаешься за мной? Кто тебя подослал?

Аонгус1 крепко прижимал тело лазутчика к стене сарая, а рукой сдавливал его горло.

То, что за ним следят, он почувствовал ещё по пути туда, а на пути обратно заметил крадущуюся тень. Специально зашёл в заброшенный сарай, чтобы отрезать противнику путь к отступлению, и его хитрость удалась. Только вот чести это Аонгусу не прибавило – в его руках хрипел обыкновенный мальчишка, лет одиннадцати-двенадцати. Худышка – Аонгусу хватало сил удерживать его одной рукой. Небольшого роста – чтобы смотреть на него глаза в глаза, пришлось приподнять, и теперь его ноги болтались в воздухе, не касаясь земляного пола даже кончиками пальцев. Так и задушить не долго, – понял Аонгус. Как он тогда узнает, кто его подослал? И зачем? И Аонгус ослабил хватку.

Это оказалось ошибкой. Мальчишка тут же больно вцепился зубами Аонгусу в тонкую кожу кисти между большим и указательным пальцем. Не ожидавший подобной прыти от пацана, только что хрипевшего так, как будто прощался с жизнью, Аонгус отдёрнул руку, чем тот тотчас воспользовался. Вывернулся и в одно мгновение отскочил на безопасное расстояние.

Беготня по сараю ничего не дала. Аонгусу приходилось постоянно держать в поле зрения две цели – мальчишку и дверь, что сильно ограничивало его возможности маневрирования. Мальчишка метался по сараю, как заяц, ловко выныривая из-под рук, отскакивая от стен мячиком, кувыркаясь в воздухе, как заправский акробат. Видимо, его «предсмертное» хрипение было всего лишь игрой актёришки. Наконец, Аонгус остановился, загородив собой дверной проём, и грозно сказал:

– Ты не выйдешь отсюда, пока не ответишь на все мои вопросы!

– Я-то что! – отозвался мальчишка, – Я тут всю ночь могу провести! А вот Вам, Ваше величество, негоже на сене-то ночевать!

– Ах ты, паршивец! – воскликнул король Аонгус и дёрнулся схватить наглеца, но тот лёгкой белкой подпрыгнул и оказался верхом на балке сарая.

Теперь его оттуда не достать, – понял с досадой Аонгус. Оставалось принуждать словесно.

– Сейчас же отвечай королю!

– Я-то отвечу, Ваше величество, только и Вы, уж, пообещайте, стоять там, где стоите.

– Не бойся, – примирительно произнёс Аонгус, снижая тон, – обещаю тебя не наказывать, если честно ответишь на все мои вопросы. Спускайся!

– Ага! Дурак я, что ли? Нет, уж, Ваше величество, лучше я тут посижу. Задавайте свои вопросы!

Аонгус, уже было начавший успокаиваться, опять закипел. Но – делать нечего! Таким манером можно всю ночь провести. И пришлось королю смотреть на мальчишку снизу вверх.

– Я тебе задал уже три вопроса и ни на один не получил ответа. У тебя память отшибло, пока скакал по сараю?

– Ничего у меня не отшибло, – проворчал мальчишка, – Никто меня к Вам не подсылал, – начал он с последнего вопроса, – Я так, сам за Вами следил. Интересно же! А зовут меня… Тэмхас2.

По тому, как мальчишка замялся перед своим именем, Аонгус понял, что он соврал. В конце концов, было не важно, как его зовут на самом деле, а вот почему ему было так «интересно» следить за ним, Аонгусом, и кто его хозяин – это было главное.

– Ты много болтаешь, а ответов не даёшь, – строго сказал король.

– Да, – горестно вздохнул мальчишка, – вот и моя госпожа так говорит. Ты – болтун, Тэм, и балабол. Толку от тебя никакого! Только она так не думает на самом деле. Госпожа меня любит. Разве взяла бы она меня в дальнюю дорогу, если бы от меня не было никакого толку? Конечно, нет!

– И кто же твоя госпожа, Тэм? – вкрадчиво спросил Аонгус.

– Принцесса э… – радостно откликнулся мальчишка, но вовремя притормозил, так что понять, что означало его «э» было не возможно – то ли первая буква имени его госпожи, то ли просто невразумительное мычание.

– Принцесса Эдми? Эйлис? Эмхир? – подтолкнул Аонгус.

– Ага! Так я Вам и сказал! Дурак я, что ли? Нет, уж, Ваше величество, лучше я промолчу. Вы же нажалуетесь моей госпоже, и меня накажут. А что я такого сделал? Просто гулял, заблудился, увидел знакомого человека и пошёл за ним. Ведь ясно же, что король к себе в замок идёт, а мне туда и надо.

– «Гулял» говоришь? А кто пять минут назад сам признался, что следил? И что «интересно»? Так-то ты правдиво отвечаешь на вопросы короля?!?

Мальчишка, пойманный на вранье, сердито засопел и через паузу ответил:

– Ну, это я так, увлёкся. Варианты оправдания придумывал. Меня уже, наверняка, хватились. Должен же я буду сказать, где был полночи? Не рассказывать же мне, что следил за королём, который по ночам к ведьме ходит?

– Что?!? Я? К ведьме?!? Как тебе такое в голову взбрело?

– И ничего и не взбрело! – темпераментно вскричал мальчишка, – Я в конюшне подслушал. Служанки между собой над гостьями посмеивались – мол, зря припёрлись, никого из них наш король замуж не возьмёт, не надейтесь! Он старой ведьмой околдован, только на неё и смотрит!

– Что за чушь! Досужие вымыслы глупых гусынь!

– И ничего и не чушь! Дурак я, что ли, всем разговорам верить? Я проверил! Вторую ночь за Вами таскаюсь. Не ем, не сплю! А Вы всё – шасть из замка, да по полям, по лесам, по пригоркам и к ведьме в замок. Сам-то я её не видел, врать не буду. Только потому своей госпоже и не рассказал про Ваши ночные блуждания. Но, коли свататься к моей госпоже соизволите, как пить дать – расскажу, скрывать не буду, так и знайте! Очень нам нужен король ведьмой одурманенный!

– Почему сразу к ведьме? – осторожно спросил Аонгус, весьма раздосадованный слухами, гуляющими о нём по округе. В его положении это было очень опасно. Очень-очень! – Может, просто к старой знакомой, доброму другу?

– Ага! К другу! Как же! Вы же, Ваше величество, ни на одну принцессу даже не посмотрели. Ни вчера на концерте, ни сегодня на балу. Как пить дать Вас старая ведьма приворожила. Принцесс всего пять. Можете хотя бы сказать какого цвета у них глаза?

Аонгус смутился и замолчал. Он, действительно, не помнил внешность ни одной из принцесс, не говоря уже о цвете их глаз. На концерте это ещё было допустимо. Музыка глубоко трогала душу Аонгуса. Чтобы королю не выдавать внутреннее смятение, он привык слушать её, закрыв глаза. Если голоса певцов или виртуозность исполнителей были выше всяких похвал, Аонгус прятал под закрытыми веками невольную слезу. Если кто-то из них фальшивил – скрывал досаду. И, кстати, вчера одно выступление королю очень понравилось. Голос певицы был чистым и высоким, как весенний ручеёк. Аонгус не обратил внимания на её имя, объявленное до выступления, и долго не мог открыть глаза, потрясённый сладостной картиной, возникшей в его душе от этого чудесного райского пения.

Да и чтобы он там увидел, открыв глаза? Современная мода, предписанная королевским этикетом, делала всех женщин на одно лицо. Высокие букли напудренного парика. Выбеленное толстым слоем краски лицо. Нарисованный красной помадой бантик губ. Даже мушке правилами строго предписывалось находиться на правой щеке. Это в этом году. А в следующем она обязательно перелетит на левую! Единственное, в чём не было ограничения фантазии хозяйки, это украшение парика бантиками, ленточками, цветочками, драгоценными каменьями. И вот здесь, уж, женщины старались вовсю. У некоторых головы были похожи на цветочные клумбы. А некоторые столь злоупотребляли драгоценностями, стремясь выставить напоказ своё богатство, что передвигались с большой осторожностью, боясь, что от тяжести парик сползёт на сторону, а то и вовсе упадёт с головы!

Потому и на балу Аонгус не очень-то рассматривал тех, с кем танцевал. А, если говорить по правде, то просто смотрел мимо. Порядок танцев ему расписал капельмейстер в строгом соответствии со статусом гостьи. Сначала – принцессы, потом – герцогини, затем – виконтессы и так далее. Последних он и не собирался разглядывать. Жениться, в его положении, он мог позволить себе только на принцессах. Одной из принцесс. Так что с ними он, пожалуй, был не прав, смотря мимо. Мода модой, но кое-что всё-таки можно рассмотреть – рост, фигура, чувство меры в украшениях, цвет глаз, наконец! Тут мальчишка прав, но не признаваться же ему в этом?

– Было бы кого рассматривать! – проворчал Аонгус, – Ни одной писаной красавицы!

– А вот и не правда! – возмутился мальчишка, – Моя госпожа очень красивая! Это все признают!

– И какой же цвет глаз у твоей госпожи? – лукаво поинтересовался король.

– Ага! Так я Вам и сказал! Дурак я, что ли? Я Вам скажу, а Вы ей на меня нажалуетесь!

– Можешь не говорить, – равнодушно пожал плечами Аонгус (ему, действительно, было всё равно – опасности «моя госпожа» не представляла, пока, конечно, этот оболтус не решит поделиться с ней слухами о ведьме), – я всё равно выясню. Но! – подчеркнул тоном и даже поднял указательный палец вверх, особо выделяя важность момента, король, – Если ты пообещаешь никому не болтать о моих ночных походах, я поклянусь, что жаловаться на тебя не буду!

– Зуб даёте? – недоверчиво переспросил мальчишка.

– Даю! – рассмеялся Аонгус.

Мальчишка поколебался, но всё-таки ответил:

– Зелёные. Смотрите же, Вы поклялись!

– Нет! Ну, ты всё-таки наглец! Так разговаривать с королём! Стоит отодрать тебя за уши. Да, ладно, уж! Спускайся! Пойдём, провожу тебя в замок.

– Вы – первый, Ваше величество! Я за Вами пристроюсь.

– Как хочешь! – опять пожал плечами король, – Не забудь – ты обещал молчать!

– Зуб даю! – торжественно произнёс мальчишка, – Разрази меня гром! Лопни мои глаза! Чтоб мне провалиться на этом месте!

Аонгус рассмеялся и первым вышел из сарая. Как быстро мальчишка слез с балки сарая, плёлся ли за ним следом или обогнал на повороте, Аонгус не заметил, погрузившись в свои мысли. А подумать было над чем!

Его посещения матушки, оказывается, не остались незамеченными его подданными. Его

настоящей матушки, а не той, которую он считал таковой большую часть своей жизни. С которой никогда не чувствовал той особой близости, которую чувствовал с отцом. От которой не ощущал теплоты родного человека.

О матушке отец рассказал Аонгусу только на смертном одре. Королева Оайриг3 оказалась бездетна и, дабы не оставить королевство без наследника, согласилась признать сыном того, кто был рождён другой женщиной от своего супруга. Да и как было не согласиться? Ведь король Стифен4, отец Аонгуса, вполне мог с ней развестись на основании её бесплодия. И куда ей было тогда деваться? Только в монастырь. Согласиться-то она согласилась, а вот полюбить не смогла. Супруга своего, Стифена, любила, а его, Аонгуса, – нет. Стифен любил обоих – и сына, и супругу. Такой вот запутанный семейный клубок.

Впрочем, жили они счастливо. Когда Аонгусу исполнилось тринадцать, счастье закончилось. Оборвалось вместе с уходом королевы Оайриг, умершей безвременно и внезапно, от укуса змеи. Аонгус искренно горевал о ней вместе с отцом.

Король Стифен как-то быстро сдал после кончины любимой жены и в пятнадцать лет Аонгус взошёл на престол. Не смотря на потерю горячо любимого отца, два года после его кончины, с пятнадцати до сегодняшних семнадцати лет, Аонгус был более счастлив, чем в те два года, которые король Стифен угасал. Аонгуса мучила собственная беспомощность перед болезнью отца. Он корил себя за бесчувственность по отношению к матери, что не переживает её уход так же глубоко, как отец. Он вынужден был многому научиться в короткий срок, чтобы в дальнейшем твердой рукой управлять государством. А это включало в себя и хозяйственные, и военные, и политические вопросы.

После смерти короля Стифена для Аонгуса наступила определённость. В вопросах управления страной он опирался на верных помощников, оставленных ему отцом, выработав свой собственный стиль – всех выслушать, но решение принять самостоятельно. Но главное – он приобрёл мать взамен ушедшего отца. Настоящую. И рана, что он не был любим матерью – королевой Оайриг, перестала саднить.

Правда, с появлением матушки появились и новые проблемы. Король Стифен ни разу не виделся с женщиной, подарившей ему сына, после его рождения. И даже держал её в отдалении. Аонгус также поступать не собирался. Он тут же отправился в горную деревушку, где она жила, и перевёз её, поселив в замке по соседству. Навёрстывая пропущенные годы, часто навещал её. Ему и в голову не могло прийти, что пожилую женщину его подданные примут за ведьму, околдовавшую их короля.

Да, он не смотрел на благородных женщин, окружавших его, но лишь потому, что боялся влюбиться. Ведь все эти женщины – герцогини, виконтессы, графини, настоящие или будущие, женись он на одной из них, могли поднять его только до своего статуса, а не он их до положения королевы, выплыви наружу правда о его незаконном происхождении. Так что жениться он мог позволить себе только на принцессе, чтобы упрочить своё положение, чтобы не лишиться короны из-за того, что он – незаконнорожденный. Эту мысль внушил ему отец, когда раскрыл перед ним тайну его рождения.

Не то, чтобы Аонгус так, уж, держался за корону. Не это было главным. Хотя и существенным. Ведь он с малолетства знал, что когда-нибудь будет королём, учился этому. Ощущал себя принцем крови. Но, всё-таки, главным был ужас войны, которая неизменно разразится, усомнись кто-нибудь в его праве на престол. Реки крови, множество смертей, хаос на его родине – вот что несёт с собой война. И в первую очередь опасность грозила матушке. Сможет ли он защитить её, если станет никем? А сомневающиеся всегда могут найтись. Хотя бы среди родни королевы Оайриг. Или среди тех, кто задумается – к кому так часто ходит в гости молодой король?

Вот почему Аонгусу надо было срочно жениться, и именно на принцессе! Но… Королём он мог стать и в пятнадцать, а жениться – только в восемнадцать. Дурацкие правила, придуманные в стародавние времена и до сих пор не отменённые. Аонгус и так решил начать подготовку раньше на целый год, пригласив на свой семнадцатый день рождения принцесс из соседних королевств. Только вот привычку не смотреть на женщин оказалось не так-то просто преодолеть!

Что ж! У него ещё есть два дня, чтобы исправить положение!

1 – в переводе – «один единственный»

2 – в переводе – «близнец»

3 – в переводе – «разноцветная, пёстрая»

4 – в переводе – «корона»

Аонгус был страшно зол. Мальчишка обманул его! Никакой принцессы с зелёными глазами среди гостей не было!

Аонгус, как заправский ловелас, весь пикник ухаживал за принцессами, потом даже расширил круг своего внимания на герцогинь, заглядывал им в глаза, рассыпался в комплиментах. Собственноручно катал на лодке (по одной! – что уже было на грани приличий). И это в жуткую жару под палящим солнцем! Чуть не заработал себе ожоги – руки до локтей покраснели, и кожа саднила, готовая лопнуть. Бедняжкам, правда, было ещё хуже, в их тесных муслинах многослойного платья. Но отказать королю они не смели. Усиленно обмахивались веером и промокали пот на покрасневшем лице кружевными платочками, смоченными в воде пруда. Это ещё что! Одних он заставил играть в серсо5, а других – махать деревянными молотками в пэл-мэлл6! Неудивительно будет, если он прослывёт в соседних королевствах самодуром!

Но, ни у одной из принцесс не было зелёных глаз. Все были карими разной степени насыщенности. А если мальчишка обманул в этом, то мог обмануть и в другом. Нет! Нельзя было верить данному им обещанию! И Аонгус, приняв после пикника ванну и смазав горящие огнём руки жиром, прямиком отправился на конюшню, в то место, где Тэмхас (или как там его зовут на самом деле?), как он сам проговорился, подслушал разговор двух кумушек (надо бы, заодно, выяснить и кто они, эти болтливые гусыни).

На счастье Аонгуса, Тэма на конюшне знали, значит, с именем не наврал – уже хорошо! Его многие «ну вот только что» видели и посылали короля из конюшни на задний двор, со двора на маслобойню, оттуда к колодцу. А нашёл мальчишку Аонгус в саду. Схватил за ухо и потащил за собой.

– Ой-ой-ой! Больно! – верещал мальчишка, – За что, Ваше величество?!?

– За что? – шипел король, – А то ты не знаешь – за что! Как ты посмел врать королю?! Какие к чертям собачьим «зеленые глаза»? Нет ни у кого из принцесс зелёных глаз! Все сплошь карие!

– Отпустите, Ваше величество! Я Вам всё объясню!

– Ещё как объяснишь! Дотащу тебя до покоев принцесс, там всё и объяснишь!

– Вы же обещали ничего не говорить моей госпоже! Ой! Как больно! Вы мне ухо оторвёте, Ваше величество!

– Я обещал не говорить о твоей слежке за мной, а не то, что тебя не накажут за новую провинность!

Идти к госпоже мальчишка категорически не хотел, а потому изловчился и больно ударил Аонгуса коленкой в пах. Король согнулся от боли, а Тэм тем временем, не будь дураком, быстренько взобрался по корявым ветвям старой яблони на самый верх. И Аонгус опять оказался в положении, когда ему пришлось смотреть на мальчишку снизу вверх. Это уже после того, как он смог отдышаться, и без боли выпрямиться. Лезть на яблоню самому было королю совсем, уж, не по статусу, хотя такая мысль и пришла первой Аонгусу в голову. Пришлось опять воздействовать словесно.

– Ты осознаёшь, какое наказание тебе грозит за нападение на короля? – строго спросил Аонгус, но сам, в глубине души, не мог по-настоящему сердиться на мальчишку, почему-то ощущая к нему какое-то родственное чувство, как к младшему брату, что ли.

– Всё равно, – буркнул мальчишка, держась рукой за покрасневшее и опухшее ухо, – я не Ваш подданный! Только моя госпожа имеет право меня наказывать!

– Ишь, ты! О правах он мне напоминает! Вот прикажу тебя выпороть хорошенько, а потом уже с правами разберёмся!

– Так для этого Вы меня сначала с яблони снимите! – осмелел мальчишка, – Я-то всю ночь могу тут просидеть. А что?! Еда есть. На ветках устроюсь и переночую. А утром Вы на охоту уедите, я тихохонько спущусь и спрячусь. Вовек не найдёте! Вы же не знаете, кто моя госпожа!

– Ах ты, паршивец! – рассвирепел Аонгус и запустил в пацана яблоком.

Лучше бы было, конечно, сбить наглеца стрелой из арбалета, но, за не имением под рукой оружия, пришлось воспользоваться подручными средствами. Яблоко попало точно в цель – в тощую мальчишескую задницу.

– Эй! Больно же! Синяк будет! – схватился на ушибленное место Тэм, но с ветвей, хоть и закачался, не упал.

– Спасибо за подсказку! – начал насмехаться над мальчишкой весьма довольный своим метким выстрелом Аонгус, – Я тебя завтра на охоте подстрелю! Даже объясняться ни с кем не придётся! Несчастный случай! Бывает.

– Меня на охоту госпожа не берёт, – шмыгнул обиженно носом мальчишка, – опасно, говорит.

– А хочется? – поинтересовался Аонгус.

– А то! Я уже почти взрослый, а она всё со мной, как с маленьким…

– Так давай я за тебя походатайствую! Королю и имениннику она не посмеет отказать. Как там её зовут, твою госпожу?

– Ага! Хитренький Вы какой, Ваше величество! Так я Вам и сказал! Дурак я, что ли?

– Ну, и сиди тут всю ночь, не дурак! Охрану сюда пришлю. Чтобы не скучно было одному думать над своим поведением!

– Ваше величество! – окликнул короля мальчишка, когда тот отошёл от него уже на несколько шагов, – Не врал я Вам! У госпожи, когда хорошее настроение, искорки зелёные в глазах.

Аонгус ничего не сказал на это признание. Просто шёл в свои покои и улыбался. Ишь, ты! «Искорки зелёные в глазах»! Проверить это на охоте вряд ли удастся. Но настроение от этого у короля не ухудшилось. Завтра – последний день празднеств, потом гости разъедутся, и он сможет отправиться к матушке. Расскажет ей подробно про пикник и охоту (после встречи с Тэмхасом король не посещал матушку – опасался новой слежки, решил не подвергать её и себя риску разоблачения. Вот гости уедут – тогда они и наговорятся). Про бойкого, наглого мальчишку и его неуловимую госпожу с зелёными искорками в карих глазах. То-то они вместе посмеются!

Охрана обыскала весь сад, но ни на одной из яблонь обнаружить мальчишку не удалось. Кто бы сомневался!

5 – старинная игра в обруч, который особой палочкой подкидывается в воздух и затем ловится на ту же палочку или другим играющим – на свою палочку (из Википедии).

6 – старинная английская игра, в которой игроки с помощью деревянного молотка должны выбить центральный белый шар деревянными шарами за наименьшее число ударов – предшественник современного крокета

Охота удалась на славу! Охотники смогли завалить матёрого кабана. Чей выстрел оказался решающим, понять было не возможно, так тело кабана было нашпиговано стрелами. Ну, да из попорченной шкуры шить меховой плащ никто и не собирался. Зато, каждый охотник считал именно свой меткий выстрел решающим. Считал молча, про себя. Поскольку, когда на охоте присутствует король, какие ещё претенденты на лидерство могут быть? Так что вся слава досталась Аонгусу.

Дамы тоже не ударили в грязь лицом. Среди их добычи были перепела, рябчики, кролики. И вся эта пойманная и подстреленная дичь тут же, на поляне, освежевывалась, разделывалась, резалась и пускалась в готовку. Самые нежные части варились, тушились, томились, жарились, коптились, запекались на кострах. В казанах, кастрюлях, сотейниках, сковородах скворчало и булькало. Жир стекал с огромных кусков, насаженных на вертел, и с шипением капал в пламя костра. Костёр недовольно трещал и плевался искрами. Над поляной благоухали запахи свежего мяса, острых специй, пряных трав, сладких ягод, добавляемых в разнообразные соусы. Ароматы настырно лезли в нос и вызывали обильное слюноотделение.

Чтобы скоротать время до пиршества живота, гости занимали себя пищей духовной. В их жилах ещё бурлила кровь, глаза сверкали, душа требовала поделиться эмоциями с окружающими. Тут и там образовывались небольшие кружки, где с удовольствием делились перипетиями охоты, хвастались достижениями, хихикали над мелкими происшествиями. Обстановка была самая что ни на есть непринуждённая. Гости свободно перетекали от одного кружка к другому. И таким образом, вопреки ожиданиям, Аонгус, наконец-то, смог рассмотреть дам во всех подробностях.

Во время охоты королевский этикет не был столь же суров к их внешнему виду, как на балу. Лицо было покрыто не толстым слоем белил, а лишь слегка припудрено, что позволяло кавалерам любоваться румянцем, проглядывавшим на их щеках. Мушки покинули насиженные места. Губы-бантики приобрели свою естественную форму и цвет. Но главное – не было парика! Волосы хоть и были уложены в единообразные причёски по моде сезона, но не делали их обладательниц похожими друг на друга.

А глаза, боже мой, глаза! Аонгус сосредоточил своё внимание именно на них. И не потому что всё ещё надеялся разглядеть принцессу с зелёными искорками в карих глазах. А потому что ниже опускать свой взгляд было чрезвычайно опасно. Поскольку с соблазнительных губ глаза невольно следовали дальше – к ещё более соблазнительным холмикам груди, оттуда к тонкой талии, плавной линией перетекающей в пышные бёдра, разделяющиеся на две стройные ножки. А между ними… Нет! Об этом лучше не думать! Сердце начинало учащённо биться, хмель ударял в голову, хотя ещё никто не пил, а кровь приливала к паху.

1 2 3...5 >

На страницу:

Перейти

1 из 5