Лейси

Местечко и вправду милое. Мы сидим недалеко от борта палубы, солёный морской ветер приятно охлаждает кожу. Элеонор заказывает круассаны и черный кофе. Я предпочитаю завтрак поплотнее. Я вообще плохо помню, когда в последний раз ел. Мне приносят яичницу с беконом. Много бекона, много тостов с маслом. Сладкий кофе со сливками. Элеонор наблюдает, с каким аппетитом я ем. Смеётся. Я шучу про мой молодой растущий организм, а она пожирает меня взглядом и просит не расти слишком быстро.

Неприятно. Тем не менее, мне нужно остаться с ней наедине: заглянуть в её органайзер и поставить на одежду жучок. Поэтому я поддерживаю её игривое настроение. Предлагаю вместе прогуляться, но у неё уже с утра много дел. Через полчаса первая встреча с иностранными коллегами. Скорее всего, мадам не будет весь день. Обедать она тоже будет с ними. А к ужину поднимется за мной.

Спрашивает, есть ли у меня приличный костюм. Сказал, что что-нибудь куплю. Элеонор дала ещё денег. Кстати, я не собираюсь их возвращать. Это против правил, мне бы всё сдать под отчёт в организацию, но я здесь жизнью рискую. Узнай мадам, кто я – сбросит за борт, как щенка.

У нас остается пятнадцать минут, и я прошу Элеонор заглянуть в каюту. Она улыбается и говорит, что не готова опаздывать. Я киваю. Пока мы поднимаемся, соображаю, куда приклеить жучок. В конференц-зал я не попаду. По крайней мере, сейчас. Остается подкинуть жучок Элеонор. На подошву туфли, около каблука – слишком заметно. За ворот блузки? Будет поправлять на себе одежду, чтобы освежить тело, обнаружит лишнюю деталь в наряде. Не пойдёт. В сумку? Как вариант. А если она бросит её далеко от говорящих? В телефон не успею. И она может заметить помехи. И вдруг понимаю – в отвороты её брюк! Брюки сделаны из легкой, но плотной материи. Мадам не почувствует, если я засуну жучка в низ брючины.

Я соображаю вовремя – мы заходим в нашу каюту. Теперь мне надо действовать быстро, чтобы Элеонор не успела перехватить инициативу. Усаживаю мадам на кровать и толкаю. Женщина падает на спину и наверняка видит только потолок. Я сажусь на пол, снимаю с ноги мадам туфлю и целую эту же ногу чуть повыше щиколотки, одновременно запихивая жучок в отворот брючины. Элеонор смеётся, хочет встать. Не позволяю. Подтягиваю её на себя, ухватившись под её коленями, чтобы мадам потеряла равновесие, забираюсь на кровать. На какой-то миг наши глаза встречаются. Почему-то я чувствую себя вором, застигнутым на месте преступления. Я боюсь, что мой взгляд выдаст мой страх и быстро и жадно пытаюсь поцеловать Элеонор. Она смеётся и отворачивается. Страсти в этом мало. Неужели мадам не чувствует? Хотя… Наверняка она понимает, что всё игра, но думает, что я делаю это из-за денег.

После непродолжительной возни Элеонор спихивает меня с себя. Раскрасневшаяся, она садится на кровати, приводит одежду в порядок и разворачивается ко мне, улыбаясь:

– Что ты устроил? Я ведь сказала – у нас только пять минут!

Я промолчал, потом додумался до обиженной гримасы.

– Лейси, будь терпеливее! – мадам наклонилась ко мне и несколько раз быстро поцеловала в губы, потом, подумав, легонько куснула в щеку. Я непроизвольно дёрнулся, но постарался как-можно естественнее замаскировать это движение и тоже слегка прикусил кожу на её скуле.

– Эй, а тебе нельзя! – Элеонор отстранилась и ударила меня по щеке. Не то чтобы сильно, но доходчиво. – Вдруг останется след!

– Я понял.

– Вот и хорошо! – она смягчилась. – Мы будем вместе весь вечер и всю ночь. А пока – найди себе занятие!

Весь вечер и всю ночь. Это тебе не час в отеле. Быстрее бы всё закончилось.

Элеонор встала с постели, поправив ворот блузки. Хорошо, что я передумал клеить туда жучок. Мадам подошла к двери, уставившись в свой телефон, и, казалось, забыла о моём существовании. Я дождался, когда за ней захлопнется дверь и упал на кровать, выжатый как лимон.

Мысли о сегодняшней ночи не особо радовали. Я мог бы усыпить Элеонор, подсыпав снотворное в напиток. Но мы здесь только первый день – не хочу рисковать. Она сильно удивится, если проспит всю ночь как сурок, вместо того чтобы резвиться с молоденьким мальчиком.

Итак, я остался один. Достаю беспроводной наушник, вкладываю в ухо. Весь день я буду слушать, что делает и о чём говорит Элеонор. В случае, если по каким-либо причинам я не смогу передать записи, остаётся полагаться только на мою память. Устраиваюсь поудобнее в кресле и готовлюсь к долгому дню.

Их совещание длится уже почти четыре часа. Пару раз заказывали кофе в конференц-зал. Должны же они прерваться на обед? Мне не помешает увидеть их лица. Если получится, сделаю их совместные фото и сразу передам своим. Хранить такое у себя опасно.

Да, идут обедать – в ресторан на тринадцатой палубе. Я уже знаю, где это, и с какой стороны туда подобраться. Если меня заметят, могу сказать, что выбирал костюм на вечер в соседнем бутике. Поэтому надо там засветиться, на случай, если Элеонор захочет проверить.

В магазине присматриваю пару костюмов для себя. Пока не покупаю. Будет повод вернуться. Как бы невзначай захожу в их ресторан, осматриваюсь: Элеонор и четверо мужчин сидят за столиком в углу. Вроде все на месте. Насколько я знаю, их как раз должно быть четверо.

Беру меню, делаю вид, что читаю. Стараясь не привлекать к себе внимания, достаю телефон и делаю пару снимков моей компашки. Чёрт – официант. Улыбаюсь и качаю головой, намекая на то, что мне ничего не нужно. Меня замечает Элеонор. Она что-то говорит четвёрке, встает из-за стола и подходит.

– Лейси! Что ты тут делаешь? Я же просила не беспокоить меня, – она еле сдержалась, чтобы не перейти на крик.

– Случайно увидел тебя и подходить не собирался. Я был здесь неподалёку – в магазине.

– Ты выбрал костюм?

– Нет. Нужна твоя помощь.

– Не сейчас!

– Всего на пару минут! – я взял мадам за руку, вывел из ресторана и затащил в магазин. Продавец заметил меня и приветливо улыбнулся:

– Молодой джентльмен, вы вернулись!

Я кивнул в ответ и показал Элеонор два костюма:

– Какой тебе больше нравится?

– Ого, Лейси! – она быстро оценила мой выбор, проведя двумя пальцами по ткани. – А у тебя хороший вкус! Хочу увидеть тебя в них.

– Увидишь вечером.

– Возьми оба.

– Пожалуй, возьму белый.

– Может, примеришь?

– Хочешь пройти со мной в эту тесную примерочную кабинку и помочь одеться?

Я ещё не отправил и не удалил фотки. Конечно, я не хочу, чтоб Элеонор шла со мной и крутилось около моего телефона, пока я переодеваюсь. Но вслух я добавил:

– Ну давай же!

Она несколько секунд смотрела на меня в упор:

– У меня совсем нет времени. Так жаль.

Продавец, поглядывающий на нас, деликатно отвернулся. Элеонор быстро поцеловала меня в губы.

– Вечером. Всё вечером!

Она ушла, я взял костюм, подошёл к кассе и услышал.

– Ты мог бы вытянуть из неё больше.

– Простите, что? – я поднял глаза, продавец усмехался.

– Из этой барышни, ты мог бы вытянуть больше. Для тебя она бы раскошелилась.

– Осуждаете?

– Я? Изволь. На таких как ты в том числе держится мой бизнес. Наоборот, оцениваю по достоинству твой талант.

– Вы ошиблись.

– Да конечно, ошибся. Наверное, это твоя тётя.

Я поморщился и достал наличные.

Не хочу больше сидеть в номере. Тем более после записи встречи наблюдаемой мной пятёрки нужно ещё передать данные своим. И сделать это до того момента, когда вернётся Элеонор.

Нахожу кофейню на верхней палубе, забиваюсь в угол, заказав себе кофе и пирожных. Сначала скидываю фото. Передача записи разговора Элеонор и компании займёт больше времени. Сижу, затаившись, как мышь с беспроводным наушником в ухе. Время тянется медленно, почему бы не прогуляться?

Я прошёлся по палубе, разглядывая людей. Подошёл к бортику на карме и полной грудью вдохнул свежий морской воздух. Ветер приятно охлаждал голову и тело. Хорошо вот так просто стоять под ветром и солнцем, позволяя своей бледной коже покрываться загаром. В кои-то веки я не с ног до головы одет в женскую одежду. Шея, грудь и руки свободны, на ногах удобные мужские туфли из мягкой кожи – купил на деньги Элеонор. Приятно быть собой.

Мои подопечные вдруг начали разговаривать на повышенных тонах. Я сосредоточился на их беседе. Да, атмосфера заметно накалилась. Элеонор ожесточенно спорила, даже орала. Я попытался представить себе эту картинку и сразу поморщился. Перекошенное злобой лицо немолодой мадам. Хуже некуда.

Суть спора: мадам Свифт предложили участвовать в организации закрытого ночного клуба. Естественно, с оказанием определенных услуг. Забота мадам – доставка живого товара. В этом вопросе мадам спец. Ей просто нужно выбрать из всей перевозимой массы молодых женщин и детей, которые бы понравились клиентам клуба.

Мадам спорит не потому, что хочет отказаться – её не устраивает доля. Предлагают слишком мало. Мне кажется, действительно – мало. Элеонор настаивает на своём проценте, Морено, один из главных мафиози на побережье, на своём. Отвратительно.

Их встреча подходит к концу. Я понимаю, что мне нужно возвращаться в номер. Чёрт, Элеонор звонит – не успею сделать новую передачу данных, это займет некоторое время. Идти в номер на встречу с мадам Свифт с записывающим устройством в кармане тоже не хочу.

Решаю спрятать всё где-нибудь на лайнере. На ум приходит одна идея. Спортзал ещё работает. Покупаю абонемент на четыре посещения и беру ключ от шкафчика. Захожу в раздевалку, оставляю только что приобретённую спортивную форму, а вместе с ней и записывающее устройство с наушником в своём шкафу. Выхожу, так и не позанимавшись. Никому нет до меня дела.

Элеонор уже ждёт меня. Она сидит в кровати и рассматривает купленный мной костюм. На коленях лежит разорванный свёрток. Понимаю, почему ни один из нас не хранит важные вещи в номере.

– Лейси, ну где ты ходишь? Я жду не дождусь, чтобы поужинать вместе.

Я подошёл и присел рядом:

– Ты была с какими-то мужчинами, кто они?

– Ты что ревнуешь?

– Возможно. Что ты сказала им обо мне?

– Что ты мой помощник. Лейси, они взрослые люди, они всё прекрасно понимают.

– Значит, помощник?

– Боже мой, Лейси. Ну а кто? Телохранитель? – мадам засмеялась. А до меня вдруг дошло – охрана! Не может такая женщина, как Элеонор Свифт, быть здесь одна. Где-то поблизости её мордовороты. Тем более она встречается с людьми, которым не доверяет, должна быть начеку. И эта четвёрка – наверняка у каждого из них есть глаза и уши.

То фото в ресторане. Даже если у каждого из этих пятерых по одному охраннику, меня могли заметить сразу пять пар глаз. Неопровержимые доказательства моего шпионажа лежат в хлипком шкафчике в спортзале.

Продолжая смеяться, Элеонор начала стаскивать с себя одежду.

– Что ты делаешь? – не сразу понял я.

– Переодеваюсь к ужину. И тебе пора! – она бросила в меня мой костюм. – Давай, Лейси, шевелись! У меня еще уйма планов на вечер!

Мы медленно прогуливались под руку по шикарной палубе на пятнадцатом этаже. Над нами – открытое небо. Свет звёзд терялся в свете многочисленных огней лайнера. С разных сторон доносилась музыка. Жизнь кипела, алкоголь лился рекой. Мимо проходили то женщины в элегантных платьях, то девушки в бикини. Около открытого бассейна – вечеринка в стиле диско. Элеонор предложила поужинать устрицами и прочей дрянью. Заставила меня выпить вина. Я не стал отказываться. Лихорадочно соображал – где охрана?

Кажется, я начал замечать их – подозрительных мужиков в неловких летних костюмах, не скрывающих грубые мускулы. Все бугаи – как один, с туповато-отсранённым выражением лица и бегающими глазками. Точно – её парни. Или её коллег, что ещё хуже.

Обратно в номер я точно не хочу. Нужно тянуть время. Быть на виду. Пусть как можно больше людей запомнят нас с мадам вместе. Я огляделся. На другом конце палубы какая-то движуха. Предложил посмотреть, что там. Сытая и довольная Элеонор нехотя согласилась.

Это конкурс. Отдыхающим предлагают спеть. Элеонор пытается уйти, но я отказываюсь. Поднимаю руку, и меня выдёргивают на сцену. Я вижу, что Элеонор, не смотря на улыбку, не довольна. Ну и пусть.

Я спел пару песен. Нарочито хорошо – как в последний раз. Может, так оно и есть. Здесь ведут видеосъемку. И туристы снимают меня на телефоны – это очень на руку. Надо засветиться с мадам Свифт.

Закончив петь, я сказал на камеру и в зал, что посвящаю своё сегодняшнее выступление моей красавице-подруге Элеонор. Проследив, что камера смотрит туда же, куда показывает моя рука, я спрыгнул со сцены, подбежал к Элеонор и поцеловал её. Раздались неуверенные аплодисменты.

Элеонор смотрела на меня с изумлением. Кажется, она хотела меня ударить.

– Лейси, немедленно уходим отсюда.

– Почему? Тут здорово. Давай послушаем остальных!

– Ты с ума сошел! Я – деловая женщина. В конце концов, я здесь по работе! Я не могу обжиматься с мальчишкой на камеру!

– Почему не можешь, ты замужем?

– Причём тут это? Я публичная фигура!

– Брось ты, всем плевать! Люди просто отдыхают. Расслабься.

Я говорил это, а моё сердце бешено колотилось. Я заметил мужчину в летней рубашке, подходящего к нам сбоку. Элеонор махнула ему рукой, покачав головой. Он отошёл.

– Лейси, ты поступил очень и очень плохо!

– Я хотел тебя немного развлечь.

– Считай, что развлёк. И разозлил.

Я смотрел ей в глаза. Не знаю, что такого было в моём взгляде. Может, ужас и ненависть выглядят как приступ внезапной страсти?

– И что ты сделаешь, накажешь меня?

Глаза Элеонор загорелись бесовским огнем:

– Накажу.

Глава 10. Начало агонии

Я открыл глаза. Ничего не произошло – меня не сбросили за борт. Я пережил эту ночь. В Элеонор словно бес вселился. Она привязала меня и высекла. Поморщившись, я вытащил из-под спящей женщины свою руку, приподнялся и уставился на белую подушку. Задушить мадам? Как бы то ни было, она слабее меня. Накрыть подушкой. Зажать этот отвратительный рот.

Тошнит даже от мыслей о том, что было. Всю ночь под дверью толкались её амбалы. Я их слышал. Видел их тени. А они слышали нас. И наверняка усмехались.

Сейчас Элеонор крепко спит, размазанная по подушке. Кожа на лице помялась, из полуоткрытых губ вытекает слюна. Она кажется мне уродливой – не смотря на идеально подобранный цвет волос, подтяжку и дорогие зубы. Она и есть урод – она продаёт детей.

Выбравшись из постели, одеваюсь. Смотрю на Элеонор – глаза закрыты, дыхание ровное. Подбираю с пола её брюки, вытаскиваю прослушку и кидаю в цветочный горшок. Стараясь не шуметь, подхожу к окну. Иллюминаторы здесь необычные – почти прямоугольные и очень большие. Они выходят на узкую палубу, опоясывающую лайнер по периметру. Отлично. Поднимаю створку, вдыхаю свежий воздух, оглядываюсь. Мадам не проснулась. Осторожно выскальзываю наружу.

Мне нужно попасть в спортзал: у меня нехорошее предчувствие, а я привык доверять интуиции. Быстро добравшись до места, я забрал из шкафчика передающее устройство, наушники и нырнул в туалет. Заперев кабинку, сел на опущенную крышку унитаза и отдышался. Нужно передать данные. Эта запись посадит сучку Элеонор и её дружков в тюрьму: есть из-за чего рисковать. Тревожно. Пальцы дрожат. Загрузив запись, я наблюдал за медленно ползущим столбиком передачи данных. Десять процентов, двадцать, тридцать…– когда же это закончится?

Наконец-то появилась надпись: "Передача данных завершена успешно". Выдохнув, я поднял крышку и выбросил всю аппаратуру в унитаз. И вдруг меня накрыло сильным приступом рвоты. Выворачивало долго, каждый новый приступ сопровождался воспоминанием о вчерашней ночи. Передо мной стояло искажённое лицо Элеонор. Её тонкие, вытянутые в струнку губы. Если б можно было вместе со вчерашним ужином освободиться от накопившегося за всё это время отвращения и стресса…

Кажется, я в одну секунду ослаб. На ватных ногах поплёлся к душевым. К счастью, кабинки здесь раздельные. Разделся и встал под горячую воду. На моем теле следы вчерашней страсти Элеонор – и водой их не смоешь. Мадам разошлась: остались кровоподтеки. Я опять подумал про подушку в белой, шелковой наволочке. Утром в каюте было тихо. И за дверью тоже. Никто бы не зашёл.

Я не в том состоянии, чтобы ужасаться своим мыслям. Представляя, как Элеонор барахтается под подушкой, пытаясь меня спихнуть, я улыбаюсь. Становится легче.

Мы зайдём в порт сегодня ночью. Нужно продержаться около четырнадцати часов. Нужно где-то спрятаться. Обычно горячая вода меня успокаивает. Это ритуал, чтобы смыть с себя изображаемую личность. И не важно – переодевался я или нет. Почему-то не помогает. Упираюсь обеими руками в стенку – горячая вода бьёт в затылок, стекает между лопаток, согревая спину. Не хватало ещё расплакаться. Долго я буду торчать здесь, жалея себя? Я услышал шум: кто-то зашёл в душевую и запер дверь. Черт, я ведь тут один!

Дверка моей кабинки внезапно открылась, отлетев с такой силой, что вышибло задвижку! Передо мной нарисовался здоровый амбал. А рядом с ним Рой Морено. Тот самый, что спорил с Элеонор о доле в бизнесе.

– Этот пацан? Че-то он какой-то дохлый.

Они рассмеялись. Рой ткнул в меня пальцем:

– Смотри-ка, а эта сучка славно вчера порезвилась! – он повернулся к своему мордовороту. – Значит, она любит помоложе?

– Да, есть у неё такая слабость, – амбал заржал. Морено ударил его по лицу.

– Дебил, чё ржёшь? Почему мы не подсунули ей своего пацана?

– Так босс, команды не было.

– Команды не было! Дебилы! Я б знал! Так! – он развернулся ко мне. – Ты мне всё расскажешь! Или прямо здесь и подохнешь. Понял меня?!

Я кивнул. Морено схватил меня за подбородок и подтянул к себе.

– Эта стерва приказала тебе следить за нами? Мой человек видел, как ты нас фотографируешь.

Ну вот, так и знал, что прокололся со снимком. Значит, заметил Рой. И он подозревает Элеонор. Может, это мне на руку? Пытаюсь выглядеть ещё большим идиотом, чем Морено обо мне думает:

– Синьор, я ничего не знаю. Я плохо вас понимать.

– Так, дурака не валяй мне! – Морено впечатал меня в стенку, и, чуть не поскользнувшись на мокром полу, разозлившись, вдогонку ударил по губам:

– Ты тупой, да? Зачем сделал фото?

– Босс, давайте я? – поспешил на помощь амбал.

– Отвали, идиот! – Морено сообразил, что зашёл в работающую душевую кабинку, и вместо того, чтобы перекрыть воду, сбил лейку. – Зачем. Сделал. Фото?

– Не бейте, я всё скажу! – я прикрыл лицо рукой, изображая страх. Странное чувство: в таких ситуациях мой мозг начинает лихорадочно работать, а чувства вроде как отключаются. Может быть, когда-нибудь это спасет мне жизнь.

– Я думать, мадам шантажировать вас. Может, она бы заплатить мне за этот снимок деньги.

– Тебя кто-то нанял?

– Никто! Никто! – я замахал руками. – Мадам попросить, я сделать. Просто один фото.

– Где она тебя подобрала?

– В ресторане. Мы познакомиться в «У Кейти Дойль». Позвоните, синьор! Я там работать. Проверьте!

– Эй, Шин, проверь.

Амбал кивнул. Морено поморщился, отряхивая подмокшую рубашку.

– Если врешь, выбью из тебя твою сраную душонку, понял?

Я ещё раз кивнул, изображая полное понимание. Рой Морено заметил мою висящую на крючке одежду, похлопал по ней руками и вытащил телефон.

– Ну-ка, Шин, посмотри, что там?

Всё, что нужно удалить, я уже удалил. Ничего кроме номера Элеонор там нет.

– Подозрительно чистая труба, босс.

– Синьор, простите! Мадам совсем недавно подарить мне его. Не уметь пользоваться.

Морено рассмеялся. Разглядывая меня, он бросил телефон на пол и наступил на него каблуком своего итальянского ботинка.

– Не уметь пользоваться! Ну-ну. Эй, Шин, проучи-ка его. Так – на память.

– О’кей, босс.

Амбал со странным именем Шин подошёл и несколько раз с силой ударил меня под рёбра. Я и не знал, что могу ещё больше вжаться в стенку. Скользко. Оказавшись в углу, я, прячась, повернулся боком. И получил по почкам.

– Шин, хватит, убьёшь.

Наверное, Шин глуховат. Только ударив ещё пару раз, он отошёл. Они оба смеялись.

– И чтоб молчал! – Рой закрыл дверь кабинки. – Пошли к этой сучке!

Я лежал на полу, под струёй горячей воды, бившей из валявшейся рядом лейки. Из разбитой губы бежала кровь. Я смотрел, как она смешивается с водой и стекает в водосток. Надо подниматься и сматываться отсюда. Ну, может, через одну минуту. Через две минуты.

Глава 11. Выбор

Внутри все болит, но боль помогает прийти в себя. Сколько я уже здесь валяюсь? Рано или поздно они вернутся. Переговорят с Элеонор и вернутся. Надо делать ноги. Встаю, опираясь на скользкую стенку. Сука, как же больно! Кое-как вытираюсь и одеваюсь. Надо где-то переждать. Их было двое. Это хорошо. Вряд ли Рой оставил Шина у дверей. Стараясь ни с кем не сталкиваться, выбираюсь из душевой спортзала и иду к капитану лайнера.

Естественно, до капитана нужно ещё добраться – попадаю к первому пассажирскому помощнику. Он от моего видка приходит в ужас. Сразу тащит к старшему помощнику. Старпом оказывается бывалым, хватает меня в охапку и ведёт к медикам. Судовой доктор первым делом спрашивает, кто меня так? Отвечаю, что упал. И невооруженным глазом видно, что избили. А это ведь чп. Отошли в сторонку, шепчутся. Слышу обрывки фраз: “привлечь к ответственности…”, “драк вроде не было”, “найти его билет…” Сижу молча. Жду. Старпом подходит ко мне и кладёт руку на плечо:

– Тебе вкололи успокоительное, скоро подействует. Внутренних повреждений нет, – он немного помолчал, взглянув мне в глаза. – Ты здесь в безопасности. Можешь всё нам рассказать.

Я покачал головой. Подошёл доктор, посмотрел на старпома, потом на меня:

– Следы на теле, я знаю, откуда они. Тебе лучше рассказать.

– Нечего рассказывать.

– Как тебя зовут?

Молчу.

– Мы ведь всё равно узнаем!

– У вас на борту больше трёх тысяч человек.

– У тебя есть билет?

– Как бы я сюда попал?

– Покажи.

– Как-то не захватил.

– Тогда назови своё имя. Мы сможем проверить, есть ли ты в списке пассажиров.

– А если не назову?

– Тогда придётся высадить тебя в ближайшем порту.

Я пожал плечами:

– Меня устроит.

Доктор покачал головой:

– Тебя избили. Возможно, из… – он осёкся, взглянув на меня. – Ты несовершеннолетний. Закон на твоей стороне. Кто бы это ни сделал, его или её накажут.

– С жертвами насилия так не разговаривают. Вы, как медицинский работник, должны бы знать, – я поднялся с кушетки. – Если уж здесь присутствуют представители власти, – развернулся к старпому, – я могу попросить, чтоб меня изолировали? До выяснения обстоятельств. На всякий случай.

Сойти бы живым на берег этой ночью. Это единственное, что мне нужно. Помощники переглянулись.

– Ты упираешься, естественно, нам придётся провести расследование. А для тебя обеспечить безопасность. Но я не понимаю, почему ты не хочешь помочь?

Потому что вы спугнёте Элеонор. И всю честную компанию. Потому что она догадается. Найдёт меня раньше и убьёт.

– Потому что я испуган?

Итак, мне оказали первую помощь и закрыли в одной из кают для персонала. Пока всё не так плохо. Надеюсь, они не найдут Элеонор до вечера.

Сижу тише мыши. Из всей моей прослушивающей аппаратуры у меня остался только маленький беспроводной наушник, соединённый с прослушкой в номере. С тем самым жучком, что я оставил в цветочном горшке. Если будут говорить о чём-то важном, придётся запоминать. Запись вести нечем.

Я так и не выяснил самое главное – номер контейнера с людьми. Пусть Элеонор возьмут и будут допрашивать – она может и не сознаться. Корю себя. Очень торопился смыться. Мог бы проверить её телефон.

Думаю, большую часть разговора Роя и мадам Свифт я пропустил, пока общался с врачом и помощниками. Тем не менее, страсти в номере Элеонор не угасли. Морено всё ещё был у неё. И спорили они обо мне.

– Говорю же я тебе, я не спелась с легавыми, хватит пороть чушь!

– Зачем посылаешь свою малолетнюю подстилку шпионить за нами?!

– Мы ходим по кругу! Я его не посылала!

– Тогда где он!?

– Ты, сукин сын, его спугнул!

– Он нас фотографировал!

– О мой бог! И что?

– Ты приказала?

– Нет!

– Делаешь вид, что не понимаешь?

– Морено, куда ты дел моего мальчика? Я, между прочим, много бабла в него вбухала.

– Что ты сделала с тем фото?

– Дебил, убери руки! – я услышал возню. Наверное, в стороны полетела мебель. Элеонор перешла на визг.

– Шаг – и мои ребята разнесут здесь всё! Не подходи, Морено. И мордоворота своего убери!