Нереальные истории

« Я его взял!» – крикнул кому-то полицейский, и из-за угла показался еще один страж порядка. Я сидел на диване, приложив к глазам платок. На все ее выкрики со стороны полицейских не последовало никакой реакции, а я тихо пробормотал: « Бедный мальчик! Так был ко мне привязан! Так боялся, что я его уволю! Совсем сошел с ума от ревности!»

Они увели ее. Я посидел еще какое-то время и пошел обходить дом. Мой дом. Я заново вспоминал запахи, цвета, я заходил в каждый уголок. Конечно, за 10 лет многое изменилось, но дух дома сохранился. Я даже был благодарен Марте за это. Только в зеркало я боялся посмотреть. Я боялся увидеть ЕЕ лицо, которое теперь было моим лицом.

Прошло какое-то время. Я начинал привыкать к новому образу. Хотя физиология женщины была мне чужда, я притерпелся и к этому. Временами я не понимал, зачем я сделал то, что я сделал. Зачем мне все это? Зачем мне тело сорокалетней женщины, эти деньги, этот дом? Какую жизнь я буду вести? И что эта жизнь может мне дать? Конечно, я вернул себе свое, справедливость восстановлена, но все же что-то меня тревожило. Я решил сходить к Марте.

Добиться свидания было нетрудно. Я знал, что ей грозит смертный приговор, как и мне когда-то. Убитый мною хлыщ был уважаемым человеком в городе, у него остались жена и двое детей, и его смерть не могла остаться безнаказанной для простого шофера. Денег у Марты не было, она не могла нанять хорошего адвоката, поэтому участь ее была предрешена. Я не сомневался, что ее казнят. Я хотел поговорить с ней перед смертью. Ведь ко мне она так и не пришла тогда, 10 лет назад.

Я пришел, и нас оставили наедине. Нас разделяла только решетка. Я заметил, как ее покоробило, когда она увидела себя. Скорее всего, она уже все поняла, потому как была необычайно спокойна. Она посмотрела на меня пустым взглядом и спросила, зачем я пришел. Я растерялся и не знал, что сказать. Но через мгновение я овладел собой и произнес, что хотел увидеть ее напоследок. Она горько усмехнулась. «Ты видишь меня каждый день. Я не оставлю тебя до самой смерти». Я оценил юмор. «Прости, – сказал я ей, – но ты сама виновата, зачем ты подставила меня?!»

Марта долго молчала, потом ответила: «Я не подставляла тебя, все произошло так, как написано в обвинении. Ты убил их обоих в припадке ревности, ты был жутко пьян. Ты пришел навеселе, мы еще напились в тот вечер у камина и ты ушел спать. Я проводила тебя до комнаты, ты упал на кровать и тут же захрапел. Видимо, ночью ты встал, пошел пострелять в сад, увидел свет в домике, ну а дальше ты знаешь. Пьяным ты бывал неуправляем и наутро ничего не помнил». Я не поверил ей. Она опять врала. Я перестал ее жалеть. Я сообщил ей, что видел ее в тот день, видел все, что она делала. Как она может это объяснить? Она равнодушно пожала плечами. « Это был сон. Всего лишь сон. И ничего больше».

Мне больше не о чем было с ней разговаривать. Я не мог переносить такое чудовищное лицемерие. Я спросил ее, не боится ли она смерти? Она опять равнодушно пожала плечами: « От судьбы не уйдешь, годом раньше, годом позже какая разница? Я устала, уходи». Напоследок я спросил, где мой лев-змея, который стоял на камине? Она ответила, что не знает, наверное, кому-то из гостей он приглянулся, и он его унес. Впрочем, эта статуэтка никогда ей не нравилась, поэтому она особенно не печалилась о ее пропаже.

Это был наш последний разговор. Кода я уходил, она издевательски бросила мне вслед: «Проваливай, старая дура! Уноси отсюда свои дряблые телеса!» – и истерически захохотала. Наверное, приступы спокойствия у нее сменялись приступами истерии. Я понял, что она боится смерти и не может до конца поверить в реальность происходящего.

Как я и ждал, ее приговорили. Приговор был приведен в исполнении без отсрочки.

Я хотел вбросить эту историю из головы и начать новую жизнь в теле Марты. Это оказалось не таким уж простым делом. Меня поразило, как скучна и пуста была ее жизнь. Я разогнал всех любовников, под предлогом депрессии, так как не мог представить, что мне нужно ложиться с ними в постель, ведь в душе я оставался мужчиной. Я начал интересоваться деятельностью нашей фирмы и понемногу вникать в дела. Постепенно я вошел в управление и занялся делами сам. Это немного отвлекало меня. Но когда я начинал думать, что впереди у меня еще много безрадостных, однообразных, пустых лет я начинал сходить с ума. Я буду стареть, у меня нет семьи, мне не для кого жить. Мужчины не привлекают меня, так называемые подруги раздражают. Что мне делать? Решение пришло само собой. Я взял на воспитание мальчика-сироту из приюта и жизнь моя приобрела некий смысл.

Я отдавал ему всего себя, ни в чем ему не отказывал, мы много путешествовали, он получил хорошее образование. Я сделал его своим наследником. Несмотря на то изобилие, которое я ему дал, он вырос хорошим человеком. Сейчас он уже взрослый мужчина, он женат, у него трое прелестных детишек, моих внуков. Я их обожаю. И они обожают бабушку. Мы живем все вместе в нашем доме. Жена его тоже мне нравится. Это простая, скромная женщина без лишних амбиций. Она следит за домом и детьми, я ей помогаю. Мы очень дружно живем. Впервые в жизни у меня настоящая семья, та, о которой я всегда мечтал. Можно сказать, что я обрел счастье. Сын работает со мной, в нашей семейной фирме, я уже стар (или стара?) и готовлюсь передать ему дела.

Я хочу полностью посвятить себя внукам и прожить остаток жизни, наслаждаясь семейным покоем. В последнее время я плохо себя чувствую, и знаю, что конец мой близок. Я начал часто вспоминать Марту. Кстати, лев-змея или Абрахас, это древнее персидское божество, через некоторое время после казни Марты вновь оказался на камине. Он смотрит неподвижными черными глазами в пустоту, и золотистый хвост его, усыпанный бриллиантами загорается, когда на него попадает солнце. Красная коралловая грива застыла в неподвижности вокруг сжатой пасти. Но во сне он ко мне больше не приходил, и я был этому несказанно рад.

Только сейчас, на закате жизни, мне не дают покоя последние слова Марты, о том, что это я убил шофера и горничную. Все чаще и чаще мне приходит в голову мысль, а что если это действительно был Я?! Тогда Марта пострадала незаслуженно, да и Алекс тоже. Я гоню эту мысль, но она возвращается снова и снова. Тогда я подхожу к льву-змее и пытаюсь заглянуть в его черные агатовые глаза, чтобы найти ответ, но они хранят непроницаемое молчание. Я не боюсь смерти, я жду ее, чтобы там встретиться с Мартой и узнать наконец истину.

Замок

В замке старинном полночь пробило

Сами собою свечи зажглись…

Меня зовут Дайана Энгельбрехт. Вообще – то при рождении мне дали другое имя – Альбертина. Но сколько я себя помню, имя Альбертина никогда не нравилось мне. Еще в раннем детстве я перестала на него откликаться к величайшему неудовольствию моей мамы и долго, во всяком случае, пока не научилась читать, я была как будто без имени. Ни ласки мамы, ни строгость папы не могли меня переупрямить лет до 7, пока я не начала читать сказки, которыми зачитывалась буквально до одури. И откуда – то из моих грез, а может быть, я услышала по радио, или от кого – нибудь от взрослых, сейчас я даже не вспомню, откуда конкретно, возникло это имя – Дайана. Оно сразу понравилось мне, и я объявила родителям, что отныне меня зовут так, и я буду откликаться только на это имя. Конечно, мама немного расстроилась, ведь имя Альбертина придумала она, та как она очень любила все необычное и оригинальное, и, отчасти эта ее страсть передалась и мне. Но так как Дайана тоже звучало достаточно необычно, вскоре она смирилась, а отцу так вообще было все равно, как я буду называться, лишь бы мне нравилось. В конце концов, это было лучше, чем отсутствие имени вообще, и вскоре никто иначе как Дайана меня уже не называл.

Мы живем в Германии, в небольшой деревушке. Она расположена не так близко к городу, чтобы мы чувствовали его влияние, но и не так далеко, чтобы считаться захолустьем. Моя мама учительница музыки в местной школе, отец – местный доктор. Мы достаточно уважаемая семья в нашей деревне. Отец мой чистый немец, а мама наполовину француженка. Она очень красивая, и, говорят, я на нее похожа. Мама обожает все необычное, приключения, романтику, но после того, как она вышла замуж за моего отца, ей пришлось расстаться с мечтами. Отец – человек конкретный и приземленный. Его семья была достаточно зажиточной, а мамина что называется, голь перекатная. Они познакомились в столице, где отец учился на врача, а мама приехала в поисках работы. Отец полюбил маму с первого взгляда, и, так как он может быть очень настойчивым в достижении своей цели, а мама легко поддается влиянию, он добился ее благосклонности, а вскоре и руки и сердца. Но тут не надо сбрасывать со счетов, что отец тоже очень видный мужчина, настоящий ариец, и много девушек добивались его расположения. Маме льстило, что такой парень ходит за ней по пятам. Материальное положение ее оставляло желать лучшего, а ее родители с утра до ночи твердили, что лучшей партии ей не найти, и мама сдалась. Наверное, это было не совсем то, о чем она мечтала, ведь ее ждала размеренная деревенская жизнь, но она любила отца и согласилась на эту жертву. Думаю, что впоследствии она редко жалела об этом. Родители очень нежно относились друг к другу, и детство мое было самым счастливым.

С детства я обожала музыку. Музыка была и остается главной страстью в моей жизни. От мамы мне передалась страсть к приключениям и романтике. Читая сказки, а потом и всякие романтические истории, я представляла себя в центре событий. Надо сказать, что окрестности нашей деревушки очень живописны, в округе большое количество заброшенных и полуразрушенных замков, а то и просто развалин. Будучи ребенком, я очень любила играть там, хотя родители мне всячески запрещали это, опасаясь бродяг. Но разве можно уследить за ребенком в деревне! И я бегала на развалины почти каждый день. С подругами я общалась не очень охотно, они казались мне недостаточно интересными. А самым моим любимым делом было забраться куда – нибудь подальше, устроиться поудобнее на каком–нибудь древнем валуне, и представлять себя жительницей этого замка, знатной дамой, богатой, в красивом наряде. Мое воображение без устали рисовало мне сцены моей придуманной жизни, женихов, которые дерутся из – за меня на дуэли, возлюбленных, которые крадут меня из – под венца, погони и многое другое, на что способно воображение ребенка. Часто я так увлекалась, что забывала о времени, и возвращалась домой уже затемно, чем доставляла немало беспокойства родителям. Отец шумел и пытался наказывать меня, не пуская гулять, но мама быстро отходила и выпрашивала для меня прощение. Но так как через некоторое время все повторялось сначала, на меня вскоре махнули рукой, деревня была довольно далеко от дороги, и появление бродяг было маловероятно. Да и я вскоре перестала злоупотреблять доверием родителей и старалась возвращаться домой до темноты. К тому же в сумерках на развалинах жутковато, с годами я стала это ощущать острее. А потом музыка заняла все мое время, я училась играть на скрипке, много занималась дома, с мамой, у меня появилась мечта поступить в консерваторию в столице. Музыка заполнила собой все свободное пространство, слушая ее, я уносилась в мечтах необозримо далеко, она завораживала меня, даря ощущение свободы и наполненности существования. И, конечно, времени бегать по полям как раньше, у меня уже не оставалось. Теперь я грезила наяву, и грезы мои не были так конкретны, как раньше, они были расплывчаты и туманны, оставляя чувство тоски и грусти по чему – то неизведанному. Я знала только одно – я хочу заниматься музыкой и это мое призвание.

Вскоре я благополучно окончила школу и собиралась поехать поступать в Берлин, в консерваторию. О другой карьере я даже и не думала, и не представляла, что будет, если я не поступлю. Родители благословили меня, всплакнули немного, но отговаривать не стали. Мама даже гордилась, что я пошла по ее стопам.

И вот я, полная самых радужных надежд, купила билет на поезд и в определенный срок должна была отбыть. Я немного волновалась и отгоняла от себя мрачные мысли.

Папа обещал отвезти меня на станцию на машине, и в день отъезда я спокойно собирала вещи. Мама хлопотала вокруг меня, совала мне в рюкзак какие – то ненужные тряпки. Продуктовую сумку она набила невероятным количеством еды. Я с грустью смотрела на это, но особенно не возражала, так как не хотела ее расстраивать.

Часа за 4 до отхода поезда папа пошел проверить машину, хотя до этого она работала прекрасно. Езды на машине до станции около 10 минут, но папа любил, чтобы все было готово и проверено заранее. Он не выносил сюрпризов, особенно неприятных. Видимо, это был не мой день, потому что в комнату он вошел очень удрученный и растерянный.

« Ты знаешь, – сказал он виновато, – она не заводится. Ничего не могу понять, я только что ездил на ней, было все в порядке. Пойду, загляну под капот», – и он понуро вышел. Я пожала плечами, это не было для меня трагедией. Идти было недалеко, около получаса, и я не возражала против пешей прогулки, хотя и с рюкзаком за плечами. Он провозился около 2 часов, явной поломки не обнаружил, но машина держалась стойко – на станцию она меня везти не хотела. В конце концов, папа лишь развел руками.

Я поцеловала его и просила не огорчаться, сказала, что прекрасно дойду сама, тем более мне хочется напоследок прогуляться по окрестностям, подышать свежим воздухом. Родители предложили проводить меня, но я отказалась, мне хотелось побыть одной, помечтать о будущем. Я хотела насладиться видами, так полюбившимися мне с детства, наедине, без посторонних глаз. Я еле уговорила их остаться дома и проводить меня только до окраины деревни.

Там мы расстались, я обещала позвонить, как только приеду и устроюсь – в Берлине у нас жила какая – то родственница по линии отца, и к ней я сейчас отправлялась. Она должна была помочь мне найти комнату на период экзаменов, и вообще присматривать за мной. Я никогда не видела ее, но папа отзывался о ней исключительно хорошо. А впрочем, мне было все равно, какая она, я не собиралась долго обременять ее своим присутствием, я хотела свободы, и намеревалась ее получить. Для себя я решила, что даже если я не поступлю в консерваторию, я устроюсь на работу и останусь в столице. Я буду брать уроки, и пытаться поступать еще. Вот с такими мыслями я покинула отчий дом.

Тропинка начиналась сразу за окраиной и вилась меж лугов, полей и небольших перелесков. Я шла бодрым шагом, с рюкзаком за плечами, и все во мне пело от ощущения свободы и радости бытия. В какой то момент я задумалась, и, наверное, ноги понесли меня куда – то не туда, потому что тропинки переплетались, иногда образуя причудливые узоры, но в конечном итоге, они все вели на станцию, поэтому заблудиться я не боялась. Были уже сумерки, и мне показалось, что недалеко от дороги я увидела замок. Как ни странно, он был цел и невредим, что само по себе было удивительно, потому как в нашей округе я с детства не помнила целых замков. Я шла по дороге, замок был виден как на ладони, и тропинка, извиваясь, шла прямо к нему. Я продолжала идти и рассматривала замок. То, что я не замечала его раньше, не очень обеспокоило меня, так как в детстве расстояния кажутся намного больше, и, возможно, я не уходила столь далеко от дома, как мне казалось тогда. А может быть, просто не заходила в эту часть окрестностей и поэтому не заметила его.

Замок был очень стар, и представлял собой практически музейную редкость. И я очень удивилась, увидев, что от основной дороги к замку ведет небольшая тропинка, основательно утоптанная, как будто кто – то постоянно по ней ходил. Мне показалось, что в окнах замка горит свет, а может быть, это разыгралось мое воображение, ведь были сумерки, и мне могло это привидеться. Потом мне почудилось, что на окнах висят шторы, и кто – то, отодвинув их, наблюдает за мной. И еще вокруг было необычайно много воробьев, они прямо кишели там, огромными стаями покрывая деревья возле замка, я никогда не видела их столько сразу. Мне стало немного жутко, и я прибавила шагу. Вскоре замок скрылся из виду, и мои страхи улетучились. Я обернулась, но за деревьями ничего не было видно, и я весело зашагала дальше, выкинув это из головы. Я была полностью поглощена предстоящей поездкой, впереди меня ждала новая, свободная и интересная жизнь, и задумываться о чем – то другом мне было просто недосуг. К тому же я опаздывала на поезд, чего мне страшно не хотелось. Последние метры я почти бежала. Но успела я вовремя, время даже осталось, чтобы купить газет и выпить чашку кофе. Это первое самостоятельное путешествие пьянило меня, и я вся отдалась дорожной романтике.

Доехала я без приключений. На вокзале меня встретила та самая родственница, мы благополучно добрались до ее дома. Она оказалась довольно милой женщиной средних лет. Жила она одна, и была рада принять меня у себя в небольшой меблированной квартирке на улице Линденвег.

Это была мелкобуржуазная окраина города. Квартирка была опрятная и очень уютная, какая часто бывает у одиноких женщин. Я сразу позвонила родителям, успокоила их, что все нормально и уснула беспокойным, тревожным сном. Все было для меня внове, и впечатления переполняли меня. Наутро я объявила тете Ленни, как она велела мне себя называть, что я хотела бы как можно быстрее снять квартиру, так как не хочу ее стеснять. Тетя очень расстроилась и просто умоляла меня остаться хотя бы на время экзаменов. «Денни, – говорила она (она стала называть меня Денни, на немецкий лад), ты еще совсем не знаешь город, ты очень молода и неопытна, как всякая деревенская девушка, позволь я немного позабочусь о тебе. Тебе нужно немного привыкнуть, освоиться, ты ведь никогда не была в столице?» Я утвердительно кивнула, и, подумав немного, согласилась. Тетя была права, и к тому же она мне очень понравилась и я не хотела вот так сразу ее покинуть. Мне сделалось немного жутко от большого города, я растерялась и не хотела оставаться одна. Но при этом я была уверена, что рано или поздно уйду от нее.

И так, я начала готовиться к экзаменам. Я ходила на репетиции, на прослушивания, мои дни были достаточно насыщены, хотя привыкала я с трудом. В деревне все знают друг друга, при встрече здороваются, обязательно перекинутся парой слов, здесь же все было иначе. Незнакомые люди равнодушно проходили мимо меня, и я бы чувствовала себя совсем одиноко, если бы не тетя Ленни. Она показывала мне город, рассказывала мне его историю, и понемногу я привыкла. Тетя работала в местной библиотеке и очень много читала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.