Не мой мужчина

– Вроде у Руслана не было такого ужасного вкуса на музыку, – усмехается Антон, когда девушка на сцене буквально завывает.

– Похоже, мы совершенно не разбираемся в музыке, – усмехаюсь. – Ты видел, как ей аплодируют после каждой песни? Что выглядит довольно странно.

– Кажется, я понял, в чем дело, – хитро произносит муж, указывая в сторону сцены.

Смотрю, как девушка заканчивает песню и передает микрофон парню. Она спускается в зал, подходит к Руслану, который разговаривает с седовласым мужчиной, и повисает у него на плече. Сама не замечаю, как начинаю осматривать эту пару более детально. На Руслане черная рубашка с неизменно закатанными рукавами, брюки, и до блеска начищенные туфли. Он совершенно не обращает внимания на виснущую на нем девицу, словно она его аксессуар. На вид длинноволосой брюнетке лет двадцать пять. Она высокая, длинноногая, с необычным разрезом глаз и пухлыми губами. На девушке черное платье из тонкой шелковой ткани, и даже издалека видно, что на ней нет бюстгальтера – тонкая материя выделяет соски.

– Красивая девушка, хоть и отвратительно поет, – говорю я Антону.

– Я бы не сказал, скорее, она на любителя, – отвечает Антон, рассматривая брюнетку. – Она смуглая, а мне нравятся светленькие блондинки с зелеными глазами, – подмигивая мне, заявляет муж, вызывая мою улыбку.

В какой-то момент Руслан осматривает зал и замечает нас, тут же заканчивает разговор и идет к бару вместе с брюнеткой. Медленно приближаясь, Руслан осматривает меня, не сводя глаз, внаглую пожирая глазами, несмотря на то, что рядом со мной Антон. Ноги начинает покалывать, легкий холодок проносится по позвоночнику, а в лицо бросает жар. Сглатываю, залпом допиваю вино, чувствуя себя жертвой, за которой охотится матерый хищник.

– Добрый вечер, – произносит Руслан, останавливаясь возле нас, и делает жест бармену.

Тот сразу наполняет бокал льдом и виски. Антон встает, подает брату руку, они здороваются, хлопая друг друга по плечу.

– Олеся, – кивает мне Руслан и очень близко наклоняется ко мне, чтобы взять свой бокал. Запах – специи и сандал – тут же заполняют пространство. Никогда не любила восточные ароматы,  предпочитая более свежие цитрусовые нотки, но этот аромат невольно кружит голову, и это пугает.

– Знакомьтесь, это Регина, – представляет он нам брюнетку, которая расплывается в улыбке, демонстрируя идеально белые зубы. – А это мой брат и его супруга Олеся.

Антон быстро жмет девушке руку, слегка кивая.

– Давно хотела познакомиться с семьей Руслана, поэтому очень рада вас видеть, – говорит Регина. – Олеся, прекрасное платье, это «Paule Ka»? – хлопая длинными ресницами, спрашивает брюнетка, а я даже не знаю такого бреда.

– Нет, – стараюсь отвечать уверенно.

– А так похоже. И кто же сотворил такое прекрасное платье? – не унимается Регина.

– Давай, ты обсудишь шмотки потом, – обрывает ее Руслан, и я впервые ему благодарна. – Как вам вечер?

– Нам очень нравится, – отзывается Антон.

– Оставим женщин. Я тебя познакомлю с Олегом Марковичем, про которого рассказывал… – говорит Руслан и уводит моего мужа, оставляя меня наедине с Региной.

Девушка садится рядом со мной и заказывает коктейль, закидывает ногу на ногу, обнажая бедра в разрезе платья.

– А вы давно женаты? – интересуется она.

– Пять лет.

– Замечательно. Вы такая прекрасная пара, даже чем-то похожи. Говорят, если супруги похожи, значит, брак будет счастливым.

– Вы тоже с Русланом чем-то похожи, – говорю, пытаясь поддержать беседу.

– Думаете, у нас тоже будет счастливый брак? – воодушевленно, с надеждой спрашивает она, будто от моего ответа зависит их жизнь.

– Руслан сделал вам предложение? – осматриваю ее пальцы на наличие обручального кольца.

– Нет еще, – вздыхая, произносит Регина, – но, думаю, мы скоро породнимся. Была бы рада с вами подружиться. Может, сходим завтра вместе по магазинам или пообедаем?

Только гламурной певички мне в подругах и не хватало.

– Извините, на завтра у меня планы. Может, как-нибудь в следующий раз, – отвечаю я, чувствуя, как третий бокал вина начинает кружить голову.

– Да, конечно, обменяемся телефонами?

Приходится дать Регине свой номер и записать ее. Дальше брюнетка рассказывает мне о том, где поет и что записывает свой альбом. Еще о том, что недавно они отдыхали с Русланом на каком-то острове. Я киваю, стараясь меньше налегать на вино, и постоянно слежу за Антоном. Кажется, он совсем забыл о моем существовании. С полчаса они с Русланом общались с двумя мужчинами, потом что-то обсуждали наедине, к ним подошла пара женщин, и Антон пожал каждой из них руку. Сначала вел себя скованно, постоянно оглядывался на меня, но, видимо, счел, что мне очень интересно с Региной, и продолжил общение с Русланом. Брюнетка, наконец, отстала от меня и переключилась на подошедшую к нам женщину.

Пара часов уже прошли, и я решаю, что пора заканчивать с этим приемом. Забегаю в туалет, мою руки, поправляю прическу, выхожу в зал и ищу Антона. И округляю глаза, когда вижу, что он танцует с одной из женщин в белом платье. Ничего особенного, они держат дистанцию и мило беседуют, но мне неприятно на это смотреть. Он час не вспоминал обо мне, а сейчас спокойно танцует с какой-то рыжей мымрой! Может, у меня, конечно, паранойя, но меня не покидает ощущение, что здесь не обошлось без Руслана. Антон никогда себя так не вел. Он никогда нигде меня не бросал. Оглядываю зал, но не нахожу Руслана. Дожидаюсь, когда закончится музыка, подхожу к Антону, беру его под руку и отвожу в сторону. Заглядываю в глаза и понимаю, что он уже немного пьян.

– Солнышко, прости, мы просто танцевали, это…

– Давай, ты по дороге объяснишь мне это, поехали домой?!

– Леська, – муж лезет обниматься, притягивая меня к себе за талию. – Здесь же весело, пойдем, потанцуем.

– Тоша, весело только тебе, ты уже выпил лишнего, поехали домой, – настаиваю я.

– Ты ничего не понимаешь! Может, от этого вечера зависит наше будущее.

– Как это связано? – не понимаю я.

– Руслан познакомил меня с очень нужными людьми, которые могут помочь мне в работе, – так уверенно произносит Антон, а я не верю своим ушам.

– Тоша, что ты несешь? Ты же не хотел с ним работать.

– А я и не буду с ним работать, ты не понимаешь…

– Хорошо, давай ты объяснишь мне это дома. Поехали? – тяну его за собой, но Антон сопротивляется, стискивая мою талию, и целует.

– Хорошая попытка, – облизывая губы, усмехаюсь я, – но я все равно хочу домой. У меня болит голова и ноги от неудобных туфель.

– Лесь, тогда поезжай на такси, я приеду через часик, – вновь целуя меня, говорит Антон.

Хмурюсь, не понимая, зачем ему это нужно.

– Хорошо, раз ты уверен, что тебе это нужно, оставайся, только не пей больше, – недовольно произношу я, убирая от себя руки мужа.

– Ну, ты что, обиделась? Я не буду больше ни с кем танцевать, обещаю, – киваю ему в ответ, но настроение падает.

– Леся, поезжай домой, выпей еще вина и набирай нам ванну, я скоро, – хитро просит он.

– Хорошо, – натянуто улыбаюсь и иду на выход.

– Напиши мне номер такси и позвони, как доедешь до дома, – кричит мне вслед.

Киваю ему в ответ и выхожу в длинный коридор, освещенный только неоновой напольной подсветкой. Почти дохожу до выхода, как неожиданно меня кто-то хватает за руку и затаскивает в темное помещение. Вскрикиваю от испуга, но мне зажимают рот рукой. Сердце колотится, как сумасшедшее, в комнате кромешная тьма, я ничего не вижу, и от этого становится еще страшнее. Пытаюсь сопротивляться, дергаюсь, упираюсь в твердую грудь, кусаю мужика за ладонь, а потом чувствую терпкий запах специй и застываю на месте, парализованная страхом.

– Узнала… – шепчет мне хриплый голос, а я не могу пошевелиться.

Его сильное тело вдавливает меня в стену, а ладони ложатся на мои бедра. Я в шоке, в полной растерянности, хочется кричать и плакать, ударить его, но я могу только глубоко дышать, пытаясь втянуть воздух, которого мне не хватает. Дыхание Руслана становится глубоким, и он молча ведет носом по моей щеке к виску и уху. Теплые губы прикасаются к мочке, и я вздрагиваю.

– Отпусти, – хочу крикнуть, но голоса нет.

– Тихо, расслабься, просто чувствуй меня, – вкрадчиво шепчет он.

А я ничего не чувствую, кроме выступающего холодного пота.

Однажды в юности я тонула в озере. У меня свело ногу, я ударилась в панику и начала уходить на дно. Сейчас, когда наглые грубые руки стискивают мои бедра, а горячие губы водят по моему лицу, я чувствую то же самое. В глазах темнеет, паника накрывает, сердце то замирает, то стучит как ненормальное. В ушах стоит гул, и ноги подкашиваются. Сильная рука зарывается в мои волосы, рывок, легкая боль – и горячие губы ведут по моей шее. Грубость и нежность одновременно.

– Олеся, ты сводишь меня с ума. Ты очень давно живешь в моей голове, – его голос становится еще грубее и надрывнее, а наглая рука быстро задирает мою пышную юбку.

Немного шершавая ладонь прикасается к голому бедру, и я выхожу из шока. Упираюсь в каменную грудь, и со всей силы отталкиваю его от себя. Руслан отстраняется, но не выпускает меня. Я не вижу его лица, но чувствую, как он напрягается и глубоко вдыхает через нос.

– Ты уверена, что любишь Антона? – холодно, со злобой спрашивает он.

– Да! – уже кричу. – Не смей больше ко мне прикасаться! Мне противно! Не смей больше приходить в наш дом и влезать в нашу жизнь! – чувствую, как меня начинает трясти и накрывает истерикой.

Руслан отступает назад, и я буквально вылетаю из комнаты, мчусь на выход из клуба. Выбегаю на улицу, вдыхаю свежий воздух и не могу надышаться. Слезы душат, стекая по щекам. Чувствую себя изнасилованной, грязной и липкой. Кожу жжет в местах его прикосновений, и хочется быстрее принять душ, смыть с себя стойкий запах специй. В каком-то порыве разворачиваюсь назад в желании найти мужа и все ему рассказать. Натыкаюсь на лысого водителя Руслана, пытаюсь его обойти, но мужчина не пропускает меня в клуб.

– Пустите! – требую, утирая ладонями слезы, злюсь, сжимая кулаки, толкая мужика, но он не сдвигается с места.

– Идемте со мной. Я отвезу вас домой, – спокойно произносит он.

– Опять приказы?!

– Да, – немного усмехается он.

– А если не пойду, насильно затащите в машину, как вещь?!

– Да, я не могу иначе, простите. Ничего личного, только работа.

Вдыхаю и собираюсь с мыслями, понимая, что так лучше. Ни к чему устраивать публичные скандалы. Нужно успокоиться и поговорить с Антоном дома.

Это была моя фатальная ошибка. Ошибка, за которую я себя никогда не прощу, но я еще об этом не знала и потому спокойно пошла к машине....

Глава 5

Руслан

Все произошло задолго до этого момента – пять лет назад. Я ведь первый ее заметил в захудалом кафе, в которое мы с Антоном забежали выпить кофе. Мой брат сидел к Олесе спиной и не подозревал, что позади его будущая жена. Не знаю, чем она меня зацепила: красотой, чистотой, невероятно зелеными глазами, улыбкой с маленькими ямочками на щеках или внезапным желанием ей обладать. Я детально рассматривал девушку, болтавшую с подружкой и постоянно смеявшуюся, выводившую пальцем узоры на скатерти, и пытался разгадать, что меня привлекает. Это было странно, учитывая, что мне никогда не нравились светлокожие блондинки. Меня привлекали шатенки и брюнетки с темными глазами, женщины, от которых исходила сексуальность. Не шлюхи, бесстыдно предлагающие свои тела за деньги, а тонкая эротичность в каждом жесте, взгляде и призывной улыбке. В Олесе не было ничего такого, она была похожа на девочку. Сколько ей тогда было лет? Двадцать два. А мне тридцать один. Она была слишком молода для меня, я предпочитал женщин немного старше, тех, кто уже раскрыл свою сексуальность. Все мои отношения и по сей день держатся на сексе, похоти и жажде удовлетворить основные инстинкты, большего мне не нужно от женщин. Я не верю в любовь, считая, что это выдуманное понятие. Любовь – это как хороший фильм: переживаешь вместе героями, веришь во все происходящее, так, что захватывает дух, и потом еще долго находишься под впечатлением. Но прекрасно осознаешь, что все, что тебе показали – лишь великолепная игра актеров, а сюжет – плод чьих-то фантазий.

Тогда мне показалось забавным мое состояние легкого очарования к совершенно неподходящей мне девушке. Я не собирался знакомиться и не испытывал желания присвоить ее себе. Это было приятное удивление от собственных неизведанных ощущений.

Брат обернулся, проследил за моим взглядом и тоже заметил ЕЕ. Он так же был очарован, и я решил, что они подходят друг другу. Она даже не заметила меня, не почувствовала мой взгляд и мгновенно увлеклась Антоном. Когда он подсел к Олесе, ее зеленые глаза загорелись, и я окончательно убедился, что это не моя женщина. Просто несвойственное мне легкое очарование, которое развеялось, как только я покинул кафе.

Больше я ее не видел, хотя знал, что они встречаются – я жил своей жизнью, днем и ночью занимаясь делами, которых было невпроворот: тогда переживал тяжелые времена – мой бизнес пытались задавить, и я боролся с конкурентами – шакалами, возомнившими себя волками.

Через три месяца получил приглашение на их свадьбу, и именно в тот момент меня что-то задело. Сам не понял, что со мной происходило, но внутри что-то сжалось и неприятно заскребло. На свадьбу я не собирался – были дела за границей. Извинился перед Антоном и послал молодожёнам подарок. Я тогда напился до потери пульса, посчитав себя сумасшедшим, а потом долго анализировал, что со мной происходит, и пришел к выводу, что дело не в Олесе – она ничего для меня не значила. Просто привлекательная женщина.

Я любил своего брата, несмотря на то, что у нас разные отцы. Он – ребенок от второго брака моей матери, сын мужика, который пытался меня воспитывать в детстве и сдерживать от необдуманных поступков в юности. Мой отец погиб от несчастного случая на работе, и мать через два года вышла замуж второй раз. Отчим не обижал меня, но и внимания особого не уделял, да я и не ждал ничего от него, любил своего отца.

Подростком я был сложным: не слушал мать, которая всегда была слишком мягкой, прямым текстом посылал отчима, верша свои, как тогда мне казалось, очень взрослые дела – в семнадцать лет я уже угонял тачки и разбил их на запчасти, курил, пил, дрался, баловался наркотой и чувствовал себя королем вселенной. Пока не попался ментам на очередном угоне.

Я понимаю, что отчим, пусть не полюбил меня как родного, но и плохого ничего мне не желал. Все его разговоры за жизнь, крики и строгий тон, запреты и приказы – всё это не со зла, а ради моего же блага. Он держался в доме хозяином, а меня это бесило. Я этого не понимал и не принимал его, юношеский максимализм заставлял бунтовать и требовать свободы. Эго кричало, что я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения и жить так, как хотел я.

Вот и тогда отчим вытащил меня с помощью своих знакомых. Я ждал от него все, что угодно, но он посадил меня в кухне и просто начал рассказывать, как жить правильно. А я не хотел такой жизни, как у него он – всю жизнь впахивать, теряя здоровье. Я молча кивал, слушая его, а потом просто ушел из дома и продолжал зарабатывать на угонах, работая на местного вора в законе.

С Антоном мы очень мало общались, у нас не было ничего общего, но я присматривал за братом, чтобы никто не посмел тронуть его. Мать постоянно просила вернуться домой, отчим искал встреч и лез с разговорами, но я не поддавался – во мне еще был жив внутренний протест, мне нравился тот образ жизни, который я вел, и я не собирался от него отказываться.

Спустя время я случайно узнал, что отчим изменяет матери, трахая местную шлюшку, которая раздвигала ноги перед каждым, кто мог ей что-то дать. Тогда я знал все, что творилось в моем районе. Первым порывом было прийти домой, рассказать об этом матери и выкинуть этого праведника, который читал мне нотации о честной жизни. Но я знал, как мать его любит, и не хотел делать ей больно. Просто встретил отчима после работы и в наглую потребовал объяснений, на что он оттолкнул меня и заявил, что это их проблемы, и чтобы я не вмешивался. Тогда мы впервые подрались. Я повалил его на асфальт и требовал, чтобы он оставил мою мать. Мне было жаль ее, она слепо любила этого мужика.

В скором времени они все равно развелись – «добрые» люди поведали о похождениях отчима. Когда они развелись, я однажды зашёл домой и увидел на лице матери ссадины. Она, конечно, сказала, что упала с лестницы, но я не поверил. Это наивному Антону можно было плести все, что угодно – развелись, потому что остыли друг к другу, а синяки на лице – последствие падения, но я не поверил в это. Я не жил дома и, конечно, не видел полной картины их отношений, но и раньше замечал, что мать в последнее время боялась отчима. После этого я его возненавидел, но Антону ничего не говорил.

Однажды я сидел во дворе с друзьями и девочками и заметил отчима, подходившего к нашему подъезду. В этот момент во мне что-то перемкнуло, и я избил ублюдка, вымещая всю обиду за мать и брата, верившего, что его отец почти святой. Он тогда почти месяц провалялся в больнице, но, как ни странно, меня не сдал, сказал, что не помнит, кто на него напал. Через год отчим умер от рака, в одиночестве, и хоронила его мать.

Антон внешне был очень похож на отца. Характеры у нас были разные – Антон перенял материнскую мягкость, но его сходство с его отцом по сей день вызывает у меня неприятные воспоминания. Сын не в ответе за родителей – я это четко понимал, и уважал брата за его целеустремленность и за то, что не стал таким ублюдком, как его отец.

Жизнь потом еще много раз окунала меня мордой в грязь, но я не сдавался. Я загибался в дерьме, но находил в себе силы и поднимался, и шел дальше, порой – напролом. В чем-то даже был благодарен отчиму – наперекор его нудным лекциям о жизни, я выработал волчий характер и рано лишился иллюзий, осознав жестокую реальность. Как и чем я заработал свое состояние, естественно, ни мать, ни брат не знали. И никогда не узнают. Я насмотрелся на родителей и даже на отчима, которые честно работали, но ничего, кроме болезней, не заработали. Я не хотел такой жизни. Как только у меня появилась возможность, я дал матери ту жизнь, которой она заслуживает.

Когда встал на ноги и стал тем, кем являюсь, я пытался дать эту жизнь и брату. Я хотел, чтобы у него было достойное дело, хороший дом и возможность дать своей жене и ребенку все самое лучшее. В конце концов, все должно оставаться в семье. Антон задумался над моим предложением, но так случилось, что в тот момент на меня совершили покушение – прострелили плечо и ногу, а Антон немного труслив, и это его напугало. «Моей дочери и жене нужнее живой отец без денег, чем мертвый с деньгами», – заявил он мне в больнице, где меня оперировали, и оборвал со мной все связи. Эта трусливость и бесхарактерность взбесили меня, и я перестал видеть в нем мужика. Хотя, если быть честным с собой, я его понимал – мой образ жизни и бизнес опасны. Те, кто на меня покушался, через месяц гнили на свалке. Я не изверг, но таковы законы моей среды обитания, они обязывают наказывать врагов так, чтобы другие видели, что их ждет, и покрывались липким потом только от одного моего взгляда.

Недавно по просьбе матери и инициативе самого Антона мы постарались наладить с ним отношения. Он с возрастом стал умнее и мужественнее, и долго рассуждал на тему семьи и единства. Где-то я был с ним согласен, по сути, он и мать – единственные родные люди в моей жизни, поэтому согласился на семейный ужин в честь дня рождения брата. Это была моя ошибка, я даже не подозревал, какую бурю во мне вызовет встреча с Олесей. Она стала старше, женственнее и, сама того не подозревая, источала скрытую сексуальность. Ее тело стало совершенным, без лишней худобы, с округлыми бедрами, красивой грудью и розовыми сосками. Кожа по-прежнему белая, ни одного изъяна, длинные волосы, и те же невероятно зеленые изумрудные глаза, в которых я на мгновение утонул и почти захлебнулся. Каждые ее жест и улыбка, ее голос вызывали у меня ненужные эмоции, которые я безуспешно пытался подавить. Весь вечер меня не покидало сумасшедшее ощущение, что я был знаком с этой женщиной в другой жизни, и она всецело принадлежала только мне, а сейчас ее отобрали, стерев нам память. Но подсознание вопило, что Олеся – моя! Внезапная одержимость ей кипятила кровь. Хотелось знать об этой женщине все! Я изучал ее реакцию на мужа и видел в их глазах преданность, нежность, привязанность и родство, и еще сильнее их сближала дочь – милая четырехлетняя копия Антона с глазами матери. Это понимание раздражало, приводило в ярость, хотелось стереть с их лиц это неподдельное искреннее счастье. Что он может дать этой женщине?! Квартиру в ипотеку и дешевые шмотки? Она достойна лучшего, я могу дать ей все, чего она хочет, и даже больше! Все, лишь бы принадлежала мне!

Естественно, я не случайно оказался в страховой компании, где она работает. Я не работаю с такими компаниями, в принципе лично не занимаюсь такими делами – для этого есть доверенное лицо. Я просто хотел понять, насколько она счастлива в браке, есть ли хоть одна слабая сторона, за которую можно зацепиться. Все, что угодно: нехватка денег, доставший быт, желание лучшей жизни, неудовлетворение в сексуальном плане… Но все тщетно. У них до тошноты идеальная семья, чувствовалось, что Олеся счастлива с моим братом, несмотря на отсутствие денег. Я ее чувствовал, а она меня нет. Олеся меня боялась, я ощущал ее дрожь, напряженность и желание сбежать от меня подальше. А я воспринимаю ее своей и хочу отобрать у брата. Эта женщина развязала во мне войну с самим собой. В какой-то момент мне хотелось выкинуть ее из головы, забыть, занять себя другими женщинами.

Сегодняшний прием тоже неслучаен. Чего я хотел? Да много чего! Доказать ей, что Антон не святой, уронить его в ее глазах, сыграть на искушении, пороках, вседозволенности и разврате. Много алкоголя, знакомство с нужными людьми, которые могут помочь в продвижении Антона по карьерной лестнице, дорогие искушенные женщины вскружили брату голову. Я хотел, чтобы она это видела. Жестоко? Нечестно? Подло? Да! Но если в тебе есть характер, его никто не надломит. Но я ошибся – мой брат не так слаб, как казалось. Его заинтересовала только возможность получить работу и нужные связи. Он, конечно, немного поплыл, но не настолько, чтобы упасть в ее глазах.

Тогда я пошел в наступление. Нагло и вероломно затащил в приватную комнату. В полной темноте, не смотря в глаза, я хотел, чтобы она почувствовала меня, как я чувствую ее. Чтобы она отключила разум и ощутила эту связь, которая в моей больной голове существует давно.

Стискивал желанную женщину в руках, и меня разрывало на куски. Впервые в жизни я сдерживаю животные порывы, вожу губами по нежной коже и дурею от врывающегося в легкие тонкого аромата ванильной карамели. Соблазнительный запах настоящей женщины, который хочется не просто вдыхать, а поглотить, впитать в себя, смешать со своим. Меня накрыло так, что я даже не почувствовал ее скованность и сопротивление. Хочется взять ее прямо здесь, возле стены, нежно целовать губы, шею и грубо, безжалостно вторгаться в ее тело, жадно сминать бедра, оставляя свои отметины. Никогда не испытывал такой жажды, никогда так сильно никого не хотел, чтобы тело горело от возбуждения и не хватало воздуха. Хочу ее до одури. Обладать полностью, всецело. Полный контроль. Чтобы знать о ней все, привязать к себе, сделать зависимой, забрать душу и сжать ее в своих руках. Она просит ее отпустить, а я не могу! Зачем? Она – моя! Я на грани экстаза только от того, что она в моих руках, от того, что дышу ею и чувствую нежную кожу.

Меня ведет, и я теряю контроль – рывком дергаю ее за волосы, сжимая их в кулаке, забираюсь под юбку, прикасаюсь к голой коже на бедре и…. И не чувствую отдачу, совсем, ничего, кроме страха, напряжения и желания от меня сбежать. Как только я отступаю, Олеся убегает от меня, а я прихожу в ярость, потому что никогда не брал женщин силой, ни к чему не принуждал – они сами мне отдавались, теряли разум, отключались от реальности, и я делал с ними все, что хотел. Они всегда были открыты для меня и готовы на все. А с ней ничего… только страх и отвращение, о котором она мне кричала, приводя в ярость.

Бью кулаком в стену, разбивая костяшки, оставляя вмятину. Хочется догнать ее, запихать в машину и увезти к себе домой, запереть и заставить быть со мной, но это утопия. Я не псих, и не маньяк, как бы мне ни нравилась женщина, она должна меня хотеть.

Включаю свет, сажусь на диван и сжимаю кулаки, пытаясь выровнять дыхание и обуздать злость с возбуждением. Набираю номер Славика и приказываю отвезти Олесю домой. Братик тоже хорош, отпустил такую женщину одну! Пишу сообщение Регине, прося немедленно прийти в приват, вынимаю из кармана сигареты, прикуриваю, глубоко затягиваюсь, наполняя легкие дымом, и откидываюсь на спинку.