Обезглавленное древо. Книга пятая. И жили они долго

Ксения Перова

Обезглавленное древо. Книга пятая. И жили они долго

Посвящается Ksu-Warlock

1

Времени не хватало. Всегда не хватало.

Таниэль свыкся с этим, притерпелся, но не смирился. Слишком поздно взошла его звезда, слишком много лет было потрачено на то, чтобы добиться теперешнего положения – обладателя силы, способной стирать с лица земли города и деревни. Его именем пугали детей, и даже сторонники побаивались его, уважали, но не любили. Слишком уж безжалостен он к чужим ошибкам и слабостям, слишком жесток и холоден. Как ледяная скала, которая хоть и защищает от ветра, но не дает опоры усталой спине.

Таниэль жаждал времени. Изящный, но крепкий, он находился в самом расцвете сил – всего-то тридцать восемь лет, – но постоянно казалось, что время его на исходе. И когда шагал по улицам в золотистом плаще, который так шел к его темным глазам и волосам, и видел нищих, шлюх, бездомных и прочее отребье, копошившееся на мостовой, страшно жалел, что на самом деле не обладает приписываемой ему магической силой.

Протянуть бы руку к этим бессмысленным, непонятно зачем живущим комкам плоти, забрать их жалкие жизненки, вобрать в себя и продлить свой век, чтобы на все хватило времени. Души их пусть отправляются, куда хотят, на них Таниэль не претендовал. Хотя, существуй такая возможность, пустил бы и их в дело.

Вот о чем он думал, мрачно шагая по улице очередного города, который склонился перед ним. Как он там называется? Да неважно, он присоединится к его, Таниэля, добыче, а его армия разбойников, негодяев и отверженных огненным колесом пройдется по нему, заберет все, что им понравится, и установит в городке свои порядки. Какие именно, его не волновало. Мир заслужил это и гораздо большее.

Рано или поздно кто-нибудь из соратников вонзит ему нож в спину, но и это было безразлично Таниэлю. Главное, успеть добраться до одного человека, которого он поклялся разыскать много лет назад.

Разыскать, посмотреть ему в глаза и убить.

Айк уклонился от удара в последний миг – лезвие ножа пропороло рукав рубашки. Пропустил нападавшего мимо себя и хладнокровно ударил палкой в основание шеи. Здоровенный парень рухнул, как подкошенный, Айк выскочил из-под трапа, где его так неудачно зажали. Сильван часто говорил, что в настоящих, не книжных схватках все решают доли секунды – так оно и оказалось.

На палубу упала тень, и Айк прыгнул в сторону, одновременно разворачиваясь. Меч свистнул у его лица и вонзился в темные доски. Айк не раздумывая ударил по нему палкой со всех сил. Дрянная сталь переломилась со стеклянным хрустом, а нападавший – низенький, толстый бородач – с ревом бросился в атаку.

Времени для замаха не было, и Айк встретил противника ударом кулака в лицо. Кисть вспыхнула болью, оглушенный бородач попятился, и Айк сильным тычком палки в живот отправил его отдохнуть.

Выпрямился, тяжело дыша, отвел со лба влажные волосы. Похоже, сегодня Всемогущий им благоволил. На палубе вповалку лежали стонавшие люди, многие корчились от боли, но крови практически не было. Что и требовалось.

– Лорна! – крикнул Айк в пространство, заполненное солнечным жаром и шелестом парусов.

– Да, капитан!

Из-за грот-мачты выскочил невысокий, но крепкий молодой человек – порывистыми, полными сил движениями он напоминал молодую собаку. Подбежал к Айку и преданно уставился на него шоколадного цвета глазами, отчего сходство еще усилилось. Бандана на его лбу потемнела от пота.

– Разберись тут. – Айк убрал палки в чехол и закинул его за спину. Помассировал кисть, болезненно морщась. – За борт всех. Кто без памяти – приведите в чувство сначала.

Подвижное лицо Лорны недовольно дернулось – он явно был в восторге от этой победы и не склонен великодушничать. Но ничего не сказал, а тут же начал выкрикивать приказания.

Айк наблюдал, как матросы одного за другим поднимают охавших людей. Кто мог идти, прыгал за борт сам, осознавая свое неслыханное везение, кого-то тащили волоком и перекидывали через фальшборт, точно мешок. Снизу доносился смачный плеск и болезненные крики.

Дрейфовавший неподалеку пиратский корабль поспешно поднимал паруса и разворачивался. Айк понятия не имел, успеют ли те, кого они выкинули за борт, до него добраться, но это уже были их проблемы. Он и так обошелся с разбойниками более чем великодушно.

Не обращая внимания на боль, пульсировавшую в кисти, Айк ходил по палубе и оценивал нанесенный ущерб. В принципе, ничего непоправимого – фальшборт пробит и сломан в нескольких местах, где пираты пытались зацепить его абордажными крюками, мачты и палуба в засечках и царапинах от мечей.

– Бедняжка Кэт, они тебя поцарапали, – бормотал Айк, скользя рукой по перилам трапа, ведущим на мостик. «Катриона» медленно разворачивалась под напором слабого ветерка, такелаж поскрипывал, словно жалуясь.

Матросы убирались на палубе, тихо переговариваясь, посматривали на Айка. Он не видел взглядов, но чувствовал всей кожей направленное на него внимание. Постепенно все закончили свои дела и сгрудились тесной кучкой позади.

Он обернулся и окинул взглядом команду – пятнадцать человек, не много, но и не так уж мало. И у каждого из-за спины выглядывали концы уложенных в чехол палок, точь-в-точь как у Айка.

Простые люди, дети рыбаков, они не могли даже написать собственное имя. Но сейчас их грубые, невыразительные лица светились таким восторгом, что Айку стало неловко. Всегда казалось, что он ничем особенным не заслужил это немое обожание, хотя Лорна убеждал его в обратном.

– Разрешите, капитан? – произнес боцман, стоявший чуть впереди, и Айк кивнул.

Высокий, черноволосый Эрнест – весельчак и неисправимый игрок – был в целом неплохим парнем, хоть порой и цапался с Айком по мелочи.

– Хочу сказать спасибо от всех нас, капитан, – произнес он с необычной для него почтительностью, – когда вы начали учить нас драться… ну… на ваш манер, мы, конечно, не обрадовались.

Айк с трудом сдержал улыбку, вспоминая возмущенные вопли, доносившиеся по вечерам из кубрика.

– Но теперь, думаю, мы все поняли, и ежели вы еще что придумаете… в общем, мы не против. – Эрнест обернулся к матросам, и те закивали с такой силой, что можно было испугаться за сохранность их шей.

Лорна закатил глаза, но промолчал, и Айку снова пришлось прикусить губу, чтобы не нарушить серьезность момента. Он знал, что матросы любят Лорну, но считают слегка сдвинутым. Где это видано – каждую неделю мыться, да еще и одежду стирать?

– Хорошо, спасибо, Эрнест, – с достоинством произнес Айк, – и вам всем спасибо, ребята. Сегодня мы отстояли «Катриону», груз и, возможно, наши жизни. Лорна, выкати бочонок «веселого» – ты знаешь, из-под трапа.

Лицо первого помощника поскучнело, зато матросы загалдели, как дети, уже не сдерживая радости.

Айк с улыбкой смотрел на них. Ему порой хотелось присоединиться к этому веселью – например, спуститься в кубрик вечером и просто поболтать. Восемь лет в море так и не примирили его с тем, что капитан всегда стоит особняком от команды.

Пока Лорна возился с бочонком – тут же нашлась куча добровольных помощников, – Айк спустился в каюту. Достал из сундучка аккуратно свернутую полосу ткани и перетянул ноющую кисть.

Невыносимую духоту пронизывал сладковатый запах нагретого дерева. Айк распахнул крошечное окошко, но снаружи было ненамного прохладнее. Достал из-под койки небольшой плоский бочонок, сделал несколько глотков и поморщился – вода, хоть и смешанная с вином, явно отдавала тухлым. Айк присел к столу и со вздохом подпер голову руками.

Здесь царил образцовый порядок – карты аккуратно свернуты, инструменты для навигации, письменные принадлежности на своих местах. Только книги повсюду – на столе, на койке, на двух узких полочках над столом. Они словно бы расползались по каюте сами по себе.

Айк с ужасом думал о возможном пожаре или крушении, но просто не мог расстаться с книгами. Они были его спасением, возможностью, как в детстве, сбежать в мир грез, когда реальность становилась невыносимой.

Он улыбнулся, вспомнив, как отчаянно матросы пытались избавиться от навязанных им тренировок. Годом ранее, услышав о появлении нового пиратского судна, Айк за свой счет изготовил палки для всей команды. Они были короче, чем те, которыми он сам учился драться почти двадцать лет назад. На палубе тесно, не размахнешься.

Он выбрал палки по многим причинам. Во-первых, сам умел с ними обращаться – в отличие от меча или ножа, – а во-вторых, по-прежнему не хотел видеть, как льется кровь. Будучи Свершителем, он вдоволь насмотрелся на нее во время порок и казней. Пока он жив, палуба Кэт не обагрится кровью.

Айк прикрыл глаза, чувствуя, как горячие капли пота собираются на висках. Кисть пульсировала болью, но уже слабее.

– Кэп? – В приоткрытую дверь заглянул Лорна. – Все хорошо?

– Вроде бы да.

Айк потер ладонями лицо и зашипел от боли, прострелившей кисть. Первый помощник протиснулся в каюту.

– Дайте-ка взгляну.

Айк покорно протянул руку, и Лорна бережно ощупал ее сильными пальцами.

– Вывиха нет, кости целы. Это просто ушиб, скоро пройдет.

– Спасибо, док, – улыбнулся Айк, и первый помощник, смутившись, тут же отступил на шаг.

Несмотря на ощутимую разницу в возрасте – больше десяти лет, – Айк с удовольствием сошелся бы с ним поближе. Но Лорна, как и все на «Катрионе», считал, что никакие фамильярности между капитаном и командой недопустимы. К тому же он откровенно благоговел перед Айком – грамотным, пачками покупавшим книжки, и к тому же наверняка богатым, раз уж он стал владельцем трехмачтового судна.

Одним словом, прозвища «док» и «кэп» так и остались единственными уступками по части сближения, на которые старший помощник решил пойти после пяти лет совместного плавания.

– Принести вам что-нибудь от боли? – В глазах Лорны снова запрыгали веселые искорки. – «Веселого» вина? А то эти прорвы сейчас все вылакают.

– У меня изжога от него, – поморщился Айк, – лучше настойку.

Лорна кивнул и испарился. Когда через несколько минут вернулся со стаканом, Айк уже перелистывал книгу.

Он пил настойку крошечными глотками и думал о том, что раньше у него не было изжоги от вина. Да и вообще никогда ничего не болело. Но сорок лет есть сорок лет, никуда не денешься, годы берут свое.

Сверху доносились радостные вопли, топот ног и взрывы хохота. Айк поймал себя на том, что водит взглядом по строчкам, не улавливая смысла. От невыносимой жары пот каплями тек по лицу и шее. Пережитое нервное напряжение лишило сил, он чувствовал себя слабым и разбитым.

Наконец осознав, что читать невозможно, закрыл книгу и прилег на койку. Хотел только полежать, но почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Неделю спустя он сидел на краю на пристани в Ройне и, положив на колени специальную доску, сосредоточенно черкал по бумаге тонкой палочкой, которую подарил ему Дирхель. Он назвал ее карандашом и уверял, что она гораздо удобнее чернил, в чем Айк не замедлил убедиться.

Рядом полным ходом шла разгрузка «Катрионы». Взмокшие матросы, проклиная жару, таскали на берег тюки с зерном, завернутые в холстину рулоны ткани, бочонки с вином. Даже сейчас, ранним утром, все пылало – солнце, воздух, марево над раскаленными крышами домов, нестерпимый серебряный блеск воды.

Бумага быстро покрывалась рядами вычислений – Айк прикидывал, во что обойдется полная смена парусов и работа плотника. «Катриона» должна блистать, ему хотелось любоваться на нее, восхищаться ею. Никаких потрепанных парусов, обшарпанных фальшбортов, сломанных досок – вся команда бдительно следила за этим, и те, кто не разделял с Айком его одержимость кораблем, давно его покинули.

Бывший Свершитель, изгой, большую часть года живущий в рыбацкой хижине на берегу – одним словом, голодранец – Айк никогда не смог бы стать владельцем корабля без посторонней помощи. Осуществить давнюю мечту ему помог Дирхель, давний друг отца. Искатель, он всю жизнь исследовал заброшенные Хранилища и, как подозревал Айк, приносил оттуда не только книги. Там хватало вещей из пласта, который до Исхода был расходным материалом и использовался для создания самых разных предметов.

Пласт не портился, даже если лежал в земле десятки лет, и сейчас, когда секрет его производства был утерян, все шире распространялся в качестве разменной монеты. Для удобства его разламывали на кусочки определенного размера и расплачивались ими.

Айк не представлял, сколько у Дирхеля припрятано пласта, но, когда тот привел его на пристань и показал корабль, долго не мог поверить своим глазам. Он полюбил «Катриону» с первого взгляда, любовь поразила его, как молния, и спустя годы только окрепла, составив единственное содержание его жизни.

Как же здорово любить, не опасаясь, что тебе причинят боль!

– Лорна! – крикнул Айк, закончив писать.

Первый помощник загрохотал ногами по трапу и секунду спустя стоял перед Айком. Тот протянул листок.

– Закончишь тут – пройдись по городу, вот список. Сразу не покупай, а то в прошлый раз с нас содрали втридорога. Приценись только. Я буду в «Приюте».

– Есть! – бойко отозвался Лорна, взял листок, точно священную реликвию, и вернулся к руководству разгрузкой.

Айк двинулся по набережной, уворачиваясь от груженых телег и отвечая на приветствия. В Ройне он уже много лет как стал своим, но бывать здесь не любил. Вообще не любил сходить на берег и покидать Кэт надолго. Живя, как отшельник, он совсем отвык общаться с людьми, чувствовал скованность и злился на себя за это. Раньше, когда татуировка на руке изобличала в нем бывшего Свершителя, он старался не попадаться людям на глаза. Но Дирхель решил и эту проблему с виртуозностью много повидавшего человека.

Свести блаз, кольцом охватывавший правое запястье Айка, было невозможно – оставшийся шрам тоже наводил бы на определенные мысли. Поэтому найденный Дирхелем умелец просто набил поверх него другую татуировку – Айк выбрал изображение дерева. Изящный черный рисунок покрывал всю руку до локтя, корни дерева обвивали запястье Айка, маскируя позорный знак Свершителя.

Татуировка никого не удивляла – моряки их особенно любили, а Айк был капитаном. Но хотя опасность гонений ему больше не грозила и он мог общаться с людьми совершенно свободно, привычка сторониться их въелась слишком глубоко.

Таверна «Последний приют» процветала – новый владелец отремонтировал ее и даже расширил, прикупив ближайшие дома. Вообще Ройн переживал период расцвета и совсем не напоминал то жалкое прибрежное поселение, в которое Айк пришел впервые двадцать лет назад.

В зале, как всегда по утрам, было почти пусто и сильно пахло жареной ветчиной и луком.

– Айки! С возвращением!

Хозяин, пожилой, но еще подвижный, несмотря на небольшое брюшко, поспешил ему навстречу. Они обнялись. Айк на миг прикрыл глаза и вздохнул с глубоким облегчением. Это было почти похоже на возвращение домой.

Почти.

– Рад тебя видеть, Хорас. Гляжу, все толстеешь?

– Это от хорошей жизни! – Хорас Гендерсон самодовольно похлопал себя по животу. Вид у него и правда был цветущий, только завязанные в хвост волосы, поредевшие и уже совершенно седые, выдавали преклонный возраст. – За меня не беспокойся, пока толстый сохнет, тощий сдохнет!

Айк невольно засмеялся, Хорас подхватил его под локоть и повел в глубину зала, крикнув мимоходом на кухню, чтобы принесли завтрак. Пара матросов у стойки уже уплетала яичницу с помидорами и ветчиной, закусывая огромными ломтями свежего хлеба. У Айка потекли слюнки.

– Ну рассказывай! – Хорас расположился за столиком и жадно потер руки. Живые черные глаза горели любопытством, напоминая о прежнем нахальном и удалом пирате.

Айк с удовольствием и в красках расписал нападение на «Катриону» и блестящую победу его команды. Хорас с уважением взглянул на концы палок, торчавшие за его спиной.

– Всегда знал, паренек, что ты нечто особенное! – Он подмигнул Айку. – Молодчина, что тут скажешь! Когда-то тебя учили, а теперь уже учишь ты, и совсем неплохо, как оказалось!

Айк только вздохнул – он не любил вспоминать, как его учили драться с палками. Пухленькая девушка с озорными ямочками на щеках принесла две тарелки с яичницей. Поставила их на стол, робко улыбнулась Айку и тут же убежала.

– Куда ж ты теперь? – с интересом спросил Хорас, принимаясь за свой завтрак.

Айк пожал плечами.

– В Илер. А может, и подальше заберусь. Интересно посмотреть, что там. Паруса сменю только…

Хорас поерзал, точно скамья прижигала ему мягкое место, и неохотно произнес:

– Смотри, поосторожнее там… пираты, знаешь ли, не единственная проблема.

– В смысле? – Айк откусил свежего хлеба и застонал от удовольствия. – Всемогущий, ну и вкуснота!

Хорас усмехнулся, но тут же посерьезнел.

– Слышал когда-нибудь о Барьере?

– Что-то такое, краем уха. Невидимый заслон, соприкоснувшись с которым якобы все живое гибнет, – Айк махнул рукой, – сказочки. К тому же он вроде где-то в горах?

– Он есть и в море, – Хорас крутил в руке вилку, словно разговор был ему неприятен, но необходим, – и это самое опасное. Корабль мгновенно не повернешь, а следов крушения не остается… одним словом, не увлекайся, Айки. Не уходи слишком далеко от Илера, иначе…

Айк так удивился, что даже перестал есть.

– Неужели ты и правда постарел, Хорас? Начинаешь верить в старушечьи байки. Больше ничего стоящего нет?

Хорас вздохнул.

– На севере заварушка началась, какой-то парень сколотил крупную банду. Грабят деревни, даже города, людей убивают почем зря…

– Ну и что? Постоянно что-то такое происходит. Наткнутся на город, который окажется им не по зубам, и исчезнут, как не было.

Хорас покачал головой, забыв об остывавшей перед ним яичнице.

– Сейчас все по-другому. Он не просто грабит и убивает, а в каждом городе оставляет вместо магистрата своих людей, и они устанавливают там драконовские порядки, хозяйничают, как хотят. Он хочет не просто ограбить, а поработить.

– Он?

– Этот парень. Их главарь.

Айк продолжал жевать, но уже с гораздо меньшим удовольствием.

– Кто он вообще такой?

– Ходят всякие слухи, – Хорас невольно поежился, и Айк с удивлением увидел страх в его глазах, – говорят, он не знает усталости, нечувствителен к боли, а если поранится, кровь у него не идет. А главное – он может наслать Белую Лихорадку… на любого, кто перед ним провинится.

Айк, еле сдерживавшийся, все-таки рассмеялся.

– Хорас, ты же образованный человек! И веришь во всякий бред?

– Моя образованность давно травой поросла, – буркнул Хорас и аккуратно смел крошки со стола в ладонь.

– Ну это же глупости, сам подумай!

– Нет, это ты подумай! – неожиданно рассердился Хорас. – Вон, твой дядя Дирхель да Крис по Хранилищам шарят. А там чего только нет. Может, и этот парень там порылся, да и нашел что-нибудь такое…

Айк подпер кулаками подбородок.

– Например? Сумочку с Белой Лихорадкой внутри? И когда он ее открывает…

– Трепло! – сурово оборвал его Хорас. – Тебе серьезно говорят, а ты…

Айк развел руками.

– Прости, но услышать такое… люди напуганы, я понимаю, вот и выдумывают почем зря. Никто не может наслать Белую Лихорадку, как это вообще? Может, предложишь мне поверить в заклинателей дождя или в то, что Всемогущий ходит среди нас в обличье девятихвостой лисы и в прочие подобные вещи?

Хорас резко поднялся, отпихнув скамейку так, что она чуть не перевернулась.

– Хочешь верь, хочешь нет, но, когда этот парень доберется до Ройна, гонору в тебе поубавится. Придешь как-нибудь на своей драгоценной Кэт за новыми парусами, а тут уже ни Хораса, никого из нас не осталось!

Айк поспешно вскочил и протянул ему руку.

– Слушай, я не хочу ссориться. Но даже если ты и прав – тут ничего не поделаешь. Нам нечего противопоставить этому… как его звать?

– Таниэль, – мрачно пробормотал Хорас, но руку Айку все-таки пожал.

– Таниэль – и все?

Хорас кивнул. Они вернулись за стол и в молчании закончили завтракать. Да только и свежий хлеб, и помидоры, которые Айк очень любил, словно потеряли вкус. Странное имя захватчика почему-то казалось знакомым, хотя Айк точно никогда его прежде не слышал.

А еще он знал, что Хорас никогда не беспокоится по пустякам. Жизнь его сильно потрепала, и он давно философски относился к ее выкрутасам. Значит, что бы ни болтали, и в самом деле происходит что-то очень серьезное.

Хорас давно унес посуду и вернулся за стойку, а Айк все сидел, постукивая пальцами по гладкому дереву столешницы, ждал Лорну и старался выкинуть из головы все только что услышанное.

Без всякого успеха.

Острый камень попал под сапог Крис, и она, выругавшись, пнула его в сторону. Он отлетел, шмякнулся на груду таких же камней, устилавших дно почти пересохшей речки. Звук ударился о невидимый во мраке свод пещеры, отскочил, ударился снова.

Темнота над головой ожила, затрепетала.

– Потише, – вполголоса произнес Дирхель, – тут полно летучих мышей. Не хотелось бы вытаскивать их из твоих волос.

– Почему именно из моих? – усмехнулась Крис, перехватывая арбалет поудобнее. – У тебя тоже шевелюра хоть куда!

Дирхель только хмыкнул и поднял факел повыше. Свет не достигал потолка пещеры, он терялся где-то в бесконечной высоте, как свод доисходного храма. Под ногами хрустели мелкие камни, Крис уже промочила ноги, но не обращала на это внимания.

– Мы не ошиблись? – прошептала она. – С чего бы Хранилищу оказаться в таком месте?

– Оно не было таким изначально. Когда-то здесь проходила дорога, видишь?

Искатель опустил факел пониже, несколько искр упали с него и с шипением исчезли в струях воды, сочившейся между камней.

Действительно, под слоем гальки здесь и там виднелись остатки серого покрытия, точно такого же, как на Древней Дороге.

Внезапно впереди что-то шумно плеснуло, и Крис вскинула арбалет, целясь в темноту. Свет факелов запрыгал по стенам, по камням, блестящим от влаги.

– Лягушка, – наконец произнес Искатель, – всего лишь лягушка. А посмотри-ка сюда!

Он сделал несколько шагов вперед. Свет факела упал на груду мелких камней, над ними тускло блеснула металлическая полоса и почти стершаяся надпись «ХХIVDR-2245».

– Дошли. – Дирхель выглядел страшно довольным, словно не ему сейчас придется перетаскать целую гору камней – в его-то преклонном возрасте.

Крис со вздохом облегчения закинула арбалет на плечо. Небольшой и очень легкий, он был сделан из пласта еще до Исхода, и при необходимости Крис ухитрялась держать его наизготовку даже одной рукой. Но приятного все равно было мало.

– Что ж, давай начинать. Раньше сядем – раньше выйдем. Но надеюсь – очень надеюсь, – что оно того стоит.

Работы оказалось не так много. Стоило им вытащить несколько крупных камней из основания кучи – и она сама рассыпалась. Открылся доступ к самому замечательному, самому лучшему, что существовало на земле, во всяком случае по мнению Крис: Хранилищу, где еще никто не бывал.

Ни один человек не ступал туда с тех самых пор, как эта дверь закрылась – больше трехсот лет назад. Когда эпидемия Белой Лихорадки погнала людей прочь из Мегаполисов – впоследствии это назвали Великим Исходом, – некоторые из них, самые бесстрашные, не потеряли присутствия духа. Они понимали, что человечество, возможно, обречено, и создали Хранилища, чтобы оставить потомкам хоть что-то от ушедшей цивилизации, крупицы ее великих знаний.

Это всегда вызывало в Крис благоговение. Проникнуть в Хранилище – все равно что войти в храм древних людей, которые во многом были подобны богам. К сожалению, за прошедшие столетия большинство Хранилищ вскрыли и разграбили. Крис такого навидалась – под ногами хрустело битое стекло, смешанное с лисьим пометом, валялись трупы диких животных, а порой и людей. Разнообразные, причудливые предметы разбросаны по полу, громоздятся по углам, разбитые и изломанные.

Люди, которые принесли их сюда, наверняка придавали им огромное значение – иначе не стали бы тащить в глухомань, уже, возможно, погибая от болезни.

Но нынешние люди, в большинстве своем не умеющие даже читать и писать, плевать на это хотели. Они искали в первую очередь пласт и ради него могли сломать любую вещь, даже не задумываясь об ее истинном назначении.

Но Хранилище могло и «отомстить», причем жестоко. Среди Искателей не переводились легенды о том, как найденные предметы принесли гибель своим обладателям. Одни лишались пальцев или глаз, других разрывало на куски, такие мелкие, что была б надобность сварить похлебку – и резать не надо (так рассказывал Дирхель, Крис не очень верила, но приходила в восторг от его историй).

Однако большинство вещей были все-таки безобидны, в том числе книги, которые Крис особенно жалела. В юности она не увлекалась чтением, хоть и умела читать и писать. Это Джори и Айк с ума сходили по книгам, только о них и говорили. Но, становясь старше, Крис начала все лучше их понимать, а общение с Дирхелем, который посвятил поиску и «спасению» книг всю жизнь, довершило дело. Почти пятнадцать лет она странствовала вместе с Искателем по разным Хранилищам – они разыскивали оставленные там книги, реставрировали их и либо продавали, либо пополняли ими свою библиотеку.