Ведьма для Лорд-канцлера

Мне оставалось только фыркнуть.

Я была бы рада получить новое платье, ведь у меня такого не случалось уже год – с тех пор, как я порвала повседневное черное во время драки в столовой. Ну то есть я не дралась, но каким-то неведомым образом оказалась в самой гуще схватки нашего курса с младшим. Что они не поделили, я так до сих пор и не поняла, но досталось мне тогда прилично. Благо, когда начали разбираться, а у нас в пансионе с этим строго, выяснилось, что я была ни при чем и под раздачу попала случайно. Только поэтому мне выделили новую одежду, а не заставили чинить порванное. Ну еще и из-за того, что в моем случае это бесполезно.

Так вот, я была бы рада, но не это же розовое убожество! В самый первый момент, как увидела, поняла, что завтра его ни за что не надену. Быть посмешищем? Как-нибудь без меня.

Но ведь это не значит, что нельзя подурачиться сейчас. Правда? Я быстро скинула одежду и попыталась натянуть это нечто. Не получилось.

– Ты неправильно делаешь, это перед, вообще-то, – расхохоталась соседка.

– Эм… тут лиф тогда до пупка открыт будет.

– Ну так и есть. Глубокий вырез, призванный показать все достоинства лицом.

– Товар, ты хотела сказать? – скептически хмыкнула я. – Да и какие тут достоинства? Я же светлая, а мы, как правило, худые и не фактурные.

– Угу, не фактурные. Зато твоя нормальная двойка смотрится на стройном теле гораздо уместнее, чем четвертый размер "королевы” Амирано на ее спортивном.

– Ей, наверное, бегать неудобно, бедной. Представь, заниматься спортом с таким богатством?

– О, я уверена, что там ни о каком спорте речи не идет и не шло, – хмыкнула Анна. – Это у них семейное. Вот здесь еще крючки, дай помогу.

– Скажи, – я придирчиво осмотрела себя в зеркале, – как можно чувствовать себя голой и одновременно напоминать шар, замотанный в десятки слоев ткани?

– О! Это целое искусство. Думаю, чтобы создать такое, леди распорядитель взяла в заложники семьи лучших модисток страны.

– Нет, вряд ли бы это помогло. – Я уставилась на облицованный, по-другому не скажешь, люрексом лиф, разрез которого заканчивался где-то в районе солнечного сплетения, и от него же уже шла пышная с воланами юбка, делающая меня похожей на беременную как минимум тройней. И продолжила задумчиво: – Тут нужен действительно изощренный ум. Изворотливый. Гениальный. Злобный. Полный ненависти и презрения к людям.

– Думаешь, она сама придумывала каждую из них? О, какая же честь нам оказана!

– Не спеши. Мы должны – нет, просто обязаны поломать ее грандиозные планы, – я ухмыльнулась. – Ты же не собираешься идти в этом?

– Нет, конечно! И вообще, мне бы твое короткое больше подошло, но оно на меня не налезет, если меняться. Где-то у меня были нитки, иголка и маникюрные ножницы. Перекроить не получится, но избавиться от всего лишнего – вполне. Если не спать.

– Ты что, шить умеешь? – с тоской спросила я.

– Разумеется. Уроки по домоводству в лицее, знаешь ли. У нас за прогулы можно было и линейкой пониже спины схлопотать. А потом еще ремня от отца и пару суток высокомерного презрения от мамули.

– Везет же…

– Только не говори, что в пансионе не учили шить, вышивать, готовить.

– Учили, ага. Вот только мои таланты лежат совсем в другой плоскости, а по домоводству я всегда числилась в отстающих. Ну руки у меня совершенно не из того места растут! Вот если зелье памяти приготовить для ночной зубрежки какой-нибудь химии – это я запросто. А вот обед разогреть – это весьма вероятный пожар на кухне. Мне оценки положительные ставили только в том случае, если я ничего на уроке не трогала и сидела тихо как мышка, в уголке, книжку умную читала.

– Ну я не знаю, чем тебе помочь. Нитками я бы поделилась, но перешить два платья я точно не успею, извини.

– Да это понятно. Я и не прошу.

– И что делать будешь?

– Завтра увидишь, – подмигнула я и пошла спать. Анна проводила меня с тоской во взгляде.

День начался феерически. Точнее, я подскочила на кровати от матерных воплей соседки, у которой все же к утру не выдержали нервы. Впрочем, грех жаловаться, до общей побудки осталось не больше десяти минут, и я отлично выспалась.

– Ты чего это?

– Да ткань “ползет”! Извини.

– Ничего. Уже пора вставать. Кстати, нам ведь не сказали, когда надевать все это добро, думаешь, к завтраку?

– Не… Скорее всего, нам только расскажут, что и как будет проходить. Ну, – Анна на мгновение замерла, – или завтрака вообще не будет. Зал-то тут один, трансляция на всю страну, могут не успеть подготовить. А нас кормить – это не главное.

– Резонно. Но если все будет в прямом эфире, тогда нужно готовиться остаться без ужина.

– В прямом эфире? Ой, не смеши! Если что-то испортим я или ты, никому до этого дела не будет, а если Амирано или Пилестро?

– Такие не ошибутся.

– Мало ли что может случиться. К тому же, попомни мои слова, платья у них будут нормальные. Позорить столь уважаемые семейства никто не даст.

– Да, наверное… Так что ты решила?

– Пойду в этом. – Анна потрясла голубое недоразумение. – Поможешь застегнуть?

Соседка натянула платье, достающее ей до лодыжек, но уже не такое ужасное. На обычных толстых бретельках – фонарики безжалостно отпороты, воланы тюля срезаны, как и все блестящее, да так аккуратно, что даже ни одной дырочки не появилось. Талант. После меня бы этот наряд даже на тряпку для мытья полов не сгодился.

– Сносно, – констатировала она. – Но цвет!

– Волосы заколи повыше, чтобы не было такого контраста.

Я помогла Анне с прической и одеждой, а сама облачилась в свое единственное достойно выглядящее платье – темно-зеленое. Мало того, что оно мне безумно шло, так и покрой был средний, не такой скромный, как у учебного, но и не вываливающий все прелести наружу.

– Тебя не пустят, заставят идти переодеваться.

– Не волнуйся, я все продумала, – ухмыльнулась я. – Да и дальше пансиона они меня не пошлют.

– Вылетишь – так и будешь прозябать в нищете, – повторила она слова Милены.

– Я Сорано, и я не позволю сделать из себя посмешище кучке напыщенных снобов. Либо так, либо я не являюсь на первый тур и уезжаю домой. Ты иди, я позже подойду.

– Как знаешь. – Анна пожала плечами и направилась к двери. – Надеюсь, у тебя хороший план.

О да! Соседка подтвердила мое мнение, что съемка будет в первой половине дня. Во-первых, главные претендентки, те, кому не надо перешивать платья, еще свеженькие и отдохнувшие. Это Анне не помешал бы сон после завтрака. Во-вторых, солнце. Я не знаю технических деталей, но логика подсказывает, что снимать при естественном освещении лучше, чем при искусственном. Хотя я могу быть и неправа. В-третьих, там слишком много работы по обустройству для всего лишь четырех часов между приемами пищи, а вот за ночь должны были успеть.

Я выждала еще несколько минут и не спеша двинулась к обеденному залу. Мне нужно было прийти последней, чтобы леди Денасио не успела меня выгнать.

Так и получилось. Я вошла в помещение, когда Каролина Фронто уже толкала вступительную речь на тему того, как нам повезло. Поскольку непосредственно на нас она не обращала никакого внимания и смотрела куда-то на противоположную от сцены, теперь уже полноценной, стену, скорее всего, съемка уже началась.

Я встала среди расфуфыренных красоток. С радостью отметила, что у некоторых похожие на мое платья и это в основном главные претендентки. Что украшает девушку? Правильно, скромность. А темных, о которых мнение в народе и так не очень хорошее, скромность украшает втройне.

Почти все девушки имели красные глаза, хоть и умело замаскированные, и перешитые платья. Всего несколько так и остались в том ужасе, который им принесли. С другой стороны, может, все было еще хуже, и они исправили, что могли?

Я постаралась встать так, чтобы от орлиного взора бывшей фаворитки меня все время загораживала хоть одна девушка. Чем позже та увидит самоуправство, тем лучше.

Леди Фронто же рассказывала, как все будет проходить.

Сначала сделают крупные планы толпы восторженно улыбающихся девушек, а потом нас будут вызывать на сцену, где мы должны будем представиться и рассказать о себе за пять минут. Так называемая “открытка”. Говорить можно все, что душе угодно, но только один раз. Сбился – твои проблемы.

Ну, думаю, для кого-то все же сделают исключение. Хотя кто знает, что придет в голову Лорд-канцлеру? Мне почему-то кажется, что платья – это его идея. Невыгодно леди Денасио портить отношения пусть не с будущей женой, но возможными фаворитками. Она, конечно, злобная стерва, но не дура. А из обиженных почти трех сотен претенденток, уверена, хоть одна фаворитка, но будет.

Я уже прикидывала, сколько же понадобится времени, чтобы мы все смогли рассказать о себе, но тут помощники с волевыми лицами и военной выправкой выкатили порядка десяти ширм и тут же накрыли каждую из них полем. Полагаю, чтобы отсечь говорившую от шума в зале.

Начали называть первые имена, и тут случился конфуз. Я спряталась за расфуфыренной толстушкой в огромном платье, одной из тех, кто явился как есть, ничего не меняя. И ее вызвали в первых рядах. Конечно же, по закону подлости, леди Денасио меня тут же заметила, нахмурилась, что-то проверила в своем коммуникаторе и двинулась ко мне. Плохо.

Бежать было глупо, так что я осталась на месте и даже приветливо кивнула приближающейся фурии, тут же уставившись на сцену.

– Леди Сорано, не уделите ли мне минуточку? – и хвать меня за локоток. Да так крепко, что без серьезной борьбы не вырваться.

Женщина отвела меня в укромную нишу между сценой и выходом на кухню.

– Что вы себе позволяете, леди Сорано? – прошипела она как королевская кобра мне практически в лицо. Того и гляди ядом забрызгает.

– О чем вы, леди Денасио? – мило улыбнулась я.

– Я о вашем платье леди. Где то, которые мы для вас подобрали? – все же бывшая фаворитка императора – это не какая-то там дочка промышленника, пусть и знатного. Такая до прямых угроз не опустится.

– Я очень благодарна за столь щедрую заботу. Но, леди Денасио, верно ли я поняла условия конкурса, что каждая девушка должна представить и показать себя? Не так ли?

– Леди Сорано, знатная дама должна уметь быть индивидуальностью в любом наряде, – не приняла мою игру старая интриганка.

– Что ж, тогда я боюсь разочаровать устроителей этого замечательного конкурса, но, к большому сожалению, у меня нет соответствующего навыка.

– Учиться никогда не поздно, леди.

– И я с вами полностью согласна, леди Денасио. Однако мне не кажется, что уместно это делать в столь ответственный для каждой из нас момент.

– И все же, леди Сорано, я боюсь, что выйти на сцену в этом платье вы не сможете.

– Что ж, жаль, что вы приняли такое решение и мне придется покинуть это мероприятие еще до отбора. – Я продолжила мило улыбаться.

– Вам нет никакой необходимости покидать конкурс, да это и невозможно. Вам всего лишь требуется переодеться.

– Но и это невозможно. – Я театрально всплеснула руками. Артистизм – это тоже не мой талант, если что. Получилось слегка наигранно. – У меня, к большому моему сожалению, только два варианта: либо я выхожу в том, что полностью олицетворяет меня как личность, либо не выхожу вовсе. Тогда мне, опять же, к большому моему сожалению, зачтут техническое поражение.

– Такого не предусмотрено, леди, – не сдавалась бывшая наложница.

– Но как же быть? Уверена, организаторы конкурса не опустятся до того, чтобы волочь на сцену девушку против ее воли? Но даже если так, она будет молчать, дабы не позорить своей древней и уважаемой фамилии.

– Вы уверены в своем решении, леди Сорано?

– Безусловно.

– Хорошо, вы можете выступать в этом наряде. В виде исключения, разумеется.

– Разумеется. Благодарю.

– Могу я в частном порядке поинтересоваться причинами такого решения?

– Я не могу посрамить своей фамилии, леди Денасио. В этом причина, – сказала я уже совсем другим, не милым, но предельно вежливым тоном.

– Это похвальное желание, леди Сорано, – улыбнулась женщина, как мне показалось, искренне веселясь. Хотя с ней ничего нельзя сказать наперед. – Если бы чуть больше опыта, а то переигрываете.

Она удалилась, а я так и осталась стоять в нише, пытаясь понять: меня только что похвалили или я нажила себе сильного врага?

Глава 9

Дело, как я и думала, продвигалось не быстро. Несмотря на то, что записывали “открытки” в десяти импровизированных кабинках, периодически случались накладки. Кто-то не укладывался в пять минут, кто-то настойчиво, до истерики просил перезаписать.

Нервозности добавляло и то, что было не угадать, кого вызовут следующим. Системы не просматривалось, могли пригласить любую. Поэтому мы стояли с приклеенными улыбками и ждали. Нет, конечно, кто-то тихонечко переговаривался, то и дело девушки сбивались в кучки по интересам и расходились. Вспыхнула даже пара ссор, которые очень быстро заглохли под осуждающим взглядом леди Денасио.

В целом, все лишь хотели, чтобы это быстрее закончилось. Устали стоять, устали маяться неизвестностью. Да и те, кто уже прошел испытание, выходили какие-то подавленные, в большинстве своем. Ну, может быть, кроме самых богатых и знатных, потому что они явно умели работать на публику. Попробуй ляпни что-то не то на приеме у Императора – сожрут и скажут, что так и было, даже косточек не останется.

– Леди Амирано и леди Сорано, прошу в освободившиеся кабинки, – вклинился в тихие разговоры звонкий голос Каролины Фронто.

Я вздрогнула. Мало того, что я так и не смогла продумать достойное представление, растянутое на пять минут, ну нечего мне было рассказывать, так и вызвали еще вместе с “королевой”.

Жаль, конечно, что не все десять человек приглашают одновременно, я бы на этом фоне смогла затеряться, но, если стремиться к синхронности, процесс еще затянется на неопределенное время.

Я шагнула на помост вслед за главной претенденткой. Ни в коем случае не хотелось с ней ссориться или нервировать перед мероприятием. Эта, если что, отыграется.

Зашла за черную ширму, где стоял молодой мужчина в окружении какой-то чудной техники – видимо, он и будет снимать.

У меня уже, честно говоря, зуб на зуб не попадал, а по спине стекал холодный пот. Никогда не любила выступления, и то, что сейчас передо мной нет актового зала приюта и десятки взглядов не следят за каждым моим движением, вовсе не успокаивало. Стоило подумать, что это увидят миллионы, и становилось по-настоящему жутко.

– Это основная камера, – начал инструктаж техник, как он представился, когда я вошла. Имя благополучно прослушала от ужаса. – Но есть еще две периферийные, они будут летать по кругу, снимать разные ракурсы. Если хотите – совет: не обращайте на них внимания, сосредоточьтесь на главной, у вас все равно не получится быстро переключаться с одной на другую, как у ведущих или актеров, – этому учатся годами. Готовы начать?

Я лишь неуверенно кивнула и постаралась найти глазами точку, в которую буду смотреть, чтобы не отвлекаться и не сбиваться. К счастью, на верхней панели камеры был крупный логотип компании-производителя, и я уставилась на него.

– Тогда… Три, два, один, начали!

– Здравствуйте, – я улыбнулась и заговорила размеренно, но стараясь придать своему голосу мягкие оттенки положительных эмоций. Выглядеть в камере деревянным болванчиком не хотелось. – Меня зовут Летиция Сорано, мне двадцать лет, и я светлая ведьма из рода Сорано. Моя сила невелика, всего сто двадцать восемь квантов. С пяти лет, после смерти родителей, я воспитываюсь в приюте Святой Елены и окончу его через три месяца. А потом я постараюсь реализовать свою мечту – поступить в Императорскую академию целительства и продолжить традиции моей семьи. Да, я знаю, что теперь в наших услугах нет такой острой необходимости, как раньше, но даже сейчас мои, надеюсь, будущие коллеги продолжают спасать жизни наших солдат и простых граждан. Быть целителем – это все, о чем я мечтала с детства, и, полагаю, у меня есть для этого все необходимое.

Я сделала небольшую паузу, чтобы чуть успокоить бьющийся в ушах пульс. Я даже не слышала саму себя. К горлу подкатывал ком. Нет, выступления – это не мое, да и на такую личную тему я тоже особо не распространялась. Попыталась представить, что говорю это Мари, и продолжила:

– Я не буду призывать вас голосовать за меня, и я не знаю, смогу ли быть достойной женой Лорд-канцлеру Марентино в случае, если вы и он меня выберете. Я не буду хвалиться своими умениями быть образцовой женой. Во-первых, я еще не была замужем, – улыбнулась своим мыслям, даже забыв на секунду, что передо мной камера, – а во-вторых, нет у меня особых умений, к сожалению. Я не могу похвастаться своими способностями в готовке или рукоделье, у меня нет богатого приданого, моя семья не сможет озолотить будущую ячейку общества. Одно я могу сказать с уверенностью: я приложу максимум усилий, сделаю все от меня зависящее, чтобы добиться своей цели, реализовать свою мечту. Это сделает меня счастливой, и, надеюсь, мой будущий муж, кем бы он ни был, будет гордиться мной. И я не посрамлю чести моей семьи.

Я на секунду прикрыла глаза, стараясь собрать разбежавшиеся в панике мысли. Говорила-то я от чистого сердца, но как-то речь нужно и закончить, а в голову ничего не приходит.

– В завершении хочу пожелать удачи всем участницам. Надеюсь, лорд Марентино найдет среди нас достойную стать его спутницей жизни. – Последнее прозвучало как-то пафосно и искусственно, но ничего лучше придумать не удалось.

– Стоп, снято! Неплохо, неплохо. – Техник что-то глянул на своих приборах. – Все, можете идти.

И это все?

На негнущихся ногах я вышла из кабинки и спустилась со сцены. В голове было пусто, я вообще не могла вспомнить, что говорила. Ну, будем надеяться, что все было не так уж и ужасно. Может, даже техник не соврал?

Я застопорилась около помоста, оглядываясь и не зная, что делать дальше. Был вариант, конечно, просто постоять у стены, но это как-то глупо. И почему они столы убрали? Сейчас бы все спокойненько сидели на своих местах и болтали. А может, на то и расчет, чтобы девушки познакомились, передвигаясь по залу? Известно ведь, что все кучкуются в своих группах, своей среде. Да что там! Единственной темной, с которой я общалась, была моя соседка, и та полукровка.

Получается, что ведьмы водят дружбу, если это так можно назвать, с ведьмами, магини с магинями, богатые в кружке себе подобных, а бедным туда путь закрыт. Как-то так. Были, правда, и исключения, но как бы вынужденные. Когда, например, в одной комнате жила богатая темная с бедной, часто последняя ходила с соседкой прицепом. Ей же доставались все шутки, порой жестокие, и издевательства. Ну, каждый выбирает сам, что сказать.

Пока я озиралась, ко мне, оказывается, полным ходом пробиралась Милена, еще одно подтверждение моей теории. Она подхватила меня под руку и потащила куда-то прочь от сцены. Ну и правильно, что стоять просто так, привлекая ненужное внимание.

Девушка была одетая в миленькое светло-желтое платьице. Страшно подумать, сколько она потратила времени на его перешивку. Уверена, это был такой же ужас, как и у нас с Анной. И даже после всех усилий оно ей не шло – не тот цвет для ярких блондинок.

– Так, рассказывай! – она тут же взяла меня в оборот.

– Ну, там ничего такого, тебе техник все объяснит. Просто смотришь в камеру и говоришь. Да, на боковые камеры, те, которые летают, старайся не отвлекаться.

– Там еще она и не одна! – простонала блондинка.

– Спокойно. Просто старайся остановить на чем-то взгляд и смотреть именно на это. Я всегда так делаю, когда выступаю. Ненавижу это, а так хоть слова не забываю.

– А-а-а, это ужасно! Я не смогу!

Да что сегодня с ней? Милена только кажется взбалмошной, а на самом деле она рассудительная и уравновешенная девушка.

– У тебя нет выбора. Ты же мне сама говорила, что надо бороться за сотню. Хоть попытаться. Потом, мы же не можем показать этим темным, что мы хуже!

– Да, ты права. – Какой-то у нее взгляд кровожадный стал. Хм…

– Ты Анну не видела, кстати?

– Ее прямо перед твоим возвращением вызвали. Сейчас уже выйти должна. Как она тебе, не обижает?

– Нет, она нормальная. А меня вот мучает любопытство: что ты опять с соседкой не поделила?

– Она, оказывается, тоже иллюзии создавать умеет. Ну, темные иллюзии, – грустно сообщила Милена и отвернулась, кажется, покраснев.

– Она пройдет, как думаешь?

– Мне бы хотелось, чтобы не прошла, но от моих желаний тут ничего не зависит. Эта стерва умеет быть милой. – А еще она эффектная, особенно в гневе. Я не большой спец по мужчинам, но мне кажется, что они таких любят. Может, не в качестве жен, но Лейса на попадание в число фавориток может рассчитывать – это точно.

– А, вот вы где! – к нам незаметно подкралась Анна. Выглядела она так себе, надо сказать.

– Ну как? – тут же накинулась Милена.

– О! Я смотрю, тебе все удалось? – одновременно с этим вставила соседка. И тут же ответила: – Все, что репетировала, из головы вылетело. Стою я такая замечательная и не знаю, что сказать. Ужас!

– Ты что – совсем ничего не сказала?

– Нет, ну собралась потом, разумеется. Средненько получилось, в общем.

– Не расстраивайся, – я попыталась поддержать соседку. – Думаю, у тебя получилось лучше, чем у меня.

– Зато у тебя нормальное платье было. Как удалось стервень его Величества уломать.

– Да как-то… легко, что ли… Она особо и не сопротивлялась.

– Понятно, значит, еще одно испытание.

– Думаю, можно было поступить двумя способами: как я и как вы. Нельзя было ничего не делать.

– Это понятно, – вставила Милена. – Мы уже выяснили, что покорных овец Лорд-канцлер не любит.

– А не все ли ему равно? Вот честно, выбрать жену – это не то же, что любимую фаворитку. – Анна пожала плечами и продолжила: – Даже если жена будет бессловесной забитой особой, к которой он приходит, только чтобы наследника заделать, то какая разница?

У меня кровь от ее слов бросилась в лицо. А на рыжих это очень хорошо видно. Девчонки синхронно хмыкнули.

Ну что поделать, если у меня строгое, почти церковное воспитание. Я же в высших слоях общества не вращаюсь. А это мысль, кстати.

– Я думаю, что ты не совсем права, – медленно выдала я, формулируя в слова идею. – Вот на каком-нибудь императорском балу будет эта жена и либо скажет что-то лишнее, либо наоборот. В общем, нехорошо может получиться.

– Ну будет с любовницей ходить. Делов-то!

– Нет, думаю, Лети права. – Анна погрузилась в свои мысли. – Жену постоянно прятать не получится, поверь. К тому же злить женщину – не самая умная идея.

– Кстати, у меня тут вопросик возник, – я решила сменить тему. – Как думаете, как это все будут показывать и как голосовать? Нас же много. Если показывать каждую, никакого времени не хватит.

– Им придется показать всех, просто кого-то пустят в удачное время, а кого-то нет, – ответила Анна. – К тому же трансляция будет не только по визору, но и через коммуникационку.

– Это еще что такое?

– Из какого леса… А впрочем, ладно. Это такая специальная сеть, объединяющая личные коммуникаторы. Недавно совсем создали. Там можно найти много полезной информации или смотреть всякие развлекательные вещи. Там же и голосование будет.

– А еще по телефону, через газеты, телеграф. Даже открытку можно прислать, – добавила Милена. – Но большинство, конечно, будет через коммуникатор голосовать. Так проще.

– Большинство? – удивилась я.

– Ой, да они у всех есть! Уже лет пять, как Пилестро производят их в огромном объеме. Это позволило снизить стоимость до почти мусорной.

– У нас в городе я таких не видела… И даже у шерифа. Хотя у нас очень бедно, конечно.

– Да у вас в горах он, может, и не работал бы. Магия магией, но законы физики никто не отменял. А я слышала, что там какие-то помехи, что умники завода Пилестро над этим бьются и даже каких-то успехов достигли, но пока недостаточных. Сама понимаешь, это же не только для простых людей нужно, но и для военных.

– Сложно все. А у вас эти коммуникаторы тоже есть?

– Конечно! – ответила Милена, а Анна согласно кивнула. – Только их сюда брать запретили. А то мало ли, снимем чего-нибудь не то.

– Ага, скомпрометируем будущую жену или фаворитку Марентино. – И они захихикали. Я же поняла только то, что эти коммуникаторы еще и как камеры работают. Интересно, хочу себе такой.

Оказывается, я вообще ничего не знаю об окружающем мире, а это плохо. Очень. Что, если моя мечта стать целителем и правда бесполезна, потому что это никому не нужно – магитехнологии достигли такого уровня, что в процессе исцеления светлые уже никак не задействуются. И что мне тогда делать?

Глава 10

Клаус