Его новая жена

Завтракаем на летней веранде «Чоп-хауса» – ресторана во внутреннем дворике отеля «Нью-Шеридан». «Чоп-хаусу» уже больше ста лет, и пару-тройку семейных размолвок его стены наверняка помнят. Мы с Тиш сохраняем видимость приличий, кулаками не машем, друг друга не обзываем, тарелками не швыряемся. Все это не в моем стиле, а вот насчет нее я не уверен. Чувствую, как в Тиш зреет гнев. Будто собирается летняя гроза. Слишком давно я не уделял ей внимания.

Между нами словно граната на столе лежит. Бог знает что может случиться, стоит кому-то из нас выдернуть чеку.

Не нравится мне это, совсем не нравится. У нас с Кейт никогда такого не было. Забрасываю в рот ложку салата «Кобб»[8] и тщательно пережевываю – выдерживаю паузу. Нам обоим сейчас лучше молчать. Зачем начинать спор, если знаешь, что ничем хорошим он не завершится? Отложим его до дома. До Коламбуса. Я все понял. Просто нужна была полная ясность, и сравнение жизни с Кейт и жизни с Тиш мне очень помогло. Если хорошенько вникнуть – разница просто огромная. Пришлось расставить все по полочкам, чтобы не допустить ошибку. Я должен поступить правильно.

У нас ничего не получится.

Продам дом, половина денег отойдет Тиш. Пусть оставит и машину, и драгоценности. Этого вполне достаточно. У нее есть акции, которые я ей выделил, так что Тиш – состоятельная молодая женщина. Она сможет начать все заново. Вариантов хоть отбавляй.

А я… Мне бы лишь избавиться от молодой жены. Печально, не правда ли? Как быстро любовь уступает место боли… Мы с Кейт жили не слишком мирно, но чему удивляться? Подросток-дочь, стрессы на работе… Нам было не до себя. А то, что происходило между мной и Тиш, – еще хуже. Даже не знаю, как назвать наши отношения. Такое впечатление, что грудь сдавили в тисках и медленно подкручивают винт. Все происходит в полной тишине, и от этого еще страшнее. Мы не кричим друг на друга, нет, просто тихо и медленно кипим. Волей-неволей захочешь сбежать от подобной жизни.

– Как салат? – спрашивает Тиш, не отрывая от меня взгляда.

Когда я спас ее от гремучей змеи, она говорила куда мягче. Может, нам взять за правило встречать змею каждые несколько часов? Глядишь, дела и наладятся…

– Отлично, – мычу я, отправляя в рот очередную ложку.

Тиш заказала бутылку розового вина и сейчас приканчивает ее в одиночку. Не самое полезное времяпрепровождение. Впрочем, ей помогает, а вот моя горная болезнь от алкоголя лишь обостряется. Пытаюсь сберечь себя до вечера: мне предстоит выпить не один бокал, чтобы дотянуть до завтра.

– Точно не хочешь вина? – слегка невнятно спрашивает жена, поднимая бутылку. – Опа! Здесь только на бокал и осталось… Ха! – Она выливает себе остатки вина. – Твое здоровье! Чем еще хочешь сегодня заняться? Чем-нибудь особенным?

Хочется ответить: «Слегка вздремнуть», – только вот боюсь, что молодая жена хотела бы услышать кое-что другое от старика мужа в разгар романтических выходных.

– Готов на все, что бы ты ни предложила.

Она улыбается, а я горжусь своей находчивостью.

– Знаешь, я бы занялась шопинг-терапией. Небольшой поход по магазинам – что может быть лучше? Заодно выберу подарок твоей дочери – она ведь так любит Теллурид…

Эшлин действительно нравится бывать в Теллуриде – здесь она училась кататься на лыжах, здесь мы втроем с ее мамой не раз чудесно встречали Рождество и День благодарения. Сглатываю комок в горле. На последнюю мою просьбу съездить вместе в Теллурид дочь ответила, что я разрушил ее светлую память об этом месте, сделав здесь предложение Тиш. Признаю, тогда я не заглядывал столь далеко вперед. И все же Эшлин вернется. В конце концов, ее жизнь – полная чаша.

У Тиш было несчастливое детство. Она не так много рассказывала, но вряд ли видела много хорошего. О ней никто толком не заботился, пока не появился я.

Хотя… Почему я? Это она появилась в моей жизни, и я тут же начал думать членом, забыв, что это делают головой. Подавляю укол вины и напоминаю себе: с Тиш все будет в порядке. Денег у нее в избытке, беспокоиться ни о чем не придется. Все образуется.

С ней этими мыслями не делюсь, держу их при себе. Чем дальше, тем отвратительнее…

Вот, например, сейчас. Со стороны это выглядит так: счастливая семья наслаждается дорогущим обедом в одном из лучших ресторанов Теллурида, предвкушая прогулку по городу. На самом деле все не так. Совсем не так. С трудом дожевываю салат и рассчитываюсь.

– Есть здесь у Эшлин любимый магазин? – интересуется Тиш, пока я, погрузившись в воспоминания, сопровождаю ее по Мейн-стрит.

Хороший вопрос.

– Последний раз мы были с ней в Теллуриде пять лет назад.

Произнеся это вслух, тут же ощущаю, как к горлу вновь подкатывает комок. Время летит, и мы с дочерью с каждой минутой расходимся все дальше.

– Плохо дело. Ладно, «Две юбки» – то, что нужно. Подыщу какой-нибудь приятный пустячок для нее и себе что-нибудь присмотрю. Можешь подождать снаружи.

Тиш указывает на лавочку, и я подчиняюсь. Надо же, столько выпила, а идет почти ровно… Не говоря о шопинге. Нет, беру свои слова обратно: шопингом она может заниматься в любом состоянии, это я еще в самом начале заметил.

Кейт никогда в жизни не посещала торговый центр Теллурида. Скользила взглядом по витринам и все же предпочитала оставаться на свежем воздухе. Разумеется, она содержала стилиста, каждый месяц обновлявшего ее гардероб. Вполне разумно – времени на походы по магазинам не было, все же Кейт управляла огромной компанией. Но выглядела всегда потрясающе, да и сейчас ничего не изменилось. Как бы она смеялась, увидев меня на скамеечке, словно наказанного ребенка! Просто старый папик, ожидающий из магазина молодую жену… Черт, черт! Вытаскиваю телефон. Сейчас мы скоротаем время. Набираю телефон Кейт, пусть он и под запретом. Бывшая супруга занесена в список контактов под именем «Мэйбл», хотя вряд ли удастся кого-нибудь обмануть подобной конспирацией. Что ж, прости, Тиш, однако нам с Кейт нужно обсудить некоторые темы, о которых никто не должен знать.

Она отвечает после первого же гудка:

– У тебя все хорошо? Что-то случилось? Ты один?

Видимо, нужно пояснить. Бывшая жена обеспокоена, так как я звоню именно в субботу, во время своего романтического побега. Тиш ведь завела правило: мы с Кейт не можем общаться без ее одобрения, а уж за пределами офиса – тем более. Только под присмотром Тиш. Поэтому я никогда и не звоню Кейт, если молодая жена где-то рядом. Избегаю взрыва, не хочу третьей мировой.

Понимаю: это смешно. Мы с Кейт возглавляем компанию. У нас дочь, у нас своя жизнь… была своя жизнь.

Черт.

– Свалял дурака, позволил ей утащить меня прямо с вечеринки, – рассказываю я, наблюдая за входом в бутик.

Как только дверь откроется, тут же нажму на отбой.

– Ты оставил меня наедине с кучей нерешенных вопросов, – Кейт громко вздыхает. – То есть извини – просто хотела сказать, что их накопилось довольно много. Я сейчас в офисе, отвечаю на звонки сотрудников. Тебя очень не хватает! Мы вместе – настоящая команда… если говорить о работе.

– Знаю. Уже завтра буду дома. Прости меня, прости за все. Я все исправлю.

Сам не пойму, зачем добавил последние слова. Ладно, сказал и сказал.

– Где она сейчас? Как тебе удалось позвонить? Ничего не стряслось?

Кейт переживает за меня, и правильно делает. Я уже начинаю думать, что моя молодая жена – настоящая сумасшедшая.

– Тиш зашла в магазин, что-то выбирает для Эшлин. Сначала, правда, удовлетворит свои аппетиты…

– Что ж, ничего удивительного. Шопинг у нее хорошо получается. Может, пусть так и ходит по магазинам, пока выходные не закончатся?.. Ничего, не волнуйся. Я здесь справлюсь до твоего приезда. Всё в порядке.

Как она добра…

– Если бы в порядке! Ужасно сознавать, что пришлось тебя оставить. – Быстро добавляю: – Обещаю, часть дел возьму на себя, как только вернусь.

– Уверен, что завтра приедешь? – смеется Кейт. – По-моему, за тебя все решает кто-то другой. И все же надеюсь тебя увидеть.

– Послушай, как только окажусь дома – все изменится. Увидишь – ты снова сможешь мной гордиться!

Задумывается ли она о примирении? К сожалению, сейчас нет повода задать подобный вопрос. Во всяком случае – пока нет. Мне еще предстоит усердно поработать, чтобы заслужить доверие бывшей жены. Я все понимаю.

Тиш подходит к кассе, и продавщица заворачивает ее покупки в розовую бумагу. Мое время вышло.

– Ну, наслаждайся Теллуридом. Будь осторожен. Помнишь, как в тот раз заблудился с обратной стороны горы?

Улыбаюсь, вспоминая. Мы тогда даже испугались, однако уже через пять минут нашли нужную тропинку наверх и потом сами посмеивались над своими навыками ориентировки в горах.

– Помню, конечно. Альпинисты из нас те еще.

Кейт хохочет, и ее смех согревает мне сердце.

– Ладно, заканчиваем разговор, иначе попадешь в беду.

– Погоди…

Поздно, она положила трубку. Тиш выходит из магазина с двумя пакетами, и я поспешно пихаю телефон в карман. Пинаю кочку трекинговым ботинком и наконец встаю помочь жене с ее совершенно необязательными покупками.

У нас ничего не получится.

Глава 9

Тиш

Думает, я не видела, как он говорил по телефону… Говорил с ней! Улучил подходящий момент, чтобы похихикать за моей спиной! Знаю я это выражение лица – так улыбаются влюбленные.

– Похоже, ты нанесла некоторый ущерб магазину, – говорит Джон, подхватывая пакеты.

Не сравнить с тем, который ты наносишь мне.

– Да, надеюсь, Эшлин понравится их продукция.

– Я рассказал ей, что ты снова присматриваешь для нее некоторые вещички. Передает «спасибо».

Джон говорит легким тоном, слегка небрежно.

– Это ты с Эшлин только что говорил?

Невольно усмехаюсь. Лжец из него…

– Да-да, с Эшлин. Она все же моя дочь. Могу говорить с ней, когда захочу.

Я иду сзади и не вижу его лицо, но точно знаю – Джон сейчас покраснел. Всегда краснеет, когда врет.

– Разумеется. Просто не нужно обманывать меня по пустякам – зачем нам лишние сложности?

Мы подходим к канатной станции и усаживаемся в кабинку, которая перенесет нас через хребет в Горную деревню, где и стоит наш дом. Раньше эта поездка была исполнена романтики. Для обоих. Только представьте, как мы с Джоном, прижавшись друг к другу на ночном свидании, пролетаем над Теллуридом, укрытым толстым снежным покрывалом, а внизу, словно во сне, мерцает россыпь огоньков. Джон засовывает руку глубоко под мою куртку, и от его прикосновений у меня кружится голова.

Да, были деньки! Сегодня мы сидим друг напротив друга: я злюсь, понимая, что муж меня обманывает, Джон улыбается – считает, что обман прошел, что ему все сойдет с рук.

Вспоминаю Эшлин и чудесный наряд в одной из сумок, который выбрала для падчерицы. Ей не понравится – только потому, что выбирала мачеха. А ведь когда мы только познакомились, она готова была целовать землю, по которой я ходила. Кейт и Джон тогда улетели в Калифорнию, оставив меня на произвол судьбы с трудным подростком – ну, то есть позволили действовать целиком на наше собственное усмотрение. Кейт была очень благодарна, что я составила компанию ее дочери. Интересно, винит ли она себя сейчас за этот шаг? Ведь с ее разрешения я и вошла в их семейную жизнь.

* * *

Я сразу устроила себе обзорную экскурсию по огромному старинному дому Нельсонов в Грандвилле, успев посмотреть в Сети информацию о нем. Оказывается, домом когда-то владел правитель города. Популярный адрес – сразу выпал в поиске. Эшлин удалилась в гостиную смотреть какой-то сериал по «Нетфликс», ну а я занялась разведкой.

Супружеская спальня оказалась куда больше, чем любая спальня, которую мне приходилось видеть. Элегантная, пусть и старомодная комната с мягкими белыми покрывалами и стенами, задрапированными синим шелком. У каждого – своя уборная и просторная гардеробная. Можно с утра проснуться, да так до обеда и не встретиться. Просто сказка!

Гардероб Кейт был просто забит дизайнерской одеждой – а как же! – но самое удивительное, что одежду разных марок хозяйка развесила по отдельным секциям. Никогда не видела ничего подобного! В секции «Гуччи» свободно можно было поселиться, кроме шуток. А Джон-то рассказывал, что его жена не ходит по магазинам! Как все же бестолковы мужчины…

Я нерешительно прошла в конец гардеробной, остановившись перед семейным портретом. Десятилетняя Эшлин с родителями запечатлены в Понте-Ведра-Бич – у них там еще один дом. И почему некоторым в жизни выпадает куда больше, чем другим?

Я потрогала локон Эшлин на портрете. Счастливая девочка – и даже не понимает, насколько… Пока не понимает. С другой стороны, никогда не ценишь то, что имеешь, а когда спохватишься – уже поздно. Разве не так?

– Что ты тут делаешь? – появилась в дверях неслышно подкравшаяся Эшлин.

– О боже, ты меня напугала до смерти! – вскрикнула я, хватаясь за грудь. – Сама как думаешь? Вынюхиваю, как и любая нормальная гувернантка. Сериал кончился?

Эшлин ухмыльнулась. В джинсах в обтяжку и узкой футболке, с белобрысым хвостиком она выглядела даже младше своих шестнадцати и очень напоминала себя на портрете.

– Забавно, но ты права. Действительно, все няньки только и делают, что вынюхивают, хоть никто в этом и не признается. Одну я поймала, когда та стояла над раскрытой шкатулкой с мамиными драгоценностями. Она испугалась, что я ее сдам.

– А ты?

Эшлин промолчала, и я вышла вслед за ней из гардеробной в длинный коридор. Девочка остановилась на лестничной площадке, глянув на меня.

– Сперва решила ничего не говорить. А потом гувернантка начала встречаться со своим парнем, вместо того чтобы присматривать за мной. Тогда я все и выложила. Она предала меня, а я – ее.

– По-моему, никого из вас осудить нельзя… Слушай, можешь рассказать о моем проступке. Ничего страшного. Я выросла в полной нищете, вот меня и потянуло в эту гардеробную, как мотылька на огонек. В жизни не видела столько красивой одежды.

Я смотрела Эшлин прямо в глаза, пока та не отвела взгляд.

– Так ты из бедной семьи? – Девчонка направилась вниз по элегантной лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

– Очень бедной. Беднее меня никого в нашей школе не было, и все об этом знали.

Я зажмурилась, стараясь забыть. Платья с дырками на рукавах, позорные штанишки, слишком короткие для длинных ног… Заскорузлая ладонь, шарящая по моему телу. Другая рука плотно зажимает рот, чтобы я не крикнула. И никому дела не было, все отворачивались в сторону, что бы он ни творил… Вспомнились глаза мамы – темные, холодные, источающие недоверие. Мне никто не верил, никто не хотел со мной дружить.

– Это было отвратительно, и все же мне удалось вырваться.

– Как? – Эшлин остановилась внизу, рассматривая меня.

– Ну, во‐первых, я переехала в другой штат и больше в родной город не возвращалась. Потом… познакомилась с Роном, дантистом. Начала встречаться с ним, когда работала официанткой у «Боба Эванса». Поженились. Все было чудесно, а потом он меня бросил.

– Бросил? – Ее лицо вытягивается от изумления. – Просто ужасно! Нелегко тебе пришлось…

– Да, – подтвердила я, прикинувшись, что вытираю слезу.

Мое детство и вправду было жутким, а вот что касается Рона – пришлось присочинить. Но так получилось даже лучше. Я позволила ему немного побыть моим героем. Шикарная квартира, набитый всякой всячиной холодильник, две машины. В каждой графе с описанием идеального мужчины я могла поставить по галочке. Рон был нужен мне, когда я переехала в Цинциннати. Нужны были брекеты, на которые раньше не хватало денег, нужна была мягкая кровать и приятный мужчина, который меня любил бы. И все же Рон был лишь способом достичь стабильности после того, как жизнь потрепала меня в детстве. Как только я получила работу в акционерном обществе – у мистера Хоу, – необходимость в Роне отпала. Я бросила его, и назад уже не оглядывалась.

– Поверить не могу, что ты побывала замужем! Ты ведь всего на несколько лет старше меня…

– Да, мне и в самом деле было несладко, – поддакнула я и, будто поддавшись внезапному приступу грусти, присела рядом с Эшлин на ступеньку, позволив себя утешить.

– Ну, ну, зато теперь ты здесь. В Коламбусе полно отличных парней, ты наверняка быстро найдешь себе приятеля.

Это было очень мило с ее стороны, хотя девчонка и не подозревала, что мои взоры обращены на ее дом.

Вот тогда мы и стали закадычными подружками. Дочь Джона была от меня без ума, и я против нее ничего не имела, даже чувствовала, что мы вроде как любим друг друга, будто стали одной семьей. «А если у меня наконец появилась подруга?» – гадала я. Может, даже больше чем просто подруга…

Операция «Эшлин» завершилась безоговорочным успехом. Выходные мы посвятили играм и развлечениям, заказывали на дом всякую всячину и не спали допоздна. Закатывали пижамные вечеринки, перемывали косточки мальчишкам. Мечта нормальной школьницы из старших классов, да и только. Именно так и должен проводить время подросток, особенно если растет в состоятельной семье. Я и завидовала, и получала удовольствие.

А потом – опа, вишенка на торте! – на несколько дней раньше вернулся из Калифорнии Джон, оставив жену общаться со своими однокашниками.

Разумеется, меня никто не отпустил, и я продолжила присматривать за Эшлин. Джона ждала работа, и я могла помочь ему, лишь оставшись в их доме. Да и Эшлин настаивала. Только благодаря ей мы с Джоном вместе. Я знала, что мистер Нельсон сбегает с работы засветло, чтобы побыть в моем обществе. Его увлечение было настолько безрассудным – куда же смотрела Эшлин? Я-то все примечала. Другое дело, что девочки-подростки, как правило, в основном заняты своей особой.

Жаль, что сейчас мы с Эшлин отдалились друг от друга. Теперь дочь Джона считает своей старшей сестрой красотку Дженнифер. А Кейт – та старается изо всех сил, лишь бы вернуть себе расположение дочери.

Каждый день приходится видеть всех троих в офисе. Во всяком случае, до последнего времени. Омерзительно. Все же я снова завоюю Эшлин. Завоевала ведь ее отца… Мы – семья, и нет уз крепче семейных. Так сказал дядя Джордж на прошлой неделе, когда мы неожиданно встретились в центре города. Я склонна ему верить. То есть просто обязана ему верить – в конце концов, он единственный, кто остался у меня от семьи.

У замужних женщин забот хоть отбавляй. Поэтому я и приехала в Теллурид – спасать свой брак.

Ладно, пора возвращаться в настоящее. Мимо нашего вагончика скользит горный пейзаж. Цвета здесь умопомрачительные: ярко-голубой, пронзительно-желтый, неоново-зеленый… Тайная красота Теллурида лучше всего проявляется летом – так говорят местные. Наверное, они правы. Есть что-то в этом широком просторе, глубоком синем небе, темнеющем с каждой секундой в отблесках заходящего солнца. Луга покрыты зеленой травой, утопающей в тенях, вокруг – мачтовые сосны. Счастливчики те, кто отдыхает в этих местах. Их не так много. Замечают ли они, как полная луна выглядывает из-за гребня горы? Видят ли природные красоты или думают, что все это – лишь по их повелению? Местные туристы только и умеют, что различать нашивки с именем дизайнера на одежде попутчиков по канатной дороге. А настоящий ли у нее мех? Неужели у нее бриллиант больше моего? Жалкое поведение – а наблюдать забавно. Я и наблюдаю. Хочу иметь те вещи, которыми хвастают туристы. Столько же, и даже больше. Какой смысл в игре, если не хочешь в ней победить?

Луна сегодня – словно знамение. Нет, вообще-то я в такие штуки не верю. Верю только в себя. Джон подхватывает пакеты с покупками. Вот-вот приземлимся: вагончик уже тормозит.

Пока висишь в стеклянной коробке высоко над нетронутыми просторами дикой природы – дорогое место для отдыха! – так и кажется, что все вокруг должны быть счастливы. Окидываю взглядом других пассажиров. Напротив – семья с тремя маленькими ребятишками. Сколько усилий пришлось приложить молодой паре, чтобы рассадить детей! Мать явно утомилась. Первые жены… вся их жизнь – борьба. Родить ребенка (а то и двух-трех), а потом навсегда посвятить себя детям – вот их главная задача. Мы, вторые жены, приходим уже после того, как отпрыски мужа от первого брака приучены к горшку, прошли курс вакцинации и поступили в школу, когда они уже способны самостоятельно выполнять домашнюю работу.

Женщина берет на руки младшего ребенка – младенца месяцев девяти. Дитя уже тяжеленькое, хотя еще не ходит. Ребенок выгибается и орет.

– О боже, Джилл! Да заставь же его заткнуться! – требует молодой отец.

Рыдания Джилл смешиваются с криками младенца.

Сердито смотрю на папашу. Что за грубиян! Девушка делает все, что в ее силах. Первая жена… Наверняка живут неподалеку в каком-нибудь одноэтажном сельском домишке. Помочь ей некому, денег на хорошую одежду явно не хватает, и весь отпуск сводится к присмотру за детьми, чтобы они, не дай бог, не выставили папашу в невыгодном свете. Наверное, весь год экономили, чтобы позволить себе на выходные поездку в горы, и вот тебе… Ни капли благодарности.

Мне нравится, когда мужчина рядом – человек богатый и понюхавший пороху, а дети (если уж у него есть дети) – благополучно пристроены в колледж. В этом смысле Джон – настоящий идеал. Именно поэтому я интересовалась в свое время, нет ли у него холостых друзей.

Выяснилось, что он был не готов меня с кем-то делить. Что ж, его выбор. У меня тогда возникло ощущение, что я сорвала джекпот. Джон был уже вполне натаскан своей первой любовью, Кейт, которая потом стала его деловым партнером. В этой графе ставлю галочку. У Джона всего один ребенок: к горшку приучена, к колледжу готова. Еще галочка. Джон одевается со вкусом, но неброско, жизнерадостен, любит при случае рассказать старый анекдот. Не проявлял инициативы, пока не удостоверился, что нужен мне. Настоящий джентльмен. Галочка, галочка и еще одна галочка.

Никому не позволю увести Джона. Я научила его, как следует обращаться с восхитительной молодой женой. Создала для нас потрясающую новую жизнь. Кейт не пройдет! Не позволю ей вернуть Джона в прошлое. Ни за что!

Выходим из вагончика, держась подальше от орущего ребенка, и я поворачиваюсь к мужу:

– Так что, ты говоришь, у нас не задалось? Давай разберемся.

– Лучше обсудим это дома. – Джон задирает голову к небу.

– Нет, сейчас, – я качаю головой. – Когда ты последний раз виделся с Кейт? Когда ты встречался с ней тайком? Только не лги. Разумеется, я тебя прощу – человеку свойственно ошибаться. А вот повторять ошибки не следует. Понимаю – у тебя был стресс, но теперь все позади, и жухлая трава кажется зеленее, бла-бла-бла… Джон, она должна подать в отставку. Я не могу допустить, чтобы вы по-прежнему работали вместе.

Ловлю себя на том, что упираюсь ладонями в бока. Делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться – меня трясет от ярости. Мимо тянется вереница пассажиров с канатки. Я фальшиво улыбаюсь какой-то парочке, и та отводит взгляд.

– О чем ты говоришь? – Джон вроде бы растерян, хотя видно, что притворяется. Просто удивлен, что мне известно так много.

– Ты прекрасно знаешь о чем. Послушай, женитьба – наше общее решение. Так что давай начистоту!

Срываюсь на змеиное шипение, для убедительности тыкая мужа пальцем в грудь. Джон моргает и делает шаг назад, поднимая руки – словно сдается полицейскому патрулю.

– Начистоту? У нас не получилось, вот и все. Наш союз – я и ты – трещит по швам.

Да как он смеет?! Вскидывает тут руки вверх, пытаясь убедить меня, что все кончено! Нашел место и время… Смотрю на него в упор, ожидая продолжения. Джон опускает голову.

Я в таком бешенстве, что едва могу говорить.

– У нас все отлично! С чего это ты вдруг заявляешь, что наш союз трещит по швам? Так дело не пойдет! Тебе просто нужно уделять внимание своему браку, как и раньше. Возвращайся, Джон, и держись подальше от Кейт!

– Не понимаю, о чем ты.

Джон, обманщик из тебя никудышный.

Молча разворачиваюсь и бегу к дому. Меня гложет ощущение, что наша идеальная семья, наша идеальная жизнь – все разлетается вдребезги. Джон – именно тот мужчина, которого я искала столько лет. Какое-то время он оправдывал мои ожидания, но теперь на глазах превращается в позорище – слабого человека, неверного мужа.

С грохотом, все еще дрожа от ярости, врываюсь в холл. Снова делаю глубокий вдох. Ничего, справлюсь. Не зря же я столько лет выживала в одиночку! Думала, Джон отличается от других мужиков, была в нем уверена… Повзрослев, я осознала, что всегда следует держать в уме несколько запасных вариантов. Сегодняшний день – поворотная точка от любви к мщению.

Лифт открывается. Проскальзываю внутрь, тут же хлопая по кнопке верхнего этажа – пентхауса. Подбегает Джон, но дверцы уже смыкаются, и он остается на лестничной площадке. Я быстро пожимаю плечами и даже не пытаюсь их придержать. Придется ему немного подождать в вестибюле. Пусть подумает над своим поведением.