Прыжок в бездну

Слышу, как громко хлопает входная дверь, медленно поднимаюсь по стенке, держась за живот ладонями. Меня покачивает, сглатываю и, сделав пару шагов, подпираю дверь в свою комнату шваброй.

– Ненавижу, – шепчу, стискивая зубы и закусывая нижнюю губу до крови.

Обессиленно сажусь на пол, отчётливо слыша капли дождя о железный подоконник на улице, обнимаю колени руками, притягивая их к груди, уткнувшись лицом в чашечки.

Пусть этот день уже закончится. Пожалуйста!

Я не плачу, ни за что. Всё это мелочи, пройдёт. Нужно лишь немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Утром, собрав себя по частям, выпиваю таблетку обезболивающего и, быстро одевшись в джинсы и футболку, иду на улицу, по лестнице надеваю джинсовку, всё ещё придерживая ладонью ноющий живот. Даже не хочется смотреть на этот огромный потемневший синяк. Переборов боль, сажусь в маршрутку, сейчас должна подействовать таблетка, должна.

Почему-то по дороге в голову закрадывается мысль о том, что кто-то из знакомых мог увидеть видео со мной в сети, после вчерашнего «фурора» мне явно бы этого не хотелось, но даже если это так – выплывем. Что такое мнение стада? Ничего.

Открываю парадную дверь и, сдав куртку в раздевалку, топаю в класс. Как я и говорила, увидев меня, все притихли.

Самойлова прищурилась, что-то шушукнув Подольской, и та громко засмеялась.

Проигнорировав этот выпад, сажусь за парту, впереди литература. Костик вновь уселся рядом, смотря на меня щенячьими глазками.

– Чего?

– Это правда? То, о чём они говорят?

– Что именно?

– Что ты подрабатываешь в модельном агентстве, которое также предоставляет эскорт?

– Что?

Охреневаю от услышанного. Приехали.

– Ты занимаешься проституцией? Ди, – вымученно и очень печально.

– Ага, и по совместительству ещё на Тверской стою. Ни разу не видел, что ли?

– Прости, я не хотел обидеть, но будь в курсе, чего болтают.

– Буду-буду, – ухмыляюсь и в упор смотрю на затылок этой твари в розовой кофточке.

После урока незаметно иду следом за этими подружками в туалет. Сами напросились.

Захожу, хлопая дверью, Самойлова оборачивается, и я сразу трескаю ей по морде. Чуть-чуть перестаралась, кровь, хлещущая из её носа фонтаном, и орущая рядом Погодина совсем не входили в мои планы, но менять что-то поздно.

Наклоняюсь к ней, чувствуя её страх.

– В следующий раз, если ты что-то пикнешь, крови будет больше. Поняла меня, шлюшка?!

Она кивает болванчиком, отползая к батарее.

– И только попробуйте стукнуть кому, поняли?

– Да-да, – бормочет Погодина, вытирая кровь своей подружке.

Выползаю оттуда в каком-то полумёртвом состоянии, перед глазами искры и белые пятна. Упираюсь ладонью в стену, прикрывая веки. Нужно успокоиться, всё хорошо, мне не больно. В рекреации на первом этаже замечаю идущую прямо на меня директрису. Прекрасно! И что я ей скажу? Отец в школу так и не пришёл. Ему пофиг. А если они домой к нам припрутся, увидят наш рай и в опеку пойдут? Нет, такого счастья мне не надо. Не хочу в детдом, сама полжизни живу и дальше выживу.

Выпрямляю спину и почти гордо иду ей навстречу, что-нибудь наплету. Ноющая боль становится слабее, вдыхаю, теперь я могу нормально вдохнуть. Видимо, таблетки всё же действуют.

Ещё три метра, и мы столкнёмся лицом к лицу. Выдыхаю, а мозг начинает очень быстро соображать, что врать.

И о чудо, поворачиваю голову к центральному входу, видя Шелеста. Он стоит у расписаний, в наушниках, руки в карманах. Не поверишь, как ты вовремя. Улыбаюсь через силу, мне кажется, директриса, увидев мой рот, входит в ступор. Ещё один шаг, и я могу дотянуться до неё рукой.

– Здравствуйте, Зоя Фёдоровна, отец прийти не смог, работы много.

– Опять? Викторова, мне кажется, ты…

– Но пришёл кое-кто другой.

Оборачиваюсь на Шелеста, Зоя делает – то же самое. Ещё шире улыбаюсь шагая в сторону Никиты.

Шелест снимает наушники в желании что-то сказать, но я опережаю его:

– Познакомьтесь, Зоя Фёдоровна, это Никита, мой старший брат, двоюродный.

Вижу, как его лицо вытягивается, он прищуривается, смотря на меня слегка раздражённо. Ну, прости, дружочек.

– Здравствуйте, – кивает наконец, посмотрев на Зою.

Она поджимает губы. Оглядывает его с ног до головы придирчивым, почти соколиным взором. От ее внимания, конечно, не ускользают его часы, на которых она задерживает взгляд дольше всего. Наверное, думает, золото это или подделка. А ещё, как у такой оборваночки, как я, может быть такой родственник. Шелест мужественно терпит то, как его разглядывают, непроизвольно поправляя ворот футболки.

– Добрый день. Хорошо, что вы пришли, Диана ведёт себя отвратительно.

– Это на неё похоже, – трёт подбородок, – накажем, Зоя Фёдоровна, не переживайте.

Говорит ей, а смотрит на меня. Проклинает, видимо.

Директриса грозно задирает голову, а потом предлагает Шелесту пройти в её кабинет. И о боги, он соглашается. Ну зачем? Зачем?

Тащусь за ними следом. Расправляю плечи и, задрав нос, иду к кабинету нашего директора, куда меня, кстати, не пускают. Приходится ждать сидя на подоконнике неподалёку.

Что она ему там втирает? Так проходит почти полчаса, вижу открывшуюся дверь и спрыгиваю на пол.

– Ну? Что она сказала? – смотрю на него снизу вверх.

– Из школы тебя выгоняют.

– Что?

– Но я договорился, сестрёнка, – скептически ухмыляется.

– Я тебя уже почти люблю, – улыбаюсь, прикрывая глаза.

Хоть тут повезло, теперь главное, чтоб Самойлова не нажаловалась, иначе Шелестовское обаяние не поможет.

– А ты чего приехал, вообще?

– Вовремя задаешь вопросы. Актуальнее было бы это спросить минут сорок назад.

– Ну прости, очень была нужна помощь. Так зачем?

– Вот, – достаёт из внутреннего кармана кожаной куртки конверт, – Эмма вчера не всё отдала.

– Денежки? – заглядываю внутрь конвертика. – Мои милые денюжки. Спасибо, – прячу в рюкзак, – и за Зою спасибо, а то она реально поперёк горла уже.

– Я так и понял.

– А что сказал? М? Интересно же.

Веселюсь, стараясь не подавать вида, как мне на самом деле хреново. Так хочется лечь, но я стою, смеюсь, улыбаюсь и строю из себя дурочку.

– Тебе лучше не знать.

– Душу продал.

– Как минимум. С тобой всё хорошо? – смотрит на меня немного странно.

– Вполне, – хмыкаю, – что как мамочка-то?

– Поехали тогда.

– Куда?

– Узнаешь. Поехали, записку тебе напишем, по семейным обстоятельствам, потом.

– Хм, – прикладываю пальцы к губам, – даже не знаю, я так хотела попасть на биологию, но только ради тебя пропущу, – быстренько, стараясь не ойкать, забираю куртку из гардероба. – Поехали уже, ну чего ты встал?! Пошли, – упираюсь ладонями в его спину, толкая к выходу.

Шелест смеётся, начиная шагать.

Никита открывает мне дверь в машине, кстати, сегодня это лексус, который он припарковал прямо за школьным забором. Забираюсь внутрь, пристёгиваюсь, внимательно наблюдая за тем, как он обходит авто со стороны капота, и садится рядом.

– Так куда мы едем?

– В автотюнинг. Гаражи, короче.

– Далеко?

– Нет, но сначала заедем за Деном.

– Это обязательно? – морщусь.

Жорин – не самая радужная перспектива.

– Ага.

– Жаль, ну ладно, позлить моего любимого начальника лишний раз – не есть ли истинное удовольствие?!

– Язва.

– Слушай, а порулить дашь? Всегда хотела посидеть за рулём.

– С заглохшим движком?

– Что? Нет. Почему… ты издеваешься, – цокаю языком. – Так что? Дашь?

– Я подумаю.

– Как оставлять меня без юбки, так ты долго не думал.

– Я извинился. Ты чего такая возбуждённая сегодня. Енот?

– Какая? – начинаю придурошно хихикать.

Никита оставляет мой вопрос без ответа, да и был ли это вопрос?

Жорина мы забираем из элитной высотки в центре, хорошо устроился, жук.

Он с улыбкой подходит к тачке, а  когда он видит меня, его рожу явно перекашивает.

– Изыди, – открывает дверь, перекрещивая меня.

– Идиот.

– А вдруг помогло бы. Чё она тут опять забыла? – уже Нику.

– Падай.

Жорин пожимает плечами и садится назад. Я слышу его вздохи и ощущаю явное желание поиздеваться надо мной.

– Вы мутите, что ли? – с задором так.

–Нет! – слегка повышаю голос, но получается с надрывом, я словно проскрипываю это отрицание.

Краснею, начиная поправлять волосы, касаться пальцами лица, дёргать ткань одежды. Как ему такое в голову вообще пришло?

– А тебе завидно? – уже Никита.

Он, в отличие от меня, полнейшее спокойствие, ему абсолютно пофиг на слова Жорина. Тогда чего я так парюсь?

– Конечно, она вчера так эпатажно в трусах отожгла, ты, кстати, молодец, подарил народу такую усладу для глаз.

Никита сильнее сжимает руль, натягивая улыбку на лицо.

– Смотри, чтоб не вытекли, – включает климат-контроль, поворачивая вправо.

– Понял, принял, – выставляет ладони вперёд, – значит, мутите.

– Не завидуй! – закатываю глаза, наконец-то успокоившись.

– Да чему завидовать? Я как-то не по бешеным енотам.

– Чё ты сказал?

Мне хочется его придушить, ей-богу. Козёл.

– Ди, не обращай на него внимания, – Никита перехватывает мою руку и возвращает на мои колени, – он же специально.

– Фу, какие вы скучные.

– А ты не похож на бизнесмена, шут, однозначно.

– Уволю тебя, и посмотрим, кто из нас шут.

– Только и можешь: уволю, уволю. Новенькое бы что-нибудь придумал.

Шелест молчит всю оставшуюся дорогу, а вот мы с Жориным соревнуемся в слабоумии. По-моему, это явно не конкурс «острее на язык», это полный идиотизм. Припарковавшись за высоким забором, Ник выходит из машины. Перед нами пара гаражей, небольшая парковка, уставленная разноцветными машинками. Вылезаю на улицу, озираясь по сторонам. Жорин дёргает меня за рукав джинсовки.

– Чего?

– Если что, я шутил.

– Да мне пофиг, – закатываю глаза.

Ден хмурится и идёт в одну из открытых дверей в гараже.

– Красивенько, – подхожу к Никите, вытаскивая из кармана сигареты.

Прикуриваю, делая затяжку.

– Вредно, – поворачивается ко мне.

– Ой. Не начинай. Нервы.

– Отговорки.

– Тебе бы мою жи… – обрываю себя, надевая глупую улыбку. – Так что, прокатиться дашь?

– На лексусе?

– А можно на чём-то другом?

– Целый автопарк, выбирай, – проводит рукой по воздуху, указывая в сторону стоящих в ряд разукрашенных машинок.

– А если стукну?

– Пошли уже. Только выкинь эту дрянь, у меня не курят.

– Да без бэ!

Быстренько докуриваю и, затушив окурок ногой, иду к тачке. Я уже пробовала водить, на Серёгином корыте, и у меня вполне неплохо получалось.

Всё же для катаний Никита предоставляет мне свою машину. И чем я думаю, садясь за руль? Явно не головой, во мне столько злости, азарта и отчаяния, что мне просто необходимо всё это выплеснуться. Нажимаю на газ, и машина плавно катится по дорожке, Шелест спокойненько устраивается на соседнем сидении, ему только газеты с чаем не хватает. Выкручиваю руль вправо и, выехав на дорогу, усиливаю нажатие на педаль.

– Полегче, убьёшься.

– Спокойно, малыш, я знаю, что я делаю…

– Не отвлекайся, – опускает стеклоподъёмник.

Я проезжаю круг и возвращаюсь на парковку за высоким забором. Честно, становится легче, морально так точно. Я успокоилась, ну или мне это хотя бы кажется. Заглушив машину, я чувствую скованность, очень неуютно, я стесняюсь. Я стесняюсь! Когда такое было? А ещё я сейчас помру от запаха мужского парфюма, которым пропахло всё в этой машине. Он невероятный. Сжав руль, поворачиваюсь к Шелесту, только сейчас понимая, что всё это время он неотрывно смотрел на меня.

Сглатываю, глупо улыбаясь.

– Ну что? Я готова ездить на болиде?

Никита прищуривается, словно вникает в то, что я сказала, спускается на землю.

– Да. Сходи поешь, тут есть кафе, мне нужно решить ещё парочку вопросов.

С этими словами он выходит на улицу. Тру щёки, смотря на себя в зеркало. Чёрт! Что со мной происходит?

Глава 6

Ник.

Привожу Ди домой, выключаю зажигание и украдкой на неё смотрю. Маленькую, хрупкую…

Ди скукоживается, а я не могу не сказать то, что вертится в голове, о том, насколько она красивая. Енот смущается и быстрее пули вылетает из машины, я смотрю на её убегающий силуэт и не могу понять, когда меня успело так клинануть. Ещё и на девчонке-школьнице…

– Сука!

Спешно уезжаю оттуда подальше, по пути звоня Дену, мы до утра зависаем у него в баре, я пью. И чем больше я пью, тем больше понимаю, насколько я успел к ней привязаться за это время. В голове навязчивая мысль – я должен помочь. Должен ей помочь. Меня перекашивает от одного только представления о том, как она живет. А жизнь у неё не сахар, совсем. Пока я пью, я думаю о ней, перед глазами её лицо, губы, я её целую. Ещё вчера поймал себя на мысли, что хочу её поцеловать. Хочу и целую, притягиваю к себе, зарываясь пальцами в светлые волосы…

Утром просыпаюсь на какой-то хате, что вчера было, помню смутно. Вижу валяющийся у кровати мобильник и шмотки, переворачиваюсь на бок, накрывая глаза ладонью. Лерка, она здесь откуда? А потом до меня доходит: чёртов поцелуй и мой воспалённый мозг под алкоголем. Сука!

Натягиваю штаны и плетусь на кухню, стакан холодной воды, и дверной хлопок. Быстро спускаюсь на улицу, тачки нет, и это хорошо, значит, мы добрались сюда на такси. Только где это «здесь»? Смотрю карты на телефоне и, выйдя из двора, вызываю такси, еду к себе. Жорин не абонент. Спит, сволочь.

Откидываюсь на подголовник, проклиная очередную пробку. Дома не успеваю залезть в душ, как квартиру сотрясает дверной звонок.

Кто ещё?

На пороге Тея. Злая Тея. Открываю дверь, и она ураганом залетает в прихожую.

– Ты охренел?

– Чего?

– Чего? Ты три раза мне вчера ночью звонил, такси просил вызвать! Такси вызвать!!!

– Да? Не помню, походу, у Дена завёлся палёный вискарь. Проходи на кухню.

– И это всё?

– А что ещё?

– Объясниться не хочешь? Что за пьянки среди недели?

– Немного отдохнули, не всё тебе. Кофе сделаешь?

Тея выдыхает.

– Ладно, – сквозь зубы, – надеюсь, всё вчера было хорошо?

– Нормально, чего приехала-то? Явно не из-за того, что я тебе ночью звонил.

– Скорее из-за того, что пил. Ты и пьянки – вещи в моей голове несовместимые.

– Всё бывает впервые, – ухмыляюсь. – Если я не бухаю при родителях и тебе, не значит, что не пью вообще.

– Ты из-за этой своей пил, что ли?

– При чём тут Енот? – хмурюсь.

– А при чём тут Енот? Я про Леру… стоп, какой ещё енот?

– Не важно. Кофе свари.

Иду в душ, включая воду похолоднее, в голове кавардак. Опять Енот, даже сейчас я вспомнил о ней. Но картинка вырисовывается яснее некуда, я явно вчера перепил, а Лерка подсуетилась. Настроение кого-нибудь тра*нуть было в маниакальной фазе, хотя в моей голове не было слова кого-нибудь. Там лишь определённое имя, которым я, походу, и бредил. Масло в огонь подлили ещё вечером, сначала порванное платье, потом её тело в этом белье. Я просто везунчик, однозначно.

Вытерев голову и надев шорты, выхожу на кухню, сестра что-то хомячит, усевшись на диван.

– Я поняла, какой Енот! Кофе на столе, – тыкает вилкой в сторону чашки.

– Спасибо, молодец.

– Диана, да?

– Что – Диана?

– Не заговаривай мне зубы, совсем дурак, она сопля ещё.

– Спокойно, Карлсон, не шуми моторчиком.

– Блин, ты соображаешь вообще, что творишь? А я-то думаю, зачем он эту малявку на показ притащил, добродетель, блин. Не смей даже, понял?

– Успокойся уже, мамочка. Сама придумала, сама поверила.

– Я за тебя переживаю, Ник, – ставит тарелку на стол, подходя ближе, – пожалуйста, не наломай дров.

– Ага.

Ещё бы постараться воспринимать её как эту самую соплю. Она же старше своих лет выглядит, в жизни не скажешь, что ей… Сколько там? Шестнадцать. Да, кажется, так.

Выпроводив сестру, наконец-то падаю на кровать, глаза всё ещё слипаются, но сон не идёт. В башке куча мыслей. Не выдержав, вскакиваю на ноги и спускаюсь на парковку, выгнав лексус, звоню начальнику отцовской охраны и прошу выяснить, где учится Дианка.

Через час я уже у школы. Обычной, серенькой школы с чёрным высоким забором из металлических прутьев. Порывшись в бардачке, нахожу нал и, убрав в карман джинсов, иду в это кирпичное здание.

В холле куча народа, видимо перемена, замечаю Енота, а дальше начинается цирк. Настоящий, высококвалифицированный театр абсурда. Не сказать, что я злюсь, скорее меня это раздражает, не люблю, когда что-то происходит без моего ведома. Впрочем, пора уже уяснить, что с малявкой по-другому не бывает. Чего только стоила её выходка с дурацкими конфетами.

В кабинете этой суровой на первый взгляд женщины просторно и достаточно приятно находиться. Минимум мебели, светлые обои. Она садится в своё кремовое кресло у окна, поправляет очки и, пошевелив мышкой от компьютера, обращает взгляд ко мне.

– Вы же не родственники? – вздыхает, и её лицо преображается, маска суровости спадает.

– Нет.

– Честно, не хочу выяснять, кто вы. Но раз вас представили братом, я всё же скажу, что у Дианы отвратительное поведение. Это давно перешло все границы.

– Очень легко об этом говорите. А как же помощь? Ответственность? Вы же педагог, разве вам это не знакомо? Может быть, стоит с ней поговорить?

– Она не желает идти на контакт, а её отец игнорирует все наши звонки!

– А другого способа нет?

– Молодой человек, уж точно не вам меня учить, а тем более попрекать в неоказании помощи, – выразительно косится на мои часы.

– Интересный подход.

– Я больше не могу закрывать глаза на её выходки. С таким поведением скоро дойдёт до того, что на педсовете на рассмотрение встанет вопрос о её отчислении из школы.

– Не стоит, я готов пролоббировать этот вопрос. Может быть, школе что-то необходимо? В качестве помощи на добровольных началах.

Женщина барабанит пальцами по столу и, взяв лист, что-то пишет, отложив ручку, подаёт мне бумажку.

Пробегаю глазами по написанному, ну ничего сверхъестественного нет. Какие-то приблуды для классов.

– Хорошо. У меня сегодня ещё дела, извините, – поднимаюсь.

– До свидания, молодой человек!

– До свидания.

Дианка ждёт меня возле двери и сразу накидывается с вопросами. Я и сам не могу сказать, зачем приехал, поэтому говорю первое, что приходит в голову, и отдаю деньги. Она верит в эту маленькую ложь и с большим удовольствием отлынивает от уроков.

Она болтает, но я чувствую фальшь, много фальши в её улыбках и словах, она словно пересиливает себя. Не могу понять почему. Может быть, у неё что-то случилось? Я это выясню, но чуть позже. На Патриарших мы забираем Дена и едем за город к ребятам. Чем больше мы проезжаем, тем больше я понимаю, что идея подкинуть его была отвратительна. Всю дорогу меня дико злит эта беседа между Жорой и Ди, сильнее сжимаю руль, стараясь абстрагироваться.

В парке Ден сразу сваливает, что не может не радовать, не скажу, что я не послал бы его сам, но лучше, если он уйдёт добровольно.

Запах сигарет ударяет в нос, тупая привычка. Никогда не курил и всегда бешусь, когда это делают девки. Енот пререкается и совершенно не собирается выбрасывать эту дрянь, зато проворно бежит к машине.

Мы проезжаем пару кругов, она внимательно смотрит на дорогу и чувствует себя очень уверенно. Пока она водит, иногда высовывая язык, когда старается сконцентрироваться ещё больше, я смотрю на неё, наверное, не моргая. Меня это дико бесит. Возможно, поэтому, стоит нам вернуться, я готов найти тысячи дел и отправить её от себя подальше. Я понимаю, что чувствую влечение, да, это оно. Но чем дольше я с ней нахожусь, тем больше осознаю, что это не чистое либидо. Мне хочется о ней позаботиться, помочь, сберечь. Именно этими потребностями я должен руководствоваться всё оставшееся время до моего отъезда, только ими.

Обсудив с ребятами дельнейшую работу и то, что я готов выкупить проект и вложить денег в развитие, нахожу Енота в кафе, она вяло поедает картофель айдахо, смотря в одну точку. Заметив меня, выпрямляет шею, натягивая улыбку.

– Приятного, – сажусь напротив.

– Спасибо. Картошечки?

– Спасибо, не хочу.

– Ну как хочешь. Что-то случилось?

– С чего ты взяла?

– Ты какой-то нервный.

– Тебе кажется, – беру колу, делая глоток. – А вот у тебя случилось?

Она поднимает глаза, прищуривается, а после начинает смеяться.

– Прости, Шерлок, но ты ошибся, – засовывает в рот кусочек картофелины.

– О, вы здесь! – Ден с шумом садится рядом с Ди. – Помешал? – хмыкает.

– Очень, кусок в горло теперь не лезет, – отодвигает от себя тарелку.

– Стройнее будешь.

– Я и так огонь.

Ден с улыбочкой скользит по Дианке глазами.

– Пожар, крошка.

– Сам ты, – закатывает глаза, – крошка.

Слушая их разговоры, чувствую, что начинаю закипать, резко поднимаюсь из-за стола, приковывая к себе взгляды.

– Диана, поехали.

– Не приказывай, что мне делать.

– Что?

– То! Да и вообще, ты знаешь, – внимательно смотрит на Жорина, – думаю, я ещё побуду тут. Дениска мне потом такси закажет, да?

Глаза Дена лезут на лоб, пока он смотрит на меня, но стоит ему взглянуть на нее, и он поддакивает.

– Ты уверена? – прищуриваюсь.

– Более чем.

Ладно. Так даже лучше! Выхожу из кафе, доставая из кармана ключи от машины, сажусь за руль во взвинченном, бешеном состоянии. Меня передёргивает от её слов до сих пор, малявка.

Пошло оно всё к черту, педаль в пол – и до свидания.

Отъезжаю метров пятьдесят и торможу. Смотрю в боковое зеркало, наблюдая за воротами тюнинга. Ди не заставляет себя долго ждать, жёлтая машина с шашечками уже паркуется у ворот. Ден выходит за забор вместе с ней, что-то говорит, она смеётся и, похлопав его по плечу, юркает на заднее сидение машины.

Жорин чешет затылок, смотря вслед тачке. Как только машина проезжает мимо меня, еду за ней следом.

Енот решила показать зубы, но не на того напала, однозначно. После такой выходки всыпать бы ей хорошенько по заднице. Мелкая заноза.

В Москве она сразу вылезает у ближайшего метро и спускается в переход. Проводив её глазами, разворачиваюсь и еду в зал. Сейчас самое то – выбить из башки дурь и отвлечься.

На губах расцветает улыбка, она с ним не осталась.

В зале переодеваюсь и шагаю в ринг, неожиданно встречаясь там с отцом.

Он в мокрой майке и уже завершает тренировку.

– Привет, – перекидываюсь полотенце через плечо.

– Привет, – удар, – поспаррингуемся? – ещё удар.

– Н-е-е-е, с тобой не хочу, я вон с Владом лучше.

Отец смеётся, замахивается, удар, и опускает руку, вытирая лицо перчаткой.

– Ну давай-давай. К нам заедешь?

– Конечно, – надеваю перчатки. – Ты уже поехал?

– Да, вырвался на час. Хорошей тренировки.

– Спасибо.

Принимаю стойку, уходя в защиту. Влад наступает, выбрасывая правую.

– Корпусом лучше работай, – голос отца где-то позади.

Киваю, нанося ответный удар.

Ди.

Стоит мне переступить порог кафе, как за спиной появляется Жорин, вальяжно улыбается и наигранно любезно отодвигает мне стул. Присаживаюсь, пялясь в меню. Денис всё это время прожигает меня глазами. Ещё чуть-чуть, и я развеюсь, как кусок пепла на ветру.

Переворачиваю листы меню и, сделав заказ, откидываю папку на стол.

– Что?

Дениска поправляет часы, блокирует экран телефона, начиная постукивать пальцами по чёрному дисплею. Это раздражает, этот звук. Стискиваю зубы, откидывая волосы назад. В помещении душно, маленькая уютная кафешечка, в которой пахнет выпечкой и кофе. Желудок сводит от голода. Убираю за ухо прядь волос, вытаскивая сигареты из кармана кофты, кручу пачку в ладонях, стараясь не обращать внимания на Жорина. Чего он ко мне приклеился?

– Может, сходим куда-нибудь? Например, завтра? Ты свободна вечером?

Если бы я что-то ела, то непременно бы поперхнулась, от его слов меня распирает на смех.

– Жорин, ты там совсем ку-ку? – кручу пальцем у виска.

– Почему? Это ты ку-ку, – ловит мою руку, прижимая к поверхности стола, – если рассчитываешься захомутать Ника. У него есть девушка, да и вообще, он скоро улетает, надолго, у него миллионный контракт. Поэтому, если ты на что-то надеешься…

В горле встаёт ком, эти ядовитые фразы бьют каждой буквой, вырываю ладонь, надменно смотря на свои ногти, слегка растопыривая пальцы.

– Денчик, – делая акцент на «ч», – мне кажется, у тебя шизофрения, тебе всё что-то кажется, – закатываю глаза. – Когда мужики уже поймут, что мир не крутится вокруг них, а?

– А вокруг кого ещё?

Он явно уверен, что крут сейчас.