Битвы богов

Он поднимался все выше и выше, остро ощущая огромную высоту. Карабкаясь вдоль пушистой ветки и рискуя свалиться, он, наконец, подобрался к светящемуся стеклянному домику.

Домик, висевший на ветке, тоже увеличивался, пока не стал размером с большую комнату. У светящегося окошка сидел пухлый гном в большом зеленом колпачке. Он все время ерзал на одном месте и строил смешные рожицы.

– Здравствуй мальчик, я хорошо тебя помню. Зачем ты оставил царапину на стекле моего домика? Я знаю, ты хотел заглянуть внутрь, негодный мальчишка! Впрочем, ты был послушным и умным ребенком и всегда старался слушаться свою маму. Я хорошо помню девочку, которую ты ищешь. Ты пригласил ее однажды на свой день рождения.

Ник сразу вспомнил все, как будто это было вчера. Тогда был теплый осенний день в октябре. Ветер резко срывал желтые листья клена и рассыпал их на земле. Девочка была очаровательна, ее красное клетчатое платье очень шло к синим башмачкам. Они бегали по комнате вокруг стола и громко смеялись, играли в прятки и в жмурки, прятались в большом старом шкафу, где висели мамины шубы, и разгоряченные и раскрасневшиеся пили сладкий лимонад с искрящимися пузырьками. Потом она танцевала, изображая «муху-цокотуху». Все мальчики стояли вокруг и не спускали с нее глаз. Гном заерзал и вновь заговорил:

– Глядя на вас, я понял, что линии ваших судеб уже пересеклись, и вы должны принадлежать друг другу, хотя, если события станут развиваться иначе, ваши желания останутся только в ваших мечтах. Впрочем, даже я не всегда правильно предсказываю судьбу. Я попробую тебе помочь.

Гном покрутил головой в зеленом колпачке и вдруг громко закричал тонким пронзительным голоском:

– Я знаю, зачем ты здесь! Торопись! Мое предсказание сбывается! Беги! Беги! Ищи ее, ищи! Ты должен успеть! Только Избранный может выполнить предсказания богов.

Его голос оглушительно звенел в ушах. Зеленый вихрь подхватил гнома вместе со стеклянным домиком и вмиг умчал неизвестно куда.

Играла музыка. Пахло елкой, мандаринами и яблочным пирогом, который пекла мама на кухне. Мальчик с девочкой бегали вокруг елки, держась за руки, и громко смеялись. Глаза у обоих сверкали от счастья. Он держал ее за руки и удивлялся, какие тонкие и нежные пальчики у этой девочки, которую он любит больше всего на свете. Он наклонился к ней, чтобы шепнуть на ушко, что она самая хорошая девочка на свете. Она покраснела и опустила свои очаровательные глазки…

Ледяной ветер швырнул Нику в лицо горсть сухих осенних листьев. Он стоял один посреди маленького парка, недалеко от ее дома. Темнело. Было очень тоскливо и хотелось плакать. Он быстро пошел знакомой дорогой к ее дому, чтобы поглядеть, как обычно, на яркие огни ее окна на шестом этаже. Ее дом стоял одинокий и холодный, в нем не было жизни. Пустыми черными глазницами печально смотрели проемы разбитых окон.

– В доме давно уже никто не живет, – подумал он, – где же она?

Он знал, что все равно должен найти ее и сказать о своей любви. Смятение охватило его. Чувства, обострившиеся до предела, подсказывали ему, что она где-то рядом и помнит влюбленного в нее мальчишку с торчащим ежиком каштановых волос. Всем телом Ник почувствовал ее присутствие. Тонкий запах знакомых духов вскружил ему в голову, заставив сердце учащенно забиться. В его воспаленном мозгу возникло какое-то смутное тревожное воспоминание чего-то, оно все больше разрасталось, пока не заполнило его самого и окружающее пространство.

– Я должен найти эту девочку и сказать ей, что я любил ее всю жизнь. Она непременно должна быть здесь, совсем рядом, – ударило ему в голову. – Скорей, скорей в школу, в актовый зал, там сегодня будет праздничный вечер! – вспомнил Ник.

Все его чувства были напряжены до предела, оставалось совсем мало времени. Почему-то он точно знал, что вечер будет именно сегодня и именно сейчас. Идти было тяжело, воздух был плотный и тягучий. Еле передвигая ногами, он двинулся в сторону школьного двора. Вот уже показалось здание его родной школы, оно становилась все ближе и ближе и росло на глазах. На пятом этаже в актовом зале ярко горели окна, гремела музыка, в вихре танца кружились тени. Ник вошел внутрь и огромными скачками побежал по белой мраморной лестнице. Первый этаж, второй, третий, все выше и выше, музыка гремела все громче и громче. Перед ним распахнулись огромные белые двери, и он ворвался в зал. Повсюду звучала музыка, и кружились пары. Музыка оглушила его, она летала по залу черными рваными клочьями, которые собирались в большие кучи и лопались как мыльные пузыри. Когда они задевали его, звук становился еще громче и оглушительней. Окна были занавешены красными гардинами. С портретов, висевших на стенах, улыбались и подмигивали как добрые друзья члены Политбюро. С потолка свешивались огромные хрустальные люстры, на них горело множество свечей. Посреди зала стоял большой черный лакированный рояль. За ним во фраке и накрахмаленной белоснежной манишке сидел учитель пения Олег Борисович и, бешено ударяя руками по клавишам, играл турецкий марш. С каждым ударом из под его рук в разные стороны разлетались рваные куски музыки, похожие на клочья черной материи. В голове Ника пронеслись обрывки мыслей:

– Олег Борисович никогда не носил фрак, он умер уже несколько лет назад, но я его хорошо помню.

В полумраке его окружила толпа знакомых лиц.

– Привет!

– Как дела?

– Почему тебя так давно не было видно?

– Где ты был так долго? – удивленные возгласы раздавались со всех сторон.

Ник с трудом узнавал своих одноклассников. Мы так давно не виделись? Целое лето, а, может быть, целую жизнь? Вот Сережа Сарычев из 5 «Д». Он очень любил делать солдатиков из пластилина и конфетной фольги.

– Привет, – сказал Серега, хлопая его по плечу, – хочешь, я дам тебе своих солдатиков насовсем, честно! Его лицо мелькнуло совсем рядом и уплыло вместе с лопающимися кусками музыки.

– Где же она? Где? Почему ее нет? – спрашивал он танцующие пары, хватая их за руки.

– Мы не знаем, она должна быть, должна… – отвечали они рассеянно, продолжая кружиться в танце. Их голоса становились все глуше и глуше, музыка все тише и тише. Инстинктивно Ник понимал, что она должна быть где-то здесь рядом. Вдруг музыка прекратилась, и танцующие пары остановились как вкопанные. От сильного порыва ветра двери распахнулись, и в зал вошла ослепительно красивая женщина. Это была Алена!

– Афродита, Афродита! – раздались приветственные крики. – Наша богиня опять с нами! Да пребудет с нами Зевс, владыка богов! – ревела толпа.

Преклонив колени, все приветствовали свою повелительницу. Она стояла в кругу яркого света, немного поводя плечами от смущения. Блестки на ее платье сияли как разноцветные бриллианты. На ее лице светилась ослепительная нежная улыбка. Вокруг нее с суровыми лицами, облаченные в доспехи римских легионеров, стояли Костя Шенгалеев, Лешка Бабусин и еще несколько парней, фамилий которых Ник уже не мог вспомнить. Все они были влюблены в нее с первого класса, об этом знала вся школа. Их суровые лица и шрамы, полученные в боях, говорили, что они не раз участвовали в кровопролитных сражениях. Ник взглянул на нее и задрожал. Чувство какой-то огромной, необъяснимой радости заполнило все его существо. Он машинально сделал шаг вперед и вдруг пошел к ней навстречу, протягивая руки. Толпа со страхом расступилась, и он остался один посреди зала.

Глава 5

Поединок

Откуда-то подул холодный ветер. Музыка прекратилась, и страшный барабанный бой загремел в ушах. Высокие, обитые медью двери распахнулись, и в зал ворвалась толпа воинов. Среди них своим ростом и мощью выделялся их предводитель. На его плечи был накинут алый плащ с изображением черного дракона. Толпа шарахнулась от них и задрожала.

Ник рванулся вперед, к Алене, и закрыл ее своим телом. Обветренные лица воинов стали еще суровее, короткими копьями они уперлись ему в незащищенную грудь. Вперед вышел их предводитель, центурион по кличке Лис. Бывший гладиатор, он отличился в боях, когда Юлий Цезарь покорял Египет. Ему не было равных в коротких яростных стычках. Ник с удивлением узнал в нем Куката, вожака школьной шпаны, которого боялись даже старшеклассники. Он не сказал ни слова, но все поняли – сейчас будет поединок. Лис демонстративно снял с себя алый плащ, шлем и отстегнул нагрудник. Это означало, что если будет бой, то он закончится смертью одного из участников, как на гладиаторской арене Древнего Рима. Юный легионер из когорты Лиса вышел вперед и поставил посреди зала красивый резной столик из слоновой кости, на котором лежал короткий римский меч и изящный круглый щит, обрамленный сверкающими самоцветами.

– Личное оружие Юлия Цезаря, – сразу угадал Ник.

– Кто подойдет к ней, тот будет иметь дело со мной! Всем понятно? Ну кто? Кто хочет получить по морде? – проревел Лис голосом Куката. Его когорта с воинственным кличем стала бить коротким мечами в круглые щиты, висевшие у каждого воина на левом предплечье. Лис вдруг увидел Ника, растерянно стоящего посреди зала. От злости его лицо перекосило. Уже давно никто не бросал ему вызов так открыто. В его глазах мелькнуло какое-то далекое воспоминание, он пытался вспомнить его, но не сумел. Тряхнув головой, Лис коротким прыжком выскочил на арену и обнажил меч. Ник пытался что-то сказать, но не мог. Страх заполнил все его существо – руки стали липкими и неуклюжими, мелко затряслись колени.

– Не связывайся! Ну его на фиг! Пойдем лучше домой! – Сережка Сарычев энергично тряхнул его за руку. – В прошлом году в полнолуние он избил Сережку Кондратьева просто так, за то, что тот не дал ему откусить яблоко! – прошептал Сарычев ему на ухо, делая ужасные глаза.

– Может, правда, не связываться? Он же псих! – пронеслась в голове Ника спасительная мысль.

И уже собираясь уходить, он виновато поднял глаза и взглянул на Алену. Она застенчиво улыбалась. В ее взгляде не было осуждения, казалось, она все понимала и прощала.

– Глупый гном, наверно все наврал, к ней и подойти-то нельзя, – подумал Ник.

И вдруг он представил себе, как опустив голову под свист и улюлюканье толпы, еле волоча ноги, он побредет к выходу, и только Сережка Сарычев, семеня за ним, будет оборачиваться и огрызаться.

– Да отстаньте вы все! Ну, чего вы привязались к человеку? Мы с психами не связываемся!

Противный Лис, подойдя к Алене с рычаньем, подхватит ее на руки, стремительно вбежит в свой шатер и бросит ее, беззащитную, на мягкие персидские ковры… Волна ярости медленно подступила к горлу, глаза расширились, руки сжались в кулаки. Он попытался что-то сказать, но не мог. Тысячи воинственных предков пробудились в нем и требовали участия в битве. Что происходило дальше, Ник не понимал, как будто, кто-то другой делал за него все. Словно на крыльях он подлетел к столу, схватил меч и щит и яростно бросился на Лиса. Битва началась. Они ходили вокруг, сверля друг друга глазами, готовые в любую секунду нанести удар противнику. Первым ударил Лис. Это был молниеносный выпад. Короткий римский меч, просвистев над головой, непременно поразил бы его в левой плечо, но в последний момент он сумел увернуться и парировать этот удар. Лис завалился на правую сторону и открыл лицо. В ту же секунду со всей силы Ник ударил его щитом в переносицу. Удар был настолько силен, что на мгновение Лис потерял сознание. Многолетний опыт и постоянные тренировки помогли ему выйти из трудного положения. Через секунду он снова занял свою обычную боевую стойку, выставив вперед короткий меч. Но все же, Лис был потрясен. Он был уверен в своем превосходстве и не ожидал такого поворота событий. Обычно от его коронного удара не уходил никто. Встретив серьезный отпор, Лис изменил тактику. Теперь он не стремился решить исход боя бешеным наскоком, а стал изматывать своего противника, нанося рубящие удары слева и справа. Они сыпались один за другим, становясь все опаснее и опаснее. Ник отчаянно защищался, с трудом увертываясь от разящего клинка. С каждой минутой его положение становилось все отчаянней. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, пот застилал глаза, меч стал непомерно тяжелым.

– Как это просто – драться с римским центурионом и совсем не страшно умирать, – подумал он, машинально, как во сне, отбивая удар за ударом.

В следующую секунду его меч, выбитый коротким техничным приемом Лиса, со звоном упал на паркет.

– Все, конец! – мелькнула в его мозгу последняя мысль.

Сквозь пелену, застилавшую глаза, он увидел, как справа, словно в замедленном темпе, на него опускается кованный римский клинок. Ник попытался поднять левую руку, чтобы прикрыться щитом, но рука висела как плеть, словно ее не было совсем. Перед его глазами пронеслись картинки из далекого детства. Они катаются вдвоем на коньках, держась за руки, падает пушистый снег, электрическая лампочка, раскачиваясь на фонарном столбе, освещает маленький уютный каток, расчищенный от снега. Она улыбается ему своей очаровательной, застенчивой улыбкой, зашнуровывая белые фигурные коньки.

Страшный удар пришелся прямо в висок, боли не было, все поплыло перед глазами, ноги и руки не слушались, пошатнувшись, Ник рухнул на пол. Лис ударил его рукояткой меча, играя как кошка с мышкой со своим обезоруженным противником. Каток стал удлиняться и превратился в огромное ледяное поле, заполнявшее все пространство до горизонта. Черные тучи закрыли небо, ледяной ветер дул в лицо, мешая идти. Девочка в клетчатой юбочке и белых снегурках едва виднелась вдали. Ник понимал, что теряет ее навсегда. Она уходила все дальше и дальше, исчезая за горизонтом. Он пытался ее догнать, но ноги были как ватные и не слушались.

– Подожди! Не уходи! – Ник хотел крикнуть, но слова застряли в горле.

Смертельная тоска охватила все его существо. Слезы стали капать из глаз. Захотелось закрыть их ладонями и разреветься, как когда-то давно, в детстве. Внезапно тучи на минуту разошлись, как будто кто-то сверху пытался их раздвинуть, Выглянуло ласковое солнце. Раздался шум вращающегося пропеллера, и из-за тучи верхом на елке вылетел зеленый гном. Он сделал круг почета над катком и лихо подрулил к Нику.

– Крепись, мой мальчик! Я знаю, тебе нелегко, но ты справишься! Не упусти девчонку! Я помогу тебе в трудную минуту! Но только ты сам можешь изменить судьбу! Только сам! – его пронзительный голос зазвенел в ушах.

Гном снял с елки красивую бумажную хлопушку и дернул за нитку. Раздался оглушительный взрыв. Вихрь разноцветного конфетти закружил в воздухе, и Ник очнулся.

– Говорил тебе, не связывайся, – плакал рядом Сережка Сарычев.

– Где я тебе теперь меч достану? Возьми! У меня только это осталось, – он сунул ему в руку маленькую деревянную саблю, вытащенную из фиолетовых рук пластилинового солдатика.

Ник осторожно взял ее двумя пальцами, не понимая, что он с ней будет делать. Сабля вдруг засверкала, закрутилась в его руках и стала увеличиваться в размерах, превратившись в кривую турецкую саблю, усыпанную алмазами. Она принадлежала великому турецкому султану Баязету, почему-то понял он, осматривая грозное оружие. Быстро вскочив на ноги, Ник снова бросился в бой. Боли он совсем не чувствовал. Лис, не ожидавший такого поворота событий, отчаянно сопротивлялся. Тяжело дыша, он отбивал бешеные удары сыпавшиеся на него со всех сторон. Сабля, выкованная и закаленная дамасскими мастерами, была тверже, чем римский клинок, и значительно длиннее. Она как влитая сидела в руке и как будто сама наносила молниеносные и страшные удары своему противнику. Исход поединка был предрешен. Через минуту Лис тяжело рухнул на одно колено, выронив клинок. Увидев, что его не прикончили сразу, он стал на колени и подставил шею для последнего удара, ожидая решения толпы.

– Крови! Крови! Убей его! – ревела и бушевала толпа.

– Дай ему разок! – подскочил Сережка и пнул Лиса ногой. – Он у меня в прошлом году деньги отнимал, собака!

Постепенно крики умолкли. С суровыми и величественными лицами, какие всегда бывают у людей перед казнью, все вытянули вперед руки с опущенными вниз большими пальцами.

– Пусть уходит, – тихо сказал Ник.

– Как, крови не будет?! Опять не будет крови?! – разочарованный ропот грозно пронесся по толпе. Отложив щит, Ник отдал саблю Сережке Сарычеву. Она тут же стала на глазах уменьшаться и превратилась опять в маленькую деревянную сабельку с рукояткой, обмотанной конфетной фольгой. Убедившись, что его не убьют, Лис вскочил на ноги и решительно пошел к выходу. Его когорта последовала за ним.

– Ну, погоди! Мы с тобой еще встретимся в другом месте! – прохрипел он, спускаясь по лестнице.

Олег Борисович поправил фрак, сел за рояль и, высоко подняв руки, ударил по клавишам. Музыка рванулась ввысь, заполнив все вокруг. Как заведенные, вновь закружились пары.

Алена стояла посреди зала, освещенная тысячами невидимых ламп. Ветер развивал ее черные волосы и играл складками белоснежного с алмазными блестками платья. Застенчиво улыбаясь, она глядела на Ника из-под пушистых ресниц. Радость победы сменилась чувством глубокого всеобъемлющего счастья.

– Она моя! Моя богиня! Никто не может помешать мне любить ее и быть рядом с ней! Даже боги! Я не стыжусь своей любви! Пусть все знают! И 10-й «А» и 10-й «Б», и учителя, и родители, и директор!

Он был готов умереть за свою любовь! Ник подошел к ней и взял ее за руку. Из толпы вышли улыбающиеся и счастливые Ромео и Джульетта. Они держались за руки и не сводили влюбленных глаз с друг друга. В знак особого почтения перед силой любви, преклонив колени, они положили к их ногам охапку благоухающих фиолетовых гиацинтов. Тристан и Изольда в глубоком поклоне преподнесли им в дар нежные голубые незабудки.

– Великая богиня! – обратились они к Алене. – Мы будем вечно благодарны тебе, за то, что ты подарила нам Любовь! Мы отдали за нее свои жизни! А после смерти ты наградила нас, оставив нам наши чувства. Да здравствует Любовь – сила, перед которой склоняют головы даже Боги!

Снова грянула музыка, и все закружились в танце. Алена смотрела Нику в глаза и нежно обнимала руками за шею. Он ощущал под кофточкой ее упругое теплое тело и, прижимаясь к ней, чувствовал, как бьется ее сердечко. Он был счастлив и хотел, чтобы танец никогда не кончался. Ник понял, что долгие годы ему мешало жить чувство острой неудовлетворенности. Ему казалось, что он не достиг в своей жизни чего-то очень важного, но не мог понять чего. Теперь Ник был счастлив, потому что смог, наконец, сказать Алене о своей любви! Он увидел, как синева ее глаз разрастается, превращаясь в огромный синий океан, видневшийся внизу. У него захватило дух, когда он понял, что стремительно падает с огромной высоты.

Глава 6

Дары богини

Теплая, нежная волна обдала его брызгами. Он почувствовал на губах соленый привкус моря. Вокруг плавали рыбы удивительной красоты, тараща на него свои круглые глаза. Удивленная акула, грациозно вильнув хвостом, медленно проплыла мимо. Навстречу, совершая гигантские прыжки над водой, плыла стая косаток. Самец, поднырнув вниз, резко всплыл прямо под Ником. Вокруг забурлили белые буруны, и парень оказался сидящим на огромной спине этого гигантского то ли дельфина, то ли кита. Обеими руками Ник схватился за черный блестящий плавник. Началась бешеная гонка! Косатка то уходила под воду, то выпрыгивала и неслась над водой. Чувство скорости опьяняло и захватывало. Немного сзади, по бокам, как боевое охранение, плыли еще две крупные косатки. Остальные замыкали процессию. Впереди расстилалась необъятная гладь изумрудного океана, покрытого белыми барашками волн. Огромные облака на горизонте были похожи на сказочных фантастических животных. Из-за них выглянуло ослепительное солнце и заиграло бликами на воде. На горизонте появилось облако, которое стало быстро приближаться.

Скоро стало видно, что на нем стоит большой белый трон, на котором сидит приятного вида мужчина в белом хитоне и венке. В правой руке он держал скипетр, символ верховной власти. Сзади него на белых облачках толпилось многочисленное общество, которое с любопытством взирало на Ника. Особенно выделялся маленький пухленький мальчик с белыми крылышками за спиной. В руках он держал золотой лук и стрелы и непрерывно целился во все стороны. Женщина ослепительной красоты в розовой тунике и кожаных греческих сандалиях сидела у подножия трона и, загадочно улыбаясь, грозила пальцем малышу. Она была удивительно похожа на Алену, ее сверкающие глаза излучали радость и доброту. Глядя на нее, хотелось расплакаться от счастья и умереть от любви.

– Избранный, Избранный! – пронеслось в воздухе.

Из воды вынырнули два блестящих тритона и, запрокинув головы, затрубили в раковины. Косатки остановились и стали плавать по кругу, приветливо кивая своими мокрыми головами. Вода в середине круга вздыбилась, и из глубины показалась косматая голова Посейдона. В его длинной седой бороде запутались очаровательные русалки. Они со смехом падали вниз, разбрызгивая вокруг себя алмазные брызги. Они были так красивы, что хотелось забыть все на свете и навсегда остаться с ними в изумрудной теплой воде.

– Плыви к нам юноша, плыви! Здесь так прекрасно! Зеленые струи теплой воды вольются в тебя, и ты забудешь о своей несчастной любви. Здесь так весело и беспечно! Здесь нет тоски и печали! Мы покажем тебе затонувшие корабли и подарим несметные сокровища! А в глубине океана на самом дне живет огромный морской змей, который будет каждый вечер катать тебя на своей чешуйчатой спине и рассказывать удивительные истории! – они протягивали к нему свои нежные руки и со слезами на глазах умоляли остаться с ними.

Ник грациозно спрыгнул в воду со спины косатки и, набирая скорость, поплыл к русалкам. Он заметил, что плывет очень легко и быстро, стремительно рассекая воду. Оглянувшись назад, он с удивлением увидел, что вместо ног у него вырос великолепный русалочий хвост. Косатки закивали головами и стали издавать громкие одобрительные звуки. Посейдон тоже снисходительно улыбнулся. Тритоны лихо выкатили огромную раковину, запряженную дельфинами. Русалки удобно устроились в ней, оставив свободное место посередине. Лицо красивого мужчины, сидевшего с величественным видом на троне, недовольно поморщилось. Прекраснейшая женщина у его ног закрыла ладонями лицо. Слезы капали у нее из глаз. На лету они становились жемчужинами и, цокая, скакали по ступенькам трона. Падая в воду, они превращались в разноцветных рыбок и расплывались в разные стороны. Пухленький херувимчик с крылышками тоже расстроился. Отбросив лук в сторону, он громко плакал, вытирая кулачками заплаканные глаза. Из-за горизонта стремительно верхом на елке вылетел зеленый гном. Величественный мужчина на троне посмотрел на него с удивлением, подняв брови. Свита сзади него оживилась.

– Гермес! Как долго тебя не было с нами. И что за странный наряд на тебе? И почему вместо воздушного облака ты оседлал какую-то драную зеленую ветку? – вопросы сыпались на него со всех сторон.

Посейдон недовольно забулькал, не ожидая для себя ничего хорошего. Зависнув в воздухе над пловцом, гном со страхом на лице зашептал Нику на ухо:

– Что ты делаешь! Негодный мальчишка! Сколько можно с тобой мучиться и выручать тебя из неприятных ситуаций! Тебе мало вечной любви, которой соблаговолила наделить тебя наша повелительница – великая богиня Афродита! Тебе захотелось еще с девками поразвлечься! Посмотри, до чего ты себя довел, бездельник! У тебя уже вырос рыбий хвост сзади! Так и будешь всю жизнь мокнуть в воде! Сейчас же одумайся и остановись! Последствия твоего поступка будут ужасны! Великие боги могут разгневаться и поссориться из-за тебя, и тогда погибнет наш мир! Пойдет брат на брата! Не плыви к русалкам! Обрати взор свой на великую богиню Афродиту, владычицу над чувствами людей и богов! И изменишь ты тогда судьбу свою и судьбу нашего мира! И восторжествует тогда над миром красота и любовь!

Ник в замешательстве остановился, покачиваясь на изумрудной поверхности океана. Но было уже поздно!

– Брат мой! – раздался грохочущий голос, похожий на раскаты грома. Солнце сразу спряталось за тучи, и облака, на которых сидели боги, потемнели.

– Я же просил тебя не вмешиваться в установленный древними богами порядок, который мы чтим со времен мироздания! Раз в тысячу лет в день полного парада планет Избранный сам выбирает свою судьбу и может стать богом, присоединившись к нам и взойдя на Олимп. Его сын, рожденный от брака с любвеобильной Афродитой, будет обладать неизмеримой мощью и возглавит Олимп, и все мы преклоним свои головы перед Царем Богов. И распространиться тогда власть богов Олимпа на другие миры, и будет длиться она вечно. Так предсказали великие богини Мойры, что держат в своих руках судьбы богов и людей! Власть наша ослабевает! Все трудней и трудней становится управлять мирозданием, все трудней удерживать планеты на их орбитах! И когда потухнет солнце, погибнут Олимпийские боги! Уйдут в небытие в темное царство Тартара! Погибнут люди! Погибнет любовь! Погибнут русалки и тритоны! И только немногие из нас уйдут в другие миры, где не будет солнца, не будет изумрудного океана и яркой зелени цветов. Тогда не сможем мы готовить и пить напиток богов – Амброзию, которая дарует нам вечную молодость и вечную радость, и станем похожи мы на бледные тени Аида!