Его одержимость

Я стону, извиваюсь и двигаю бедрами, пытаясь насадиться на его член, и мне это почти удается, я вбираю в себя головку, но тут он хватает меня за бедра и снова требует ответа.

– Член твой в себе хочу, ну же, ну, – опускаюсь до банальной мольбы, не в силах терпеть и сдерживать вожделение.

Но как только я произношу эти слова, черты его лица каменеют, а сам он дергает уголком губ в ухмылке. Он встает, как ни в чем не бывало, смачно хлопает меня по бедру и начинает одеваться.

– Ты что? Ты меня так оставишь? – спрашиваю с недоумением.

Ненавижу себя за плаксивый голос, но мне плохо от неудовлетворенного желания.

– Я же сказал, – поворачивается ко мне и окидывает безразличным взглядом мое распластанное тело, – ты подчиняешься мне, просишь, и только я решаю, будет ли удовлетворено твое желание, девочка. Урок второй, забыла?

И уходит, оставляя меня лежать на кровати голой и прикованной.

– Ааа, – кричу, не сдерживаясь, гремлю кандалами, – ненавижу, чтоб ты сдох, урод!

И плевать на правило номер один. Ты еще пожалеешь, что связался с Верой Каримовой. Никто не смеет так со мной обращаться. Никто!

Глава 6

Спустя час меня освобождают. И такого стыда я еще никогда не испытывала. Горничная, которую послали, даже не отводит стыдливо взгляд.

– Что, часто приходится убирать за боссом? – ехидничаю, глядя в ее бесстыжее лицо, на что она даже никак не реагирует.

Ни один мускул не дергается на ее пухлой щеке. И это выбешивает, ярит до такой степени, что я готова крушить здесь все на свете.

– Веди меня на кухню. Я голодна! – фыркаю, гордо вздергивая подбородок.

– Не положено, – спокойно отвечает женщина и отворачивается, вот только я успеваю заметить, как по ее губам струится усмешка. Ехидная такая и неприятная.

– Что?! – практически рычу, а затем оборачиваю вокруг себя простынь и делаю шаг вперед. – Похитил меня, еще и голодом морить собирается? А ну отойди!

Я так зла, что толкаю эту горничную, или кто она там, в сторону, освобождая себе проход наружу. Та, не ожидая от меня такой прыти, падает на пол и, видимо, ударяется аккурат локтем, слышу ее тяжелое дыхание и стон.

– Приказано принести вам еды в комнату, Вера! – почти что фальцетом говорит она, поднимая на меня голову.

– Я тебе что, – цежу сквозь зубы, глядя на нее, чувствую злость от неудовлетворения и этого нелепого похищения, – собачка, чтобы в будке сидеть и ждать подачек? Я, Вера Каримова, не намерена ждать, так что подашь еду внизу!

И решительно толкаю дверь. А вслед мне раздается просящий стон.

– У господина Артура гости, он очень разозлится… – и сказано это таким полушепотом, да еще пропитано таким испугом, что на секунду я замираю.

А затем встряхиваю головой. Нет уж, этому чурбану меня не запугать. Так что перехожу за порог и иду по коридору, вижу лестницу и слышу, как урчит желудок. Радостно спускаюсь, чую носом приготовленные яства и спешу, предвкушая пир горой. Что ж, Вера, бери от жизни все. Раз ты в плену у красивого мужчины, так воспользуйся и покори его, девочка. Вот мой девиз по жизни.

– … По поводу документов… – вдруг слышу, когда начинаю спускаться, но не придаю этому значения.

А зря…

И когда оказываюсь на середине лестницы, видимо, создаю своими шагами уж слишком много шума. За длинным столом сидят трое – Артур и еще двое мужчин. Все они в костюмах и при галстуках, выглядят угрожающе, несмотря на облагороженный вид. Бородатые, с грозными выражениями на лицах, от страха делаю шаг назад.

– Оп-па, – раздается вдруг в тишине.

Это один из гостей хозяина дома. Тот, что с голубыми глазами.

– Вера, – как-то зло цедит сквозь зубы Артур Авдеев.

Как-то не по себе от того, как они разглядывают меня. Даже неловко стоять перед ними в одной простыне, которая открывает вид на мои обнаженные ноги.

– Я хочу есть, – поджимаю губы и вздергиваю подбородок, не даю им понять, что мне не по себе.

– Для тебя, красотка, все, что угодно, – говорит все тот же голубоглазый.

Артур же сначала дергается, а затем присаживается обратно и откидывается на спинку стула. Его челюсти сжаты, а глаза метают молнии. Уверена, не будь здесь посторонних мужчин, он бы высказался и явно отшлепал меня.

– Новая игрушка? – холодным тоном произносит третий, я же от его голоса ежусь.

Гости оборачиваются к хозяину дома, и за это время он берет себя в руки, и спустя секунду уже полностью расслаблен. Лениво окидывает меня маслянистым взглядом и цокает безмерно пошло.

– Хорошо, иди сюда, детка, – хлопает себя по левой ноге, словно подзывает собачку.

В воздухе витает напряжение. Я чувствую какую-то подспудную опасность. Вдруг жалею, что спустилась. И поэтому следую молчаливому приказу глаз Артура, осторожно иду в его сторону, каждой клеточкой тела ощущаю на себе две пары чужих глаз. Оглядывающих меня так нагло, словно я – не девушка, а лишь плоть для утех…

Глава 7

Девушка из обслуги сразу же несет еще один набор приборов с тарелкой, как вдруг Артур движением руки дает отмашку, и та разворачивается, идя обратно на кухню.

– Но я… – хочу сказать, что безумно голодна, дерзость снова поднимает голову из глубины сознания, но его рука вдруг крепко сжимается на моем бедре, причиняя легкую боль.

Не сильно больно, но ощутимо. Замолкаю, проглатывая остальную часть предложения. Намек ясен, стоит заткнуться на время, пока здесь другие мужчины. В иной раз я бы ослушалась, но от них исходила ощутимая угроза, а такие вещи я привыкла распознавать на подлете. К сожалению… С горечью думаю, что «любимая» правильная сестричка сейчас в шоколаде: беременна от богатого красивого мужика и живет в его особняке, ни о чем не думая. В то время как я вынуждена находиться здесь. Стискиваю кулаки, держа их на своих коленях, думая, что идти-то мне в сущности некуда. Деньги, что давали в стриптиз-клубе, растрачены мной, за съем платить уже на неделе, а у меня ни гроша. Что ж, это похищение даже мне на руку. Если он окажется нормальным, более-менее адекватным, а самое главное, не маньяком, то это мой шанс устроить свою личную жизнь.

– Будешь есть из моих рук, барби, – хмыкает над ухом Артур.

Двое других мужчин гогочут, глядя на меня маслянистыми раздевающими взглядами. Точнее, один из них смотрит так, а вот глаза второго – холодны, словно айсберг.

– Как надоест, подари мне, Артур, – говорит тот, что не скрывает свою похоть.

Мужчина стискивает мое бедро и напрягается, а затем заставляет свое тело расслабиться. Что это за гости такие, что мужчина контролирует себя изо всех сил?

– Ты всегда делишься, Дикий, – говорят ему, а я хмыкаю про себя, надо же, какое интересное прозвище дали ему, невероятно подходящее.

Держу свои мысли при себе. Только наблюдаю, иногда и в моей симпатичной головке возникают дельные мысли.

– Да, так и есть, что ж на этот раз не спешишь? Или это серьезно? – говорит тот из мужчин, который постарше.

У него на висках только пробивающаяся седина, из чего я делаю вывод, что он чуть старше Артура. И смотрит он не взглядом юнца, а бывалого мужика, просчитывающего все шаги наперед и знающего людей и их гнилое нутро. Опасный тип. Стоит держать с ним ухо востро, хотя в душе надеюсь, что больше с ним встречаться мне не придется.

– Я еще не пробовал этот кусочек пирога, сам не насытился, – притягивает меня ближе к себе Артур и при всех тискает мою грудь сквозь ткань простыни.

Стискиваю зубы, хотя дыхание у меня учащается, а между ног становится влажно. Неужели Артур из тех типов, которых возбуждает, когда на прелюдии смотрят посторонние? Надеюсь, нет… Иначе это было бы слишком. Впрочем, порок и разврат – мое второе имя.

– Новенькая игрушка, в моем вкусе, люблю таких куколок, – цокает парень помладше, снова глядя на меня.

В иной раз я бы заинтересовалась им. Молодой, симпатичный, явно состоятельный, весельчак, все как я люблю. Вот только в контексте сегодняшней ситуации это неуместно. И это еще мало сказано.

– Заткнись, Дима, у нас сейчас есть более важные дела, – осаждает его старший гость и принимает более вальяжную позу.

И второй после слов мужчины затыкается, хотя продолжает наблюдать за мной исподлобья. Брр. Словно гиена сидит в засаде в ожидании добычи, желая выхватить ее из пасти льва.

– Вчера вечером к Расулу приходили мусора, ты уверен, что следы замяли? – вдруг переходит к делу седовласый, цепко глядя на хозяина дома, полностью игнорируя при этом мое присутствие.

– Ты сомневаешься во мне? – холодным тоном произносит Артур.

В это время на стол накрывают горничные, от блюд исходит приятный аромат, будоражащий и сводящий с ума мой желудок. Но тема разговора неимоверно тревожит меня. Чувствую, что это еще коснется и меня.

– Нет, – медленно отвечает тот, словно чувствует, что идет по раскаленным углям. – Но сам понимаешь, осторожность в этом деле не помешает.

– Улики… Кхм… – усмехается, прикрывая смех кашлем пошляк. – Спрятаны… Глубоко… Между соснами… Хах…

Мужчина делает глоток разлитого по бокалам алкоголя, а затем снова смотрит пристально на меня. У меня растекается холодок по позвоночнику, казалось, что меня препарируют этим взглядом, расчленяют и расщепляют на атомы.

– Игрушка любопытная, – холодным тоном говорит мужчина-айсберг.

– Это моя игрушка, – притягивает мою голову к своей груди Артур, а затем отталкивает, жестко хватает за волосы, собирая их на затылке, после зарывается носом в мою шею. – Так что скажи своему младшему брату прикрыть пасть, слюни пачкают мой ковер.

И голос до того жесткий, звериный, что даже меня прошибает потом от страха. А затем все ненадолго замолкают, приступают к трапезе. А это уже отдельное испытание лично для меня. Поскольку приборов для меня предназначено не было, я не знала, как есть. Но оказалось, что Артур приготовил мне другое испытание.

– Ешь, – говорит он неожиданно хриплым тоном.

Я перевожу взгляд на вилку в его руках, на зубцах которой кусочек крепко прожаренного мяса. Опускаю глаза, а затем резко стреляю ими в него. Облизываю язычком нижнюю губу и цепляю зубами мясо.

– Вкус-с-сно, – чуть шиплю, бросая взгляд из-под ресниц.

Знаю, как это действует на мужчин. В чем, в чем, а в соблазнении мужчин я знаю толк. Вот только на этот раз все идет не так, как надо. Вместо улыбки на лице и вожделения в глубине глаз я вижу все абсолютно противоположное. На лбу у него образуются складки, брови хмуро сводятся на переносице, а губы сердито поджаты. А вот сбоку со стороны незнакомцев доносится чужое тяжелое дыхание.

– Даю завод, – бравирует тот, который не умеет себя держать в руках.

– Эту развалину? Он даже доход не приносит, не смеши, – подается вместе со мной вперед Артур.

– Не мог не попытаться, Дикий, – шутливо разводит руками парень.

А после они снова говорят о делах. Переговариваются загадками, но будто ничего особо не скрывают. Либо это я такая догадливая. И все это очень плохо. Я чувствую себя не в своей тарелке, хотя это ирония судьбы. Сидеть на коленях красивого и, что более важно, богатого мужчины, и при этом не пытаться флиртовать напропалую – это нонсенс в моем случае. Но таким образом на меня влияет, видимо, напряжение, все это время висящее в воздухе.

– Будь на связи, – кивает в конце трапезы хладнокровный, сверкая ледяными глазами.

Артур кивает, смотрит на гостей напряженным тоном. Гости уходят, а мы остаемся наедине. Градус напряжения возрастает, я пытаюсь вырваться и спрыгнуть с колен этого варвара, но его рука крепко держит, не отпускает. Вещи, о которых они говорили, просто ужасны. Впервые за все время пребывания я испытываю животный ужас. После такого ведь не живут. Так обычно говорят при тех, кого не планируют оставлять в живых.

– Я никому не скажу… – сиплю сквозь режущий ком в горле, пелена слез застилает глаза. – Пожалуйста.

– Иди в комнату! – холодный отстраненный голос пленителя неумолим. – Я приду через час. И лучше тебе не истерить, Вера!

Я не могу посмотреть на него, ужас охватывает каждую клеточку моего тела. Его хватка ослабевает, и я, не мешкая, пулей несусь в ту спальню, в которой очнулась. Как только оказываюсь в ней, закрываю дверь и прислоняюсь к ней, скатываясь на пол. Прикрываю ладонью рот, чтобы ни крика не вырвалось, привлекая внимание этого бандита. Боже, куда ты влипла, Вера?!

Глава 8

Я сижу в комнате, как мышка, затаившись и стараясь не издавать ни звука. Как вдруг слышу четкие шаги по лестнице – сначала глухие, а затем они звучат все четче и четче. Я юркаю в кровать, все также завернутая в эту пресловутую простыню, и смотрю в страхе на дверь. Затем мужчина останавливается, кажется, что слышу его дыхание, а затем наблюдаю, как в замедленной съемке поворачивается вокруг своей оси дверная ручка. Сначала по полу проходит полоска света, а затем я вижу ноги Артура, поднимаю глаза вверх и натыкаюсь глазами на его волевой подбородок. Сглатываю, боясь предстоящего.

– Ждала, – констатирует он, усмехается так по-мужски, аж зубы от его ухмылки сводит.

– Не спалось, – поджимаю губы, невольно показывая характер.

Но никакого ответа на мою дерзость не следует. Он просто наблюдает, следит за моей реакцией, и от этого молчаливого внимания мне становится не по себе.

– Запомни, девочка, урок четвертый, – присаживается в кресло напротив кровати и постукивает пальцами по подлокотнику. – Запрет откровенной одежды.

– Ч-что? – подгибаю ноги под себя, не спуская с этого мужика глаз.

Меня немного трясет: не то от холода от приоткрытого окна, не то от непонимания того, что будет дальше.

– Ты шлюха, – говорит ленивым тоном, скользя взглядом с моего лица до пальчиков на ногах.

Я открываю рот, вскакиваю, упираясь коленями в матрас.

– Да как ты… Смеешь… – последнее говорю тише, поскольку его взгляд меняется, становясь настолько холодным, что у меня мороз по коже.

– Заткнись и слушай, – его голос полон льда, глаза, словно острие клинка.

Я часто дышу, практически задыхаясь, а ему хоть бы хны. Он сидит в кресле, будто король или император, смотрит на меня, как на низшую ветвь эволюции.

– Ты доступная девка, но с этим мы будем бороться, звереныш, – произносит спустя несколько минут.

Его грудная клетка размеренно приподнимается, футболка облепляет тело, обрисовывая соблазнительные мышцы: бицепсы, трицепсы, или что там бывает. Я лишь глотаю жадную слюну, периодически залипая то на торсе, то на крепких мускулистых ногах. И глаз нет-нет, но падает на ширинку. Больше всего меня интересует то, что скрыто под брюками.

– Пфф, – снова поднимает голову моя гордость, если она, конечно, вообще есть, – аккуратнее на поворотах, здоровяк.

Складываю руки на груди, но в этот момент простынь съезжает вниз, практически оголяя мою грудь до сосков. И я вижу, как его взгляд падает на них, а кадык дергается. Ха! Да ты сам неравнодушен, Дикий. Нравится мое тело, Артур? Что ж, получай. Я опускаю руки и позволяю простыне сползти окончательно, демонстрируя ему шелковистую кожу, напряженные розовые соски, гладкий живот. А затем привстаю, опуская ступни на ковер. И показываю себя во всей красе, вставая так, чтобы ему отчетливо было видно мой пухлый лобок.

– Вставай на колени, – говорит он, никак более не реагируя на мой сексуальный оголенный вид.

Но я ликую, ведь это значит, что вскоре я получу то, что очень хочет мое похотливое тело.

– Хочешь минет? – ехидно кривлю губы, открываю рот, проводя языком по верхним зубам.Трогаю себя за грудь, взвешиваю упругие дыньки ладонями, а затем обламываю его дерзким: – А его заслужить надо!

– Уж поверь, звереныш, этого ты еще не достойна. На колени вставай, пока я тебе снова рот с мылом не помыл, – усмехается, а затем резко встает.

От испуга я опускаюсь резко на колени, а затем прищуриваю глаза. Не нравится мне, что он все держит под контролем. Ощущение, что я подопытная мышка, а он – ученый… Не слишком заботящийся о своей собственности, к слову.

– Есть всего семь правил, которые ты должна соблюдать, – медленно подходит, а я только в этот момент понимаю, что все это время он держал в руках хлыст.

А вот это мне уже совершенно не нравится. И, видимо, он видит что-то в моих глазах, что выдает мой страх… Потому что он тут же отбрасывает хлыст обратно на кресло и подходит безоружным. И я беру себя в руки, вспоминая, что он говорил. И реагирую.

– А то что? – опираюсь грудью о кровать и выпячиваю попку.

А вот к обычным игрищам я очень даже готова, а в особенности моя девочка, которая уже целую неделю не чувствовала в себе крепкий член.

– Ты так и не оделась… Развратная шлюшка, так и знал, – произносит только сейчас, а затем отходит и снова садится в кресло.

– У меня нет одежды, кретин! – не выдерживаю и грублю.

Только хочу встать, ведь направление разговора мне начинает не нравиться.

– Без мыла не обойтись, – раздается сзади холодный голос.

– Лучше не обойтись без другого лубриканта, здоровяк, – оборачиваюсь, глядя на мужчину пошлым взглядом и прикусывая нижнюю губу.

– Одежда… Что ж, это мое упущение. На этот раз я прощу тебе твои голые коленки за ужином. А завтра тебе привезут гардероб. И спрос с тебя будет по полной, не сомневайся.

Горло перехватывает комом, когда я вспоминаю ужасный ужин внизу. Все внутри охватывается спазмом, внутренности, словно скручиваются, но затем я встряхиваю головой и чуть привстаю.

– И? Мне долго еще так торчать? Или, может, ты приступишь, наконец, к делу? – возмущение так и сквозит в моем голосе, я уже устала терпеть.

– Ляг на кровать спиной, – только раздается сзади, вызывая у меня только раздражение и расстройство.

Следую его приказу, я возбуждена до предела его грубостью и властностью. И настолько уже готова к его вторжению, что не обращаю внимания ни на что больше.

– Раздвинь ножки, – его хриплый голос играет на моих нервах.

Я с предвкушением развожу коленки, открывая соблазнительный вид на свою текущую расщелину. Ожидаю, что он сбросит оковы приличий и прильнет ко мне, накроет своим мощным телом и сбросит одежду, скрывающую идеальное натренированное тело.

– Хочешь по-миссионерски? – игриво, словно кошечка, интересуюсь у Артура.

Хочу ощутить в себе его член, который раздвинет створки моего влагалища и подарит наслаждение.

– Ласкай себя, да так, чтобы у меня встал колом, – откидывается лишь вальяжно на спинку кресло.

Я же воспринимаю все это за игру, прелюдию, которая, наконец, приведет к полноценному сексу. Трогаю свои половые губки прохладными пальцами, прохожусь ребром ладони по лепесткам, стону, не сдерживаясь более. Бутон подрагивает в предвкушении, так что я не заставляю себя ждать. То нажимаю на заветную кнопочку, то кружу вокруг, дразня низ живота. Ножки подрагивают, пальчики сгибаются, мышцы от наслаждения натягиваются крепче, я же закатываю глаза и прогибаюсь в спинке.

– Ммм, – издаю стонущие звуки, пока пальчики порхают между моих бедер.

Чувствую, как снизу поднимается тепло, я вот-вот готова взорваться и узреть звезды на небе, как вдруг его голос окатывает меня, казалось, ледяной водой, охлаждая пыл.

– Стоп! – одно его слово, и я подчиняюсь.

Улыбаюсь с закрытыми глазами, зная, что сейчас он накроет меня собой, но происходит нечто совсем иное.

– А теперь ложись спать, ты сегодня хорошая девочка. Но запомни, – подходит и наклоняется ко мне, говорит, почти что целуя, – мое терпение не безгранично.

И уходит, словно и не было только что в этой комнате ничего провокационного. Я хватаю ртом воздух, поражаясь его коварству. Все между ног горит, грудь ходит ходуном, тело покрывается испариной, я же могу только смотреть мужчине вслед.

– Стой! – вскрикиваю и привстаю, ощущая холод на теле, поспешно накидываю на себя одеяло.

Понимаю, что это его методика для достижения какой-то неизвестной мне цели, но стискиваю челюсти. Не дам ему возможности глумиться над собой. Дыши, Вера, дыши, не паникуй и не ори на него. Будь хозяйкой положения.

– М? – лениво оборачивается у самого выхода, дверь уже наполовину открыта.

– Зачем я тебе? – спрашиваю без провокации, без ехидства или желания вызвать мужское желание, просто интересуюсь.

Он не отвечает, только молча смотрит на меня.

– Скоро узнаешь, – дает, наконец, ответ и говорит напоследок: – Я запрещаю тебе ласкать себя. Уж поверь, я узнаю, если нарушишь мой наказ.

И уходит, оставляя меня лежать в кровати расстроенную и в раздрае чувств. Мои пальчики машинально опускаются на лобок, а затем я отдергиваю руку. Поиграем, здоровяк. Не буду себя удовлетворять, тем слаще будет наш секс. С этой мыслью и улыбкой предвкушения на лице засыпаю.

Глава 9

Следующее утро начинается снова не на приятной ноте. Лучи солнца уже не бьют мне в лицо, я предусмотрительно закрыла шторы, но вот шум из коридора снующей туда-сюда прислуги навевает невроз. Так что, когда раздается стук в дверь, я уже лежу, полностью проснувшись. Женщина после моего отклика входит и зовет завтракать.

– Где Артур? – первое, что вырывается у меня.

Чертыхаюсь, но слово – не воробей, так что мне только и остается, что прикусить губу. Но женщину, на вид лей ей сорок-сорок пять, это вряд ли волнует. На ее лице не дернулся ни один мускул.

– Господин Артур на работе, но он распорядился подать вам завтрак внизу. Спускайтесь, – говорит, словно робот.

Кривлюсь, но откидываю одеяло и иду умываться. Иду обнаженная, ведь одежды у меня нет. А та, что была на мне, когда меня похитили, так и ту забрали, ироды. Ох уж эти недобрые утра. Ни выспаться в этом доме, ни насладиться благами цивилизации.

– Внизу… Что ж, отлично, – бурчу себе под нос, когда выхожу из ванной.

А там меня ждет эта горничная, или кто она там. Открывает шкаф, а там…

– Гардероб доставили час назад, я взяла на себя смелость отсортировать все, – но я ее уже плохо слышу, понимая, что все это для меня.

– Одежда? Брендовая, я надеюсь? Ваш хозяин богат? Насколько? – с ликованием подбегаю, не стесняясь, что я обернута в одно полотенце.

А что, мне стыдиться нечего – идеальное тело с шикарными формами. Мечта любого половозрелого мужчины.

– Господин, не хозяин, – поправляет она вежливо, от этого ее тона у меня оскомина на зубах, аж претит.

– Что? Не суть важно, отойди, – машу рукой, чтобы не закрывала мне обзор на мою прелесть.

Горничная услужливо отходит, из чего я делаю вывод, что здесь я не на правах пленницы, а все же… Кхм… Хозяйки. Но затем мое ликование спадает на нет. Когда я вижу то, что висит на вешалках.

– Что это за ужас?! – срываюсь на шокированный крик.

Подскакиваю и рассматриваю содержимое. Только темные тона, закрытая одежда, ничего красивого, легкого, шелковистого.

– Эти наряды выбрал господин Артур лично для вас, – а затем добавляет, словно мне это о чем-то скажет: – сам.

– А где короткие красные платья? – смотрю на нее со страданием на лице. – Я люблю красный цвет, между прочим. И мне нужна косметика.

И тут вижу, как ее глаза начинают блестеть от еле сдерживаемого смеха.

– Господин против открытых вещей… – вздергивает брови, а затем говорит: – И блуда.

– Блуда? – ахаю с усмешкой ей в лицо, а затем беру одно из платьев и сбрасываю полотенце прямо при ней и, не обращая внимания на ее шокированное выражение лица, надеваю платье.

– Вам… Идет, – мне кажется, или из ее уст это звучит, словно насмешка?

Она окидывает меня взглядом с головы до ног, но помалкивает. Может, в этом и состоит ее успех службы у этого Артура?

– Где ножницы? – кручусь перед зеркалом и осматриваю себя придирчиво.

Есть у меня одна идея, как исправить это черное недоразумение, да так, чтобы у этого не хозяина челюсть отпала.

– В тумбочке… – чуть теряется от моего вопроса женщина. – А зачем вам? – но ножницы все же подает, а затем, когда я приступаю к воплощению идеи в реальность, ахает, подаваясь вперед. – Что вы делаете? Нет!

Но я не слушаю, разрезаю ткань до самого бедра, делая провокационный разрез с двух сторон бедер. Что ж, смотрюсь в зеркало, цокаю и остаюсь более-менее довольна.

– А теперь есть. Веди меня, – говорю ей.

Она все это время стоит с открытым ртом, прикрывая тот ладошкой. Глаза у нее по пять копеек, но она на удивление быстро берет себя в руки и кивает. Вот это я понимаю, выдержка.

– Внизу, если что, лежит одежда для сна, – ведет она головой в сторону нижней полки шкафа, я же киваю и не смотрю туда, озабочусь этим позже, перед сном.

Мы спускаемся вниз, где уже все накрыто на стол. Я с наслаждением завтракаю, стучу пальцами по бокалу, как это часто видела в сериалах про элиту общества, чтобы мне снова наполнили его соком.

– Где он? – рычит вдруг чей-то женский голос.

– Госпожа Лиза, – растерянный тон горничной, чье имя я до сих пор так и не узнала.