Романтизация зла

Вообще-то Джудит с нами не жила, но частенько приходила в гости и порой засиживалась допоздна. Сегодня был один из таких дней.

– В особняк Максвонов, – почти гордо ответила я. Даже не заметила, как приподняла грудную клетку и выпрямила осанку.

– В самом-то деле, – произнесла Рита, а её попугай быстро повторил её фразу, сразу же получив печенье со стола.

Рита была любительницей покрасить волосы в самые разные цвета. Сегодня это был ядовито-зелёный. Глаза подведены чёрным карандашом, а одежда где-то на границе между нормой и безвкусием. Всегда яркие и очень экстравагантные наряды.

Вот Рита совсем не получала мужского внимания, но её это нисколько не волновало.

– Да, – закивала я. – Представьте себе! Сегодня только получила ответ.

– И когда ты собираешься ехать к ним в особняк? – спросила Мэрилин, наша скромница, отличавшаяся от всех нас рыжими волосами и очень яркими зелёными глазами, выдававшими её ирландские корни. – В смысле, тебя, может, проводить? Они ведь живут так далеко.

– А где живут эти Максвоны? – спросила Эмма. – Я слышала только об их баснословном богатстве.

– Ты что, упала с дерева? – встряла Джудит, намазывая губы толстым слоем красной помады. – Кто ж не знает, где эта семейка живёт?.. В Виндзоре в огромном особняке, недалеко, кстати, от Виндзорского замка. Там же и резиденция королевской семьи находится! Говорят, дом Максвонов за всю свою историю принадлежал только всяким звездам и известным личностям. Обычным людям, как нам, он просто не по карману и никогда не будет.

– В самом-то деле, – вновь сказала Рита. Это вообще было её самой любимой фразой, хотя, скорее, звучало больше как обычная привычка. – Я хочу поглазеть.

– Никого туда не пускают. – Джудит уже закончила с губами и начала подкрашивать ресницы. – Только по пропускам всяким, разрешениям. Да ещё и охрана обыскивает у ворот.

Девчонки посмотрели на меня как на человека, который выиграл счастливый билет, однако я в этом ничего такого не видела. Для меня работа в доме семьи Максвон будет самой обычной работой. Разве что зарплату получать я буду намного больше, чем если бы пошла в какую-нибудь забегаловку вроде «Fish and Chips», как это делали девчонки. Однако мне совсем не хотелось идти по такому же простому пути.

Я искала работу более сложную и такую, где пришлось бы выполнять какие-то важные поручения, не ограничиваясь обычными приёмами заказов от клиентов и подачей всяких бургеров за столики.

– А сколько там человек? – спросила Мэрилин.

– Много очень, – ответила всё та же Джудит. Сейчас она играла роль какого-то специалиста по Максвонам. Это и неудивительно, если вспомнить о её пристрастии к чтению всяких статей и журналов про знаменитостей. – Горничные, охрана, всякие помощники, привозящие продукты из Лондона, личные повара и уборщицы.

– Да нет же, я в том смысле, сколько у них там в семье человек?

– Муж, жена и их сын. Джек и Даяна Максвоны и Энтони.

– Повезло ребёнку, – мечтательно протянула Рита, откинув с ног свои ярко-жёлтые сандалии и усевшись на стуле максимально удобно. Чай перед ней уже давно остыл, и я подозревала, это она сделала нарочно.

– Да, только ребёнку-то все двадцать два года, – ухмыльнулась Джудит.

Подруги удивлённо подняли ухоженные бровки и, наверное, начали живо представлять себе этого богатого сына. Я его тоже не видела ни разу, но разве мне это было важно.

Новость о принятии на работу одурманила меня как какое-то снотворное, и всё остальное уже не имело никакого значения.

– Расскажешь, как там и что, – попросила Джудит. – И как-нибудь расскажи Энтони Максвону про богиню красоты.

Это она себя имела ввиду, понять было не сложно.

Я лишь улыбнулась и кивнула, мол, хорошо, расскажу, но сама не планировала ничего подобного. В мои обязанности знакомство сына мистера и миссис Максвон со своими подругами точно не входило.

– Что ж, удачи тебе. – Эмма искренне радовалась за меня. – Ты всё же своего добилась, да?

– Ну в этом никто и не сомневался, – шуточно подмигнула я и подошла к зеркалу, чтобы убрать с лица усталость, которая всего несколько минут назад владела моим телом.

В прихожей уже стояло три чемодана, заполненных одеждой моих верных подружек, что на данный момент так беззаботно попивали чай на нашей кухоньке, заедая его банановым печеньем. Моего чемодана среди них не было; я собрала и отправила его домой к родителям ещё неделю назад.

Все мы подготовились к летним каникулам и, естественно, собрались покинуть нашу маленькую квартирку на три месяца.

Вообще-то каникулами и не пахло: каждая из нашей скромной компании будет работать в поте лица всё жаркое лето, которое многие из нашего университета наверняка проведут, загорая и купаясь на море. А может отправятся в путешествие на какой-нибудь остров далеко посреди океана. Кто-то даже не станет никуда выходить и проведёт эти чудесные девяносто два дня дома перед сериалами и с хрустящим попкорном.

Я же первый месяц точно поработаю личным помощником у Максвонов, затем посмотрим, на какую работу ещё смогу быть способна.

Покончив со всеми манипуляциями перед зеркалом с волосами, я всё же села и выпила свой чай, который мне уже налила стоящая у плиты Эмма. На нашей маленькой кухоньке мы умещались с трудом, но и времени часто там не проводили. Обычно мы делились на пары: сначала завтракают, обедают или ужинают Мэрилин с Эммой, а затем уже я вместе с Ритой. К этому времени те, что покончили с пищей, одевались, готовясь к очередному походу в университет.

Именно по этой причине я, наверное, и стала свидетелем очень частых рассказов Риты о её увлечениях, проблемах с родителями и подобного. Наверное, в нашей компании я больше всего знала её как человека, если не считать Джудит, с которой чаще общалась в пределах университета.

Сегодня же на кухне завтракали все разом. Может быть, причиной этого стало то, что сегодня последний день в нашей скромной квартире, а затем мы разъедемся по домам. Вернее было бы сказать, разъедутся все кроме меня. А почему? Вот чтобы детальнее это выяснить я и выпила весь свой чай почти залпом и закинула в рот пару печенюшек, после чего удалилась в комнату, которую делила всё с той же Ритой.

Я живо открыла ноутбук и ввела пароль и логин от своей электронной почты, чтобы проверить письма, поскольку мне прислали все условия, на которых я собираюсь работать, но с которыми я ещё не ознакомилась полностью.

Письмо от отправителя под именем «Секретарь мистера Максвона» и с элегантным логотипом на аватарке, всё ещё стояло в списке всяких рассылок, рекламных объявлений и прочего. Я открыла его и начала проходиться глазами по тексту. Многие формальности пропустила и перешла к тому, что меня больше всего интересовало.

Уважаемая мисс Снелл,

Я рад сообщить вам, что вы были приняты на стажировку по должности личного помощника руководителя нефтяного направления в нашей компании. Испытательный срок продлится неделю, и если вы достаточно хорошо проявите себя за этот срок, можете рассчитывать на окончательное принятие на работу.

Ваш первый рабочий день назначен на 14 мая.

В день начала работы, в 12:40-12:50 за вами заедет наша машина и довезёт вас к месту вашего временного проживания в Виндзоре по адресу: 1, Castle Hill, Windsor, Berkshire SL4 1ND.

В качестве личных вещей вы можете взять с собой (и ничего более):

*Необходимую одежду и обувь;

* Средства личной гигиены;

* Ноутбук/телефон;

* Небольшое количество личных вещей.

Обращаю ваше внимание, что во время выполнения ваших обязанностей на территории особняка Максвонов, запрещено:

*Курить;

*Употреблять алкоголь;

*Использовать телефон в развлекательных целях во время работы, за исключением завтрака и обеденного перерыва;

*Разглашать конфиденциальную информацию.

Мы ожидаем от вас:

*Пунктуальность;

*Ответственность;

*Сохранение конфиденциальности.

Я уверен, вы станете ценным членом нашей команды. С нетерпением ждём вас!

С уважением,

Джош Хигли

Секретарь мистера Максвона

Конечно, меня интересовал вопрос «Почему же так всё строго?», но, когда я вспоминала, какие деньжищи эта семейка зарабатывает, этот самый вопрос сразу пропадал из головы. Многие богатые люди прибегают к помощи всяких телохранителей, и наверняка все эти пункты лишь меры безопасности.

Неожиданно телефон в моём кармане активно завибрировал. Я достала его и, взглянув на экран, немного нахмурилась, ведь номер был засекречен. Однако в порыве любопытства я сразу поднесла телефон к уху, ожидая узнать, кто же это мне звонит.

– Мисс Аника Снелл, верно? Я набрал верный номер? – заговорил мужской низкий голос.

– Всё верно. Это я.

– Неделю назад вы ответили на нашу вакансию, и я прислал вам договор по почте. Я звоню вам из особняка семьи Максвон. Меня зовут Джош Хигли, я секретарь мистера Максвона. Приятно с вами познакомиться.

– Здравствуйте… – Немного растерянная, я уже почувствовала, как ко мне начал подкрадываться страх. Неужели они передумали? – Что-то случилось?

– О, прошу вас не беспокоиться. Просто возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства. Насколько вы знаете, к работе вам предстояло приступить завтра, но могли бы вы начать уже сегодня?

Я немного подуспокоилась, и то липкое и скользкое волнение отошло далеко назад. Однако вместо него пришло недоумение.

– Могу ли я спросить, почему? – поинтересовалась я.

– Разумеется. Дело в том, что мистер и миссис Максвон должны срочно улетать в Нью-Йорк уже сегодня после обеда.

– Подождите, но кому я должна буду… В смысле, чьей помощницей я собираюсь быть?

– Мистера Энтони Максвона. Разве вы не были в курсе?

Это было, конечно, немного неожиданно, ведь всё это время я считала, что личной помощницей буду как раз-таки старшего Максвона. Я даже успела быстро открыть самое первое электронное письмо и перечитать его начало. Действительно. Невнимательной или же забывчивой оказалась я, ведь там чётко указывалось, что работа как раз-таки связана с Энтони.

– Простите. Я, должно быть, просто невнимательно прочла ваше письмо.

– Не беспокойтесь… Если вы всё ещё не передумали, как насчёт сегодня? Готовы ли ближе к одиннадцати часам ожидать приезда нашего водителя?

Мне совершенно не хотелось упускать свой шанс и как-то подводить своих работодателей, поэтому я, глубоко вздохнув, конечно же, согласилась.

ГЛАВА 3

СОЦИОПАТ

БОББИ ДЭЛЛ, МОЙ ДРУГ с самого детства и самый бестолковый человек из тех, кого я когда-либо знал, позвонил мне с раннего чёртового утра.

Мой телефон, стоящий на тумбе рядом с кроватью, бил меня своим звоном по ушам, и я со злостью выхватил его, сам приподнимаясь со своего места и пытаясь справиться с подкатившим к горлу желанием послать этого ублюдка на хрен.

– Да? – сказал я в трубку, и с той стороны послышалось громкое чавканье и хлюпающие звуки.

– Э-э-энт, дружище-е-е! – прокричал этот идиот так, что голова у меня вновь затрещала. – С наступающим днём рождения! Я, чёрт, звонил тебе вчера целый день! Ты где пропадал?

Я закатил глаза и встал с кровати окончательно. Теперь смысла пытаться заснуть обратно совершенно не было.

– Извини, – сказал я нарочно извиняющимся тоном. – Полно было работы вчера. Я после неё даже еле заснул.

– Понимаю, понимаю.

Ни хрена ты не понимаешь, – подумал я. – Ни один день не провёл за работой, всё развлекался всю свою жизнь, бездумно тратя деньги своих богатых родителей.

– Ожидает ли нас завтра какая-то особо крутая программа, а, братец? – Бобби, должно быть, принял ухмылку на свою глупую физиономию. – Приглашать ли мне уже цыпочек? Предки вроде дом покидают.

– Верно. Их не будет целый месяц, но ты ведь знаешь, что этот месяц я проведу за работой. Нет у меня времени на развлечения.

– Чувак, ты чего? – Бобби сделал небольшую паузу и, судя по звуку, отправил в рот что-то хрустящее. – Тебе завтра двадцать три стукнет! Надо хоть иногда развлекаться. Грешишь ты.

Развлекаться-то я развлекался. Только я предпочитал проводить свой досуг в полной тишине в своей комнате, пока в голове беспорядочно взлетали бы вверх разные приятные мысли.

Кому на хрен сдалась дружба, если есть занятия гораздо интереснее?

– Думаю, ты прав, – сказал я вместо того, о чём действительно подумал. – Пригласи всех, кого считаешь нужным. Только без чёртовых зануд, ладно?

– Вот это уже правильно, братец, – засмеялся Бобби, наверняка уже потирая ладони в предвкушении. – Будет сделано, мистер Максвон. До связи.

– Давай.

Я положил трубку и кинул телефон на кровать, проходя в ванную комнату, чтобы принять душ и освежиться.

На моём чёрном столе в кабинете аккуратными стопками, словно солдаты, выстроились все документы; причём выстроились они в правильном порядке, по номерам, цвету и размерам. Ручки и карандаши лежали на специальной для них подставке, а тетради и блокноты стояли возле светильника, просунутые между стеной и документами. Кроме того, над столом и по всему кабинету висели большие длинные полки на всю стену с накопившейся на них коллекцией разных книг про войны, смерть и хаос. Наверное, ни один из моих дружков литературой не интересовался, но вот меня с детства тянуло в библиотеки, где я порой засиживался до поздней ночи.

– Мистер Максвон, – произнесла горничная за дверью моей комнаты, постучав три раза, – ваш завтрак стынет.

Часы показывали десять часов утра, и, наверное, именно из-за того, что я так поздно встал сегодня, внутри меня поселилось чувство не из самых приятных. Обычно я просыпался в семь, чтобы выйти на утреннюю пробежку и немного размять мышцы в тренажёрном зале подвального помещения нашего дома.

Я вышел из своей спальни и спустился вниз, где вовсю поперёк стола уже суетились чёрно-белые пятнышки, то бишь горничные. Они накладывали завтрак, наливали чай, ставили кофейник, тарелки и столовые приборы, клали салфетки, – и всё это для меня одного. Когда же я показался в поле их зрения, они скромненько быстро выпрямились и поприветствовали меня почти хором:

– Доброе утро, мистер Максвон.

Я выбрал проигнорировать их и сел наконец за стол.

Мне тут же сунули какие-то бумаги, едва я притронулся к чашке с чаем.

– Вот это нужно бы подписать, – сказал напыщенный индюк, работающий у отца секретарём.

Я вообще удивился его присутствию, посчитав, что этот идиот улетит на нашем частном самолёте в Нью-Йорк вместе со своим боссом.

– Разве твоя работа здесь временно не окончена? – спросил я, беря в руку протянутые бумаги. – Каким образом отец не взял тебя с собой?

– Самолёт ещё не готов, а ваши родители пока ещё не покидали нашу чудесную страну… Как только подпишите, я сразу удалюсь. Наставление вашего отца, мой дорогой друг.

Я незаметно стиснул зубы, борясь с ярким желанием выбить ему зубы за его самое излюбленное обращение ко мне.

Конечно, я не стал подписывать эти чёртовы листы бумаги вслепую; я внимательно прочёл всё, что было напечатано на белой поверхности и, убедившись в том, что это всего-навсего отчёты по газу и нефти, а не какой-нибудь мошеннический способ что-то отхватить себе, приняв меня за дурачка, я оставил свою подпись.

Джош Хигли, этот напыщенный индюк, вечно одевающийся в какие-то тусклые костюмы и причёсывающий всегда мокрые волосы назад, улыбнулся, поблагодарил меня и попрощался.

– Удачи вам, мой дорогой друг. Впереди вас ждёт долгий и сложный месяц.

– Спасибо, – сухо ответил я и наконец принялся уплетать свой завтрак.

Тем временем столовая погрузилась в тишину. В эту сладкую и блаженную тишину, о которой я мечтал довольно-таки долгое время.

Двое горничных стояли возле двери на случай того, что мне может что-то понадобиться, и я подозвал одну, щелкнув пальцами.

– Принеси вино, – сказал я.

Она покорно кивнула и вышла из столовой, держа курс на кухню.

– Где мои родители? – спросил я вторую – ту, что всё ещё стояла возле двери.

– Они отъехали в Лондон по делам, мистер Максвон, но скоро должны вернуться, – пояснила она, и в словах её был явно заметен французский акцент. – Ближе к двенадцати часам.

– Когда приедет новая помощница?

– Этого я не знаю, мистер Максвон. Мне ничего не говорили.

Я махнул головой и отвернулся, чтобы разбить сваренное яйцо. Чай почти остыл, и я отложил его в сторону, потому что пил его исключительно очень горячим и крепким.

С последней своей поездки в Шотландию родители как-то привезли чай – вонючий и отвратительный на вкус, но очень полезный. Вот сегодняшний день казался мне таким же, когда я глядел на свою чашку и раздумывал о жизни.

Завтрак я провёл в одиночестве, считая минуты до того момента, когда мне надоест. Но мне не надоедало. Я сидел и сидел, временами глядя на то, как одна из горничных намазывала клубничный джем мне на тост или подливала кипятка в чашку с чаем. Часы тикали на стене, и, наверное, только этот звук и звучал в столовой. Во все остальные же дни я был вынужден слушать трёп своих предков, что не прекращали без умолку болтать. Большинство тем их разговоров, конечно, были связаны с нашим семейным бизнесом, которым я точно также занимался. Всё-таки благодаря ему мои карманы трескались по швам от тех денег, что в них хранились.

Снаружи вдруг раздался такой звук, который обычно бывает, когда ты почти поглощён своими мыслями, но всё ещё отдалённо что-то да слышишь. Это, оказывается, кто-то въехал во двор. Машина нашего водителя припарковалась у той дурацкой статуи, которую мама заказала у какого-то известного скульптора. Сначала я посчитал, что подъехала новая личная помощница, однако из машины вылез мой отец.

Я встал, встряхнув с себя крошки тоста, и поправил рубашку.

Отец вошёл в дом уже спустя пару минут.

– Как хорошо, что ты уже на ногах, сын, – сказал он, подходя к столу. – Садись и продолжай завтрак, пока, так скажем, наша гостья не прибыла. – Отец приподнял руку и взглянул на запястье, на котором держались дорогие часы. – Она подъедет с минуты на минуту… Блэр, подай мне зелёного чая.

Я действительно сел на своё место и уставился на часы, висевшие на стене.

Завтра утром приедет бестолковый идиот Бобби вместе со своими дружками, которые ничем не лучше него, и наверняка несколько грудастых девочек, желающих поглазеть на роскошный дом Максвонов. Я в уме представлял, как вся эта делегация проедет сотни километров, чтобы добраться до особняка, и как будет долго и изнурительно проходить контроль у наших телохранителей

ещё я почему-то подумал, как здорово было бы их всех сбросить с обрыва, который открывает роскошные виды на лес и высокие горы у нас на заднем дворе. Они бы упали вниз точно как камни и разбились об твёрдую землю точно как стекло.

– Ты уже подготовил все те документы, которые висели на тебе с позапрошлого месяца?

Я не сразу понял, что отец обращался ко мне, – вот настолько был поглощён мыслями, – поэтому несколько секунд молчал и смотрел в одну точку, пока не заметил его взгляд на себе.

– Да… – Я прокашлялся, чтобы говорить чётче. – Да, сделал всё вчера ночью.

Отец как-то слишком долго вглядывался мне в лицо, что я почти видел своё собственное отражение в его глазах. Обычно этот взгляд предвещал долгий и нудный разговор, который мог выбить из меня все силы, поэтому я улыбнулся и встал со своего места, однако сделал это осторожнее и как бы ненавязчиво.

– Как вы с мамой собираетесь провести годовщину? – спросил я, искусно меняя тему. Для большего эффекта я взял с полки небольшую фотографию в позолоченной рамке. Со смешком я добавил: – Уже ведь сто лет прошло, если не ошибаюсь.

Выражение лица старика в миг изменилось, ведь все разговоры о его любимой жене – любви всей его жизни, как он говорил о ней и что бы это ни значило, – в миг могли поднять ему настроение, а в глазах разжечься особенному огоньку. Обычно люди пишут книги, снимают фильмы и говорят об этих огоньках как о символе самого прекрасного чувства на свете, но умные люди понимают, что на самом-то деле это всего лишь иллюзия, которую каждый видит, как он сам хочет.

– Да, сто лет и сто веков, – сказал отец, улыбаясь и глядя на фотографию в моей руке. – Мне кажется, с твоей мамой я провёл несколько жизней. И, конечно, нашу годовщину мы проведём в излюбленной твоей мамой Венеции, как только покончим с делами в Нью-Йорке.

– Дела, думаю, пролетят незаметно, зная тебя, отец.

– О, я на это надеюсь всей душой, сынок.

Я положил дурацкую фотографию обратно на полку и взглянул на своего старика. Вид его был уже потрёпанный долгими поездками в разные страны по работе. Отдыхал он гораздо меньше меня и часто засиживался допоздна в своём кабинете, и потом всю ночь я слышал, как его пальцы искусно управляются с клавиатурой ноутбука, пока он в очередной раз печатает какое-нибудь электронное письмо. Волосы давно поседели, а лицо обзавелось морщинами, прибавив отцу несколько лишних лет.

– Когда-нибудь ты почувствуешь тоже самое, сынок, – сказал он вдруг, и я даже сперва не понял, о чём шла речь. – Наверняка ты уже чувствуешь это к дочке Лоусонов, даже несмотря на наши договорённости о вашем браке. Вы ведь столько лет знакомы и здорово проводите время вместе. Я вижу, как она на тебя смотрит.

А я вижу и чувствую, как ломаю ей шею, и я готов снова и снова проматывать эти картины в голове до тех пор, пока они не станут явью, – подумал я, однако такие слова были бы весьма неуместны, так что я сдержался от подобных высказываний.

– Возможно, ты прав, – улыбнулся я, и на этом вроде разговор об этой идиотской штуке под названием любовь был окончен.

В дверь постучалась очередная горничная, предупредила, что юная мисс Аника Снелл уже приехала, и спросила, можно ли пустить её в столовую. Отец оживился и дал своё разрешение.

Мы оба встали из-за стола, как подобает истинным джентльменам, да и в принципе воспитанным мужчинам, а за нашими спинами несколько подоспевших горничных принялись убирать со стола лишнюю посуду и недоеденные блюда.

Я взглянул на часы и снова вспомнил о запланированной на завтра вечеринке в честь своего дня рождения, и вновь мне стало дурно.

Дверь отворилась, и вместе с той самой горничной, что пришла оповестить нас о приезде моей новой помощницы пару минут назад, в гостиную вошла миниатюрная девочка в рубашке и юбке, которые напоминали наряд всяких сексуальных секретарш, каких мы сто раз видели в эротических сюжетах. Она держалась весьма скромно, однако в этой скромности словно были какие-то отголоски строгости. Сочетание более чем интересное, и я просто не смог сдержать ухмылки. На самом деле мысли о том, что моей новой помощницей может оказаться какая-нибудь полная женщина лет сорока, временами возникали, однако теперь, конечно, они затонули в моей голове окончательно.

– Мисс Снелл, добро пожаловать! – поприветствовал её отец, протягивая руку. – Надеюсь, поездка вас не слишком утомила?

– Нет, спасибо. – Она слабовато улыбнулась и поправила светлую прядь, случайно выбившуюся у неё из пучка, собранного сзади. – Благодаря вашему водителю мне было гораздо легче сюда добраться.

Когда настала очередь рукопожатия со мной, девочка посмотрела мне в глаза и широко улыбнулась, держась всё так же прямо и стойко.

– Здравствуйте, мисс Снелл. – Улыбнулся и я, взяв её маленькую белую руку в свою ладонь. – Я Энтони, и я безусловно рад вас у нас приветствовать.

– Приятно познакомиться, мистер Максвон. Надеюсь, я вас не подведу.

Её последние слова показались мне очень притягательными, в каком-то смысле даже непристойными и сладкими, так что я кивнул ей и едва сдержался от того, чтобы не ухмыльнуться.

– Лола! – громко позвал отец. – Подойти сюда!

К нам поспешила немолодая служанка с очень пышными формами и большими щеками. Обычно большую часть своего времени она работала на кухне и благодаря этому, подозреваю, часто удостаивалась возможности захватить пару лишних калорий. Звали её Лола, но часто звучало и Лолли, будто бы она имела хоть какое-то сходство с леденцами. Сейчас она подошла к нам с обзавёдшимся красным пятном фартуком и попыталась его быстро снять. Наверное, мне не казалось, что она всегда пыталась флиртовать с моим отцом. Всё-таки я, скорее всего, был прав, считая, что она постоянно смотрела на него как на божество, спустившееся с небес.

– Да, мистер Максвон? – пролепетала она. Буквально. Она очень постаралась, чтобы её голос прозвучал приятно.