До Саввата. Книга 2. Пройти путь

– У меня тоже был брат, – пожала плечами Мила. – Да, он плохо подготовлен, иногда он ужасный зануда, и, может быть, ты не хочешь подвергать его опасности, но я хотела, чтобы ты знал, что я не против.

Том был в замешательстве, но лишний раз порадовался за то, что выправит Стефу документы, а там уже можно и подумать.

На следующее утро Том снова появился в архиве.

– Фишер, я по поводу документов Стефа. Привёз второе заявление, чтобы выправить документы.

– Давай посмотрим, – Фишер взял заявление и его брови полезли вверх от удивления. – Значит, ты съездил в Бад-Ордруф?

Том кивнул.

– И как ощущения? – справился помощник коменданта.

– Я в полном порядке, – не без самодовольства ответил Том.

– Ладно, поищем первое заявление, – Фишер скрылся среди стеллажей. Когда он вновь показался, то лицо его выражало ещё большее недоумение. – Томас, взгляни…

На листе бумаги черным по белому родителями Стефана были записаны двое неизвестных Тому людей. И эти имена в присутствии нотариуса назвала бабушка.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил помощник коменданта.

– Я не… – начал Том, – понятия не имею, кто эти люди.

– Хм.., – Фишер повертел заявления в руках. – К сожалению, на основании этих заявлений ничего не получится. Тебе нужен ещё кто-то, кто подтвердит личность Стефана, имена его родителей и ваше с ним родство, – Фишер посмотрел смущённо. – Извини, если это прозвучит бестактно, но ты уверен, что вы со Стефом братья?

Том был настолько шокирован увиденным, что не мог даже собраться с мыслями. Он не заметил, как добрёл до дома и сел на лавку под клёнами. Как это так? Когда Стеф родился, Том уже перебрался в военное училище. То есть родители отправили его туда аккурат когда собрались завести второго ребенка. Или наоборот, решили завести второго ребенка, когда первый уехал?

Когда он впервые увидел Стефа? На каникулах. Мелкий был завёрнут в цветочное одеяло. Это точно был он, Том бы не перепутал…Всё-таки на маму похож.

А может, родители взяли на воспитание чужого ребенка? Именно не усыновили, а приняли в семью? А бабушка знала настоящих родителей, с которыми что-то произошло…и смогла рассказать об этом только в письме, которое Стеф должен был получить через два года?

А может это с родителями что-то не так и бабушка не могла назвать их настоящие имена? Да, нет. Глупость.

Но вот если Стеф все-таки не брат, то как с ним поступить?

Том зашёл в дом и посмотрел на Стефа.

– Если ты переживаешь из-за моих экзаменов, – продолжал ежедневные уговоры Стеф, – то я могу сдать их заранее. Никаких проблем.

Том в очередной раз не стал отвечать. Сел на диван с книгой в руках. Сделал вид, что сосредоточенно читает.

Пусть даже и неродной, но тем не менее это был тот же Стеф, который был завернут в цветочное одеяло, которого Том вытащил из подвала обрушившегося дома, который сделал ему кресло-каталку из велосипеда и который не раздумывая захотел пойти с ним чёрт-знает-куда.

Том так и смотрел на одну страницу, пока не подошла Мила.

– Что-то случилось? – спросила она, озадаченная отсутствующим взглядом Тома.

– Думаю взять Стефа с собой, – сообщил он тихо.

Мила присела на диван рядом.

– Пусть так и будет. Делать ему здесь все равно нечего, – поддержала она, затем посмотрела в сторону Стефа, не слышит ли он, и с иронией добавила: – Не ожидала, что ты так быстро примешь решение.

– Это было просто, – приобнял её Том.

За обедом Том сам поднял вопрос ухода:

– Стеф, так что ты говорил, ты можешь делать в походе? Бегать за водой, готовить, мыть посуду и нести общий груз?

– Так это всё было из-за экзаменов что ли? – почесал голову Стеф. – И нет! – запротестовал он, – если ты уже решил меня взять, то рабство отменяется.

– Но экзамены всё равно сдать придётся, – настоял Том. – Ты должен быть готов идти сразу после дня рождения. Для дороги летний сезон – наилучшее время и мы не можем его терять, потому что должны успеть до наступления холодов.

– Далеко же затерялся брат Милы, если нам понадобятся шесть месяцев, чтобы до него добраться.

– Надеюсь получится быстрее, – обнадёжил Том, ни то Стефа, ни то себя. – Но это если брать по максимуму.

Вечером Том дождался, пока все пойдут спать, и достал письмо бабушки, адресованное Стефу. Открыл его и бегло прочитал.

Дорогой Стефан!

Поздравляю тебя с совершеннолетием!

Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет рядом, и тебе придётся самому о себе позаботиться. Надеюсь тебе посчастливиться встретить добрых людей, которые станут твоей семьёй.

Однако, будь осторожен. В твоей жизни может снова появиться человек по имени Томас Чхоль. Это плохой человек, который не имеет никакого отношения к нашей семье. Чтобы защитить тебя от него мне пришлось изменить имена твоих родителей. Теперь он не сможет отнять твой дом, снова притвориться твоим братом и вероломно променять тебя на кого-нибудь ещё.

Уверена, ты сможешь меня понять.

С любовью,

бабушка

Кровь прилила к лицу Тома. «Значит дело вовсе не в Стефе», – вздохнул он.

Бабушка так и не простила Тому его проступок, и всячески пыталась изжить память о нём в сердцах и документах. Но он должен её простить. Том подошёл к камину и бросил письмо в огонь. Задержался, чтобы убедиться, что оно сгорело.

Засыпая, Том всё же смог выловить мысль, которая закралась в его сознание: если для бабушки Тома не существовало, тогда, кто вызвал его в Морбург, после её смерти?

Через некоторое время Том зашёл к коменданту, чтобы информировать его об отъезде. Заранее поставить градоначальника в известность совсем не лишне. Вдруг окажется, что из-за возраста Стефа нужно соблюсти ещё какие-нибудь формальности.

Пользуясь случаем, Том навестил также помощника коменданта.

– Фишер, а когда бабушка была при смерти, она ведь не просила позвать меня. Тогда кто послал за мной?

– Хороший вопрос, – потёр лоб Фишер. – Мне помнится, что о тебе вспомнил наш капеллан.

– Капеллан? – непонимающе помотал головой Том.

– Да, у нас ещё была действующая капелла, и поскольку твоя бабушка была верующей, то капеллан проводил ритуальную службу. Мы решили, что Стефан круглый сирота, но капеллан сказал, что у него есть брат. Мы сначала подумали, что он ошибается, мало ли…но Стефан подтвердил твоё существование. Похоже, что капеллан многое о вас знал, потому что твоя бабушка ходила исповедоваться. Поверишь ли, он знал даже, где тебя искать.

– Он мог бы подтвердить личность Стефа? – догадался Том.

– Судя по всему мог бы, но капелла закрыта, потому что у нас больше нет капеллана…

– Фишер, а можно сделать Стефу новый документ, пусть тоже неподтверждённый, но на основании моего заявления?

Мужчина с секунду поколебался:

– В принципе можно.

– Успеем до его дня рождения?

– Принеси мне его старые документы, а я постараюсь, – Фишер похлопал Тома по плечу, – Не расстраивайся, Томас, не всегда дело в документах…

– Спасибо, – Том улыбнулся и поднялся с места. – Пойду попрощаюсь с Грефом.

Том не поверил бы, если бы комендант сказал, что ничего не слышал об их уходе. Но, завидев Тома, Греф всё же удивился внезапному визиту. Или сделал вид, что удивился:

– Томас, что-то случилось?

– Комендант, кажется, я уже когда-то давно Вам это говорил, но я зашёл попрощаться. Мы приняли решение вскоре покинуть Морбург. Мы – это я и Стеф, и Мила, – пояснил Том.

– Всё-таки с прошлого раза кое-что изменилось, – подметил Греф. – В прошлый раз ты уходил один…

– Да, – согласился Том, – с прошлого раза кое-что изменилось…Оказалось, под боком у Лиги решаются вопросы жизни и смерти. То из Нойштадта прибежит бессмертный Рихтер. То туда же ринется целый Легион. Правда бессмертным вернется только Цербер, да и тот сразу умрет.

– Уж ума не приложу, что они называли бессмертием, – вставил Греф. – Слушай, Томас, а ведь ты тоже был в Нойштадте, может ты тоже бессмертный, но скрываешь? – то ли в шутку, то ли всерьёз спросил он.

– Мне крупно повезло, что я вообще оттуда вернулся, но я это не сразу понял, – ответил уже без тени веселья Том.

– Так вот как ты это всё трактуешь, – на лице Грефа появилось странное, не понятное Тому выражение. – Томас, а может быть ты хочешь возглавить разведывательную компанию Морбурга на юго-западе? Я дам тебе людей. Новый вызов, карьерный рост…

– Хотите, чтобы некто неизвестный сотрудничал с вами, а не с Легионом? – высказал догадку Том.

– Ты всегда был проницательным, – похвалил Греф.

– Вы хотите заключить сделку с дьяволом, комендант, – вспомнил Том неприятное ощущение, которое испытывал, находясь в Нойштадте.

– Возможно, – Греф прочистил горло. – А может и провести обряд экзорцизма.

– Спасибо за предложение, – откинул волосы со лба Том, – но я в религии не силен. Пару лет назад я бы ещё согласился, но сейчас я не готов бросаться на амбразуру. Предпочитаю начать новую жизнь, по возможности, в которой вопрос выживания не стоит так остро на повестке дня.

– А я вот не пойму почему все считают, что чтобы сделать жизнь лучше, нужно куда-то бежать? – надменно произнёс Греф.

Они помолчали. Каждый о своём.

– Что ж, на «нет» и суда нет. Удачи вам в новой жизни! – подал руку Греф.

– Удачи вам здесь, комендант! – ответил на рукопожатие Том.

На праздник Цветущих деревьев Мила и Том не пошли. Остались дома. До ухода из Морбурга оставалось меньше месяца. И чем ближе приближалась дата, тем тревожнее становился Том. Напротив Стеф и Мила как будто не особенно беспокоились. Милу-то ещё можно понять. Она за эти годы морально подготовилась к тому, что в один прекрасный день оставит Морбург. Для неё событие было ожидаемым, неизбежным и единственно правильным. Она только записывала в своём блокноте что-то важное и перепроверяла давно составленные списки. Но Стеф, как объяснить его спокойствие?

– Стеф совсем не волнуется, – поделился своей мыслью Том. – Почему?

Мила оторвалась от блокнота:

– Он уверен, что ты обо всем позаботишься. Кстати, – отложила она ручку, – мы только и думаем, что об отбытии и совсем забыли про день рождения Стефа. Может быть он хочет как-то по-особенному отметить свой последний день рождения в Морбурге?

Оказалось, что у Стефа действительно было пожелание. За ужином, когда речь зашла о подарке он засиял:

– Думал вы уже не спросите. Я хотел бы сделать фотографии.

– Сфотографироваться? – уточнил Том, хорошо ли он понял.

– Типа того, – деланное тугоумие старшего брата всегда бесило Стефа, приходилось объяснять элементарные вещи. – Я хочу сфотографироваться с друзьями и с вами в разных местах города, а потом вместе с герром Вагнером проявить снимки в его лаборатории.

Герр Вагнер был сварливым и жадным, но при этом единственным обладателем работающей фотомашины во всем Морбурге. Его устройство именовалось именно «машина», уж совсем в крайнем случае «аппарат». Он фотографировал только на документы, по большим праздникам, вроде юбилея города, иногда соглашался прийти на свадьбы. А вот уж кого он совсем не жаловал, так это мальчишек.

Тому пришлось приложить все силы из своего арсенала убеждения от патронов до велосипеда, и кто знает возымели бы они успех, если бы не замолвленное за него словечко фрау Гоффман.

– Только двенадцать кадров, – предупредил герр Вагнер.

В день рождения Стефа пошёл дождь, что подпортило планы, но Стефу удалось протащить старого Вагнера под дождём по всему Морбургу. К ужасу фотографа Стефана интересовали особенности композиции, свет и внутреннее устройство «аппарата». Стефан сделал несколько кадров с друзьями возле школы, у ратуши, в цветущем парке, даже у городских ворот, на лавочке под зеленеющими клёнами, с Томом у калитки и на крыльце дома. Последнее фото было совместным.

Отпустив герра Вагнера домой, Стефан пригласил всех на обед в харчевню. Это он тоже выпросил у Тома. Вроде как «первый и последний раз».

На следующий день Стеф получал единовременный доступ в лабораторию. Герр Вагнер почти не ворчал, и они управились. Стефу было важно отдать фотографии друзьям, потому что наутро он покидал Морбург. И хоть никто не произносил этого слова, Стеф знал, что они уходят навсегда.

Вечером Том собрал всех в гостиной:

– Хотел обсудить с вами инструкции на тот случай, если со мной что-то случится в дороге. Это неприятно, но в критической ситуации поможет. Вы будете знать, что делать, куда идти и к кому обратиться. Во-первых, что бы ни произошло, вы не будете винить себя и пойдёте дальше. У вас есть первоначальная задача – найти брата Милы и глобальная – добраться до Саввата. Стеф, запомни это название и никогда никому его не говори. Ясно?

Стеф кивнул.

– Отсюда вытекает «во-вторых». Никому не доверяйте кроме самих себя. В крайнем случае, вы можете вернуться в Морбург.

– Наверное, уместно будет добавить, что если что-то случится со мной, – Мила трижды постучала по деревянной столешнице, – то Радана вам искать не обязательно. Идите прямиком в Богемию. Недалеко от Карловых Вар есть поселение Волковице. Найдите там Яна Черного или Йиржи Горака. Либо торговца Сладана. Скажите, что вы от меня и вам нужно попасть в Савват. В Саввате попросите отвести вас к генералу Гаврошу и расскажите ему обо всем.

Кое-что из этой информации было новым и для Тома. Например, то, что они идут к генералу. Только вот генералу какой армии? А торговца Сладана Том вроде уже даже встречал на дорогах Лиги.

– Если вы хотите, чтобы теперь я выдал что-то подобное, – взял слово Стеф, – то я не готов, ни умирать, ни давать вам дурацкие советы.

Всю ночь Том вертелся на кровати, сам не зная отчего так волновался. Наутро он вышел из дома последним и закрыл за собой дверь. Ключ положил под коврик. Окинул взглядом всё ещё мокрую после дождя лужайку и обратился к брату:

– Стеф, ты не обязан идти.

– Да, я знаю, – бросил Стеф даже не обернувшись.

– И ты всегда можешь вернуться, – продолжил Том.

– И это ты тоже уже говорил, – Стеф поправил арбалет на спине.

Несмотря на то, что младший брат прожил в Морбурге две трети своей жизни, он не казался опечаленным. «Всё-таки юношеский авантюризм», – определил про себя Том. Переключив своё внимание на Милу, Том заметил на ней крупный кулон с драгоценными камнями поверх куртки. То есть драгоценными он было до Хаоса, а сейчас Том и не знал, что происходит на рынке украшений, минералов и прочих сокровищ.

– Настоящие? – Том указал на увесистую серебряную ветку, украшенную сапфирами, рубинами и изумрудами.

Мила утвердительно кивнула.

– Тогда, может, не стоит выставлять его на показ? – предостерёг Том, кроме того по мнению Тома драгоценные подвески поверх куртки вроде бы раньше не носили.

– Человек, который подарил мне это, говорил, что украшения для того и нужны, чтобы все ими любовались. Поэтому их не нужно прятать, – Мила поправила кулон.

Том собрался расспросить Милу про этого дарителя, но завидев провожающих, сказал только: «Смотри, не потеряй».

Проводить путешественников пришли всего трое. Фишер – от имени города, Мюллер – сам за себя и Ульрих – попрощаться со Стефом.

Первым с официальным словом выступил помощник коменданта.

– Морбург благодарен тебе за то, что ты сделал, – Фишер пожал Тому руку. – Если надумаешь вернуться, мы всегда будем тебе рады. А вот это лично от меня, – Фишер протянул Тому новую «корочку».

Том взял документ и механически открыл. «Настоящий документ удостоверяет личность Стефана Нойманна, дата рождения 24 апреля 2003г., родители – Бин Чхоль и Анна Нойманн, а также факт опеки Стефана Ноймана старшим братом Томасом Чхолем до наступления совершеннолетия владельца документа. Составлено на основании заявления Томаса Чхоля и регистрационной записи №112 в приходской книге капеллана Морбурга от 2005 года». Удостоверение было подписано заместителем коменданта Фишером и завизировано печатью администрации Морбурга.

– Как ты это сделал? – Том не верил своим глазам.

Фишер вынул из сумки талмуд приходской книги:

– Из архива, – пояснил он, открывая заложенную страницу. – Вот здесь, – указал он пальцем, – запись о крещении «Стефана Нойманна сына Бина Чхоль и Анны Нойманн, родившегося 24 апреля 2003 года и нареченного Стефаном в честь первомученика Стефана, память которого празднуется 26 декабря»…

– Этого достаточно? – усомнился Том.

– Религиозные акты, как и административные не требуют заверения у нотариуса.

– Не знаю, Фишер, как тебе это удается, но спасибо!

– Не за что, – отмахнулся Фишер, – А вообще люблю хорошие семейные истории, – он отошел в сторону, пропуская наёмника.

– Том, – Мюллер как обычно заправил большие пальцы за охотничий ремень, – будь осторожен. Вегас не забыт, за твою голову всё ещё хорошо платят. Да и тех, кто тебя недолюбливает по каким-то личным причинам тоже хватает. Поэтому, не сменить ли, дружище, тебе маршрут? – наёмник смотрел в сторону на поднявшуюся в небо стайку птиц.

– Приму к сведению твой совет, Мюллер, – Том тоже проследил траекторию полёта птиц.

– И не ляпни где-нибудь моё имя, – наёмник похлопал Тома по плечу и побрёл прочь, не став дожидаться, когда компания отчалит.

Ульрих до тех пор говоривший со Стефом, заметил, что Том освободился. Поэтому парень развернулся и произнёс:

– Родители разное про ваше путешествие говорят. А я думаю оно будет интересным. Я бы с удовольствием про него книгу прочитал, – он сунул руки в карманы и сделал шаг назад к Фишеру.

Все были готовы. Том последний раз бросил взгляд на соседский дом. Окна были закрыты занавесками.

Ни Дженнифер, ни Николас, ни Греф прощаться не пришли.

История злейшего врага

Мила, Том и Стеф вышли за ворота. Оставив Морбург за спиной, они двинулись на восток. Том уже давно просчитал, что при удачном стечении обстоятельств путь до Волковице займёт всего два-три дня. Этого как раз достаточно, чтобы проверить, насколько они готовы к более длительному переходу.

Обычно Том поднимался в горный лес по склону. Но с вещами это было проблематично. Поэтому он повел всех по петляющей дороге. То есть дороги-то здесь уже не было. Но оставались ещё тропы. По настоянию Тома шли гуськом. Впереди шёл он сам. За ним – Стеф как наименее подготовленный. И замыкала Мила.

Утренняя прохлада горного леса была как нельзя кстати. Даже волнение куда-то делось. Том знал, что это хороший знак. Тем не менее он с удвоенной настороженностью смотрел по сторонам. С тех пор, как он потерял уши, слышать он стал гораздо хуже. Рассчитывать приходилось на другие чувства.

Стеф не взялся бы назвать ритмичную ходьбу (а Том задавал ритм) по лесу с рюкзаком прогулкой, но в общем и целом, если не считать мокрую от пота футболку, он чувствовал себя вполне сносно. Гораздо лучше, чем после кросса в школе, это уж точно.

Мила держалась очень бодро. Как будто чем дальше она уходила от Морбурга, тем сильнее становилась. Прямо настоящий номад! Правда с братом из какого-то непонятного ордена, дядей генералом, и вся в драгоценных камнях. Том бы не удивился, если бы в Богемии она объявила себя балканской принцессой.

Когда солнце поднялось достаточно высоко, Том разрешил сделать привал, давая возможность размять плечи и выпить воды.

О распорядке дня они уже давно договорились: лагерь разбивать только вечером, костёр разводить только в лагере, на костре готовить ужин и завтрак.

От поляны, на которой останавливались для отдыха, тропинка уводила на дно оврага. Том не хотел идти понизу и велел всем подняться на каменную стену, поросшую травой.

– Чего ты всё время опасаешься? – Стеф на четвереньках выбрался на двухметровый вал.

Обо всём, чего стоит опасаться они говорили миллион раз, поэтому Том проигнорировал вопрос, подал руку Миле, помогая ей подняться, и продолжил идти вперёд.

– То-ом! – позвал снова Стеф.

– Что ещё? – Том остановился, но даже оглядываться не стал.

– Том, там кто-то есть! – Стеф так и стоял на четвереньках, боясь пошевелиться.

На другой стороне оврага между камней разлеглась рысь, которая с интересом наблюдала за людьми.

– Это всего лишь рысь, – Мила поудобнее разместила рюкзак на спине.

– Ну так сделайте что-нибудь или так и будете смотреть, пока она не набросится на меня?! – поддавшись панике, Стеф тяжело дышал.

– Медленно вставай и иди сюда, – посоветовал Том.

Стеф не двинулся с места. Действительно большой кошке стоило лишь сделать прыжок, чтобы перемахнуть через расщелину. Из уроков выживания Стеф знал, что рысь может запросто справиться с десятилетним ребенком. Он был значительно старше, но полагал, что хорошая рысь сможет справиться и с ним. Проверять не хотелось, а брат как будто издевался.

– Вставай! – Том подошёл и поставил Стефа на ноги. – Рысь опасна только если ранена. Ну, и на крайний случай у тебя есть арбалет. И, да, возвращаясь к твоему вопросу, – Том поправил челку, – когда я хожу один, то почти ничего не опасаюсь. Но сегодня со мной ты. И я опасаюсь всего. И больше всего, что ты выкинешь какую-нибудь глупость, которая дорого нам обойдётся. Понятно?

– Угу, – Стеф занял своё место между братом и Милой.

Дорога пошла под уклон. Спускаться с горки да ещё в тени деревьев было прямо-таки приятно. Впереди показался просвет. Стеф рванул вперед сквозь кусты, туда, где только что скрылся Том.

– Вот это мне нравится, – Стеф уставился на блестящую водную гладь, в которой отражалось небо.

– Неплохой ориентир, чтобы не сбиться с пути, – пояснил Том и стал спускаться вниз.

Мила, оставшись позади, внезапно вспомнила это место. Пять лет назад, когда Радан заболел, они вышли к этому озеру. Перед тем как войти в Морбург, он попросил снять с него все военные знаки отличия: награды, именной жетон, даже всю амуницию и спрятать в дупло. Мила была уверена, что поляна с деревом буквально здесь же и двинулась в её направлении. Действительно неподалёку была поляна, плавно переходившая в берег. Мила осмотрелась: где это дерево? Она прошла по самому краю леса, пытаясь вспомнить. Но на краю все деревца были тоненькими. Она сделала несколько шагов вглубь. Оно было не на самом виду. Мила подошла ближе и потрогала ствол. Засунуть руку в дупло было страшно. Но попробовать заглянуть вполне можно. Мила встала на цыпочки, повернулась и уперлась в дуло ружья.

По спине пробежал холодок. Мила перевела глаза с ружья на человека, который ей угрожал. Лицо его показалось ей до боли знакомым. Ни пара шрамов на левой щеке, ни отросшие усы и борода, ни не могли сбить Милу с толку.

– Радан? – произнесла шёпотом Мила.

Мужчина опустил ствол. На его лбу выступила испарина.

За спиной Милы послышался хруст веток. Радан снова поднял винтовку, но целился он уже не в Милу.

– Спокойно, Радан, это мои друзья.

Левый глаз мужчины стал подёргиваться.

На поляну вышел Том с поднятым ружьём:

– Лучше бы ты убил меня в тот раз, – проскрежетал он сквозь зубы, обращаясь к легионеру в плаще.

Радан ничего не ответил, лишь перехватил получше винтовку.

– Мила, отойди, это легионер, – велел Том, держа палец на спусковом крючке.

Мила открыла было рот, но от изумления несколько секунд не могла ничего сказать:

– Том, это мой брат…

Мужчины стояли и целились друг в друга.

– Опустите оружие, – попросила Мила, становясь между ними, – нет никакой необходимости стрелять.

Но никто не пошевелился. Снова послышался хруст. Из-за спины Тома появился Стефан с арбалетом. Том остановил его жестом. Теперь они вдвоём целились в Радана.

– Мила, ты в порядке? – уточнил Радан севшим голосом.

– Пять лет, Радан! Пять чёртовых лет тебе было наплевать, что со мной, а теперь ты спрашиваешь в порядке ли я?

– Мне никогда не было наплевать, я всё тебе объясню…

– Если тебе не наплевать, опусти своё долбаное ружьё! – крикнула Мила на брата.

Но он никак не отреагировал. Это было плохим знаком: он был готов выстрелить в любой момент. Тогда Мила выхватила свой «Смит и Вессон» и приставила к своей голове:

– Если выстрелишь в них, можешь попрощаться со мной, – предупредила она. – Так что опусти живо. И вы тоже, – кивнула она Тому и Стефу.

– Вот поэтому я и не хотел давать тебе оружие, – вздохнул Том.

Стеф первым опустил арбалет:

– Если я всё правильно расслышал, найти брата Милы оказалось проще, чем могло показаться.

Том и Радан медлили, но одновременно опустили ружья. И Мила убрала револьвер.

– Куда вы идёте? – обратился к Миле легионер.

– Туда, куда давно уже следовало уйти, в Савват, – ответила она.

– Ты рассказала им? – строго и выражая явное недовольство спросил Радан.

– Ты запугал её настолько, или что ты там еще сделал, что она за все эти пять лет ни слова не сказала ни о себе, ни о том, куда вы направлялись…так что будь спокоен. Ничего она не рассказала, – вступился за Милу Том, уж больно его раздражал отчитывающий тон внезапно возникшего брата.