Девочка-криминал

4.Лера

Только когда машина тронулась с места, я дала волю слезам. Так мне мечталось уехать поскорее из монастыря, ставшего для меня тюрьмой, а теперь мне стало грустно, что сердце разрывалось. Не скажу, что буду скучать. Вообще ни капли. Но все равно сердце было не на месте.

 В монастыре все было четко и размеренно, каждый день был расписан по часам. Тоскливо и однообразно до тошноты. Я думала, что со временем привыкну, но к этому невозможно привыкнуть. Другие монахи смирились со своей участью, принесли свои жизни на алтарь Господа. Среди них было много преступников. Они надеялись таким образом искупить свои прошлые грехи перед Богом? Не тот это путь. Молясь о спасении души за высоким забором можно только спокойно подохнуть в тишине, больше ничего.

 Бог примет твое покаяние, базара нет. И что дальше? Для того, чтобы раскаяться не нужно никуда ехать или идти, не нужно прятаться. Достаточно признать, что ты поступил, как кусок дерьма, и Бог тебя услышит. Не нужно молиться об этом сорок лет, выпрашивая прощения.

 Ну, простит тебя Бог, и что? Плохие поступки нужно исправлять хорошими. А заключение себя добровольно в монастырь – полный провал, признание себя ничтожеством с полным отсутствием причинности.

 Кроме жалости и презрения, остальные обитатели монастыря не вызывали во мне больше ничего. Даже Клим. Мужик ради денег провел со мной взаперти три года. Было еще что-то в нем, кроме алчности, иначе не научил бы он меня защищаться и выживать. Он очень много разговаривал со мной, пытаясь научить меня уму-разуму, а не только людей убивать. Климу не было все равно на меня. Это второй человек, которого я полюбила после трагедии, разделившей мою жизнь до и после.

 Первым был Никита Зотов. Он спас меня в той страшной резне, вынес меня на руках буквально из ада. Для меня он был сродни Господу. Красивый, сильный и добрый, как сам Иисус. Я изучила черты его лица до мелочей. Мне не нужно было смотреть на его фото, чтобы его улыбающееся лицо возникло перед моими глазами.

 Никита никогда не навещал меня в монастыре, но он пообещал жениться на мне, когда я вырасту. Так и сказал. Он не может меня обманывать. Он же герой? А герои всегда держат слово.

 Я очень хочу ему понравиться. Хочу, чтобы он полюбил меня так же сильно, как я его. Сегодня мы, наконец, встретимся, и он поцелует меня. В губы по-взрослому. А потом, когда мы поженимся, Никита будет заниматься со мной любовью. От этой мысли меня охватывает волнением до дрожи, а в трусиках становится мокро. Даже сейчас…

– Валерия, не волнуйся, все будет хорошо.

 Голос Кирилла, сидящего рядом со мной на заднем сиденье его черного внедорожника, заставил меня отлипнуть от окна и вытереть сопли. Я уже дважды за сегодня показала этому мужику свою слабость. Это не есть хорошо. Не хочу, чтобы он считал меня глупой, наивной девочкой, разводящей сырость от всего на свете.

– Я и не волнуюсь, – соврала я и попыталась взять себя в руки.

– Я понимаю, что тебя пугает неизвестность, – сказал Кирилл, и я повернулась к нему. – Мы с Ником позаботимся о тебе. Тебе будет хорошо с нами.

   Кирилл улыбнулся, и меня отпустило. Слова Кирилла меня приободрили. Его я тоже видела всего несколько раз, мельком, и ни разу не видела его улыбающимся. Я встречала не так много мужчин за свою жизнь, но Кирилла я сочла очень красивым. Темные, как ночь волосы, не были короткими, как у Клима, наверняка их было приятно трогать руками. Глаза были тоже темными, почти черными, бесстрастными, но не пустыми и холодными. Если присмотреться, можно увидеть в них огонь. Не бывают люди такими равнодушными и черствыми, каким он хочет выглядеть и казаться.

 Есть у нас с Кириллом что-то общее – мы создаем видимость. Он – расчетливого бандита, а я три года притворялась смиренной монашкой, возлюбившей Господа. Клим много рассказывал мне о Кирилле. Они вместе когда-то служили в армии, еще до того, как оба начали работать на моего папашу. По рассказам Клима Кирилл был человеком чести, и был добрым и отзывчивым к близким людям. Я не знала, вхожу ли я в круг этих людей, но раз он приехал за мной сегодня, значит, зачем-то я ему нужна, поэтому Кирилла я не боялась.

 Мужчина был достаточно высоким и крепким. Не таким здоровым, как его перекачанные охранники или Клим, но по широким плечам и выпирающим мышцам на груди, было понятно, что Кирилл не слабак.

 А еще от него вкусно пахло. Я не знала, что это за запахи, смешались в его парфюме. В монастыре никто не пользовался одеколоном, да и мало кто дезодорантом. А теперь я сидела, окутанная воздухом, пропитанным странной смесью пряностей, исходящей от Кирилла, и мне нравился этот запах. Дорого и опасно – вот, как пах Уманский.

 Мы больше не разговаривали. Я не была болтушкой, да и Кирилл на задорного шутника не очень был похож. Иногда я ловила на себе его любопытные взгляды, и на этом все.

 Мне было неуютно, когда Кирилл смотрел на меня. Было чувство, что он прожигает меня глазами насквозь, знает, о чем я думаю. Я силилась найти какую-то тему для разговора, чтобы как-то скоротать отрезок пути, но не нашла ничего, что можно было бы обсудить с Уманским. Не о погоде же с ним трепаться?

 Примерно через час после того, как мы отъехали от монастыря, прямо на трассе нас остановили ГАИшники.

– Распустили вы ментов, – усмехнулась я. – Раньше машины без номеров не останавливали. Боялись.

– Сиди тихо, Валерия, – приказал мне напрягшийся Кирилл. – У нас полный багажник оружия.

 Наш водитель вышел, чтобы пообщаться с сотрудниками ДПС. Затем мы услышали одиночный выстрел. Кирилл среагировал в момент. От резкого толчка у меня перехватило дыхание. Я оказалась на полу машины, накрытой тяжелым и твердым телом мужчины. Я даже не успела вздохнуть, как на нас полетели стекла, и вся машина мелко затряслась от прошившей ее автоматной очереди.

5. Кирилл

Нападение на нас было неожиданным, но не ошеломляющим. Я не впервые участвовал в перестрелке, но зажатым в консервной банке под названием «автомобиль» я был впервые. Почему я не взял бронированную тачку? У Вакулы и такая была. Я не планировал возвращаться с девчонкой, только и всего. Я был уверен, что это нападение связанно напрямую с Валерией.

 Очередь прошила бочину внедорожника. Девчонка подо мной испуганно запищала и задергалась. Кровь от простреленного Семена, который ехал впереди, брызнула на меня. Он даже дверь открыть не успел.

– В багажник! – приказал я ей и, буквально за шкирку, перебросил ее через спинку заднего сиденья в багажный отсек.

 Я забрался туда же, следом за Валерией. Вдвоем здесь было тесновато, но здесь была сумка с оружием и патронами.

 Звуки выстрелов продолжились, но машину обстреливать перестали. Что с экипажем во второй машине, я не мог знать, но кто-то явно отстреливался, а значит, кто-то еще жив.

  Валерия больше не произнесла ни звука, но по ее бледному, покрывшемуся испариной лицу, было видно, что она перепугана до смерти. Она выхватила свой пистолет и замерла тяжело дыша.

– Ничего не бойся, Валерия, – громко, пытаясь перекричать звуки выстрелов, сказал я. – Делай, что говорю, и не высовывайся! Ты поняла меня? Поняла?

 Девчонка сглотнула и мелко закивала головенкой.

 Широко распахнутыми глазами она смотрела, как я роюсь в сумке, перебирая стволы. Затем она протянула руку к оружию и выхватила из кучи еще один пистолет, засунула его за пояс, следом безошибочно выхватила сменную обойму к нему и положила в нагрудный карман куртки.

 Я был удивлен, но времени восторгаться навыками девчонки не было. Может, оно и к лучшему, что она стрелять умеет. Умеет ли? Я не знал наверняка. Может быть, все, что она может, это понтоваться и меня запугивать?

 Схватив автомат, пару запасных магазинов к нему и гранату, я понял, что больше я взять физически не смогу.

– Сейчас я открою багажник, – сказал я Валерии. – Быстро вылазь и прячься за заднее колесо. Сиди там, пока я тебя не позову!

– А если не позовешь? Если тебя завалят? – чуть не плача проговорила девушка.

– Тогда застрелись, нахуй! Ни при каком раскладе не сдавайся в плен! Сама знаешь, что они с тобой сделают! Так что молись, чтобы я выжил!

 Девчонка не успела ничего мне ответить. Откинув спинку заднего сиденья, я пополз вперед, чтобы нажать кнопку на передней двери.

 Я услышал, как пикнул багажник, и дверца поползла вверх. Только бы Валерия не наглупила! Только бы она сделала все четко!

 Боже!

 Я выскочил следом за ней. Девчонка довольно шустро заползла под машину, как я и велел. Отлично!

 Перестрелка велась со стороны дороги. Я выглянул из-за машины, чтобы оценить обстановку. Второй наш внедорожник стоял чуть левее, наверное, водитель пошел на обгон. Машина была расстреляна в хламину. Трудно было сказать, выжил ли кто-то из наших, кроме меня и Валерии, потому что перестрелка стихла.

 Других машин на трассе не было. Ни позади, ни навстречу. Дорогу перекрыли, догадаться не трудно. Помощи ждать неоткуда.

К нам приближались трое. Один в форме ДПС, двое в гражданском: черные куртки, черные штаны, лица закрыты балаклавами. Поверх курток бронежилеты, все трое с автоматами наперевес.

– Блять! – выругался я, понимая, что наши силы не равны, а шансы выжить ничтожны.

 Близко подойти нападавшим не удалось. Рядом со мной прозвучал выстрел, затем второй, и двое в черном упали на дорогу. Третий, как озверелый, начал поливать из автомата по колесу, где пряталась Валерия.

 У меня внутри все перевернулось и упало, когда я понял, что девчонке пиздец.

 «ДПСник» не перестал стрелять, пока не выпустил всю обойму. Самое время проверить, как там Валерия, но я даже заглянуть под машину не решался. Перед глазами все поплыло, от той картинки, что я представил. От нее должен остаться кровавый кусок мяса. Ее губешки, намазанные красным, снова всплыли перед глазами.

 Только не это! Только не она! Лучше бы они меня завалили, взяли в плен, пытали! За что? Не хотел же я ее брать с собой? Не хотел же…

– Стреляй! – раздался голос Валерии позади меня.

 Мне как будто дали пинка, я выскочил из-за машины и изрешетил последнего нападавшего.

– Ты в порядке? – повернулся к Валерии.

– Прости, что я тебя не послушалась и вылезла, – дрожащим голосом сказала она. – Мне нужно было сменить позицию.

 Да и, слава Богу, что не послушалась! Иначе, застрелиться пришлось бы мне самому.

– Уходим! – бросил я Валерии и толкнул ее на обочину в сторону леса.

   Мы бежали вглубь леса, пока хватило сил и дыхалки. Я выдохся первым и дал знак Валерии остановиться.

 Упав на землю, мы отдышались. Я привалился к дереву спиной и прислушался. Вроде бы погони не было.

Я обшарил карманы в поисках мобильника, но не нашел его. Наверное, выронил в перестрелке.

– У тебя есть телефон, Валерия?

– А ты мне его купил, чтобы он у меня был? – съехидничала она.

– Пистолет я тебе тоже не покупал!

 И помаду эту блядскую тоже, – подумал я, разглядывая взмокшее от пота лицо девчонки. Блять, я даже Нику не могу сообщить, что мы попали под раздачу.

– У тебя кровь, – не сводя с меня глаз, заметила Валерия, сидевшая чуть поодаль.

– Это не моя, – все еще не приведя дыхание в норму, задыхаясь, ответил я.

   Сунув пистолет, который она все еще стискивала в руке, себе за пояс, Валерия подползла на четвереньках ко мне. Она встала передо мной на колени и, протянув руку к куртке, отогнула ее ворот.

– Порез. Глубокий. На шее, – сообщила она.

 Я совсем ничего не чувствовал, только сердце, как бешенное, до сих пор колотилось в ушах. Мазнув ладонью по шее, я обнаружил на ней кровь.

– Надо перевязать. Сними футболку, дядя Кирилл.

– Хорошо, – тяжело выдохнул я.

 Приставив автомат к дереву, я с трудом стащил с себя куртку, прилипшую вместе с потом к спине и рукам. Девчонка смотрела, как я раздеваюсь, с нескрываемым любопытством. Когда я стянул с себя мокрую насквозь от пота и крови футболку, глаза девчонки широко распахнулись и жадно впились в мой голый торс.

 Мне было понятно ее любопытство. Время только она выбрала не подходящее. При других обстоятельствах, я бы с удовольствием позволил ей на себя полюбоваться, а возможно, если бы она изъявила желание, и потрогать себя разрешил.

– Будешь пялиться или поможешь? – одернул я замечтавшуюся девушку.

 Она только придвинулась чуть ближе, но разглядывать меня не перестала. Меня это начало раздражать, поэтому я с легкостью порвал футболку на лоскуты и протянул их Валерии.

  Я старался на нее не смотреть, пока Девчонка перевязывала мой порез. Сучка была так близко, я чувствовал запах, исходивший от нее, а ее тяжело вздымающаяся грудь была в миллиметре от моего лица.

 Необъяснимый мандраж пробрал меня до костей, а в трусах все сладко налилось тяжестью. Это просто адреналин. Хапнули мы оба. Другого объяснения, почему у меня встал в такой неловкий момент, да еще и на Валерию, я придумать не мог. Я не могу ее хотеть. Я не должен. И уж точно не сейчас, когда мы в полной жопе.

– Нам надо вернуться, – сказала Валерия, закончив перевязку.

– Нет, мы пойдем дальше, пока не выйдем к какой-нибудь деревне. Тут их много. Оттуда вызвоним Ника, и подождем, пока он нас заберет.

– Там остался Клим! – напомнила Валерия. – Мы что его бросим?

– Если он жив, то справится сам! А если нет, мы ему не помощники!

– Да ты совсем что ли? – завопила Валерия на весь лес, пытаясь подняться на ноги. – Нельзя так делать! Нельзя!

– Не ори, мать твою! – зашипел я на девчонку и, схватив ее за руку, не позволил подняться.

Девчонка потеряла равновесие и повисла на мне, хватаясь за мои плечи.

– За нами никто не гонится! – гневно сверкая глазами, прямо мне в лицо выпалила она. – Мы всех убили! Я не собираюсь гаситься в лесу. Вдруг Клим еще жив!

  Я взял ее за плечи и встряхнул.

– Ты будешь делать то, что я скажу! – рыкнул я на Валерию.

– Да щас!

 Надо хватать ее за шкирку и тащить к ближайшему островку цивилизации, пока не стемнело. Шароёбиться ночью в лесу не шибко хотелось.

 Не отпуская девичьих плеч, я попытался подняться на ноги. Валерия, почуяв неладное, задергалась в моих руках, а затем повалила меня на землю и оседлала верхом. Я даже понять не успел, как так вышло.

 Когда через секунду я сфокусировался на лице Валерии, первое, что я увидел – это дуло ее пистолета.

 Я чуть не застонал от бессилия. Она постоянно будет тыкать мне в рожу пистолетом? Эта дурная привычка девчонки меня начала жутко бесить. Я поморщился и убрал руки от ее талии, куда они соскользнули в момент падения.

 Валерия поерзала на мне, устраиваясь удобнее, прямо по моему стояку. Я стиснул зубы, чувствуя, как ветки и сухие листья впиваются в мою обнаженную спину, а яйца сейчас раздавит тяжестью задницы наглой сучки.

– У тебя член встал? – неожиданно, с придыханием воскликнула Валерия, и я на секунду прикрыл глаза. – Вот черт! – еще восторженней сказала она. – Покажи мне его! – потребовала девчонка.

– Что, блять? – задохнулся я от неожиданности и возмущения еще больше.

– Член покажи! – как ни в чем не бывало, повторила девушка.

– Валерия…

– Я просто посмотрю! Вдруг меня сегодня убьют? Да тебе жалко что ли?

6. Кирилл

– В этом нет греха, дядя Кирилл! – продолжила меня уговаривать Валерия. – Не бойся!

Сука, мне так смешно стало. Блять … То ли от того, что девчонка боялась, за душу мою грешную, то ли от того, что требуя показать ей хуй, она зовет меня дядей Кириллом.

 Девка убила двоих, выстрелив без промаха, избежала участи быть расстрелянной в упор из автомата, тактически сменив позицию, а теперь мы рискуем быть пойманными только потому, что остановились поглядеть на мой писюн? Есть ли хоть капля логики в ней или здравого смысла?

 Я не мог больше выносить это. Это было бы весело и забавно, будь мы дома, в безопасности. Я бы сыграл с ней в эту игру. И показал бы и дал на вкус попробовать. А сейчас, меня это только взбесило, и на этом все.

 И член сильнее встал.

– Клима убили! – выпалил я девчонке в лицо. – Я видел его труп на дороге.

– Почему я не видела? – и глазом не моргнув, уточнила Валерия. – Когда лежишь на асфальте, обзор, как на ладони!

 Я промолчал. Просто смотрел в глаза Валерии, потемневшие от возбуждения.

– Т-ты все врешь! – уже не так уверенно проговорила она. Рука, державшая пистолет, начала подрагивать. – Может быть, он ранен? Мы должны убедиться. Сам погибай, а товарища выручай! – произнесла она любимое выражение Олега.

– Какой он тебе, на хрен, товарищ? Он твой телохранитель! Наемник! – злобно процедил я сквозь зубы. Мне не хотелось остаток дня, лежа на лопатках, препираться с соплячкой. – Не думаю, что он жив! Ему полбашки снесло, – продолжал бессовестно врать я. – Я бы сам вернулся, если бы сомневался. Но нет! Он мертв! Погиб! Умер! Я просто не хотел тебя огорчать.

 Валерия медленно сползла с меня, плюхнулась на жопу рядом со мной и всхлипнула. Я с облегчением вздохнул и поднялся, стряхивая с себя прилипшие листья и другой сор. Пока я набрасывал на себя куртку и подбирал с земли свое оружие, Валерия продолжила рыдать.

– Пойдем! – коротко скомандовал я, не зная, как теперь успокоить девчонку, которая теперь была безутешна.

  Валерия тяжело поднялась с земли и, пошатываясь, поплелась следом за мной. Мы шли некоторое время параллельно дороге в ту сторону, которую ехали на машинах, а затем свернули, чтобы идти по самой кромке леса, вдоль трассы.

  На дороге возобновилось движение. Машины ехали по ней в обе стороны, а значит, блок с дороги был снят. На место происшествия уже должны были выехать скорая и полиция.

 Что там на самом деле с Климовым? Я волновался за мужика. Остальных бойцов тоже было жалко, но Олега сильнее всех. Он был мне другом. Товарищем, которого я не выручил, как это собиралась сделать девчонка. Надеюсь, он простит меня, если остался жив? А если нет? Тогда вряд ли.

– Как думаешь, дядя Кирилл, кто это был? – подала голос переставшая хлюпать Валерия.

 Хороший вопрос. Если бы я знал на него ответ.

– Это мог быть, кто угодно, – ответил я.

– Группировок не прибавилось? Асадовы и Одинцов?

Господи, откуда она знает фамилии главарей других банд? Климов просветил? Мудак сраный!

– Мы обязательно найдем того, кто стоит за этим покушением, – пообещал я Валерии, шагая рядом с ней.

– Ага! Вы папу три года найти не можете! Что вы вообще можете? – надсмехалась надо мной и Ником соплячка.

 Ну, конечно, сейчас она вернется домой, и папка сразу отыщется. Как два пальца…

 Я устал, вымотался, меня начало трясти от адреналинового всплеска, порез на шее начал адски ныть, а тут эта сучка под руку зудит. Не мог Вакула пацана состряпать? Я бы щас всю ебучку ему разбил! Но рядом со мной вышагивала смазливая девчонка, мать ее!

– Почему у твоего отца такое прозвище? – сменил я тему разговора.

  По моим подсчетам, до ближайшей деревни еще километров пять. Мне нужно было успокоиться и подумать, поэтому поговорить было нужно, но о чем-то другом, кроме нашей с Ником никчемности и ущербности.

– Папа раньше работал кузнецом. Давно, когда еще меня не было, – ответила Валерия. – А потом он стал участвовать в боях без правил. Ну, знаешь, когда на смерть… Поднялся. Маму выиграл.

Я прекрасно знал, что такое бои без правил, но то, что Вакула выиграл свою жену в бою, слышал впервые.

– Маму жалко, – грустно продолжила девчонка свой рассказ о семье. – Она была такой глупой.

– Почему ты так думаешь, Валерия? – Мне, правда, было интересно.

– Когда она попала к папе, то была девственницей. Она не сказала ему об этом, и он повел себя с ней очень грубо. А потом он узнал, что она забеременела, и женился на ней.

– А в чем ее глупость? – не понял я, пытаясь понять логику девчонки.

– Сказать надо было, что это ее первый раз, тогда бы папа не сделал ей больно. Я Никите сразу скажу, что я девственница, чтобы он был со мной нежным нашу первую ночь.

 Я еле заметно улыбнулся. Есть в ее рассуждениях что-то разумное, пусть и по-детски. Я вспомнил свирепого огромного Вакулу и его маленькую, хрупкую жену. Да он просто не дал ей шанса признаться в своей чистоте. Лилия и пикнуть не успела, как он натянул свой трофей на свой член.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.