Загадка древней статуэтки

– Мне кажется, что американцы – порядочные люди и так поступать не будут, – неуверенно промолвил генерал.

– Когда дело касается денег, самый порядочный человек может совершить непорядочный поступок. Особенно, если деньги большие, а этот человек – американец. Мне кажется, будет лучше, если мы спрячем наше сокровище в надёжном месте и отдадим его американцам только после того, когда они выполнят хотя бы часть своих обещаний.

– Ну что же, это логично, – сказал Ямадзаки, – а где мы спрячем нашу статуэтку? Манчжурия вот-вот очутится вся под Советами, в Японии будут хозяйничать те же американцы. У вас есть подходящее место?

– У меня, к сожалению, нет. Может, есть у вас?

– Как вам сказать, – генерал помолчал, затем, словно решившись, продолжил, – пять лет назад я принимал участие в проекте «База», вы не могли слышать о нём, проект был засекречен. Гриф секретности не снят до сих пор, но в наших обстоятельствах я могу посвятить вас в некоторые детали.

Я тогда командовал постройкой базы на одном из островов Малой Курильской гряды. База – это секретное укрепление в скалах: добротные галереи со складами вооружения, обмундирования, продовольствия. В зависимости от размеров там могло обосноваться несколько сотен человек. Я не знаю, какое количество таких баз построено и почему их не использовали в войне, но та, которую я строил, существует, она давно забыта и никому не нужна, я проверял в прошлом году.

Остров этот не имеет названия, но я знаю его точные координаты. Там есть что-то вроде посадочной полосы, можно посадить лёгкий самолёт. Надо послать верного человека, чтобы он долетел туда, спрятал статуэтку и ждал. А мы потом, когда договоримся с американцами, привезём их на остров и передадим фигурку.

– А как же мы допустим их на секретную базу?

– Я ещё не думал об этом. Может, мы слетаем туда сами. А может, придумаем что-нибудь ещё. В любом случае, давайте действовать, времени у нас слишком мало.

Лейтенант Сэберо Окада никогда не задумывался о сути полученных приказов. Но сейчас он позволил себе немного гордости. Ещё бы! Ему поручено отвезти важнейшие документы и ценности, спасти их от наступающих советских войск и спрятать на острове с известными координатами.

И отдать их он может только двоим: генералу Наоки Ямадзаки или полковнику Кичиро Хасимото. Он хорошо знает этих людей и ни с кем не перепутает. Лейтенант Окада козырнул, сделал разворот и пошёл к самолёту. Он выполнит свою миссию во что бы то ни стало.

Через полчаса генералу доложили, что последнее радио от Окада было следующим: «Атакован русскими истребителями, получил повреждения, горю. Квадрат 18—45. Недалеко земля, попытаюсь добраться…» Полковник был рядом и всё слышал. Они тотчас вышли в море на лёгком катере в сопровождении лейтенанта и трёх матросов, но вскоре были замечены советским эсминцем «Грозный» и взяты в плен.

Генерал Ямадзаки тщетно пытался спастись вплавь, получил воспаление лёгких и через неделю умер в лазарете. Полковник Хасимото так и не узнал координаты острова, куда должен был прилететь лейтенант Окада со статуэткой, но хорошо запомнил квадрат, где его сбили: 18—45.

Кичиро Хасимото находился в лагере для военнопленных японцев, потихоньку осваивал русский язык, участвовал в строительстве многих объектов на советском Дальнем Востоке. Их не охраняли строго и не притесняли. Японцы, собранные здесь, не были замечены в военных преступлениях. Они соблюдали дисциплину, не пытались бежать и не занимались саботажем.

Местные жители также не обижали военнопленных, делились скудным продовольствием и тёплыми вещами. Кичиро, в своё время увлекавшийся сочинением хокку, даже вёл что-то вроде кружка японской поэзии для школьников – пять или шесть ребят и девочек изъявили желание.

Он читал им хокку Басё, Исса, Рансэцу, собственные стихи, учил основам японского стихосложения. Ему никто в этом не препятствовал. Так прошло три года, и в ноябре 1948-го его репатриировали на родину.

Бывший полковник жил тихо и скромно в маленьком городке на побережье, получал крохотную пенсию. Даже не пытался восстановить связь с американцами, интересовавшимися статуэткой. Что ж, сам виноват: до последнего момента прятал фигурку от своего компаньона, ну и тот в долгу не остался – ничего не рассказал.

Как через три с половиной года искать каких-то непонятных Блэкуотеров и Харрингтонов, не зная ни их должностей, ни места нынешней службы? Кому шептать об отцветшей сакуре? Где находится остров, на котором строил базу Ямадзаки?

Впрочем, последний вопрос не имел особого значения. Всё равно их посланец тогда был сбит, не долетев до него. И где искать маленькую коробочку с древней статуэткой – на дне моря в квадрате 18—45? А, кстати, как этот квадрат, обозначенный так на военных картах штаба японских ВВС 1945-го года, обозначается на обычной географической карте с широтой и долготой?

Когда в 1978-м году его разыскал какой-то бака—гайдзин3 и стал задавать вопросы о том, что произошло тогда в конце войны и где теперь можно попытаться найти эту статуэтку, глубокий старик Кичиро Хасимото пожал плечами и рассказал то, что знал, предварительно выторговав у американца триста долларов.

Через пять лет он умер, так и не узнав ничего о дальнейшей судьбе древней статуэтки Будды из розового дерева.

Часть 5. Остров одиночества

Глава 1. Безымянный остров, август, 1945

Лейтенант Сэберо Окада очнулся от дикого жара, испепеляющего голову, и от столь же нестерпимой жажды. Он лежал на небольшом песчаном пляже, лежал ничком, левой щекой на песке, который забился в рот и ноздри. Солнце пекло немилосердно, однако не дошло до зенита, значит, ещё не полдень.

Лётчик повернулся и сел, ощупал себя. Вроде, всё цело, руки-ноги двигаются, крови не видно. Достал фляжку, напился тёплой воды – стало легче, но голова кружилась по-прежнему. Увидел невдалеке нагромождение скал, добрёл туда и сел в тени. Расстегнул и сбросил спасательный пояс, снова попил воды, но увлекаться не стал – во фляге оставалось меньше половины.

Вскоре в голове начало проясняться, он вспомнил, как пытался уйти от русских истребителей, как ощутил сильный толчок самолёта, как полыхнуло пламя и он начал падать. Планировал, сколько мог, потом открыл фонарь кабины и прыгнул перед тем, как машина упала в море.

Конечно, никакой парашют на такой высоте не сработал бы, он ударился об воду, на секунду перехватило дыхание, но Сэберо справился и не потерял сознание. Сумел отстегнуть лямки, и ненужный ранец с парашютом пошёл ко дну. У него оставались спасательный жилет, фляга, пистолет, тесак в ножнах и, конечно, драгоценная сумка, упакованная в прорезиненную ткань и надёжно притороченная к поясу.

Потом он плыл туда, где успел разглядеть до падения берег, совсем близкий; плыл, не думая о том, тот ли это остров, на который он должен был прилететь. Русские лётчики, видимо, посчитали его мёртвым, не стали преследовать, а повернули и улетели к себе.

Он плыл весь остаток ночи, боролся с течением и только перед рассветом увидел перед собой прибрежные скалы. Его подхватила приливная волна, выбросила на берег, а потом океан отступил с отливом, оставив Сэберо на пологом пляже, под лучами редкого для этих мест августовского солнца.

Теперь надо было искать пропитание, воду, ночлег, а главное – возможность доставить драгоценную ношу тем, для кого она предназначена. Лейтенант Сэберо Окада не задумывался, как он это сделает, где найдёт генерала Ямадзаки или полковника Хасимото, он просто выполнял приказ: любой ценой выжить и сохранить вверенную ему сумку из прорезиненной ткани. Если не сможет никого найти, будет просто ждать, пока не найдут его.

Неделю, месяц, год, десять лет. Какая разница, сколько? Надо только найти воду и пищу, а также место для ночлега. Рассуждать и строить планы – не его дело. Он просто выполняет приказ, он хороший воин и не отступит ни на шаг!

***

Ручей с водой нашёлся быстро, Сэберо даже не успел прикончить свой запас. Лётчик с наслаждением напился холодной, чистой воды, умылся и окатил голову. Набрал воды во флягу, посидел на берегу, заряжаясь свежестью, потом ещё попил, засёк компасом направление и отправился дальше – искать, пока есть время, ночлег. Проблема пропитания его мало волновала: третий сын рыбака из небольшой приморской деревушки, он в совершенстве знал все способы добычи еды из океана.

Подходящую пещеру в скале над бамбуковой рощицей он нашёл только ближе к вечеру. Достаточно узкий вход, внутри чисто, сухой песок и немного камней. Свод невысокий, без трещин, значит, обвал не предвидится. Сэберо принялся за дело. Нарубил веток для постели, дров для костра – и сухого хвороста, и сучьев потолще. Перетаскал всё в пещеру, сложил под стеной.

Выломал жердь с рогаткой, заострил концы – это будет гарпун для рыбы. Затем долго трудился над большим колом, с трудом вырезанным из молодого дуба. Обжечь и заострить его решил уже в пещере – приближался вечер, и надо было подумать об ужине. Он сходил к ручью, умылся, впрок напился холодной воды и наполнил флягу.

Потом вышел на берег и без особого труда поймал своим гарпуном четырёх небольших лососей. Уже в сумерках добрался до пещеры, развёл костёр и зажарил рыбу, насаженную на тонкие прутья. Две рыбины съел, а две оставил на утро. Заострил выстроганный кол, обжёг на огне и положил рядом с постелью из веток. Подбросил в костёр веток покрупнее, прилёг на своём ложе и чутко задремал, просыпаясь, когда костёр начинал затухать, и подбрасывая в него дрова.

Утро выдалось пасмурное, не жаркое. Сэберо проснулся поздно, досыпая после ночных подбрасываний дров в костёр. Как и вечером, поел печёной рыбы и запил водой из фляги. Сегодняшний день он решил посвятить исследованию острова: надо было понять, куда его занесла судьба и что делать дальше.

Наверное, придётся остаться здесь надолго, нужно думать о зимовке – в пещере неплохо ночевать летом и ранней осенью, но потом наступят холода, и никакой костёр не обогреет пещеру с открытым входом. Судя по всему, это был один из островов Малой Курильской гряды и зимы здесь мягкостью не отличались. Если это тот самый остров, на нём есть замаскированная база со всем необходимым для жизни. Если нет – придётся строить какую-нибудь хижину.

Остров, несмотря на вулканическое происхождение, был не очень гористым, только в его середине имелась возвышенность похожая на сопку, но она вся поросла густым лесом, затруднявшим не только движение, но и обзор. Поэтому Сэберо решил идти вдоль берега, засекая азимут и делая зарубки на деревьях, чтобы не заблудиться.

В этот день он прошёл около десяти километров в северо-западном направлении, внимательно осматривая местность и стараясь не отклоняться от побережья. Когда истекла половина времени, оставшегося до заката, он повернул назад, но двигался, углубляясь в сторону центральной части острова.

Срывал по пути ягоды, которых было великое множество, утоляя и голод и жажду. Впрочем, на пути встретилось ещё несколько ручьёв и даже что-то вроде небольшой речушки, так что с питьевой водой проблем у него не будет. Лейтенант вернулся к своей пещере ещё засветло, снова наловил рыбы и провёл такую же ночь, как и вчера, только не просыпался так часто, поэтому и не досыпал после рассвета.

Сегодня он пошёл в восточном направлении, снова по берегу. В полдень ему повезло: он сумел двумя выстрелами из пистолета подстрелить неосторожного зайца и на обед получил жареное мясо, приготовленное на костре из сухих веток, валявшихся в изобилии.

На обратном пути ему встретился обширный ягодник. Сэберо так увлёкся спелой малиной, что не услышал шум ломаемых соседних кустов. Огромный медведь, вопреки распространённому мнению, не стал в страхе убегать, опорожняя желудок, а яростно зарычал и бросился на человека. Сэберо резко отскочил и, потеряв равновесие, скатился с пригорка на довольно ровную поляну. Медведь, ломая кусты, кинулся за ним.

Но лейтенант японской императорской армии был не из тех, кто бежит, не приняв бой. Хладнокровно прицелившись, стал методично стрелять из своего табельного Намбу—14. Он не был охотником, но много слышал о том, как охотятся на медведей. В голову целиться нельзя: мозг у зверя маленький, попасть в него трудно, да и черепные кости – мощная защита против не самых сильных восьмимиллиметровых пуль.

Зверь шёл на него, встав на задние лапы, растопырив передние, тем самым закрывая ещё одно уязвимое место – позвоночник. В таких случаях, как говорят опытные охотники, надо стрелять в шею: попасть в неё несложно, там располагаются главные артерии, да и позвоночник близко. Если даже зверь не умирает сразу, то ложится, теряя кровь и забывая о нападении.

Сэберо всегда метко стрелял, и сейчас он не сплоховал: все шесть пуль (две раньше ушли на зайца) попали в цель. Медведь заревел, обливаясь кровью, зашатался и начал падать, всё ещё идя навстречу человеку. Тот отскочил, снова перезарядил обойму и замер в ожидании.

Когда стало ясно, что зверь не поднимется, лейтенант подошёл вплотную, и тесаком отрубил медведю голову. Внимательно рассматривая трофей, он увидел на медвежьем лбу несколько заросших шерстью проплешин – явных следов от пуль менее удачливых охотников. Сэберо и раньше замечал следы присутствия людей: то зарубки на деревьях, заросшие корой, но различимые, то утоптанные площадки в лесу с буйной молодой порослью, то другие следы. Значит, он попал туда, куда нужно, и непременно найдёт заброшенную базу!

Стала понятной агрессия зверя, который обычно не лезет на рожон, а предпочитает скрыться: тот явно встречался раньше с людьми, и общение с ними не оставило приятных воспоминаний. Сэберо с огорчением посмотрел на огромную гору мяса, которое придётся бросить на растерзание другим хищникам: медведь оказался матёрым, такое мясо, он знал, на костре не приготовить, его надо долго варить или мариновать. Никаких кастрюль и прочей тары у него не было, только фляга для воды, но её он не тронет – без еды прожить можно, а без воды нельзя. И драгоценный жир собрать не во что…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В романе все японские имена указываются в русской, или европейской традиции: имя-фамилия. Традиционное японское написание: фамилия-имя употребляется только при упоминании официальных документов.

2

древняя японская не самурайская придворная аристократия.

3

бака-гайдзин. – букв. дурак-иностранец. Иногда так называют в Японии американцев. Гайдзин – иностранец вообще, не-японец.